И тогда ей не надо будет тайком убегать из дома. Она сможет отправиться в Италию с его благословения.Рядом с отцом сидела Гвинет. На ней была свободная шерстяная накидка на темно-красной подкладке. Было очевидно, что она пыталась выглядеть как можно проще – вместо одной из ее вычурных шляп на голове был платок, закрывавший не только волосы, но и подбородок, и шею, но ее красота была слишком яркой, чтобы остаться незамеченной.Адель каким-то образом сумела уклониться от церемонии.Бренна ждала, что будет дальше.Она вдруг почувствовала удовлетворение от суровой красоты своего мужа. Если бы у него нашелся хотя бы маленький недостаток, делающий его более человечным и менее холодным, она, возможно, не решилась бы уничтожить такую красоту.– Жена, – сказал он и протянул руку к вуали, закрывавшей ее лицо, – теперь ты моя. – В его голосе послышались резкие нотки.У нее подогнулись колени, когда он поднял вуаль, но кинжал, спрятанный на груди, уткнулся в кожу, придав ей силы. Если только у него нет клыков, она как-нибудь переживет его поцелуй.Мужчина взял ее за подбородок и приблизил к себе ее лицо.Бренна нахмурилась. Он не спешил ее целовать – сначала внимательно оглядел лицо. Его взгляд остановился на шраме на щеке.Бренна подумала, что он, возможно, уже заметил ее шрам, но шлем помешал ему лучше рассмотреть его. А теперь он задумается, зачем его заставили жениться на такой уродине. Ха! Так ему и надо.– Поторопись, и мы покончим с этим, муженек, – насмешливым тоном сказала она.Может, сорвать к черту эту вуаль и пусть он увидит, на ком женился? Может, удерет, как лорд Брайс?Это было бы, конечно, очень хорошо, но ведь ей нужно остаться с ним наедине и чтобы он не был вооружен. И тогда она сумеет убить его.– Мне сказали, что ты привлекательна, – заявил Джеймс.Эта фраза неожиданно ранила ее.– Как видишь, это не так.Бренна смотрела на него в упор. Разумеется, такой красавец ожидал, что его жена тоже будет привлекательна.Монтгомери потрогал шрам, и ей еще больше захотелось убить его. Да, она его убьет и получит от этого удовольствие. Не секрет, что она не слишком привлекательпа, но стоять перед этим красавцем и видеть, как он рассматривает ее изуродованное шрамом лицо, было мучительно.– Я же сказала, что незачем целоваться, – с трудом произнесла она.Н о он схватил ее за подбородок и приблизил к себе ее лицо. В его глазах промелькнул интерес.Ее окатила волна нестерпимого жара. Она много раз видела подобные взгляды. Но они всегда были обращены на Гвинет. И на служанок. И даже на Адаль.Но на нее еще ни разу никто так не смотрел. У Бренны перехватило дыхание. Так вот, значит, что испытываешь, когда ты желанна. Когда тебя хотят. От этого может закружиться голова.Он продолжал смотреть. Между его бровей залегла глубокая складка.– Умоляй меня поцеловать тебя, пленница-жена. – Его голос был хриплым, а тон повелительным.Зачарованная, она уже открыла рот, чтобы повиноваться, но потом вдруг поняла: интерес в его глазах вовсе не означал, что его охватило желание. Ему надо было запугать ее, покорить, подчинить своей воле.Вот дьявол! Как бы ни закончился этот день, она никогда не станет его рабыней.– Я ни о чем не стану тебя умолять, варвар. Ни теперь и никогда.Интерес в его глазах сменился дьявольским блеском. Его губы – не холодные и не жесткие, как она ожидала, – коснулись ее теплых и мягких руб. Его дыхание было свежим, словно он недавно жевал листья мяты, а мужской запах его кожи пьянил, как дорогое вино.Она вздрогнула, напряглась и хотела отодвинуться. Но дело свершилось. Сделка была закреплена.Его губы задержались на ее губах. Бренна попыталась отступить, но он обнял ее за плечи и талию, так что она оказалась в его объятиях.– Разомкни губы, пленница-жена, – пробормотал он у самого ее рта. – Я хочу попробовать на вкус то, что стало моим.Сердце Бренны затрепетало, кровь прилила к щекам. Еще никогда ни один мужчина не хотел ее целовать.Ощущение было таким же опьяняющим, как удачный мазок кистью.Затылком она почувствовала гневный взгляд отца, и ей стало стыдно.Она сжала губы.– Вот как, – произнес Джеймс, немного отстранившись. – Ты вовсе не такая уступчивая, как мне пытались внушить. Может быть, нам прямо сейчас отправиться в спальню и заняться укрощением твоей строптивости? На мои поцелуи ты отвечаешь достаточно хорошо.Как он посмел сказать такое! Бренна, едва не задохнувшись от гнева, освободила руку и влепила ему пощечину.– Я не домашнее животное, которое надо дрессировать, мерзавец!Громко хмыкнул ее отец.Монтгомери прижал к щеке ладонь. В глазах появился недобрый огонек. Нет – огонь. Это был взгляд беспощадного завоевателя.Девушка не на шутку испугалась. Приподняв подол платья, она повернулась, чтобы бежать.С быстротой молнии Покоритель схватил ее за запястье и, повернувшись, потащил за собой по проходу.Кое-кто из его охранников захохотал.Проклятие! Он сейчас ее убьет! Ни один нормальный муж не потерпит такого оскорбления от своей жены. А этот человек – завоеватель.– Я… э-э… то есть… я не хотела… – залепетала она, стараясь выиграть время. Ей надо было как-то его умиротворить, укротить его гнев, с тем, чтобы остаться с ним наедине и пустить в ход свой кинжал.– Молчи, жена. Я расправлюсь с тобой в спальне. К тому моменту как я закончу, ты пожалеешь о том, что не захотела посмешить меня, умоляя, чтобы я тебя поцеловал. – Звеня кольчугой, Джеймс направился к выходу из церкви. – Очень скоро ты будешь умолять о большем. О гораздо большем.Бренна упиралась ногами в ковровую дорожку, чтобы замедлить его шаги. Огромное свадебное платье опутывало ноги и сковывало движения. Но он продолжал идти, и ей ничего не оставалось, как только бежать за ним. Шляпа съехала набок, шпильки царапали голову.Он остановился, только когда она упала на колени.– Негодяй, – пробормотала она, вставая.– Что ты сказала? – спросил он. Голос был мягким, но голубые глаза горели дьявольским огнем.Она облизнула губы, пытаясь понять, как нежный поцелуй вяжется с такой грубостью. Бренна не хотела унижать его своей пощечиной, но сожалеть о том, что это все же случилось, было поздно. Она захотела повторить ругательство, но передумала.– Ничего, – резко бросила она.Джеймс дернул ее к себе так, что она наткнулась на его торс. Он был таким же твердым, как доски, на которых она писала свои картины. Свободной рукой он провел по ее ключице, а потом положил ладонь ей на затылок.Ее сердце было готово вырваться из груди, и в отчаянии она чуть было не попыталась достать кинжал. Но нет. Нет, она не так глупа, чтобы выдать свое, пусть ничтожное, преимущество, пока он в доспехах и окружен своими воинами.Бренне хотелось бежать, но она понимала, что ее станут преследовать. Однако может случиться так, что, когда она останется с ним наедине, ей удастся воспользоваться моментом неожиданности, и тогда она пустит в ход t'occhio del diavolo.– Перестань сопротивляться, пленница, или я перегну тебя через колено прямо в церкви.Кто-то из воинов рассмеялся.– Нет! Не смей грубо обращаться с моей дочерью!Ее отец вскочил и оттолкнул охранявших его людей.Хотя он был связан, вид у него был воинственный. Волосы и борода растрепаны, колени испачканы грязью. Одежда на нем была защитного цвета, который сливался бы с зеленью леса.– Вы двое слишком испытываете мое терпение, старик.Монтгомери сделал шаг в сторону отца, и сердце Бренны сжалось от страха.В это мгновение со скамьи с громким плачем вскочила Гвинет:– Пожалуйста, сэр, умоляю вас, не причиняйте ей боли.Она выбежала в проход и обняла Бренну, так что Монтгомери пришлось ее отпустить, и она чуть было не потеряла равновесие. Платок соскользнул с головы Гвинет, и ее длинные светлые волосы рассыпались по плечам.О, ради всего святого! Бренне показалось, что она увязает в какой-то паутине. Она попыталась освободиться от объятий сестры, чтобы глотнуть немного воздуха.– Я убью тебя! – пригрозил отец, стараясь освободиться от веревок.Монтгомери принял боевую стойку. Он все еще был в доспехах, а ее отец связан, не вооружен, не защищен и не такого огромного роста, как его противник.– Не глупи, папа!Бренна вырвалась из рук сестры и схватила мужа за руку, закованную в латы.Охранники держали отца.Монтгомери быстро обернулся, и их взгляды встретились.Сглотнув, Бренна собрала все свое мужество. Может, Гвинет и ошибалась насчет его внешности, но, по сути, была права: он – варвар.– Прошу вас, оставьте мою семью. Я пойду с вами. Можете наказывать меня, как вам будет угодно.Он провел пальцем по ее тонкой ключице. У свадебного платья было гораздо более низкое декольте, чем у ее обычных платьев, и его палец выглядел угрожающе.Он посмотрел на нее, и она сжалась под его взглядом.– И ты покорно примешь любое наказание? – спросил он.Бренна моргнула. Сердце забилось еще сильнее. Что он потребует? Она оскорбила его перед лицом его людей. Если он начнет ее бить, везением будет, если удастся выжить.Палец на ее горле не шевелился, но она чувствовала, как бьется ее сердце и как хочется сглотнуть.Его прикосновение вызвало у нее желание обхватить себя руками, чтобы остановить дрожь. Но она стряхнула с себя страх и выпрямила спину.– Я вас не боюсь.– Лгунья.Самонадеянный боров. У нее не будет никаких угрызений совести, когда она, наконец, всадит в него кинжал.– Ах, так! – с пеной у рта вдруг вскричал ее отец. – Ты его хочешь, маленькая шлюшка!Бренна ошеломленно смотрела на отца. У нее было такое чувство, будто он пнул ее ногой в живот. Но как она могла рассказать ему про кинжал? И про Гвинет?– Отец…– Оказывается, ты была не прочь выйти замуж за моего злейшего врага!У Бренны помутнело в глазах. Что бы ни происходило между ними, как мог отец подумать, что она вот так просто согласится выйти замуж за его врага? Почему у него так быстро меняется настроение? Ведь всего минуту назад он хотел защитить ее… Она тут же возненавидела Монтгомери за то, что по его вине ее отец снова от нее отвернулся.– Я вообще не хотела выходить замуж, отец, – тихо произнесла Бренна.Монтгомери еле заметно нахмурился, и она удивилась, что у камня могут быть эмоции.– Хватит, старик. Гейбриел, – приказал он человеку с алебардой, – найди башню и запри его там.Бренна стиснула зубы и заставила себя сохранять спокойствие.А муж схватил ее за руку и дернул за собой. Чудовище!Большими шагами он направился к выходу. Она смотрела ему в спину раздраженным взглядом. Как он смеет тащить ее!День был прохладным. На западе собирались темные тучи, и в весеннем воздухе чувствовалось приближение дождя. Она подумала о том, что, может быть, надо прямо сейчас выхватить из-за корсажа кинжал и ударить ему в спину. Хотя, без сомнения, не успеет она и моргнуть, как его люди убьют ее. А потом и всю ее семью.Нет, ей надо дождаться, пока Адель даст сигнал, о котором они договорились.Толпа слуг стояла неподалеку от церкви, но ни один не рискнул помочь ей.– Полин, – позвала она одного из слуг.Но тот спрятался за спины других и пониже надвинул на лоб шляпу. Остальные отвели взгляды.«Черт побери! Неужели все они считают меня предательницей?»Глядя в спину мужу, она поклялась, что еще до конца дня все они узнают, кто она на самом деле, а жизнь этого дьявола будет кончена. Она уедет в Италию как героиня, а не как опозоренная женщина. Глава 3 Она залепила ему пощечину на глазах у его людей. Ни больше ни меньше. Глупая девчонка.Много лет назад он усвоил свой первый урок, когда оказался на службе короля и стал Покорителем, – нельзя никем руководить, если тебя не уважают. Его спина была в многочисленных – уже давно заживших – шрамах от ударов кинжала, нанесенных ему контрабандистом, которого он когда-то пожалел.Он не повторит этой ошибки сейчас, с собственной женой.Если бы он не заметил, как изменилось выражение ее лица, когда отец обозвал ее шлюшкой, он и вправду был готов перегнуть ее через колено и отлупить так, как она этого заслуживала.Но, даже гневаясь, он успел заметить, что слова отца ее больно ранили.Тем не менее ее придется, проучить – пусть знает, кто в семье хозяин. Надо выстирать его одежду, почистить сапоги и самого его вымыть. Все это ей придется сделать. Кроме того, он голоден. И покормить его тоже придется ей.У Джеймса защипало в глазах от дыма сальных свечей в коридоре, по которому он тащил за собой еле поспевавшую за ним мегеру – свою жену.Спальня Бренны была расположена в северной башне. Приказав одному из своих людей принести ванну и горячую воду, он ногой распахнул дверь, толкнул Бренну внутрь, а потом с силой захлопнул дверь.Как только он ее отпустил, она метнулась к окну с такой скоростью, словно на ней загорелось платье. Она села на подоконник, и в ее зеленых глазах промелькнула ненависть. Шляпа и вуаль все еще были на ее голове, мешая ему, как следует разглядеть ее рыжие пряди, выбившиеся по обеим сторонам лица.Ее хрупкое тело было спрятано в многочисленных слоях серебристо-голубого, отделанного горностаем свадебного платья, но на ней оно выглядело слишком воздушным, если принять во внимание силу ее духа. Сидело оно на ней хорошо, но оно ей не подходило. Шрам на лице слегка покраснел, будто к нему прилила кровь.Однако ее дерзость и высокомерие ничуть не уменьшились от того, что он так грубо притащил ее в спальню.Оглядев комнату, Джеймс стал прикидывать, с чего начать ее перевоспитание.В стене напротив двери было три окна – два небольших и одно большое с подоконником, на котором как раз сидела его жена. Для аристократки спальня была обставлена слишком скудно: кровать, грубо сколоченный стол с двумя ящиками, трехногая табуретка и ширма.По всей комнате стояли у стен и лежали на полу многочисленные картины на религиозные сюжеты. На досках и пергаментной бумаге были запечатлены сцены Благовещения и Крещения Христа. Взгляд Джеймса остановился на столе.Стол был завален горшочками с красками, яйцами, тряпками. Палитра и несколько кистей валялись на полу.Картины, Он был настолько сосредоточен на том, чтобы вести свою невесту к алтарю, когда в первый раз был в ее комнате, что даже не заметил, что она художница.На какое-то мгновение он вспомнил о небольших изысканных миниатюрах, о которых ему говорил король, требовавший, чтобы Джеймс их повсюду, где он бывал, разыскивал. Если их пишет его жена, тогда незачем даже думать о создании с ней нормальной семьи или утверждаться в этом доме в качестве ее лорда-повелителя. Долг велит ему привезти ее в Лондон и передать своему сеньору. Впрочем, то, что она пишет картины, скорее всего просто совпадение. Она девушка из хорошей семьи, девственница, не знакомая с плотскими наслаждениями. И все же…Взяв за руку, он стащил ее с подоконника и обвел взглядом комнату.– Кто все это написал?– Я, – ответила она, выпрямив спину.С минуту он внимательно на нее смотрел, потом начал перебирать валявшиеся на столе предметы, и от каждого его движения – брал ли он в руки кисть или баночку с краской – она вздрагивала.Как он уверен в себе.Вообще-то она может к нему привыкнуть. Привыкнуть к тому, что он трогает ее вещи. И к тому, что он будет прикасаться к ней.Не отпуская ее руку, он открыл один из ящиков стола и начал в нем шарить. Невозможно представить, чтобы художник, которого король захотел повесить, был женщиной. Еще более невозможно вообразить, что это его молодая жена. Но он научился быть скрупулезным во всем. Когда он выдвинул второй ящик стола и сунул в него руку, она вздрогнула.В ящике лежало несколько небольших картин на пергаментной бумаге. На всех были изображены фигуры с золотым нимбом вокруг головы.Оставив ее стоять в середине комнаты, он методично проверил комнату в поисках еще каких-либо картин. Но нашел только картины на религиозные сюжеты – изображения Христа, ангелов, святой Девы Марии. Ничего сексуального. Никаких изображений короля или его придворных в компрометирующих позах.– Других картин у тебя нет? Только на религиозные темы?Подняв подбородок, она посмотрела на него с таким высокомерием, словно это она была в два раза выше его ростом.– Я собиралась стать монахиней.Он приподнял покрывало и заглянул под кровать. Там, среди пыли и паутины, лежала небольшая сумка. Он достал ее и открыл. Внутри лежал кусок сыра, хлеб и еще кое-какие скудные припасы.– Что это такое?– Ничего, – ответила она, сглотнув.– Ты куда-то собиралась?– В монастырь.– Ты не будешь монахиней. Ты моя жена.– Только потому, что нам вас навязали.– Этого не произошло бы, если бы ты и твоя семья выполнили свой предназначенный Богом долг перед королем.– Люди сами устанавливают свои правила и просят благословения у Бога.– Возможно. Но закон Бога: жена да убоится мужа своего.– Я уверена, что Бог оправдывает женщин, которые замужем за жестокими демонами. – Она демонстративно села на трехногий табурет и стала вертеть кисть, торчавшую из банки с какой-то жидкостью. – Помнится, в Библии похвалили женщину – забыла, как ее звали, – за то, что она пригвоздила к земле голову своего мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27