Приняв это за поощрение, незнакомец продолжал.– Позвольте представиться, сэр. Том Мэй, студент Кембриджа, сын сэра Томаса Мэя.Сэр Томас Волмси заметно оттаял.– Томас Мэй? Как же, я прекрасно его знаю. Достойный, уважаемый человек и превосходный мировой судья. Пожалуйста, передайте ему поклон от меня.– С удовольствием, сэр. Но могу я узнать ваше имя?– Томас Волмси.– Как, неужели сам сэр Томас Волмси, знаменитый судья?Сэр Томас горделиво кивнул, молодой человек поспешно вскочил и низко поклонился.– Знакомство с вами, сэр, большая честь для меня. Ваша репутация опережает вас. Я очень хорошо помню отчеты о прошлогодней сессии в Эссексе, когда вы приговорили к смерти четырех ведьм.Лицо сэра Томаса не дрогнуло, и глаза не изменили своего выражения, когда он ответил:– Одна едва не избежала казни под предлогом беременности, но ее вздернули тотчас же, как только она произвела на свет ребенка Странный это был случай, поскольку ни один мужчина так и не признался, что имел с ней дело Я подозреваю, уж не сам ли Сатана был отцом этого ребенка.– Какая ужасная мысль, – вздрогнул Том.Его черные глаза вдруг стали напряженными. Он отпил немного вина и спросил.– Но, наверное, вам встречались подсудимые, которые оказывались невиновными? Против которых существовал своего рода заговор?Сэр Томас тонко улыбнулся, его немигающие глаза холодно и внимательно изучали Тома.– Разумеется, такие случаи известны. Но это большая редкость. Не забывайте, что женщины, пред стающие перед судом на выездной сессии, уже были допрошены мировыми судьями, такими, как ваш отец, и признаны ими виновными. Маловероятно, чтобы все мы часто ошибались.– Но все-таки это возможно, – настаивал Том. – В том случае, например, если жертву сознательно оговорили.Сэр Томас отпил вина.– Я думаю, сплетникам не так-то легко добиться обвинительного акта. – Он сделал паузу. – А я вижу, вы всерьез интересуетесь данным предметом.– Да.– По каким-то конкретным причинам?Том уже был готов заговорить о Дженне Мист и умолять о смягчении ее участи, но онемел под ледяным взором немигающих серых глаз. Он вдруг понял, что судья Волмси мнит себя непогрешимым карающим ангелом, силой, противостоящей дьяволу. Вокруг этого человека реял ореол фанатизма.Пытаясь на ходу изменить свой план, Том безразлично произнес:– Девушку из нашей деревни обвиняют в том, что она вызвала гибель людей посредством колдовства. Но я уверен, что она невиновна.– Если она должна предстать передо мной, я не имею права обсуждать с вами ее дело.– О, нет, не думаю, – пробормотал Том. – Мне кажется, ее дело будут рассматривать в зимнюю сессию.– Если так, мне будет интересно узнать, почему вы считаете ее невиновной.– Потому что я убежден, что она стала жертвой обстоятельств. Во-первых, в свое время ее тетке было предъявлено обвинение в колдовстве, и та умерла в тюрьме. Далее, по ее собственному признанию, Дженна использовала любовный напиток, чтобы ее избранник женился на ней, а не на другой. Но теперь ее обвиняют в том, что она с помощью дьявола вызвала пожар, в котором погибли люди.– Люди, к которым она плохо относилась?– Может быть, к одной из них.– Понимаю, – кивнул сэр Томас, откидываясь на спинку кресла и сплетая тонкие пальцы. – Дело кажется мне совершенно очевидным, господин Мэй.– На первый взгляд да. Но дело в том, что муж погибшей женщины с давних пор не скрывал неприязни к обвиняемой.– Меня это не очень-то удивляет, учитывая смерть его жены.– Но… – начал Том и тут же вынужден был остановиться.Как это всегда и бывало, его недуг проявил себя в самый неподходящий момент. Он начал так сильно заикаться, что больше уже не мог говорить. Судья вежливо смотрел на него, ожидая услышать что-нибудь еще, кроме нечленораздельных отрывистых звуков. Под взглядом этого безжалостного существа Том окончательно пал духом.По воле злого рока Дженне еще раз не повезло: ее должен был судить человек, возомнивший себя карающим мечом правосудия, заслуженно прозванный «судья-вешатель», человек, отправивший на смерть четырех эссекских женщин, обвиненных в ворожбе и колдовстве.План Тома разваливался на глазах. Прекрасно зная, что коррупции подвержены все слои общества, Том вначале собирался предложить судье взятку. Но, столкнувшись лицом к лицу с этим замороженным человеком, чьи глаза, казалось, видели собеседника насквозь, Том понял, что сделать это – значит заранее подписать Дженне Мист смертный приговор. Ибо сэр Томас неминуемо обратил бы против нее всю ярость своего оскорбленного достоинства.Молча сидя рядом с судьей, Том вдруг увидел себя в большом зале, на свадебном пиру. На возвышении сидели жених и невеста, а рядом с ними – судья Волмси, почему-то облаченный в пурпурную мантию и архиепископскую митру, из-под которой торчали коротко подстриженные седеющие волосы. Он смотрел на Тома точно так же, как сейчас, и во взгляде его можно было прочесть, что он считает Тома женоподобным, достойным презрения, и с трудом выносит его присутствие.Видение исчезло, и молодой поэт затряс головой, осознав, что сэр Томас продолжает говорить.– …можете не сомневаться в торжестве справедливости. Вы слушаете меня, господин Мэй?– Извините, – пискнул Том.– Я говорю, что когда девушка из вашей деревни предстанет перед судом, с ней обойдутся по справедливости, со всем предусмотренным законом снисхождением.Не в силах ответить, Том только кивнул и отвел в сторону свои красивые глаза, осознав, что его план помочь Дженне потерпел полное и окончательное крушение.
Дженна вместе с другими несчастными сидела в крошечной каморке, откуда их по одному уводили в зал суда. Наконец пришел и ее черед. Очутившись в зале, она увидела на возвышении мужчину в мантии и парике, с пронзительными, буравящими ее немигающими светлыми глазами. На местах для публики, среди океана незнакомых лиц, Дженна смутно различила Бенджамина и Агнес, Даниэля и Роберта Морли. Ее посадили перед хмурыми, угрюмо взиравшими на нее присяжными, и секретарь суда встал, чтобы зачитать обвинительный акт.– Рассматривается дело Дженны Мист, проживающей в Мэгфилде, графство Суссекс, супруги Бенджамина Миста, обвиняемой в том, что она, забыв о Боге и соблазнившись дьяволом, будучи колдуньей и ведьмой, пятнадцатого марта, в восьмой год правления короля Джеймса, с помощью злых чар и колдовства вызвала пожар, в котором сгорели дома Томаса Стивена, вдовы Бини, примыкающий к ним амбар, оцененные в тридцать фунтов стерлингов. В огне пожара, произошедшего по причине вышеуказанного колдовства, погибла некая Дебора Мейнард, жена Ричарда Мейнарда, а также…Секретарь продолжал читать, но Дженна уже не слушала его. Она знала, что ее дело безнадежно, что, признавшись сэру Томасу в том, что она приворожила Бенджамина, она подписала себе смертный приговор. Дженна постаралась отвлечься, подняв глаза к потолку и предоставив свободу своим мыслям.Она думала о вечной, нетленной красоте их волшебной долины, о том, что ее, Дженны, не будет, а величавые холмы, журчащие реки и ручьи, леса, поля, несравненные ландшафты будут существовать спустя годы, спустя века после ее ухода; она думала о непрерывности жизни, о том, что вес в мире будет идти своим чередом, хотя ее в этом мире уже не будет.Дженна вдруг начала плакать. Не потому, что она боялась смерти, а потому, что ей предстояла разлука с Бенджамином и Агнес; потому что она должна начать путешествие в неизвестность раньше них; потому что больше она уже не сможет улыбаться, глядя в их родные, любимые лица.Судья надел черную шапочку, и Дженна наконец взглянула в его холодные, кристально-прозрачные глаза. Все присутствующие в зале затаили дыхание, когда черноволосая девушка, только что выслушавшая свой приговор – «быть повешенной за шею, пока не умрет», неожиданно улыбнулась судье странной, яростной, неистовой улыбкой. Ее увели, и выглядевший потрясенным сэр Томас Волмси поднялся, чтобы покинуть зал суда.
Все было кончено. Женщина, сама признавшаяся в том, что она ведьма, должна была умереть. Без нее мир станет более безопасным местом для тех, кто останется в нем жить и страдать.Он сделал это! Одним ударом Ричард Мейнард покончил с двумя женщинами, которых ненавидел больше всего на свете. Он одержал победу над обеими отвергнувшими его суками, он показал им, кто настоящий хозяин! Ричард сидел в Бэйндене, на своем обычном месте у очага, не зажженного в эту теплую июньскую ночь, и перебирал в памяти недавние события. Какое наслаждение он испытал, насильно овладев Деборой! Воспоминания об этом и сейчас заставляли его трепетать от восторга и вожделения. Он оставил ее истерзанной, измученной до полусмерти, но само по себе это уже не имело значения – важно было заставить ее замолчать н всегда, не дать ей прийти в сознание и назвать имя насильника.Ричард удовлетворенно ухмыльнулся и потянулся за бутылкой. Устроить пожар оказалось на удивление легко. Даже слишком легко. Он не мог припомнить, чтобы в Мэгфилде когда-нибудь еще было так темно и безлюдно. Но самая блестящая идея осенила Ричарда уже потом, когда его вызвали на место пожара и он разыгрывал безутешного мужа и отца. Вначале Мейнард не собирался обвинять Дженну, но когда он стоял там и глядел на плотника, его вдруг будто что-то толкнуло. Подстегнутый выпивкой мозг работал особенно четко и ясно, это было похоже на озарение. И тут – какая удача! – подвернулся еще и кот этой безмозглой шлюхи. Начиная с этого момента, Дженна была все равно, что мертва.Мейнард осушил стакан и вновь наполнил его. Сегодня утром вместе с Мауд и несколькими односельчанами он давал показания в суде и с трудом удерживался от того, чтобы открыто не смеяться над Дженной. Ведьма никогда не узнает, чего она лишилась, когда пренебрегла им. Если бы только он мог растолковать ей, какой он великолепный, могучий любовник, от какого невероятного удовольствия она отказалась, тем самым только навредив себе. Как бы ему хотелось, чтобы Дженна узнала, что именно привело ее к гибели!Но это было невозможно.Более того, поймав сегодня ее взгляд, он с раздражением понял, что Дженна находится в отрешенном состоянии, когда ей уже все равно, что с ней будет. Она даже не прислушивалась к судебной процедуре. За одно это Ричард готов был растерзать ее.Фермер встал и достал с полки еще одну бутылку, чтобы прихватить ее в постель. Он будет лежать в тепле, наслаждаться выпивкой и размышлять, на ком бы ему теперь жениться. В этот момент Ричард почувствовал озноб – в доме вдруг почему-то стало очень холодно.– Будь ты проклята, Смуглая Леди, – выругался он. – Сегодня у меня нет настроения играть с тобой. Оставь меня в покос и убирайся!Мейнард начал подниматься по той самой лестнице, где когда-то впервые увидел ее.– Убирайся к черту, – еще раз повторил он.Внезапно она возникла прямо перед ним. Прядь черных волос выбилась из-под чепца и упала на лицо. Ричарда в который раз поразила и ее красота, и бесконечная печаль.– Прочь с дороги, – пробормотал он.Она не двинулась, и у Ричарда по спине впервые пробежал холодок страха.– Исчезни! – уже громче приказал он.Не сводя с него скорбных глаз, привидение подняло руку, и Ричарду показалось, что в ней мелькнул серп. Он знал, что Смуглая Леди не может причинить ему вреда, что это бестелесный призрак, видение, явление из другого мира, но уже не мог бороться с охватившим его безрассудным, неимоверным страхом. Он повернулся, чтобы бежать от нее, но его непослушные ноги вдруг подкосились и разъехались в разные стороны.С душераздирающим воплем Ричард рухнул головой вниз и пролетел вдоль всей лестницы, с силой ударившись головой о ее подножие. Раздался отвратительный хруст – это сломалась его шея. Воцарилась тишина. Смуглая Леди, рыдая, соскользнула вниз по лестнице и, пролетев мимо распростертого тела, навсегда покинула Бэйнденн. Глава тридцать вторая Утренний туман медленно рассеивался, уступая место яркому, кричащему солнечному свету, так не соответствующему предстоящему печальному действу. Вокруг Хоршемской тюрьмы уже собралась шумная, гогочущая, настроенная как следует насладиться ожидаемым зрелищем толпа. Разносчики предлагали свой товар, дети играли, женщины сосали конфеты. Ярмарочный вид и запах толпы вызывал у Бенджамина отвращение. Происходящее до ужаса походило на некий праздник; шарманщик привел обезьянку на серебряной цепочке, а один предприимчивый лоточник торговал черноволосыми куклами с веревкой вокруг шеи и ярлыком «Ведьма» на груди. С каким удовольствием Бенджамин поубивал их всех, если бы мог! Не в силах оставаться среди этого сброда, он вошел в трактир, чтобы хоть чуть-чуть притупить свои чувства алкоголем. Он еще стоял у прилавка, когда разноголосое «О-ох!» толпы сообщило ему, что ворота тюрьмы распахнулись. Оказавшись на самом краю людского моря, Бенджамин вынужден был силой проложить себе дорогу и, наконец, окровавленный и задыхающийся, оказался у ворот, откуда как раз выезжала телега с приговоренными.Их было четверо – Дженна и трое мужчин. Томас Герни из Хенфилда, осужденный на смерть за кражу кошелька, шляпы и двух серебряных колец, а также Ричард Майзи и Эндрю Вотерс из Бакстеда, виновные в похищении хромой кобылы, двух сыров, куска масла, окорока, юбки и ковра. Все они сидели на дне телеги, держа за спиной закованные в кандалы руки. Черные волосы Дженны были спрятаны под грубым серым чепцом, чтобы палачу было удобнее надеть ей на шею веревку.Бенджамин окликнул ее, но Дженна не оглянулась – наверное, решил он, боится расплакаться и осрамиться на людях.Шумная процессия двинулась к площади, где должна была состояться казнь. Из толпы доносились оскорбления, проклятия, вопли «Прислужница Сатаны». Когда впереди замаячила виселица с четырьмя петлями, раздались возгласы одобрения. Возле виселицы, разговаривая с палачом, стоял сэр Эдвард Биллингем, шериф графства Суссекс, готовый, если понадобится, с помощью отряда вооруженных стражников силой поддерживать порядок во время казни.Ценой неимоверных усилий Бенджамин пробился к самой повозке и попробовал уцепиться за нее, крича: «Дженна, я здесь! Мужайся, любовь моя. Я здесь, с тобой!», но один из стражников грубо оттолкнул его.Плотник изо всех сил старался удержаться на ногах, опасаясь быть затоптанным толпой. Не отрывая глаз от Дженны, он увидел, как она робко и слабо улыбнулась ему. Наконец повозка остановилась под самой перекладиной.– Вначале женщину, – распорядился шериф, и толпа откликнулась восторженным ревом.Потом зазвонил колокол, возвещая, что пришло время казни, и наступила тишина.Бенджамин на мгновение прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, то увидел, что Дженна, уже с веревкой на шее, в отчаянии озирается, ища его взглядом. И вот она увидела его. Его любимая увидела его!..И когда палач стегнул лошадь по крупу, повозка дернулась из-под виселицы, Джснна успела подарить ему последнюю, прекрасную, долгую, грустную улыбку и потом, очень медленно, задергалась в дикой пляске смерти…
На долину опускалась ночь, и с ней – тишина. К западу от маленького коттеджа Даниэля, за прудом с пляшущими по его глади серебряными огоньками, клонилось к закату солнце. Полыхающие багрянцем облака казались турнирными знаменами и вымпела ми. Появилась робкая молочно-белая круглая луна, задул упорный ночной ветерок, унося прочь остатки дневного тепла.Держа на руках ребенка, Агнес спросила.– Как ты думаешь, Бенджамин сегодня вернется? Может быть, он решил провести ночь возле Дженны?– Пойду, поищу его, – ответил Даниэль. – Он должен ехать со стороны Шардена. Держи наготове горячую похлебку, Агнес. Боюсь, сегодня будет долгая ночь.Надев шляпу и прихватив фонарь, он вышел. Оставшись одна, Агнес подбросила в огонь дров и занялась стряпней. Она успела покончить с делами, но мужчин все не было. Тогда, накинув шаль, Агнес вышла на крыльцо и начала тревожно вглядываться в темноту.Ветер стих, небо заволокло туманом, сквозь который едва просвечивала серебряная богиня, звезд же вообще не было видно. Ночную тишину вдруг нару шил крик лисицы. Огонь в очаге догорел, и Агнес, заново раздувая его, думала о другом огне – о пожаре, который только сегодня завершился в Хоршеме ужасным событием, повергшим их в скорбь и траур.Снаружи послышались мужские голоса. Агнес бросилась к двери и распахнула ее, думая, что это ее отец встретил Бенджамина и, чтобы хоть как-то отвлечь и успокоить его, пригласил из Бэйндена кого-то из соседей. Но приветствия замерли у нес на устах. Даниэль и трое других мужчин несли на плечах ее зятя. Его голова беспомощно свисала и болталась из стороны в сторону, а потускневшие синие глаза, не мигая, смотрели прямо на Агнес. Он был мертв.Слишком испуганная, чтобы говорить, Агнес из дала отчаянный крик. Ее отец объяснил.– Роб Коллинз обнаружил его в Хокесден-Парке. Он повесился – выбрал для себя ту же смерть, что и Дженна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54