Сестра, находящаяся на расстоянии нескольких шагов ее не замечала.
Диана запоздало вспомнила о своем новом имидже. Чертыхнувшись, она вернулась к мужу.
– Чего ты носишься, как угорелая! – шепотом спросил он ее.
– Да, сестру увидела… А затем вспомнила, что она – королева Каталонии. А я не одета для встречи…
– Как ты считаешь, почему они приехали без предварительного уведомления? И что это за мрачный толстяк?
– Это – герцог Густаво де Бертрам – правая рука Великого Инквизитора.
– Ясно! – мрачно отвечал парень, – цель их визита как на ладони. Боже, помоги Людовику! Надели его твердостью и здравомыслием! Аминь, едри его в корень!
– Не к добру они приехали, мне тоже так кажется…
– Кажется? Да я уверен в этом. Где же твой братец? Я пятнадцать минут назад ему звонил…
В ответ на его слова послышалось далекое цоканье копыт. Вскоре на пристань выехала парадная карета короля, запряженная восьмеркой великолепных лошадей. Как бы в насмешку над великолепием этой картины раздалось негромкое тарахтение, и вскоре рядом затормозил мотоцикл.
Жак, а это был он, заглушил мотор и, сняв шлем, повесил его на руль. Затем он достал из кармана расческу, причесал свою гриву и, наконец, бросил взгляд на причал, где пришвартовался фрегат.
– Ля вибрасьен мон моле гош этюн гран синь, твою мать! – с чувством произнес он, – кардинал, вылезайте из коляски!
Брезент откинулся и герцог Дюбуа кряхтя покинул неудобную люльку.
– Что вы тут гран-при устроили, – зашипел он на старого приятеля, – этот сволочной де Бертрам мигом меня титула лишит!
– Мы его самого тогда лишим! – бодро ответил Жак, – евнухом сделаем!
Тем временем король и королева Франко вышли из кареты и направились к высоким гостям. Невесть откуда взявшиеся алебардисты взяли в каре Набережную площадь, и уже насмешливо поглядывали в сторону кирасиров. Людовик, добродушно улыбаясь, протянул руку своему гостю.
Баскский король в нерешительности глянул на герцога. Де Бертрам слегка кивнул. Хосеп IV улыбнулся в ответ и пожал руку «коллеги».
– Прошу прощения, Ваше Величество, что прибыли вот так неожиданно.
– Мы считаем, – с расстановкой произнес владыка Франко, – что у вас для этого действительно были важные причины, и надеемся что чуть позже вы окажете нам честь, посвятив в них.
«Правая рука» Торкемады озадаченно поправил головной убор – роскошную иберийскую шляпу с павлиньими перьями. Вряд ли надменный тон Людовика свидетельствовал о его смирении перед лицом одного из самых могущественных людей современности. Скорее наоборот: Густаво де Бертрам нюхом чувствовал присутствие за спиной короля каких-то могущественных сил. В них и только в них черпал силы Людовик для своей бравады.
Наблюдательный герцог успел увидеть, что в городе за несколько лет, прошедших со времени его последнего визита изменилось многое. Но пока он не заметил ничего такого, за что бы мог уцепиться цепкий взгляд Святой Инквизиции. Что, естественно, не свидетельствовало, что подобного в городе нет вообще.
Радушный король предоставил дорогим гостям место в своей карете, которая по размерам была немного меньше почтового дилижанса девятнадцатого века. Подождав, пока карета скроется с глаз, Жак завел «Урал», кардинал профессионально запрыгнул в коляску, и мотоцикл кратчайшими путями понесся по направлению к королевским апартаментам.
На набережной осталась лишь наша компания. Светлана оценивающе взглянула на спутников и решительно произнесла:
– По-моему, бисер метать не перед кем. Идемте за ними.
Глава 35.
Не успели герольды зачехлить свои трубы, как к королевскому дворцу подкатила запыленная карета. Из нее выскочил человек в видавшем виды дорожном костюме, что-то негромко сказал подбежавшему лакею и вручил ему небольшой свиток. Лакей поклонился и припустил в замок. Там он отыскал главного мажордома и передал пергамент ему.
Главный мажордом, пользуясь данной ему привилегией, сорвал печать и развернул лист.
– Мой бог! – перекрестился он и, раскрыв дверь, торжественно вошел в главный зал.
– Король Британии, Его Величество Джонатан Оверлорд! – огласил он.
Тишина, воцарившаяся в зале при этом известии, привлекла внимание увлеченных беседой кардинала Дюбуа и подполковника Булдакова. Кардинал взглянул на входящего в зал человека и облегченно вздохнул:
– Есть бог на белом свете! Теперь-то нам полегче будет!
– Почему? – удивился посол.
– Как, разве вы не знаете? Британия и Каталония – заклятые враги.
– А! – протянул Олег Палыч.
Меж тем все взоры были прикованы к вошедшему. Король Британии оказался крепким мужиком годков сорока и обладателем приличного для этого мира роста: где-то под метр семьдесят пять. Он бесцеремонно подошел к главному столу и с ленцой поклонился.
– Ваше Величество! – произнес он сиплым голосом, обращаясь к Людовику, – позвольте мне засвидетельствовать вам свое почтение.
Король Франко растерянно приподнялся и вернул поклон. Сегодняшние сюрпризы вносили сумятицу в спокойное русло его жизни. К тому же, с королем Британии у него были не самые дружеские взаимоотношения, особенно после того, как Джонатан сделал Людовика IX королем, жестоко обойдясь на турнире с Людовиком VIII, но за последнее француз был бритту даже благодарен: его выживший из ума старик давно стал притчей во языцех.
Тем временем бритт повернулся к королю Каталонии.
– Добрый день, Ваше Величество! – протянул он, а затем взгляд его остановился на герцоге де Бертрам.
– Этому негодяю я здоровья желать не намерен! – заявил Джонатан Оверлорд, – надеюсь, когда он сдохнет, найдется добрый человек, который отпустит ему все грехи. И также надеюсь, что этот добрый человек будет не из Британии, иначе я повешу его на первом дереве!
От гнева в глазных яблоках герцога стали лопаться капилляры. Он обратился к своему королю:
– Ваше Величество простит меня, если я немедленно удалюсь? Не имея возможности отвечать на оскорбления, я бы не желал их и слышать.
Хосеп молча кивнул головой. То, что здесь происходило, не вписывалось в его планы никаким боком. Грозная Каталония не могла допустить союза Британии и Франко, ибо это ставило под удар все ее могущество. С другой стороны, Каталония и Франко были обречены на мир узами брака между ним, Хосепом IV и Луизой Клермон. С третьей стороны, отношения между Каталонией и Британией не могли быть мирными, ибо два десятилетия назад отец Джонатана послал к черту Ромейского Владыку, который, кстати, был баском, и теперь король Британии являлся одновременно и главой церкви британской церкви.
Имея самое большое количество кораблей, Британия могла не опасаться нападения, а чрезвычайная отдаленность от Рома играла только на руку местной церкви.
Три года назад в Париж весьма некстати прибыли белоросские послы, и их появление дало толчок к неслыханному развитию науки, техники и культуры. Всего, но только не теологии, теософии и прочего богословия. Более того! По Каталонии пошли слухи об упадке религии во Франко, а это не могло не взволновать Великого Инквизитора. И Торкемада тотчас отправил короля Хосепа во Франко для образумления своего царственного брата, а для образумления остальных он отправил вместе с королем свою правую руку – Густаво де Бертрама.
И вот, боги, повелевшие Каталонии следить за яркостью божественной идеи, не только у себя, но и в сопредельных странах, не могли никак подать ему совет: что же следовало предпринять для укрепления пошатнувшегося могущества Рома? Отложив в сторону четки, Хосеп IV печально посмотрел на заблудшую овцу – Джонатана Оверлорда.
– Ваше Величество предосудительно относится к Его Светлости, преподобному отцу Густаво. Право, герцог не мог заслужить ваш гнев, ибо является лишь проводником божьей воли! – ласково упрекнул он бритта.
Во время этой интересной сцены Людовик не издал не звука. Порываясь вмешаться в разговор, он вдруг поймал взгляд Булдакова. Подполковник приложил палец к губам, призывая насладиться до конца действом, разыгрывающимся перед ними. Король Франко ему кивнул и превратился в слух.
– Ваше Величество, – поправил баска Джонатан, – сей мерзавец является не проводником, а исполнителем. И не божьей воли, а цепного пса Ромейского Владыки. Я говорю, естественно, о короле злодеев – Тотмесе Торкемаде.
– Но Ваше Величество! – воскликнул пораженный Хосеп, – как вы можете так судить о том, чьи помыслы направлены лишь на благо церкви!
В принципе, король Каталонии мог бы и не употреблять обращения «Ваше Величество», ибо Джонатан не был помазан на королевство Ромейским Владыкой, но грубый бритт мог в ответ на такое панибратство засветить в челюсть, что было и унизительно, и больно. Правым крюком король Британии валил насмерть яка.
– Я могу порекомендовать Вашему Величеству усилить на ночь охрану герцога, – ответствовал Джонатан Оверлорд, – боюсь, кабы ангелы его живьем на небо не уперли. Кстати, расскажу вам один случай. У меня один святой стигматами стал одолеваем, но после посещения бани все как рукой сняло: и следы веревок, и раны от гвоздей, и мозоли на коленях.
Негромкий смешок прокатился по залу. Людовик понял, что настала пора ему вмешаться в разговор.
– Здорова ли ваша супруга, позвольте узнать, Ваше Величество? – обратился он к Джонатану. Тот изумленно уставился на него.
– Я ценю ваш юмор, брат, но разве вы не знаете, что я холост? – настала очередь Людовика изумленно выгибать брови.
– Прошу прощения, но я был уверен в обратном. Или что-то перепутал… – запнулся хозяин, – ну точно! Это ведь король Оберланда женился в позапрошлом году, не так ли?
– Совершенно верно! – подтвердил Хосеп, – он взял в жены Августу Богемскую. Весьма дальновидный брак.
– Хранитель подарил им на свадьбу четверку арабских скакунов, – мечтательно сказал Джонатан, – во всем Новом Вавилоне нету более резвых лошадей.
В разговор встрял Булдаков.
– Прошу прощения, Ваши Величества, но разве Хранитель сношается с внешним миром? – воскликнул изумленно он.
– Он поддерживает добрые отношения только с королем Виченцо, – сказал бритт, – а так выходит в мир очень редко и только для того, чтобы отвесить тумака какому-нибудь зарвавшемуся тирану. Странно, что до Торкемады еще не добрался…
Внезапно прервав свою речь, он с интересом посмотрел на подполковника.
– Ба! Да ведь это посол от россов! Точно вам говорю! Мое почтение, сударь! – он отвесил изящный поклон, коего не удостоились ни Людовик, ни, тем более Хосеп, – как поживаете?
Польщенный Булдаков поклон вернул.
– Очень приятно, Ваше Величество, что вы обо мне слышали!
– Слышал! – воскликнул Джонатан, – а знаете ли вы, сударь, – что я был наглецом номер один на территориях севернее Рома, а теперь боюсь, что являюсь только вторым!?!
Посол покраснел.
– Боюсь, Ваше Величество придает излишнее значение слухам. Мы – скромные послы Белой Руси не претендуем на нечто большее…
– Полно, сударь мой, полно! Я надеюсь, что вы представите меня вашей очаровательной супруге, о которой на моей родине слагаются легенды… Я также надеюсь познакомиться с герцогом де Лаваль – правда ли то, что говорят о нем? Что он на голову выше самого высокого человека во Франко? – король Британии сделал очередной вдох, которым воспользовался Людовик.
– Ваше Величество прибыли во Франко, чтобы посетить посольство Белороссии? – капризно спросил он.
Если бы бритт умел смущаться, то в этот момент он бы покраснел. Но короли не имеют право на слабости, присущие простым людям. Поэтому он лишь азартно сверкнул глазами и произнес:
– Прошу прощения, Ваше Величество! Тысячу извинений! Всему виной мое любопытство! Моя главная цель, конечно же, другая. Я намерен просить руки принцессы Анны.
В зале раздался вздох удивления. Принцесса Анна, сидевшая напротив камина вместе с Дианой и Марией Флорентийской – августейшей супругой короля, выронила рукоделие и замерла с открытым ртом. Людовик превратился в живую статую. Хосепу же вообще показалось, что он ослышался – он пробормотал:
– Sorry?
– Don’t worry! – отозвался Джонатан, – мне пора жениться. Я уже взрослый. Людовик, брат мой, вы отдадите мне руку Анны?
Король Франко испуганно дернулся. В первом побуждении он чуть было не ответил: «И полкоролевства в придачу», но сдержал себя. Имелось слишком много всяких «но».
– Это довольно неожиданно, – осторожно ответил он, – мы должны подумать.
Бритт закусил губу. Если бы он был лоялен к Ромейскому Владыке, то сейчас бы Людовик плакал от счастья, что нашелся удалец, согласный за недорого взять в жены переспелую франкскую принцессу, у которой «черти молотили на личике горох». Ну, ничего, у него в запасе имелся еще один козырь…
…Этим вечером Париж напоминал разворошенный улей. На всех углах и во всех пивных горожане судачили по поводу трех королей, собравшихся в городе. Местами споры перерастали в столкновения – горячая франкская кровь требовала активных действий. Какого-то отчаянного спорщика префекты бросили в Сиенну – остудиться.
Восторженный гул провожал посольский автомобиль. Булдаков, сам сидящий за рулем, благосклонно поглядывал по сторонам, время от времени приветствуя парижан взмахом руки.
Рядом с ним сидел Джонатан, довольный как слон. Он спросился на постой к Булдакову, мотивируя это тем, что прибыл без охраны, в то время как каталонец прихватил с собою шесть десятков кирасир.
– Господин посол, а где же ваша свита? – перестал наконец крутить головой бритт. Булдаков поддал газу и подмигнул ему.
– Это лето для нас особенное, Ваше Величество. На верфи Па-де-де заложен корабль нового поколения. Осенью планируем спустить его на воду. Если хотите, можем назвать его «Святой Джонатан».
Король ошалело кивнул. Он еще никогда не сталкивался с еврейским способом построения диалога. Булдаков нес откровенную херню; со стороны казалось, будто собеседники увлечены беседой, а слегка диковатый взгляд бритта объяснялся американским акцентом подполковника.
– Ого-го! – заметил Олег Палыч карету, стоящую у посольства – пыльный ящик на колесах, из которого уже успели выпрячь лошадей, – а вы зря времени не теряете, Ваше Величество!
– Не имею права! – серьезно заявил Джонатан, – моё королевство на меня надеется. Необходимо с вами обсудить важное дело.
– Один момент, Ваше Величество! – извинился Булдаков.
В чем важность дела короля, он догадывался. Мухин, будучи комендантом замка Женуа, доложил ему обо всем в лучшем виде и сейчас развлекал сестру короля Британии, неловко отвечая на град вопросов, обрушивающихся на него ежеминутно.
Бритт с помощью Олега Палыча покинул утробу УАЗика и восхищенно произнес:
– Скорость воистину потрясающая. Лошадь уже давно бы выбилась из сил. А мы даже не запыхались.
Ему ответом был дикий хохот. Смеялся посол долго и заразительно – уже из посольства вышла в сопровождении начальника караула его жена и начала выяснять причину столь истеричного веселья.
– Король Британии, Джонатан Мастерплан! – икая, представил ей супруг своего спутника.
– Оверлорд, – поправил обалдевший бритт посла, усиленно пряча глаза, – хотя «Мастерплан» – тоже достойное имя.
– Очень приятно, Ваше Величество, – присела в книксене Светлана, отчего юбка ее задралась чуть выше обычного, а бритт вновь восхищенно отвел глаза, – Олег, перестань дурака валять!
– Есть! – козырнул подполковник.
– Моя госпожа и повелительница, – представил он супругу королю, – Светлана Ивановна Булдакова.
Вспомнив о приличиях, бритт схватил протянутую руку и приложился к ней своими жесткими губами. «Вот черт!» – подумал он, – «первый раз полуголой бабе руку целую». Вслух же он заметил:
– Весьма смелый наряд, госпожа Светлана, осмелюсь заметить.
– Имейте в виду, Ваше Величество, – раздался сзади голос Жака, – что за заигрывание с его половиной наш добрый посол может отбить запросто голову. В прошлом году вот инцидент был с графом одним. Помер, бедняга.
Справедливости ради нужно отметить, что год назад действительно, покойный граф де Ла Ренн осмелился свистнуть вслед Светлане, восхищенный её новыми спандексами, второй кожей обхватившие обалденные ноги жены посла. Олег Палыч при всем честном народе заехал свистуну в зубы, отчего граф моментально лишился своей шикарной улыбки.
Через неделю, когда опухшая челюсть нахала позволила состояться дуэли, а самоуверенный граф в качестве оружия выбрал кинжалы, подполковник отхватил противнику добрую половину детородного органа. С тех пор свистуны на улицах Парижа перевелись.
– Жак! – послал Олег Палыч другу упрек, – ну зачем ты так? У Его Величества и в мыслях не было…
– Было-было! – воскликнул бывший шут, – Его Величество, пардон, из тех мужчин, у кого всегда в мыслях Это.
– Мы так и будем здесь стоять? – нетерпеливо топнула ногой Светлана, – а от пошлостей Жака у меня еще в прошлом году уши опухли… После случая с этим несчастным графом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Диана запоздало вспомнила о своем новом имидже. Чертыхнувшись, она вернулась к мужу.
– Чего ты носишься, как угорелая! – шепотом спросил он ее.
– Да, сестру увидела… А затем вспомнила, что она – королева Каталонии. А я не одета для встречи…
– Как ты считаешь, почему они приехали без предварительного уведомления? И что это за мрачный толстяк?
– Это – герцог Густаво де Бертрам – правая рука Великого Инквизитора.
– Ясно! – мрачно отвечал парень, – цель их визита как на ладони. Боже, помоги Людовику! Надели его твердостью и здравомыслием! Аминь, едри его в корень!
– Не к добру они приехали, мне тоже так кажется…
– Кажется? Да я уверен в этом. Где же твой братец? Я пятнадцать минут назад ему звонил…
В ответ на его слова послышалось далекое цоканье копыт. Вскоре на пристань выехала парадная карета короля, запряженная восьмеркой великолепных лошадей. Как бы в насмешку над великолепием этой картины раздалось негромкое тарахтение, и вскоре рядом затормозил мотоцикл.
Жак, а это был он, заглушил мотор и, сняв шлем, повесил его на руль. Затем он достал из кармана расческу, причесал свою гриву и, наконец, бросил взгляд на причал, где пришвартовался фрегат.
– Ля вибрасьен мон моле гош этюн гран синь, твою мать! – с чувством произнес он, – кардинал, вылезайте из коляски!
Брезент откинулся и герцог Дюбуа кряхтя покинул неудобную люльку.
– Что вы тут гран-при устроили, – зашипел он на старого приятеля, – этот сволочной де Бертрам мигом меня титула лишит!
– Мы его самого тогда лишим! – бодро ответил Жак, – евнухом сделаем!
Тем временем король и королева Франко вышли из кареты и направились к высоким гостям. Невесть откуда взявшиеся алебардисты взяли в каре Набережную площадь, и уже насмешливо поглядывали в сторону кирасиров. Людовик, добродушно улыбаясь, протянул руку своему гостю.
Баскский король в нерешительности глянул на герцога. Де Бертрам слегка кивнул. Хосеп IV улыбнулся в ответ и пожал руку «коллеги».
– Прошу прощения, Ваше Величество, что прибыли вот так неожиданно.
– Мы считаем, – с расстановкой произнес владыка Франко, – что у вас для этого действительно были важные причины, и надеемся что чуть позже вы окажете нам честь, посвятив в них.
«Правая рука» Торкемады озадаченно поправил головной убор – роскошную иберийскую шляпу с павлиньими перьями. Вряд ли надменный тон Людовика свидетельствовал о его смирении перед лицом одного из самых могущественных людей современности. Скорее наоборот: Густаво де Бертрам нюхом чувствовал присутствие за спиной короля каких-то могущественных сил. В них и только в них черпал силы Людовик для своей бравады.
Наблюдательный герцог успел увидеть, что в городе за несколько лет, прошедших со времени его последнего визита изменилось многое. Но пока он не заметил ничего такого, за что бы мог уцепиться цепкий взгляд Святой Инквизиции. Что, естественно, не свидетельствовало, что подобного в городе нет вообще.
Радушный король предоставил дорогим гостям место в своей карете, которая по размерам была немного меньше почтового дилижанса девятнадцатого века. Подождав, пока карета скроется с глаз, Жак завел «Урал», кардинал профессионально запрыгнул в коляску, и мотоцикл кратчайшими путями понесся по направлению к королевским апартаментам.
На набережной осталась лишь наша компания. Светлана оценивающе взглянула на спутников и решительно произнесла:
– По-моему, бисер метать не перед кем. Идемте за ними.
Глава 35.
Не успели герольды зачехлить свои трубы, как к королевскому дворцу подкатила запыленная карета. Из нее выскочил человек в видавшем виды дорожном костюме, что-то негромко сказал подбежавшему лакею и вручил ему небольшой свиток. Лакей поклонился и припустил в замок. Там он отыскал главного мажордома и передал пергамент ему.
Главный мажордом, пользуясь данной ему привилегией, сорвал печать и развернул лист.
– Мой бог! – перекрестился он и, раскрыв дверь, торжественно вошел в главный зал.
– Король Британии, Его Величество Джонатан Оверлорд! – огласил он.
Тишина, воцарившаяся в зале при этом известии, привлекла внимание увлеченных беседой кардинала Дюбуа и подполковника Булдакова. Кардинал взглянул на входящего в зал человека и облегченно вздохнул:
– Есть бог на белом свете! Теперь-то нам полегче будет!
– Почему? – удивился посол.
– Как, разве вы не знаете? Британия и Каталония – заклятые враги.
– А! – протянул Олег Палыч.
Меж тем все взоры были прикованы к вошедшему. Король Британии оказался крепким мужиком годков сорока и обладателем приличного для этого мира роста: где-то под метр семьдесят пять. Он бесцеремонно подошел к главному столу и с ленцой поклонился.
– Ваше Величество! – произнес он сиплым голосом, обращаясь к Людовику, – позвольте мне засвидетельствовать вам свое почтение.
Король Франко растерянно приподнялся и вернул поклон. Сегодняшние сюрпризы вносили сумятицу в спокойное русло его жизни. К тому же, с королем Британии у него были не самые дружеские взаимоотношения, особенно после того, как Джонатан сделал Людовика IX королем, жестоко обойдясь на турнире с Людовиком VIII, но за последнее француз был бритту даже благодарен: его выживший из ума старик давно стал притчей во языцех.
Тем временем бритт повернулся к королю Каталонии.
– Добрый день, Ваше Величество! – протянул он, а затем взгляд его остановился на герцоге де Бертрам.
– Этому негодяю я здоровья желать не намерен! – заявил Джонатан Оверлорд, – надеюсь, когда он сдохнет, найдется добрый человек, который отпустит ему все грехи. И также надеюсь, что этот добрый человек будет не из Британии, иначе я повешу его на первом дереве!
От гнева в глазных яблоках герцога стали лопаться капилляры. Он обратился к своему королю:
– Ваше Величество простит меня, если я немедленно удалюсь? Не имея возможности отвечать на оскорбления, я бы не желал их и слышать.
Хосеп молча кивнул головой. То, что здесь происходило, не вписывалось в его планы никаким боком. Грозная Каталония не могла допустить союза Британии и Франко, ибо это ставило под удар все ее могущество. С другой стороны, Каталония и Франко были обречены на мир узами брака между ним, Хосепом IV и Луизой Клермон. С третьей стороны, отношения между Каталонией и Британией не могли быть мирными, ибо два десятилетия назад отец Джонатана послал к черту Ромейского Владыку, который, кстати, был баском, и теперь король Британии являлся одновременно и главой церкви британской церкви.
Имея самое большое количество кораблей, Британия могла не опасаться нападения, а чрезвычайная отдаленность от Рома играла только на руку местной церкви.
Три года назад в Париж весьма некстати прибыли белоросские послы, и их появление дало толчок к неслыханному развитию науки, техники и культуры. Всего, но только не теологии, теософии и прочего богословия. Более того! По Каталонии пошли слухи об упадке религии во Франко, а это не могло не взволновать Великого Инквизитора. И Торкемада тотчас отправил короля Хосепа во Франко для образумления своего царственного брата, а для образумления остальных он отправил вместе с королем свою правую руку – Густаво де Бертрама.
И вот, боги, повелевшие Каталонии следить за яркостью божественной идеи, не только у себя, но и в сопредельных странах, не могли никак подать ему совет: что же следовало предпринять для укрепления пошатнувшегося могущества Рома? Отложив в сторону четки, Хосеп IV печально посмотрел на заблудшую овцу – Джонатана Оверлорда.
– Ваше Величество предосудительно относится к Его Светлости, преподобному отцу Густаво. Право, герцог не мог заслужить ваш гнев, ибо является лишь проводником божьей воли! – ласково упрекнул он бритта.
Во время этой интересной сцены Людовик не издал не звука. Порываясь вмешаться в разговор, он вдруг поймал взгляд Булдакова. Подполковник приложил палец к губам, призывая насладиться до конца действом, разыгрывающимся перед ними. Король Франко ему кивнул и превратился в слух.
– Ваше Величество, – поправил баска Джонатан, – сей мерзавец является не проводником, а исполнителем. И не божьей воли, а цепного пса Ромейского Владыки. Я говорю, естественно, о короле злодеев – Тотмесе Торкемаде.
– Но Ваше Величество! – воскликнул пораженный Хосеп, – как вы можете так судить о том, чьи помыслы направлены лишь на благо церкви!
В принципе, король Каталонии мог бы и не употреблять обращения «Ваше Величество», ибо Джонатан не был помазан на королевство Ромейским Владыкой, но грубый бритт мог в ответ на такое панибратство засветить в челюсть, что было и унизительно, и больно. Правым крюком король Британии валил насмерть яка.
– Я могу порекомендовать Вашему Величеству усилить на ночь охрану герцога, – ответствовал Джонатан Оверлорд, – боюсь, кабы ангелы его живьем на небо не уперли. Кстати, расскажу вам один случай. У меня один святой стигматами стал одолеваем, но после посещения бани все как рукой сняло: и следы веревок, и раны от гвоздей, и мозоли на коленях.
Негромкий смешок прокатился по залу. Людовик понял, что настала пора ему вмешаться в разговор.
– Здорова ли ваша супруга, позвольте узнать, Ваше Величество? – обратился он к Джонатану. Тот изумленно уставился на него.
– Я ценю ваш юмор, брат, но разве вы не знаете, что я холост? – настала очередь Людовика изумленно выгибать брови.
– Прошу прощения, но я был уверен в обратном. Или что-то перепутал… – запнулся хозяин, – ну точно! Это ведь король Оберланда женился в позапрошлом году, не так ли?
– Совершенно верно! – подтвердил Хосеп, – он взял в жены Августу Богемскую. Весьма дальновидный брак.
– Хранитель подарил им на свадьбу четверку арабских скакунов, – мечтательно сказал Джонатан, – во всем Новом Вавилоне нету более резвых лошадей.
В разговор встрял Булдаков.
– Прошу прощения, Ваши Величества, но разве Хранитель сношается с внешним миром? – воскликнул изумленно он.
– Он поддерживает добрые отношения только с королем Виченцо, – сказал бритт, – а так выходит в мир очень редко и только для того, чтобы отвесить тумака какому-нибудь зарвавшемуся тирану. Странно, что до Торкемады еще не добрался…
Внезапно прервав свою речь, он с интересом посмотрел на подполковника.
– Ба! Да ведь это посол от россов! Точно вам говорю! Мое почтение, сударь! – он отвесил изящный поклон, коего не удостоились ни Людовик, ни, тем более Хосеп, – как поживаете?
Польщенный Булдаков поклон вернул.
– Очень приятно, Ваше Величество, что вы обо мне слышали!
– Слышал! – воскликнул Джонатан, – а знаете ли вы, сударь, – что я был наглецом номер один на территориях севернее Рома, а теперь боюсь, что являюсь только вторым!?!
Посол покраснел.
– Боюсь, Ваше Величество придает излишнее значение слухам. Мы – скромные послы Белой Руси не претендуем на нечто большее…
– Полно, сударь мой, полно! Я надеюсь, что вы представите меня вашей очаровательной супруге, о которой на моей родине слагаются легенды… Я также надеюсь познакомиться с герцогом де Лаваль – правда ли то, что говорят о нем? Что он на голову выше самого высокого человека во Франко? – король Британии сделал очередной вдох, которым воспользовался Людовик.
– Ваше Величество прибыли во Франко, чтобы посетить посольство Белороссии? – капризно спросил он.
Если бы бритт умел смущаться, то в этот момент он бы покраснел. Но короли не имеют право на слабости, присущие простым людям. Поэтому он лишь азартно сверкнул глазами и произнес:
– Прошу прощения, Ваше Величество! Тысячу извинений! Всему виной мое любопытство! Моя главная цель, конечно же, другая. Я намерен просить руки принцессы Анны.
В зале раздался вздох удивления. Принцесса Анна, сидевшая напротив камина вместе с Дианой и Марией Флорентийской – августейшей супругой короля, выронила рукоделие и замерла с открытым ртом. Людовик превратился в живую статую. Хосепу же вообще показалось, что он ослышался – он пробормотал:
– Sorry?
– Don’t worry! – отозвался Джонатан, – мне пора жениться. Я уже взрослый. Людовик, брат мой, вы отдадите мне руку Анны?
Король Франко испуганно дернулся. В первом побуждении он чуть было не ответил: «И полкоролевства в придачу», но сдержал себя. Имелось слишком много всяких «но».
– Это довольно неожиданно, – осторожно ответил он, – мы должны подумать.
Бритт закусил губу. Если бы он был лоялен к Ромейскому Владыке, то сейчас бы Людовик плакал от счастья, что нашелся удалец, согласный за недорого взять в жены переспелую франкскую принцессу, у которой «черти молотили на личике горох». Ну, ничего, у него в запасе имелся еще один козырь…
…Этим вечером Париж напоминал разворошенный улей. На всех углах и во всех пивных горожане судачили по поводу трех королей, собравшихся в городе. Местами споры перерастали в столкновения – горячая франкская кровь требовала активных действий. Какого-то отчаянного спорщика префекты бросили в Сиенну – остудиться.
Восторженный гул провожал посольский автомобиль. Булдаков, сам сидящий за рулем, благосклонно поглядывал по сторонам, время от времени приветствуя парижан взмахом руки.
Рядом с ним сидел Джонатан, довольный как слон. Он спросился на постой к Булдакову, мотивируя это тем, что прибыл без охраны, в то время как каталонец прихватил с собою шесть десятков кирасир.
– Господин посол, а где же ваша свита? – перестал наконец крутить головой бритт. Булдаков поддал газу и подмигнул ему.
– Это лето для нас особенное, Ваше Величество. На верфи Па-де-де заложен корабль нового поколения. Осенью планируем спустить его на воду. Если хотите, можем назвать его «Святой Джонатан».
Король ошалело кивнул. Он еще никогда не сталкивался с еврейским способом построения диалога. Булдаков нес откровенную херню; со стороны казалось, будто собеседники увлечены беседой, а слегка диковатый взгляд бритта объяснялся американским акцентом подполковника.
– Ого-го! – заметил Олег Палыч карету, стоящую у посольства – пыльный ящик на колесах, из которого уже успели выпрячь лошадей, – а вы зря времени не теряете, Ваше Величество!
– Не имею права! – серьезно заявил Джонатан, – моё королевство на меня надеется. Необходимо с вами обсудить важное дело.
– Один момент, Ваше Величество! – извинился Булдаков.
В чем важность дела короля, он догадывался. Мухин, будучи комендантом замка Женуа, доложил ему обо всем в лучшем виде и сейчас развлекал сестру короля Британии, неловко отвечая на град вопросов, обрушивающихся на него ежеминутно.
Бритт с помощью Олега Палыча покинул утробу УАЗика и восхищенно произнес:
– Скорость воистину потрясающая. Лошадь уже давно бы выбилась из сил. А мы даже не запыхались.
Ему ответом был дикий хохот. Смеялся посол долго и заразительно – уже из посольства вышла в сопровождении начальника караула его жена и начала выяснять причину столь истеричного веселья.
– Король Британии, Джонатан Мастерплан! – икая, представил ей супруг своего спутника.
– Оверлорд, – поправил обалдевший бритт посла, усиленно пряча глаза, – хотя «Мастерплан» – тоже достойное имя.
– Очень приятно, Ваше Величество, – присела в книксене Светлана, отчего юбка ее задралась чуть выше обычного, а бритт вновь восхищенно отвел глаза, – Олег, перестань дурака валять!
– Есть! – козырнул подполковник.
– Моя госпожа и повелительница, – представил он супругу королю, – Светлана Ивановна Булдакова.
Вспомнив о приличиях, бритт схватил протянутую руку и приложился к ней своими жесткими губами. «Вот черт!» – подумал он, – «первый раз полуголой бабе руку целую». Вслух же он заметил:
– Весьма смелый наряд, госпожа Светлана, осмелюсь заметить.
– Имейте в виду, Ваше Величество, – раздался сзади голос Жака, – что за заигрывание с его половиной наш добрый посол может отбить запросто голову. В прошлом году вот инцидент был с графом одним. Помер, бедняга.
Справедливости ради нужно отметить, что год назад действительно, покойный граф де Ла Ренн осмелился свистнуть вслед Светлане, восхищенный её новыми спандексами, второй кожей обхватившие обалденные ноги жены посла. Олег Палыч при всем честном народе заехал свистуну в зубы, отчего граф моментально лишился своей шикарной улыбки.
Через неделю, когда опухшая челюсть нахала позволила состояться дуэли, а самоуверенный граф в качестве оружия выбрал кинжалы, подполковник отхватил противнику добрую половину детородного органа. С тех пор свистуны на улицах Парижа перевелись.
– Жак! – послал Олег Палыч другу упрек, – ну зачем ты так? У Его Величества и в мыслях не было…
– Было-было! – воскликнул бывший шут, – Его Величество, пардон, из тех мужчин, у кого всегда в мыслях Это.
– Мы так и будем здесь стоять? – нетерпеливо топнула ногой Светлана, – а от пошлостей Жака у меня еще в прошлом году уши опухли… После случая с этим несчастным графом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50