Он сделал паузу, чтобы дать Роберту возможность переварить услышанное. Тот глядел на врача с некоторым изумлением. Как, этот забавный маленький доктор, похожий на бентамского петушка, с красным лицом и округлым животиком, смеет бросать вызов всему медицинскому миру, не согласному с его идеями. Так же, как и большинству мужчин маленького роста, доктору была свойственна некоторая неуверенность, которую он прикрывал напускной агрессивностью.Роберт улыбнулся:– Значит, мой брат вне опасности?Петушок снова заважничал.– Если он переживет следующие сутки, господин Роберт, то тогда будет вне опасности. Но впоследствии он должен постоянно соблюдать осторожность. Я заметил, что такие приступы имеют привычку повторяться спустя несколько лет. Я хочу сказать, что ваш брат уже никогда не сможет быть таким же активным и энергичным, каким был до сих пор.Улыбка исчезла с лица Роберта.– Слоном, я должен уже сейчас принять на себя некоторые его обязанности?– Совершенно верно, сэр, как paз это я и имею в виду. Считаю своим долгом предупредить, что в ближайшем будущем вам придется гораздо больше времени проводить в Глинде и меньше заниматься вашими личными, – доктор позволил себе тонко улыбнуться, – делами, если вы хотите, чтобы здоровье вернулось к господину Герберту.– Так и будет, – заверил Роберт. – Нет ничего более важного, чем здоровье моего брата и благосостояние Глинда.
Обнесенный естественным рвом Шарденский дом всегда по каким-то непонятным причинам пленял и притягивал Бенджамина Миста. Еще ребенком, впервые увидев этот дом на островке, он в восторге побежал вниз по склону, желая поскорее очутиться возле прохладной зеленой воды и пары лебедей с выводком птенцов, скользящих по ее зеркальной глади.Но когда Бенджамин увидел дом изнутри, то был просто ошеломлен. Это было совсем не то, что он ожидал. Мальчик представлял себе величественное старинное здание с огромным залом, красивыми спальнями и кабинетами, а вместо этого увидел обычный фермерский дом, правда, очень большой и просторный, но совершенно простой, даже аскетичный.Когда он спросил об этом у отца, Ральф Мист объяснил, что на этом месте когда-то стоял старинный замок, но нынешний Шарден был построен в пятнадцатом веке монастырем, в чьи руки поместье перешло после смерти Роберта де Шардена и, позднее, его сына Хэймона.Теперь оно принадлежало Стивену Пенкхэрсту, и случилось так, что у любимой кровати господина Пенкхэрста сломалась ножка, что и привело к тому, что в этот дождливый полдень Бенджамин Мист оказался в Шардене и, стоя у окна, смотрел, как грациозные лебеди стряхивают со своих крыльев бриллиантовые капли.Глядя на них, на окружавший островок ров, на поросший лесом склон высокого холма, Бенджамин в сотый раз удивлялся, почему ему так нравится это место, почему оно действует на него так успокаивающе. Может быть потому, что этот ландшафт совсем не изменился за несколько последних веков, создавая иллюзию, что он видит перед собой то же самое, что видел неведомый ему древний зодчий в давние, забытые времена?Бенджамин уже собирался отойти от окна, как вдруг в поле его зрения оказалась высокая темная фигура, возникшая на противоположном берегу рва и, судя по всему, смотревшая прямо на него. Несмотря на то, что все происходило средь бела дна, Бенджамин почему-то испугался. Хотя он ясно видел, что это Дженна Кэсслоу, что-то в ее облике показа лось ему неестественным. Она стояла совершенно неподвижно, и даже на расстоянии плотнику были видны ее странно немигающие, широко раскрытые и устремленные прямо на него глаза. Занервничав, он окликнул:– Дженна! Что ты здесь делаешь?Она не ответила и даже не пошевелилась, и тут произошло самое странное. Бенджамин смотрел на нес, и ему казалось, что она изменяется на его глазах. Он вдруг увидел, как она хороша собой. Ее высокий рост, всегда бывший предметом насмешек, показался ему достойным восхищения; он заметил, что ее волосы ниспадают, как потоки шелковых нитей, что у нес золотистая, спелая, цвета позднего лета, кожа. В этот миг Бснджалшн впервые понял, что Дженна – необыкновенно красивая молодая женщина.Раздавшийся позади него звук заставил плотника оглянуться, но выяснилось, что это всего лишь за скрипела половица, и он тотчас же вновь повернулся к окну, но Дженна исчезла так же внезапно, как и появилась. У Бенджамина холодок пробежал по спине – может быть, ее вообще здесь не было? Может быть, она ему привиделась – ведь никакое живое существо не могло успеть скрыться из виду, пока он на мгновение отворачивался.Заинтригованный, Бенджамин начал собирать инструменты – ремонт кровати уже был закончен, он был слишком занят тем, что только что произошло, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь другом. Внезапно им овладело желание немедленно повидать Дженну и узнать, была ли она в Шардене, и он решил, что должен тотчас же отправиться к ней. Тут его пронзила новая мысль – может быть, если случившееся было плодом его воображения, это означает, что Дженна попала в беду, что таким образом она мысленно послала ему призыв о помощи?Забеспокоившись, плотник поспешил получить у хозяина то, что ему причиталось, и выехал из Шардена. Следуя по течению реки, он попал на земли Бэйндена и почему-то решил проехать через синий колокольчиковый лес. Как всегда, безмолвная неподвижность этого места взволновала Бенджамина, и, глядя на сомкнувшиеся над его головой наподобие шатра ветви деревьев, он подумал, что скорее оно напоминает не храм, а склеп.Проехав мимо Бэйндена, Бенджамин спустился в низину, где стоял коттедж Даниэля, и с радостью увидел, что дверь открыта. На пороге, облизывая мордочку и лапки, восседал кот Дженны, Руттеркин, стало быть, его хозяйка была дома, поэтому Бенджамин не стал стучать и просто вошел в распахнутую дверь.Девушка, к которой он пришел, стояла посреди комнаты, одетая в нарядное золотистое платье с фижмами на боках и отложным белым воротником, как будто ожидала его. И хотя Бенджамин сразу догадался, что платье – подарок леди Мэй, оно так шло Дженне, словно было сшито специально на нее. И рукава, и юбка пришлись точно по ее росту, а искусно выкроенный лиф подчеркивал плавные линии груди.Бенджамин замер, пронзенный восхищением, уставившись на Дженну, как будто увидел ее впервые. В первый раз он заметил, как красиво загнуты кверху уголки ее удлиненных глаз, как приятно и необычно пахнут ее волосы; какие у нее полные, мягкие губы, а нижняя чуть-чуть выпячена вперед, что свидетельствует о страстности и нежности, и многих других дарах, которыми женщина может вознаградить муж чину.Бенджамин сам не верил тому, что сможет заговорить, но, наконец, прошептал.– Как ты прекрасна. Я никогда не замечал.Он понимал, что говорит что-то совсем не то, но она как будто поняла его и улыбнулась светлой, странной улыбкой.– Я надеялась, что когда-нибудь ты это заметишь.Бенджамин хотел спросить, была ли она сегодня в Шардене, но вдруг это стало ему совсем безразлично. Единственное, чего он сейчас желал, – это протянуть руку и дотронуться до стоящего перед ним прелестного создания, провести пальцами по ее нежной щеке, прикоснуться к векам, к вискам, к изящному маленькому уху.– Должно быть, я был слеп, – сказал он. – Как я мог не видеть? Дженна, ты совершенство.Снова та же странная улыбка.– Скоро придут мой отец и Агнес. Хочешь остаться и поужинать с нами?Бенджамин совершенно точно знал, что не хочет, что он не в силах делить с кем бы то ни было то обольстительное, волшебное существо, в которое вдруг превратилась Дженна; что в этот вечер они должны быть только вдвоем, только вдвоем, даже если потом им вновь придется смешаться с простыми смертными.В глубине сознания Бенджамина вдруг мелькнуло опасение, что все это может быть колдовством, что овладевшее им головокружительное чувство – всего лишь иллюзия, но он сразу же его отбросил. Он был слишком счастлив, чтобы сомневаться, и, переплетя свои пальцы с тонкими, длинными, похожими на тычинки цветка пальцами Дженны, поднес ее руку к губам.– Нет, я не хочу ужинать, – произнес он, удивляясь тому, как необычно звучит его голос. – Я хочу говорить с тобой, Дженна, с тобой одной. Я хочу быть с тобой наедине. У меня такое чувство, будто мы потеряли годы, а теперь должны их наверстать.В первый раз она засмеялась:– Но этот дом скоро наполнится людьми.– Тогда пойдем ко мне. Сегодня вечером мы должны быть только вдвоем. Ты пойдешь со мной, Дженна?Как будто она была знатной дамой, Дженна гордо и торжественно присела в реверансе.– Тогда пойдем сейчас же, пока они не пришли. Ты оставишь им записку?Глядя, как она пишет, Бенджамин мысленно восхищался ее разнообразными талантами. Он прочитал: «Агнес, меня позвал Бенджамин».– Но Агнес не умеет читать.– Отец прочтет ей.Больше он ни о чем не спрашивал, и они вдвоем вышли в теплый апрельский вечер, мягкий и свежий после прошедшего дождя, наполненный безумными голосами птиц. Сейчас им не нужно было ни о чем говорить. Бенджамин подсадил девушку на свою старенькую кобылу, даже она в этих полупрозрачных нежных сумерках казалась помолодевшей и сильной, такой, как была когда-то. Они поехали вдвоем через лес, слушая негромкий топот ступающих по мягкому торфу лошадиных копыт.Потом они очутились перед порозовевшим в лучах заходящего солнца домом Бенджамина и вошли в его гостеприимно раскрывшуюся дверь. Дженне пришлось наклонить голову, чтобы не зацепиться за косяк. Они стояли, молча глядя друг на друга, радуясь тому, что они наедине, и остро ощущая свою обособленность от остального мира.– Как я мог быть таким дураком? – наконец сказал Бенджамин, но Дженна не ответила.Они стояли, не касаясь друг друга, и только обменивались взглядами. И вдруг Бенджамин почувствовал, что все это когда-то уже происходило. Что когда-то – во сне или наяву – он уже стоял вот так, не сводя с Дженны глаз, чувствуя, что его тело и душа переполнены любовью.Наконец он промолвил:– Отныне мы не должны разлучаться – теперь, когда я, наконец, нашел тебя.Все с той же прекрасной улыбкой Дженна ответила:– Бенджамин, не надо бояться того, что произойдет между нами. Осуществление нашей любви – это часть того, что должно было свершиться.Бенджамин не знал, как они оказались в его маленькой спальне наверху, он помнил лишь сияние ее тела, когда оно постепенно открывалось ему – высокие полные груди, изящный изгиб талии, водопад черных волос, от которых он не мог оторвать глаз. И только тогда они наконец поцеловались и, не размыкая губ, опустились на кровать.Слова не были им нужны, соединяясь со своим любимым, Дженна с такой готовностью и радостью принесла себя ему в дар, с таким безграничным счастьем приняла в себя его плоть, с такой легкостью стала женщиной, что Бенджамину показалось, будто они всегда были любовниками.Кульминация их страсти была прекрасна и совершенна. Дженне, до сих пор не верившей своему счастью, показалось, будто она вознеслась ввысь и облетела вокруг луны, так велико было ее блаженство. А Бенджамин впервые в жизни понял, что это такое – торжество любви, и какое это счастье – отдать любимой женщине часть себя, навеки подарить ей свое сердце.– Дженна, – выдохнул он. – Дженна, я так люблю тебя.И перед глазами девушки опять возникли неровные строки: «Душица, вербена и полей приведут любого мужчину, какого ты пожелаешь, к тебе в постель, – но жасмин оставит его там навеки…» Глава двадцать четвертая Возвращаясь вечером домой, Агнес решила зайти к мамаше Мауд, зная, что если весть о сегодняшнем отсутствии Дженны на работе, которое Агнес объяснила недомоганием, уже достигла ушей сплетницы, то не пройдет и часа, как новость эта станет всеобщим достоянием. И в этом случае будет очень трудно что-либо объяснить Даниэлю и усмирить его ярость.Побаиваясь предстоящего разговора, девушка, тем не менее, свернула к домику мамаши Мауд и увидела, что его хозяйка стоит на крыльце и разговаривает с соседкой. Головы обеих кумушек оживленно покачивались.Когда Агнес подошла поближе, они замолчали, и Мауд воскликнула:– А, Агнес, моя дорогая! Как приятно тебя видеть. Не хочешь ли глотнуть немного эля, освежиться перед тем, как идти домой?Несмотря на то, что ее сердце сжимала тревога, Агнес улыбнулась и ответила:– Большое спасибо, матушка Мауд. Но кажется, я вам помешала?– Нет-нет, мне пора идти, – возразила соеедка. – Муж должен вот-вот прийти домой. До завтра, матушка Мауд.Она ушла, бросив на прощание многозначительный взгляд на Агнес, и вскоре девушка уже сидела в доме Мауд, со стаканом эля в одной руке и кексом в другой.– Посиди, передохни, моя дорогая, – суетилась хозяйка, – и расскажи мне, как вы все поживаете – ты, твоя сестра, отец, и вообще, что нового во дворце.– Ничего особенного, – пожала плечами Агнес, набивая рот кексом. – Сэр Томас вернулся и принимает гостей, леди Мэй, как всегда, озабочена тем, чтобы всех накормить, а главный повар и рад бы поспорить с ней, да не осмеливается. Ну, а у всех остальных сейчас работы больше, чем обычно.Агнес преувеличенно беззаботно рассмеялась, чувствуя на себе сверлящий взгляд похожих на бусинки маленьких глазок сплетницы.– А как молодой господин Том?– Очень хорошо. Мне кажется, он пишет что-то новое.– Сегодня мне рассказали о нем одну очень странную историю, – прищурившись, покачала голо вой матушка Мауд.– Да? – удивилась Агнес, ожидавшая, что речь вот-вот зайдет о Дженне.Неужели слух о ее отсутствии ускользнул от вездесущей сплетницы?– Вчера утром он привез домой юную Дебору Вестон, после тою, как с ней произошел этот несчастный случай во дворце.– Несчастный случай во дворце? – повторила недоумевающая Агнес.– Значит, когда это случилось, тебя там не было?Почувствовав ловушку, Агнес поспешила оправ даться:– Иногда я ухожу пораньше. Если я рано заканчиваю уборку и на кухне не нужна лишняя пара рук, то леди Мэй отпускает меня, говоря, что от моего сидения там мало толку.Мауд понимающе кивнула.– Конечно, моя дорогая. Ну, раз ты ничего не знаешь, я тебе расскажу. Так вот, говорят, что позавчера вечером Дебора зашла во дворец и подвернула ногу, так что не могла на нее ступать, и ей посоветовали остаться там на ночь.Подумав о том, как странно, что никто из прислуги ничего не знал, Агнес уточнила.– И утром господин Том отвез ее домой?– Да, но у него был такой жестокий приступ заикания, что он почти ничего не смог объяснить. Я слышала, папаша Вестон был весьма озабочен и недоволен всей этой историей.– Но сейчас Деборе уже лучше?– Наоборот! Она улеглась в постель и отказывается говорить с кем бы то ни было. Более того, когда один из ее братьев пошел за Бенджамином, ему никто не открыл, хотя он клянется, что слышал, как в доме кто-то разговаривал.Агнес, вдруг ощутив необъяснимый страх, молча смотрела на Мауд, не зная, что сказать, но та, не дожидаясь ответа, продолжала.– Мне кажется, Агнес, у Бенджамина появилась другая. Я уверена, он обманул Дебору, она об этом прознала и из-за этого-то и слегла.Пригубив эль, Агнес выдавила:– О-о, наверное, вы все-таки ошиблись. Разве такое возможно?– Еще бы! И очень легко. Мист – завидный жених, к тому же хорош собой. Не сомневаюсь, что какая-то бессердечная тварь заманила его в свои сети и отбила у Деборы.Очень храбро Агнес спросила:– Кого же вы подозреваете, матушка Мауд? Старуха помедлила, ее злобные глазки превратились в узенькие щелочки.– Я думала, ты можешь что-нибудь знать. Агнес. Работая во дворце, ты со многими общаешься.Агнес встала, уверенная, что матушка Мауд приберегла напоследок разговор об отсутствии Дженны на работе, и готовая отразить ее решающую атаку.– Я ничего не слышала, Мауд. Уверена, что вы ошибаетесь.– Посмотрим, – поджала губы сплетница и, сделав паузу, добавила: – Я слышала, что Дженна прихворнула. Очень жаль. Надо же, какое совпадение – Дебора больна, и твоя сестра тоже. Будем надеяться, они страдают не одним и тем же недомоганием.Намек был более чем явным.– Об этом не может быть и речи, – бесстрашно парировала Агнес. – Сами понимаете, между вывихнутой лодыжкой и обычной простудой нет ничего общего. Всего хорошего, матушка Мауд. Спасибо за угощение.– До свидания, Агнес. Мои наилучшие пожел ния Дженне и Даниэлю.– Спасибо.Выйдя из дома Мауд, Агнес торопливо зашагала по дороге, ведущей к Бэйндену, однако, дойдя до места, где ее уже не могли увидеть, свернула в лес и окольными путями вернулась в деревню.Только напоминание Агнес заставило Дженну осознать, что ее не было ни дома, ни на работе уже целые сутки. Но даже мысль о ремне Даниэля ее уже не пугала. Она достигла своей заветной цели – добилась любви человека, о котором мечтала всю жизнь, и в соединении их тел обрела такое блаженство, о существовании какого раньше даже не дога ывалась.Глядя на себя в зеркало Бенджамина, Дженна видела, как изменилось ее лицо, ныне напоминавшее распустившийся цветок, каким теплым, мягким стало его выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Обнесенный естественным рвом Шарденский дом всегда по каким-то непонятным причинам пленял и притягивал Бенджамина Миста. Еще ребенком, впервые увидев этот дом на островке, он в восторге побежал вниз по склону, желая поскорее очутиться возле прохладной зеленой воды и пары лебедей с выводком птенцов, скользящих по ее зеркальной глади.Но когда Бенджамин увидел дом изнутри, то был просто ошеломлен. Это было совсем не то, что он ожидал. Мальчик представлял себе величественное старинное здание с огромным залом, красивыми спальнями и кабинетами, а вместо этого увидел обычный фермерский дом, правда, очень большой и просторный, но совершенно простой, даже аскетичный.Когда он спросил об этом у отца, Ральф Мист объяснил, что на этом месте когда-то стоял старинный замок, но нынешний Шарден был построен в пятнадцатом веке монастырем, в чьи руки поместье перешло после смерти Роберта де Шардена и, позднее, его сына Хэймона.Теперь оно принадлежало Стивену Пенкхэрсту, и случилось так, что у любимой кровати господина Пенкхэрста сломалась ножка, что и привело к тому, что в этот дождливый полдень Бенджамин Мист оказался в Шардене и, стоя у окна, смотрел, как грациозные лебеди стряхивают со своих крыльев бриллиантовые капли.Глядя на них, на окружавший островок ров, на поросший лесом склон высокого холма, Бенджамин в сотый раз удивлялся, почему ему так нравится это место, почему оно действует на него так успокаивающе. Может быть потому, что этот ландшафт совсем не изменился за несколько последних веков, создавая иллюзию, что он видит перед собой то же самое, что видел неведомый ему древний зодчий в давние, забытые времена?Бенджамин уже собирался отойти от окна, как вдруг в поле его зрения оказалась высокая темная фигура, возникшая на противоположном берегу рва и, судя по всему, смотревшая прямо на него. Несмотря на то, что все происходило средь бела дна, Бенджамин почему-то испугался. Хотя он ясно видел, что это Дженна Кэсслоу, что-то в ее облике показа лось ему неестественным. Она стояла совершенно неподвижно, и даже на расстоянии плотнику были видны ее странно немигающие, широко раскрытые и устремленные прямо на него глаза. Занервничав, он окликнул:– Дженна! Что ты здесь делаешь?Она не ответила и даже не пошевелилась, и тут произошло самое странное. Бенджамин смотрел на нес, и ему казалось, что она изменяется на его глазах. Он вдруг увидел, как она хороша собой. Ее высокий рост, всегда бывший предметом насмешек, показался ему достойным восхищения; он заметил, что ее волосы ниспадают, как потоки шелковых нитей, что у нес золотистая, спелая, цвета позднего лета, кожа. В этот миг Бснджалшн впервые понял, что Дженна – необыкновенно красивая молодая женщина.Раздавшийся позади него звук заставил плотника оглянуться, но выяснилось, что это всего лишь за скрипела половица, и он тотчас же вновь повернулся к окну, но Дженна исчезла так же внезапно, как и появилась. У Бенджамина холодок пробежал по спине – может быть, ее вообще здесь не было? Может быть, она ему привиделась – ведь никакое живое существо не могло успеть скрыться из виду, пока он на мгновение отворачивался.Заинтригованный, Бенджамин начал собирать инструменты – ремонт кровати уже был закончен, он был слишком занят тем, что только что произошло, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь другом. Внезапно им овладело желание немедленно повидать Дженну и узнать, была ли она в Шардене, и он решил, что должен тотчас же отправиться к ней. Тут его пронзила новая мысль – может быть, если случившееся было плодом его воображения, это означает, что Дженна попала в беду, что таким образом она мысленно послала ему призыв о помощи?Забеспокоившись, плотник поспешил получить у хозяина то, что ему причиталось, и выехал из Шардена. Следуя по течению реки, он попал на земли Бэйндена и почему-то решил проехать через синий колокольчиковый лес. Как всегда, безмолвная неподвижность этого места взволновала Бенджамина, и, глядя на сомкнувшиеся над его головой наподобие шатра ветви деревьев, он подумал, что скорее оно напоминает не храм, а склеп.Проехав мимо Бэйндена, Бенджамин спустился в низину, где стоял коттедж Даниэля, и с радостью увидел, что дверь открыта. На пороге, облизывая мордочку и лапки, восседал кот Дженны, Руттеркин, стало быть, его хозяйка была дома, поэтому Бенджамин не стал стучать и просто вошел в распахнутую дверь.Девушка, к которой он пришел, стояла посреди комнаты, одетая в нарядное золотистое платье с фижмами на боках и отложным белым воротником, как будто ожидала его. И хотя Бенджамин сразу догадался, что платье – подарок леди Мэй, оно так шло Дженне, словно было сшито специально на нее. И рукава, и юбка пришлись точно по ее росту, а искусно выкроенный лиф подчеркивал плавные линии груди.Бенджамин замер, пронзенный восхищением, уставившись на Дженну, как будто увидел ее впервые. В первый раз он заметил, как красиво загнуты кверху уголки ее удлиненных глаз, как приятно и необычно пахнут ее волосы; какие у нее полные, мягкие губы, а нижняя чуть-чуть выпячена вперед, что свидетельствует о страстности и нежности, и многих других дарах, которыми женщина может вознаградить муж чину.Бенджамин сам не верил тому, что сможет заговорить, но, наконец, прошептал.– Как ты прекрасна. Я никогда не замечал.Он понимал, что говорит что-то совсем не то, но она как будто поняла его и улыбнулась светлой, странной улыбкой.– Я надеялась, что когда-нибудь ты это заметишь.Бенджамин хотел спросить, была ли она сегодня в Шардене, но вдруг это стало ему совсем безразлично. Единственное, чего он сейчас желал, – это протянуть руку и дотронуться до стоящего перед ним прелестного создания, провести пальцами по ее нежной щеке, прикоснуться к векам, к вискам, к изящному маленькому уху.– Должно быть, я был слеп, – сказал он. – Как я мог не видеть? Дженна, ты совершенство.Снова та же странная улыбка.– Скоро придут мой отец и Агнес. Хочешь остаться и поужинать с нами?Бенджамин совершенно точно знал, что не хочет, что он не в силах делить с кем бы то ни было то обольстительное, волшебное существо, в которое вдруг превратилась Дженна; что в этот вечер они должны быть только вдвоем, только вдвоем, даже если потом им вновь придется смешаться с простыми смертными.В глубине сознания Бенджамина вдруг мелькнуло опасение, что все это может быть колдовством, что овладевшее им головокружительное чувство – всего лишь иллюзия, но он сразу же его отбросил. Он был слишком счастлив, чтобы сомневаться, и, переплетя свои пальцы с тонкими, длинными, похожими на тычинки цветка пальцами Дженны, поднес ее руку к губам.– Нет, я не хочу ужинать, – произнес он, удивляясь тому, как необычно звучит его голос. – Я хочу говорить с тобой, Дженна, с тобой одной. Я хочу быть с тобой наедине. У меня такое чувство, будто мы потеряли годы, а теперь должны их наверстать.В первый раз она засмеялась:– Но этот дом скоро наполнится людьми.– Тогда пойдем ко мне. Сегодня вечером мы должны быть только вдвоем. Ты пойдешь со мной, Дженна?Как будто она была знатной дамой, Дженна гордо и торжественно присела в реверансе.– Тогда пойдем сейчас же, пока они не пришли. Ты оставишь им записку?Глядя, как она пишет, Бенджамин мысленно восхищался ее разнообразными талантами. Он прочитал: «Агнес, меня позвал Бенджамин».– Но Агнес не умеет читать.– Отец прочтет ей.Больше он ни о чем не спрашивал, и они вдвоем вышли в теплый апрельский вечер, мягкий и свежий после прошедшего дождя, наполненный безумными голосами птиц. Сейчас им не нужно было ни о чем говорить. Бенджамин подсадил девушку на свою старенькую кобылу, даже она в этих полупрозрачных нежных сумерках казалась помолодевшей и сильной, такой, как была когда-то. Они поехали вдвоем через лес, слушая негромкий топот ступающих по мягкому торфу лошадиных копыт.Потом они очутились перед порозовевшим в лучах заходящего солнца домом Бенджамина и вошли в его гостеприимно раскрывшуюся дверь. Дженне пришлось наклонить голову, чтобы не зацепиться за косяк. Они стояли, молча глядя друг на друга, радуясь тому, что они наедине, и остро ощущая свою обособленность от остального мира.– Как я мог быть таким дураком? – наконец сказал Бенджамин, но Дженна не ответила.Они стояли, не касаясь друг друга, и только обменивались взглядами. И вдруг Бенджамин почувствовал, что все это когда-то уже происходило. Что когда-то – во сне или наяву – он уже стоял вот так, не сводя с Дженны глаз, чувствуя, что его тело и душа переполнены любовью.Наконец он промолвил:– Отныне мы не должны разлучаться – теперь, когда я, наконец, нашел тебя.Все с той же прекрасной улыбкой Дженна ответила:– Бенджамин, не надо бояться того, что произойдет между нами. Осуществление нашей любви – это часть того, что должно было свершиться.Бенджамин не знал, как они оказались в его маленькой спальне наверху, он помнил лишь сияние ее тела, когда оно постепенно открывалось ему – высокие полные груди, изящный изгиб талии, водопад черных волос, от которых он не мог оторвать глаз. И только тогда они наконец поцеловались и, не размыкая губ, опустились на кровать.Слова не были им нужны, соединяясь со своим любимым, Дженна с такой готовностью и радостью принесла себя ему в дар, с таким безграничным счастьем приняла в себя его плоть, с такой легкостью стала женщиной, что Бенджамину показалось, будто они всегда были любовниками.Кульминация их страсти была прекрасна и совершенна. Дженне, до сих пор не верившей своему счастью, показалось, будто она вознеслась ввысь и облетела вокруг луны, так велико было ее блаженство. А Бенджамин впервые в жизни понял, что это такое – торжество любви, и какое это счастье – отдать любимой женщине часть себя, навеки подарить ей свое сердце.– Дженна, – выдохнул он. – Дженна, я так люблю тебя.И перед глазами девушки опять возникли неровные строки: «Душица, вербена и полей приведут любого мужчину, какого ты пожелаешь, к тебе в постель, – но жасмин оставит его там навеки…» Глава двадцать четвертая Возвращаясь вечером домой, Агнес решила зайти к мамаше Мауд, зная, что если весть о сегодняшнем отсутствии Дженны на работе, которое Агнес объяснила недомоганием, уже достигла ушей сплетницы, то не пройдет и часа, как новость эта станет всеобщим достоянием. И в этом случае будет очень трудно что-либо объяснить Даниэлю и усмирить его ярость.Побаиваясь предстоящего разговора, девушка, тем не менее, свернула к домику мамаши Мауд и увидела, что его хозяйка стоит на крыльце и разговаривает с соседкой. Головы обеих кумушек оживленно покачивались.Когда Агнес подошла поближе, они замолчали, и Мауд воскликнула:– А, Агнес, моя дорогая! Как приятно тебя видеть. Не хочешь ли глотнуть немного эля, освежиться перед тем, как идти домой?Несмотря на то, что ее сердце сжимала тревога, Агнес улыбнулась и ответила:– Большое спасибо, матушка Мауд. Но кажется, я вам помешала?– Нет-нет, мне пора идти, – возразила соеедка. – Муж должен вот-вот прийти домой. До завтра, матушка Мауд.Она ушла, бросив на прощание многозначительный взгляд на Агнес, и вскоре девушка уже сидела в доме Мауд, со стаканом эля в одной руке и кексом в другой.– Посиди, передохни, моя дорогая, – суетилась хозяйка, – и расскажи мне, как вы все поживаете – ты, твоя сестра, отец, и вообще, что нового во дворце.– Ничего особенного, – пожала плечами Агнес, набивая рот кексом. – Сэр Томас вернулся и принимает гостей, леди Мэй, как всегда, озабочена тем, чтобы всех накормить, а главный повар и рад бы поспорить с ней, да не осмеливается. Ну, а у всех остальных сейчас работы больше, чем обычно.Агнес преувеличенно беззаботно рассмеялась, чувствуя на себе сверлящий взгляд похожих на бусинки маленьких глазок сплетницы.– А как молодой господин Том?– Очень хорошо. Мне кажется, он пишет что-то новое.– Сегодня мне рассказали о нем одну очень странную историю, – прищурившись, покачала голо вой матушка Мауд.– Да? – удивилась Агнес, ожидавшая, что речь вот-вот зайдет о Дженне.Неужели слух о ее отсутствии ускользнул от вездесущей сплетницы?– Вчера утром он привез домой юную Дебору Вестон, после тою, как с ней произошел этот несчастный случай во дворце.– Несчастный случай во дворце? – повторила недоумевающая Агнес.– Значит, когда это случилось, тебя там не было?Почувствовав ловушку, Агнес поспешила оправ даться:– Иногда я ухожу пораньше. Если я рано заканчиваю уборку и на кухне не нужна лишняя пара рук, то леди Мэй отпускает меня, говоря, что от моего сидения там мало толку.Мауд понимающе кивнула.– Конечно, моя дорогая. Ну, раз ты ничего не знаешь, я тебе расскажу. Так вот, говорят, что позавчера вечером Дебора зашла во дворец и подвернула ногу, так что не могла на нее ступать, и ей посоветовали остаться там на ночь.Подумав о том, как странно, что никто из прислуги ничего не знал, Агнес уточнила.– И утром господин Том отвез ее домой?– Да, но у него был такой жестокий приступ заикания, что он почти ничего не смог объяснить. Я слышала, папаша Вестон был весьма озабочен и недоволен всей этой историей.– Но сейчас Деборе уже лучше?– Наоборот! Она улеглась в постель и отказывается говорить с кем бы то ни было. Более того, когда один из ее братьев пошел за Бенджамином, ему никто не открыл, хотя он клянется, что слышал, как в доме кто-то разговаривал.Агнес, вдруг ощутив необъяснимый страх, молча смотрела на Мауд, не зная, что сказать, но та, не дожидаясь ответа, продолжала.– Мне кажется, Агнес, у Бенджамина появилась другая. Я уверена, он обманул Дебору, она об этом прознала и из-за этого-то и слегла.Пригубив эль, Агнес выдавила:– О-о, наверное, вы все-таки ошиблись. Разве такое возможно?– Еще бы! И очень легко. Мист – завидный жених, к тому же хорош собой. Не сомневаюсь, что какая-то бессердечная тварь заманила его в свои сети и отбила у Деборы.Очень храбро Агнес спросила:– Кого же вы подозреваете, матушка Мауд? Старуха помедлила, ее злобные глазки превратились в узенькие щелочки.– Я думала, ты можешь что-нибудь знать. Агнес. Работая во дворце, ты со многими общаешься.Агнес встала, уверенная, что матушка Мауд приберегла напоследок разговор об отсутствии Дженны на работе, и готовая отразить ее решающую атаку.– Я ничего не слышала, Мауд. Уверена, что вы ошибаетесь.– Посмотрим, – поджала губы сплетница и, сделав паузу, добавила: – Я слышала, что Дженна прихворнула. Очень жаль. Надо же, какое совпадение – Дебора больна, и твоя сестра тоже. Будем надеяться, они страдают не одним и тем же недомоганием.Намек был более чем явным.– Об этом не может быть и речи, – бесстрашно парировала Агнес. – Сами понимаете, между вывихнутой лодыжкой и обычной простудой нет ничего общего. Всего хорошего, матушка Мауд. Спасибо за угощение.– До свидания, Агнес. Мои наилучшие пожел ния Дженне и Даниэлю.– Спасибо.Выйдя из дома Мауд, Агнес торопливо зашагала по дороге, ведущей к Бэйндену, однако, дойдя до места, где ее уже не могли увидеть, свернула в лес и окольными путями вернулась в деревню.Только напоминание Агнес заставило Дженну осознать, что ее не было ни дома, ни на работе уже целые сутки. Но даже мысль о ремне Даниэля ее уже не пугала. Она достигла своей заветной цели – добилась любви человека, о котором мечтала всю жизнь, и в соединении их тел обрела такое блаженство, о существовании какого раньше даже не дога ывалась.Глядя на себя в зеркало Бенджамина, Дженна видела, как изменилось ее лицо, ныне напоминавшее распустившийся цветок, каким теплым, мягким стало его выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54