Кастор на мне. Будь здоров.
«Если Диогенус не дурак, – размышлял Иван, уходя от дома секретаря, – а дознаватель явно не дурак, в скором времени он пожалует к Барме и получит на руки злополучный список. Прямо не список, а карта смертников! Уже можно держать пари на то, какая версия у комиссара появится первой. К примеру, такая: «Известный имяхранитель чрезвычайно ревниво отнесся к появлению других имяхранителей; он люто завидовал молодым коллегам, вдобавок они перебивали выгодные контракты и грозили его благополучию. Имея целью истребление конкурентов, он презрел законы человеколюбия и пустился во все тяжкие…» Красиво, но звучит этот палочный официоз донельзя глупо!»
Ждать, когда Диогенус поймет весь масштаб своей глупости, Ивану не хотелось. Если Кастор еще цел и невредим (дурное дело нехитрое), до полной луны необходимо взять коллегу под негласную опеку, чтобы даже волос не упал с его головы. Под топором ходит. На сей момент понятно лишь одно: имяхранители сделали нечто такое, что очень не понравилось таинственной темной силе. Или, наоборот, не сделали. Кастор должен исчезнуть из города, и как можно скорее. Попросить уехать? Потребует объяснений. Рассказать правду? Заупрямится: дескать, не боюсь. Тогда что? Небольшой отпуск? Неожиданный и от этого еще более приятный. Очень может быть!
Прилетит вдруг волшебник
Кастор был жив и невредим. Более того, доволен жизнью и еще не утратил способности удивляться. Славный малый недоуменно вытаращился, когда посыльный доставил на дом небольшой пакет.
– Что это? – Кастор непонимающе изучал конверт в руках посыльного и брать не спешил. Все это Иван великолепно видел и слышал, благо стоял рядом и делал вид, будто читает «Городские ведомости» в публичном окне.
– Ваш выигрыш в лотерею. Все написано в сопроводительном письме. Распишитесь тут… и тут.
Кастор с минуту ел посыльного глазами, но тот отбарабанил заученный текст и ровным счетом ничего не собирался объяснять. Более того, посыльному было все равно. В службу рассылки поступил конверт, он его доставил.
Кастор расписался. Слава тебе, всеблагой! Полдела сделано. Но мальчишка не уходил и улыбался имяхранителю полнозубой улыбкой.
«На чай, болван! Дай парню на чай!»
– Ах да… – Кастор порылся в карманах, достал какую-то мелочь и сунул посыльному в руку.
– Большое спасибо! Счастливо оставаться!
– Распечатывай, болван! – прошептал Иван. – Ну же!
Кастор задумчивым взглядом проводил мальчишку, почесал загривок, повертел конверт в руках и наконец вскрыл. Через мгновение лицо его сделалось глуповато-счастливым.
– Янга, Янга, ты только глянь! – с порога закричал он в глубь дома. – Оказывается, мы выиграли двухнедельный тур на воды!
Очевидно, жена что-то ответила, слов Ивану слышно не было, однако восстановить ее реплику по ответу Кастора не составляло труда. Янга сильно сомневалась в такой внезапной удаче.
– Нет, не играл. Но тут написано, что имперский Наградной комитет отметил мои деяния во славу Пераса… Так, поздравляет с выигрышем в лотерее… Ага, вот и объяснение! Участвовали только номинанты на звание «Человек года». Чудно!
Кастор вошел в дом и закрыл дверь. Иван облегченно выдохнул, будто в одиночку разгрузил баржу с углем, и зашагал прочь.
У самовара я и моя Маша
Дома, подробно изучив купленный для Кастора тур, Иван пришел в тихий ужас. Ткнул пальцем наугад и оплатил поездку на двоих в самое модное нынче место Пераса. На курорт, где грели молодые косточки прожигатели жизни. Золотая молодежь, дворяне и наследники купеческих состояний.
– Влип так влип. – Иван в прострации сидел на кухне, перед ним на столе дымилась чашка кофе, а рядом валялся рекламный буклет. – И ведь не дашь обратный ход! «Господин Кастор, произошла чудовищная ошибка! Вы отправляетесь на другой курорт! К богатеньким старичкам и благообразным седым старушкам! Вашему телохранителю так будет легче! Просьба сдать путевки и получить новые». Тьфу, мерзость!
Эти две недели Иван полагал в оба глаза инкогнито и скрытно приглядывать за своим подопечным… Но на курорте, где от жаждущей развлечений молодежи яблоку негде упасть, одинокому мужчине долго не продержаться. Через пару дней одиночество окажется мнимым, потом и вовсе истает, как снег с горных вершин. И дело не в том, что ты против любой компании. Дело в том, что к исходу первой же недели смертельно устанешь отбиваться от страждущих юниц и вполне зрелых дамочек себе на уме. То же и с мужчинами. Ведь не станешь объяснять каждому, что «пропустить по стаканчику мадеры» или «перекинуться в карты» кое для кого просто смерти подобно. Лучше сразу вешать табличку на грудь: «Девушкам не подходить. Мужчинам держаться подальше!»
«Две недели нужно выстоять любой ценой. Вернемся к самой страде, то есть к полнолунию, – рассуждал Иван про себя. – Неведомая сила обязательно даст о себе знать. Полагаю, это произойдет также ближе к полнолунию. Надеюсь, урожай смертей и несчастных случаев уже собран. Новых жертв не предвидится. К полной луне Кастор согласится сделать то, что нужно таинственному Некто, или, наоборот, откажется. А я буду рядом и с удовольствием засвидетельствую его «да» или «нет».
О предстоящих каникулах, своих и Кастора, Иван известил Барму сразу после покупки туров. Ответственный секретарь поддержит легенду. Для остальных имяхранителей Кастор немного побудет счастливчиком, баловнем фортуны. До сего дня никого из цеха хранителей Имен не выдвигали на почетное звание «Человек года». Что и говорить, Кастор будет весьма опечален, когда не получит приглашения на церемонию в императорском дворце.
Оставалась лишь одна проблема, подступиться к которой Иван не решался. Просто не знал как. Курорт на водах «Жаркий поддень» представлялся ему заповедником кровожадных дьяволиц с длинными алыми коготками, охочих до крови и плоти видного имяхранителя. Фанес всеблагой, где найти щит, коим заслониться от соблазна и не упустить из виду главного?
Каждый день Иван читал строки буклета: «Единовременно воды в «Жарком полдне» принимают не менее шестисот человек», и приходил в тихий ужас. Триста человек из шестисот как пить дать окажутся пресловутыми дьяволицами с острыми коготками, сбившимися в стаю для наиболее удачной охоты. Остальные триста развеселых бесов не устанут предлагать стаканчик мадеры, партию в карты или совместный досуг в обществе доступных дьяволиц. А если более шестисот человек? Даже думать не хочется! Чем ближе подходил день отбытия на курорт, тем глубже и темнее становился ужас Ивана. Недавно Барма изрек: «Уж лучше на горга с голыми руками!» – и обломок согласился с хромцом без раздумий.
Кастор же являл собой идеальный образец беспечного отдыхающего. Подготовка к отдыху на водах пожирала почти все его время, причем основную долю забот приняла на себя Янга, жена имяхранителя. Несколько раз наблюдавший за супругами Иван не мог сдержать тихого смеха, приметив выражение тоскливого ужаса на лице Кастора. Да и чего иного можно ждать от мужчины в салоне модистки, где дражайшая половина который час кряду выбирает новые туалеты? Все время до отъезда Иван ходил за Кастором как хвост за собакой, дабы оградить себя и подопечного от всяких случайностей. Обошлось.
Барма, чиновная душа, нашел до смешного простой и надежный способ обезопасить Лайморанжа от трагической случайности. Просто прицепился к какой-то мелочи в личном деле, закатил шумный скандал (который даже попал в желтую газетенку) и на время отстранил «номер два» от службы. Это могло отменно сработать, если только действиями зловещего Некто не руководила месть.
– Ты страшный человек! – Иван потрясенно качал головой, в то время как Барма рассказывал о своих успехах в деле сохранения жизни и здоровья Лайморанжа.
– А что делать? – разводил руками секретарь. – Если ты помнишь, я слегка хром и еще не скоро поправлюсь. Бегать за твоим бугаем целыми сутками не могу! А кому нужен отставной имяхранитель, вдобавок получивший нагоняй за разгильдяйство?
– Надеюсь, это ненадолго. Разберемся к полной луне. Тогда и восстановишь. Сильно шумел наш герой?
– Не можешь представить как! За шкирку меня взял, оторвал от пола, называл кабинетной крысой.
– А ты ему заслуженной хромой ногой ка-а-ак…
– Ну что ты! Вежливо сказал: «Эв Лайморанж, спустите меня, пожалуйста, на пол. Буду вам премного благодарен!»
– Сильно заплыл глаз?
– Да не особо. Зато нос у него распух как помидор. Кстати, был у меня Диогенус. На следующий день после нашей вылазки на ледник. Попросил составить список. Не поверишь, спрашивал, почему ты не состоишь в гильдии и какие у тебя отношения с другими имяхранителями. Я ответил, что другим до тебя очень далеко, а наша гильдия тебе просто не нужна. Здоровому от костыля никакого прока.
– У меня тоже новость. – Иван ухмыльнулся. – Диогенус прочитал список, многое понял и приставил к Кастору негласную охрану. Теперь до самой поездки я спокоен. За Лайморанжем наверняка тоже следят. И все же ты не спеши, не допускай его к работе. По крайней мере до полнолуния. Ну а я, чтобы не искушать комиссара, дома не появляюсь. Может ведь и за решетку посадить. На всякий случай. В целях сохранения жизни.
– Где живешь? В отеле?
– Нет, рискованно. Диогенусу проверить отели – на два часа задача. Попросился к доктору Августу на несколько дней. От него и отправлюсь в «Жаркий полдень».
– Ох и ушлый ты! Совместил приятное с полезным. И, конечно, на воды поедешь один? Как говорят на Гее: «Кто же в Тулу едет со своим самоваром?» Ты бывал в Туле?
– Нет. А почему в Тулу не берут свой самовар?
– Ты меня удивляешь, Иван! Свой самовар будет только мешать!
– Будет мешать, будет мешать… – как заклинание твердил Иван. – Свой самовар будет только мешать… мешать… Вот оно! Придумал! Как я раньше этого не сообразил?
Он суетливо попрощался с Бармой, оставив того в крайнем недоумении. На улице Иван громогласным свистом подозвал извозчика, ловко запрыгнул внутрь кареты и сообщил адрес. Возница весело крикнул: «Пошла, хорош-шая», и экипаж, влекомый резвой крапчатой, покатил на юг.
Энибоди хоум?
– Эй, засоня Еремей, отпирай-ка побыстрей!
Не было никакой нужды барабанить в ворота, да, собственно, Иван и не барабанил. И подшутил над привратником без всякого злого умысла, просто воспоминания нахлынули. День плавно перетек в вечер, поэтому ворота храма Цапли были распахнуты без преувеличения настежь. Точнее, не сами ворота, но аккуратная калитка в их створе. Хуб, нынешний старший привратник, Ивана узнал и улыбнулся как старому знакомому. С исчезновением Александра Планида этот славный малый получил главенство над сторожевой службой и преисполнился собственной значимости. Впрочем, душевным человеком, как ни странно, быть не перестал.
– Здравствуй, дружище! Экой ты стал важный!
– Иван, ты ли это? А я, как видишь, теперь при должности! Старший привратник – это звучит!
– Впустишь по старой памяти?
– Еще спрашиваешь? Мужчина в храм – Фанес в храм! Я немедленно доложу эвиссе Ипполите о твоем приходе!
– Скажи еще «о прибытии»! До меня дошли слухи, что Ипполита до сих пор икает при упоминании моего имени. Может быть, обойдемся без нее?
– Смотря за чем приехал! – хитро улыбнулся Хуб. – Перед отбытием к клиенту Цапля обязательно получает высочайшее благословение. Без этого ни-ни. Тут, брат, не бордель, а храм любви! Ты к нам по делу или как?
– Или как, – усмехнулся Иван. – Мне нужна девушка.
– Нет ничего легче. Отдохнешь как в раю! Денек с Цаплей идет за два! Да что я тебе рассказываю?!
– А две недели?
Хуб с чувством присвистнул и одобрительно покачал головой: дескать, титан, на мелочи не размениваешься. За время разговора через ворота вышли двое мужчин, с ними девушки в темных плащах с капюшонами. Вошел новый клиент. И всех посетителей, новых и старых, провожали цепкие глаза старшего привратника. Беседа не мешала ему здороваться и прощаться.
– Думаю, эвиссе Ипполите придется сдержаться, – шепнул Хуб Ивану. – Уж как – не знаю, а придется. Клиент все же!
– Я тоже так думаю, – усмехнулся обломок и вышел из привратницкой на территорию храма.
Мы поедем, мы помчимся
– Осторожно, ступеньки.
– Не смешно, – холодно отрезала Аглая. – Я прошла тут несчетное количество раз и знаю каждую щербину на ступенях.
– Видать, судьба у меня такая! – усмехаясь, вздохнул Иван. – Через одну Цапли со мною спорят и оттачивают на мне свое остроумие.
– Ты уплатил за две недели. – В голосе Аглаи звучали недоверие и удивление. – Я до сих пор под впечатлением и не верю. Ты на самом деле хочешь быть со мною столь долго?
– Да. Но немного не так. Это ты будешь со мною две недели. Притолока, побереги голову.
– Не выбирая, сразу указал на меня. Что это?
– Для уплаченных денег ты слишком разговорчива. Хорошо, я скажу. Это значит, что ты мне нужна. Просто необходима. Я шагу без тебя ступить не могу. Каждый день без тебя просто смерти подобен.
Аглая остановилась и удивленно посмотрела на Ивана. Обломок прошел несколько шагов и обернулся:
– Ты идешь?
– Да. Но я не самая красивая в храме. Есть девочки красивее меня.
– Зато ты не царапала Феодоре глаза в порыве зависти. Меня это устраивает. Кроме того, «красивая» и «некрасивая» в разговоре о Цаплях звучит глупо.
– Фанес всеблагой посадил дерево моей судьбы много лет назад. В урочное время оно зацветет, и в урочное время его свалит порыв ветра. К чему лишняя суета?
– Девчонки, которые пытались разорвать Феодору на куски, думали иначе.,
– Это их дело. Нас объединяет только умение, в остальном мы разные. Ведь ты даже не помнишь меня! Помнишь Софию, помнишь Феодору, помнишь дурочек, что лезли императрице на глаза, а меня – нет. На тех глупых смотринах я стояла с самого краю и глядела в пол.
– Стало быть, все это время ты не отбрасывала тени?
Аглая холодно усмехнулась.
– Что за околесицу насчет «своего самовара» ты нес в покоях Ипполиты?
– Да так, не обращай внимания.
– Впервые я с мужчиной столь долгий срок. – Цапля со странным выражением лица посмотрела в небо. – Должно быть, это необычно.
– Боишься, привыкну?
– Ты не привыкнешь. – Аглая холодно улыбнулась. – А я могу.
– Осторожно, ямка.
– Спасибо, эв имяхранитель, вы очень любезны. – Голос Цапли вымерз, в нем прозрачно звенел лед, и обломок поежился.
– Всего доброго! – За ворота их проводил неизменный Хуб, калитка закрылась, и возница распахнул дверцу экипажа.
А напоследок я скажу
О том, насколько «Жаркий полдень» – курорт вызывающе сибаритский, Иван получил представление уже на подъезде. Столько роскошных автомобилей и конных экипажей он не видел в одном месте никогда. Иван и Аглая подъезжали к месту «единовременного приема вод шестью сотнями человек» по главной дороге, и от обилия солнца на хроме и начищенной бронзе рябило в глазах. Высокие ажурные кованые ворота двумя мотылиными крыльями распахнулись перед новыми гостями. Бронзовая ограда, увитая патиновым вьюном, убегала в обе стороны куда-то очень далеко, к самому горизонту.
Целебные воды, промыслом Фанеса всеблагого, отворились на скальном плато, неподалеку от побережья. Врачеватели Пераса, все, как один, пребывали по этому поводу в недоумении. Полагали, что в состав бьющих из-под земли источников непостижимым образом входит вода пресная с примесью малой толики морской.
Носильщик погрузил на тележку вещи Ивана и Аглаи, а распорядитель отточенным жестом пригласил следовать за собой. Дорогой Иван вертел головой во все стороны и… холодел от ужаса, воспевая осанны своей прозорливости. Прекрасные дьяволицы с жарким огнем в глазах фланировали стайками и в одиночку, и не будь с ним «самовара», обломок не продержался бы и нескольких дней. Аглая холодно несла себя по дорожкам, вымощенным розовым сланцем, а точеный профиль, шутливо воспетый Иваном в первую их встречу, горделиво вздернула к небесам.
– Ваш номер. – Распорядитель толкнул двустворчатую дверь на третьем этаже, вошел первым и раздернул на окнах шторы цвета спелого лайма.
Пожелание Ивана администрация выполнила по мере возможности. Никакого ампира, лепнины и позолоты. Чистые грани, прямые углы, стекло, полированный металл, камень.
– Когда я бываю в Акриотерме, поневоле становлюсь подвержен размышлизму. – Иван взгромоздил дорожный баул Аглаи на стол и пригласил спутницу распаковываться. – В доме старика Просто не могу наесться пустотой, воздухом и светом. Аглаюшка, часто ли ты попадаешь в высшее общество, где вынуждена поддерживать светскую беседу?
– Я храмовая Цапля, – холодно отчеканила девушка и сбросила с головы капюшон. – Не стала невестой басилевса, но не понаслышке знаю, что такое «бомонд».
– Должно быть, в разговоре великосветские пустозвоны частенько прикрывают свое незнание какой-нибудь загадочной словесной мишурой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
«Если Диогенус не дурак, – размышлял Иван, уходя от дома секретаря, – а дознаватель явно не дурак, в скором времени он пожалует к Барме и получит на руки злополучный список. Прямо не список, а карта смертников! Уже можно держать пари на то, какая версия у комиссара появится первой. К примеру, такая: «Известный имяхранитель чрезвычайно ревниво отнесся к появлению других имяхранителей; он люто завидовал молодым коллегам, вдобавок они перебивали выгодные контракты и грозили его благополучию. Имея целью истребление конкурентов, он презрел законы человеколюбия и пустился во все тяжкие…» Красиво, но звучит этот палочный официоз донельзя глупо!»
Ждать, когда Диогенус поймет весь масштаб своей глупости, Ивану не хотелось. Если Кастор еще цел и невредим (дурное дело нехитрое), до полной луны необходимо взять коллегу под негласную опеку, чтобы даже волос не упал с его головы. Под топором ходит. На сей момент понятно лишь одно: имяхранители сделали нечто такое, что очень не понравилось таинственной темной силе. Или, наоборот, не сделали. Кастор должен исчезнуть из города, и как можно скорее. Попросить уехать? Потребует объяснений. Рассказать правду? Заупрямится: дескать, не боюсь. Тогда что? Небольшой отпуск? Неожиданный и от этого еще более приятный. Очень может быть!
Прилетит вдруг волшебник
Кастор был жив и невредим. Более того, доволен жизнью и еще не утратил способности удивляться. Славный малый недоуменно вытаращился, когда посыльный доставил на дом небольшой пакет.
– Что это? – Кастор непонимающе изучал конверт в руках посыльного и брать не спешил. Все это Иван великолепно видел и слышал, благо стоял рядом и делал вид, будто читает «Городские ведомости» в публичном окне.
– Ваш выигрыш в лотерею. Все написано в сопроводительном письме. Распишитесь тут… и тут.
Кастор с минуту ел посыльного глазами, но тот отбарабанил заученный текст и ровным счетом ничего не собирался объяснять. Более того, посыльному было все равно. В службу рассылки поступил конверт, он его доставил.
Кастор расписался. Слава тебе, всеблагой! Полдела сделано. Но мальчишка не уходил и улыбался имяхранителю полнозубой улыбкой.
«На чай, болван! Дай парню на чай!»
– Ах да… – Кастор порылся в карманах, достал какую-то мелочь и сунул посыльному в руку.
– Большое спасибо! Счастливо оставаться!
– Распечатывай, болван! – прошептал Иван. – Ну же!
Кастор задумчивым взглядом проводил мальчишку, почесал загривок, повертел конверт в руках и наконец вскрыл. Через мгновение лицо его сделалось глуповато-счастливым.
– Янга, Янга, ты только глянь! – с порога закричал он в глубь дома. – Оказывается, мы выиграли двухнедельный тур на воды!
Очевидно, жена что-то ответила, слов Ивану слышно не было, однако восстановить ее реплику по ответу Кастора не составляло труда. Янга сильно сомневалась в такой внезапной удаче.
– Нет, не играл. Но тут написано, что имперский Наградной комитет отметил мои деяния во славу Пераса… Так, поздравляет с выигрышем в лотерее… Ага, вот и объяснение! Участвовали только номинанты на звание «Человек года». Чудно!
Кастор вошел в дом и закрыл дверь. Иван облегченно выдохнул, будто в одиночку разгрузил баржу с углем, и зашагал прочь.
У самовара я и моя Маша
Дома, подробно изучив купленный для Кастора тур, Иван пришел в тихий ужас. Ткнул пальцем наугад и оплатил поездку на двоих в самое модное нынче место Пераса. На курорт, где грели молодые косточки прожигатели жизни. Золотая молодежь, дворяне и наследники купеческих состояний.
– Влип так влип. – Иван в прострации сидел на кухне, перед ним на столе дымилась чашка кофе, а рядом валялся рекламный буклет. – И ведь не дашь обратный ход! «Господин Кастор, произошла чудовищная ошибка! Вы отправляетесь на другой курорт! К богатеньким старичкам и благообразным седым старушкам! Вашему телохранителю так будет легче! Просьба сдать путевки и получить новые». Тьфу, мерзость!
Эти две недели Иван полагал в оба глаза инкогнито и скрытно приглядывать за своим подопечным… Но на курорте, где от жаждущей развлечений молодежи яблоку негде упасть, одинокому мужчине долго не продержаться. Через пару дней одиночество окажется мнимым, потом и вовсе истает, как снег с горных вершин. И дело не в том, что ты против любой компании. Дело в том, что к исходу первой же недели смертельно устанешь отбиваться от страждущих юниц и вполне зрелых дамочек себе на уме. То же и с мужчинами. Ведь не станешь объяснять каждому, что «пропустить по стаканчику мадеры» или «перекинуться в карты» кое для кого просто смерти подобно. Лучше сразу вешать табличку на грудь: «Девушкам не подходить. Мужчинам держаться подальше!»
«Две недели нужно выстоять любой ценой. Вернемся к самой страде, то есть к полнолунию, – рассуждал Иван про себя. – Неведомая сила обязательно даст о себе знать. Полагаю, это произойдет также ближе к полнолунию. Надеюсь, урожай смертей и несчастных случаев уже собран. Новых жертв не предвидится. К полной луне Кастор согласится сделать то, что нужно таинственному Некто, или, наоборот, откажется. А я буду рядом и с удовольствием засвидетельствую его «да» или «нет».
О предстоящих каникулах, своих и Кастора, Иван известил Барму сразу после покупки туров. Ответственный секретарь поддержит легенду. Для остальных имяхранителей Кастор немного побудет счастливчиком, баловнем фортуны. До сего дня никого из цеха хранителей Имен не выдвигали на почетное звание «Человек года». Что и говорить, Кастор будет весьма опечален, когда не получит приглашения на церемонию в императорском дворце.
Оставалась лишь одна проблема, подступиться к которой Иван не решался. Просто не знал как. Курорт на водах «Жаркий поддень» представлялся ему заповедником кровожадных дьяволиц с длинными алыми коготками, охочих до крови и плоти видного имяхранителя. Фанес всеблагой, где найти щит, коим заслониться от соблазна и не упустить из виду главного?
Каждый день Иван читал строки буклета: «Единовременно воды в «Жарком полдне» принимают не менее шестисот человек», и приходил в тихий ужас. Триста человек из шестисот как пить дать окажутся пресловутыми дьяволицами с острыми коготками, сбившимися в стаю для наиболее удачной охоты. Остальные триста развеселых бесов не устанут предлагать стаканчик мадеры, партию в карты или совместный досуг в обществе доступных дьяволиц. А если более шестисот человек? Даже думать не хочется! Чем ближе подходил день отбытия на курорт, тем глубже и темнее становился ужас Ивана. Недавно Барма изрек: «Уж лучше на горга с голыми руками!» – и обломок согласился с хромцом без раздумий.
Кастор же являл собой идеальный образец беспечного отдыхающего. Подготовка к отдыху на водах пожирала почти все его время, причем основную долю забот приняла на себя Янга, жена имяхранителя. Несколько раз наблюдавший за супругами Иван не мог сдержать тихого смеха, приметив выражение тоскливого ужаса на лице Кастора. Да и чего иного можно ждать от мужчины в салоне модистки, где дражайшая половина который час кряду выбирает новые туалеты? Все время до отъезда Иван ходил за Кастором как хвост за собакой, дабы оградить себя и подопечного от всяких случайностей. Обошлось.
Барма, чиновная душа, нашел до смешного простой и надежный способ обезопасить Лайморанжа от трагической случайности. Просто прицепился к какой-то мелочи в личном деле, закатил шумный скандал (который даже попал в желтую газетенку) и на время отстранил «номер два» от службы. Это могло отменно сработать, если только действиями зловещего Некто не руководила месть.
– Ты страшный человек! – Иван потрясенно качал головой, в то время как Барма рассказывал о своих успехах в деле сохранения жизни и здоровья Лайморанжа.
– А что делать? – разводил руками секретарь. – Если ты помнишь, я слегка хром и еще не скоро поправлюсь. Бегать за твоим бугаем целыми сутками не могу! А кому нужен отставной имяхранитель, вдобавок получивший нагоняй за разгильдяйство?
– Надеюсь, это ненадолго. Разберемся к полной луне. Тогда и восстановишь. Сильно шумел наш герой?
– Не можешь представить как! За шкирку меня взял, оторвал от пола, называл кабинетной крысой.
– А ты ему заслуженной хромой ногой ка-а-ак…
– Ну что ты! Вежливо сказал: «Эв Лайморанж, спустите меня, пожалуйста, на пол. Буду вам премного благодарен!»
– Сильно заплыл глаз?
– Да не особо. Зато нос у него распух как помидор. Кстати, был у меня Диогенус. На следующий день после нашей вылазки на ледник. Попросил составить список. Не поверишь, спрашивал, почему ты не состоишь в гильдии и какие у тебя отношения с другими имяхранителями. Я ответил, что другим до тебя очень далеко, а наша гильдия тебе просто не нужна. Здоровому от костыля никакого прока.
– У меня тоже новость. – Иван ухмыльнулся. – Диогенус прочитал список, многое понял и приставил к Кастору негласную охрану. Теперь до самой поездки я спокоен. За Лайморанжем наверняка тоже следят. И все же ты не спеши, не допускай его к работе. По крайней мере до полнолуния. Ну а я, чтобы не искушать комиссара, дома не появляюсь. Может ведь и за решетку посадить. На всякий случай. В целях сохранения жизни.
– Где живешь? В отеле?
– Нет, рискованно. Диогенусу проверить отели – на два часа задача. Попросился к доктору Августу на несколько дней. От него и отправлюсь в «Жаркий полдень».
– Ох и ушлый ты! Совместил приятное с полезным. И, конечно, на воды поедешь один? Как говорят на Гее: «Кто же в Тулу едет со своим самоваром?» Ты бывал в Туле?
– Нет. А почему в Тулу не берут свой самовар?
– Ты меня удивляешь, Иван! Свой самовар будет только мешать!
– Будет мешать, будет мешать… – как заклинание твердил Иван. – Свой самовар будет только мешать… мешать… Вот оно! Придумал! Как я раньше этого не сообразил?
Он суетливо попрощался с Бармой, оставив того в крайнем недоумении. На улице Иван громогласным свистом подозвал извозчика, ловко запрыгнул внутрь кареты и сообщил адрес. Возница весело крикнул: «Пошла, хорош-шая», и экипаж, влекомый резвой крапчатой, покатил на юг.
Энибоди хоум?
– Эй, засоня Еремей, отпирай-ка побыстрей!
Не было никакой нужды барабанить в ворота, да, собственно, Иван и не барабанил. И подшутил над привратником без всякого злого умысла, просто воспоминания нахлынули. День плавно перетек в вечер, поэтому ворота храма Цапли были распахнуты без преувеличения настежь. Точнее, не сами ворота, но аккуратная калитка в их створе. Хуб, нынешний старший привратник, Ивана узнал и улыбнулся как старому знакомому. С исчезновением Александра Планида этот славный малый получил главенство над сторожевой службой и преисполнился собственной значимости. Впрочем, душевным человеком, как ни странно, быть не перестал.
– Здравствуй, дружище! Экой ты стал важный!
– Иван, ты ли это? А я, как видишь, теперь при должности! Старший привратник – это звучит!
– Впустишь по старой памяти?
– Еще спрашиваешь? Мужчина в храм – Фанес в храм! Я немедленно доложу эвиссе Ипполите о твоем приходе!
– Скажи еще «о прибытии»! До меня дошли слухи, что Ипполита до сих пор икает при упоминании моего имени. Может быть, обойдемся без нее?
– Смотря за чем приехал! – хитро улыбнулся Хуб. – Перед отбытием к клиенту Цапля обязательно получает высочайшее благословение. Без этого ни-ни. Тут, брат, не бордель, а храм любви! Ты к нам по делу или как?
– Или как, – усмехнулся Иван. – Мне нужна девушка.
– Нет ничего легче. Отдохнешь как в раю! Денек с Цаплей идет за два! Да что я тебе рассказываю?!
– А две недели?
Хуб с чувством присвистнул и одобрительно покачал головой: дескать, титан, на мелочи не размениваешься. За время разговора через ворота вышли двое мужчин, с ними девушки в темных плащах с капюшонами. Вошел новый клиент. И всех посетителей, новых и старых, провожали цепкие глаза старшего привратника. Беседа не мешала ему здороваться и прощаться.
– Думаю, эвиссе Ипполите придется сдержаться, – шепнул Хуб Ивану. – Уж как – не знаю, а придется. Клиент все же!
– Я тоже так думаю, – усмехнулся обломок и вышел из привратницкой на территорию храма.
Мы поедем, мы помчимся
– Осторожно, ступеньки.
– Не смешно, – холодно отрезала Аглая. – Я прошла тут несчетное количество раз и знаю каждую щербину на ступенях.
– Видать, судьба у меня такая! – усмехаясь, вздохнул Иван. – Через одну Цапли со мною спорят и оттачивают на мне свое остроумие.
– Ты уплатил за две недели. – В голосе Аглаи звучали недоверие и удивление. – Я до сих пор под впечатлением и не верю. Ты на самом деле хочешь быть со мною столь долго?
– Да. Но немного не так. Это ты будешь со мною две недели. Притолока, побереги голову.
– Не выбирая, сразу указал на меня. Что это?
– Для уплаченных денег ты слишком разговорчива. Хорошо, я скажу. Это значит, что ты мне нужна. Просто необходима. Я шагу без тебя ступить не могу. Каждый день без тебя просто смерти подобен.
Аглая остановилась и удивленно посмотрела на Ивана. Обломок прошел несколько шагов и обернулся:
– Ты идешь?
– Да. Но я не самая красивая в храме. Есть девочки красивее меня.
– Зато ты не царапала Феодоре глаза в порыве зависти. Меня это устраивает. Кроме того, «красивая» и «некрасивая» в разговоре о Цаплях звучит глупо.
– Фанес всеблагой посадил дерево моей судьбы много лет назад. В урочное время оно зацветет, и в урочное время его свалит порыв ветра. К чему лишняя суета?
– Девчонки, которые пытались разорвать Феодору на куски, думали иначе.,
– Это их дело. Нас объединяет только умение, в остальном мы разные. Ведь ты даже не помнишь меня! Помнишь Софию, помнишь Феодору, помнишь дурочек, что лезли императрице на глаза, а меня – нет. На тех глупых смотринах я стояла с самого краю и глядела в пол.
– Стало быть, все это время ты не отбрасывала тени?
Аглая холодно усмехнулась.
– Что за околесицу насчет «своего самовара» ты нес в покоях Ипполиты?
– Да так, не обращай внимания.
– Впервые я с мужчиной столь долгий срок. – Цапля со странным выражением лица посмотрела в небо. – Должно быть, это необычно.
– Боишься, привыкну?
– Ты не привыкнешь. – Аглая холодно улыбнулась. – А я могу.
– Осторожно, ямка.
– Спасибо, эв имяхранитель, вы очень любезны. – Голос Цапли вымерз, в нем прозрачно звенел лед, и обломок поежился.
– Всего доброго! – За ворота их проводил неизменный Хуб, калитка закрылась, и возница распахнул дверцу экипажа.
А напоследок я скажу
О том, насколько «Жаркий полдень» – курорт вызывающе сибаритский, Иван получил представление уже на подъезде. Столько роскошных автомобилей и конных экипажей он не видел в одном месте никогда. Иван и Аглая подъезжали к месту «единовременного приема вод шестью сотнями человек» по главной дороге, и от обилия солнца на хроме и начищенной бронзе рябило в глазах. Высокие ажурные кованые ворота двумя мотылиными крыльями распахнулись перед новыми гостями. Бронзовая ограда, увитая патиновым вьюном, убегала в обе стороны куда-то очень далеко, к самому горизонту.
Целебные воды, промыслом Фанеса всеблагого, отворились на скальном плато, неподалеку от побережья. Врачеватели Пераса, все, как один, пребывали по этому поводу в недоумении. Полагали, что в состав бьющих из-под земли источников непостижимым образом входит вода пресная с примесью малой толики морской.
Носильщик погрузил на тележку вещи Ивана и Аглаи, а распорядитель отточенным жестом пригласил следовать за собой. Дорогой Иван вертел головой во все стороны и… холодел от ужаса, воспевая осанны своей прозорливости. Прекрасные дьяволицы с жарким огнем в глазах фланировали стайками и в одиночку, и не будь с ним «самовара», обломок не продержался бы и нескольких дней. Аглая холодно несла себя по дорожкам, вымощенным розовым сланцем, а точеный профиль, шутливо воспетый Иваном в первую их встречу, горделиво вздернула к небесам.
– Ваш номер. – Распорядитель толкнул двустворчатую дверь на третьем этаже, вошел первым и раздернул на окнах шторы цвета спелого лайма.
Пожелание Ивана администрация выполнила по мере возможности. Никакого ампира, лепнины и позолоты. Чистые грани, прямые углы, стекло, полированный металл, камень.
– Когда я бываю в Акриотерме, поневоле становлюсь подвержен размышлизму. – Иван взгромоздил дорожный баул Аглаи на стол и пригласил спутницу распаковываться. – В доме старика Просто не могу наесться пустотой, воздухом и светом. Аглаюшка, часто ли ты попадаешь в высшее общество, где вынуждена поддерживать светскую беседу?
– Я храмовая Цапля, – холодно отчеканила девушка и сбросила с головы капюшон. – Не стала невестой басилевса, но не понаслышке знаю, что такое «бомонд».
– Должно быть, в разговоре великосветские пустозвоны частенько прикрывают свое незнание какой-нибудь загадочной словесной мишурой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52