Если рана, нанесенная ею, и беспокоила, его движения оставались твердыми и четкими.Когда он спускался по лестнице, навстречу попался один из его людей.Она вся сжалась от стыда, что ее увидят в таком неприличном положении.– Милорд?Мужчина был высокого роста, с толстыми руками и ногами, уродливым кривым носом и глубокой складкой между бровями. Он увидел кровоточащую рану на груди Монтгомери, молча кивнул и пошел вслед за ними. Словно тоже понимал, что должно произойти.Монтгомери вышел во двор. Бренну ослепил солнечный свет. Она опустила голову, натянув на лицо расшитую жемчужинами вуаль, но постаралась все же что-то из-под нее увидеть.Он медленно опустил ее на землю. Ноги дрожали так сильно, что она упала бы, если бы он не держал ее за плечи. Сквозь складки вуали она бросила взгляд на ворота замка. Может, ей удастся? Она затеряется в лесу…– Если сбежишь, я сожгу твой замок дотла, – сказал он, словно опять читая ее мысли.Ее передернуло.Во дворе замка собралась толпа солдат, а за ней стояли слуги. Все смотрели на них, и Бренна почувствовала, как от ужаса у нее похолодела спина.Монтгомери остановился так, чтобы слуги замка увидели рану на его груди, из которой сочилась кровь. Значит, так чувствуешь себя, когда смотришь в лицо смерти, подумала Бренна. Ледяной холод, от которого не перестают дрожать колени, даже когда печет солнце.Девушка закрыла глаза. Она не будет плакать, не станет его умолять. Время, казалось, остановилось.– Шевелись. Пошла вперед, – скомандовал он.У стены замка на земле была навалена беспорядочная куча бревен, а рядом стояла большая колода, которую обычно использовали для колки дров. Возле колоды валялись два топора, и их серповидные лезвия сверкали на солнце. Огьер, главный дровосек замка, гордился тем, что топоры были всегда остро заточены. Бренна вздрогнула, припомнив, как он на ее глазах раскалывал бревно. «Дыши. Дыши», – приказывала она себе, но не получалось. По крайней мере глубоко. Дыхание было прерывистым и коротким, словно тело пыталось в панике вдохнуть в себя жизнь.Или то, что от нее осталось.Монтгомери толкнул ее вперед. Бренна споткнулась, и ей пришлось сделать несколько шажков, чтобы не упасть.Обозлившись, она обернулась и сказала:– Незачем пихать меня, словно свинью на бойню!– Будешь бита девять раз.Бренна замолчала, но внутри бушевала буря.Монтгомери нажал на ее плечо, заставив опуститься на колени перед колодой, и поманил одного из своих людей.Колени уперлись в землю. Свадебное платье было окончательно испорчено. К тому же расстегнулись пуговицы на рукавах, и манжеты вывалялись в грязи.Она закрыла глаза, а когда открыла, то увидела, как какой-то человек всего в нескольких дюймах от ее лица забивает в колоду крюк. Каждый удар молотка отзывался в ее голове, как удар грома.Бренна стиснула зубы, решив ни за что не поддаваться панике.Толпа росла. С одного края она увидела их прачку Дженнет с корзиной белья. Она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, и прижала к ушам ладони.Сильные мужские руки привязали сначала одну, а потом другую руку к крюку. Грубая пеньковая веревка обвилась вокруг ее рук симметричными кругами подобно экзотической змее, впиваясь в нежную кожу.Отдельные голоса людей уже слились в настоящий рев. Ей хотелось заткнуть уши, но все усилия освободить руки были тщетны.«Дыши. Дыши». Ей не хватало воздуха. Край колоды впивался в грудь, древесная пыль с ее поверхности забивалась в легкие.За спиной она чувствовала присутствие Монтгомери. Его тело источало ярость подобно тому, как жар вырывается из раскаленной печи.Тяжелое предчувствие сжимало грудь. «Отче наш, иже еси на небеси…»Она закусила губу, чтобы не молить о пощаде.«Да святится имя твое…»Она чувствовала на себе взгляды многоликой толпы. По рукам и ногам побежали мурашки.«Да будет воля твоя…»Она вдруг прервала молитву, рассердившись на Бога за то, что он создал ее женщиной. Если бы она была мужчиной, то могла бы бороться и сама выбирать свою судьбу. Зачем ей Божья воля, если он создал ее женщиной?Она вдруг услышала треск разрываемой ткани и почувствовала, что ее спине стало холодно. Она вздрогнула.Оглянувшись, она увидела Монтгомери с кнутом в руках. Он стоял, расставив ноги, в одних лосинах, ремне и сапогах. По его груди стекала кровь. Взгляд был решительным.В ужасе она потянула за веревку, которой была привязана к колоде, и попыталась встать с колен. Зачем они встали ему поперек дороги? Им же были известны и его репутация, и его положение Покорителя.Какой это было глупостью – пытаться заколоть его кинжалом!Толпа замерла, когда Монтгомери поднял кнут и движением руки заставил всех замолчать.– Эта женщина совершила преступление. Она пошла против приказа короля и против воли Бога, напав на своего господина с целью убить его. Как королевский Покоритель, я приговариваю ее к публичной порке кнутом и обезглавливанию.О Господи!Бренна закрыла глаза, ожидая кнута. Она поклялась себе, что не станет просить о пощаде. Ни за что.Толпа зашевелилась, одобряя наказание.А потом кнут щелкнул по спине, и она уже ни о чем не могла думать.Перед глазами заплясали черные точки. Кнут еще три раза просвистел в воздухе и каждый раз с поразительной точностью опускался на ее спину. Она вскрикнула и почувствовала, как из глаз потекли слезы. Бренна знала, что последует еще пять ударов кнутом. Ведь он обещал девять.Пот выступил на верхней губе. Она немного сдвинулась в сторону, в ужасе ожидая следующий удар. Но больше она кричать не будет. Она не доставит ему такого удовольствия.Но тут она услышала, как кнут с легким стуком ударился о землю.Она обернулась.Он подошел к ней, нагнулся и заставил положить голову на колоду. Она не сопротивлялась, а лишь вопросительно на него взглянула. Почему он остановился?– Мне не нравится причинять боль. Но порядок есть порядок, и я сделал то, что было нужно.Слезы застилали глаза, но девушка разглядела, что он больше не сердится. Его взгляд был по-прежнему суров, по красное пятнышко из левого глаза исчезло. Публичная порка и унижение, очевидно, закончились. И тут Бренна поняла, что он намерен ее казнить.– Благодарю, – голос Бренны прозвучал хрипло, потому что во рту все пересохло.Он, казалось, был поражен ее словами. Бренна почувствовала, что краснеет. Она сказала, что-то не то, не подумала. Если бы ее руки были свободны, она прикрыла бы ими рот.Джеймс поднял с земли топор и провел пальцами по гладкой деревянной рукоятке, будто опасался, что, если не поторопится, у него совсем пропадет желание убивать ее.– Милорд, – начала Бренна, судорожно пытаясь придумать, как ей отвести смертельный удар.– Леди замка Уиндроуз, тебе предоставляется последнее слово.Он поднял топор.Из ее горла вырвался булькающий звук. Она открыла рот, чтобы заговорить, но не могла выговорить ни слова.Сердце отчаянно билось. Секунды тянулись так, будто это были годы. Бренна ощущала щекой твердое прохладное дерево колоды. На срезе были видны четыре темных круга и несколько более светлых. Но все эти краски слились в единое расплывающееся пятно.– Передайте моим сестрам, что я очень сожалею, – наконец удалось ей выдавить.Потом она закрыла глаза и стала ждать. Обрывки странных мыслей проносились в голове. Интересно, она умрет сразу или ее голова, отделенная от тела, будет жить еще несколько секунд? А земля вокруг окрасится ее алой кровью? Найдут ли ее миниатюры? Может быть, это наказание за то, что она писала такое? За то, что хотела уйти в монастырь не из-за своих религиозных убеждений, а потому что хотела удовлетворить свои эгоистические амбиции?– Джеймс! – услышала она голос из толпы. – Остановись! Ты не можешь убить ее.Топор замер в воздухе прямо над ее шеей.– Не трогай ее, брат. Это не твоя забота.Бренна открыла глаза и увидела приближавшегося к ним огромного человека. Он был такого же роста, как Монтгомери, но у него были длинные, до плеч, волосы, а не такие стриженые, как у ее мужа. Она не могла видеть его лица. Он остановился рядом с Монтгомери.– Она не виновата.Монтгомери взглянул на свою грудь. Капли крови падали из раны на землю. Лосины были в красных пятнах крови. Это были свидетельства ее поступка.– Ты здесь, чтобы принести мир и контролировать порт. Если ты ее убьешь, в замке могут начаться беспорядки.– А если не убью, я не смогу спокойно спать.– В таком случае брось ее в темницу, преврати в рабыню или отошли в монастырь.В монастырь! В сердце Бренны затеплилась надежда.– Отойди, брат. Я выполню свой долг. Это единственный способ сохранить мир.Надежда умерла, не успев родиться. Она вздрогнула, увидев, что топор поднялся выше.– Положение Покорителя затуманило твои мозги. Используй ее как ценное имущество, как залог.Бренна повернула голову так, чтобы увидеть лицо Монтгомери и понять, не смягчился ли он. Она ломала голову, что бы такое сказать, чтобы повернуть спор братьев в свою пользу.– Пожалуйста, милорд, – сказала она. – Сохраните мне жизнь, и я больше не буду воевать против вас.Она нарушила свою клятву ни о чем не просить, но если она умрет, то не сможет помочь своей семье. Может быть, позже ей удастся его отравить. Говорят, что обман и яд – это оружие женщин. Но такими их сделали мужчины. Какой выбор остается женщине в этом мире мужской силы и мужских войн?Монтгомери все еще стоял с поднятым топором.– Отбросы и то стоят больше, чем твое слово.Бренна сглотнула. Она не могла найти слов, чтобы опровергнуть его слова. Да и что можно сказать в свое оправдание? Прижавшись лбом к деревянной колоде, она закрыла глаза и снова начала молиться, несмотря на злость на Бога за то, что он создал ее женщиной. Монтгомери она просить больше ни за что не будет.Он медленно опускал топор, пока лезвие не коснулось ее шеи. Прикосновение холодного металла пронзило ее до мозга костей.Секунда шла за секундой.Предчувствие сжало ей грудь, она не могла дышать. Бренна приоткрыла один глаз, разозлившись, что он тянет время, видимо, упиваясь ее положением. Внутри все было напряжено. Ее охватил страх. Если уж ей суждено быть женщиной, почему она не из тех, кто падает в обморок, теряя сознание?– Черт побери! Чего ты тянешь? Давай! – крикнула она.Топор соскользнул в сторону, оцарапав кожу. Ее напряженные до крайнего предела нервы восприняли это так, будто это был смертельный удар. Страшная боль будто обожгла шею.На нее вдруг накатила новая волна страха. Неужели ему нравится смотреть, как ее голова отделяется от тела медленно, а не отскакивает сразу? В глазах у нее потемнело, шум толпы будто затих. Перед глазами все поплыло.Может, она все же из тех женщин, которые падают в обморок? Глава 6 – Проснись, Бренна. Надо что-то предпринять. Ходят слухи, что отца собираются отвезти в Лондон.– А? – Девушка открыла глаза и сонно заморгала, пытаясь понять услышанное. – Я умерла?Над ней склонилась Адель. Сент-Пол гулял по подушкам, а Дункан лизал ее в нос.– Вставай, Бренна. Надо спасать Гвинет и отца.От этих слов Бренна сразу проснулась. Она в ярости откинула одеяло и села, спустив ноги с кровати.– Ты говоришь – спасать Гвинет и отца? Это по их вине мне почти что не отрубили голову!Адель и Пантос отскочили, когда Бренна встала.Не обращая внимания на боль в спине, она отыскала сумку, из которой Монтгомери выбросил ее вещи, и начала заново все в нее складывать.– Я сбегу, прежде чем этот зверь явится, чтобы закончить свое черное дело и отрубит мне голову.– Я не думаю, что Монтгомери все еще хочет убить тебя.Бренна вспомнила тревожную тишину, в которой замерла толпа, ощущение гладкого дерева колоды у ее щеки и ужас в своем сердце. От этих воспоминаний у нее закружилась голова.– Ну и глупая же ты.В отличие от Бренны, которая вся кипела, Адель спокойно чесала за ухом Пантоса.– Пантосу Монтгомери нравится.– Этому псу? – Такой глупости она еще никогда не слышала. Наверное, мир сошел с ума. – Скорее всего из-за того, что я потеряла сознание, радость убийства была омрачена. Для такого человека, как Монтгомери, недостаточно убить человека – он мог это сделать здесь, в спальне. – Она говорила все громче и решительнее, намереваясь как можно скорее покинуть замок. Она металась по комнате и бросала в сумку вещи, не задумываясь, нужны ли они ей на самом деле. – Он все это затеял, чтобы напугать меня, а я потеряла сознание и этим сорвала его планы. Он, наверное, хочет отправить меня на виселицу или еще того хуже…Пантос смотрел на нее с любопытством, навострив уши, будто понимал каждое слово и считал, что она сошла с ума.– Нет, Бренна, ты должна поговорить с Монтгомери и постараться убедить его смягчить наказание для отца. Нас с Гвинет заперли…– К черту отца! Это из-за его идиотизма все произошло! – Сама мысль увидеть Монтгомери вызывала тошноту. Она вспомнила красное пятнышко в его глазу, которое говорило о его мстительности. – И Гвинет не меньше виновата, чем отец. Так что спасайтесь сами.Она схватила свадебное платье, валявшееся на сундуке, в котором Монтгомери запер все ее принадлежности для живописи, и швырнула его в огонь. Платье моментально вспыхнуло. Дункан прыгнул на подоконник, словно хотел сбежать от этих обезумевших людей.Бренна зашла за ширму, чтобы одеться в свою обычную одежду.– Поехали со мной. Мы попросим убежища в каком-нибудь монастыре и будем молиться, чтобы он не сжег наш дом.– Но Гвинет придется выйти замуж за одного из приспешников короля, а отца протащат по улицам Лондона, будут пытать, а потом казнят. Я знаю, что то, что с тобой сделал отец, неправильно, но он все же наш отец. Монтгомери – твой муж, и даже после того, что случилось вчера; он, может быть, тебя выслушает.Пантос залаял, будто соглашаясь с Адель.При слове «муж» у Бренны в горле застрял комок.– На самом деле он мне не муж. – Она выглянула из-за ширмы и посмотрела на простыни – нет ли на них следов крови. – Я все еще девственница. Во всяком случае, я так думаю. Мне надо уехать очень далеко, постараться аннулировать брак и молиться, чтобы Монтгомери никогда меня не нашел.С задумчивым видом Адель подошла к окну и села на подоконник. Пантос лег у ее ног, положив свою большую лохматую голову на лапы.Бренна металась за ширмой, затем остановилась перед зеркалом, разглядывая свои растрепанные рыжие волосы и землистый цвет лица.Кто-то надел ей на голову ночной чепец. Гвинет? Адель? Но завитки вылезали из-под чепчика и торчали в разные стороны. Сама она уже давно его не надевала, но он может понадобиться в будущем, чтобы спрятать под него волосы..– Ох, – вздохнула она, глядя на себя в зеркало. Даже если и не умерла, выглядела она отвратительно. Увидев ее в таком виде, монахини решат, что она гулящая и мучается от похмелья после того, как провела всю ночь, выпивая со случайными мужчинами.Бренна быстро умылась, потерла зубы деревянной ореховой палочкой и немного причесалась, чтобы хоть как-то привести себя в приличный вид. Если она хочет, чтобы на ее пути люди давали ей кров, то должна выглядеть достаточно респектабельно, чтобы ее не приняли за проститутку или больную чумой.Достав из сундука свое длинное шерстяное платье, она внимательно его рассмотрела. На выцветшем голубом корсаже было три пятна от масляной краски, а кружева по краю прямоугольного выреза спутались. Некогда длинные, элегантно сужающиеся к запястьям рукава, были обрезаны так, чтобы они не мешали ей заниматься живописью. Отсутствие вышивки или каких-либо украшений делало платье мрачным и немодным. Но другого у нее не было.Она, конечно, может постараться убедить монахинь, что она аристократка, попавшая в беду. Бренна объяснит, что земли ее семьи были захвачены жестокими людьми, и предложит отреставрировать иконы и статуи монастыря. Свой художник может оказаться полезным приобретением.– Монтгомери собирается выдать Гвинет замуж, – заявила Адель.– Я не могу спасти Гвинет. – И вообще никого здесь. Бросив последний взгляд в зеркало, Бренна вышла из-за ширмы. – Гвинет должна считать, что ей повезло, что Монтгомери только хочет выдать ее замуж, а не собирается ее выпороть, как меня, и обезглавить. Я больше не хочу ни в чем участвовать. Провоцировать его я больше не собираюсь. – Она повязала голову большим платком, закрывшим подбородок и плечи, и взяла сумку. – Мы должны немедленно скрыться. Пойдем со мной, Адель.Напасть на Монтгомери с кинжалом было невероятной глупостью. Она может сколько угодно упрекать Бога за то, что она родилась женщиной, это ничего не меняло. Чтобы спастись, ей надо бежать.Устроив засаду Покорителю, ее отец проявил преступное равнодушие к судьбе своих дочерей и всех живущих в замке. Она больше не будет частью его безумных планов.Девушки поспешила к выходу, но дверь открылась прежде, чем она успела взяться за ручку. Терьер визгливо залаял, но Адель быстро его успокоила.Увидев Монтгомери на пороге комнаты, Бренна вскрикнула. Своими разговорами о бегстве она словно по волшебству вызвала их тюремщика из преисподней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27