Я бывала на конюшне и прослышала немного о породе местных лошадей и, узнав о лошади, предназначенной для Фрица, ужаснулась.
Граф отвел ему одного из самых резвых и норовистых скакунов.
Что же представлял собой этот человек, не боявшийся поставить под угрозу жизнь своего сына под предлогом сделать из него мужчину ив то же время тем самым продемонстрировать свое неудовольствие женщине, отвергнувшей его?
Я попыталась понять его. Может быть, мне было не дано понять, к чему привело его столь дикое воспитание. Взгляды на жизнь в здешних краях могли резко отличаться от образа жизни в мирном английском городке. Быть может, поэтому местные обычаи казались мне несколько фантастичными и нереальными. Эти люди брали себе все, что им заблагорассудилось, и не считались с мнениями других. Будучи настолько жестокими, они даже в любви могли пойти на обман, разыграв поддельное бракосочетание. До какого падения могло бы довести их неудержимое вожделение!
Мои опасения за Фрица, по крайней мере, отвлекли меня от мыслей о моих проблемах.
В тот же день я отправилась в город, пока дети занимались рисованием с молодым художником, приглашенным в замок занятий раз в неделю.
В одной из витрин магазинчика я увидела шляпу и позднее гадала, что это – инстинкт или судьба привели меня к этой лавке.
Это была шляпа для мальчика, скорее, похожая на шлем, бледно-серого цвета, с зеленым перышком, воткнутым в ленту. Надпись на витрине гласила: «Защитный шлем для верховой езды». Я вошла в лавку. Да, подтвердил мне хозяин, он предназначается для дополнительной защиты головы всадника при падениях. Шляпник слышал, что недавно молодой парень упал с лошади и избежал серьезных ушибов головы благодаря вот этому шлему.
Я купила шляпу.
Но, купив подарок Фрицу, мне следовало приобрести подарки и другим детям. В лавке продавались часы с кукушкой, кукольные домики и кукольная мебель, пищалки, игрушечные лошадки и хлысты для верховой езды. Выбор был богатый. Для Дагоберта я купила так называемый указатель погоды. Он состоял из деревянного Домика с двумя фигурками: мужской в темной одежде и женской в ярком платье. Фигурка женщины появлялась при солнечной погоде, мужская – когда ожидался дождь. Я полагала, что этот приборчик понравится Дагоберту. В Подарок Лизель я приобрела куклу на шарнирах.
Когда я вернулась в замок, дети только что пришли с Урока рисования, проводившегося на открытом воздухе. Их восхитили мои подарки.
Фриц надел шляпу.
– Это шлем безопасности.
– Он волшебный?
– Когда ты надеваешь его, ты в большей безопасности, чем без шлема.
Фриц с благоговением посмотрел на шляпу, Дагоберт был доволен своим погодным домиком, но он также с завистью поглядывал на шляпу Фрица. Меня это удивляло, потому что я думала, что игрушка намного интересней для ребенка, чем предмет одежды, но мне показалось, что дети уже наделили эту шляпу каким-то особым волшебным свойством.
Внутри на шелковой вставке было написано: «Шлем безопасности». Они прочли эту надпись с трепетом. Фриц надел шляпу и не желал снимать ее.
– Она же – для верховой езды, – попробовала я убедить его, но он не хотел с ней расставаться ни на минуту.
Мне подумалось, что следовало бы купить шляпу и для Дагоберта.
– Сегодня что, подарочный день? – спросила Лизелъ.
– Да нет. Просто мне так захотелось, – ответила я.
– У вас в Англии каждый день может быть подарочным. – В обшем-то да. Подарки можно делать в любое время.
– Хочу поехать в Англию, – заявил Дагоберт.
Сидя у окна в башне, я ждала приезда Максимилиана. На той стороне долины виднелись огни герцогского замка, и я думала о женщине, выбросившейся, если верить легенде, из этого окна, узнав о фальшивом браке, и не пожелавшей жить после такого обмана. Как различны были наши судьбы! Я светилась от счастья, осознавая глубину его любви, его готовность пожертвовать во имя ее своим будущим. Я прожила в этом обществе достаточно долго, чтобы понять местный феодальный образ жизни. Здешние властители принадлежали народу, они были всемогущи, но их всевластие держалось только на одобрении их поведения подданными.
Я знала, что не стану причиной неприятностей для Максимилиана.
Женившись на мне (и я содрогнулась при мысли, как легко он мог последовать обычаю своих предков – пойти на фальшивый брак, ибо я и не догадалась бы о подлоге), он доказал свою огромную любовь ко мне, и я была полна решимости ответить ему тем же.
Наконец я увидела Максимилиана. Он скакал к замку один, без сопровождающих. У меня перехватило дыхание от высоты, когда я высунулась из окна. И снова я подумала о той несчастной, судьба которой была столь трагичной.
На лестнице раздались шаги, я открыла дверь, и мы оказались в объятиях друг друга.
На рассвете перед его уходом мы снова говорили о нашем будущем.
Он решил прежде всего рассказать о нас «отцу, а потом уже Вилъгелъмине.
– Снова и снова я был готов рассказать ему обо всем случившемся, представить тебя ему, но я опасаюсь последствий.
– А Вильгельмина? – спросила я. – Я много думаю о ней.
– То был союз по расчету. После рождения ребенка мы жили врозь. И я был рад этому обстоятельству.
– Я забыла о ребенке.
– Все так запутанно, что сводит меня с ума. А все могло быть иначе. Я был готов рассказать отцу о случившемся и попытаться убедить его понять, что встретил ту единственную женщину, которую полюбил, и женился на ней. Тогда ему легче было бы перенести такое известие. Конечно, не обошлось бы без осложнений, но, так как я считал тебя погибшей, я не видел смысла объясниться с отцом. Они лгали мне, и я не успокоюсь до тех пор, пока не выясню почему. Я прикажу доставить сюда Илъзу и спрошу, зачем они это сделали и почему вмешались в мою жизнь.
– Ты сам первый велел им сделать это.
– Я распорядился привезти тебя ко мне. Они были свидетелями на бракосочетании. Но они солгали тебе и мне. Зачем? Скоро я узнаю об этом, ее привезут сюда. Мы устроим ей очную ставку и узнаем правду.
– Ты думаешь, она приедет?
– Мой кузен намерен посетить Кларенбок по государственным делам, и я попросил его привезти сюда Илъзу, если она еще жива.
– Твой кузен?
– Граф Фредерик.
Мне стало не по себе. Граф всегда вызывал у меня такие чувства.
– Знает ли он, зачем тебе нужна Ильза?
– Слава Богу, нет. Я не мог бы довериться в этом Фредерику. Один Бог знает, как он это использует. Он приносит мне столько хлопот, сколько его отец моему.
– И именно ему ты поручил привезти Илъзу!
– Она должна будет подчиниться ему. К тому же она может подумать, что ее побочная сестра Вилъгельмина желает видеть ее. Я не сказал конкретно, кто ее хочет видеть.
– Как бы мне хотелось, чтобы она была сейчас здесь! Мне хотелось бы встретиться с ней лицом к лицу. Так много вопросов я хотела бы ей задать. Она казалась такой доброй ко мне. Не могу понять, зачем ей надо было разбить мою жизнь?
– Скоро узнаем, – ответил Максимилиан. Наступил рассвет и с ним пора расставания. Несмотря на неопределенность нашего будущего, даже наступающего дня, нерешенность наших проблем, мы были счастливы.
На следующий день Фрида, жена кучера Принцштейна, присланная в помощь двум служанкам в крепости, принесла письма из Англии: одно от Энтони, второе от тети Матильды и еще одно – от миссис Гревилль.
Энтони интересовался моим житьем-бытьем. Я давно уже ничего не писала ему.
«Все ли в порядке, Елена? Если нет, бросайте все и приезжайте. Я очень скучаю по вас. Здесь нет никого, с кем я мог бы поговорить так, как с вами. Родители, конечно, очень внимательны ко мне, но это не совсем то.
Каждый день я жду от вас письма, в котором вы признаетесь, что с вас довольно. Возвращайтесь домой. Я понимаю ваше беспокойство. Оно объяснимо в свете случившегося с вами. Но не считаете ли вы, что копание в прошлом только оживляет его? Не лучше ли попытаться его забыть? Возвращайтесь домой, и я сделаю все возможное, чтобы вы были счастливы.
Люблю вас как прежде, Энтони»
Какую умиротворенность вызвали эти строки, новый приход Энтони с чудесными зелеными лужайками, очаровательный дом времен Елизаветы, спроектированный в виде буквы Е, как и многие другие постройки той эпохи. Удивительный дом с кладовкой для припасов и буфетной, с огороженным стеной садом, сверкавшим бело-розовым цветеньем в мае. Каким далеким казался тот мир от замка в горах!
Предположим, я написала бы Энтони и сообщила ему о том, что нашла Максимилиана. Возможно, я обязана это сделать по отношению к нему. Ведь он продолжает надеяться на мое возвращение. Но не сейчас. Отец Максимилиана должен узнать первым.
Я прочла письмо от тети Матильды.
«Как поживаешь, Елена? Не надоела тебе твоя учительская работа? Альберт считает, что ты вернешься до конца лета. Зимы там не очень приятные. Думаю, что выпадает много снега. Береги легкие. Некоторые считают, что горы полезны для легких, но с ними нельзя шутить. Нам не хватает тебя в лавке. В тяжелые дни Альберт говорит: «Нам было бы легче, если бы здесь была Елена, особенно в отделе иностранных книг». Он трудится, как раб, а ведь у него одна почка».
Все эти письма возвращали меня в прошлое.
Вот письмо миссис Гревилль.
«Мы по вас очень скучаем. Когда вы вернетесь? У нас была чудесная весна. Видели – бы вы кусты в приходском саду. А теперь цветет лаванда, просто чудо! Газоны немного измяли во время праздника, но он прошел великолепно.
Энтони очень любят, у него так много добровольных помощников. Поблизости поселилась некая миссис Чартуэлл, у нее приятная дочь, она нам очень помогает в наших делах. Она – очень миловидна, эта Грейс Чартуэй ласковая в обращении и легко ладит с людьми...»
Я улыбнулась. Другими словами, идеальная супруга священника. Я поняла намек миссис Гревилль: возвращайтесь, пока не поздно.
Тишина опустилась на город, на замок и на горы Болезнь герцога усилилась.
Мне передали записку от Максимилиана, в которой oн ставил меня в известность, что не может покинуть замок. Врачи постоянно находились у постели герцога и опасались, что развязка уже близка.
Фрау Грабен не скрывала своего волнения.
– Наш Макси скоро станет герцогом, – шепнула она мне.
Я избегала смотреть ей в глаза.
На детей на некоторое время подействовало серьезное настроение взрослых, но скоро они позабыли об этом.
Фриц почти не расставался со своим шлемом, а Дагобер надоел всем, предсказывая солнечную или дождливую погоду, у куклы, подаренной Лизелъ, отвалилась нога.
Нужно было купить всём шляпы.
Весь следующий день агония герцога продолжалась. На улицах города царила подавленная тишина, люди стояли на перекрестках, переговариваясь шепотом.
«Он был хорошим правителем, – говорили они, – но болел очень долго. Благодарение Господу, у нас есть энергичный принц, чтобы управлять нашей страной в Такое беспокойное время».
Эти тревожные дни ухода герцога никак не повлияли на жизнь в замке.
Дважды в неделю дети практиковались в стрельбе из лука, и к ним часто приезжали другие мальчики из благородных семей. Очень часто их набиралось десять или одиннадцать человек. Граф считал, что в присутствии других соревнование становится более интересным, и в эти дни во дворе замка было необычно оживленно и шумно. Я была в своей комнате, когда туда вбежал Фриц. Он держал в руке шляпу, в которой торчала стрела.
– Она попала мне в голову, – сказал он, – но застряла в шлеме. Ее надо аккуратно вынуть, чтобы не сломать. Господин Гронкен велел принести ее вам, когда я сказал ему, что вы сумеете ее вынуть. Пожалуйста, мисс, осторожней с моим волшебным шлемом.
Я взяла шляпу. Неожиданная мысль вдруг пришла мне в голову. Если бы Фриц не надел шлем, стрела попала бы ему в голову.
Я аккуратно вынула стрелу и положила ее на стол. Мы с Фрицем осмотрели стрелу и шлем. В ткани шлема стрела пробила дырку.
– Не расстраивайся, – сказала я Фрицу, – так еще интересней. А потом, такой шляпы с отверстием больше ни у кого не будет. Боевые шрамы – шрамы чести.
Это утешило Фрица. Он снова надел шляпу и побежал заканчивать занятие.
Я подняла стрелу, ее наконечник был заострен и предназначался, несомненно, для поражения цели. Меня удивило больше всего, что на кончике наконечника виднелось еле заметное пятнышко. Что это могло быть?
Больше я не вспоминала об этом, так как несколько часов спустя пришла весть о смерти герцога.
Все флаги в городе были приспущены.
– Конечно, все к этому шло, – сказала фрау Грабен. – А вот у нашего принца дела теперь совсем другие. Ему тяжко придется несколько дней. И, конечно, похороны. Вот это, скажу вам, будет событие.
Произошел прискорбный инцидент. На следующий день Дагоберт отправился в лес на своей новой лошади. Первые час-полтора мы не волновались, когда он не вернулся, но с наступлением темноты, не дождавшись его возвращения, мы переполошились.
Фрау Грабен отправила слуг на поиски. Кучер, господин Принцштейн, разбил их на две группы, и они прочесывали лес по двум направлениям.
Сидя в маленькой гостиной фрау Грабен, мы озабоченно обсуждали, что могло с ним приключиться.
Вошел Фриц и заявил о потере шляпы.
– Мой волшебный шлем куда-то исчез, не могу нигде его найти.
– Как ты можешь беспокоиться о шляпе, когда исчез твой брат? – сказала фрау Грабен.
– Еще как могу, – заявил Фриц. – Я думаю, он взял ее.
– Ах, Фриц, с чего тебе это пришло в голову? – спросила я.
– Он всегда берет ее.
– Забудь о шляпе. Давай подумаем о Дагоберте, – сказала я. – Куда он мог отправиться, по твоему мнению?
– Ему нравится ездить к Могильному острову. Пока мы беспокоились, куда исчез Дагоберт, со двора раздался чей-то крик: «Он нашелся!»
Выскочив наружу, мы увидели Дагоберта без шляпы и очень испуганного. Он рассказал нам невероятную историю... о своем похищении.
Фрау Грабен перебила его:
– Хватит разговоров, ты весь вымок.
– Было очень сыро, – ответил Дагоберт.
– Снимай с себя все мокрое и отправляйся в ванну с горчицей. Вот так-то. Я знаю, ты не терпишь горчицы. А потом поешь моего супчика и выпьешь немного ликера.
Дагоберту не терпелось рассказать о своих приключениях, но он так дрожал от холода, что позволил отвести себя в ванну с горчицей, и только потом, завернутый в теплый ночной халат, отведав горячего бульона, он рассказал нам о случившемся.
– Я был в лесу, когда двое мужчин в масках подъехали ко мне. Они окружили меня, и один из них схватил моего коня за уздечку. Я не испугался и крикнул им, что убью их, если они тронут меня. Потом я вытащил меч...
– Ну, ну, Дагоберт, – сказала фрау Грабен. – Хватит выдумывать. Говори, как было на самом деле.
– Ну не меч, а вроде...
– Ты знаешь, не было никаких вроде. Расскажи все как было.
– Они заставили меня слезть с коня, и я потерял... шлем, и я сказал им, что должен его найти...
– Твой отец захочет знать, как все было на самом деле, – повторила фрау Грабен. – Поэтому тебе лучше все вспомнить. И хватит историй про мечи, у тебя их не было.
Дагоберт утихомирился.
– Они повели моего коня в лес, прямо в гущу деревьев. Я был неподалеку от озера, и думаю, они собирались убить меня, не вру, мисс, честно, фрау Грабен. И я испугался, потому что потерял шлем, а без него волшебства не получилось бы.
– Так на тебе была шляпа Фрица?
– Да, я подумал, он не заругается за один раз... и сказал, что я потерял шлем Фрица, который мисс купила для него. И мне нужно найти его, потому что он не мой, я только одолжил его. А они сказали, что я – Фриц и это мой шлем. А я им сказал, что нет, я Дагоберт. Потом они пошептались и отпустили меня.
– Ну и дела! – сказала фрау Грабен. – Должно быть, кто-то вздумал пошутить с нами. За такие шутки надо драть шкуру. Попугать людей им захотелось.
– Ох, а я совсем не испугался. Я бы их прикончил, обоих. Я быстро сбежал. Если бы не туман, я бы не потерял дорогу и не опоздал бы.
Мы не препятствовали его хвастливой болтовне, мы молчали, обдумывая случившееся.
Неожиданный страх вдруг овладел мною.
Уложив детей спать, я спустилась в гостиную фрау Грабен.
Она сидела, задумчиво глядя на огонь.
– Ах, мисс Трант, – сказала она с легкой усмешкой, всегда появлявшейся у нее при упоминании моего имени. – Я как раз собиралась подняться к вам.
– Что вы думаете обо всем этом, фрау Грабен?
– Никогда не знаешь, что выкинет Дагоберт. Должно быть, заблудился, забыл о времени и решил оправдать придумав историю о людях в масках.
– Ох, я думаю иначе.
– Вы считаете, что на самом деле двое в мае схватили его? Для какой цели?
– Потому что они приняли его за Фрица.
Она уставилась на меня в полном изумлении.
– Зачем им понадобился Фриц?
– Не знаю. Но на Дагоберте была шляпа Фрица. Он повсюду носит ее с тех пор, как я подарила ее ему. Возможно, увидев Дагоберта в лесу в этой шляпе, те люди приняли его за Фрица.
– Похоже, что так, но зачем им понадобился Фриц?
– Не знаю. Фрау Грабен, не подниметесь ли вы в мою комнату?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33