Джоанна не обижалась: она понимала, с чем это связано. Она даже искренне смеялась над Джеффри, когда он велел ей уйти и оставить его одного… А ей так хотелось прикоснуться к нему…
Поэтому сейчас, читая письмо Джеффри, Джоанна испытывала одновременно и облегчение, и грусть. Упаковав подарки, приготовленные для своего жениха, Джоанна лишь тихо вздохнула и отослала их с Нудом. Страдая в Роузлинде от одиночества, она неохотно начала готовиться к двенадцатидневным празднествам. С каждым днем становилось все нестерпимее сидеть одной за огромным столом в огромном зале. Не с кем ни поговорить, ни посмеяться. Джоанна почти поддалась соблазну съездить в Айфорд или Кингслер, просто чтобы развлечься, но чувство долга не позволило ей лишить людей Роузлинда праздника из-за такого пустяка, как ее одиночество.
В конечном счете она получила от торжеств гораздо больше удовольствия, чем ожидала. Утром первого дня празднеств в Роузлинд прискакал сэр Ги с сундуком, набитым подарками от Элинор и Иэна, Он приехал из Ирландии тайно и добирался до Роузлинда только для того, чтобы сделать Джоанне приятный сюрприз. В полдень того же дня приехали еще два желанных гостя — старший сын одного из вассалов Джеффри и старший оруженосец графа Солсбери. Первый привез подарки от Джеффри, а второй — от графа и леди Элы. Джоанна с признательностью подумала о том, что все любимые ею люди помнят о ней и каждый стремится сделать для нее праздник радостным и светлым.
В первый день ей дарили милые безделушки, во второй — дорогостоящие предметы одежды и драгоценности. Подарков становилось все больше: сапфир и золотое ожерелье от Элинор и Иэна; изящный халат и туника, вышитая золотыми нитками и украшенная самоцветами, от графа Солсбери и леди Элы; Джеффри прислал лунные камни, оправленные в серебро и излучающие такой же загадочный свет, как и глаза Джоанны. Все хотели, чтобы девушка не чувствовала в праздник своего одиночества. Постоянно звенел смех, ибо за высоким столом сидели молодые люди одного возраста с Джоанной, да и сэр Ги ничем не омрачал их невинных развлечений. Несмотря на свои шестнадцать лет и подарки, как взрослой женщине, Джоанна снова превратилась в ребенка, целиком поглощенного только смешными выходками и глупыми шутками.
Когда веселье закончилось и двое молодых гостей попрощались с Джоанной, сэр Ги еще оставался в замке. Он рассказал девушке, что в Ирландии пока все спокойно, хотя ни граф Пемброкский, ни лорд Иэн не верят, что эту страну можно оставлять без присмотра. Однако есть надежда, что в конце концов эту землю удовлетворит правление Англии. К приятному удивлению графа Пемброкского и Иэна, Джон Грей, епископ Норвиджский, стал справедливым и энергичным священником, как только вышел из-под влияния короля. В сущности, в разуме норвиджскому епископу нельзя было отказать и раньше, как, впрочем, и в усердии. Не хватало ему лишь мужества противостоять человеку, которого он боялся. Если Джон не станет вмешиваться в дела Ирландии, Джон Грей отлично справится с управлением страны.
Продолжительное общение с сэром Ги имело как приятные стороны, так и недостатки. Джоанну весьма радовала его поддержка. В то же время, когда в январе Джеффри нанес Джоанне мимолетный визит, сэр Ги оказался как бы буфером между ними. Возможно, это случилось вследствие того, что им почти не представлялось возможности побыть одним. Да они и намеренно не искали ее, пока неистовое вожделение не стало причинять им страдания, хотя они относились друг к другу чисто по-дружески, смеялись и разговаривали, как и раньше.
К несчастью, присутствие сэра Ги лишило Джоанну лучшей ее отговорки, чтобы не появляться при дворе. Таким образом, когда в середине февраля от короля пришло приглашение посетить празднества Пасхи и присутствовать при посвящении принца Александра в рыцари, Джоанне ничего не оставалось, как подчиниться. Умышленно затягивая время, она послала к Джеффри гонца с сообщением об этом приглашении, чтобы он успел прибыть прежде, чем она будет готова к отъезду.
Послание Джоанны озадачило Джеффри. Он не возвращался ко двору с тех пор, как его попросили оставить его, но регулярно получал от отца все новости оттуда. Джеффри знал, что Александра должны возвести в рыцари, но не мог понять, почему Джоанну вызвали так рано и зачем вообще. Если бы вызвали Иэна, владевшего землями на севере, все объяснилось бы очень легко, но Джоанна не являлась наследницей Иэна. У него есть сын. Джоанна даже не имеет права замещать Иэна. Эта обязанность лежит на Джеффри. По сути дела, Джоанна не имеет никакого отношения к принцу Шотландии, а тем более к его посвящению в рыцари.
В равной степени озадачил Джеффри и тот факт, что на это событие не пригласили его. Возможно, король все еще злился на Джеффри. Но почему? В сущности, зачем королю злиться? Он уже выиграл поединок между ними, если вообще можно назвать предложение и его неприятие поединком. Джеффри отругали и отослали со двора, как нашалившего ребенка. Ничего другого не произошло, что могло бы указывать на ошибочность его мнения о короле. Обычно подобные инциденты приводили Джона в прекрасное расположение духа. Он, наоборот, почаще вызывал бы униженную жертву ко двору и публично напоминал бы ей о случившемся. Джеффри полагал, что этому препятствует его отец. Граф Солсбери знает, какой ценой ему удается удерживать своего вспыльчивого сына и бестактного брата подальше друг от друга.
Джеффри пришлось поспешно распрощаться с вассалом, у которого он гостил, и во весь опор мчаться в Лондон, где король праздновал Пасху. Однако он не имел намерения предстать перед королем, пока точно не разузнает о положении дел. Оставив позади городские ворота, Джеффри поскакал прямо к дому своего отца, на восток от резиденции тамплиеров. Он не удивился, увидев в доме отца свою мачеху.
— Джеффри, любовь моя, — прощебетала она, — что ты здесь делаешь? Ты весь в пыли! Такой уставший! Иди, садись. Нет, пусть сначала служанки снимут с тебя доспехи. Ты ведь знаешь, я не выношу всей этой стали на тебе! Твой отец будет немало удивлен…
Джеффри уже привык к обычным приветствиям своей мачехи. Отец, конечно, не обрадуется его приезду. Следовательно, не стоит давать ему повод подумать, что сын сердит или агрессивно настроен.
— С пылью я ничего не мог поделать, поскольку погода сухая, а я ехал по дороге. Но не знаю, с чего это вы вдруг решили, будто я устал. Я находился в Хемеле и прискакал оттуда. Я не стал писать отцу о своем приезде… поскольку здесь лишь для того, чтобы повидаться с Джоанной.
Тусклый взгляд леди Элы, наградивший Джеффри искоркой одобрения за столь изобретательный ответ, на мгновение замер на нем.
— Эй, вы, неуклюжие копуши! — прикрикнула леди Эла на служанок. — Вы когда-нибудь перестанете дергать его из стороны в сторону? Заканчивайте! Дайте ему ту зеленую рубаху. Да, и налейте вина. У меня сердце на части разрывается от вашей медлительности! Я скорее сама разолью вино по кубкам, нежели стану смотреть, как вы тут возитесь! Убирайтесь!
Избежав наказания, служанки удалились настолько счастливыми, что особо не стали вникать, почему их госпожа сердится больше обычного. По существу, ее гнев не очень удивил их. В последние несколько месяцев леди Эла пребывала в таком ужасном расположении духа, что эта тема не стоила того, чтобы на ней долго задерживаться.
В разом опустевшей комнате Джеффри налил себе вина. Леди Эла от него отказалась.
— Ты действительно приехал из Хемела? — спросила она.
— Разве я лгун? — ответил Джеффри, слегка улыбаясь. — Я находился там прошлой ночью, но ехал я из северных замков Иэна и, как вы правильно догадались, очень спешил. Джоанна написала мне, что ее вызвали ко двору.
Леди Эла поджала губы.
— Королева?
— Нет, король.
— Меня удивляет, что она не сообщила мне об этом. Вообще-то она не стала бы этого делать, поскольку знает, что я в Лондоне.
Джеффри наблюдал за лицом своей мачехи. В нем не отражалось ничего из того, что происходило в голове леди Элы. Она резко поднялась, подошла к окну и бросила взгляд на длинный сад, спускавшийся к реке. Джеффри последовал за ней. Лодки отца не было у причала. Значит, он либо поплыл вниз по реке к Тауэру, либо вверх по течению в Вестминстер, чтобы присоединиться к королю. Джеффри подошел к леди Эле. Она взяла его за локоть, что было настолько непривычным, что Джеффри взглянул на руку мачехи.
— Я боюсь, — прошептала она дрожащим голосом. — Мне страшно.
Джеффри поднял глаза и затаил дыхание. Леди Эла всегда чего-то «боялась»: жары, холода, излишнего напряжения, болезней, оружия — всего! Но Джеффри знал, что на самом деле его мачеха далеко не пуглива. Но на этот раз она, похоже, действительно чего-то опасается. Обычно только переживания за безопасность мужа заставляли ее нервничать. Рука Джеффри машинально искала эфес меча. Попытка оказалась неудачной по двум причинам: служанки сняли с него меч, а леди Эла впилась руками в его предплечье и воскликнула:
— Нет! Это не поможет! Как раз этого я и страшусь!
— Вы не думаете, что отцу здесь угрожает опасность? — недоверчиво спросил Джеффри.
— Я думаю, что от этой его не спасет и твой меч, — вздохнула леди Эла. — О, Джеффри, я чую беду! Я ее уже вижу! И не могу отнять твоего отца у его брата… Я пыталась… много лет пыталась сделать это. Джон губит себя и тянет за собой всех нас!
— Что это значит? Что случилось?
Леди Эла еще раз глубоко вздохнула:
— Ничего… Пока ничего не случилось, но уже ходят слухи, разные намеки… Все больше и больше людей посматривают в сторону принца Генри. Это чудесный, милый ребенок, совсем не похожий на мать и отца… Кое-что и я заметила. Фиц-Вальтер много времени проводит с королевой и перешептывается с ней.
Джеффри поднял брови:
— И только понапрасну тратит время!
— Ты уверен? — Леди Эла задышала чаще и прерывистее. — Изабелла не собирается отдаваться ему, да и он сам, по-моему, не стремится к этому. Он знает, что сейчас она уже не обладает властью. Однако он теперь ее первый фаворит и советник во всех ее прихотях. Более того, Фиц-Вальтер и Вески стали вдруг задушевными друзьями.
— Вески почти открыто призывает к бунту. Что его связывает с Фиц-Вальтером, который слишком многим обязан королю?
— Разве ненависть подлого человека не может победить долг? — с горечью спросила леди Эла.
— А что говорит отец?
Джеффри вспомнил, что северные бароны, поддерживавшие связь с Вески, не против сделать маленького принца Генри королем, от имени которого правил бы совет.
Леди Эла грустно усмехнулась:
— Он говорит, что королева не пойдет против короля.
— И не ошибается в этом, — заметил Джеффри.
— Глупенький! — воскликнула леди Эла. — Конечно королева не пойдет против короля, но заглянем немного вперед. Если Джон вдруг умрет, королева устремится за помощью к тому, кому доверяет. И прихватит с собой своих детей.
Джеффри стал белее снега. Изабелла никого не ненавидит так сильно, как графа Солсбери. Она не станет думать дважды, принять ли ей помощь Фиц-Вальтера, чтобы не попасть под влияние графа. Маленький принц очень любит своего дядю. Но что может ребенок? Несомненно, нашлось бы немало людей, которые предпочли бы правление графа Солсбери от имени принца. Однако, окажись принц под влиянием королевы, часть преданных баронов заставит их подчиниться любым указам, изданным от имени ребенка. В такой ситуации затяжная кровопролитная гражданская война — меньшее из всех ожидаемых зол.
— Что сейчас угрожает королю? — спросил Джеффри.
— Не знаю, — вздохнула леди Эла. — Если ему что-то и грозит, то еще скрыто завесой слухов. Но это продлится лишь до тех пор, пока у некоторых людей не лопнет терпение. — Она посмотрела на сад, а затем снова на Джеффри. — И тебя вполне можно отнести к категории таких людей. Джеффри, сядь и пообещай мне, что не станешь впадать в ярость. Нет! — закричала леди Эла пронзительно, заметив, как вспыхнули его глаза и напряглось тело. — Еще ничего не случилось! Ничего! Я просто хочу предупредить тебя.
— Хорошенькое предупреждение, коль я должен наперед обещать, что не стану злиться! — сердито проворчал Джеффри и сел в обложенное подушками кресло.
— Тебе лучше услышать это от меня, — сказала леди Эла, подходя к нему. — Твои прошлые «озарения любви» болтают всякие гадости.
Гнев угас в глазах Джеффри.
— А, эти шлюхи… Знаю, некоторые из них будут искать всяческие способы, чтобы причинить мне неприятности. Вы думаете, я поверю в их мерзостные излияния?
— Поверишь ли ты в них? Я думаю, ни под каким видом. Но есть не только придворные дамы, которых ты называешь шлюхами. Джеффри, никто из них не изнывает от любви к тебе, как, впрочем, и ты не горишь любовью ни к одной из них! Многие из них немного дразнили Джоанну, но не более того.
— Она обижалась на них? — Джеффри был слегка удивлен: он уже несколько раз встречался с Джоанной после того, как она наслушалась сплетен о нем, однако ни разу девушка не упоминала об этом и не выказывала злости. — Я хотел ей все объяснить, но находились более важные дела, и к тому же я…
Несмотря на свое беспокойство, леди Эла заставила себя улыбнуться.
— Я предупреждала тебя: она — дочь своей матери! Джоанна сказала, что не станет ставить тебе в вину твои прошлые грехи, ибо тогда ты не принадлежал ей, и добавила, что у тебя не будет никаких любовниц, когда она станет твоей женой. — Леди Эла с интересом наблюдала за Джеффри, но лицо его ничего не выражало, а взгляд упрямо застыл на носках башмаков. — Джеффри, не будь глупцом! Не ломай свою жизнь из-за злости на Джоанну.
— Я и не собираюсь делать этого, — спокойно заметил Джеффри.
— В любом случае ни ты, ни Джоанна не виноваты, — поспешила добавить леди Эла. — Все неприятности исходят от Изабеллы.
Хотя лицо Джеффри оставалось абсолютно неподвижным, леди Эла заметила, как напряглись мускулы под его кожей. Чувство вины, словно плетью, ударило ее. Если бы она послушалась графа Солсбери и сама заботилась о Джеффри, ненависть и страх, на которых зиждились отношения между ее пасынком и королевой, никогда не возникли бы! Дрожащим голосом леди Эла рассказала Джеффри о слухах, распускаемых Изабеллой относительно Джоанны и Брейбрука, и как на это ответила Джоанна. Лицо Джеффри оставалось таким же безучастным, и он ни разу не перебил свою мачеху.
— Ты не должен убивать его, Джеффри! Джоанна говорит, что он — лишь жертва злого языка Изабеллы, как и ты, и она сама. Ты ведь не хочешь породить вражду между своим отцом и отцом Брейбрука? Во всяком случае, не сейчас! Ради Бога, ты ведь не желаешь бунта, который погубит нас всех?! Мы и так ходим по лезвию ножа.
— Если вы хотите знать, стану ли я открыто вызывать Брейбрука на поединок за то, что он оскорбил мою супругу, мой ответ — нет. Это могло бы означать, что я поверил сплетням. Все зависит от Брейбрука…
Оставалось только надеяться, что ее слова возымели действие. Джеффри не глуп и с раннего детства испытал на себе придворные интриги. Опасность лишь в том, думала леди Эла, что он слишком молод, горд и влюблен в Джоанну. Его здравомыслие может вступить в неравную схватку с чувствами.
— Как бы там ни было, Брейбрук не стоит и пенни, — решительно заявила она. — По-настоящему опасны беспорядки в королевстве. Изабелла, должно быть, уже поведала Джону небылицу о том, что Джоанна якобы лишилась девственности, и Джон, верный себе, решил использовать ее. Вот от чего я хочу истинно тебя предостеречь, а Брейбрук — лишь пустое место.
Джеффри поднял на мачеху глаза, но ее взгляд оставался непроницаемым. В блеклых, неопределенного цвета глазах, казалось, не отражалось ничего из того, о чем она говорила. Джеффри покачал головой:
— Он не посмеет… Не с невесткой же своего брата…
— Король воспользовался бы даже собственной дочерью, если бы она понравилась ему!
— Эла, — улыбнулся Джеффри, — я, конечно, не люблю Джона, но вы заходите слишком далеко. Все это, по-моему, чушь несусветная!
— Ты так считаешь? Ты не был рядом с королем с августа и ничего не знаешь! Твой отец не замечает… или заставляет себя не видеть… С тех пор как Джон покорил Шотландию, Ирландию и Уэльс, он считает себя непобедимым. Ему теперь все подвластно. Ты сам видел, как он обошелся с посланниками папы. Когда король услышал о решении папы, он просто посмеялся над ним… Джон чуть не вынудил лордов на бунт. Он открыто оскорбляет их, без всякого стеснения обольщает их жен и дочерей…
— Эла, перестаньте! Вам может стать дурно, — попытался успокоить ее Джеффри, уловив в голосе мачехи пронзительные, почти истерические нотки. — Предупредите об этом Джоанну. По приезде в Лондон она сразу примчится к вам, уверен. Я сумею защитить ее. И вы тоже. Думаю, совместными усилиями мы сможем отвести от нее опасность.
Леди Эла закрыла лицо и начала плакать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Поэтому сейчас, читая письмо Джеффри, Джоанна испытывала одновременно и облегчение, и грусть. Упаковав подарки, приготовленные для своего жениха, Джоанна лишь тихо вздохнула и отослала их с Нудом. Страдая в Роузлинде от одиночества, она неохотно начала готовиться к двенадцатидневным празднествам. С каждым днем становилось все нестерпимее сидеть одной за огромным столом в огромном зале. Не с кем ни поговорить, ни посмеяться. Джоанна почти поддалась соблазну съездить в Айфорд или Кингслер, просто чтобы развлечься, но чувство долга не позволило ей лишить людей Роузлинда праздника из-за такого пустяка, как ее одиночество.
В конечном счете она получила от торжеств гораздо больше удовольствия, чем ожидала. Утром первого дня празднеств в Роузлинд прискакал сэр Ги с сундуком, набитым подарками от Элинор и Иэна, Он приехал из Ирландии тайно и добирался до Роузлинда только для того, чтобы сделать Джоанне приятный сюрприз. В полдень того же дня приехали еще два желанных гостя — старший сын одного из вассалов Джеффри и старший оруженосец графа Солсбери. Первый привез подарки от Джеффри, а второй — от графа и леди Элы. Джоанна с признательностью подумала о том, что все любимые ею люди помнят о ней и каждый стремится сделать для нее праздник радостным и светлым.
В первый день ей дарили милые безделушки, во второй — дорогостоящие предметы одежды и драгоценности. Подарков становилось все больше: сапфир и золотое ожерелье от Элинор и Иэна; изящный халат и туника, вышитая золотыми нитками и украшенная самоцветами, от графа Солсбери и леди Элы; Джеффри прислал лунные камни, оправленные в серебро и излучающие такой же загадочный свет, как и глаза Джоанны. Все хотели, чтобы девушка не чувствовала в праздник своего одиночества. Постоянно звенел смех, ибо за высоким столом сидели молодые люди одного возраста с Джоанной, да и сэр Ги ничем не омрачал их невинных развлечений. Несмотря на свои шестнадцать лет и подарки, как взрослой женщине, Джоанна снова превратилась в ребенка, целиком поглощенного только смешными выходками и глупыми шутками.
Когда веселье закончилось и двое молодых гостей попрощались с Джоанной, сэр Ги еще оставался в замке. Он рассказал девушке, что в Ирландии пока все спокойно, хотя ни граф Пемброкский, ни лорд Иэн не верят, что эту страну можно оставлять без присмотра. Однако есть надежда, что в конце концов эту землю удовлетворит правление Англии. К приятному удивлению графа Пемброкского и Иэна, Джон Грей, епископ Норвиджский, стал справедливым и энергичным священником, как только вышел из-под влияния короля. В сущности, в разуме норвиджскому епископу нельзя было отказать и раньше, как, впрочем, и в усердии. Не хватало ему лишь мужества противостоять человеку, которого он боялся. Если Джон не станет вмешиваться в дела Ирландии, Джон Грей отлично справится с управлением страны.
Продолжительное общение с сэром Ги имело как приятные стороны, так и недостатки. Джоанну весьма радовала его поддержка. В то же время, когда в январе Джеффри нанес Джоанне мимолетный визит, сэр Ги оказался как бы буфером между ними. Возможно, это случилось вследствие того, что им почти не представлялось возможности побыть одним. Да они и намеренно не искали ее, пока неистовое вожделение не стало причинять им страдания, хотя они относились друг к другу чисто по-дружески, смеялись и разговаривали, как и раньше.
К несчастью, присутствие сэра Ги лишило Джоанну лучшей ее отговорки, чтобы не появляться при дворе. Таким образом, когда в середине февраля от короля пришло приглашение посетить празднества Пасхи и присутствовать при посвящении принца Александра в рыцари, Джоанне ничего не оставалось, как подчиниться. Умышленно затягивая время, она послала к Джеффри гонца с сообщением об этом приглашении, чтобы он успел прибыть прежде, чем она будет готова к отъезду.
Послание Джоанны озадачило Джеффри. Он не возвращался ко двору с тех пор, как его попросили оставить его, но регулярно получал от отца все новости оттуда. Джеффри знал, что Александра должны возвести в рыцари, но не мог понять, почему Джоанну вызвали так рано и зачем вообще. Если бы вызвали Иэна, владевшего землями на севере, все объяснилось бы очень легко, но Джоанна не являлась наследницей Иэна. У него есть сын. Джоанна даже не имеет права замещать Иэна. Эта обязанность лежит на Джеффри. По сути дела, Джоанна не имеет никакого отношения к принцу Шотландии, а тем более к его посвящению в рыцари.
В равной степени озадачил Джеффри и тот факт, что на это событие не пригласили его. Возможно, король все еще злился на Джеффри. Но почему? В сущности, зачем королю злиться? Он уже выиграл поединок между ними, если вообще можно назвать предложение и его неприятие поединком. Джеффри отругали и отослали со двора, как нашалившего ребенка. Ничего другого не произошло, что могло бы указывать на ошибочность его мнения о короле. Обычно подобные инциденты приводили Джона в прекрасное расположение духа. Он, наоборот, почаще вызывал бы униженную жертву ко двору и публично напоминал бы ей о случившемся. Джеффри полагал, что этому препятствует его отец. Граф Солсбери знает, какой ценой ему удается удерживать своего вспыльчивого сына и бестактного брата подальше друг от друга.
Джеффри пришлось поспешно распрощаться с вассалом, у которого он гостил, и во весь опор мчаться в Лондон, где король праздновал Пасху. Однако он не имел намерения предстать перед королем, пока точно не разузнает о положении дел. Оставив позади городские ворота, Джеффри поскакал прямо к дому своего отца, на восток от резиденции тамплиеров. Он не удивился, увидев в доме отца свою мачеху.
— Джеффри, любовь моя, — прощебетала она, — что ты здесь делаешь? Ты весь в пыли! Такой уставший! Иди, садись. Нет, пусть сначала служанки снимут с тебя доспехи. Ты ведь знаешь, я не выношу всей этой стали на тебе! Твой отец будет немало удивлен…
Джеффри уже привык к обычным приветствиям своей мачехи. Отец, конечно, не обрадуется его приезду. Следовательно, не стоит давать ему повод подумать, что сын сердит или агрессивно настроен.
— С пылью я ничего не мог поделать, поскольку погода сухая, а я ехал по дороге. Но не знаю, с чего это вы вдруг решили, будто я устал. Я находился в Хемеле и прискакал оттуда. Я не стал писать отцу о своем приезде… поскольку здесь лишь для того, чтобы повидаться с Джоанной.
Тусклый взгляд леди Элы, наградивший Джеффри искоркой одобрения за столь изобретательный ответ, на мгновение замер на нем.
— Эй, вы, неуклюжие копуши! — прикрикнула леди Эла на служанок. — Вы когда-нибудь перестанете дергать его из стороны в сторону? Заканчивайте! Дайте ему ту зеленую рубаху. Да, и налейте вина. У меня сердце на части разрывается от вашей медлительности! Я скорее сама разолью вино по кубкам, нежели стану смотреть, как вы тут возитесь! Убирайтесь!
Избежав наказания, служанки удалились настолько счастливыми, что особо не стали вникать, почему их госпожа сердится больше обычного. По существу, ее гнев не очень удивил их. В последние несколько месяцев леди Эла пребывала в таком ужасном расположении духа, что эта тема не стоила того, чтобы на ней долго задерживаться.
В разом опустевшей комнате Джеффри налил себе вина. Леди Эла от него отказалась.
— Ты действительно приехал из Хемела? — спросила она.
— Разве я лгун? — ответил Джеффри, слегка улыбаясь. — Я находился там прошлой ночью, но ехал я из северных замков Иэна и, как вы правильно догадались, очень спешил. Джоанна написала мне, что ее вызвали ко двору.
Леди Эла поджала губы.
— Королева?
— Нет, король.
— Меня удивляет, что она не сообщила мне об этом. Вообще-то она не стала бы этого делать, поскольку знает, что я в Лондоне.
Джеффри наблюдал за лицом своей мачехи. В нем не отражалось ничего из того, что происходило в голове леди Элы. Она резко поднялась, подошла к окну и бросила взгляд на длинный сад, спускавшийся к реке. Джеффри последовал за ней. Лодки отца не было у причала. Значит, он либо поплыл вниз по реке к Тауэру, либо вверх по течению в Вестминстер, чтобы присоединиться к королю. Джеффри подошел к леди Эле. Она взяла его за локоть, что было настолько непривычным, что Джеффри взглянул на руку мачехи.
— Я боюсь, — прошептала она дрожащим голосом. — Мне страшно.
Джеффри поднял глаза и затаил дыхание. Леди Эла всегда чего-то «боялась»: жары, холода, излишнего напряжения, болезней, оружия — всего! Но Джеффри знал, что на самом деле его мачеха далеко не пуглива. Но на этот раз она, похоже, действительно чего-то опасается. Обычно только переживания за безопасность мужа заставляли ее нервничать. Рука Джеффри машинально искала эфес меча. Попытка оказалась неудачной по двум причинам: служанки сняли с него меч, а леди Эла впилась руками в его предплечье и воскликнула:
— Нет! Это не поможет! Как раз этого я и страшусь!
— Вы не думаете, что отцу здесь угрожает опасность? — недоверчиво спросил Джеффри.
— Я думаю, что от этой его не спасет и твой меч, — вздохнула леди Эла. — О, Джеффри, я чую беду! Я ее уже вижу! И не могу отнять твоего отца у его брата… Я пыталась… много лет пыталась сделать это. Джон губит себя и тянет за собой всех нас!
— Что это значит? Что случилось?
Леди Эла еще раз глубоко вздохнула:
— Ничего… Пока ничего не случилось, но уже ходят слухи, разные намеки… Все больше и больше людей посматривают в сторону принца Генри. Это чудесный, милый ребенок, совсем не похожий на мать и отца… Кое-что и я заметила. Фиц-Вальтер много времени проводит с королевой и перешептывается с ней.
Джеффри поднял брови:
— И только понапрасну тратит время!
— Ты уверен? — Леди Эла задышала чаще и прерывистее. — Изабелла не собирается отдаваться ему, да и он сам, по-моему, не стремится к этому. Он знает, что сейчас она уже не обладает властью. Однако он теперь ее первый фаворит и советник во всех ее прихотях. Более того, Фиц-Вальтер и Вески стали вдруг задушевными друзьями.
— Вески почти открыто призывает к бунту. Что его связывает с Фиц-Вальтером, который слишком многим обязан королю?
— Разве ненависть подлого человека не может победить долг? — с горечью спросила леди Эла.
— А что говорит отец?
Джеффри вспомнил, что северные бароны, поддерживавшие связь с Вески, не против сделать маленького принца Генри королем, от имени которого правил бы совет.
Леди Эла грустно усмехнулась:
— Он говорит, что королева не пойдет против короля.
— И не ошибается в этом, — заметил Джеффри.
— Глупенький! — воскликнула леди Эла. — Конечно королева не пойдет против короля, но заглянем немного вперед. Если Джон вдруг умрет, королева устремится за помощью к тому, кому доверяет. И прихватит с собой своих детей.
Джеффри стал белее снега. Изабелла никого не ненавидит так сильно, как графа Солсбери. Она не станет думать дважды, принять ли ей помощь Фиц-Вальтера, чтобы не попасть под влияние графа. Маленький принц очень любит своего дядю. Но что может ребенок? Несомненно, нашлось бы немало людей, которые предпочли бы правление графа Солсбери от имени принца. Однако, окажись принц под влиянием королевы, часть преданных баронов заставит их подчиниться любым указам, изданным от имени ребенка. В такой ситуации затяжная кровопролитная гражданская война — меньшее из всех ожидаемых зол.
— Что сейчас угрожает королю? — спросил Джеффри.
— Не знаю, — вздохнула леди Эла. — Если ему что-то и грозит, то еще скрыто завесой слухов. Но это продлится лишь до тех пор, пока у некоторых людей не лопнет терпение. — Она посмотрела на сад, а затем снова на Джеффри. — И тебя вполне можно отнести к категории таких людей. Джеффри, сядь и пообещай мне, что не станешь впадать в ярость. Нет! — закричала леди Эла пронзительно, заметив, как вспыхнули его глаза и напряглось тело. — Еще ничего не случилось! Ничего! Я просто хочу предупредить тебя.
— Хорошенькое предупреждение, коль я должен наперед обещать, что не стану злиться! — сердито проворчал Джеффри и сел в обложенное подушками кресло.
— Тебе лучше услышать это от меня, — сказала леди Эла, подходя к нему. — Твои прошлые «озарения любви» болтают всякие гадости.
Гнев угас в глазах Джеффри.
— А, эти шлюхи… Знаю, некоторые из них будут искать всяческие способы, чтобы причинить мне неприятности. Вы думаете, я поверю в их мерзостные излияния?
— Поверишь ли ты в них? Я думаю, ни под каким видом. Но есть не только придворные дамы, которых ты называешь шлюхами. Джеффри, никто из них не изнывает от любви к тебе, как, впрочем, и ты не горишь любовью ни к одной из них! Многие из них немного дразнили Джоанну, но не более того.
— Она обижалась на них? — Джеффри был слегка удивлен: он уже несколько раз встречался с Джоанной после того, как она наслушалась сплетен о нем, однако ни разу девушка не упоминала об этом и не выказывала злости. — Я хотел ей все объяснить, но находились более важные дела, и к тому же я…
Несмотря на свое беспокойство, леди Эла заставила себя улыбнуться.
— Я предупреждала тебя: она — дочь своей матери! Джоанна сказала, что не станет ставить тебе в вину твои прошлые грехи, ибо тогда ты не принадлежал ей, и добавила, что у тебя не будет никаких любовниц, когда она станет твоей женой. — Леди Эла с интересом наблюдала за Джеффри, но лицо его ничего не выражало, а взгляд упрямо застыл на носках башмаков. — Джеффри, не будь глупцом! Не ломай свою жизнь из-за злости на Джоанну.
— Я и не собираюсь делать этого, — спокойно заметил Джеффри.
— В любом случае ни ты, ни Джоанна не виноваты, — поспешила добавить леди Эла. — Все неприятности исходят от Изабеллы.
Хотя лицо Джеффри оставалось абсолютно неподвижным, леди Эла заметила, как напряглись мускулы под его кожей. Чувство вины, словно плетью, ударило ее. Если бы она послушалась графа Солсбери и сама заботилась о Джеффри, ненависть и страх, на которых зиждились отношения между ее пасынком и королевой, никогда не возникли бы! Дрожащим голосом леди Эла рассказала Джеффри о слухах, распускаемых Изабеллой относительно Джоанны и Брейбрука, и как на это ответила Джоанна. Лицо Джеффри оставалось таким же безучастным, и он ни разу не перебил свою мачеху.
— Ты не должен убивать его, Джеффри! Джоанна говорит, что он — лишь жертва злого языка Изабеллы, как и ты, и она сама. Ты ведь не хочешь породить вражду между своим отцом и отцом Брейбрука? Во всяком случае, не сейчас! Ради Бога, ты ведь не желаешь бунта, который погубит нас всех?! Мы и так ходим по лезвию ножа.
— Если вы хотите знать, стану ли я открыто вызывать Брейбрука на поединок за то, что он оскорбил мою супругу, мой ответ — нет. Это могло бы означать, что я поверил сплетням. Все зависит от Брейбрука…
Оставалось только надеяться, что ее слова возымели действие. Джеффри не глуп и с раннего детства испытал на себе придворные интриги. Опасность лишь в том, думала леди Эла, что он слишком молод, горд и влюблен в Джоанну. Его здравомыслие может вступить в неравную схватку с чувствами.
— Как бы там ни было, Брейбрук не стоит и пенни, — решительно заявила она. — По-настоящему опасны беспорядки в королевстве. Изабелла, должно быть, уже поведала Джону небылицу о том, что Джоанна якобы лишилась девственности, и Джон, верный себе, решил использовать ее. Вот от чего я хочу истинно тебя предостеречь, а Брейбрук — лишь пустое место.
Джеффри поднял на мачеху глаза, но ее взгляд оставался непроницаемым. В блеклых, неопределенного цвета глазах, казалось, не отражалось ничего из того, о чем она говорила. Джеффри покачал головой:
— Он не посмеет… Не с невесткой же своего брата…
— Король воспользовался бы даже собственной дочерью, если бы она понравилась ему!
— Эла, — улыбнулся Джеффри, — я, конечно, не люблю Джона, но вы заходите слишком далеко. Все это, по-моему, чушь несусветная!
— Ты так считаешь? Ты не был рядом с королем с августа и ничего не знаешь! Твой отец не замечает… или заставляет себя не видеть… С тех пор как Джон покорил Шотландию, Ирландию и Уэльс, он считает себя непобедимым. Ему теперь все подвластно. Ты сам видел, как он обошелся с посланниками папы. Когда король услышал о решении папы, он просто посмеялся над ним… Джон чуть не вынудил лордов на бунт. Он открыто оскорбляет их, без всякого стеснения обольщает их жен и дочерей…
— Эла, перестаньте! Вам может стать дурно, — попытался успокоить ее Джеффри, уловив в голосе мачехи пронзительные, почти истерические нотки. — Предупредите об этом Джоанну. По приезде в Лондон она сразу примчится к вам, уверен. Я сумею защитить ее. И вы тоже. Думаю, совместными усилиями мы сможем отвести от нее опасность.
Леди Эла закрыла лицо и начала плакать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55