Одевшись, я вышел во дворик, чтобы осмотреть сад. Невидимый с улицы, я сидел в чугунном кресле около получаса, наблюдая, как дрозд танцует во влажной траве, сильно разросшейся за последние недели. Он был горд и счастлив. Зримого врага он не видел, и этого оказалось достаточно, чтобы он чувствовал себя на вершине блаженства.
Я вспомнил о мексиканских дебрях. Сейчас они казались мне весьма привлекательными.
* * *
Роберта Джефферсон, сестра Мофасса, хила недалеко от меня. С мужем Джорджем они ютились в крохотной квартирке. Оба работали в отделе образования Лос-Анджелеса. Он разносил письма, а она готовила завтраки в средней школе имени Линкольна.
Роберта оказалась дома. Голова у нее была повязана большим желтым платком. Она гладила рубашки. В комнате пахло жареной капустой. Дюжины блестящих зеленых мух кружились вокруг затянутой сеткой двери, слетаясь на запах жареных овощей.
Стучать было не обязательно.
– Привет, Изи, – сказала Роберта. – Как поживаешь?
– Прекрасно, Ро, просто прекрасно.
Я стоял в дверях и выжидал.
– Заходи, милый. Что привело тебя сюда?
– Мне нужен Мофасс.
– Я не видела его два или три дня. Но ты же знаешь, иногда он не появляется и целый месяц.
– Да, – сказал я и подвинул табуретку поближе к ней. – Он оставил мне записку, чтобы я выключил холодильник в одной из комнат, но забыл назвать номер. Понимаешь, я же не могу выключить холодильник у какого-то бедняги, тем самым лишив его последнего в жизни куска свинины.
Мы посмеялись. Потом Роберта сказала:
– Я не видела его, Изи. Ты же знаешь Билли-бой никому не доверяет.
– Ты так его называешь?
– Да, Билли-бой Вартон. Потому он и не любит с нами встречаться. Я не позволяю ему забыть имя, которое он получил при крещении.
– Да, – согласился я. – Да.
Я расспросил ее о муже и о детях. У них все было прекрасно. Джордж-младший только что переболел ветрянкой. А маленькая Мозель отрастила сисечки и заявила, что хочет кормить ребенка. В общем, все как надо. Роберта сказала, что сейчас у них открылись вакансии, и предложила мне поразмыслить о постоянной работе. Я обещал подумать.
– Твоя мама живет в Луизиане, не так ли? – спросил я.
– Она будет жить там до самой смерти.
– А сколько ей сейчас?
– Под семьдесят. Но она постоянно утверждает, что ей всего шестьдесят два. И, знаешь, в это можно поверить. Она шикарно выглядит. Сестра Регина только вчера сообщила мне, что мамочка завела себе нового дружка.
– В семьдесят лет? – Я был шокирован.
– Значит, у нее там еще не все поизносилось.
– Видимо, у нее прекрасное здоровье.
– Сильна, как боров, – ответила Роберта.
Мы обменялись любезностями, и вскоре я удалился.
Я поехал на Магнолия-стрит. Это было похоже на путешествие в прошлое. Ничто не изменилось. Я увидел алюминиевую обертку жевательной резинки в канаве. Она лежала там же, где и в прошлый раз. Поразительно, однако многоквартирные дома по-прежнему принадлежали мне. Кто охранял мои права, пока я отсутствовал так долго?
– Доброе утро, мистер Роулинз, – приветствовала меня миссис Трухильо.
– Доброе утро, мэм. Как поживаете?
Она улыбнулась в ответ, и я подошел к окну. За ее спиной на стене висело изображение Иисуса. В разверстой ране на его груди алело сердце Святого Валентина, окруженное терниями. Христос пристально смотрел на меня, сложив два пальца и как бы говоря: «Не торопись, дитя, ищи свою судьбу».
– Появлялась ли снова полиция?
– Да. Они опечатали квартиру и задавали всякие вопросы о том, кто бы это мог сделать.
– Они что-нибудь разузнали? Нашли убийцу?
– Не думаю, мистер Роулинз, но они расспрашивали о вас и мистере Мофассе.
– А был ли Мофасс здесь в тот день?
– Я его не видела и сказала этому славному чернокожему полицейскому, что мистер Мофасс при всем желании не смог бы влезть через окно.
Разве только на брюхе, как змея, подумалось мне.
– Я рассказала им обо всем, что видела, мистер Роулинз. Здесь были только жильцы. Заходил почтальон с заказным письмом да еще белый страховой агент.
– Что за агент? – спросил я.
– Какой-то белый в старом костюме. Сказал, занимается страхованием жизни.
Миссис Трухильо недолюбливала белых.
– Он не пытался вам что-нибудь всучить?
– Меня на мякине не проведешь, но он поднялся наверх, надеясь найти кого-нибудь поглупее и ограбить.
Меня тоже не интересовал страховой агент.
– Значит, такие вот дела?
– Думаю, что да. Белый полицейский осмотрел черный ход. Он сказал, дверь была взломана, и, похоже, не так давно.
Я поблагодарил ее и попрощался. Наверное, у меня был мрачный вид, потому что она сказала мне вслед:
– Будьте осторожны, мистер Роулинз. Береженого Бог бережет.
– Вы так думаете?
– Только Бог может взять жизнь.
Я подавил желание расхохотаться, я чувствовал себя как волк, посаженный в клетку.
* * *
Мне все еще казалось, что я не чист, когда добрался домой, и долго стоял под душем. Мне хотелось быть чистым, безупречно чистым. Я поставил стул рядом с ванной и положил на него револьвер. Дверь оставил открытой и не погасил света. В случае чего я замечу тени.
Я позвонил Дюпре, но оказалось, что Крыса ушел играть с Ламарком.
У меня был шанс остаться в Лос-Анджелесе. Стоило только умело использовать секретные бумаги.
Я надел темную рабочую куртку, зарядил водяной пистолет аммиаком, свернул брезент, который использовал, когда что-нибудь красил, и купил три бифштекса в ближайшем магазине. Затем отправился на автомобильное кладбище в Верноне. Ночью вход был закрыт, я набросил брезент на колючую проволоку и перелез через нее. У меня не было времени проделать все это днем.
Груды автомобилей разделяли широкие проходы. Я преодолел три таких прохода, прежде чем меня учуяли собаки: чудовище, похожее на боксера, и овчарка. Боксер рычал и мчался ко мне со всех ног, овчарка старалась не отставать. Я плеснул им аммиак прямо в морды. Собака скорее отгрызет себе хвост, лишь бы не хлебнуть аммиака. Бумаги были там, где сказал Андре. Они лежали в кожаной папке с «молнией» позади сиденья допотопного грузовика. Я сунул их под мышку, думая о том, как Хаим додумался спрятать их здесь. Я даже не попрощался со своим другом.
Когда я добрался до изгороди, собаки – их собралась целая свора – снова приготовились броситься на меня.
Боксер оскалил зубы и зарычал, но был осторожнее и держался позади других псов. Я достал водяной пистолет и брызнул в морду ближайшей собаке, породу которой установить было невозможно.
Она поспешила убраться от меня подальше. Так же я избавился и от остальных. Вся операция стоила мне царапины, которую я получил, открывая дверь старого «доджа». Бифштексы я бросил на землю возле изгороди. Собаки не стали на меня лаять, привлекая нежелательное внимание, они были слишком заняты, пожирая мясо.
* * *
Еще перед дверью я услышал то и дело повторявшиеся вопли: «Нет, нет, хватит!»
Я постучал. Когда Этта открыла, вопли все еще продолжались. На кушетке боролись Крыса и Ламарк. Ламарк оседлал отца и делал вид, будто бьет его по голове. Крыса втянул голову в плечи и притворялся, что ему больно, издавая звуки, похожие на крысиный писк.
Этта приложила руку к моей груди, тепло разлилось по всему телу.
– Спасибо тебе, милый. Реймонд опомнился ради сына.
– Этта, ты любишь меня? – прошептал я.
– Да, Изи, люблю, – прошептала она в ответ.
Мне хотелось попросить ее уехать со мной в Мексику, но не при Крысе же!
– Изи! – закричал Крыса из комнаты.
– Привет, дядя Изи, – сказал Ламарк.
Я задумался, поедет ли Ламарк с Эттой и со мной в Мексику или же она оставит его у сестры. В его возрасте дети легко усваивают чужой язык.
– Привет, ребята, – сказал я. – Реймонд...
– Да, Изи?
– ...мне нужна твоя помощь.
Ламарк перевел взгляд на круглый обеденный столик. На нем лежал длинноствольный пистолет 41-го калибра. Он выглядел здесь неуместным, но я понял, Крыса снял его нарочно перед тем, как они начали возню.
– Я приготовлю чай, – сказала Этта.
Артиллерия Крысы, казалось, не беспокоила ее. Вытирая стол, она просто передвигала пистолет с места на место.
– Нет, душенька, – сказал я. – У нас с Реймондом есть дело. Нам придется уйти.
И мы вышли.
В прихожей я сказал:
– Мне нужна твоя помощь, Крыса.
– Кого тебе нужно убрать? – Он вытащил пистолет, чтобы убедиться в его готовности.
– Просто хочу, чтобы ты был со мной, Реймонд. Я должен кое в чем разобраться, и мне нужно иметь надежного человека у себя за спиной.
Реймонд улыбался, вкладывая в кобуру свой длинноствольный пистолет.
* * *
Мы поехали в контору Мофасса. У меня был ключ, так что нас не могли обвинить в незаконном вторжении.
– Что мы ищем, Изи? – спросил меня Крыса. Он ковырял в золотых зубах зубочисткой из слоновой кости.
– Ты посиди, Реймонд. Я должен просмотреть бумаги Мофасса.
– И для этого я тебе нужен?
– Вчера кто-то стрелял в меня возле дома, – сказал я. – Мы стояли с приятельницей, и я случайно наклонился, иначе свет померк бы для меня навсегда.
– Ох, – односложно отозвался Крыса. Он ощупал свой пистолет под мышкой и уселся в кресло-качалку Мофасса, положив ноги на стол. Он сидел и улыбался, пока я проглядывал документы.
Среди них была книга с данными обо всех домах, которыми он управлял. Справа – адреса или номера квартир, а слева двенадцать колонок, где он помесячно отмечал, сдана квартира или нет. Если квартира пустовала, делалась отметка карандашом.
Примерно двадцать квартир были свободны. Я переписал адреса, но, конечно, без особой надежды, что Мофасс скрывается в одной из них. Мофасс ни у кого не вызывал симпатии, и, будь он там, соседи скорее всего тут же проболтались бы о его убежище.
Кроме домов Мофасс управлял собственностью группы бизнесменов и семью складами. Все они сданы в аренду. Один из складов арендовала компания «Аламеда. Фрукты и овощи». Мофасс говорил, будто эта компания прекратила свое существование. Президент ее Антон Витали был владельцем здания. Он освободил его, но продолжал платить арендную плату самому себе, желая прослыть платежеспособным владельцем недвижимости. Мофассу это было на руку: он получал свои проценты, пальцем не шевельнув.
Я дал Крысе все адреса и посоветовал прежде всего проверить склад.
– Ты хочешь, чтобы я прикончил его, Из? – спросил Крыса так просто, будто предлагал выпить пива.
– Найди его, Рей. Если будет нужно, я убью его сам.
Глава 35
Он снял трубку с первого звонка.
– Крэкстон!
– Здравствуйте, мистер Крэкстон.
– Хорошо, что позвонили, мистер Роулинз, а то я уже думал, вы меня бросили.
– Да нет, сэр. Куда мне теперь направиться?
– Не дальше того места, куда я не могу проникнуть.
– Я был занят, собирал информацию.
– Какого рода?
– Хаим Венцлер мертв.
– Что?!
– Его застрелили через входную дверь.
– Как вы об этом узнали?
– Меня привезла к нему в дом его дочь Ширли Венцлер. Наверное, я был единственным человеком, кому она доверяла.
– Она не знает, кто это сделал?
– Она думает – вы.
– Что за чушь!
– Не поймите меня превратно. Я не хочу сказать, что это сделано правительственными органами. Просто она так считает.
– У вас есть еще что-нибудь для меня?
– Мне кажется, он был с кем-то связан, работал с цветными. Но кем бы он ни был, сразу попал у них на заметку.
– Каким образом? – спросил Крэкстон.
– Не знаю, но, кажется, смогу разузнать.
– Вы нашли что-нибудь в его доме?
– Например?
– Ну, скажем так, – уклончиво ответил он, – нечто такое, что могло бы меня заинтересовать.
– Нет, сэр. Кроме того, у меня не было времени что-то обнаружить. Мне не по душе общество мертвецов.
– Но вы работаете на меня, мистер Роулинз. Если вам не хочется пачкать руки, тогда зачем мне ваша помощь?
– Возможно, знай я, что вы разыскиваете, мог бы принюхаться. Но вы ни хрена мне не сказали, агент Крэкстон.
Наш разговор на мгновение прервался. Затем он заговорил снова, нарочито спокойно и размеренно.
– А как насчет девушки, Изи? Знает она, почему его убили?
– Она ничего не знает. Но я кое-что слышал в церкви Первого африканского баптиста.
– Что именно?
– У вас свои секреты, мистер Крэкстон, а у меня свои. Я приберегу их до тех пор, пока узнаю, кто убил Венцлера. А вот когда узнаю, то сразу сообщу вам. Хорошо?
– Нет.
Я живо представил себе, как он качает головой.
– Совсем не хорошо. Вы работаете на меня...
Я прервал его:
– Угу. Вы мне не платите, а также ни шиша не сделали для меня. Я найду убийцу и надеюсь, он приведет нас к тому, что вы ищете. Вот тогда мы найдем общий язык.
– Я представитель закона, мистер Роулинз. Вы не можете торговаться с законом.
– Черта с два! Вчера во второй половине дня кто-то промахнулся на два дюйма, целясь мне в голову. Речь идет о моей жизни. Либо вы принимаете мои условия, либо мы ставим на этом точку.
Я пудрил ему мозги. Но мне было известно то, чего не знал Крэкстон. У меня были бумаги, и я знал, кто убил Хаима и Поинсеттию. Одно не имело никакого отношения к другому, но когда я доведу дело до конца, все будет выглядеть аккуратно, как заправленная солдатом койка.
Я держал Крэкстона под прицелом. В конце концов он спросил:
– Когда у вас будет что-нибудь для меня?
– Завтра, в шесть вечера. А если не завтра, то днем позже.
– Завтра в шесть часов?
– Так точно.
– Хорошо, буду ждать вашего звонка. – Он делал вид, что все еще руководит ходом событий.
– И еще одно, – выпалил я, прежде чем он повесил трубку.
– Что?
– Вы должны сделать так, чтобы полиция не вмешивалась.
– Обещаю.
– Спасибо.
Сидя в темноте, я обдумывал свои планы. Ни один из них не казался мне реальным. Итак, Мофасс. Только он один объединял все. Он был связан с Поинсеттией, и ему я говорил о налогах и о церкви. Поэтому он как бы нес моральную ответственность за его преподобие Тауна и за Таню Ли, а может быть, он сам их и убил. Только у Мофасса был повод. Он жаждал моих денег. И как никто другой был близок к цели. Если правительство завладеет моей собственностью, он сможет за бесценок выкупить ее до аукциона. Он знал, как откупиться. Поэтому и не хотел переписывать мое имущество на свое имя. Ему нужно было все!
Решено, с Мофассом будет покончено, потому что он убил Поинсеттию, а я перед ней в долгу. И еще потому, что он убил Хаима, которого я полюбил. Он разрушил мою жизнь, и его ждало возмездие.
Все, что я наговорил Крэкстону, – полуправда. Но он должен в это верить, пока я не доберусь до Мексики.
Мексика. Этта-Мэй, я и, может быть, даже Ламарк. Это как сладкий сон, куда дороже того, что я имел. Во всяком случае, я пытался себя в этом уверить.
* * *
Я ждал звонка. Не включал ни радио, ни телевизора. Зажег свет только в спальне и сидел в гостиной, в тени. Я пытался читать книгу по истории Рима, но у меня в этот вечер не лежала к ней душа. История Рима не увлекала, как обычно. Не волновали вестготы или остготы, которые терзали Империю. И даже вандалы Вестготы (визиготы) – германское племя, западная ветвь готов. Остготы (остроготы) – германское племя, восточная ветвь готов. Вандалы – группа германских племен. В 429 – 439 годах завоевали Северную Африку и основали раннефеодальное королевство. В 455 году разграбили Рим, уничтожили многочисленные памятники античной культуры (отсюда – вандализм). К 534 году государство вандалов было завоевано Византией.
, хотя они были так ужасны, что римляне сделали их имя нарицательным.
По сути, история для меня была чем-то очень далеким. Реальной была повседневная жизнь, все то, что происходило со мной сейчас. Зубная боль и предательство человека, которому я доверял. Пустой желудок и женщина, сказавшая тебе «да» или «нет». То есть мои ощущения. Для меня история была чем-то вроде телевидения, а не вечным движением человечества во времени и пространстве. Причем человечество не становилось лучше. Я видел в Европе во время войны достаточно убитых, чтобы понять: наци хуже, чем варвары, разграбившие Рим. Но если бы я сейчас оказался в Риме, они сочли бы меня варваром. Так что между Римом и нашим Уаттсом нет никакой разницы.
Хаим хотел добра для меня и моего народа. Это был хороший человек, лучше многих негров, которых я знал. Но он мертв. Он, как говорят, стал достоянием истории, а я еще существую и сижу в темноте, сжимая в руках пистолет.
Глава 36
С постели меня сорвал трезвон телефона.
– Я засек его, – прозвучал в трубке голос Крысы, преисполненный такой гордости, будто он по меньшей мере оплатил счет в банке или принес жене получку.
– Где он?
– Сидит рядом со мной. Знаешь, он в самом деле настоящий урод.
Я слышал, Мофасс что-то бормочет, но не мог разобрать ни слова.
– Заткнись, дурак, – прикрикнул на него Крыса.
– Ты где, Реймонд?
– На Аламеде. На складе, о котором ты говорил. Я влез в окно и подождал, когда он станет забираться вверх по желобу.
* * *
Вход в здание был с переулка – высокие двери с массивными ручками и замками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23