Ц Хорошо, значит, будет злой и злой. Когда у вас устанет рука, они придут ва
м на смену. Катитесь вы все в ад!
Ц Хорошо, Ц сказал он. Ц Хорошо. Мы все можем покатиться в ад. Но по пути т
уда, парень, мы собираемся превратить твою жизнь в ад. Положение серьезно
е, и если ты думаешь, что твои сопляцкие шутки и...
Ц Что за серьезное положение? Если вы все тут считаете, что у вас есть осн
ования для всей этой чертовщины, то почему вы не скажете об этом открыто и
не прекратите обращаться со мной как с дублером Хэмфри Богарта?
Он замолчал и, брезгливо сморщив губы, смотрел на меня из-под нахмуренных
бровей. Затем кивнул:
Ц Хорошо, парень. Я скажу прямо, без обиняков. Вы с Килли приезжаете в наш г
ород, в этот мирный и красивый город, где никто не сделал вам ничего плохог
о. Вы же являетесь в дом к миссис Гамильтон и начинаете ей угрожать, а спус
тя четыре часа после этого мистера Гамильтона убивают на автомобильной
стоянке у одного из корпусов обувной компании. Ну а теперь что ты об этом д
умаешь?

Глава 7

Думаю? Я не мог думать. Я мог только в оцепенении взирать на Уиллика в этот
напряженный момент между вспышкой молнии и ударом грома.
Застрелен. Слово отдавалось эхом в моем мозгу. Застрелен. Застрелен. Заст
релензастрелензастрелен...
Если достаточно долго повторять слово, оно потеряет всякий смысл. Я одна
жды произнес про себя “пианино”, а затем все повторял это слово до тех пор
, пока правило не сработало. Был предмет, большой музыкальный инструмент,
и был этот ряд звуков, пианино, и вот они перестали быть вместе. Это длилос
ь всего несколько минут, я уже почти поверил, что пианино Ц это придуманн
ое мною несуществующее слово, а для названия музыкального инструмента с
уществует какое-то другое.
Я думаю, в этот миг мой мозг пытался проделать что-то подобное со словом “
застрелен”. В моем мозгу продолжало звучать это слово, сначала медленный
тихий первый слог, а затем громкий как выстрел двухсложный раскатистый
конец слова. Застрелен.
Но это не всегда срабатывает. Сцены из военного фильма: вот бежит солдат и
внезапно падает, камера приближается, солдат в окопе вскидывает вверх ру
ки и валится на спину. Сцены из детективного фильма: киллер в черном костю
ме шатается и падает с пожарной лестницы; охранник банка оседает и тыкае
тся лицом в тротуар. Сцены из вестерна: индеец пятится назад, падает со вст
авшей на дыбы лошади и быстро откатывается в сторону, а его противник в кр
ытом фургоне сражен наповал.
Мне не приходилось видеть застреленного человека; эти образы мне понадо
бились, чтобы представить себе эту картину. Слово продолжало пульсирова
ть у меня в мозгу, рождая все новые и новые образы, они набегали один на дру
гой, а я все еще пребывал в этом мгновении между молнией и громом. И Уиллик
терпеливо ждал, следя за выражением моего лица.
Мой мозг кишел какими-то странными образами и обрывками фраз. “Застреле
н”. А дальше: “Убийство первой степени”. “Мы признаем обвиняемого виновн
ым”. “После чего тебе накинут петлю на шею и ты будешь висеть, пока не наст
упит смерть”.
Я? Это меня повесят?
И когда грянувший гром вернул меня к действительности, я медленно сфокус
ировал свое зрение на лице Уиллика и прошептал:
Ц Вы собираетесь сфабриковать против меня дело. Он с удивлением устави
лся на меня:
Ц Что?
Ц Мистер Флейш велел вам сфабриковать обвинение. Он велел вам.
Ц Ты, проклятый сопляк!.. Ц Его лицо снова исказилось от гнева. Ц Кто пыт
ается сфабриковать против тебя дело? Никто не предъявляет тебе никакого
обвинения! Никто даже не винит тебя ни в чем.
У меня от удивления отвалилась челюсть, и меня обуял панический страх.
Ц Нет, нет, и никто не избивал меня. Не заточал в камеру, не рвал моего чемо
дана, не ломал пишущей машинки Уолтера, и никто не пытался вынудить меня с
казать, что Уолтера не было в мотеле в тот момент, когда... когда его... Гамиль
тона, убивали. И... и никто не сфабриковал ложные показания миссис Гамильто
н, никто не пытался вынудить меня заявить, что у Уолтера имеется револьве
р и что он давно знаком с мистером Гамильтоном или...
Ц Заткнись Ц О... и никто не срывал с меня очки и не бил меня в живот...
Он потянулся ко мне через стол, схватил меня за рубашку на груди и приподн
ял, поставив меня на ноги. Наши лица оказались на расстоянии дюйма одно от
другого, и я ощущал его зловонное дыхание.
Ц Заткни свою глотку, Ц прошипел он. Ц Ты толкаешь меня на крайности, и
я пришью-таки тебе срок. Я обвиню тебя в нападении, на офицера и сумею это д
оказать, будь уверен. Если ты не хочешь угодить на два года в тюрьму, одума
йся немедленно.
Я весь дрожал. Я зажал рот и глаза руками, затаил дыхание и ждал. Я ждал, когд
а Уиллик скажет мне, что у меня нет выхода, что я погряз в этих джунглях нав
сегда, и в тот момент, когда у меня уже не останется никаких сомнений в том,
что он намерен сделать со мной самое худшее, что только возможно, я открою
глаза на одно короткое мгновение, чтобы убить его.
Знаете, Уиллик, я способен на это, Уиллик. Никогда прежде мне и в голову не п
риходило, что я способен на нечто подобное. Да, я убью его. Какой из вас полу
чился хороший учитель, Уиллик!
Но он молчал, не проронив больше ни слова, жребий еще не был брошен, и я прод
олжал висеть, дрожа, в его кулаке, пока, наконец, он не отпустил мою рубашку
и не отодвинулся от меня. Тогда я открыл глаза и увидел, что он опять сидит
за столом с потемневшим от гнева лицом. Он посмотрел на меня и хриплым гол
осом сказал:
Ц Сядь!
Я сел. Дрожь постепенно стала униматься.
Ц Сожалею, что потерял терпение, Ц сказал он. Ц Ты не должен был так мен
я злить.
Ну и ловкач, подумал я, сумел ко всему прочему представить себя пострадав
шей стороной!
Ц Одну вещь ты сказал, Ц пробормотал он. Он перелистал пачку бумаг, лежа
вшую перед ним. Ц О показаниях миссис Гамильтон. Она продиктовала их, под
твердила под присягой и расписалась под ними. Я готов во многом тебе пове
рить, но на этот раз я желаю услышать правду. Мне надоело возиться с тобой,
я хочу услышать правду и покончить с делом.
Я ждал. Он все еще мог сказать свое последнее слово. Я ждал.
Ц Все, что я хочу знать, Ц сказал он, Ц это почему вы не сказали миссис Га
мильтон, что вы из профсоюза.
Так, значит, вот в чем дело. Я действительно почувствовал облегчение и даж
е сел поудобнее, вытянув ноги. Наконец мы подошли к последней черте. Я в по
следний раз скажу ему правду, а он скажет мне, что я упустил предоставленн
ую мне возможность, и тогда я перегнусь через стол и сомкну руки у него на
глотке, и никакая сила в мире не заставит меня их разжать, пока он не перес
танет дышать.
Я сам удивился своему спокойному, ровному голосу, когда заявил:
Ц Первым делом Уолтер сказал миссис Гамильтон, что мы представители Ам
ериканского союза инженерно-технического персонала и квалифицированн
ых рабочих.
Ц Черт тебя подери! Ц Он пододвинул ко мне бумаги. Ц Вот читай!
Почему я должен читать эти измышления? Я не притронулся к бумагам и повто
рил:
Ц Первым делом Уолтер сказал миссис Гамильтон, что мы представители Ам
ериканского союза инженерно-технического персонала и квалифицированн
ых рабочих. Что дальше?
Он откинулся в кресле и, подняв брови, смотрел на меня.
Ц Ты знаешь, я почти верю тебе, я действительно хотел бы верить. Но только
второй партнер уже объяснил, что это не ее дело, кто он и откуда приехал.
Я помедлил, прежде чем ответить. Сейчас я мог бы изменить свои показания, с
огласиться с показаниями Уолтера. Возможно, это было бы самое лучшее. Но, н
е предусмотрев такого варианта с самого начала, я попал в положение, когд
а отступление было уже невозможно. Я не мог пойти на попятную, даже если бы
и захотел.
Ц Ну? Ц спросил он.
Ц Уолтер более умный, чем я. Он, вероятно, не хотел, чтобы Джерри его избил.

Он обдумал сказанное мною, скривил губы и так нахмурил брови, что почти не
было видно глаз. Он перебирал документы и некоторое время спустя произне
с:
Ц Но почему она соврала? Какова была причина?
Был ли он искренен? Я следил за ним, стараясь понять, и постепенно паническ
ое спокойствие рассеивалось, и я снова мог соображать. Наблюдая за ним, я д
умал: “Он просто лицемер, страдающий от комплекса вины, больше ничего. И ка
кова будет его защитная реакция, как он сможет себя простить?"
Если я этого не сделаю, то сделает кто-нибудь другой. А человеку надо зара
батывать на жизнь.
Что все это для него означало? Я чуть не засмеялся, когда вспомнил, что мин
уту назад я на самом деле собирался его убить.
Он секунду смотрел на меня, затем сказал:
Ц Подожди здесь. Я вернусь через минуту.
Я отвернулся от него.
Он вышел, тяжело ступая, и закрыл за собой дверь. Я закурил сигарету, и у нее
был отвратительный вкус. Я не спал уже не помню сколько времени, и с самого
утра у меня не было ни крошки во рту. Я скорчился, но продолжал курить, с тру
дом ухитряясь ни о чем не думать, а докурив, положил окурок в пепельницу.
И в этот самый момент дверь открылась и вошел Уиллик.
Ц Вы свободны, можете идти, Ц с ходу объявил он. Ц Ваши вещи у дежурного
на входе. Здесь с вами хочет поговорить репортер.
Я с любопытством взглянул на него:
Ц Да неужели?
Ц Я бы на вашем месте не стал особенно распространяться перед ней.
Ц Перед ней?
Ц Она ждет вас в офисе внизу, если вы захотите с ней говорить.
Ц Я бы хотел с ней поговорить.
Я был свободен. Самого страшного удалось избежать. Меня наполнила какая-
то сумасшедшая радость. Чем дольше я находился под подозрением в этом зд
ании, тем более неуправляемыми становились мои чувства и тем более сумбу
рными.
Уиллик что-то проворчал себе под нос и пропустил меня в коридор. Я шел за н
им вниз по лестнице на первый этаж. Он указал на дверь и сказал:
Ц Сюда.
Я задумался над тем, что скажу ей, этой девушке-репортеру, и у меня снова ре
зко испортилось настроение. Я начал злиться, и злость грозила перерасти
в ярость. Мне хотелось сказать Уиллику на прощанье что-нибудь этакое, ехи
дное. Но в последний момент забыл об этом и расстался с ним, не сказав ни сл
ова.

Глава 8

Как только я увидел ее, девушку-репортера, я сразу же узнал ее, но не мог всп
омнить, где и когда с ней встречался. Ей было лет девятнадцать Ц двадцать
, она была элегантна и красива, разве что красота ее была чуть-чуть вызыва
ющей или чрезмерно броской. Черные волосы подстрижены коротко, по послед
ней моде, и уложены волнами. Глаза слегка подведены. На ней был темно-сини
й костюм с узкой длинной юбкой и коротким жакетом поверх белой блузки. На
ногах Ц чулки и черные туфли на высоком каблуке.
Она стояла возле окна у дальнего конца длинного деревянного стола. Кроме
этого стола и простых деревянных стульев по обе его стороны, здесь никак
ой другой мебели не было. Когда я вошел, она обернулась и пошла мне навстре
чу с характерной для ее профессии холодной улыбкой. Она обошла стол и про
тянула мне тонкую белую руку жестом, достойным Одри Хепберн.
Ц Здравствуйте. Я Сондра Флейш из “Путеводной звезды”.
Моя рука застыла в воздухе.
Ц Флейш? Улыбка стала шире.
Ц Да, он мой папа. Но я не работаю у него. Я работаю в “Путеводной звезде”. И
тогда я вспомнил:
Ц Да, ну конечно же...
Тоненькие брови поползли вверх.
Ц Простите? Ц Ее протянутая мне рука тоже застыла в воздухе.
Ц Вы учитесь в Монекийском колледже?
Она опять улыбнулась, но сейчас в ее улыбке сквозило удивление.
Ц Да. Учусь.
Ц Я тоже там учусь.
Улыбка погасла, и на лице отразилось разочарование.
Ц Вы учитесь?
Ц Ну, конечно, учусь. Минутку, я покажу вам свою зачетку. Ц Я полез было в к
арман, но вспомнил, что они отобрали ее у меня. Ц Подождите минуту, я тольк
о возьму у дежурного свой бумажник.
Ц Ну, что вы, Ц поспешно сказала она, Ц я верю вам на слово.
Я смотрел на нее и улыбался как дурак, затем уселся за стол.
Мне не пришло в голову связывать фамилию управляющего с Сондрой Флейш пр
ежде всего потому, что в колледже я, в сущности, ее не знал. Она была известн
а тем, что вела колонку в “Индейце”, газете колледжа, поэтому приходилось
не раз слышать о ней и даже встречать ее в студенческом городке. Но мы не б
ыли знакомы, потому что она водила компанию с богатыми студентами, а я с се
деющими ветеранами, и наши пути никогда не пересекались.
Но теперь, при весьма странных обстоятельствах, мы в конце концов познак
омились, и я смотрел на нее как на старого друга. Знакомое Ц весьма отдале
нно Ц лицо возбудило во мне воспоминания о нормальном, духовном мире, ко
торый мне был близок и дорог, а Сондра олицетворяла этот мир. И сейчас я пр
осто сидел и смотрел на нее.
По-моему, ей нравилось, что я любуюсь ею. Она снова улыбнулась уже не зауче
нной профессиональной улыбкой, а просто тепло, по-человечески, а потом се
ла напротив меня.
Ц Вы удивили меня, Ц сказала она. Ц Я не ожидала встретить соученика в н
ашей местной Бастилии.
Ц Я и сам не ожидал очутиться здесь, Ц сказал я. Ц Но какого... что, скажит
е, Бога ради, вы делаете здесь?
Ц Прохожу полугодичную практику, Ц сказала она. Ц Папа хочет, чтобы я п
роводила дома хотя бы часть времени, и поэтому я здесь. У меня степень маги
стра по журналистике, так что эти полгода стажируюсь в “Путеводной звезд
е”. Ц Она улыбнулась и пожала плечами. Ц Это не “Нью-Йорк тайме”, конечно
, но, думаю, с этим можно повременить до окончания колледжа.
Ц Господи, Ц сказал я. Я и вправду сказал “Господи”. Ц После всего этого
г... всего этого абсурда, который я пережил, вы просто услада для моих больн
ых глаз... в буквальном смысле слова... И больной челюсти, Ц добавил я, погла
живая себя по лицу, там, где особенно остро ощущалась “зубная боль”.
Сондра нахмурилась.
Ц Вы хотите сказать, что они вас били?
Ц “Били” Ц не то слово.
Из большой черной сумки, висевшей у нее на плече, она достала карандаш и бл
окнот для стенографирования.
Ц Сейчас вы все мне расскажете, Ц сказала она. Я так и сделал. Я рассказал
ей о своей работе, о письме Чарлза Гамильтона и обо всем, что последовало
за ним, когда мы приехали в Уиттберг. Она делала записи скорописью, задава
я попутно вопросы, уточняя подробности, и все время слушала меня с серьез
ным, а порой со взволнованным видом. Когда я закончил свой рассказ, она быс
тро пролистала свои заметки, а затем сказала:
Ц Это ужасно, Пол. Я никогда не думала, что полиция в этом городе может быт
ь такой злобной, и я не могу поверить, что это мой папа приказал им действо
вать таким образом. Должно быть, они действовали по собственной инициати
ве, и если думали, что это понравится моему папе, то глубоко ошибались. Я ра
сскажу ему об этом, поверьте мне, и поговорю с редактором, чтобы мою статью
поместили на первой полосе. Ждите сегодняшнего вечернего выпуска. Им эт
о не сойдет с рук, Пол, поверьте мне.
Ц Хотелось бы надеяться.
Ц Им не удастся отвертеться. Ц Она поднялась, очень молодая, очень реши
тельная и очень красивая. Ц Вот увидите. Вы возвращаетесь в мотель?
Ц Скорее всего, да.
Ц Я вам туда позвоню. Мы доберемся до самой сути. Ц Говоря это, она подошл
а и протянула мне руку, и на этот раз я ее пожал. Ц Именно для этого существ
уют репортеры, Ц сказала она. Ц Чтобы доносить до народа правду.
Я улыбнулся ее убежденности.
Ц Вот уж мы им зададим, Ц шутливо заметил я.
Ц Держу пари, что зададим. Ц Она крепко пожала мне руку. Ц Бегу в редакц
ию, чтобы успеть подготовить материал к вечернему выпуску.
Ц Правильно.
Ц Я позвоню вам. Пол.
Ц Хорошо.
Мы вышли в вестибюль, и я проводил ее до входной двери, где на высокой плат
форме у самой массивной дубовой двери сидел мужчина в форме с нашивками
на рукавах. Там мы снова обменялись рукопожатиями, и она снова пообещала
позвонить. А я поспешил за своим бумажником.
Ц Я Пол Стендиш, Ц сказала я дежурному. Ц У вас мой бумажник.
Ц Совершенно верно. Ц Он протянул мне пакет со словами:
Ц Проверьте содержимое, напишите вот здесь, что все получили в полной со
хранности, и поставьте свою подпись.
Поскольку все действительно было в целости и сохранности, я подтвердил э
то в соответствующей форме, потом надел ремень, вдел в ботинки шнурки и уб
рал бумажник в карман. Затем снова подошел к дежурному:
Ц Я хочу поговорить с моим другом, Уолтером Килли.
Ц Время для посещения Ц с двух до трех.
Ц Время посещения? Он арестован?
Ц Вы сможете поговорить с ним в любое время с двух до трех.
Ц Но ведь... разве они его не отпустили? Меня же отпустили.
Ц Мне это не известно, Ц сказал он. Ц Время посещения с двух до трех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25