– Я не оставлю госпожу одну с незнакомым рыцарем.
– Сэр, позвольте ей ехать с нами, – проговорила Роксана.
После минутного раздумья Фредерик согласно кивнул.
3
Лишь углубившись в пущу, которая на карте значилась как Слепой бор, они перешли с бешеного галопа на шаг. Лошади порядком устали – они лишь самую малость передохнули в конюшнях «Крестовища», как их вновь оседлали и взнуздали и заставили нестись добрых три четверти часа по размытой дороге под непрекращающимся дождем.
– Не пора ли нам передохнуть? Поискали бы какое укрытие, – обратилась Лия к Фредерику, что ехал чуть позади них, то и дело оглядываясь назад – следил, чтоб не было погони.
Погоней пока не пахло. Перед тем как сломя голову отбыть из «Крестовища», Фредерик потрудился изрядно попортить сбрую других лошадей своим кинжалом. Их пытались остановить при выезде из ворот, но молодой человек швырнул под ноги солдатам дымовые шарики, которые и в дождь неплохо срабатывали, и под прикрытием густых клубов дыма все трое, Фредерик, леди Роксана и ее служанка Лия, покинули трактир деревни Перепутье.
Фредерик не отреагировал на слова Лии, а Роксана, похоже, вся погрузилась в свои невеселые мысли, и ей не было дела ни до чего. С ее головы во время скачки ветром сорвало капюшон, он теперь болтался за спиной, не закрывая голову девушки от дождя, и по золотистым волосам текли потоки воды.
– Госпожа, я думаю: нам стоит отдохнуть? – Лия тронула хозяйку за плечо.
Та вздрогнула, обернулась. Было непонятно – то ли капли дождя текут по ее щекам, то ли слезы.
– Я бы не советовал, – отозвался Фредерик, – мы недостаточно далеко от Перепутья, а это небезопасно.
– Зачем Роману преследовать нас? – пожала плечами Роксана.
– Граф Густав – это кто? – вместо ответа спросил Фредерик.
– Единокровный брат ландграфа, младший. Матери у них были разные...
– Так-так. – Теперь молодой человек и вовсе нахмурился: по всему выходило, что он действительно влез в опасные дела; тут попахивало интригами, а то и заговором. – Вот и есть, за что нас преследовать.
– Но куда мы вообще направляемся? – спохватилась Роксана.
– Я отвезу вас домой, к вашему отцу: он, бедняга, видно, места себе не находит.
– А если я не захочу? – Девушка остановила свою лошадь, с вызовом глянула на Фредерика.
– Это вряд ли. – И он кивнул назад. – Вот и погоня, дамы... Зря мы перешли на шаг... Советую дать коню шпоры, леди Роксана. Роман и его люди едут не затем, чтобы вернуть вас. Убить – вот их цель.
– Они не посмеют!
Фредерик пожал плечами:
– Хотите проверить?
Секунду на раздумья – и Роксана первая сорвалась в галоп.
– Куда?! – взревел Фредерик, пуская своего могучего мышастого скакуна следом.
Он ловко перегнулся в седле, ухватив лошадь девушки за поводья, одной рукой развернул ее с пути в придорожные заросли.
– Скачите в лес. Там будет, где спрятаться.
Но их, видимо заметили: со стороны преследователей донеслось улюлюканье, а потом мимо свистнула пара стрел. Фредерик придержал мышастого, развернул его в сторону всадников.
– Сэр, что вы собираетесь делать?! – вскрикнула Роксана.
– Задержу их.
– И что мы будем делать в пуще одни? Две слабые девушки? – возмутилась Лия. – Уж лучше вам ехать с госпожой, а я поскачу в другую сторону и отвлеку погоню на себя.
– О, нет! Они убьют тебя! Точно!
– Не волнуйтесь, госпожа, я не такая дуреха, чтоб попасться.
Фредерик кивнул:
– Это разумно. Едем. И пригнитесь к шее лошади.
Одной рукой он схватил поводья коня Роксаны, второй – поводья своего скакуна и решительно дал мышастому шпоры. Тот сорвался в бешеный галоп. Девушке оставалось лишь уцепиться за гриву своего коня и прижаться к нему как можно плотнее – над головой засвистали ветки деревьев.
Лошади неслись, сбивая влагу с папоротников и поднимая вихри брызг. Из потревоженных кустов взмывали на соседние ели испуганные птицы. Чуть приподнимая голову, Роксана тут же получала в лицо порцию мокрой сорванной паутины, полной всяческой трухи. Впереди она видела мощный круп серого коня и спину своего рыцаря, который железной рукой держал повод ее лошади. По этой руке, она видела, то и дело нещадно хлестали, срываясь, ветви и сучья.
Бешеная скачка, от которой становилось дурно голове и больно телу. Из последних сил девушка старалась не вылететь из седла. Руки, судорожно вцепившиеся в гриву коня, невыносимо болели. Хотелось просто закрыть глаза и пробудиться из этого дурного сна...
Ее конь, отчаянно заржав, рухнул наземь. Роксана не успела ни подумать, ни прикрыться, как вылетела из седла в густой кустарник, обдираясь до крови, и, ударившись о нечто твердое, потеряла сознание...
Первое, что почувствовала: тепло и мягко... Свежо пахнет хвоей и аппетитно – грибами... Первое, что услыхала: тихую, убаюкивающую песню:
Я ехал лесом, душистым лесом,
Светило солнце, слепило солнце,
Тебя увидел, тебя заметил.
И солнца ярче твое оконце...
Роксана открыла глаза. Как же ужасно голова болит... и тело ноет... и пить хочется... ох, перед глазами все кружится... Где она, вообще?
Понемногу справившись со слабостью, девушка приподняла голову, повернулась набок, чтобы обозреть окружающее. Она лежала не то в пещере, не то в норе, на плаще, покрывавшем охапку елового лапника. Потолок был сплетением неких ветвей или корней, сквозь них пробивались золотистые лучики солнца. У входа с веток капала тягучая влага. «Дождь кончился», – подумала девушка, плотнее укутываясь в одеяло... Одеяло? Это же плащ, теплый, шерстяной... Чей? Роксана спохватилась: ее платье сняли. Она лежала почти голышом в чужом плаще, а ее левые плечо и нога были аккуратно обложены сочными подорожниковыми листьями... Вновь послышалась тихая песня:
Я умру, я пропаду,
Если бросишь ты меня,
Стану я землей, могилой,
Если бросишь ты меня...
Потом уже прозой и шепотом: «я умер, я пропал...».
– Сэр Фредерик, – позвала Роксана, узнав голос.
Тут же среди ветвей, что обрамляли вход, появилось его лицо, бледное, взволнованное. Он улыбнулся, очень ласково и приятно, увидав ее открытые глаза.
– Я рад, что вам лучше, леди.
– Вы... вы раздели меня? – чувствуя, что краснеет, опросила Роксана.
– А как же иначе я добрался бы до ваших вывихов и ушибов? – Он присел рядом на лапник, протянул ей фляжку, из которой сладко пахло. – Вода с медом. Пейте.
Она послушно сделала пару глотков, искоса поглядывая на Фредерика. Он же сидел, терзая в руках папоротниковый побег и мурлыкая под нос опять какую-то песенку. На нее не смотрел – следил за солнечными зайчиками, что прыгали по лапнику. Его тонкий, изящный профиль, мягко подсвеченный солнцем, заставил Роксану о многом забыть. «Странный он, – подумала девушка, и тут же спохватилась: – Он меня спас, а я еще ни слова благодарности».
– Сэр, – вновь позвала она.
Он кивнул, дав понять, что слушает.
– Я хотела сказать вам спасибо, сэр... И простите за то... за ту пощечину... Право, я вам стольким обязана, – сбивчиво заговорила Роксана. – Даже не знаю, чем вас еще отблагодарить...
Фредерик улыбнулся, все так же глядя на солнечные блики. Улыбка была печальной, как и вздох, что внезапно вырвался у него.
– Ничем, – сказал он, – я рад, что смог помочь вам. Терпеть не могу, когда таких, как вы, используют как товар.
Роксана бросила взгляд на его правую руку – все предплечье было туго замотано полотняными полосами.
– Вы поранились?
– Пустяки. Вам больше досталось, когда с коня слетели, – ответил Фредерик. – Как плечо? Я вправил вывих, а подорожники должны были снять боль.
– Ноет немного.
– Могу я посмотреть?
Девушка кивнула, вновь чувствуя, что краска заливает ее щеки. Молодой человек осторожно спустил ниже плащ, которым были укутаны хрупкие плечи Роксаны, мягко пальцами прощупал вздутую и посиневшую ключицу. Потом вдруг посмотрел прямо в глаза. Он был так близко, что Роксана, смутившись, укуталась обратно.
– Вы боитесь меня? – спросил он. – Напрасно. Я хочу лишь отвезти вас домой, к отцу.
– Почему вы это делаете? Почему вы решили помогать мне? Я до сих пор думаю, что вы человек моего отца или ландграфа.
– Я сам по себе. И всегда был, – коротко ответил Фредерик, вновь усаживаясь на лапник. – Ваше плечо на пути к выздоровлению. С ногой еще легче – пара царапин – быстро заживет. Еще немного полежите, и поедем дальше. У меня подозрение, что нас не оставят в покое – будут искать. Ваша лошадь сломала ногу при падении. Я добил ее. Поедете на моем Мышке, – говорил он, словно ломти отрезал: быстро, четко и ровно.
– Вы не ответили, – остановила его Роксана. – Почему вы вмешались? Кто вы вообще?
Фредерик опять взглянул на нее, усмехнулся, словно говоря: ну что ты будешь делать.
– Скажем так, – чуть растягивая слова, начал он, – это привычка – помогать тем, кто нуждается в помощи, раскрывать всяческие заговоры и недобрые замыслы...
– Неплохая привычка, – улыбнулась Роксана.
– Не совсем. Из-за нее я, например, получил от вас оплеуху...
– Я уже просила прощения...
– Это не упрек. Это пример. Я ведь сказал «например». – Он улыбнулся в ответ.
– И откуда же у вас эта привычка? – Роксана совсем оживилась и поудобнее устроилась на своем ложе, повернувшись на бок и подтянув колени к груди: этот рыцарь заинтриговал ее, и Роман с его предательством как-то затуманился в памяти.
– Оттуда же, откуда все привычки.
Девушка кивнула, слегка разочарованная этим уклончивым ответом. Потом вновь спохватилась.
– А как же мой второй вопрос? Насчет того, кто вы на самом деле?
– Не все ли равно? – равнодушным голосом пробормотал он. – Расскажите лучше, как вы, дама из благородного семейства, докатились до бегства из отчего дома. Неужто папа вас затиранил?
– Я ведь уже говорила, – недовольным тоном отвечала Роксана.
– Да-да, о том, что вы и Роман любите друг друга. А Роман говорил об этом вашему отцу?
– Нет. Мой отец ведь твердо решил, что я стану женой ландграфа.
– Ландграф делал вам предложение?
– Не мне – моему отцу. Он просил моей руки у моего отца.
– Что ж Роман не сделал того же? Попытал бы удачи. Хотя бы для порядка. А потом и вы бы стали упрашивать отца. Он бы не устоял. Или он такой тиран?
Тут Роксана смолчала. Правда, почему Роман даже не попытался все устроить честно. Вполне возможно, что отец сперва бы был против их брака, но если бы и Роксана упала в ноги родителю... Кто знает, как было бы... Но стоило хотя бы попытаться...
– Вот и я о том же, – словно угадав ее мысли, пробормотал Фредерик. – И дело тут скорей всего не в вашем приданом, хотя и в нем тоже, но главное, видимо, в том, что Роман или, скорее, его отец почему-то решили пойти на прямой конфликт с ландграфом. – Он уже не обращался напрямую к Роксане – так, говорил сам с собой, и девушка не в первый раз за ним это отметила. – Отец Романа – простой барон, вассал, каких немало, без определенной поддержки шиш бы он осмелился... У него есть покровитель и довольно могущественный... Почему бы не граф Густав? Вполне может быть... Но это лишь предположение. – Тут он обратил внимание, что Роксана, широко открыв глаза, смотрит на него с удивлением и даже испугом, улыбнулся извиняюще. – Не обращайте внимания: я привык быть один и разговариваю иногда сам с собой. Наверное, для того, чтобы не разучиться разговаривать вообще.
– Если честно, я иногда думаю, что вы не совсем нормальный, – шутливым тоном заметила Роксана.
– Где-то вы правы. – Фредерик улыбнулся, только в улыбке проскользнуло опять что-то печальное. – Хотите есть? Я захватил из «Крестовища» много вкусного.
На это предложение живот Роксаны отозвался требовательным урчанием, и девушка поспешила согласно кивнуть.
Фредерик вышел из пещерки и через пару минут вернулся, взял Роксану на руки и вынес наружу, где усадил на траву. А рядом на скатерти возлежали все те яства, которые девушка не попробовала в трактире.
– Советую начать с этого. – Он отрезал внушительный кусок от фаршированной щуки, отломил хрустящую корку от каравая хлеба, протянул все Роксане. – Ешьте, подкрепляйтесь.
Она поспешила набить рот – право, было вкусно. Может потому, что сильно проголодалась. Так, жуя, девушка обратила внимание на то, что день был на удивление светлым, и солнце стояло высоко. А ведь выехали они из трактира вечером. Неужели она весь остаток дня и всю ночь пролежала без памяти в пещерке?
На этот ее вопрос Фредерик ответил утвердительно.
– Я боялся за вашу голову, – признался молодой человек, лениво пожевывая веточку укропа. – Однако зря – она у вас крепкая... Хотите пить? Вот немного вина.
– Я вина не пью... А можно еще медовой воды?
Он подал ей фляжку.
– Расскажите хоть о своем крае, – почти умоляющим тоном попросила Роксана: сидеть и молча жевать ей не очень нравилось.
На это предложение Фредерик сперва потянулся.
– Ну у нас дождей не так много, – сказал он, чуть поразмыслив. – Стало быть, не так сыро и туманно, как у вас.
– А море?
– Что море?.. А, да, есть море. Оно называется Лесное. Там в воде растут длинные густые водоросли, и вода повсюду зеленая от них. Наши корабли даже резаки специальные имеют на носу, чтобы разрезать при плавании эту траву, иначе можно и застрять. Одно спасение – водоросли эти можно есть. Если б не их промысел – море б давно заросло, – рассказывал Фредерик.
– А вы плавали на корабле?
– Пару раз. А вы разве нет?
– Только на лодке по реке, – вздохнула Роксана. – и то для развлечения... А правда, что морская вода соленая?
Фредерик задумчиво кивнул... Эти ее вопросы пробудили воспоминания о многих событиях. О Зимнем порте, к примеру, где он часто бывал и попадал во всевозможные заварушки, связанные с его судейской деятельностью. Как лихо он, будучи семнадцатилетним юношей, фехтовал на шатком пирсе с целым отрядом пиратов. У них были сабли и отравленные дротики, ножи и кастеты, у него – меч и верный арбалет в рукаве. Не получив ни одной царапины, он уложил восьмерых морских головорезов прежде, чем подоспели его люди. Почему он дрался с ними? Кажется, они перерезали всех в одном из трактиров, включая хозяев, прислугу, проституток и попрошаек, которым не посчастливилось оказаться там, а потом еще и обобрали убитых. Фредерик тогда оказался неподалеку... Именно после этого подвига в Зимнем порту стали говорить про него «он крутой»... А захват судна, шедшего с востока? На корабле везли людей, чтоб продать их на тайных рынках. Рабство в Королевстве тогда всего три года, как запретили, и Судьи непрестанно изживали его в стране, находя и карая работорговцев и тех, кто покупал рабов и использовал их труд или их самих... «Что ж тогда было?» – подумал Фредерик и улыбнулся. А было все замечательно: он и трое его людей ночью вплавь, с мечами за спиной, добрались до восточного корабля, что стоял на якоре за мысом у входа в портовую бухту – так запросто пришвартоваться работорговцам у пирсов было бы слишком рискованно. Судья Фредерик и судейские помощники тихо и незаметно убили на судне всех, кроме юнги – мальчишки лет тринадцати. Когда открыли люк в трюм и услышали оттуда тихий слабый плач людей, которым уготовили судьбу рабов, когда увидели десятки блестящих, полных горя и страха глаз, Судья тогда первый раз почувствовал себя счастливым человеком: он мог спасти и он спас их всех...
«Как все было просто тогда, – думал Фредерик, – я прекрасно знал, где черное, где белое, и не боялся ошибиться, зная, что поступаю правильно... Где теперь моя уверенность...»
– Сэр, – окликнула его Роксана, видя, что рыцарь не жует свой укроп, а вновь погрузился в какие-то раздумья.
Он опять встрепенулся, глянул на нее и как будто сквозь нее, в который раз пробормотал «простите».
«Странный он все-таки», – подумала девушка.
4
Получилось как нельзя кстати, что Роксану спас от козней Романа именно Фредерик. Во-первых, он был красив, и девушка даже отметила, что намного красивее ее коварного жениха. Во-вторых, он был старице – настоящий рыцарь, от которого веяло необычайной силой и надежностью. И держался он как человек, уверенный в себе: никакого самоутверждения шли бахвальства, чем часто грешил юный Роман. В-третьих, у него была своя история, какая-то тайна. Поэтому горечь и обида от предательства жениха у Роксаны проходили довольно быстро.
Фредерик вел Мышку под уздцы по лесу. Девушка сидела на коне. Так как ее платье от кувырков при падении в кусты пришло в негодность, молодой человек отдал ей свою запасную одежду: льняную рубашку, куртку и штаны из кожи, все темно-зеленого цвета. Достались Роксане и его сапоги, которые, само собой, рыли великоваты. Но Фредерик затянул шнурки потуже, и, по крайней мере, обувь не сваливалась с ее ног.
– Дремучие тут леса, – говорил он. – И зверей, я слыхал, много. Может, теперь вы мне расскажете что-нибудь о здешних краях. Какие тут звери? Нужно ли их опасаться?
– Наверное, медведи есть, – неуверенно отвечала Роксана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Сэр, позвольте ей ехать с нами, – проговорила Роксана.
После минутного раздумья Фредерик согласно кивнул.
3
Лишь углубившись в пущу, которая на карте значилась как Слепой бор, они перешли с бешеного галопа на шаг. Лошади порядком устали – они лишь самую малость передохнули в конюшнях «Крестовища», как их вновь оседлали и взнуздали и заставили нестись добрых три четверти часа по размытой дороге под непрекращающимся дождем.
– Не пора ли нам передохнуть? Поискали бы какое укрытие, – обратилась Лия к Фредерику, что ехал чуть позади них, то и дело оглядываясь назад – следил, чтоб не было погони.
Погоней пока не пахло. Перед тем как сломя голову отбыть из «Крестовища», Фредерик потрудился изрядно попортить сбрую других лошадей своим кинжалом. Их пытались остановить при выезде из ворот, но молодой человек швырнул под ноги солдатам дымовые шарики, которые и в дождь неплохо срабатывали, и под прикрытием густых клубов дыма все трое, Фредерик, леди Роксана и ее служанка Лия, покинули трактир деревни Перепутье.
Фредерик не отреагировал на слова Лии, а Роксана, похоже, вся погрузилась в свои невеселые мысли, и ей не было дела ни до чего. С ее головы во время скачки ветром сорвало капюшон, он теперь болтался за спиной, не закрывая голову девушки от дождя, и по золотистым волосам текли потоки воды.
– Госпожа, я думаю: нам стоит отдохнуть? – Лия тронула хозяйку за плечо.
Та вздрогнула, обернулась. Было непонятно – то ли капли дождя текут по ее щекам, то ли слезы.
– Я бы не советовал, – отозвался Фредерик, – мы недостаточно далеко от Перепутья, а это небезопасно.
– Зачем Роману преследовать нас? – пожала плечами Роксана.
– Граф Густав – это кто? – вместо ответа спросил Фредерик.
– Единокровный брат ландграфа, младший. Матери у них были разные...
– Так-так. – Теперь молодой человек и вовсе нахмурился: по всему выходило, что он действительно влез в опасные дела; тут попахивало интригами, а то и заговором. – Вот и есть, за что нас преследовать.
– Но куда мы вообще направляемся? – спохватилась Роксана.
– Я отвезу вас домой, к вашему отцу: он, бедняга, видно, места себе не находит.
– А если я не захочу? – Девушка остановила свою лошадь, с вызовом глянула на Фредерика.
– Это вряд ли. – И он кивнул назад. – Вот и погоня, дамы... Зря мы перешли на шаг... Советую дать коню шпоры, леди Роксана. Роман и его люди едут не затем, чтобы вернуть вас. Убить – вот их цель.
– Они не посмеют!
Фредерик пожал плечами:
– Хотите проверить?
Секунду на раздумья – и Роксана первая сорвалась в галоп.
– Куда?! – взревел Фредерик, пуская своего могучего мышастого скакуна следом.
Он ловко перегнулся в седле, ухватив лошадь девушки за поводья, одной рукой развернул ее с пути в придорожные заросли.
– Скачите в лес. Там будет, где спрятаться.
Но их, видимо заметили: со стороны преследователей донеслось улюлюканье, а потом мимо свистнула пара стрел. Фредерик придержал мышастого, развернул его в сторону всадников.
– Сэр, что вы собираетесь делать?! – вскрикнула Роксана.
– Задержу их.
– И что мы будем делать в пуще одни? Две слабые девушки? – возмутилась Лия. – Уж лучше вам ехать с госпожой, а я поскачу в другую сторону и отвлеку погоню на себя.
– О, нет! Они убьют тебя! Точно!
– Не волнуйтесь, госпожа, я не такая дуреха, чтоб попасться.
Фредерик кивнул:
– Это разумно. Едем. И пригнитесь к шее лошади.
Одной рукой он схватил поводья коня Роксаны, второй – поводья своего скакуна и решительно дал мышастому шпоры. Тот сорвался в бешеный галоп. Девушке оставалось лишь уцепиться за гриву своего коня и прижаться к нему как можно плотнее – над головой засвистали ветки деревьев.
Лошади неслись, сбивая влагу с папоротников и поднимая вихри брызг. Из потревоженных кустов взмывали на соседние ели испуганные птицы. Чуть приподнимая голову, Роксана тут же получала в лицо порцию мокрой сорванной паутины, полной всяческой трухи. Впереди она видела мощный круп серого коня и спину своего рыцаря, который железной рукой держал повод ее лошади. По этой руке, она видела, то и дело нещадно хлестали, срываясь, ветви и сучья.
Бешеная скачка, от которой становилось дурно голове и больно телу. Из последних сил девушка старалась не вылететь из седла. Руки, судорожно вцепившиеся в гриву коня, невыносимо болели. Хотелось просто закрыть глаза и пробудиться из этого дурного сна...
Ее конь, отчаянно заржав, рухнул наземь. Роксана не успела ни подумать, ни прикрыться, как вылетела из седла в густой кустарник, обдираясь до крови, и, ударившись о нечто твердое, потеряла сознание...
Первое, что почувствовала: тепло и мягко... Свежо пахнет хвоей и аппетитно – грибами... Первое, что услыхала: тихую, убаюкивающую песню:
Я ехал лесом, душистым лесом,
Светило солнце, слепило солнце,
Тебя увидел, тебя заметил.
И солнца ярче твое оконце...
Роксана открыла глаза. Как же ужасно голова болит... и тело ноет... и пить хочется... ох, перед глазами все кружится... Где она, вообще?
Понемногу справившись со слабостью, девушка приподняла голову, повернулась набок, чтобы обозреть окружающее. Она лежала не то в пещере, не то в норе, на плаще, покрывавшем охапку елового лапника. Потолок был сплетением неких ветвей или корней, сквозь них пробивались золотистые лучики солнца. У входа с веток капала тягучая влага. «Дождь кончился», – подумала девушка, плотнее укутываясь в одеяло... Одеяло? Это же плащ, теплый, шерстяной... Чей? Роксана спохватилась: ее платье сняли. Она лежала почти голышом в чужом плаще, а ее левые плечо и нога были аккуратно обложены сочными подорожниковыми листьями... Вновь послышалась тихая песня:
Я умру, я пропаду,
Если бросишь ты меня,
Стану я землей, могилой,
Если бросишь ты меня...
Потом уже прозой и шепотом: «я умер, я пропал...».
– Сэр Фредерик, – позвала Роксана, узнав голос.
Тут же среди ветвей, что обрамляли вход, появилось его лицо, бледное, взволнованное. Он улыбнулся, очень ласково и приятно, увидав ее открытые глаза.
– Я рад, что вам лучше, леди.
– Вы... вы раздели меня? – чувствуя, что краснеет, опросила Роксана.
– А как же иначе я добрался бы до ваших вывихов и ушибов? – Он присел рядом на лапник, протянул ей фляжку, из которой сладко пахло. – Вода с медом. Пейте.
Она послушно сделала пару глотков, искоса поглядывая на Фредерика. Он же сидел, терзая в руках папоротниковый побег и мурлыкая под нос опять какую-то песенку. На нее не смотрел – следил за солнечными зайчиками, что прыгали по лапнику. Его тонкий, изящный профиль, мягко подсвеченный солнцем, заставил Роксану о многом забыть. «Странный он, – подумала девушка, и тут же спохватилась: – Он меня спас, а я еще ни слова благодарности».
– Сэр, – вновь позвала она.
Он кивнул, дав понять, что слушает.
– Я хотела сказать вам спасибо, сэр... И простите за то... за ту пощечину... Право, я вам стольким обязана, – сбивчиво заговорила Роксана. – Даже не знаю, чем вас еще отблагодарить...
Фредерик улыбнулся, все так же глядя на солнечные блики. Улыбка была печальной, как и вздох, что внезапно вырвался у него.
– Ничем, – сказал он, – я рад, что смог помочь вам. Терпеть не могу, когда таких, как вы, используют как товар.
Роксана бросила взгляд на его правую руку – все предплечье было туго замотано полотняными полосами.
– Вы поранились?
– Пустяки. Вам больше досталось, когда с коня слетели, – ответил Фредерик. – Как плечо? Я вправил вывих, а подорожники должны были снять боль.
– Ноет немного.
– Могу я посмотреть?
Девушка кивнула, вновь чувствуя, что краска заливает ее щеки. Молодой человек осторожно спустил ниже плащ, которым были укутаны хрупкие плечи Роксаны, мягко пальцами прощупал вздутую и посиневшую ключицу. Потом вдруг посмотрел прямо в глаза. Он был так близко, что Роксана, смутившись, укуталась обратно.
– Вы боитесь меня? – спросил он. – Напрасно. Я хочу лишь отвезти вас домой, к отцу.
– Почему вы это делаете? Почему вы решили помогать мне? Я до сих пор думаю, что вы человек моего отца или ландграфа.
– Я сам по себе. И всегда был, – коротко ответил Фредерик, вновь усаживаясь на лапник. – Ваше плечо на пути к выздоровлению. С ногой еще легче – пара царапин – быстро заживет. Еще немного полежите, и поедем дальше. У меня подозрение, что нас не оставят в покое – будут искать. Ваша лошадь сломала ногу при падении. Я добил ее. Поедете на моем Мышке, – говорил он, словно ломти отрезал: быстро, четко и ровно.
– Вы не ответили, – остановила его Роксана. – Почему вы вмешались? Кто вы вообще?
Фредерик опять взглянул на нее, усмехнулся, словно говоря: ну что ты будешь делать.
– Скажем так, – чуть растягивая слова, начал он, – это привычка – помогать тем, кто нуждается в помощи, раскрывать всяческие заговоры и недобрые замыслы...
– Неплохая привычка, – улыбнулась Роксана.
– Не совсем. Из-за нее я, например, получил от вас оплеуху...
– Я уже просила прощения...
– Это не упрек. Это пример. Я ведь сказал «например». – Он улыбнулся в ответ.
– И откуда же у вас эта привычка? – Роксана совсем оживилась и поудобнее устроилась на своем ложе, повернувшись на бок и подтянув колени к груди: этот рыцарь заинтриговал ее, и Роман с его предательством как-то затуманился в памяти.
– Оттуда же, откуда все привычки.
Девушка кивнула, слегка разочарованная этим уклончивым ответом. Потом вновь спохватилась.
– А как же мой второй вопрос? Насчет того, кто вы на самом деле?
– Не все ли равно? – равнодушным голосом пробормотал он. – Расскажите лучше, как вы, дама из благородного семейства, докатились до бегства из отчего дома. Неужто папа вас затиранил?
– Я ведь уже говорила, – недовольным тоном отвечала Роксана.
– Да-да, о том, что вы и Роман любите друг друга. А Роман говорил об этом вашему отцу?
– Нет. Мой отец ведь твердо решил, что я стану женой ландграфа.
– Ландграф делал вам предложение?
– Не мне – моему отцу. Он просил моей руки у моего отца.
– Что ж Роман не сделал того же? Попытал бы удачи. Хотя бы для порядка. А потом и вы бы стали упрашивать отца. Он бы не устоял. Или он такой тиран?
Тут Роксана смолчала. Правда, почему Роман даже не попытался все устроить честно. Вполне возможно, что отец сперва бы был против их брака, но если бы и Роксана упала в ноги родителю... Кто знает, как было бы... Но стоило хотя бы попытаться...
– Вот и я о том же, – словно угадав ее мысли, пробормотал Фредерик. – И дело тут скорей всего не в вашем приданом, хотя и в нем тоже, но главное, видимо, в том, что Роман или, скорее, его отец почему-то решили пойти на прямой конфликт с ландграфом. – Он уже не обращался напрямую к Роксане – так, говорил сам с собой, и девушка не в первый раз за ним это отметила. – Отец Романа – простой барон, вассал, каких немало, без определенной поддержки шиш бы он осмелился... У него есть покровитель и довольно могущественный... Почему бы не граф Густав? Вполне может быть... Но это лишь предположение. – Тут он обратил внимание, что Роксана, широко открыв глаза, смотрит на него с удивлением и даже испугом, улыбнулся извиняюще. – Не обращайте внимания: я привык быть один и разговариваю иногда сам с собой. Наверное, для того, чтобы не разучиться разговаривать вообще.
– Если честно, я иногда думаю, что вы не совсем нормальный, – шутливым тоном заметила Роксана.
– Где-то вы правы. – Фредерик улыбнулся, только в улыбке проскользнуло опять что-то печальное. – Хотите есть? Я захватил из «Крестовища» много вкусного.
На это предложение живот Роксаны отозвался требовательным урчанием, и девушка поспешила согласно кивнуть.
Фредерик вышел из пещерки и через пару минут вернулся, взял Роксану на руки и вынес наружу, где усадил на траву. А рядом на скатерти возлежали все те яства, которые девушка не попробовала в трактире.
– Советую начать с этого. – Он отрезал внушительный кусок от фаршированной щуки, отломил хрустящую корку от каравая хлеба, протянул все Роксане. – Ешьте, подкрепляйтесь.
Она поспешила набить рот – право, было вкусно. Может потому, что сильно проголодалась. Так, жуя, девушка обратила внимание на то, что день был на удивление светлым, и солнце стояло высоко. А ведь выехали они из трактира вечером. Неужели она весь остаток дня и всю ночь пролежала без памяти в пещерке?
На этот ее вопрос Фредерик ответил утвердительно.
– Я боялся за вашу голову, – признался молодой человек, лениво пожевывая веточку укропа. – Однако зря – она у вас крепкая... Хотите пить? Вот немного вина.
– Я вина не пью... А можно еще медовой воды?
Он подал ей фляжку.
– Расскажите хоть о своем крае, – почти умоляющим тоном попросила Роксана: сидеть и молча жевать ей не очень нравилось.
На это предложение Фредерик сперва потянулся.
– Ну у нас дождей не так много, – сказал он, чуть поразмыслив. – Стало быть, не так сыро и туманно, как у вас.
– А море?
– Что море?.. А, да, есть море. Оно называется Лесное. Там в воде растут длинные густые водоросли, и вода повсюду зеленая от них. Наши корабли даже резаки специальные имеют на носу, чтобы разрезать при плавании эту траву, иначе можно и застрять. Одно спасение – водоросли эти можно есть. Если б не их промысел – море б давно заросло, – рассказывал Фредерик.
– А вы плавали на корабле?
– Пару раз. А вы разве нет?
– Только на лодке по реке, – вздохнула Роксана. – и то для развлечения... А правда, что морская вода соленая?
Фредерик задумчиво кивнул... Эти ее вопросы пробудили воспоминания о многих событиях. О Зимнем порте, к примеру, где он часто бывал и попадал во всевозможные заварушки, связанные с его судейской деятельностью. Как лихо он, будучи семнадцатилетним юношей, фехтовал на шатком пирсе с целым отрядом пиратов. У них были сабли и отравленные дротики, ножи и кастеты, у него – меч и верный арбалет в рукаве. Не получив ни одной царапины, он уложил восьмерых морских головорезов прежде, чем подоспели его люди. Почему он дрался с ними? Кажется, они перерезали всех в одном из трактиров, включая хозяев, прислугу, проституток и попрошаек, которым не посчастливилось оказаться там, а потом еще и обобрали убитых. Фредерик тогда оказался неподалеку... Именно после этого подвига в Зимнем порту стали говорить про него «он крутой»... А захват судна, шедшего с востока? На корабле везли людей, чтоб продать их на тайных рынках. Рабство в Королевстве тогда всего три года, как запретили, и Судьи непрестанно изживали его в стране, находя и карая работорговцев и тех, кто покупал рабов и использовал их труд или их самих... «Что ж тогда было?» – подумал Фредерик и улыбнулся. А было все замечательно: он и трое его людей ночью вплавь, с мечами за спиной, добрались до восточного корабля, что стоял на якоре за мысом у входа в портовую бухту – так запросто пришвартоваться работорговцам у пирсов было бы слишком рискованно. Судья Фредерик и судейские помощники тихо и незаметно убили на судне всех, кроме юнги – мальчишки лет тринадцати. Когда открыли люк в трюм и услышали оттуда тихий слабый плач людей, которым уготовили судьбу рабов, когда увидели десятки блестящих, полных горя и страха глаз, Судья тогда первый раз почувствовал себя счастливым человеком: он мог спасти и он спас их всех...
«Как все было просто тогда, – думал Фредерик, – я прекрасно знал, где черное, где белое, и не боялся ошибиться, зная, что поступаю правильно... Где теперь моя уверенность...»
– Сэр, – окликнула его Роксана, видя, что рыцарь не жует свой укроп, а вновь погрузился в какие-то раздумья.
Он опять встрепенулся, глянул на нее и как будто сквозь нее, в который раз пробормотал «простите».
«Странный он все-таки», – подумала девушка.
4
Получилось как нельзя кстати, что Роксану спас от козней Романа именно Фредерик. Во-первых, он был красив, и девушка даже отметила, что намного красивее ее коварного жениха. Во-вторых, он был старице – настоящий рыцарь, от которого веяло необычайной силой и надежностью. И держался он как человек, уверенный в себе: никакого самоутверждения шли бахвальства, чем часто грешил юный Роман. В-третьих, у него была своя история, какая-то тайна. Поэтому горечь и обида от предательства жениха у Роксаны проходили довольно быстро.
Фредерик вел Мышку под уздцы по лесу. Девушка сидела на коне. Так как ее платье от кувырков при падении в кусты пришло в негодность, молодой человек отдал ей свою запасную одежду: льняную рубашку, куртку и штаны из кожи, все темно-зеленого цвета. Достались Роксане и его сапоги, которые, само собой, рыли великоваты. Но Фредерик затянул шнурки потуже, и, по крайней мере, обувь не сваливалась с ее ног.
– Дремучие тут леса, – говорил он. – И зверей, я слыхал, много. Может, теперь вы мне расскажете что-нибудь о здешних краях. Какие тут звери? Нужно ли их опасаться?
– Наверное, медведи есть, – неуверенно отвечала Роксана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48