Ничто не может остановить его – даже смерть от руки отца Дженны лучше, чем жизнь без нее.
Налив себе очередной стакан вина, Ричард Мейнард сказал:– Я так рад, моя дорогая, что ты пришла. Давно уже мне не приходилось ужинать в обществе красивой женщины.Ричард еще не был совершенно пьян, но язык у него уже заплетался, и Дженна успела пожалеть о том, что пришла. Однако, помня о том, что он сказал ей днем, Дженна затронула интересующую ее тему.– Вы говорили, что узнали что-то новое о Деборе. Где она?– В Глинде, – коротко ответил Ричард. – Работает горничной в замке и, без сомнения, спит с хозяином.Значит, это правда! Роберт Морли подчинился колдовству Дженны и затащил девушку в постель.Ошибочно истолковав выражение лица Дженны, Ричард кивнул.– Ужасная мысль, согласен. Она повергла нас обоих в бездну, Дженна. Но мы можем отомстить ей, отомстить вдвоем, если ты согласишься.– Каким же образом?Он неприятно улыбнулся.– Я расскажу тебе, когда мы поедим.Ричард приготовил роскошный ужин: баранину со специями, жареного гуся, сладкий пудинг, фрукты. Дженна с удовольствием набросилась на еду: теперь, когда ребенок притих, к ней вернулся аппетит, однако даже самые изысканные блюда не могли приглушить беспокойства и неприязни, которую вызывал в ней арендатор Бэйндена.В отличие от нее Ричард ел очень мало, зато старательно налегал на вино, время от времени выжидательно поглядывая на гостью. Дождавшись, пока Дженна отодвинула тарелку, он, проглатывая слова, произнес:– Буду говорить с тобой напрямик, дорогая моя. Однажды я подслушал твой разговор с Агнес и понял, что ты догадываешься, что маленький Ричард не от меня.– Да, – медленно ответила Дженна. – Это правда. Я считаю, что с вашей стороны очень благородно держать его здесь.– Это вовсе не из благородства. – Мейнард встал. – Я держу его здесь, чтобы заманить Дебору домой.– Вы хотите, чтобы она вернулась?– Да. Но не потому, что я люблю ее, поверь мне. Нет, я хочу получить возможность отомстить. Я проучу ее, заставлю быть покорной женой, чего бы мне это ни стоило.Дженна вздрогнула, увидев, что он подошел и встал за ее спиной.– Я уже говорил раньше, что знаю способ, как нам вдвоем отомстить им. Вот, что я предлагаю, Дженна: мы с тобой станем любовниками, и таким образом круг замкнется, колесо совершит полный оборот. Каждый раз, наслаждаясь друг другом, мы будем насмехаться над нашими неверными супругами, платить им той же монетой.Дженна обернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что на бледных щеках вспыхнули красные пятна. Впервые она начала понимать, что Ричард немного не в себе. Дженна поспешила подняться.– Господин Мейнард, прошу вас, остановитесь. Я не хочу становиться ничьей любовницей – ни вашей, ни кого бы то ни было другого. Пожалуйста, давайте прекратим этот разговор.– Почему нет? – придвинувшись к ней, возразил Ричард. – Я тебе не нравлюсь? Или просто ты изображаешь скромницу, как эта сука Дебора?Его руки легли на груди Дженны, и он впился ей в губы тяжелым, грубым поцелуем. Прежде чем она успела что-либо сообразить, он задрал ей юбку, и Дженна почувствовала его пальцы у себя на бедрах.– Ну-ну, не бойся, – прохрипел Ричард. – Будь умницей, пусти меня. Никто не войдет.– Нет! – закричала Дженна, безуспешно пытаясь оттолкнуть его. – Я не хочу. Отпустите меня!Но ее сопротивление лишь еще сильнее разожгло Ричарда. Он засмеялся от удовольствия.– Я буду кричать так громко, что кто-нибудь обязательно прибежит, – предупредила Дженна.Вместо ответа он ладонью закрыл ей рот, одновременно повалив девушку на стул. Дженна чувствовала, как он пытается овладеть ею. С неимоверным усилием она ударила его коленом в живот. Стул опрокинулся, они оба полетели на пол. Дженна вскочила и, кинув взгляд на охающего Мейнарда, бросилась к двери. Вылетев из комнаты, она сбежала по лестнице и, задыхаясь, помчалась по склону вниз, к дому Даниэля.Охваченная паническим страхом, она бежала, не глядя под ноги, и споткнулась о торчавший из-под земли корень. Дженна полетела вперед и упала бы, если бы ее вдруг не подхватила пара сильных мужских рук.– Любимая моя, – произнес родной голос. – Почему ты так мчишься? Что случилось?Дженна подняла голову и увидела Бенджамина.Часом позже, лежа в объятиях мужа, Дженна думала о том, как же это все-таки странно, что один и тот же акт может казаться таким ужасным и отвратительным с одним, и в то же время таким красивым и притягательным с другим. Если бы Ричарду удалось изнасиловать ее, Дженна чувствовала бы себя униженной, оскверненной, поруганной, но сейчас, предаваясь любви с Бенджамином, ощущая на своем теле его приятную тяжесть, его руки, ощущая его, требовательного и нетерпеливого, целиком, она испытывала лишь восторг и возбуждение.Бенджамин был так нежен с ней, так заботливо вел ее за руку назад к дому Даниэля, что Дженна ничего не сказала ему о Ричарде. Отцу она тоже ничего не стала говорить. Будет лучше, если ни один из них ничего не узнает.Когда Бенджамин, проводив ее до дверей, повернулся, чтобы уйти, то его опущенные плечи и дрожащие губы показались Дженне настолько трагическими, полными такого безнадежного отчаяния, что вся ее решимость растаяла без – следа.– Я люблю тебя, – вдруг, неожиданно для себя самой, призналась Дженна, слова сами собой слетели с ее губ.– Ох, Дженна… – До сих пор Дженна ни разу не видела Бенджамина плачущим, но сейчас он неудержимо разрыдался, всхлипывая и от смущения пряча лицо в ладонях.Дженна увидела, насколько тяжело он переживает случившееся, и поняла, что у нее не осталось выбора. Войдя в дом, она сказала отцу.– Можешь считать меня слабовольной дурочкой, но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю Бенджамина.– Слава Богу, – только и сказал Даниэль, обнимая дочь.– Но я думала, ты хочешь его убить.– Он уже достаточно сам себя наказал. Возвращайся к нему, и живите в мире и согласии.В дом плотника они вернулись уже целой семьей, потому что, не успели они переступить порог, как Дженна сообщила мужу о том, что у них будет ребенок. Бенджамин опустился перед ней на колени и поцеловал то место, где росло и развивалось его дитя, и Дженну пронзило ощущение, что когда-то это уже происходило, но как-то иначе.Потом, лежа в супружеской постели, чувствуя у себя на пальце все то же таинственное кольцо, Дженна думала о будущем и гадала, много ли у нее будет детей. Рядом с ней мирно спал Бенджамин. Теперь Дженна знала, что муж по-настоящему любит ее, независимо от чар и зелий. Сердце Дженны переполнялось радостью и счастьем, и, наконец, она заснула, твердо решив, что на следующий день сожжет книгу Алисы Кэсслоу. Глава двадцать девятая Любуясь весной, вновь пришедшей в колдовскую долину, Дженна и Бенджамин рука об руку гуляли вдоль реки. В твердом пожатии Бенджамина чувствовались любовь и нежность, забота и внимание.Хотя зима была холодной и долгой, природа уже начала пробуждаться после зимней спячки. Родившиеся зимой ягнята ковыляли на неокрепших ножках, присоединяя свои тоненькие голоса ко всеобщему гимну возрождения природы.– Скоро и у нас будет ребенок, – сказала Дженна, и Бенджамин, положив руку на ее выпуклый живот, ответил:– Для меня это не может быть слишком скоро.В последние месяцы они были безгранично счастливы, как будто их примирение навсегда похоронило тяжелые воспоминания и навеки скрепило их союз. Порой Дженне даже казалось, что их любовь столь огромна, что ни один из них не сможет выжить, испытав такое счастье. Когда ее посещали такие мысли, Дженна вздрагивала от мрачных предчувствий и думала о том, как предотвратить грядущие бедствия.Она так и не нашла в себе сил уничтожить книгу своей тетки. Бесконечно долго Дженна перебирала потемневшие страницы и, наконец, снова заперла книгу в шкатулку, не в силах предать огню чужой многолетний труд. Однако в каком-то смысле она сдержала свое слово, данное в день примирения с Бенджамином, с тех пор ни разу не обращалась к этой книге и даже настойку из листьев малины для облегчения родов готовила по памяти.Внезапно Дженна ощутила острую нужду в глотке этого снадобья, тупая боль, возникшая в пояснице, разлилась по всему телу. Ей захотелось поскорее попасть домой. Почувствовав перемену в настроении жены, Бенджамин спросил:– Что-нибудь не так, любимая?– Просто немного устала, – ответила она. – Не думаю, что сегодня нам придется звать Агнес.Но судьба распорядилась по-своему. Когда супруги поравнялись с домом Кэсслоу, Дженна почувствовала, как по ее ногам заструилась вода, и поняла, что ребенок не может больше ждать.– Придется нам зайти, – сказала она. – Наше дитя просится на свет.Сразу же поднялась суматоха. Агнес помогла Дженне подняться по лестнице и уложила в постель, которую еще недавно делила с сестрой; Бенджамин поспешил в деревню за акушеркой и за настойкой из листьев малины; из Бэйндена прибежала помочь няня юного Ричарда; а Даниэль, прихватив несколько монет, отправился выпить эля.В течение нескольких часов мучений, отчасти облегченных травяными настоями, Дженна грезила наяву. Ей казалось, что она вновь видит молодого мужчину с ястребиными чертами, владельца кольца, которое прочно обосновалось на ее пальце. Дженна видела себя стоящей возле пруда и наблюдающей, как мертвое тело незнакомца замуровывают в стене ее собственного дома. Значит, в коттедже Даниэля скрыт ключ к тайне! Очнувшись, Дженна увидела над собой встревоженное лицо Бенджамина.– Дорогая моя, ты была такой бледной и неподвижной, что я подумал, будто ты при смерти.– Ну уж нет, – ответила Дженна. – Мне еще слишком многое надо сделать, чтобы произвести на свет твоего ребенка.Желая хоть как-то разделить ее муки, Бенджамин сделал попытку остаться в комнате, но недоумевающие и возмущенные лица акушерки и остальных женщин заставили его уйти и отправиться на поиски Даниэля. Часом позже, выйдя из Мэгфилдского трактира, Бенджамин передернулся, почувствовав дуновение холодного, наполненного соленой влагой ветра. В эту промозглую, сырую мартовскую ночь должен был появиться на свет его ребенок. Снедаемый нетерпением, Бенджамин обратился к тестю:– Я должен вернуться домой. Я хочу быть вместе с Дженной.Что-то неладно, вдруг уверился Бенджамин. В действие вступили какие-то жестокие, злые, безжалостные силы. Перекрестившись, Бенджамин галопом умчался в темноту.Проезжая по гряде над Бэйнденом, он увидел, что между деревьями мелькает свет фонаря и, решив, что это посланец из дома Кэсслоу, двинулся навстречу. Но это были два всадника, причем даже на расстоянии Бенджамин распознал в одном из них женщину. Что-то в ее облике было пугающе знакомым, и когда фонарь вдруг качнулся под порывом ветра, Бенджамин увидел облако пушистых светлых волос и узнал Дебору Мейнард. Значит, она вернулась в Мэгфилд в ту самую ночь, когда он должен стать отцом.Его первым порывом было избежать встречи, и Бенджамин, пригнувшись в седле, направил коня в густые заросли. Но сразу же вслед за этим он услышал крик ужаса и, присмотревшись, увидел, что Дебора и ее спутник остановились перед каким-то темным, приземистым строением, а лошадь Деборы, испуганно заржав, встала на дыбы.Бенджамин так никогда и не смог понять, что заставило его устремиться к ней на помощь. Ухватив лошадь под уздцы, он заставил ее стоять спокойно, но Дебора даже не взглянула на него, вперившись взглядом в таинственное строение. Это была кузница, и, поскольку Бенджамин не узнал ее, то сразу потерял ориентировку и решил, что свернул не в ту сторону и заблудился.– Где мы? – спросил он.Никто не ответил, а спутник Деборы, слуга из Глинда, к удивлению Бенджамина, вдруг издал испуганный возглас и умчался прочь. Воцарилась тишина, которую нарушало только завывание холодного соленого ветра, но в следующее мгновение все ночные звуки показались им преувеличенными во стократ. В уши Бенджамина ударила разноголосица ночных тварей, больших и малых, всхрапывание и фырканье их лошадей, крики сов.Повернувшись, он взглянул на кузню. Над горном склонился монах с выбритой тонзурой, открывавшей костистый, обтянутый кожей череп.– Где мы? – повторил Бенджамин, но Дебора снова не ответила, и короткий взгляд на ее замерший профиль убедил плотника, что она находится в состоянии, близком к трансу, и не в силах оторвать глаз от монаха.Очень медленно кузнец повернулся к ним, и Бенджамин замер, глядя в его огромные, как озера расплавленного металла, нестерпимо сверкающие глаза.– Кто вы? – выкрикнул плотник, но вместо ответа монах отвернулся и вновь склонился над горном.Откуда ни возьмись, вдруг поплыли волны тумана – небывалое при таком ветре явление – и скрыли от них кузницу и монаха.– Господи, спаси нас! – воскликнул Бенджамин. – Что это было, видение?Дебора повернулась к нему, и по ее ошеломлен ному взгляду Бенджамин догадался, что она только сейчас поняла, что это он.– Наверно, это был предвестник смерти, – прошептала она.Осознав, что когда они виделись в последний раз, то предавались самому интимному на свете занятию, Бенджамин поспешил заявить:– Мы с Дженной помирились, Дебора.Дебора бросила на него полный презрения взгляд.– Я была не в себе, когда это случилось. Больше я не интересуюсь мужчинами. Я, наконец, изгнала дьявола, и за это сама была изгнана. Теперь моя единственная забота – это мой сын. Ты не знаешь, где он?– Большую часть времени он проводит со своей няней, Сарой Стивен. К сожалению, твой муж совершенно им не интересуется.– Она по-прежнему каждый вечер возвращается из Бэйндена домой?– Да, и, как правило, берет с собой ребенка. Лучше всего тебе обратиться к ней, Дебора. – Бенджамин дотронулся до ее руки. – Прости мне то, что я тогда сделал.В свете фонаря ее лицо выглядело пепельно-бледным.– Нет, это ты прости меня. Иногда я бываю дикая, ты сам видел. Больше это не повторится.– Надеюсь, что нет, – с горечью отозвался Бенджамин.– Бенджамин, последняя просьба. Не мог бы ты проводить меня до дома Стивена? Я слишком напугана, чтобы ехать туда одна.Бенджамин заколебался, ему хотелось поскорее очутиться рядом с Дженной, но он знал, что не может оставить Дебору одну, беззащитную, посреди леса в эту темную ночь.– Тогда давай побыстрее, – нехотя согласился он, – моя жена рожает, и я хочу поскорее вернуться к ней.Дебора не ответила, лишь слегка кивнула головой, и они, пустив лошадей в галоп, поскакали в сторону деревни. Выехав на восточный тракт, на середине подъема они повстречали матушку Мауд, ковылявшую к своему дому.– Доброго вечера вам обоим, – пожелала она.В слабом свете фонаря ее широкое лицо колыхалось, как расплывчатый пудинг.– Как, это Дебора… – изумленно пробормотала старуха и вдруг, узнав Бенджамина, взвизгнула: – И ты, Мист! Итак, вы все еще вместе!Плотник хотел остановиться и сказать, что он не видел Дебору Мейнард уже больше полугода; что Мауд мерзкая старая сплетница и хватит ей лезть в чужие дела, что единственное его желание – поскорее оказаться рядом с Дженной, но у него не было времени для объяснений.– Мы случайно встретились только сегодня вече ром, – коротко бросил Бенджамин и ускакал, оставив Мауд глядеть им вслед.Ее лицо сморщилось и превратилось из пудинга в орех, на губах заиграла дьявольская усмешка.
Роды были тяжелыми. Вначале молодая мать стонала и вскрикивала, снова и снова призывая к себе мужа, но потом, когда боль сделалась нестерпимой, она вдруг открыла глаза и пробормотала:– Что бы ни было, больше я не буду кричать. Я переплыву это море в одиночку, если так нужно.Потому что Дженне казалось, что ее швырнули в океан боли, и только плавая и борясь с волнами, она могла хоть как-то смягчить свои страдания. И вот, чтобы помочь себе, Дженна представила, как она качается на волнах рядом с двумя мальчиками в туниках. Вначале это было трудно, и она то и дело вновь соскальзывала в боль, но потом каким-то образом она научилась сама управлять родовой деятельностью. Теперь Дженна вместе с мальчиками бесстрашно взлетала на самые гребни чудовищно огромных пенистых валов, один вид которых мог испугать кого угодно.Дикая, первозданная ярость океана становилась все сильнее и необузданнее, но странное маленькое трио отважно боролось со стихией и победило. Море постепенно успокоилось, и Дженне осталось сделать только последнее усилие, чтобы вытолкнуть из себя ребенка, странно притихшего теперь, когда стены его темного мирка начали рушиться, открывая ему дорогу к свету.Мальчики в туниках исчезли, и Дженна вновь осталась одна. Она лежала на звериных шкурах посреди огромной темной пещеры, снаружи доносился ужасающий рев кровожадных диких чудовищ. До нее донесся голос акушерки.– Теперь полегче, задержи дыхание, – и стены пещеры растаяли.Дженна увидела, что лежит в постели в доме своего отца. Она почувствовала, как ребенок выскользнул из ее тела, вскрикнула и глубоко вздохнула. Потом она услышала его крик и через минуту, вытертый и завернутый в пеленку, он уже лежал у нее в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Налив себе очередной стакан вина, Ричард Мейнард сказал:– Я так рад, моя дорогая, что ты пришла. Давно уже мне не приходилось ужинать в обществе красивой женщины.Ричард еще не был совершенно пьян, но язык у него уже заплетался, и Дженна успела пожалеть о том, что пришла. Однако, помня о том, что он сказал ей днем, Дженна затронула интересующую ее тему.– Вы говорили, что узнали что-то новое о Деборе. Где она?– В Глинде, – коротко ответил Ричард. – Работает горничной в замке и, без сомнения, спит с хозяином.Значит, это правда! Роберт Морли подчинился колдовству Дженны и затащил девушку в постель.Ошибочно истолковав выражение лица Дженны, Ричард кивнул.– Ужасная мысль, согласен. Она повергла нас обоих в бездну, Дженна. Но мы можем отомстить ей, отомстить вдвоем, если ты согласишься.– Каким же образом?Он неприятно улыбнулся.– Я расскажу тебе, когда мы поедим.Ричард приготовил роскошный ужин: баранину со специями, жареного гуся, сладкий пудинг, фрукты. Дженна с удовольствием набросилась на еду: теперь, когда ребенок притих, к ней вернулся аппетит, однако даже самые изысканные блюда не могли приглушить беспокойства и неприязни, которую вызывал в ней арендатор Бэйндена.В отличие от нее Ричард ел очень мало, зато старательно налегал на вино, время от времени выжидательно поглядывая на гостью. Дождавшись, пока Дженна отодвинула тарелку, он, проглатывая слова, произнес:– Буду говорить с тобой напрямик, дорогая моя. Однажды я подслушал твой разговор с Агнес и понял, что ты догадываешься, что маленький Ричард не от меня.– Да, – медленно ответила Дженна. – Это правда. Я считаю, что с вашей стороны очень благородно держать его здесь.– Это вовсе не из благородства. – Мейнард встал. – Я держу его здесь, чтобы заманить Дебору домой.– Вы хотите, чтобы она вернулась?– Да. Но не потому, что я люблю ее, поверь мне. Нет, я хочу получить возможность отомстить. Я проучу ее, заставлю быть покорной женой, чего бы мне это ни стоило.Дженна вздрогнула, увидев, что он подошел и встал за ее спиной.– Я уже говорил раньше, что знаю способ, как нам вдвоем отомстить им. Вот, что я предлагаю, Дженна: мы с тобой станем любовниками, и таким образом круг замкнется, колесо совершит полный оборот. Каждый раз, наслаждаясь друг другом, мы будем насмехаться над нашими неверными супругами, платить им той же монетой.Дженна обернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что на бледных щеках вспыхнули красные пятна. Впервые она начала понимать, что Ричард немного не в себе. Дженна поспешила подняться.– Господин Мейнард, прошу вас, остановитесь. Я не хочу становиться ничьей любовницей – ни вашей, ни кого бы то ни было другого. Пожалуйста, давайте прекратим этот разговор.– Почему нет? – придвинувшись к ней, возразил Ричард. – Я тебе не нравлюсь? Или просто ты изображаешь скромницу, как эта сука Дебора?Его руки легли на груди Дженны, и он впился ей в губы тяжелым, грубым поцелуем. Прежде чем она успела что-либо сообразить, он задрал ей юбку, и Дженна почувствовала его пальцы у себя на бедрах.– Ну-ну, не бойся, – прохрипел Ричард. – Будь умницей, пусти меня. Никто не войдет.– Нет! – закричала Дженна, безуспешно пытаясь оттолкнуть его. – Я не хочу. Отпустите меня!Но ее сопротивление лишь еще сильнее разожгло Ричарда. Он засмеялся от удовольствия.– Я буду кричать так громко, что кто-нибудь обязательно прибежит, – предупредила Дженна.Вместо ответа он ладонью закрыл ей рот, одновременно повалив девушку на стул. Дженна чувствовала, как он пытается овладеть ею. С неимоверным усилием она ударила его коленом в живот. Стул опрокинулся, они оба полетели на пол. Дженна вскочила и, кинув взгляд на охающего Мейнарда, бросилась к двери. Вылетев из комнаты, она сбежала по лестнице и, задыхаясь, помчалась по склону вниз, к дому Даниэля.Охваченная паническим страхом, она бежала, не глядя под ноги, и споткнулась о торчавший из-под земли корень. Дженна полетела вперед и упала бы, если бы ее вдруг не подхватила пара сильных мужских рук.– Любимая моя, – произнес родной голос. – Почему ты так мчишься? Что случилось?Дженна подняла голову и увидела Бенджамина.Часом позже, лежа в объятиях мужа, Дженна думала о том, как же это все-таки странно, что один и тот же акт может казаться таким ужасным и отвратительным с одним, и в то же время таким красивым и притягательным с другим. Если бы Ричарду удалось изнасиловать ее, Дженна чувствовала бы себя униженной, оскверненной, поруганной, но сейчас, предаваясь любви с Бенджамином, ощущая на своем теле его приятную тяжесть, его руки, ощущая его, требовательного и нетерпеливого, целиком, она испытывала лишь восторг и возбуждение.Бенджамин был так нежен с ней, так заботливо вел ее за руку назад к дому Даниэля, что Дженна ничего не сказала ему о Ричарде. Отцу она тоже ничего не стала говорить. Будет лучше, если ни один из них ничего не узнает.Когда Бенджамин, проводив ее до дверей, повернулся, чтобы уйти, то его опущенные плечи и дрожащие губы показались Дженне настолько трагическими, полными такого безнадежного отчаяния, что вся ее решимость растаяла без – следа.– Я люблю тебя, – вдруг, неожиданно для себя самой, призналась Дженна, слова сами собой слетели с ее губ.– Ох, Дженна… – До сих пор Дженна ни разу не видела Бенджамина плачущим, но сейчас он неудержимо разрыдался, всхлипывая и от смущения пряча лицо в ладонях.Дженна увидела, насколько тяжело он переживает случившееся, и поняла, что у нее не осталось выбора. Войдя в дом, она сказала отцу.– Можешь считать меня слабовольной дурочкой, но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю Бенджамина.– Слава Богу, – только и сказал Даниэль, обнимая дочь.– Но я думала, ты хочешь его убить.– Он уже достаточно сам себя наказал. Возвращайся к нему, и живите в мире и согласии.В дом плотника они вернулись уже целой семьей, потому что, не успели они переступить порог, как Дженна сообщила мужу о том, что у них будет ребенок. Бенджамин опустился перед ней на колени и поцеловал то место, где росло и развивалось его дитя, и Дженну пронзило ощущение, что когда-то это уже происходило, но как-то иначе.Потом, лежа в супружеской постели, чувствуя у себя на пальце все то же таинственное кольцо, Дженна думала о будущем и гадала, много ли у нее будет детей. Рядом с ней мирно спал Бенджамин. Теперь Дженна знала, что муж по-настоящему любит ее, независимо от чар и зелий. Сердце Дженны переполнялось радостью и счастьем, и, наконец, она заснула, твердо решив, что на следующий день сожжет книгу Алисы Кэсслоу. Глава двадцать девятая Любуясь весной, вновь пришедшей в колдовскую долину, Дженна и Бенджамин рука об руку гуляли вдоль реки. В твердом пожатии Бенджамина чувствовались любовь и нежность, забота и внимание.Хотя зима была холодной и долгой, природа уже начала пробуждаться после зимней спячки. Родившиеся зимой ягнята ковыляли на неокрепших ножках, присоединяя свои тоненькие голоса ко всеобщему гимну возрождения природы.– Скоро и у нас будет ребенок, – сказала Дженна, и Бенджамин, положив руку на ее выпуклый живот, ответил:– Для меня это не может быть слишком скоро.В последние месяцы они были безгранично счастливы, как будто их примирение навсегда похоронило тяжелые воспоминания и навеки скрепило их союз. Порой Дженне даже казалось, что их любовь столь огромна, что ни один из них не сможет выжить, испытав такое счастье. Когда ее посещали такие мысли, Дженна вздрагивала от мрачных предчувствий и думала о том, как предотвратить грядущие бедствия.Она так и не нашла в себе сил уничтожить книгу своей тетки. Бесконечно долго Дженна перебирала потемневшие страницы и, наконец, снова заперла книгу в шкатулку, не в силах предать огню чужой многолетний труд. Однако в каком-то смысле она сдержала свое слово, данное в день примирения с Бенджамином, с тех пор ни разу не обращалась к этой книге и даже настойку из листьев малины для облегчения родов готовила по памяти.Внезапно Дженна ощутила острую нужду в глотке этого снадобья, тупая боль, возникшая в пояснице, разлилась по всему телу. Ей захотелось поскорее попасть домой. Почувствовав перемену в настроении жены, Бенджамин спросил:– Что-нибудь не так, любимая?– Просто немного устала, – ответила она. – Не думаю, что сегодня нам придется звать Агнес.Но судьба распорядилась по-своему. Когда супруги поравнялись с домом Кэсслоу, Дженна почувствовала, как по ее ногам заструилась вода, и поняла, что ребенок не может больше ждать.– Придется нам зайти, – сказала она. – Наше дитя просится на свет.Сразу же поднялась суматоха. Агнес помогла Дженне подняться по лестнице и уложила в постель, которую еще недавно делила с сестрой; Бенджамин поспешил в деревню за акушеркой и за настойкой из листьев малины; из Бэйндена прибежала помочь няня юного Ричарда; а Даниэль, прихватив несколько монет, отправился выпить эля.В течение нескольких часов мучений, отчасти облегченных травяными настоями, Дженна грезила наяву. Ей казалось, что она вновь видит молодого мужчину с ястребиными чертами, владельца кольца, которое прочно обосновалось на ее пальце. Дженна видела себя стоящей возле пруда и наблюдающей, как мертвое тело незнакомца замуровывают в стене ее собственного дома. Значит, в коттедже Даниэля скрыт ключ к тайне! Очнувшись, Дженна увидела над собой встревоженное лицо Бенджамина.– Дорогая моя, ты была такой бледной и неподвижной, что я подумал, будто ты при смерти.– Ну уж нет, – ответила Дженна. – Мне еще слишком многое надо сделать, чтобы произвести на свет твоего ребенка.Желая хоть как-то разделить ее муки, Бенджамин сделал попытку остаться в комнате, но недоумевающие и возмущенные лица акушерки и остальных женщин заставили его уйти и отправиться на поиски Даниэля. Часом позже, выйдя из Мэгфилдского трактира, Бенджамин передернулся, почувствовав дуновение холодного, наполненного соленой влагой ветра. В эту промозглую, сырую мартовскую ночь должен был появиться на свет его ребенок. Снедаемый нетерпением, Бенджамин обратился к тестю:– Я должен вернуться домой. Я хочу быть вместе с Дженной.Что-то неладно, вдруг уверился Бенджамин. В действие вступили какие-то жестокие, злые, безжалостные силы. Перекрестившись, Бенджамин галопом умчался в темноту.Проезжая по гряде над Бэйнденом, он увидел, что между деревьями мелькает свет фонаря и, решив, что это посланец из дома Кэсслоу, двинулся навстречу. Но это были два всадника, причем даже на расстоянии Бенджамин распознал в одном из них женщину. Что-то в ее облике было пугающе знакомым, и когда фонарь вдруг качнулся под порывом ветра, Бенджамин увидел облако пушистых светлых волос и узнал Дебору Мейнард. Значит, она вернулась в Мэгфилд в ту самую ночь, когда он должен стать отцом.Его первым порывом было избежать встречи, и Бенджамин, пригнувшись в седле, направил коня в густые заросли. Но сразу же вслед за этим он услышал крик ужаса и, присмотревшись, увидел, что Дебора и ее спутник остановились перед каким-то темным, приземистым строением, а лошадь Деборы, испуганно заржав, встала на дыбы.Бенджамин так никогда и не смог понять, что заставило его устремиться к ней на помощь. Ухватив лошадь под уздцы, он заставил ее стоять спокойно, но Дебора даже не взглянула на него, вперившись взглядом в таинственное строение. Это была кузница, и, поскольку Бенджамин не узнал ее, то сразу потерял ориентировку и решил, что свернул не в ту сторону и заблудился.– Где мы? – спросил он.Никто не ответил, а спутник Деборы, слуга из Глинда, к удивлению Бенджамина, вдруг издал испуганный возглас и умчался прочь. Воцарилась тишина, которую нарушало только завывание холодного соленого ветра, но в следующее мгновение все ночные звуки показались им преувеличенными во стократ. В уши Бенджамина ударила разноголосица ночных тварей, больших и малых, всхрапывание и фырканье их лошадей, крики сов.Повернувшись, он взглянул на кузню. Над горном склонился монах с выбритой тонзурой, открывавшей костистый, обтянутый кожей череп.– Где мы? – повторил Бенджамин, но Дебора снова не ответила, и короткий взгляд на ее замерший профиль убедил плотника, что она находится в состоянии, близком к трансу, и не в силах оторвать глаз от монаха.Очень медленно кузнец повернулся к ним, и Бенджамин замер, глядя в его огромные, как озера расплавленного металла, нестерпимо сверкающие глаза.– Кто вы? – выкрикнул плотник, но вместо ответа монах отвернулся и вновь склонился над горном.Откуда ни возьмись, вдруг поплыли волны тумана – небывалое при таком ветре явление – и скрыли от них кузницу и монаха.– Господи, спаси нас! – воскликнул Бенджамин. – Что это было, видение?Дебора повернулась к нему, и по ее ошеломлен ному взгляду Бенджамин догадался, что она только сейчас поняла, что это он.– Наверно, это был предвестник смерти, – прошептала она.Осознав, что когда они виделись в последний раз, то предавались самому интимному на свете занятию, Бенджамин поспешил заявить:– Мы с Дженной помирились, Дебора.Дебора бросила на него полный презрения взгляд.– Я была не в себе, когда это случилось. Больше я не интересуюсь мужчинами. Я, наконец, изгнала дьявола, и за это сама была изгнана. Теперь моя единственная забота – это мой сын. Ты не знаешь, где он?– Большую часть времени он проводит со своей няней, Сарой Стивен. К сожалению, твой муж совершенно им не интересуется.– Она по-прежнему каждый вечер возвращается из Бэйндена домой?– Да, и, как правило, берет с собой ребенка. Лучше всего тебе обратиться к ней, Дебора. – Бенджамин дотронулся до ее руки. – Прости мне то, что я тогда сделал.В свете фонаря ее лицо выглядело пепельно-бледным.– Нет, это ты прости меня. Иногда я бываю дикая, ты сам видел. Больше это не повторится.– Надеюсь, что нет, – с горечью отозвался Бенджамин.– Бенджамин, последняя просьба. Не мог бы ты проводить меня до дома Стивена? Я слишком напугана, чтобы ехать туда одна.Бенджамин заколебался, ему хотелось поскорее очутиться рядом с Дженной, но он знал, что не может оставить Дебору одну, беззащитную, посреди леса в эту темную ночь.– Тогда давай побыстрее, – нехотя согласился он, – моя жена рожает, и я хочу поскорее вернуться к ней.Дебора не ответила, лишь слегка кивнула головой, и они, пустив лошадей в галоп, поскакали в сторону деревни. Выехав на восточный тракт, на середине подъема они повстречали матушку Мауд, ковылявшую к своему дому.– Доброго вечера вам обоим, – пожелала она.В слабом свете фонаря ее широкое лицо колыхалось, как расплывчатый пудинг.– Как, это Дебора… – изумленно пробормотала старуха и вдруг, узнав Бенджамина, взвизгнула: – И ты, Мист! Итак, вы все еще вместе!Плотник хотел остановиться и сказать, что он не видел Дебору Мейнард уже больше полугода; что Мауд мерзкая старая сплетница и хватит ей лезть в чужие дела, что единственное его желание – поскорее оказаться рядом с Дженной, но у него не было времени для объяснений.– Мы случайно встретились только сегодня вече ром, – коротко бросил Бенджамин и ускакал, оставив Мауд глядеть им вслед.Ее лицо сморщилось и превратилось из пудинга в орех, на губах заиграла дьявольская усмешка.
Роды были тяжелыми. Вначале молодая мать стонала и вскрикивала, снова и снова призывая к себе мужа, но потом, когда боль сделалась нестерпимой, она вдруг открыла глаза и пробормотала:– Что бы ни было, больше я не буду кричать. Я переплыву это море в одиночку, если так нужно.Потому что Дженне казалось, что ее швырнули в океан боли, и только плавая и борясь с волнами, она могла хоть как-то смягчить свои страдания. И вот, чтобы помочь себе, Дженна представила, как она качается на волнах рядом с двумя мальчиками в туниках. Вначале это было трудно, и она то и дело вновь соскальзывала в боль, но потом каким-то образом она научилась сама управлять родовой деятельностью. Теперь Дженна вместе с мальчиками бесстрашно взлетала на самые гребни чудовищно огромных пенистых валов, один вид которых мог испугать кого угодно.Дикая, первозданная ярость океана становилась все сильнее и необузданнее, но странное маленькое трио отважно боролось со стихией и победило. Море постепенно успокоилось, и Дженне осталось сделать только последнее усилие, чтобы вытолкнуть из себя ребенка, странно притихшего теперь, когда стены его темного мирка начали рушиться, открывая ему дорогу к свету.Мальчики в туниках исчезли, и Дженна вновь осталась одна. Она лежала на звериных шкурах посреди огромной темной пещеры, снаружи доносился ужасающий рев кровожадных диких чудовищ. До нее донесся голос акушерки.– Теперь полегче, задержи дыхание, – и стены пещеры растаяли.Дженна увидела, что лежит в постели в доме своего отца. Она почувствовала, как ребенок выскользнул из ее тела, вскрикнула и глубоко вздохнула. Потом она услышала его крик и через минуту, вытертый и завернутый в пеленку, он уже лежал у нее в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54