Я переводила взгляд с Ильзы на Эрнста. Они смотрели на меня с состраданием. Ильза пробормотала:
– Если... если мы пошли бы с тобой, Эрнст! Если бы мы остались дома. Боже мой, почему мы не остались дома!
Я думала: я сплю и сейчас проснусь, и кошмар кончится.
– Эрнст, – сказала Ильза, – думаю, что следует! попросить доктора Карлсберга прийти сюда немедленно.
Я легла на подушку; я чувствовала себя усталой, но убеждение, что все это – кошмарный сон, не покидало меня.
Я дотронулась до пальца, надеясь, что кольцо каким-то чудесным образом появится на нем. Я сказала Максимилиану, когда он надевал мне его, что не сниму его никогда.
Открыв глаза, я увидела, что осталась одна.
Я почувствовала себя лучше, ошеломление стало проходить.
Конечно, у меня есть доказательства. Непонятно, куда исчезло кольцо. Может быть, оно соскользнуло с пальца. Оно было большего размера и могло упасть куда-нибудь в постель. Но зачем кузина Ильза утверждает, что я пробыла в постели шесть дней, когда этого не было? Шесть дней. Это невозможно. Без сознания шесть дней! Под воздействием снотворного? Эти слова звучали угрожающе. Но зачем Ильзе и Эрнсту, которые были так добры ко мне придумывать такую историю? Что их могло толкнуть на это? Я ничего не видела от них кроме доброты, да и теперь они пытались мне помочь.
О, нет! Я не могла поверить в их слова. Я не сдамся. По их утверждениям, вместо человека, которого я любила, знатного графа, ставшего моим мужем, я оказалась во власти насильника. Нет, это невероятно. И они утверждают – я пролежала в постели шесть дней.
Если найти кольцо, я доказала бы им... Оно должно быть в постели. Оно, вероятно, соскользнуло с пальца. А что, если кузина Ильза говорит мне неправду? Зачем?
Я встала с постели. Комната поплыла у меня перед глазами, но я превозмогла себя. Поиски кольца были безуспешными. Может быть, оно упало на пол. Я нигде не могла найти его. Я теряла сознание, но чувство острой необходимости найти этот символ замужества толкало меня на поиски.
Что же случилось с кольцом?
Поиски вконец истощили мои силы, и я снова легла в постель.
Лежа, я пыталась стряхнуть с себя непреодолимую сонливость. Но, видимо, задремала и, проснувшись, увидела у кровати Ильзу с каким-то незнакомым человеком. Средних лет, с бородой, он глядел на меня пронзительными голубыми глазами.
– Это доктор Карлсберг, – представила его Ильза. Я приподнялась на постели.
– Я хочу о многом вас спросить.
Он кивнул понимающе.
– Может быть, мне лучше уйти? – спросила Ильза, и он снова кивнул.
Когда она вышла, он сел у постели и спросил, как я себя чувствую.
– Чувствую, что схожу с ума.
– Вы под воздействием сильнодействующих лекарств.
– Они мне это сказали. Но я не верю...
Он улыбнулся.
– Ваши сновидения кажутся вам реальностью.
– Это не сновидения, я не верю.
– Но они приятны и полностью соответствуют вашим мечтам. Не так ли?
– Я была очень счастлива.
Он кивнул.
– Это было необходимо. Вы были в таком ужасном состоянии, когда меня пригласили.
– Вы говорите о Ночи Седьмой луны?
– Да, так ее называют. Вы были среди праздновавших, потеряли кузину, и потом это случилось. Вас это потрясло, возможно, сильнее, чем обычную девушку в подобных обстоятельствах. Ваше счастье, что вас не убили.
Меня передернуло.
– Все было совсем не так. Меня привезли домой.
– Мы стремились именно к этому результату вычеркнуть из вашей памяти все неприятные воспоминания. И мне кажется, лечение сработало.
– Я не могу в это поверить и не хочу.
– Вы все еще хотите исключить злой умысел. Это естественно, но вам больше нельзя оставаться в таком состоянии. Теперь вам следует взглянуть правде в глаза.
– Но я не верю...
Он улыбнулся.
– Мне представляется, что мы спасли вас от психического коллапса. Ваше состояние в ту ночь было ужасающим. Ваша кузина боялась за вас и поэтому пригласила меня. И я думаю, мы успешно справились с первым этапом лечения и, если нам удастся довести до вашего сознания, что имел место печальный несчастный случай, о котором следует искренне сожалеть, но отвергнуть его нельзя, ибо он был на самом деле, то тогда мы сможем излечить вас полностью. Другие женщины также глубоко страдали в подобных ситуациях, некоторым удалось выкарабкаться и со временем вернуться к нормальной жизни, у других остались шрамы на всю жизнь. Если вы попытаетесь вычеркнуть этот инцидент из вашего сознания, со временем от него останется только маленький шрам, а возможно, и никакого следа. Вот почему мне пришлось принять довольно решительные меры в Ночь Седьмой луны.
И, несмотря на его уверенный и профессионалы вид, я не могла удержаться от протестующих возгласов:
– Это невозможно, я не могла все это придумать. Я не верю и не хочу верить. Вы обманываете меня.
Он улыбнулся печальной и мягкой улыбкой.
– Я выпишу вам кое-что на ночь, – сказал он успокаивающе. – Легкое средство. Вы поспите, и завтра головокружение пройдет. Утром вы проснетесь свежей и бодрой, и тогда все предстанет в более четком виде.
– Никогда не поверю вашей фантастической версии, – с вызовом сказала я, но он в ответ лишь сжал мою руку и вышел.
Вскоре появилась Ильза с подносом, на котором лежала вареная рыба, и, несмотря на сумятицу в мыслях, я поела немного, выпила молока и вскоре уснула, не дождавшись ее прихода за подносом.
На следующее утро, как и предвидел доктор, почувствовала себя несколько лучше. Но это улучшение лишь усугубило мою тревогу. Я ясно представляла себе Максимилиана, коричневато-желтые искринки в его глазах и волосах, глубокий тембр его голоса, его звучный смех.
Но мои родственники вкупе с доктором настаивали на том, что он – выдумка.
Ильза принесла завтрак и взглянула на меня вопрошающим взглядом.
– Как ты себя чувствуешь, Елена?
– Голова больше не кружится, но я очень встревожена.
– Ты все еще веришь в то, что тебе почудилось?
– Конечно, конечно, верю.
Она погладила мою руку.
– Не думай об этом, все встанет на свое место, когда ты придешь в себя.
– Ильза, это должно было случиться.
Она покачала головой.
– Ты была здесь все это время.
– Если я найду свое обручальное кольцо, я смогу доказать это. Оно, наверно, соскользнуло с пальца.
– Дорогая Елена, не было никакого обручального кольца.
Мне нечего было сказать ей. Она была такой убежденной и такой же убедительной.
– Поешь немного, – сказала она. – Это тебя подкрепит. Доктор Карлсберг долго разговаривал с нами после посещения тебя прошлой ночью. Он так же обеспокоен твоим состоянием, как и мы. Это очень толковый доктор, во многом опередивший свое время. Его методы не всем нравятся. Люди так консервативны. По его убеждению, сознание управляет телом в большой степени, и он всегда стремился доказать свою точку зрения. Мы с Эрнстом всегда верили в него.
– Поэтому вы пригласили его ко мне.
– Да.
– И вы утверждаете, что он дал мне снотворное, вызвавшее мои сновидения.
– Да, по его мнению, если с человеком случается что-то ужасное, ему легче прийти в себя, если его сознание и тело находятся в состоянии эйфории, хотя бы совсем надолго. Такова, вкратце, его теория.
– Значит, когда это случилось, а вы утверждаете, это действительно случилось, он дал мне лекарство или что-то в этом роде, которое на несколько дней позволило мне жить в выдуманном мире. Я правильно понимаю? Но это безумие.
– Есть вещи между небом и землей, о которых не помышляют наши философы. Так, кажется, говорил Гамлет. Да, это так. Ох, Елена, если бы ты видела себя в ту ночь! С дикими глазами, рыдающую, бормочущую что-то нечленораздельное. Я была в ужасе и вспомнила мою кузину Луизу, двоюродную сестру твоей матери. Случайно ее заперли в фамильном склепе, и ей пришлось провести там ночь. К утру она сошла с ума. Она была похожа на тебя: довольно предприимчива и жизнерадостна, и я подумала, тот же способ лечения, что для Луизы, необходимо попробовать и в твоем случае. Я убеждена, и Эрнст согласен со мной, – мы должны испробовать все возможное, чтобы спасти тебя. Поэтому мы вспомнили о докторе Карлсберге и вызвали его к тебе. Твой случай как раз соответствует его специализации.
– Ильза, – сказала я твердо, – все, что случилось со мной, у меня не вызывает сомнений. Я вышла замуж в охотничьем домике. Я помню это совершенно отчетливо.
– Да, галлюцинации, вызванные этим лечением, именно такие. Доктор Карлсберг предупредил нас об этом. Они должны быть такими. Тебя надо вырвать из этой трагедии, и это единственный выход.
– Я не верю в это, я не могу поверить.
– Милая, зачем нам, желающим тебе только счастья, убеждать тебя в том, чего не было?
– Не знаю. Это ужасная догадка, – но я убеждена, что я графиня Локенбург.
– Это невозможно. Не существует графа Локенбурга.
– Ну тогда он придумал этот титул?
– Он не существовал вообще, Елена. Его создало твое воображение в состоянии эйфории, в которое тебя вверг доктор Карлсберг.
– Но я встречалась с ним раньше.
Я рассказала ей еще раз о нашей встрече в тумане, моем посещении охотничьего домика и благополучном возвращении в Даменштифт. Ильза вела себя, как будто слышала об этом впервые.
– Ведь ту встречу нельзя считать эйфорическим сновидением. На меня тогда не действовало снотворное доктора Карлсберга.
– Романтическое приключение стало источником твоего сновидения. Разве ты не видишь, что все, что случилось потом, основывается на нем. Он увез тебя в охотничий домик, намереваясь, возможно, тебя соблазнить. В конце концов ты согласилась поехать с ним, и это дало ему повод считать, что ты согласна. А когда он понял, что имеет дело с юной школьницей из Даменштифта...
– Он знал об этом с самого начала.
– Возобладала лучшая сторона его натуры, кроме того, ему мешала служанка. Тебя привезли наутро домой, и это приключение сильно подействовало на тебя. Твой рассказ очень заинтересует доктора Карлсберга. Он подтверждает его теорию. А потом наступила Ночь Седьмой луны, мы потерялись, и на тебя напали. По твоим словам, он был в маске, и ты приняла его за того человека, с которым уже встречалась.
– Это и был он. Он назвал меня Ленхен. Так он называл меня и в первую встречу. Никто никогда не звал меня этим именем. Я не сомневаюсь, что это был он.
– Это могло прийти тебе в голову позднее. Возможно даже, это был тот же человек. Во всяком случае на этот раз возобладала худшая сторона его натуры. Я должна рассказать доктору Карлсбергу об этой встрече в тумане. Или, может быть, лучше, если ты сама расскажешь ему об этом.
– Ты не права, ты не права во всем, – закричала я. Она кивнула.
– Возможно, для тебя лучше, что ты продолжаешь верить в свои сны.
Я съела завтрак и, почувствовав себя лучше, встала с постели.
Я вспоминала о том утре, когда, открыв дверь комнаты. Увидела его на пороге. Я снова переживала ту звенящую радость. «Мы поженимся», – сказал он, и я ответила, что люди не женятся таким образом. «А мы можем», – он меня. Ведь он был графом и знал, как делаются такие вещи.
Я вспоминала о поездке в охотничий домик для бракосочетания и его нетерпение, крепкое объятие, волнение, которое передалось мне, церемония венчания.
Запись о бракосочетании! Конечно, она у меня, я аккуратно положила ее в верхний ящик туалетного столика вместе с теми немногочисленными драгоценностями которые у меня были, в маленькую шкатулку из сандала принадлежавшую еще моей матери.
Шкатулка была на месте. Я с радостью схватила ее и открыла крышку. Драгоценности были на месте, но документа не было.
В оцепенении я смотрела на шкатулку. Ни кольца, ни записи. Доказательств нет. Все больше и больше доводов в пользу того, что они говорят правду, а моя романтическая любовь и замужество – всего лишь следствие лечения доктора, чтобы вытравить из моей памяти воспоминание о том ужасном, что случилось со мной.
Не помню, как я прожила тот день. Посмотрев на свое лицо в зеркале, я увидела другого человека. Скулы, и без того резкие, выступили еще больше, под глазами появились слабые тени, но более всего заметным было отчаяние во всем моем облике. На лице, смотревшем на меня из зеркала, была печать безнадежности, и она появилась, когда я осознала, что начинаю верить Глайбергам.
Утром появился навестить меня доктор Карлсберг. Он был приятно удивлен, что я встала с постели. Ничто не должно мешать улучшению моего состояния. Он был уверен, что для этого надо смотреть правде в лицо.
Доктор сел рядом со мной. Он хотел, чтобы я говорила все, что приходит мне на ум. Я рассказала ему, что уже говорила Ильзе: о встрече в лесу и ночи, проведенной в охотничьем домике. Он не пытался убедить меня, что я это выдумала.
– Будь это возможно, – сказал он, – мне хотелось бы полностью стереть из вашей памяти то, что случилось в Ночь Седьмой луны. Но это невозможно. Память – не листок бумаги с карандашной записью, которую можно стереть резинкой. Но то, что было, то прошло. И не надо хранить это происшествие в памяти. Вы должны забыть его. Я рад, что вы здесь, вдали от дома. При возвращении в Англию и, я надеюсь, что это произойдет не раньше, чем через два месяца, вы будете находиться среди людей, ничего не слышавших о случившемся. Это поможет задвинуть это происшествие на задворки вашей памяти. Никто не напомнит вам о нем, ибо никто не знает о случившемся.
– Доктор Карлсберг, я не могу поверить вам. Я не могу поверить своим родственникам. Что-то во мне говорит, что я – замужем и все произошло так, как я уверена, было.
Он улыбнулся, скорее, удовлетворенно.
– Вам все еще надо в это верить. Возможно, даже лучше для вас верить в это еще немного. Со временем вы почувствуете себя достаточно сильной и без этого, и правда станет для вас более важна, чем та опора, которую представляют для вас сегодня сновидения.
– Время работает как надо. На второй день после Ночи Седьмой луны мы поженились, а утром четвертого дня мой муж получил известия о своем отце и уехал. На следующий день я проснулась в этой комнате. Просто невозможно, что я пробыла здесь все это время.
– И все же это придется потом признать, когда вы достаточно окрепнете, чтобы отбросить эту подпорку.
– Я не поверю, что я вообразила себе его.
– Вы объединили его с тем человеком, которого встретили в тумане. Вы говорили мне, что ваша мать часто рассказывала вам сказки и лесные легенды. Вы приехали сюда подготовленной к восприятию сверхъестественного, почти убежденной в существовании богов и героев. Вы говорите, что назвали его Зигфридом. Поэтому вы стали легким объектом в данном эксперименте. Прошу меня простить, что вас использовали таким образом, но поверьте мне, это, возможно, спасло вас от умопомрачения.
– Почему я придумала подобное замужество?
– Думаю оттого, что вы потеряли невинность и, будучи хорошо воспитанной девушкой, сочли невозможным подобное без замужества. К такому выводу легко прийти.
Ваш ужас, когда вы узнали, что с вами случилось, был компенсироваться чем-то противоположным, поэтому в ваших сновидениях возник этот экстатический союз.
– Почему же я решила, что мой муж – граф? Я никогда не намеревалась выйти замуж за графа.
– Он казался всемогущим: богатым, знатным. Это легко объяснимо.
– А Локенбургский?
– Ну, мы же в Локенвальде. Город носит название Локенбург. А, до меня дошло. В этой местности есть граф Локенбургский.
Мое сердце забилось учащенно. Я закричала:
– Тогда везите меня к нему. Я уверена, что это Максимилиан. Я знаю, он не лгал мне.
Доктор Карлсберг встал, мы вышли из комнаты и подошли к картине, висевшей на стене. Я заметила ее по прибытии, но не рассматривала внимательно. На картине был изображен бородатый мужчина пожилого возраста, в военной форме.
– Это портрет главы нашего правящего дома, – сказал он. – Такие портреты можно увидеть во многих здешних домах. Прочтите надпись.
Я прочла. Карл VIII, Карл Фредерик Людвиг Максимилиан, герцог Рохенштейнский и граф Локенбургский.
– Титул Локенбургский – одно из званий герцога Карла.
– Тогда почему он...
– Вы видели картину.
– Я никогда не рассматривала ее внимательно.
– Вы могли запомнить эту надпись механически, не обращая на нее внимания. Имена фиксируются в памяти без усилий с вашей стороны, и в вашем сновидении вы выбрали одно из них – Максимилиан – и связали с одним из титулов, который вы видели на надписи.
Я закрыла глаза руками. Но я видела его так ясно, его любимое лицо, страстные гордые глаза, устремленные на меня.
Я не могла поверить, что он – плод моего воображения.
Но у них были такие разумные доводы, и впервые закралось в мое сердце.
Этот ужасный день казался нескончаемым. Я сидела, равнодушно сложив руки на коленях. Я вслушивалась в уличные шумы в ожидании, потому что верила: он приедет к нам домой, и я увижу его глаза, полные страсти. «Что они пытались втолковать тебе, Ленхен?» – спросит он и с яростью обрушится на них, и они съежатся от страха, как мои кузен с кузиной сжимались от страха в моем сновидении;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33