Джоанна в это время сидела у окна и, потупив очи, беседовала с сэром Генри.
— Что происходит?! Что это?! — закричала она.
Испуг, прозвучавший в ее дрожащем голосе, должен был показать всем, что Джоанна охвачена ужасом. Желая довести спектакль до конца, она прикрыла ладонями рот, плечи ее затряслись, а губы разжались, жадно хватая воздух. Лучшего портрета находящейся в панике девушки и не придумать. К счастью, Джоанна стояла к Брейбруку спиной, и он не мог видеть озорные искорки в ее глазах.
— Змеи! — завопила служанка. — Змеи! Змеи!
Тут Джоанна не выдержала. Она, дико визжа и все время произнося сквозь зубы какое-то слово, убежала из зала. Оказавшись в своих покоях, Джоанна расхохоталась, как только Эдвина осмотрительно закрыла за ними дверь.
— Сам Бог помогает тем, кто может помочь себе! — задыхаясь от смеха, сказала она.
Матушка так часто повторяла свое любимое изречение, что Джоанна порой произносила его, не задумываясь над смыслом. Однако на сей раз его значение было ей абсолютно понятным. Джоанна устроила все с целью отравить своих гостей, но Богу было угодно, чтобы в присутствии сэра Генри именно ее слуги первыми стали выказывать симптомы недомогания. Он никогда и не усомнился бы, что произошла просто нелепая случайность. Даже если когда-нибудь в будущем он и поймет, насколько на руку была эта внезапная болезнь Джоанне, то не подвергнет сомнению случайную природу массового расстройства. Самые прочные впечатления — первые. Так как Брейбрук видел, что сначала болезнь поразила слуг Джоанны, он не станет интересоваться общим количеством занемогших, а ведь его люди должны были пострадать все, а среди людей Джоанны — лишь немногие.
Через некоторое время в Роузлинде вспыхнула настоящая эпидемия. Те, что находились в здравом уме, как могли, пытались успокоить обезумевших. Однако очень скоро вместо воплей страха, вызванных галлюцинациями, стали раздаваться разноголосые стоны. Мужчины и женщины, пошатываясь, выскакивали из замка во внутренний двор, разрывая на себе одежды между приступами рвоты. Перед глазами пострадавших витали воображаемые твари и призраки, но их тела, слишком истощенные болезнью, отказывались бороться с галлюцинациями. Пораженные недугом люди рыдали и всхлипывали, но уже не наносили вреда ни себе, ни другим.
Джоанна приказала закрыть двери на женскую половину и запретила впускать или выпускать отсюда кого бы то ни было. Когда пришел Брейбрук, желая поговорить с ней, она прокричала ему из-за двери, что боится заражения. Она распорядилась, чтобы всех пострадавших вывели из замка во двор и разместили в сараях, а здоровым слугам велела тщательно вычистить замок. В конце дня вернулись люди, выведенные из замка Бьорном. Они сразу же стали помогать переносить пострадавших в укрытия от дождя и распределять между ними накидки и одеяла.
К ужину в Роузлинде снова воцарилось спокойствие. Стены замка не пропускали стоны и рыдания пострадавших. Сэр Генри снова подошел к женской половине. На этот раз ему удалось вызвать Джоанну на разговор. Он убеждал ее, что болезнь, поразившая людей, не заразна. Ее причиной послужил плохой хлеб. Он видел нечто подобное во Франции. В определенных случаях зерно в амбарах покрывается рыжеватым налетом, и, если такое зерно перемолоть в муку и выпечь из нее хлеб, последуют именно такие симптомы безумия, какому подверглись люди Джоанны. Если она не ела хлеба, уверял сэр Генри, то ей ничто не грозит.
Содрогаясь, словно от страха, и пряча лицо, Джоанна вышла к Брейбруку. Она села за стол, сервированный пирогами, сыром, холодным мясом и вином, но не притронулась к еде, лишь умоляла сэра Генри немедленно покинуть вместе с ней замок. Он сослался на темноту и сказал, что в любом случае не может ехать. У него не осталось ни одного человека, способного держаться в седле. Кроме того, он не уверен, что кто-нибудь из его людей не нападет на своего соседа, когда вдруг ему примерещится на лбу у того еще один глаз или рога.
— Но мои люди готовы ехать. Вы ведь сами отдали приказание не есть хлеб, пока не привезут новое зерно, не так ли? Значит, если то, что вы говорите, правда, они не должны заболеть. Я не останусь здесь! Мне страшно! — Голос Джоанны повысился почти до визга, а руки безвольно затряслись якобы от страха. — Ни сегодня вечером, ни завтра утром я не буду ни есть, ни пить! Я боюсь! — Она с трудом подавляла в себе желание рассмеяться. — Я отправляюсь в путь со своими людьми до заутрени. Если вы не поедете со мной, значит, в вас нет ни капли жалости!
Джоанна убежала в свои покои, где с удовольствием насладилась холодной гусятиной, жареной свининой, большим куском вкусного хлеба, запивая все это сладким вином. Когда она наелась и подготовилась ко сну, Эдвина тайком пробралась в спальню сэра Генри, чтобы посплетничать о глупой застенчивости своей госпожи, а потом заняться с ним более интересным делом.
Началась самая захватывающая часть этой игры. Джоанна тихо спустилась по лестнице и выбежала во двор замка. Поджидавшие свою госпожу Нуд и Бьорн тотчас же поспешили к ней. Джоанна поинтересовалась сначала состоянием пострадавших. Слуги сказали, что никто не умер. Галлюцинации быстро шли на убыль, но желудки больных все еще не давали им покоя.
— Хорошо. Пусть повара приготовят «лекарственные настои», о которых я им говорила, но давайте их только людям сэра Генри. Наши же люди должны получать лишь отвар мяты. Он довольно горький на вкус, но очень полезен. И если кому-то покажется странным, что наши люди поправляются быстрее людей Брейбрука, говорите, что они просто привыкли к здешнему воздуху и воде.
— Сколько они должны проболеть? — спросил Бьорн.
— Завтра и послезавтра. Потом им можно дать отвар мяты. Для полного выздоровления им понадобится еще денек-другой. К тому времени я буду уже далеко отсюда.
— Кто поедет с вами, госпожа?
— Пятьдесят отобранных тобой всадников и вы оба. По моим предположениям, сэр Джайлс прибудет сюда завтра к вечеру. Замком может управлять Седриксон. Все, что ему нужно сделать, так это поднять мост и ни под каким видом не впускать в замок посторонних до приезда сэра Джайлса. Этих мер будет достаточно для безопасности Роузлинда.
6.
Когда на следующее утро леди Джоанна покидала Роузлинд, по одну сторону от нее бежал Брайан, а по другую ехал Брейбрук. Свита, скакавшая позади, состояла только из людей Джоанны. Сэр Генри признал, что его люди ходить-то толком не могут, не то что ездить верхом или защищать кого-то. Он пребывал не в лучшем расположении духа, но леди Джоанна веселилась и радовалась, несмотря на пронизывающий холод и непрестанный дождь. Она снова и снова повторяла, что счастлива, вырвавшись из замка, где всех скосила страшная болезнь, и с радостью ждет встречи с королевой и ее фрейлинами.
Мало-помалу иод влиянием неиссякаемого энтузиазма Джоанны и приятного разговора Брейбрук успокоился. Даже когда они разошлись в мнениях относительно маршрута, его настроение нисколько не ухудшилось. Сэр Генри хотел направиться на север до Оксфорда, а оттуда повернуть на северо-восток к Уайтчерчу. Джоанна воспротивилась, ибо, поскольку они уже ехали на северо-восток, хотела навестить леди Элу в Солсбери. Сэр Генри пытался было вразумить девушку, что путь через Солсбери длиннее и опаснее, но не проявил настойчивости и окончательно сдался, когда Джоанна сказала, что леди Эла приходится ей кормилицей и они уже давно не виделись.
Эта простодушная уступчивость убедила Джоанну в том, что либо Брейбрук абсолютно непричастен к заговору против нее, либо, заменив его свиту своей, она просто сорвала его план. Видя неплохое настроение сэра Генри, Джоанна все больше и больше склонялась к первому предположению. Она пришла к выводу, что Брейбрук хоть глуп, но безобиден.
Так они добрались до Солсбери, где могли обсохнуть и переночевать. В соответствии с ситуацией леди Эла сделала вид, что весьма удивлена прибытием крестницы. Но, оставшись наедине с Джоанной на женской половине, она тут же начала успокаивать девушку. Леди Эла утверждала, что вряд ли Джон стал бы вредить Джоанне сейчас. Она задумчиво выслушала доводы девушки, покачивая головой.
— Я абсолютно уверена в том, что королю не нужен здесь Иэн. Ведь слухи о твоем исчезновении мгновенно привели бы его домой. — Эла улыбнулась, заметив негодование Джоанны. — Джон никогда не признает достоинств Иэна, он просто не понимает его внимания к своим людям. Так как люди Иэна находятся под началом Джеффри, король думает, что сможет использовать их по своему усмотрению. Он недооценивает моего пасынка.
— Надеюсь, это так, — сказала Джоанна с неожиданной уверенностью, и глаза ее сверкнули. — У меня все в порядке. Мне даже повезло, что Изабелла пригласила меня к себе.
Эла пришла в недоумение.
— Что ты хочешь этим сказать? — с беспокойством спросила она. — Ведь ты не собираешься вмешиваться в военные планы? Тебе не нужно ехать в лагерь! Да ты и не получишь разрешения на это.
— Кто же остановит меня?! — вспыхнула Джоанна, став на мгновение точной копией своей матери, несмотря на разницу их внешности, чем весьма удивила леди Элу. Но уже через секунду на лице Джоанны была прежняя маска благопристойности. — Нет, я не поеду на поле брани… пока в этом не будет необходимости… Но я обо всем расспрошу гонцов, которые начнут прибывать оттуда. Более того: я пошлю в лагерь Бьорна, чтобы он повидался и побеседовал со своими старыми приятелями.
— Ты не доверяешь Джеффри? — спросила леди Эла.
Джоанна мельком взглянула на нее и потупила глаза:
— Доверяю так же, как моя матушка доверяет Иэну.
Поначалу леди Элу удовлетворил этот ответ, но где-то в глубине ее души зародилось маленькое зернышко беспокойства. Когда на следующий день гости уехали, последняя фраза девушки все чаще и чаще всплывала в памяти леди Элы. Конечно, Элинор доверяет Иэну. Если он попросит ее спрыгнуть с утеса или вскрыть вену, чтобы испить ее крови, она прыгнет и покорно протянет ему руку. Ее уверенность, что Иэн никогда не причинит ей вреда, была безграничной и абсолютной. Но насколько доверяла Элинор Иэну в вопросах управления поместьями? Она со всеми почестями заседала в суде, а если не могла поехать сама, то посылала с Иэном Джоанну. Элинор говорила, что люди должны получше узнать ее дочь, но было ли это единственной причиной?
В военных делах Элинор настораживалась, только когда Иэн командовал частью большой армии. В таких случаях Элинор, не стесняясь, говорила леди Эле, что «его фанатичное благородство погубит в один день нас всех».
Леди Эла тяжело вздохнула. Вне сомнения, Джоанна именно это и имела в виду. Она боится, что Джеффри безрассуден в вопросах чести, не взирая на опасность ситуации. Но что Джоанна может изменить? Леди Эла снова вздохнула. Один Бог ведает, на что способны эти женщины Роузлинда, когда над ними нависает даже незначительная угроза. Разве не Элинор собрала когда-то армию, чтобы напасть на замок, в котором находился в плену Иэн? Конечно, она не руководила нападением сама, но леди Эла не сомневалась, что в случае необходимости Элинор именно так и поступила бы. А Джоанна, хотя в это мало кто верил, еще своенравнее. Она обладает огромной выдержкой, но в упрямстве превосходит даже свою мать. Эла еще раз вздохнула и позвала служанку.
Она не хочет ехать в Уайтчерч: ведь она никогда не позволяла себе находиться рядом с Вильямом, когда он был занят войной. Ее мысли снова возвратились к Элннор и Джоанне. Леди Эла помнила, с какой выдержкой следила Элинор за двухдневным турниром, в котором чуть не убили ее мужа. Несомненно, Джоанна поступила бы так же.
Леди Эла никогда не видела своего супруга сражающимся. Правда, один раз она посетила турнир, в котором он участвовал, но потеряла сознание, прежде чем начался первый поединок, а потом впала в истерику, что случилось с ней впервые, и ее просто пришлось уносить на руках с ристалища.
«Но ведь сражения будут проходить далеко», — утешала себя леди Эла. Уэльс, особенно Гвинедд, находится на много миль западнее Уайтчерча. К тому же теперь она постарела и уже не так глупа, говорила себе Эла. Но все эти убедительные доводы не могли победить страх и беспокойство. Она не должна допустить, чтобы между Джеффри и Джоанной возник конфликт, который погубит их. Ведь несмотря на свою уверенность, что Джоанне ничто не угрожает — ни похищение, ни заточение, Эла совсем не понимает смысл приглашения королевы. Обычно Изабелла абсолютно безразлична ко всему, но способна и на коварство. Леди Эла понимала, что ее пребывание в Уайтчерче будет весьма кстати для других, но не для нее самой. Смирившись с ситуацией, она отдала служанке необходимые распоряжения.
* * *
Никогда еще в жизни Генри де Брейбрука не было столь приятного путешествия. Когда королева приказала ему проводить леди Джоанну в Уайтчерч, он проклинал все на свете. Брейбрук боялся, что испуганная, неуверенная в себе девушка станет постоянно жаловаться то на чрезмерную жару, то на холод или дождь, а длинная вереница нагруженных телег будет то и дело увязать на грязных дорогах. Невыносимая скука! Однако несмотря на непредвиденные обстоятельства, прямо-таки свалившиеся на его голову, все оказалось гораздо лучше, чем можно было ожидать.
Первой приятной неожиданностью стала служанка Эдвина. А эпидемия, вспыхнувшая в замке, заставила леди Джоанну без каких-либо протестов и безотлагательно тронуться в путь. Но самое главное — он еще никогда не встречал столь выносливой, привыкшей к тяготам дороги леди. Несмотря на непрестанный дождь, она ни разу ни на что не пожаловалась. Кроме того, Джоанна, как только немного попривыкла, избавилась от своей застенчивости и стала просто веселой и интересной спутницей.
«Очень жаль, — думал сэр Генри, поглядывая на девушку, — что она уже обручена, а он женат. Лакомый кусочек и, видимо, сказочно богата. Познакомься он с ней раньше…» Думать об этом не имело смысла. Собственность девушки, несомненно, недосягаема для него, а вот она сама… возможно, и нет. Но в данный момент их любовный роман не мог зайти слишком далеко. Джоанне еще не хватает смелости и опыта. У нее и в мыслях нет расстаться со своей девственностью до замужества. Однако есть и другой путь. Даже совершенно усохшие фиалки при дворе имеют любовников! Сэр Генри улыбнулся. Лучшей возможности и представите себе невозможно.
Он ухаживал за леди целый день, а ночью выместил свою неудачу на служанке. Естественно, та более доступна. Однако Эдвину интересует только процесс, а не он сам. Скоро она забудет его, и они расстанутся как добрые знакомые: возможно, тогда Эдвина еще послужит путеводной нитью к своей госпоже…
Джоанна наслаждалась путешествием не меньше сэра Генри. Хотя в ней и зрели семена подозрения, она больше не боялась. Уверения леди Элы и ее собственные доводы доказывали, что явной угрозы нет. Как и леди Эла, Джоанна не понимала, с какой целью пригласила ее королева. А если сам Джеффри попросил об этом Изабеллу? Подобная мысль не могла не доставить удовольствия, но не стоило на ней останавливаться. В любом случае в отношениях с Изабеллой нужно проявлять крайнюю осторожность.
Находясь под защитой своих людей и верного пса Брайана, Джоанна отлично проводила время. Брейбрук оказался приятным спутником, а самое главное — Бог не одарил его проницательностью: он рассказывал Джоанне бесчисленные истории из придворной жизни и спешил в Уайтчерч, тоже не понимая зачем, со скоростью, не доступной даже легкой кавалерии.
* * *
Гонец Джоанны нашел графа Солсбери в Уайтчерчском аббатстве, где и передал ему послание своей госпожи. Оттуда его направили за несколько миль от города, к месту, где армия разбила лагерь. Джеффри предпочитал оставаться именно там, преследуя двойную цель: получше познакомиться со своими людьми и находиться подальше от дурного глаза короля и королевы. Граф открыто одобрил первую цель и молча согласился со второй. Хотя Вильям и сожалел о необходимости этой меры, но находил ее благоразумной.
Однако Джеффри в лагере не оказалось. Гонец разминулся с ним всего на несколько часов. С небольшим отрядом вассалов Джеффри отправился изучать местность. Отряд отсутствовал четыре дня и три ночи. В целом поездка оказалась весьма полезной. Джеффри узнал, кто из его людей уступчив, а кто одержим навязчивыми идеями или слишком многоречив, не понимая истинной сути обсуждаемой проблемы. Слушая и разговаривая с людьми, Джеффри дал себе обещание, что по возвращении Иэна из Ирландии упадет в ноги своему наставнику. Он, конечно, помнил, как часто злился на Иэна, когда тот скрупулезно объяснял ему незначительные мелочи. Теперь же голос Иэна раздавался в голове Джеффри все чаще и чаще. Когда Джеффри беседовал со своими людьми, он уже видел больше того, о чем они говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55