– Твоя миссия очень важна. Эта девчонка для нас ценней, чем пятьдесят снаряженных к бою галер. Она должна быть доставлена в Сараево живой и здоровой. Никакой добыче, никакому иному делу не позволяй отвлекать тебя от главной цели. Не ввязывайся в драку, не делай ни одного лишнего шага... И никаких свидетелей. Бесшумно, как тень, проскользни сквозь заграждения венецианских гяуров. И Секретный Диван не забудет тебя. Помни, удачная операция может сделать тебя не просто богатым. Она может сделать тебя адмиралом».
– Капитан!.. Абдулла, я понял, где белые скалы, я узнал это место. Вот мыс, вон там островок... Сейчас будет отмель. Нам надо ее обогнуть, и мы выйдем прямо на бухту.
«Если Джафар прав, и это действительно то место... Он говорил, что вход в бухту неплохо просматривается с берега. Чем меньше людей нас увидит, тем лучше».
– Право руля. Все на весла. Парус спустить.
«Даже черный, он может привлечь сейчас лишнее внимание, при яркой молнии, или если луна снова вынырнет из-за туч».
– Навались!
Вся команда, три десятка отчаянных головорезов, налегла на весла, и шебека, неподвластная теперь воле ветра, словно маленькая черная птица, обогнула серебристую песчаную отмель.
Раскат грома прямо над головой. Молния, ударив в одну из трех, заметных уже отсюда, белых скал, осветила все пространство на много миль вокруг.
Абдулле на какой-то момент показалось, что прямо у отмели, в воде барахтается человек... «Нет. Это невозможно. Откуда здесь, в такую погоду?»
– Помогите!..
«Мне что, опять кажется или?..»
– Ты слышал, Караган?.. А ты?
– Нам, кажется, было велено плыть, нигде не задерживаясь, – буркнул старый контрабандист Джафар. – Я знаю этот маршрут как свои пять пальцев. Здесь неоткуда взяться тонущему. Другие корабли здесь не ходят... Или ты решил нарушать приказания Гофур-паши?
– А если бы это ты тонул, Джафар? Если бы мой корабль проплыл мимо ТЕБЯ?.. Тем более что это ничего не будет нам стоить. Право руля! Человек за бортом!
Через несколько минут матросы втащили на борт продрогшего старика в белой, прилипшей к худому, изможденному телу одежде.
– Спаси тебя Аллах, добрый человек, – обратился старик к капитану. – Да возблагодарит Всевидящий все твои добрые дела...
– Дайте ему вина и теплой одежды... Да не толпитесь вокруг. На весла! Живо, пока нас не снесло на мель!
Матросы снова взялись за весла, а Абдулла уселся рядом со спасенным. Тот, дрожа от холода, снял свою белую хламиду и укутался в брошенный ему теплый халат.
– Откуда ты здесь?
Спасенный застенчиво улыбнулся.
– Ты не поверишь, моряк... Это настоящее чудо, то, что произошло со мной... Ветер. Ураган подхватил меня и унес в море, словно пушинку. И при этом оставил в живых. Благослови Аллах этот ветер и этот корабль, что спас меня. – Спасенный воздел молитвенно руки. Осмотревшись вокруг, он поежился. – Вы пираты? Контрабандисты?.. Кто еще в такую ночь и в такую погоду мог выйти в море?
– Сиди смирно, старик. И не задавай лишних вопросов. Мы заберем на этом берегу кое-какой груз, а затем, когда вернемся домой, отпустим тебя на все четыре стороны... Если ты подробно расскажешь, откуда унес тебя ветер, может быть, я найду средство доставить тебя обратно.
– Да пребудет с тобой Аллах. Ты не только справедлив, но и добр, капитан... Позволь, я дам тебе один совет.
Абдулла удивленно поднял бровь.
– Не гонись за властью, моряк, – продолжал спасенный. – Если когда-нибудь у тебя будет выбор: деньги или высокая должность – бери награду деньгами. Должность для тебя станет обузой. Твое сердце открыто другим. А сердце властителя должно быть тверже камня. Иначе те многие, кем он управляет, будут рвать это сердце в клочья, даже не замечая.
– Капитан! Мы входим в бухту!
Абдулла дернул головой:
– Сиди тут, старик. И не вздумай бежать, иначе мне придется убить тебя. Жаль будет убивать мудреца... Лево руля! Приготовьте швартовочные канаты. Караган, возьми пять человек, ножи, пистоли. Прочешите берег. Пока вы не вернетесь, мы не пришвартуемся и корабля не покинем.

Глава 29

Ольга всю ночь не сомкнула глаз, все думала: об Ахмете, о себе. Где-то в деревне запели петухи.
«Корабль прибудет этой ночью или, в крайнем случае, на рассвете», – услышала Ольга голос Сатаны.
– Пора. – Она решительно встала. Оделась. Стараясь идти как можно тише, направилась в конюшню.
Там уже был Пончес: засыпал лошадям в ясли овес, расчесывал гривы.
– Что будет угодно госпоже? – Он почтительно склонился.
– Когда выезжаем?
– Как только дон Родриго проснется.
– Хорошо. – Ольга кивнула. – Оседлай мою лошадь.
– Может, сперва пойти разбудить дона Родриго?
– Нет, – она внутренне вздрогнула, – пусть пока спит... Я хочу прогуляться верхом.
Пончес встревоженно оглядел ее:
– У вас нездоровый вид. Я бы не советовал госпоже...
– Не перечь мне!.. Я хочу немного развеяться. Прогулка пойдет мне на пользу.
Слуга, потупив взор, послушно кивнул. Вздыхая, стал снаряжать двух лошадей.
– Мне нужна одна лошадь.
– Хозяин голову мне оторвет, если я отпущу вас одну.
«Черт, что же делать?»
«Пообещай ему, что просто проедешься вокруг дома. Если он будет уверен, что не потеряет тебя из виду, то наверняка поленится сам садиться на лошадь...»
– Нет нужды сопровождать меня, Пончес. Я просто проедусь недалеко от дома. Ты даже из виду меня не потеряешь.
– Ну... Если только так, сеньора.

«Как тихо. Никого нет в трех милях вокруг, – думал Абдулла. – Мои головорезы уже взялись на костре что-то готовить. Ладно. Ветки кладут сухие, дыма нет. Пусть ребятки немного отдохнут. Поедят горячей похлебки... Этот старик, кажется, уже сумел своими веселыми байками завоевать сердца всей команды. Только Джафар все еще косится на него с подозрением. Послушай я старого перестраховщика, какой бы человек утонул!
Если до десяти утра ничего не изменится, придется высылать в глубь страны экспедиционный отряд. Самому поехать? А что если с моря нас засекут патрульные галеры венецианцев? Тогда тем, кто останется на корабле, придется вступать в бой или удирать. Оставить вместо себя старшим Джафара?.. Ох, боюсь не справится он с командой. Быстро настроит их против себя. Характер у контрабандиста еще тот... Придется послать во главе отряда Карагана. Он малый сообразительный...»

«Поскорее бы хоть что-то решилось, – думал Тэрцо. – Уж лучше хорошая драка, чем это бесконечное ожидание. Утренний туман не даст врагам нас обнаружить. Но ведь и своим труднее будет найти. А когда солнце разгонит туман, то оттуда, со скал, мы будем видны как на ладони».
– Проклятье! Мы, кажется, совсем заблудились в этом тумане.
– Не ной, Тэрцо. Я слышу прибой справа. Значит, мы правильно идем... Только смотрите под ноги... Ты куда пропал, Ду?
– Да здесь я, здесь... А вам не кажется, господа, что мы потеряли тропинку? Объяснишь ты нам наконец, Ахмет, за каким чертом мы сюда...
– Не богохульствуй, Ду. И потерпи. Всему свое время.

– Так где она, Пончес?
– Н-не могу знать, ваша милость... Вот, только что каталась верхом возле дома. – Слуга жалобно шмыгнул носом. – Я как заметил, что она долго не появляется, побежал посмотреть, не случилось ли чего. Вдруг ее опять лошадь... того...
Родриго нервной походкой направился туда, куда махнул рукой Пончес.
«Так и есть. Свежий след подков. Два круга вокруг дома, а потом на большую дорогу».
– Да я тебе собственноручно шею сверну, собака!.. Ты что, разбудить меня сразу не мог?!
– Простите, ваша милость. Я боялся вас рассердить... Как только... Мы сразу вскочили на коней и обшарили всю округу. Может, еще раз все прочесать?
«Ничего они не прочесывали. На земле следы только ее лошади... Упустили, ленивые ублюдки!»
– Поди вон! – Родриго развернулся и отправился обратно на постоялый двор. По дороге с силой пнул оказавшуюся у него на пути собаку. Та с визгом уползла прочь. Полковник сплюнул и вошел в дом.
«Почему она сбежала? Чем я ей был неприятен? Чем обидел? – Родриго не мог прийти в себя от неожиданности. – Неужели эта девчонка всерьез считает, что я ей не ровня? И дернул меня черт вчера сказать, что мои родители из простых галиссийских идальго. Это, наверное, сильно уронило меня в ее глазах... Тоже мне, потомственная знать, баронесса в седьмом поколении... Разве ей мало того, что мой дядюшка по матери – вице-король Неаполя, а сам я теперь его стараниями полковник армии? Какое самомнение! Счесть, что я ее не достоин, и уехать, даже не попрощавшись... Высокомерная дрянь! А я ведь даже думал просить ее руки...»
Поднявшись к себе в комнату, он закрыл дверь и запер ее на щеколду. Растерянность и досада на самого себя. Никого не хотелось видеть.
– Куда ты ее спрятал? Говори по-хорошему, щенок, иначе я тебе мозги вышибу! – Холодное дуло пистоля уперлось ему в затылок.
– Да как ты смеешь?! – возмущенно взвизгнул дон Родриго... и получил ногой в пах.
Задохнувшись от боли, он не мог даже вскрикнуть. Ноги подкосились, и полковник упал на пол. Ему придавили спину коленом.
– Ты, что ли, Родриго де Овандо? – напавший говорил на немецком.
«Мужлан. Ты ответишь за это! Еще никто не осмеливался так со мной обращаться». Для крика не было воздуха в легких, и Родриго осталось только мысленно ругаться.
– Ну? Будешь ты отвечать или мне сходить за переводчиком? – На правую руку Родриго, потянувшуюся в сторону шпаги, обрушился удар пистолетной рукоятью.
«Как больно! Собака! Я же теперь совсем не чувствую свою руку... О боже! Кто этот негодяй и что ему нужно?»
– Если будешь молчать, я тебя просто зарежу. Я знаю, ты прекрасно понимаешь по-немецки... Так что, будем говорить?
– Да, – выдохнул дон Родриго.
– Вот и хорошо. – Матиш облизнул потрескавшиеся губы и уселся прямо на спину испанца. – С тобой была девица. Некая Мария... Так?
– Так.
– Где она теперь?
– Каналья! Да как ты смеешь... – Родриго закашлялся, получив по ребрам пистолетной рукоятью.
– Повторяю вопрос. Где она?
– Не знаю. Да что вам...
Еще один удар.
– Испанцы что, все такие тупые? – вздохнул Матиш. – Слушай: я задаю вопросы, ты на них отвечаешь. Если не отвечаешь, тебе от этого хуже. Разве это трудно усвоить?
– Пончес, Альваро! На по... – завопил наконец Родриго, набрав воздуха в легкие. Но новый удар рукоятью по ребрам прервал его крик. Теперь он мог только хрипеть.
В дверь постучали.
– Открой, Матиш. Это я, Ульбрехт.
– Уф... А я уж думал... – Матиш подошел к двери и открыл щеколду. – Ну, как там дела?
– Ее нигде нет. Хозяев постоялого двора и всех слуг этого мальчишки мы загнали в погреб.
– Сопротивление было?
– Да, – скривился Бибер. – Двоих пришлось заколоть. Остальным хватило и тумаков... Милош сейчас их сторожит, чтоб никто не сбежал... Этот рассказал что-нибудь?
Родриго попытался встать, но, получив удар ногой в копчик, содрогнулся от боли и снова распластался на полу.
Матиш покачал головой.
Снизу послышались шаги. На лестнице появился Милош.
– Подлец Питти сбежал... Бросили меня там одного, идиоты! Я ж не могу за всем уследить.
– Испугался, бедняга, наших методов. И теперь мы без переводчика, – сокрушенно вздохнул Матиш.
– Не беда. Пока он еще был с нами, я допросил одного. Отделал его так, что он все-все рассказал. Мария от этого испанца сбежала, – кивнул Милош на лежащего на полу полковника Родриго. – Слуги это подтвердили. Правда, Жакомо как-то вяло переводил. Слова стал подбирать, словно скрыть хотел что-то, собака...
– Понятно, почему он сбежал. – Матиш укоризненно посмотрел на товарища. – Ты и его решил с пристрастием допросить, так?
– Ну да, – потупился Милош. – Ну так я ж все разузнал! Она и правда сбежала. Сделала вид, что собирается прокататься на лошади с утра, выехала за двор и ищи-свищи... А этот молодой хлыщ взбесился. Наверное, не вынесла она его общества, вот и...
– Все так? – обратился Матиш к Родриго, который в этот момент пытался привстать.
– Да.
– А куда она убежала? В Венецию? Или еще куда?..
Родриго покачал головой.
– Отвечать, когда тебя спрашивают! – Бибер пнул испанца ногой в живот.
Милош сморщился:
– Лишнее. Он наверняка не знает... Или знаешь? – И инквизитор за волосы приподнял голову полковника над полом.
– Не знаю... Богом клянусь, что не знаю...
Матиш отпустил Родриго и вытер руку о штаны.
– Ладно, поехали. Здесь мы больше ничего не узнаем. Надо прочесать тракт, расспросить, не садилась ли она на один из паромов, соединяющих Венецию с берегом.
– А с этим что делать? Так оставим или... – Ульбрехт выразительно провел пальцем по горлу.
– Вот еще! Буду я мараться из-за какого-то сопляка... Пошли. Надо спешить.
Хлопнула дверь. Проскрипели сапоги по лестнице. Звук удаляющихся лошадиных копыт. Где-то далеко, внизу, под выкрики Пончеса, слуги ломали дверь, за которой их заперли Ульбрехт и Милош. Дон Родриго, беспомощно распластавшись на полу, плакал от досады, обиды и боли.

Сначала она заметила три белые скалы. Потом, неожиданно вынырнув из тумана, появилась бухта. Корабль – небольшой, почти плоскодонный, стоял у самого берега. Какие-то люди весело смеялись, сгрудившись над дымящимся котелком. Один из них, увидев ее, встал и пошел навстречу. Он был одет в потертый халат, когда-то выглядевший богато. Босой. С непокрытой головой. Редкая седая бородка. Открытое приветливое лицо.
«Ну, вот и все. Я нашла их».
Она соскочила с лошади и пошла ему навстречу. Остановившись перед ней, он секунду стоял молча, словно изучая. Добрые, словно бы все-все понимающие глаза.
– Ты Мария?
– Да.
Он грустно улыбнулся. Из-под полы халата вылетел, сверкнув на утреннем солнце, ятаган. Удар по горлу
Она даже не успела вздохнуть. Только удивленно смотрела на его решительное и в то же время умиротворенное лицо.
«Может быть, Ахмет хотел именно так?» Небо в осенних перистых облаках. Возбужденные крики. Кто-то, склонившись над ней, трясет за плечи... Темнота.

Душу дьяволу – да пожалуйста!
Лишь бы ты не был ранен в бою.
Ни к себе, ни к другим нет жалости,
Если в сердце набатом – люблю!
Кони в ночь – сквозь безумье пожарища,
Я в ладони мгновенья ловлю.
Мы расстанемся? – да, расстанемся,
Не потрогав губами «люблю».
Уже поздно жалеть или каяться –
С темной силой я душу делю.
Ты уходишь, и ночь вспыхнет заревом,
Неродившимся криком: «Люблю!»
Боль и кровь – тело падает замертво.
Кто я?.. Где я?.. В аду?.. В раю?..
Здесь залогом спасенья – прощание
Глаз и губ, не сказавших «люблю».

В сумасшедшей горячке погони и поисков. С самого утра. Они выскочили, вооружившись клинками и заряженными пистолями, на взмыленных лошадях, на берег бухты Трех скал в полдень.
Шебека уже вышла на веслах из гавани и, поймав благоприятный ветер, подняла черный парус.
– Поздно! Они ее увезли! – Матиш в сердцах бросил наземь саблю, шапку.
Бибер вложил шпагу в ножны и, спрыгнув с коня, облегченно вздохнул:
– Хорошо, что они уже далеко. Если бы у тебя хватило дури напасть на этих турок сейчас, нас бы просто убили. Может, все к лучшему?
Милош проехал верхом до самой воды. Потом стал объезжать весь пляж кругом, внимательно изучая следы. Задержался у брошенного костра. Двинулся дальше.
– Братцы! Братцы, смотрите! – голос его дрожал.
Они побежали к нему. Руки, по привычке, на рукоятях пистолей, на эфесах клинков. Милош спрыгнул с коня. Они встали рядом. У их ног лежало залитое кровью тело. Почти вся кровь уже запеклась или впиталась в песок. Это была она – та, за кем они гонялись по всей Австрии и окрестным землям.
– Боже мой... Что тут произошло? – прошептал Матиш, часто крестясь.
– Это Мария? – спросил Бибер.
– Да... – Милош сглотнул. – Что же нам теперь делать?

Погода была ясной, но на душе Абдуллы чернели тучи.
«Не гонись за властью, моряк... – Он криво усмехнулся. – Вот, значит, какой ты, старик. Бродячий дервиш. Суфийский мудрец, дьявол тебя забери! Раньше всех увидел, подошел и убил. И скрылся в тумане. Словно и не было тебя. Словно призрак... Ведь нутром чуял я, что кончится это дело бедой... Теперь, для полноты, остается еще нарваться на венецианский флот».
– А я говорил, говорил ему! Не надо было спасать старика. Пусть бы он утонул. Ничего мы теперь от Гофур-паши не получим. Остаться б живыми после такого провала. Позор! Ведь и Гофур-паша нас предупреждал... Эта сопливая доброта капитана ко всяким... А он, старик этот... Наверняка он был шпион. И все специально подстроил. А потом улучил момент и... С самого начала он мне не понравился...
Абдулла внимательно смотрел на Джафара. И беспокойство в его душе росло. «Всех нас потопит, лишь бы выгородить себя... Эх, старик, старик. Так-то ты мне отплатил за добро».
И вдруг капитана осенило. Он вспомнил до мельчайших деталей тот час, когда все случилось. Вспомнил, кто куда шел, что делал. Вспомнил, каким был тот ятаган, которым дервиш зарезал девчонку.
Подойдя к Джафару, капитан вынул из его ножен клинок. Вся команда удивленно затихла, и в наступившей тишине Абдулла, усмехаясь, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38