Ее слова вызвали у него неприятное чувство, и он решил, что надо будет держать ее в узде. Он заметил, как она вздрагивала всякий раз, когда он брал в руки ее кисти, и понял, что ее работа очень много для нее значит. Пока она не научится ему повиноваться, он не разрешит ей заниматься живописью.Он подошел к двери и приказал стоявшим в коридоре охранникам принести большой сундук. Он будет укрощать ее постепенно, шаг за шагом, – вознаграждать за уступчивость и наказывать за дерзость.Охранники принесли средних размеров сундук.Когда они ушли, он поставил его на пол перед столом и открыл ногой. Потом высыпал в него содержимое сумки – продукты, кисточку и несколько золотых монет.– Сложи все свои принадлежности для живописи сюда.– Что? – У нее было такое выражение лица, будто он ударил ее.– У тебя больше не будет времени на такие пустяки. Теперь тебе придется вести домашнее хозяйство, заботиться о своем муже и рожать наследников.Бренна с трудом удержалась, чтобы не взорваться.Как же она его ненавидела!Даже когда он просто трогал ее кисти, ей казалось это оскорбительным. А теперь он хочет лишить ее любимого дела, которому она собиралась посвятить всю свою жизнь, будто это нечто ничтожное. Ее сердце так забилось, что она ощутила спрятанный на груди кинжал. Как заставить его отложить оружие и снять доспехи, чтобы получить возможность убить его?Джеймс подошел к ней. Все его движения были рассчитанными, точными.Интересно, подумала она, акт их интимной близости будет так же выверен?Черт побери! О чем она думает? Она не собирается ложиться с ним в постель. Она собирается его убить.Он остановился прямо перед ней, заслонив собой все пространство вокруг.Она повернула голову в сторону окна, чтобы избежать взгляда на оказавшуюся перед ее глазами металлическую пластину, прикрывавшую его мужское достоинство. Оно было такое… большое.– Миледи, – сказал он, – не надо осложнять себе жизнь. Соберите ваши принадлежности.Гнусное животное. Ярость сжимала ей грудь. Ну почему ее сестра не поторопится и не даст долгожданный сигнал, что уже можно зарезать это чудовище?Но ведь еще не наступили даже сумерки.Просто силой ей его не одолеть. Придется заставить себя ждать подходящего момента. Она разложила кисти ровными рядами на дно сундука. Если она сама этого не сделает, Монтгомери скорее всего просто швырнет туда все без разбору. Краски будут попорчены, кисти перепутаны его грубыми руками.Он взял баночку с синей краской и стал вертеть в руках.– Ты поступила неразумно, жена, оскорбив меня на виду у моих людей.Ей хотелось отнять у него краску и измазать ему лицо.– А вы поступили неразумно, поцеловав меня на виду у моей семьи.– Мы только что поженились. Теперь я твоя семья.Бренна уже просто кипела. Но она ни за что не позволит ему рассердить ее или заставить сделать глупость. Скоро наступит назначенное время. Надо потерпеть.Она положила в сундук палитру и шпатель.– Мир, жена, – сказал он. – Этот брак может либо обернуться в твою пользу, либо сработать против тебя. Выбирай…– Выбирать?Бренна с шумом втянула в себя воздух и стала складывать в сундук краски. Потом начала бросать поверх них неоконченные этюды на пергаментной бумаге.Он ходил по комнате, заглядывая в углы и под кровать. Несмотря на то, что он был в доспехах, его движения были плавными и достаточно грациозными, свидетельствуя о его физической силе и стойкости, а также о качестве военного снаряжения.Комья грязи с его сапог валялись на чисто подметенном полу. Звон кольчуги действовал ей на нервы.Он поднял угол матраса и заглянул под него.– Где ты прячешь картины?Бренна сжала кулаки. Неужели он догадался о ее эротических миниатюрах? Она почти подскочила, когда у нее сквозь пальцы потек белок. В руках у нее было раздавленное яйцо – обычно на яичных желтках она замешивала темперу.Она схватила со стола тряпку и стала вытирать испорченный рисунок, лежавший в сундуке сверху. Проклятый варвар!– Нигде я ничего не прячу, – процедила она сквозь зубы.– Все художники прячут некоторые свои картины – те, которые они стыдятся показывать публике, но которые слишком милы их сердцу.Бренна подняла глаза и поняла, что он за ней наблюдает. Взгляд его голубых глаз был подобен бушующему океану. У нее по спине побежали мурашки.– Что вам за дело до того, какие я пишу картины?Он подошел ближе и прямо навис над ней.– Никакого. Но мне есть дело до того, чтобы ты меня уважала и повиновалась мне.Она еле удержалась, чтобы не выхватить кинжал прямо сейчас. Но если ей хочется остаться в живых, надо запастись терпением. А ей очень хотелось остаться в живых.– Уважение нужно заслужить, – возразила она. Ее голос оказался гораздо тише и мягче, чем она хотела. Это был почти писк.– Что правда, то правда, миледи. Но я не позволю вам бить меня по лицу на виду у моих людей.Чтобы не смотреть на мужа, Бренна опустила голову. Расправив на коленях свое огромное свадебное платье, она постаралась взять себя в руки. Если она будет вести себя как дура, это не поможет ей достичь цели.– С этим я согласна. Я никогда больше этого не сделаю.«Ты будешь мертв».– Я жду, чтобы ты извинилась.Она стиснула зубы. «Терпение. Жди сигнала. Жди, пока сестры соберут и расставят людей».Он поднял одну бровь и так пристально на нее посмотрел, будто хотел сломать ее одним взглядом.– Ну, жена.– Простите меня.Он улыбнулся, но его улыбка была скорее похожа на гримасу. Почему она решила, что он идеал мужчины? Он слишком назойливый. Слишком большой. Слишком любит все контролировать. Вполне возможно, что он через минуту опять начнет трогать ее кисти и перемешает краски. Она поклялась себе, что как только избавится от него, то разложит по местам все свои принадлежности для живописи.Он подошел к кровати, отдернул полог и сел. Она почувствовала облегчение от того, что он уже не так близко.Постельное белье не было украшено кружевами и бантиками, как у Гвинет. И хотя оно не выглядело слишком женственным, Монтгомери выглядел странно на фоне всех этих подушек и подушечек. Матрас просел под тяжестью его доспехов, красный полог колыхнулся.Ее взгляд упал на большую картину, на которой был изображен архангел Михаил, сражающийся с драконом. Она тоже сражается с драконом.Монтгомери бил себя по колену размеренными ударами в такт своим словам:– Если ты еще раз вздумаешь дерзить, я перегну тебя через колено и задам трепку, которую ты заслуживаешь.Она взглянула на него с презрением и ответила:– Я не ребенок, чтобы меня пороть, сэр.– Нет, но ты моя жена, которая должна научиться хорошо себя вести.– Я складываю в сундук свои принадлежности для живописи, как вы потребовали, не так ли?– Ты говорила, что примешь любое наказание, которое я выберу в качестве кары за непослушание.Отодвинув полог, он прислонился к кроватному столбику.– Я не имела в виду, что спокойно разрешу вам пороть меня.Он взглянул на закрытую дверь.– Ты уже сейчас хочешь расторгнуть нашу сделку? Может, приказать привести сюда твоего отца и продолжить делать то, что мы уже начали?Ее охватил такой гнев, что похолодело все внутри. Он все еще может убить ее отца и сестер. Она замерла над сундуком, перестав складывать рисунки.– Нет.– Разве, ты не сказала «накажи меня, как хочешь»?Она действительно так сказала. Как бы ей ни хотелось, этого она не могла отрицать.Его голубые глаза вспыхнули дьявольским огнем. На какую-то секунду его лицо стало таким невероятно привлекательным и безупречным, что она пожалела, что не может взять кисть и запечатлеть голубизну его глаз, оттененных длинными загнутыми ресницами.Согнув указательный палец, он поманил ее к себе:– Иди сюда, пленница-жена. Глава 4 Вот когда ей действительно захотелось вытащить кинжал и защитить себя. Неужели он и вправду хочет ее выпороть? Она взглянула на его огромные руки. Такие могут причинить боль… Как хорошо было бы, если бы на кону не стояли жизни отца и сестер. Только бы их люди были готовы, когда будет дан сигнал.Собрав все свое мужество, Бренна шагнула навстречу Монтгомери. В предчувствии самого плохого ее сердце отчаянно забилось.Он взял двумя пальцами ее за подбородок и начат поворачивать голову то в одну, то в другую сторону. Она заставила себя оставаться спокойной. Физическая борьба не принесет победы. У нее был всего один шанс – и он заключался в том, чтобы всадить в него кинжал. Но он был слишком близко и все еще в доспехах.Ее охватил нешуточный страх.Наконец он отпустил ее подбородок.– Вот так-то лучше. Послушание для тебя полезнее, чем дерзость. А теперь помоги мне снять доспехи. В них чертовски жарко.Она вздохнула с облегчением, поняв, что он не собирается ее пороть. Ей даже пришлось скрыть улыбку. Она поможет ему снять броню, и ей будет легче его убить.Однако следовало быть не слишком усердной, иначе он заподозрит неладное.Девушка поклялась себе, что не позволит ни своему языку, ни своему раздражению взять над ней верх. Она дождется сигнала Адели, а потом пойдет за Пантосом по подземному тоннелю, а потом через лес, как и планировалось.Монтгомери протянул руку, чтобы она могла расстегнуть пряжки на доспехах и оплечье лат. Когда пластины были убраны, она замерла, пораженная размером его руки, которая все еще была в кольчуге. Он пошевелил рукой, и кольчуга тихо звякнула.Бренна стояла так близко, что слышала, как он дышит, и это тихое дыхание как-то не вязалось с таким крепким и сильным человеком. Такова жизнь: хрупкая и неопределенная, даже для человека таких размеров. Именно поэтому она так радовалась, сумев схватить быстротечные мгновения, когда писала маслом или темперой.Сняв доспехи с другой, руки, Бренна занялась кирасой. Одну за другой она убирала пластины и все больше восторгалась красотой его тела.Она десятки раз помогала отцу и брату надевать доспехи – таков долг дворянки. Но раньше это всегда было скучной обязанностью, тяжелой и нудной работой, замаскированной под долг. А этот человек заворожил ее, словно ядовитый змей. Прекрасный, но беспощадный.Бренна помогла ему снять кольчугу и кожаную куртку, надеваемую под доспехи, после чего обнажился его торс с густыми курчавыми волосами на груди и серебряным медальоном в форме сердечка на простом кожаном ремешке. Изящная вещица выглядела странно на груди этого могучего человека.Девушка протянула руку к медальону.– Нет.Его рука сомкнулась вокруг медальона, прежде чем она успела до него дотронуться.Возможно, этот медальон был семейной реликвией, передававшейся по наследству? Или это был подарок возлюбленной? Бренна не могла себе представить, что закаленный воин может носить столь изысканную вещицу.Он молча снял с себя медальон, завернул его в кусок ткани и отложил в сторону, так что Бренна не успела его рассмотреть. В его взгляде был запрет, и она не стала задавать вопросов.Надо не терять времени, а получше изучить свою будущую жертву. Поскольку ей придется убить его, не хотелось думать о нем иначе, как о звере, а серебряный медальон делал его вполне нормальным человеком.Бренна провела пальцем по его плечу. Еще никогда она не видела таких широких плеч. Другие мужчины увеличивали себе плечи всякого рода подкладками. Ему это было не нужно.Ей захотелось провести руками по контуру его мускулов, только для того, чтобы удостовериться, что он действительно человек и его можно убить. Ее переполняли противоречивые чувства – отвращение и восхищение.Она посчитала тонкие шрамы на его бицепсах. Их было четыре с одной стороны и семь – с другой. Свидетельства многочисленных сражений. В которых он наверняка победил.Она вдруг поняла, что должна быть очень осторожна. Он мог одними пальцами переломить ей хребет, как тонкую тростинку. У нее всего один шанс пустить в ход l'occhio del diavolo, и она молилась о том, чтобы не упустить его.Его загорелые плечи покрывал тонкая пленка пота, и от этого кожа казалась блестящей, словно тщательно отполированной.Стоя перед ним, Бренна попыталась понять, где у него находится сердце, но ни одно движение мускулов не указывало, что оно бьется. Может, у него вообще не было сердца.Выражение его лица оставалось непроницаемым, но глаза были похожи на сверкающие в солнечных лучах волны голубого океана.– Нагнись и сними с меня сапоги.Тон его голоса заставил Бренну вздрогнуть, но она послушно встала на колени.В душе бушевала ненависть. Он был самым подлым и отвратительным злодеем, каких она когда-либо знала. То, что ей пришлось раздевать его, было, конечно же, частью наказания за то, что в церкви она дала ему пощечину, «Радуйся, дьявол. Пока. Сегодняшняя ночь будет для тебя последней». Девушка посмотрела на него в упор, но промолчала.Про себя она считала часы до захода солнца, когда раздастся сигнал. Надо, чтобы к тому моменту Монтгомери был таким же уязвимым, как она сейчас. И даже больше. Но сейчас, когда доспехи были сняты лишь наполовину, он вполне был способен хладнокровно убить мужчину.Или женщину.Бренна вздрогнула, вспомнив, что рассказала ей сестра о том парне, который нечаянно пролил несколько капель эля на его накидку.Когда она смотрела на него снизу, он казался еще мощнее и выше. Она схватила его сапоги за каблуки и стянула один за другим.Мускулы его ног были просто чудовищно большими, как греческие колонны. Когда Монтгомери поднялся, матрас заскрипел, а кольчуга звякнула, он велел ей снять с него пластину, защищавшую нижнюю часть торса.– Мне кажется, я не должна этого делать, – начала она. У нее пересохло во рту, а сердце бешено забилось, когда она представила себе, как он выглядит под этой защитой из металла. Ей было известно, как выглядят мужские органы. В детстве их с братом Натаном купали вместе, и она видела, что этот орган похож на короткую сосиску.Она резко встала, не желая выдавать своего любопытства. Отец всегда ругал ее за то, что она слишком любопытна. И само по себе это было нехорошо – желать посмотреть на человека, которого она так ненавидела.– Вы должны снять все сами. Вам не нужна моя помощь.– Это часть того, что я от тебя требую, жена. Я приказал принести воду, и ты искупаешь меня. Как и следует настоящей жене.Искупать его?Девушка сглотнула. Она себе это вообразила, или стальная пластина и вправду сама по себе немного сдвинулась с места?Она зачарованно смотрела на нее, чтобы увидеть, шевельнется ли пластина опять.И это произошло!Черт бы его побрал!Возможно, ее картины были не совсем точными, если мужская плоть становится настолько большой и твердой, что может сдвинуть кусок металла. На своих миниатюрах она изображала мужчин такими, каким ей запомнился брат, когда они были детьми.Но это… это интересно. Конца она будет в Италии, может быть, она сможет это написать.Бренна незаметно метнула взгляд на стол. Под этим столом, под досками пола, был небольшой тайник, где была спрятана неоконченная картина, на которой был изображен обнаженный гладиатор. Монтгомери был прав – художники действительно иногда прячут свои картины.Картина с гладиатором был первой, на которой она осмелилась изобразить анфас обнаженную мужскую фигуру. Но она так и не закончила эту картину, поскольку была не уверена в размере и цвете мужского органа. Почему-то ей показалось неправильным как-то смазать эту часть мужского тела, как она это делала на других эротических картинах.Она вдруг подумала о том, что, полностью раздев Монтгомери, не только сможет легко его убить – это позволит ей более реалистично завершить свою картину.Эти мысли придали смелости, и Бренна развязала шнуры, которыми была привязана пластина. Сняв ее, она увидела большой бугор, упиравшийся в поножи – кольчугу для ног. Бренна спустила их по ногам вниз. Он остался в лосинах.Девушке стало жарко, закружилась голова. Не разрешая себе думать ни секунды, он потянула за завязки и позволила им упасть на пол.Его плоть освободилась. Она была намного длиннее, чем ожидала Бренна. И совсем не похожа на то, что она изображала на своих картинах.Бренна смотрела как зачарованная. Ей казалось, что плоть прямо на ее глазах становится еще больше.Проклятие! Все ее картины были неправильными! Девушка уже и раньше изображала мужскую плоть, но та выглядела совсем не так, как у ее мужа. И с цветом было не все в порядке.Она робко протянула палец.Муж зашипел, и она, отдернув руку, выпрямилась и взглянула на него.Его голубые глаза горели, темные брови были насуплены, на лице была непонятная гримаса. О чем он сейчас думает?– Еще ни одна женщина не изучала меня так, будто я породистый жеребец.Бренна отступила назад, чтобы увеличить расстояние между ними, и, стараясь быть спокойной, сказала:– А я и не рассматривала вас.Монтгомери довольно хохотнул.Бренна почувствовала, что краснеет, отвела взгляд и стала смотреть на голые стены своего жилища.По правде говоря, она именно так на него и смотрела. Но только ради своего искусства.Он схватил ее и прижал к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27