— прокричала Мэдисон в трубку. — Хватит заниматься ерундой. Мы все висим на волоске. Двое уже убиты. Вы это понимаете? Двоих они уже убили. Сейчас же давайте машину! Клянусь, я вас так ославлю в своем репортаже, что вы не обрадуетесь! Действуйте, черт бы вас побрал!— Детка, а ты у нас с характером! — восхищенно изрек один из налетчиков, тоже снявший маску.Главарь бросил в его сторону сердитый взгляд, но тот замолкать не собирался.— И фигурка — что надо, — осклабился он и многозначительно потер себя по низу живота. — Меня это возбуждает.— Ты тут не для того, чтобы трахаться! — проревел главарь. — Твоя забота — бабки! Посмотри, сколько там у нас в мешке?— Неплохо сработали, — встрял третий — тот, что собирал добычу в черный мешок для мусора. — Пара «Ролексов», восемь трубок, бабьи побрякушки и куча…— Надо скорей отсюда выбираться, пока нас не вздернули за задницу! — перебил главарь.— Уже давно никто людей не вешает, — поправила Мэдисон, убирая со лба выбившуюся прядь. — Поджаривают на электрическом стуле. Вот что с вами будет, если вы застрелите кого-нибудь еще.— Думаешь, испугала? — вскинулся главарь. — Да мы вас всех, козлов, замочим, если захотим! Мне это по фигу!Мэдисон поняла, что им действительно все «по фигу». Для них это очередное дело, а если гибнут люди — и черт с ними.— У вас что, боевое крещение? — поинтересовалась она. — В таком случае вам следовало ограбить банк.— С вами, богачами, со смеху помрешь, — оскалился парень. — Зачем грабить банк, когда вот они вы, красавчики, сидите во всех своих побрякушках? Входишь, выпускаешь несколько пуль в потолок, забираешь, что у кого есть, и идешь себе. Если бы этот ублюдок не вытащил пушку, мы бы уже давно свалили. А кстати, что ты вообще пописываешь? — поинтересовался он и потянулся к стойке бара за пачкой «Лаки страйк».— Я работаю в журнале, — ответила Мэдисон.— Что еще за журнал?У него были три серьги в ухе и совершенно дурные глаза. Ни под какие неонацистские группировки они не подходили. Нет, эти ребята явно работали сами по себе, отчего ситуация представлялась еще более опасной.— Журнал называется «Манхэттен стайл», — ответила Мэдисон, глядя ему в глаза. — Можно мне сигаретку?— Ну у тебя и нервы, леди! — сказал он, но сигаретой угостил.Так. Кажется, немного продвинулись.— А теперь ты мне о себе расскажи, — попросила она, рассчитывая пощекотать его тщеславие. — Если буду о тебе писать, люди захотят знать, зачем ты это делаешь.— Все очень просто, — сказал он и бросил ей пачку картонных спичек. — Я хочу иметь все дерьмо, которое рекламируют по ящику, — тачку, «Ролекс», дом, гребаный тур на Гавайи.Она вгляделась в его лицо — удлиненное, узкое, с заострившимися чертами.— Ты американец?— Какого хрена ты спрашиваешь?! А кто же еще?— А родители твои откуда?— Ты что, психотерапевт? Такую одну в «Клане Сопрано» показывали.Так. Стало быть, в его доме или квартире есть кабельное телевидение. Может, он даже живет с родителями, а те понятия не имеют, чем их сынок промышляет.— Подозреваю, что родители у тебя русские или поляки, — наудачу предположила Мэдисон и закурила, хотя только недавно бросила.— Русские, ну и что? Тебе-то какое дело?— Зачем ты с этой дрянью разговариваешь? Она же хочет тебя разжалобить, чтоб ты их всех отпустил! — накинулся на него второй бандит.Глаза у него были нехорошие, а на шее сбоку — татуировка в виде черной змейки.«Тем легче будет тебя опознать, — мелькнуло в голове у Мэдисон. — Если, конечно, мы выберемся из этого кошмара».— А ну иди сюда со своим мужиком! — приказал главарь и выхватил у нее из руки сигарету. — Как тебя угораздило выйти за черномазого?— Мы же в Америке, — сказала она. — У нас здесь свобода. Не то что у тебя на родине.— Прекрати мне тут петь про родину! — возмутился он. — Я американец, я здесь живу с пяти лет!— Но по рождению—то ты русский.— Никакой я не русский! — рявкнул парень, краснея от злости. — Не имею ничего общего с этой большевистской бодягой, о которой все моя мамаша толкует. Я американец, леди, и поступаю по-американски. Если до сих пор не усекла — так напрягись. Тоже мне тут…Так, хорошо. Кое-что вытянуть уже удалось.
Дженна не знала, что сделать, чтобы умаслить Винсента. Заплакать? Попросить прощения? Или напустить на себя холода и негодования?Впрочем, это было неважно — он все равно с ней не разговаривал.Они молча стояли в лифте, который вез их в пентхаус. Она ненавидела эти апартаменты на самом верху отеля. Выходя за Винсента, она представляла себе, как они поселятся в роскошном доме в охраняемом жилом комплексе — как Джоли с Нандо. Но нет, они были вынуждены жить в отеле, где она всегда была у Винсента на виду.Ну что она сделала такого ужасного? Ну посидела в джакузи с кинозвездой. Другой бы порадовался….Вот бы сфотографироваться с Энди Дейлом! Не будь Винсент таким занудой, она бы принесла свою одноразовую камеру и попросила щелкнуть их пару раз.Ей не терпелось обзвонить подружек и рассказать, как она провела полночи с Энди Дейлом — героем их любимых фильмов. Все умрут от зависти.Черт бы побрал этого Винсента! Все испортил. Вечно он так.Они молча вошли в квартиру.— Винсент… — начала было Дженна, решив все же сказать свое слово.— Я сегодня не желаю с тобой разговаривать, — оборвал муж ледяным тоном. — Ложись спать. Завтра поговорим.— Подумаешь, папаша нашелся! — вспылила она.— Когда ведешь себя по-детски, будь готова к тому, что тебя так и будут воспринимать. Интересно, что бы ты сказала, если бы застала меня в джакузи с Камерон Диас или Кэтрин Зета Джонс?— Ты с ними даже незнаком! — презрительно хмыкнула жена.— Хочешь, я сделаю это завтра же? Так как бы ты к этому отнеслась?— Ты просто ревнуешь. — Дженна надула губы.— Дженна, дело не в ревности. Дело в уважении. Это мой отель, и не пристало моей жене так вести себя на людях.— Какой ты старомодный! — заявила она, продолжая дуться. — Любой другой был бы счастлив, что в его отеле остановился такой знаменитый актер. Ты должен гордиться, что Энди позволил развлекать его твоей жене.— Насколько я понял, в твоем представлении «развлекать» этого урода — значит еще и переспать с ним?— Винсент! Какой ты некультурный! Я ни с кем не спала!— Да, но ты сидела в ванне, выставив сиськи! Это, по-твоему, культурно?— Было бы глупо сидеть в ванне одетой, — огрызалась Дженна. — И вообще, на юге Франции все ходят по пояс голые, Там люди не стесняются своего тела.— Жаль тебя разочаровывать, Дженна, но мы не на юге Франции.— Зато когда мы проводили там медовый месяц, все девушки до единой ходили с голым верхом. И ты ничего не имел против.Бесплодная дискуссия. Сейчас единственным его желанием было убрать ее с глаз долой — вид Дженны был ему невыносим. Надо было слушать мать, жениться на умной женщине, а не на этой безмозглой кукле.— Я тебе уже сказал, — произнес он, — я не желаю обсуждать это сегодня. Иди спать.Дженна метнулась в спальню, а Винсент подошел к окну и стал смотреть на море огней. В роскошном пентхаусе, на верхнем этаже собственного отеля, вместо того чтобы гордиться всем, чего достиг, он кипел от злости.И все из-за Нандо! Это он привечал в отеле киношные знаменитости, утверждая, что это на пользу бизнесу. И того не поймет, что бизнес зависит от богатых посетителей, азартных игроков, готовых просадить целое состояние. А что такое кинозвезда? Ноль. Пустышка. Они если и ужинают в ресторане, то непременно в долг.Винсент вернулся в гостиную, нашел пульт и включил телевизор. Как раз начинались новости.Еще одна полицейская погоня. Еще одно убийство. Еще один захват заложников в Калифорнии — тридцать несчастных заперты в ресторане на Беверли—Хиллз под дулами пистолетов…Зазвонил телефон. Винсент снял трубку.— Мистер Касл? Ваша мама просит с ней срочно связаться.— Спасибо, Марио.Странно. Обычно Дэни так поздно не звонит. Он набрал номер, гадая, что ей понадобилось. Дэни ответила сразу:— Винсент, у меня для тебя сюрприз.— Какой еще сюрприз?— Ты можешь сейчас ко мне приехать?— С тобой все в порядке?— Абсолютно.— А что тогда? — Он почувствовал раздражение. — До утра подождать нельзя?— Нет, нельзя.— Ты уверена?— Конечно.— Сейчас буду, — нехотя согласился он и положил трубку.
София вслед за Джанни вошла в «Марбелья-клаб», где его со всех сторон приветствовали улыбками. Красивые женщины посылали ему воздушные поцелуи.— Ого! Да вы популярны, — заметила София, не отставая от своего благодетеля.— Да. И все наверняка гадают, кто эта приблудная дворняжка, увязавшаяся за мной.— Ну извините, — огрызнулась она. — Я, наверное, порчу вашу незапятнанную репутацию?— Отнюдь.— Надо бьио мне дома что-нибудь из одежды захватить, — посетовала она. — У вас ничего нельзя позаимствовать?— Анаис наверняка оставила что-нибудь в номере. Она всегда так делает.София прошла вслед за ним в номер люкс с окнами на океан. На одной стене красовался большущий плакат с фотографией Анаис. Она стояла спиной к камере, и всей одежды на ней было — сидящие низко на бедрах джинсы в заклепках. Через весь плакат шла надпись: «Черные или белые? Джанни — или просто джинсы?»София, прищурясь, изучала картинку.— Должна признать, она жутко красивая, — наконец изрекла она. — Это и есть ваша подружка, так?— Так.— Она что, знаменита?— Она супермодель.— Я, кажется, видела ее снимки в журналах.— Ты читаешь журналы? — Он удивился.— И книги тоже. Я и в школу ходила, только это было в Лас-Вегасе. — Она зевнула — бурные события прошедшего вечера давали о себе знать. — Школа — дерьмо. Я так ничему и не научилась. Мне все время хотелось вырваться оттуда и самой посмотреть мир.— Посмотрела?— Ну, должна сказать, сегодня я получила хороший урок. Вообще-то, — усмехнулась она, — я собой горжусь. Выкрутилась я неплохо.— Прыгнуть из окна — по-твоему, значит «неплохо выкрутиться»?— Я не выпрыгнула из окна, — уточнила девушка. — Я прыгнула в бассейн.— София, если бы ты в него не попала, а шлепнулась на асфальт, тебя бы уже не было в живых и мы бы тут с тобой не стояли.— Но я же попала! Скажите лучше, вы небось влюблены по уши? — Она плюхнулась на диван.— Довольно прямолинейный вопрос…— Иными словами — нет?— Анаис очень непростая женщина, — сказал Джанни и закурил длинную и тонкую кубинскую сигару.— А сколько ей лет?— Двадцать пять, — ответил он. — Для модели это уже много. Из-за этого она порой тревожится за свое будущее. Хочет попробовать себя на сцене.— И давно вы вместе?— София, к чему эти вопросы? — Он выпустил тонкую струйку дыма.— Вы же меня расспрашивали в машине. Теперь моя очередь.— Найди халат в ванной и надень, пока не простудилась. А я пока закажу поесть. После ужина позвоним твоим родителям — может, надумаешь ненадолго съездить домой.Она смерила его бесцеремонным взглядом.— Это до того, как я съезжу к вам в Рим, или после?— Так ты заинтересовалась?— Смотря что у вас на уме, — осторожно ответила она, стараясь не показать, что заинтригована: перспектива поехать в Рим и стать моделью была заманчивой, что и говорить.Джанни кивнул на плакат с Анаис:— Мне нужно свежее лицо для новой рекламы джинсов. Может, ты и подошла бы. Конечно, если поедешь в Рим, сперва нужно будет сделать пробы с моим фотографом. Только он может знать, подходишь ты нам или нет.— Уау! — с насмешкой воскликнула она. — Иными словами, вы меня открываете!— Не исключено, — ответил он, не придавая значения ее сарказму. — Если тебя полюбит камера.— Круто! — объявила девушка. — Здесь меня ничто не держит. Так как? Берете меня в Рим?— Ты хочешь, чтобы я тебя туда взял?— А что? Это будет занятное приключение.— Очень хорошо, София. Вылетаем утром.— Какая авиакомпания?— Никакая, милая моя. У меня свой самолет.— Ах, ну да! Как же без самолета-то?
Наконец машину подогнали. Мэдисон ликовала — разве не она убедила полицию выполнить требования налетчиков? Впрочем, неважно. Главное, что фургон здесь.— Так, теперь слушайте меня, — объявил главарь. — Снимите со столов скатерти, прорежьте дыры для глаз и накиньте на голову. — Он повернулся к Мэдисон. — Ты поедешь с нами, твой мужик тоже. И ты. — Он ткнул в Натали.— Оставь ее, — попросила Мэдисон. — Ей нехорошо.— Плевать. Она поедет с нами, — припечатал тот и выбрал еще троих заложников — молодого официанта-итальянца, женщину с раной на виске и мужчину средних лет. — Когда мы выйдем, вы окружите нас со всех сторон. Кто вздумает дурить — снесу башку. Ясно?Все кивнули.— Остальные — живо в угол, мать вашу, и сидеть тихо! Мэдисон взглянула на Кола. Тот неопределенно кивнул, словно говоря: «Делай, что велено». Она стащила со стола скатерть и принялась столовым ножом ковырять в ней дырки для глаз.— Кошмарный сон! — прошептала Натали. — Как мы отсюда выберемся?— Как-нибудь, — уверенным тоном пообещала Мэдисон, хотя в глубине души у нее были на сей счет большие сомнения.— Куда они нас повезут?— Куда этот псих скажет.Проще всего было сказать подруге, что беспокоиться не о чем. На самом деле ситуация была более чем драматичной. Попадет шлея под хвост — и пришлепнут их в один миг. Оставалось только надеяться и молиться о спасении. ГЛАВА 27 МАЙКЛ. 1972 Материнство несколько смягчило характер Бет, но это не мешало ей неустанно жаловаться на то, что ребенок не дает ей спать. И еще она наотрез отказалась кормить дочь грудью.— Это не для меня! — заявила она, сморщив нос. — Фу!— Разве это не лучше для ребенка? — спросила Кэтрин. Она недавно вернулась от родственников и теперь помогала ухаживать за племянницей.— Бред собачий! — огрызнулась Бет, испепелив сестру взглядом.— Знаешь, а ведь когда Мэдисон подрастет, тебе придется контролировать свою речь, — заметил Майкл.— Неужели? — ледяным тоном ответила Бет.— Мне так кажется, — осторожно проговорил он.Их совместная жизнь текла довольно гладко. Они жили как муж и жена, хотя официально зарегистрированы не были. Обоих это устраивало. Классный секс — и никаких обручальных колец. Хотя порой Майклу казалось, что можно бы и пожениться. Тем более что у них общий ребенок.После рождения Мэдисон у него не возникало желания встречаться с другими женщинами, помимо Бет. Его вполне удовлетворяло общение с нею, с дочкой — и с Кэтрин, которая, оправившись от первоначального шока, вела себя вполне дружелюбно. Да и Бет, похоже, понемногу смиряла свой мятежный дух — перестала ходить на гулянки до утра и напропалую флиртовать с каждым встречным мужчиной. Она не меньше Майкла любила девочку, и, хотя они частенько ссорились, в одном их мнения неизменно совпадали — у них самый очаровательный ребенок на свете. Девочка унаследовала черты обоих родителей: темные курчавые волосы, сияющие зеленые глаза и оливковую кожу. Она была настоящая красавица.Случалось, когда малышка просыпалась посреди ночи и требовала еды, Майкл сам брал ее из кроватки и кормил из бутылочки. Ему нравилось держать на руках этот тепленький комочек, выжидающе глядящий на него своими большущими глазищами. Он испытывал к ней такую любовь, которую сам в себе не подозревал. Его ребенок. Его будущее. Наконец он обрел семью, которой был лишен всегда.Когда девочке исполнилось полгодика, Кэтрин переехала к ним жить. Ей, как и Бет, было всего восемнадцать, но она казалась гораздо взрослей и серьезней. Майкл был доволен, что она с ними, — будет кому присматривать за Мэдисон и ее мамашей, а ему больше не нужно будет дергаться, пока он на работе. Тем более что он по большей части «трудился» ночью, а Бет жаловалась, что ей одной страшно.Как-то утром Бет проснулась, умылась и решила, что пора возвращаться к занятиям в институте моды.— Ты будешь платить за мою учебу? — спросила она. — Обещаю, жалеть не придется!— Если ты уверена, что именно этим хочешь заниматься, — ответил Майкл, — я охотно стану платить.— Больше чем уверена, — заявила Бет. — Я еще прославлюсь. Вот увидишь.— Прославишься? — Ему импонировал ее энтузиазм.— Майкл, очень скоро ты будешь мной гордиться.— Я уже горжусь, — сказал он и показал на Мэдисон, которая весело брыкалась в своей кроватке.— Правда?— Правда, — искренне сказал он и обнял ее.Поговаривали, будто Вито Джованни расстался с Мейми. Вито застукал ее в собственной постели с какой—то женщиной, рассвирепел и выставил за дверь. Еще говорили, что теперь у него новая подруга, стриптизерша двадцати двух лет, известная под псевдонимом Вестерн-Пусси.Однажды вечером мужики сидели в клубе и играли в покер. Среди игроков были Кощей и Гас. Майкл застал их за оживленным обсуждением сексуальных наклонностей Мейми. Оба от души потешались, и Майкл решил, что сейчас самое время напомнить Кощею о своем существовании.— Ах, Мейми! — небрежно протянул он и взял себе стул. — Она еще в Вегасе по девочкам ударяла. Это всем известно.Кощей бросил на него безучастный взгляд.— Ты со мной разговариваешь? — надменно произнес он.— А что, нельзя?— Шут гороховый, — процедил Кощей.— Тише, тише!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Дженна не знала, что сделать, чтобы умаслить Винсента. Заплакать? Попросить прощения? Или напустить на себя холода и негодования?Впрочем, это было неважно — он все равно с ней не разговаривал.Они молча стояли в лифте, который вез их в пентхаус. Она ненавидела эти апартаменты на самом верху отеля. Выходя за Винсента, она представляла себе, как они поселятся в роскошном доме в охраняемом жилом комплексе — как Джоли с Нандо. Но нет, они были вынуждены жить в отеле, где она всегда была у Винсента на виду.Ну что она сделала такого ужасного? Ну посидела в джакузи с кинозвездой. Другой бы порадовался….Вот бы сфотографироваться с Энди Дейлом! Не будь Винсент таким занудой, она бы принесла свою одноразовую камеру и попросила щелкнуть их пару раз.Ей не терпелось обзвонить подружек и рассказать, как она провела полночи с Энди Дейлом — героем их любимых фильмов. Все умрут от зависти.Черт бы побрал этого Винсента! Все испортил. Вечно он так.Они молча вошли в квартиру.— Винсент… — начала было Дженна, решив все же сказать свое слово.— Я сегодня не желаю с тобой разговаривать, — оборвал муж ледяным тоном. — Ложись спать. Завтра поговорим.— Подумаешь, папаша нашелся! — вспылила она.— Когда ведешь себя по-детски, будь готова к тому, что тебя так и будут воспринимать. Интересно, что бы ты сказала, если бы застала меня в джакузи с Камерон Диас или Кэтрин Зета Джонс?— Ты с ними даже незнаком! — презрительно хмыкнула жена.— Хочешь, я сделаю это завтра же? Так как бы ты к этому отнеслась?— Ты просто ревнуешь. — Дженна надула губы.— Дженна, дело не в ревности. Дело в уважении. Это мой отель, и не пристало моей жене так вести себя на людях.— Какой ты старомодный! — заявила она, продолжая дуться. — Любой другой был бы счастлив, что в его отеле остановился такой знаменитый актер. Ты должен гордиться, что Энди позволил развлекать его твоей жене.— Насколько я понял, в твоем представлении «развлекать» этого урода — значит еще и переспать с ним?— Винсент! Какой ты некультурный! Я ни с кем не спала!— Да, но ты сидела в ванне, выставив сиськи! Это, по-твоему, культурно?— Было бы глупо сидеть в ванне одетой, — огрызалась Дженна. — И вообще, на юге Франции все ходят по пояс голые, Там люди не стесняются своего тела.— Жаль тебя разочаровывать, Дженна, но мы не на юге Франции.— Зато когда мы проводили там медовый месяц, все девушки до единой ходили с голым верхом. И ты ничего не имел против.Бесплодная дискуссия. Сейчас единственным его желанием было убрать ее с глаз долой — вид Дженны был ему невыносим. Надо было слушать мать, жениться на умной женщине, а не на этой безмозглой кукле.— Я тебе уже сказал, — произнес он, — я не желаю обсуждать это сегодня. Иди спать.Дженна метнулась в спальню, а Винсент подошел к окну и стал смотреть на море огней. В роскошном пентхаусе, на верхнем этаже собственного отеля, вместо того чтобы гордиться всем, чего достиг, он кипел от злости.И все из-за Нандо! Это он привечал в отеле киношные знаменитости, утверждая, что это на пользу бизнесу. И того не поймет, что бизнес зависит от богатых посетителей, азартных игроков, готовых просадить целое состояние. А что такое кинозвезда? Ноль. Пустышка. Они если и ужинают в ресторане, то непременно в долг.Винсент вернулся в гостиную, нашел пульт и включил телевизор. Как раз начинались новости.Еще одна полицейская погоня. Еще одно убийство. Еще один захват заложников в Калифорнии — тридцать несчастных заперты в ресторане на Беверли—Хиллз под дулами пистолетов…Зазвонил телефон. Винсент снял трубку.— Мистер Касл? Ваша мама просит с ней срочно связаться.— Спасибо, Марио.Странно. Обычно Дэни так поздно не звонит. Он набрал номер, гадая, что ей понадобилось. Дэни ответила сразу:— Винсент, у меня для тебя сюрприз.— Какой еще сюрприз?— Ты можешь сейчас ко мне приехать?— С тобой все в порядке?— Абсолютно.— А что тогда? — Он почувствовал раздражение. — До утра подождать нельзя?— Нет, нельзя.— Ты уверена?— Конечно.— Сейчас буду, — нехотя согласился он и положил трубку.
София вслед за Джанни вошла в «Марбелья-клаб», где его со всех сторон приветствовали улыбками. Красивые женщины посылали ему воздушные поцелуи.— Ого! Да вы популярны, — заметила София, не отставая от своего благодетеля.— Да. И все наверняка гадают, кто эта приблудная дворняжка, увязавшаяся за мной.— Ну извините, — огрызнулась она. — Я, наверное, порчу вашу незапятнанную репутацию?— Отнюдь.— Надо бьио мне дома что-нибудь из одежды захватить, — посетовала она. — У вас ничего нельзя позаимствовать?— Анаис наверняка оставила что-нибудь в номере. Она всегда так делает.София прошла вслед за ним в номер люкс с окнами на океан. На одной стене красовался большущий плакат с фотографией Анаис. Она стояла спиной к камере, и всей одежды на ней было — сидящие низко на бедрах джинсы в заклепках. Через весь плакат шла надпись: «Черные или белые? Джанни — или просто джинсы?»София, прищурясь, изучала картинку.— Должна признать, она жутко красивая, — наконец изрекла она. — Это и есть ваша подружка, так?— Так.— Она что, знаменита?— Она супермодель.— Я, кажется, видела ее снимки в журналах.— Ты читаешь журналы? — Он удивился.— И книги тоже. Я и в школу ходила, только это было в Лас-Вегасе. — Она зевнула — бурные события прошедшего вечера давали о себе знать. — Школа — дерьмо. Я так ничему и не научилась. Мне все время хотелось вырваться оттуда и самой посмотреть мир.— Посмотрела?— Ну, должна сказать, сегодня я получила хороший урок. Вообще-то, — усмехнулась она, — я собой горжусь. Выкрутилась я неплохо.— Прыгнуть из окна — по-твоему, значит «неплохо выкрутиться»?— Я не выпрыгнула из окна, — уточнила девушка. — Я прыгнула в бассейн.— София, если бы ты в него не попала, а шлепнулась на асфальт, тебя бы уже не было в живых и мы бы тут с тобой не стояли.— Но я же попала! Скажите лучше, вы небось влюблены по уши? — Она плюхнулась на диван.— Довольно прямолинейный вопрос…— Иными словами — нет?— Анаис очень непростая женщина, — сказал Джанни и закурил длинную и тонкую кубинскую сигару.— А сколько ей лет?— Двадцать пять, — ответил он. — Для модели это уже много. Из-за этого она порой тревожится за свое будущее. Хочет попробовать себя на сцене.— И давно вы вместе?— София, к чему эти вопросы? — Он выпустил тонкую струйку дыма.— Вы же меня расспрашивали в машине. Теперь моя очередь.— Найди халат в ванной и надень, пока не простудилась. А я пока закажу поесть. После ужина позвоним твоим родителям — может, надумаешь ненадолго съездить домой.Она смерила его бесцеремонным взглядом.— Это до того, как я съезжу к вам в Рим, или после?— Так ты заинтересовалась?— Смотря что у вас на уме, — осторожно ответила она, стараясь не показать, что заинтригована: перспектива поехать в Рим и стать моделью была заманчивой, что и говорить.Джанни кивнул на плакат с Анаис:— Мне нужно свежее лицо для новой рекламы джинсов. Может, ты и подошла бы. Конечно, если поедешь в Рим, сперва нужно будет сделать пробы с моим фотографом. Только он может знать, подходишь ты нам или нет.— Уау! — с насмешкой воскликнула она. — Иными словами, вы меня открываете!— Не исключено, — ответил он, не придавая значения ее сарказму. — Если тебя полюбит камера.— Круто! — объявила девушка. — Здесь меня ничто не держит. Так как? Берете меня в Рим?— Ты хочешь, чтобы я тебя туда взял?— А что? Это будет занятное приключение.— Очень хорошо, София. Вылетаем утром.— Какая авиакомпания?— Никакая, милая моя. У меня свой самолет.— Ах, ну да! Как же без самолета-то?
Наконец машину подогнали. Мэдисон ликовала — разве не она убедила полицию выполнить требования налетчиков? Впрочем, неважно. Главное, что фургон здесь.— Так, теперь слушайте меня, — объявил главарь. — Снимите со столов скатерти, прорежьте дыры для глаз и накиньте на голову. — Он повернулся к Мэдисон. — Ты поедешь с нами, твой мужик тоже. И ты. — Он ткнул в Натали.— Оставь ее, — попросила Мэдисон. — Ей нехорошо.— Плевать. Она поедет с нами, — припечатал тот и выбрал еще троих заложников — молодого официанта-итальянца, женщину с раной на виске и мужчину средних лет. — Когда мы выйдем, вы окружите нас со всех сторон. Кто вздумает дурить — снесу башку. Ясно?Все кивнули.— Остальные — живо в угол, мать вашу, и сидеть тихо! Мэдисон взглянула на Кола. Тот неопределенно кивнул, словно говоря: «Делай, что велено». Она стащила со стола скатерть и принялась столовым ножом ковырять в ней дырки для глаз.— Кошмарный сон! — прошептала Натали. — Как мы отсюда выберемся?— Как-нибудь, — уверенным тоном пообещала Мэдисон, хотя в глубине души у нее были на сей счет большие сомнения.— Куда они нас повезут?— Куда этот псих скажет.Проще всего было сказать подруге, что беспокоиться не о чем. На самом деле ситуация была более чем драматичной. Попадет шлея под хвост — и пришлепнут их в один миг. Оставалось только надеяться и молиться о спасении. ГЛАВА 27 МАЙКЛ. 1972 Материнство несколько смягчило характер Бет, но это не мешало ей неустанно жаловаться на то, что ребенок не дает ей спать. И еще она наотрез отказалась кормить дочь грудью.— Это не для меня! — заявила она, сморщив нос. — Фу!— Разве это не лучше для ребенка? — спросила Кэтрин. Она недавно вернулась от родственников и теперь помогала ухаживать за племянницей.— Бред собачий! — огрызнулась Бет, испепелив сестру взглядом.— Знаешь, а ведь когда Мэдисон подрастет, тебе придется контролировать свою речь, — заметил Майкл.— Неужели? — ледяным тоном ответила Бет.— Мне так кажется, — осторожно проговорил он.Их совместная жизнь текла довольно гладко. Они жили как муж и жена, хотя официально зарегистрированы не были. Обоих это устраивало. Классный секс — и никаких обручальных колец. Хотя порой Майклу казалось, что можно бы и пожениться. Тем более что у них общий ребенок.После рождения Мэдисон у него не возникало желания встречаться с другими женщинами, помимо Бет. Его вполне удовлетворяло общение с нею, с дочкой — и с Кэтрин, которая, оправившись от первоначального шока, вела себя вполне дружелюбно. Да и Бет, похоже, понемногу смиряла свой мятежный дух — перестала ходить на гулянки до утра и напропалую флиртовать с каждым встречным мужчиной. Она не меньше Майкла любила девочку, и, хотя они частенько ссорились, в одном их мнения неизменно совпадали — у них самый очаровательный ребенок на свете. Девочка унаследовала черты обоих родителей: темные курчавые волосы, сияющие зеленые глаза и оливковую кожу. Она была настоящая красавица.Случалось, когда малышка просыпалась посреди ночи и требовала еды, Майкл сам брал ее из кроватки и кормил из бутылочки. Ему нравилось держать на руках этот тепленький комочек, выжидающе глядящий на него своими большущими глазищами. Он испытывал к ней такую любовь, которую сам в себе не подозревал. Его ребенок. Его будущее. Наконец он обрел семью, которой был лишен всегда.Когда девочке исполнилось полгодика, Кэтрин переехала к ним жить. Ей, как и Бет, было всего восемнадцать, но она казалась гораздо взрослей и серьезней. Майкл был доволен, что она с ними, — будет кому присматривать за Мэдисон и ее мамашей, а ему больше не нужно будет дергаться, пока он на работе. Тем более что он по большей части «трудился» ночью, а Бет жаловалась, что ей одной страшно.Как-то утром Бет проснулась, умылась и решила, что пора возвращаться к занятиям в институте моды.— Ты будешь платить за мою учебу? — спросила она. — Обещаю, жалеть не придется!— Если ты уверена, что именно этим хочешь заниматься, — ответил Майкл, — я охотно стану платить.— Больше чем уверена, — заявила Бет. — Я еще прославлюсь. Вот увидишь.— Прославишься? — Ему импонировал ее энтузиазм.— Майкл, очень скоро ты будешь мной гордиться.— Я уже горжусь, — сказал он и показал на Мэдисон, которая весело брыкалась в своей кроватке.— Правда?— Правда, — искренне сказал он и обнял ее.Поговаривали, будто Вито Джованни расстался с Мейми. Вито застукал ее в собственной постели с какой—то женщиной, рассвирепел и выставил за дверь. Еще говорили, что теперь у него новая подруга, стриптизерша двадцати двух лет, известная под псевдонимом Вестерн-Пусси.Однажды вечером мужики сидели в клубе и играли в покер. Среди игроков были Кощей и Гас. Майкл застал их за оживленным обсуждением сексуальных наклонностей Мейми. Оба от души потешались, и Майкл решил, что сейчас самое время напомнить Кощею о своем существовании.— Ах, Мейми! — небрежно протянул он и взял себе стул. — Она еще в Вегасе по девочкам ударяла. Это всем известно.Кощей бросил на него безучастный взгляд.— Ты со мной разговариваешь? — надменно произнес он.— А что, нельзя?— Шут гороховый, — процедил Кощей.— Тише, тише!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39