Прости. Я отпилил их пару тысяч лет назад. — Он усмехнулся и взял ее руки в свои. Ее пальцы были холодные, как лед, и он гладил их, пока они не согрелись. — Дело не во мне, Дайна, а в тебе. В тебе, в тебе. — Наклонившись вперед, она зарылась лицом в груди Рубенса, вдыхая его особенный смешанный запах пота, дорогого мыла и одеколона «Ральф Лорен». Затем, прижав ухо к левой стороне груди, она закрыла глаза и прислушалась к ровному биению сердца, словно пытаясь убедиться, что он и впрямь живой человек.
Рубенс бережно провел вдоль ее спины. Не отрываясь от Дайны, он перегнулся через нее и протянул руку к бамбуковому столику со стеклянной крышкой. Достал из ящика швейцарский армейский нож, темно-красную ручку которого украшала эмблема в виде креста из чистого золота, он открыл одно из лезвий.
— Вот что тебе нужно, — сказал он.
— Что это?
— Сделай надрез и посмотри, потечет из меня кровь или нет. — Он рассмеялся и попытался вложить рукоять ножа в ее пальцы. — Давай.
Дайна отпрянула, точно прикоснувшись к раскаленному железу.
— Ты сошел с ума. Перестань. — Однако Рубенс и не думал униматься.
— Совсем чуть-чуть, — тихо сказал он. — Я даже не почувствую. Легкий взмах и...
— Нет!
— Ладно. — Он забрал нож из ее руки. — Тогда я сделаю это сам. — Прежде чем Дайна успела помешать ему, он резко провел лезвием по подушечке на левом указательном пальце. Мгновенно темно-красные, похожие на бусинки капли, выступили на месте горизонтального пореза. — Видишь? — сказал он спокойно, подставляя палец под солнечный луч, так что капли крови засверкали как темные рубины. Потом он вдруг быстрым движением прижал ко лбу Дайны и провел им сверху вниз, нарисовав красную полосу, протянувшуюся до переносицы. — Просто чтоб ты знала, что это не бутафория.
Дайна пристально вглядывалась в его лицо. Он больше не казался ей тем загорелым, любящим теннис продюсером, которым она прежде считала его. Хотя в его внешности не произошло никаких изменений, тем не менее, Дайна не могла отделаться от мысли, что он совершенно преобразился буквально у нее на глазах.
«Как это могло произойти? — спрашивала она себя. — Посредством каких колдовских чар?» И вдруг ответ явился к ней сам собой. Она всегда испытывала своего рода суеверный ужас перед невероятной властью, сосредоточенной в руках Рубенса, и возможно именно поэтому все время сохраняла определенную дистанцию в своих отношениях с ним. Эта власть никуда не исчезла и теперь: просто Дайна свыклась с ней. Однако дело было даже не только в его положении. Его слова: «Дело в тебе. Дайна», были правдой. Она наконец-то осознала, что ее собственное положение, как с артистической, так и с материальных точек зрения, оказывала непосредственное влияние на их взаимоотношения.
— Да, — прошептала она, прижимая его кровоточащий палец к своим губам, перемазывая их кровью. — Дело во мне. Во мне.
Рубенс следил за ней с выражением, которое можно встретить на лице у человека, бесконечно гордого своим новым приобретением. В это мгновение походил на Мариона, выбивавшегося из сил, чтобы отснять ту или иную сцену, и теперь с наслаждением наблюдающего, как исполнитель главной роли в его картине становится живой легендой.
Потом это выражение, запечатленное в пристальном взгляде Рубенса, исчезло, утонуло в глубине его глаз, как песчинка в бездонной пучине моря, сменившись безмятежностью и спокойствием.
Взявшись за руки, они подошли к краю бассейна.
— Марион, я и Симеони из «Твентиз» решили ограничиться всего одной неделей показа фильма в Нью-Йорке, — сказал Рубенс. — Премьера состоится в первую неделю декабря в «Зигфилде». Билеты будут продаваться только по предварительным заказам. Вначале состоится интенсивная десятидневная рекламная кампания в прессе: исключительно в газетах. Никакого телевидения на этом этапе, включая и день премьеры. Пять отобранных нами наиболее влиятельных критиков прилетят туда за наш счет. Мы пригласим их и на вечеринку после первого дня... это идея Берил. — Рубенс подтянул к берегу зеленый надувной плот, и они вместе забрались на него.
— Мы все отправляемся в Нью-Йорк, чтобы устроить ленте как можно лучшую рекламу. Затем последует премьера в Лос-Анджелесе. Она состоится неделей позже, чтобы мы могли попасть на церемонию вручения «Оскаров» и на точно такое же мероприятие в Нью-Йорке. Я имею в виду тебя, меня и Мариона. Ну и Берил, разумеется, а также некоторых шишек из «Твентиз». Там будет широкое освещение со стороны прессы и наверняка множество желающих взять интервью.
Дайна откинула голову назад, закрыв глаза и выставив на показ шею. Ее длинные волосы раскинулись по поверхности воды словно водоросли. Рубенс принялся осторожно целовать ее нос, веки, полураскрытые губы. Подняв руки, она положила их ему на плечи и переместилась так, что нижняя часть ее тела скользнула с плота. Вода ласково обволакивала ее бедра. Рубенс и она, не отрываясь, смотрели друг на друга, щурясь от яркого света. Им было приятно просто лежать вот так, ничего не делая.
Прошло немало времени, прежде чем они обратили внимание на настойчивый звон колокольчика у парадного входа.
Неохотно скатившись с плота, Рубенс плюхнулся в воду и поплыл к краю бассейна. Дайна с вялым интересом наблюдала за ним, пока он, пройдя через сад, не скрылся в доме.
Перевернувшись на спину, она посмотрела на небо. Вода лениво плескалась вокруг нее. Уронив руки в воду, Дайна ощутила приятную прохладу. Все мысли покинули ее, и она медленно погрузилась в сон.
— Дайна! — услышала она голос Рубенса, зовущего ее. — Зайти в дом и оденься. Пришел Дори, и я хочу, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.
Она перекатилась через край плота и поплыла к берегу.
— Это все Бейллиман, — начал Спенглер без всякого предисловия, едва Дайна переступила порог гостиной. Он стоял так, что лицо толстой русалки с картины выглядывало из-за его левого плеча.
— Успокойся, Дори, — произнес Рубенс и, взяв рекламного агента за локоть, направился вместе с ним к бару. — Давай сначала выпьем. Надо беречь нервы.
— Что ты имеешь в виду, говоря о Бейллимане? — поинтересовалась Дайна, следуя за ними.
— Вот что... — Спенглер вырвал руку из пальцев Рубенса. В его глазах горели свирепые огоньки. Он бросил взгляд на Дайну, потом перевел его на Рубенса. — Ты говорил, что с «Твентиз» не возникнет проблем. Что все на мази: ни сучка, ни задоринки...
— Так оно и есть, — заверил его Рубенс.
— Ну да? — проворчал Спенглер. — Как бы не так. Вчера еще может быть Бейллиман ходил по струнке, но сегодня дело обстоит иначе.
Рубенс хладнокровно отвинтил крышку на бутылке «Столичной». Положив несколько ледяных кубиков в низкий, широкий стакан, он налил водки и, перемешав все это как следует, чтобы жидкость охладилась, сделал большой глоток.
— Если я правильно понимаю тебя, в студии что-то произошло, — сказал он.
— Ты правильно понимаешь меня, — отозвался Спенглер в тон ему. — У нас возникла очень серьезная проблема.
— Знаешь что, Дори, — произнес Рубенс, не повышая голоса, — мне кажется, тебе все-таки стоит выпить чего-нибудь. Ты любишь сухой «Мартини», верно? — Он подал Спенглеру бокал. — Ну же, не ломайся, — продолжал он уговаривать его. — Я хочу, чтобы ты расслабился, прежде чем расскажешь, в чем, собственно говоря, проблема.
Сдавшись, Спенглер пригубил «Мартини» и приступил к делу.
— Этот Рейнолдс, агент Джорджа Альтевоса, приходил сегодня к Бейллиману. Он заявил, что Джордж грозился прекратить участие в съемках, если в афише и титрах не будут внесены изменения.
— Какие? — Рубенс аккуратно поставил стакан на стойку бара.
— Он хочет, чтобы его имя стояло над именем Дайны. Не рядом, нет. Выше.
— Что же ответил Бейллиман?
— А как ты думаешь? Он сдался.
— Что? — изумленно воскликнула Дайна. — Он согласился?
Спенглер кивнул.
— Свой парень, не правда ли? — Он повернулся к Рубенсу. — Ну что ты думаешь об этом ублюдке?
Рубенс вышел из-за стойки. В его глазах светилось особенное выражение, не предвещающее ничего хорошего. Однако, когда он заговорил, его голос звучал мягко, почти нежно.
— Больше всего, Дори, мне хочется знать, почему ты ничего не предпринял. А? Ты был там. Ты с нами или против нас? Почему ты не поставил Бейллимана на место?
Рука Спенглера, державшая бокал, замерла в воздухе на полпути к губам.
— Ты знаешь, Дори, — продолжал Рубенс, — когда я рекомендовал тебя Дайне, то полагал, что оказываю ей услугу. Я думал, что ты умный и талантливый человек с большими связями. Теперь у меня появилось в этом серьезное сомнение.
— Я просто подумал, что тебе самому захочется разобраться в этом вопросе, — ответил Спенглер.
— Тебя наняли, — вступила в разговор Дайна, — в том числе и для того, чтобы подобные вещи не случались. Или ты думаешь, я хочу, чтобы имя Джорджа стояло над моим?
— Мы затратили столько сил вовсе не для этого, Дори. За то, пусть и недолгое, время, которое ты работаешь на нас, даже клинический идиот понял бы это.
— Мне не нравится, что кто-то называет меня идиотом, — процедил Спенглер сквозь зубы.
— А мне плевать, что нравится, а что не нравится людям, не способным держать себя в руках в трудную минуту.
Спенглер ничего не ответил, и несколько секунд он и Рубенс злобно смотрели друг на друга.
— Существует иной способ, — неожиданно заявила Дайна, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Мне кажется, я сама должна позаботиться об этом. Подобные решения принимает не продюсер. Джордж не станет уходить из картины: ему слишком нужен этот фильм. Бейллиман просто попался на блеф. Мы сами сходим и потолкуем с Буззом. Поехали, Рубенс.
Офис Бузза Бейллимана располагался в той же части огромного здания компании, что и у президента «Твентиз Сенчури Фокс Филмс». В соответствии с должностью Бейллимана — исполнительного вице-президента — он занимал угловое положение и был такого же размера, как и номер в пятизвездочном отеле.
Его огромный стол из розового дерева и нержавеющей стали стоял в дальнем от двери конце кабинета, так что у посетителя, которому приходилось сделать не один десяток шагов по серому с синеватым отливом ковру, складывалось впечатление, будто он совершает паломничество в Святую Землю.
Словно подтверждая эту изысканную иллюзию, Бузз Бейллиман, как правило, принимал людей, приходивших к нему на прием так, точно они были кающимися грешниками у подножия трона господня. Прежде всего им следовало довольно долго ждать в общей приемной, после чего, поднявшись на третий этаж, провести еще до получаса в его личной приемной, всякий раз выслушивая полуизвиняющиеся объяснения его секретарши относительно того, что «мистер Бейллиман задерживается». Избранным Сандра Оберет, некрасивая, но мило улыбающаяся женщина, чей возраст приближался к сорока, приносила чашку кофе и не говорила абсолютно ничего. Она была помощником Бейллимана и в качестве такового осуществляла великолепное «зенитное прикрытие» своему боссу. В конце концов, при всяком вице-президенте должен состоять кто-то, кто отделял бы зерна от плевел. Людям, работавшим на первом этаже, это было явно не по плечу.
Дайна, войдя в личную приемную Бейллимана, явно не собиралась капитулировать перед драконом, стерегущим вход в пещеру гиганта. Когда она спросила мисс Оберет, секретарша заметно удивилась, но все же с похвальной быстротой вызвала высокую помощницу Бейллимана.
Сандра Оберет выскочила из своего кабинета с двумя фарфоровыми чашками в руках — никаких пластиковых стаканчиков во владениях Бузза Бейллимана!, — наполненных дымящимся кофе. Должно быть она приметила столь важных посетителей еще в тот момент, когда они только поднимались по лестнице.
— Мисс Уитней, мистер Рубенс. Очень приятно видеть вас. — У нее был своеобразный формальный способ обращаться к каждому. Казалось, для нее не существует имен, одни лишь фамилии, и Дайне было очень интересно узнать, как она зовет своих возлюбленных.
Они взяли кофе, предложенный им Сандрой, которая, слегка расставив ноги, стояла перед ними, закрывая коридор, ведущий к кабинету Бейллимана, точно опасаясь, что Дайна и Рубенс могут броситься туда без разрешения.
— Вот это неожиданный сюрприз, — она наклонила набок голову и прищелкнула языком. — Вы знаете, мистер Рубенс, у мистера Бейллимана сегодня очень тяжелый день. Назначено слишком много встреч. — Она пожала плечами без малейшего намека на извинения и поправила огромные темные очки, сползшие ей на кончик носа. Спрятанные за ними светлые глаза Сандры безмятежно разглядывали непрошеных гостей. — Целая неделя выдалась такой. Может быть я могу вам чем-то помочь?
На лице Дайны появилось скучающее выражение; Рубенс, не обращая ни малейшего внимания на помощницу Бейллимана, смотрел куда-то в сторону.
— Мы собирались побеседовать с Буззом лично, но... ладно, я знаю, какие доверительные отношения между вами. Разговаривать с вами, все равно, что разговаривать с ним. Верно, Рубенс?
— О, да. — Теперь он с интересом рассматривал витиеватый узор на ковре.
Сандра Оберет на мгновение смутилась.
— Вы хотите сказать, что не желаете... ну в общем, я уверена, что могу помочь вам в любом вопросе. — Она потрогала пальцами, заканчивающимися идеально ухоженными ногтями, пучок волос на затылке, похожий на бейсбольный мяч. Сандра была одета в голубой костюм мужского покроя. Впрочем, строгие линии юбки лишь подчеркивали ее женственность. Ее белая шелковая блузка была застегнута на все пуговицы, а у самого горла скреплена серебряной брошкой.
— У нас на самом деле очень мало времени, — сказала Дайна. — Тод Берк из «Колумбии» ждет нас у него, — она посмотрела на часы, — через двадцать минут. — Услышав имя, упомянутое Дайной, Сандра моргнула, но промолчала. — Он как-то пронюхал про проект Брандо и пригласил нас побеседовать с ним на эту тему. Вначале я попросила Рубенса отказаться, у нас ведь были своего рода моральные обязательства перед Буззом. — Она сделала паузу, наблюдая за тем, как Сандра отреагирует на то, что последняя фраза была произнесена в прошедшем времени. Та молча скрестила руки на груди.
— Однако, естественно, — продолжала Дайна все так же хладнокровно, — когда Дори рассказал нам об изменениях, внесенных в титры, я изменила свое мнение на этот счет. — Она прочертила ладонью воздух перед носом у собеседницы. — Однако это столь важная тема, — ее голос наполнился сарказмом, — что вы будете умницей и передадите мои слова Буззу. Ну а мы тем временем направим свои стопы к Берку. Он сказал, что готов уделить нам хоть полдня. — Замолчав, она посмотрела в упор в глаза Сандры.
Та заметно побледнела несмотря на глубокий загар и яркий макияж.
— Это что, розыгрыш? — спросила она с надеждой в голосе.
— Отнюдь, — отрезала Дайна. — Я просто сыта по горло тем обращением, которое мне приходится терпеть со стороны этой студии.
Сандра подняла руки, ладонями вверх.
— В таком случае, я не знаю, чем я могу помочь.
— О, ничем, — Дайна опять взглянула на часы. — Просто передайте это послание своему хозяину и все.
— Мистер Рубенс, у нас ведь всегда были такие хорошие деловые отношения.
Однако тот лишь пожал плечами и безучастно посмотрел на нее, словно говоря: «Вы ведь знаете, до чего бывают упрямы эти звезды».
Очки Сандры вновь начали соскальзывать с ее носа, и Дайна заметила, что помощница Бейллимана вспотела несмотря на отлично работающие кондиционеры. Сандра беспомощно переводила взгляд с Дайны на Рубенса и назад.
— Я просто... я не знаю, что и сказать, — в ее голосе появилась слабая дрожь, отсутствовавшая раньше.
— Разумеется, вы не знаете. — Дайна повернулась к Рубенсу. — Ты видишь. Я была права, когда говорила, что нам вовсе незачем сюда ехать.
— О, Сандра права. У меня были всегда хорошие отношения с «Твентиз». — Он улыбнулся. — Верно я говорю?
— Да, мистер Рубенс, — с жаром подтвердила Сандра. На ее лице появилось такое выражение, точно она увидела луч солнца, пробившийся сквозь тучи, после ужасной грозы.
— Однако сам видишь, — вмешалась Дайна, — это дело прошлого. Нам следовало отправиться прямиком к Берку и забыть про вежливость в отношении этих людей. У них нет ни малейшего представления о хороших манерах.
— С большой неохотой, — отозвался Рубенс, одаряя Сандру грустным взглядом, — я вынужден согласиться с тобой. Буззу привет от нас обоих. — Они оба одновременно повернулись и зашагали прочь.
— Подождите!
Они повернулись разом и увидели, что Сандра прижимает к уху телефонную трубку, вырванную из руки секретарши. Закончив говорить, Сандра опустила трубку, продолжая держать провод, и та повисла, словно бесполезный придаток ее тела.
— Мистер Бейллиман хотел бы сказать вам пару слов.
— О нет, — возразил Рубенс. — Мы не хотим мешать Буззу. Возможно, у него сейчас важная встреча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Рубенс бережно провел вдоль ее спины. Не отрываясь от Дайны, он перегнулся через нее и протянул руку к бамбуковому столику со стеклянной крышкой. Достал из ящика швейцарский армейский нож, темно-красную ручку которого украшала эмблема в виде креста из чистого золота, он открыл одно из лезвий.
— Вот что тебе нужно, — сказал он.
— Что это?
— Сделай надрез и посмотри, потечет из меня кровь или нет. — Он рассмеялся и попытался вложить рукоять ножа в ее пальцы. — Давай.
Дайна отпрянула, точно прикоснувшись к раскаленному железу.
— Ты сошел с ума. Перестань. — Однако Рубенс и не думал униматься.
— Совсем чуть-чуть, — тихо сказал он. — Я даже не почувствую. Легкий взмах и...
— Нет!
— Ладно. — Он забрал нож из ее руки. — Тогда я сделаю это сам. — Прежде чем Дайна успела помешать ему, он резко провел лезвием по подушечке на левом указательном пальце. Мгновенно темно-красные, похожие на бусинки капли, выступили на месте горизонтального пореза. — Видишь? — сказал он спокойно, подставляя палец под солнечный луч, так что капли крови засверкали как темные рубины. Потом он вдруг быстрым движением прижал ко лбу Дайны и провел им сверху вниз, нарисовав красную полосу, протянувшуюся до переносицы. — Просто чтоб ты знала, что это не бутафория.
Дайна пристально вглядывалась в его лицо. Он больше не казался ей тем загорелым, любящим теннис продюсером, которым она прежде считала его. Хотя в его внешности не произошло никаких изменений, тем не менее, Дайна не могла отделаться от мысли, что он совершенно преобразился буквально у нее на глазах.
«Как это могло произойти? — спрашивала она себя. — Посредством каких колдовских чар?» И вдруг ответ явился к ней сам собой. Она всегда испытывала своего рода суеверный ужас перед невероятной властью, сосредоточенной в руках Рубенса, и возможно именно поэтому все время сохраняла определенную дистанцию в своих отношениях с ним. Эта власть никуда не исчезла и теперь: просто Дайна свыклась с ней. Однако дело было даже не только в его положении. Его слова: «Дело в тебе. Дайна», были правдой. Она наконец-то осознала, что ее собственное положение, как с артистической, так и с материальных точек зрения, оказывала непосредственное влияние на их взаимоотношения.
— Да, — прошептала она, прижимая его кровоточащий палец к своим губам, перемазывая их кровью. — Дело во мне. Во мне.
Рубенс следил за ней с выражением, которое можно встретить на лице у человека, бесконечно гордого своим новым приобретением. В это мгновение походил на Мариона, выбивавшегося из сил, чтобы отснять ту или иную сцену, и теперь с наслаждением наблюдающего, как исполнитель главной роли в его картине становится живой легендой.
Потом это выражение, запечатленное в пристальном взгляде Рубенса, исчезло, утонуло в глубине его глаз, как песчинка в бездонной пучине моря, сменившись безмятежностью и спокойствием.
Взявшись за руки, они подошли к краю бассейна.
— Марион, я и Симеони из «Твентиз» решили ограничиться всего одной неделей показа фильма в Нью-Йорке, — сказал Рубенс. — Премьера состоится в первую неделю декабря в «Зигфилде». Билеты будут продаваться только по предварительным заказам. Вначале состоится интенсивная десятидневная рекламная кампания в прессе: исключительно в газетах. Никакого телевидения на этом этапе, включая и день премьеры. Пять отобранных нами наиболее влиятельных критиков прилетят туда за наш счет. Мы пригласим их и на вечеринку после первого дня... это идея Берил. — Рубенс подтянул к берегу зеленый надувной плот, и они вместе забрались на него.
— Мы все отправляемся в Нью-Йорк, чтобы устроить ленте как можно лучшую рекламу. Затем последует премьера в Лос-Анджелесе. Она состоится неделей позже, чтобы мы могли попасть на церемонию вручения «Оскаров» и на точно такое же мероприятие в Нью-Йорке. Я имею в виду тебя, меня и Мариона. Ну и Берил, разумеется, а также некоторых шишек из «Твентиз». Там будет широкое освещение со стороны прессы и наверняка множество желающих взять интервью.
Дайна откинула голову назад, закрыв глаза и выставив на показ шею. Ее длинные волосы раскинулись по поверхности воды словно водоросли. Рубенс принялся осторожно целовать ее нос, веки, полураскрытые губы. Подняв руки, она положила их ему на плечи и переместилась так, что нижняя часть ее тела скользнула с плота. Вода ласково обволакивала ее бедра. Рубенс и она, не отрываясь, смотрели друг на друга, щурясь от яркого света. Им было приятно просто лежать вот так, ничего не делая.
Прошло немало времени, прежде чем они обратили внимание на настойчивый звон колокольчика у парадного входа.
Неохотно скатившись с плота, Рубенс плюхнулся в воду и поплыл к краю бассейна. Дайна с вялым интересом наблюдала за ним, пока он, пройдя через сад, не скрылся в доме.
Перевернувшись на спину, она посмотрела на небо. Вода лениво плескалась вокруг нее. Уронив руки в воду, Дайна ощутила приятную прохладу. Все мысли покинули ее, и она медленно погрузилась в сон.
— Дайна! — услышала она голос Рубенса, зовущего ее. — Зайти в дом и оденься. Пришел Дори, и я хочу, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.
Она перекатилась через край плота и поплыла к берегу.
— Это все Бейллиман, — начал Спенглер без всякого предисловия, едва Дайна переступила порог гостиной. Он стоял так, что лицо толстой русалки с картины выглядывало из-за его левого плеча.
— Успокойся, Дори, — произнес Рубенс и, взяв рекламного агента за локоть, направился вместе с ним к бару. — Давай сначала выпьем. Надо беречь нервы.
— Что ты имеешь в виду, говоря о Бейллимане? — поинтересовалась Дайна, следуя за ними.
— Вот что... — Спенглер вырвал руку из пальцев Рубенса. В его глазах горели свирепые огоньки. Он бросил взгляд на Дайну, потом перевел его на Рубенса. — Ты говорил, что с «Твентиз» не возникнет проблем. Что все на мази: ни сучка, ни задоринки...
— Так оно и есть, — заверил его Рубенс.
— Ну да? — проворчал Спенглер. — Как бы не так. Вчера еще может быть Бейллиман ходил по струнке, но сегодня дело обстоит иначе.
Рубенс хладнокровно отвинтил крышку на бутылке «Столичной». Положив несколько ледяных кубиков в низкий, широкий стакан, он налил водки и, перемешав все это как следует, чтобы жидкость охладилась, сделал большой глоток.
— Если я правильно понимаю тебя, в студии что-то произошло, — сказал он.
— Ты правильно понимаешь меня, — отозвался Спенглер в тон ему. — У нас возникла очень серьезная проблема.
— Знаешь что, Дори, — произнес Рубенс, не повышая голоса, — мне кажется, тебе все-таки стоит выпить чего-нибудь. Ты любишь сухой «Мартини», верно? — Он подал Спенглеру бокал. — Ну же, не ломайся, — продолжал он уговаривать его. — Я хочу, чтобы ты расслабился, прежде чем расскажешь, в чем, собственно говоря, проблема.
Сдавшись, Спенглер пригубил «Мартини» и приступил к делу.
— Этот Рейнолдс, агент Джорджа Альтевоса, приходил сегодня к Бейллиману. Он заявил, что Джордж грозился прекратить участие в съемках, если в афише и титрах не будут внесены изменения.
— Какие? — Рубенс аккуратно поставил стакан на стойку бара.
— Он хочет, чтобы его имя стояло над именем Дайны. Не рядом, нет. Выше.
— Что же ответил Бейллиман?
— А как ты думаешь? Он сдался.
— Что? — изумленно воскликнула Дайна. — Он согласился?
Спенглер кивнул.
— Свой парень, не правда ли? — Он повернулся к Рубенсу. — Ну что ты думаешь об этом ублюдке?
Рубенс вышел из-за стойки. В его глазах светилось особенное выражение, не предвещающее ничего хорошего. Однако, когда он заговорил, его голос звучал мягко, почти нежно.
— Больше всего, Дори, мне хочется знать, почему ты ничего не предпринял. А? Ты был там. Ты с нами или против нас? Почему ты не поставил Бейллимана на место?
Рука Спенглера, державшая бокал, замерла в воздухе на полпути к губам.
— Ты знаешь, Дори, — продолжал Рубенс, — когда я рекомендовал тебя Дайне, то полагал, что оказываю ей услугу. Я думал, что ты умный и талантливый человек с большими связями. Теперь у меня появилось в этом серьезное сомнение.
— Я просто подумал, что тебе самому захочется разобраться в этом вопросе, — ответил Спенглер.
— Тебя наняли, — вступила в разговор Дайна, — в том числе и для того, чтобы подобные вещи не случались. Или ты думаешь, я хочу, чтобы имя Джорджа стояло над моим?
— Мы затратили столько сил вовсе не для этого, Дори. За то, пусть и недолгое, время, которое ты работаешь на нас, даже клинический идиот понял бы это.
— Мне не нравится, что кто-то называет меня идиотом, — процедил Спенглер сквозь зубы.
— А мне плевать, что нравится, а что не нравится людям, не способным держать себя в руках в трудную минуту.
Спенглер ничего не ответил, и несколько секунд он и Рубенс злобно смотрели друг на друга.
— Существует иной способ, — неожиданно заявила Дайна, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Мне кажется, я сама должна позаботиться об этом. Подобные решения принимает не продюсер. Джордж не станет уходить из картины: ему слишком нужен этот фильм. Бейллиман просто попался на блеф. Мы сами сходим и потолкуем с Буззом. Поехали, Рубенс.
Офис Бузза Бейллимана располагался в той же части огромного здания компании, что и у президента «Твентиз Сенчури Фокс Филмс». В соответствии с должностью Бейллимана — исполнительного вице-президента — он занимал угловое положение и был такого же размера, как и номер в пятизвездочном отеле.
Его огромный стол из розового дерева и нержавеющей стали стоял в дальнем от двери конце кабинета, так что у посетителя, которому приходилось сделать не один десяток шагов по серому с синеватым отливом ковру, складывалось впечатление, будто он совершает паломничество в Святую Землю.
Словно подтверждая эту изысканную иллюзию, Бузз Бейллиман, как правило, принимал людей, приходивших к нему на прием так, точно они были кающимися грешниками у подножия трона господня. Прежде всего им следовало довольно долго ждать в общей приемной, после чего, поднявшись на третий этаж, провести еще до получаса в его личной приемной, всякий раз выслушивая полуизвиняющиеся объяснения его секретарши относительно того, что «мистер Бейллиман задерживается». Избранным Сандра Оберет, некрасивая, но мило улыбающаяся женщина, чей возраст приближался к сорока, приносила чашку кофе и не говорила абсолютно ничего. Она была помощником Бейллимана и в качестве такового осуществляла великолепное «зенитное прикрытие» своему боссу. В конце концов, при всяком вице-президенте должен состоять кто-то, кто отделял бы зерна от плевел. Людям, работавшим на первом этаже, это было явно не по плечу.
Дайна, войдя в личную приемную Бейллимана, явно не собиралась капитулировать перед драконом, стерегущим вход в пещеру гиганта. Когда она спросила мисс Оберет, секретарша заметно удивилась, но все же с похвальной быстротой вызвала высокую помощницу Бейллимана.
Сандра Оберет выскочила из своего кабинета с двумя фарфоровыми чашками в руках — никаких пластиковых стаканчиков во владениях Бузза Бейллимана!, — наполненных дымящимся кофе. Должно быть она приметила столь важных посетителей еще в тот момент, когда они только поднимались по лестнице.
— Мисс Уитней, мистер Рубенс. Очень приятно видеть вас. — У нее был своеобразный формальный способ обращаться к каждому. Казалось, для нее не существует имен, одни лишь фамилии, и Дайне было очень интересно узнать, как она зовет своих возлюбленных.
Они взяли кофе, предложенный им Сандрой, которая, слегка расставив ноги, стояла перед ними, закрывая коридор, ведущий к кабинету Бейллимана, точно опасаясь, что Дайна и Рубенс могут броситься туда без разрешения.
— Вот это неожиданный сюрприз, — она наклонила набок голову и прищелкнула языком. — Вы знаете, мистер Рубенс, у мистера Бейллимана сегодня очень тяжелый день. Назначено слишком много встреч. — Она пожала плечами без малейшего намека на извинения и поправила огромные темные очки, сползшие ей на кончик носа. Спрятанные за ними светлые глаза Сандры безмятежно разглядывали непрошеных гостей. — Целая неделя выдалась такой. Может быть я могу вам чем-то помочь?
На лице Дайны появилось скучающее выражение; Рубенс, не обращая ни малейшего внимания на помощницу Бейллимана, смотрел куда-то в сторону.
— Мы собирались побеседовать с Буззом лично, но... ладно, я знаю, какие доверительные отношения между вами. Разговаривать с вами, все равно, что разговаривать с ним. Верно, Рубенс?
— О, да. — Теперь он с интересом рассматривал витиеватый узор на ковре.
Сандра Оберет на мгновение смутилась.
— Вы хотите сказать, что не желаете... ну в общем, я уверена, что могу помочь вам в любом вопросе. — Она потрогала пальцами, заканчивающимися идеально ухоженными ногтями, пучок волос на затылке, похожий на бейсбольный мяч. Сандра была одета в голубой костюм мужского покроя. Впрочем, строгие линии юбки лишь подчеркивали ее женственность. Ее белая шелковая блузка была застегнута на все пуговицы, а у самого горла скреплена серебряной брошкой.
— У нас на самом деле очень мало времени, — сказала Дайна. — Тод Берк из «Колумбии» ждет нас у него, — она посмотрела на часы, — через двадцать минут. — Услышав имя, упомянутое Дайной, Сандра моргнула, но промолчала. — Он как-то пронюхал про проект Брандо и пригласил нас побеседовать с ним на эту тему. Вначале я попросила Рубенса отказаться, у нас ведь были своего рода моральные обязательства перед Буззом. — Она сделала паузу, наблюдая за тем, как Сандра отреагирует на то, что последняя фраза была произнесена в прошедшем времени. Та молча скрестила руки на груди.
— Однако, естественно, — продолжала Дайна все так же хладнокровно, — когда Дори рассказал нам об изменениях, внесенных в титры, я изменила свое мнение на этот счет. — Она прочертила ладонью воздух перед носом у собеседницы. — Однако это столь важная тема, — ее голос наполнился сарказмом, — что вы будете умницей и передадите мои слова Буззу. Ну а мы тем временем направим свои стопы к Берку. Он сказал, что готов уделить нам хоть полдня. — Замолчав, она посмотрела в упор в глаза Сандры.
Та заметно побледнела несмотря на глубокий загар и яркий макияж.
— Это что, розыгрыш? — спросила она с надеждой в голосе.
— Отнюдь, — отрезала Дайна. — Я просто сыта по горло тем обращением, которое мне приходится терпеть со стороны этой студии.
Сандра подняла руки, ладонями вверх.
— В таком случае, я не знаю, чем я могу помочь.
— О, ничем, — Дайна опять взглянула на часы. — Просто передайте это послание своему хозяину и все.
— Мистер Рубенс, у нас ведь всегда были такие хорошие деловые отношения.
Однако тот лишь пожал плечами и безучастно посмотрел на нее, словно говоря: «Вы ведь знаете, до чего бывают упрямы эти звезды».
Очки Сандры вновь начали соскальзывать с ее носа, и Дайна заметила, что помощница Бейллимана вспотела несмотря на отлично работающие кондиционеры. Сандра беспомощно переводила взгляд с Дайны на Рубенса и назад.
— Я просто... я не знаю, что и сказать, — в ее голосе появилась слабая дрожь, отсутствовавшая раньше.
— Разумеется, вы не знаете. — Дайна повернулась к Рубенсу. — Ты видишь. Я была права, когда говорила, что нам вовсе незачем сюда ехать.
— О, Сандра права. У меня были всегда хорошие отношения с «Твентиз». — Он улыбнулся. — Верно я говорю?
— Да, мистер Рубенс, — с жаром подтвердила Сандра. На ее лице появилось такое выражение, точно она увидела луч солнца, пробившийся сквозь тучи, после ужасной грозы.
— Однако сам видишь, — вмешалась Дайна, — это дело прошлого. Нам следовало отправиться прямиком к Берку и забыть про вежливость в отношении этих людей. У них нет ни малейшего представления о хороших манерах.
— С большой неохотой, — отозвался Рубенс, одаряя Сандру грустным взглядом, — я вынужден согласиться с тобой. Буззу привет от нас обоих. — Они оба одновременно повернулись и зашагали прочь.
— Подождите!
Они повернулись разом и увидели, что Сандра прижимает к уху телефонную трубку, вырванную из руки секретарши. Закончив говорить, Сандра опустила трубку, продолжая держать провод, и та повисла, словно бесполезный придаток ее тела.
— Мистер Бейллиман хотел бы сказать вам пару слов.
— О нет, — возразил Рубенс. — Мы не хотим мешать Буззу. Возможно, у него сейчас важная встреча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78