Ц Это мне без разницы Ц безопасности так безопасности.
Ц Двести шестнадцатый кабинет.
Ц Это где?
Ц Это туда. Ц Он показал в сторону служебной лестницы, ведущей на второ
й этаж. Ц Идите. Я предупрежу, вас пропустят.
И, закончив со мной, что-то пробурчал в микрофон висящей на плече рации.
Фотография с черной лентой Ц это первое, что я увидел на втором этаже. С т
раурного снимка на всех входящих смотрел приятный молодой мужчина с лиц
ом менеджера среднего звена: в глазах ответственность и напускная строг
ость, на устах Ц полуулыбка человека, для которого что-то еще значат семе
йные ценности. Под фотографией стояла тумба, на тумбе лежали алые розы. Вс
е было как положено.
Дверь в офис номер двести шестнадцать, предварительно изучив табличку, я
открыл без стука. Хозяин кабинета, по виду отставной военный (выправку по
д гражданский пиджачок не спрячешь), вздрогнул от неожиданности и посмот
рел на меня с укором. Я бы тоже так посмотрел на того, кто отвлек бы меня от в
ажного занятия. А что может быть важнее приготовления к приему пищи чере
з рот? Не знаю. Разве только сам прием.
Ц Какого черта?! Ц возмутился бывший вояка, но продолжил пристраивать в
микроволновую печь (кудряво живут!) одноразовую тарелку с пельменями.
Ц До обеда еще целых пятнадцать минут, Михаил Семенович, Ц сняв шляпу, з
аметил я. И, упреждая очевидные вопросы, сунул ему под нос все тот же кален
дарик.
Он пробежался цепким взглядом по предъявленной филькиной грамоте, посл
е чего, повысив меня в звании на одну ступень, задумался вслух:
Ц Майор Филимонов?.. Хм… Что-то не припомню. А я в Кировском вроде всех…
И уставился на мои патлы.
Ц Недавно перевелся из Североозерска, Ц быстро отбрехался я. И, проведя
пятерней по волосам, пояснил нужду в неуставной прическе: Ц Работаю под
прикрытием в составе сводной группы. Только, Михаил Семенович, вы об этом
… Ц Я прижал палец к губам. Ц Сугубо между нами.
Начальник службы безопасности все сразу понял, проникся и сунул мне пять
. А после того как мы обменялись по-мужски крепким рукопожатием, деловиты
м тоном поинтересовался:
Ц И что убойному отделу нужно в нашей богадельне? С кредитом помочь или п
о делу?
Ц По делу, Ц сказал я.
Ц Да у нас тут вроде все спокойно.
Ц Во-во, спокойно. И пристойно. Как на кладбище.
Ц Это ты, майор, про Тарасова?
Ц В точку.
Ц Царствие ему небесное, вечный покой.
Иконостас в кабинете, разумеется, отсутствовал, поэтому Михаил Семенови
ч нашел взглядом стоящую на несгораемом шкафу модель танка Т-34 и широко п
ерекрестился. После чего тяжко, но в то же время как-то очень просветленно
вздохнул, дескать, все там будем, и напомнил:
Ц Сам же помер. Никакого криминала. Сердце.
Ц Это мы в курсе, Ц кивнул я.
Ц Ну и чего тогда?
Ц Имитируем кипучую деятельность, Михаил Семенович. Мама покойного в и
нфаркт не верит, папу теребит, а у папы… Ц Я ткнул пальцем в потолок. Ц У п
апы друзья в Сером доме. Короче говоря, нас попросили еще раз все проверит
ь, а потом перепроверить. Так попросили, что мы отказаться не смогли.
Ц Идиотизм, Ц посочувствовал Михаил Семенович.
Ц Идиотизм, Ц согласился я. Ц А что поделать? Приказ.
Ц И чего от меня-то надо?
Ц Да ничего. Задам пару вопросов без протокола. Если что, подтвердите, пр
иходил, мол, пытал. Ну и я перед начальством фактами с «земли» порисуюсь. Л
ады?
Ц Валяй.
Я развернул один из стульев спинкой к себе, оседлал и начал расспрашиват
ь:
Ц Как долго Тарасов в Траст Инцесте работал?
Ц В Инвесте, Ц машинально поправил меня Михаил Семенович.
Ц Что?
Ц Банк называется «Транс Инвест».
Ц А я как сказал?
Ц В Инцесте.
Я хохотнул:
Ц По Фрейду, видать, случилась оговорочка.
Ц Уж точно не по Юнгу, Ц согласился Михаил Семенович, неожиданно явив с
ебя тонким знатоком основ психоанализа, а по делу сказал: Ц Когда я в банк
пришел, Тарасов уже служил. А я, считай, здесь пятый год парюсь. Точнее в кад
рах можно узнать.
Ц Узнаю, Ц кивнул я. Ц А скажите, Михаил Семенович, воины беспредела на
него, случайно, не наезжали?
Ц А вот это отставить, майор. Начальник отдела кредитования не та должно
сть, чтобы к таким вопросам отношение иметь. Эти темы не по его окладу. Да и
потом Ц времена уже не те. Все уже давно терто-перетерто, поделено и пере
делено.
Советским людям со страшной силой хочется верить, что этап «кризисного у
правления» ушел раз и навсегда, а когда был, то был не с ними и понарошку, пр
окомментировал я про себя его отповедь, вслух же сказал:
Ц Понял, Михаил Семенович. Не дурак. Ну а с клиентами какими-нибудь непон
яток у него не могло возникнуть?
Ц Запросто. Но только, скажи на милость, зачем какому-то должнику его уби
вать? Смысл? Человека не стало, пришел на его место другой, и все дела. Отряд
, как говорится, не заметил… Тут главное что? Тут главное Ц документы. А до
кументы в сейфе. А сейф…
Ц На дубе.
Ц Вот именно Ц на дубе том. И цепями…
Тут звякнула микроволновка, и Михаил Семенович отвлекся на то, чтобы при
нять созревшее блюдо. Я же продолжал перебирать версии:
Ц А с коллегами как у покойного отношения складывались? Никто не подсиж
ивал? Или, может, он кого?
Ц Да вроде нет, Ц ответил Михаил Семенович, включив электрочайник. Ц Н
е слышал ничего такого. Никаких страстей-мордастей. Послушай, майор, ты не
парься. Пустые это все хлопоты. Когда девка прибежала, я первым в его каби
нете оказался. Сам видел труп вот этими вот самыми глазами. И когда врачи е
го вертели, лично присутствовал. Могу засвидетельствовать: никаких ран.
Ни колотых, ни стреляных, ни огнестрельных. И гематом тоже никаких. По вскр
ытии, сам знаешь, токсинов не нашли. Не травил его никто. Все чисто.
Ц Сейчас такие яды синтезируют, что без узкоспециализированной экспер
тизы и не выявишь, Ц заметил я и сразу, чтоб не забыть, спросил: Ц А что за д
евка-то?
Он не понял:
Ц Какая девка?
Ц Ну вы сейчас сказали, что какая-то девка к вам тогда прибежала.
Ц А-а, ну да. Прибежала, орет. Дура долговязая. Есть тут у нас одна, прости го
споди, операционисточка. Зоей зовут, фамилия Ц Крылова. Липла она к Тарас
ову как банный лист. Она-то его в тот день первой и обнаружила, когда он уже
… того самого.
Михаил Семенович вновь перекрестился, а я, похмыкав на разные лады, отмет
ил:
Ц Невеста, значит, у покойного была.
Ц Да какая там невеста! Ц Михаил Семенович поморщился. Ц Без слез не вз
глянешь. Игрался он с ней, как кот с мышью. Сам подумай, майор, кто она и кто о
н. Никаких у нее там шансов не было. Поверь, майор, никаких.
Из этих его жизненных наблюдений я сделал следующий вывод:
Ц Тогда, получается, имеет место неразделенная любовь и, возможно, оскор
бленные чувства.
Ц Получается, Ц рассеянно согласился Михаил Семенович, опуская в белу
ю кружку с красной надписью «БОСС» пакетик с чаем. Но тут же включился, быс
тро просчитал ход моих мыслей и замахал руками: Ц Да нет, майор, ты даже не
думай. Не могла она его. Дура дурой. И чокнутая к тому же. Знаешь, что она тог
да орала?
Ц Что?
Ц Что его змея укусила.
Ц Змея? Ц не поверил я.
Михаил Семенович кивнул:
Ц Так точно. Ворвалась и орет, что, дескать, Пашеньку моего любимого-доро
гого змея укусила. Представляешь, майор? Центр города, блочное здание, вто
рой этаж, а она Ц «змея». Видать, с головой от горя совсем плохо стало.
Ц А кроме нее змею кто-нибудь не видел?
Ц Издеваешься, майор?
Я махнул рукой Ц забудьте, а сам подумал: Зоя Крылова Ц вот кто мне нужен.

Вообще-то я уже подошел к тому, чтобы плотно покопаться в памяти самого на
чальника службы безопасности, но теперь решил: раз эта девушка очутилась
на месте происшествия раньше, то надо работать с ней. На прорыв сознания о
боих фигурантов Силы у меня не хватило бы. Жаль, но что поделать.
Ц Мне бы с этой самой Зоей вашей Крыловой переговорить, Ц попросил я. Ц
Можно устроить?
Ц Не вопрос, Ц охотно пошел мне навстречу Михаил Семенович. Ц Сейчас о
рганизую в лучшем виде.
И потянулся к телефону.
Левой.
Правой он в это время наливал кипяток в кружку.

ГЛАВА 4

Девушка действительно оказалась, что говорится, на любителя. Худая, непр
опорционально высокая, с невыразительными чертами лица и красными, запл
аканными глазами.
Зато ее каштановым волосам позавидовала бы иная модель. И еще: в ее груди п
ерепуганной пичугой колотилось доброе, отзывчивое сердце. А это в мире л
юдей само по себе уже немало, потому как сказал же один неглупый поэт: крас
ота не есть сосуд, красота Ц огонь, пылающий в сосуде.
Планетный же тип, к которому она принадлежала, представлял ту дикую смес
ь Сатурна и Венеры, которая формирует натуры требовательные к себе и дру
гим, но при этом любвеобильные и преданные. Иной раз до фанатизма. И это, че
стно говоря, меня сразу напрягло.
Разговаривать с ней в присутствии жующего Михаила Семеновича мне не хот
елось. Я предложил куда-нибудь проехать.
Ц В отделение? Ц испуганно спросила она таким надсадным голосом, что я
понял Ц сейчас разрыдается.
Ц Нет, что вы, Зоя, Ц поторопился успокоить я. Ц В кафе какое-нибудь. Поси
дим, поговорим о том о сем, выпьем кофейку. Не против?
Она плохо понимала, чего от нее хотят, точнее Ц совсем не понимала, но тем
не менее мотнула темно-рыжей копной Ц нет, не против.
Попрощавшись с бывшим танкистом, как с братом родным, и пожелав ему всяче
ских успехов в боевой и политической, я быстрей, пока не передумала, потян
ул девушку на выход.
На улице обнаружилось, что дождь прекратился, тучи ослабили строй и скво
зь многочисленные бреши хлынул на промокший город могучий солнечный по
ток.
Дышалось после дождя как никогда легко, и я вдруг, позабыв на миг про все н
а свете, почувствовал острое желание взлететь. Причем не просто взлететь
, а, яростно работая крылами, добраться до такого высоко-высоко-высоко, гд
е обязательно найдется воздушный поток, который унесет меня от этого сер
ого унылого асфальта в то чудесное далеко, где дни состоят из меда, молока
и неба, а ночи Ц из звезд, сеновалов и девственниц.
Только крыльев у меня в ту минуту не было. А был долг, груз которого вбил ме
ня в этот самый асфальт по самые плечи. И еще было много всяких левых дел-д
елишек, на которые я сдуру подписался из-за неизбывного стремления везд
е, всюду и во всем утверждать Справедливость.
Да, тяжело быть драконом в мире людей.
В особенности золотым.
Когда добрались до машины, Зоя заявила, что предпочитает ездить на задне
м сиденье. Мне было все равно Ц на заднем так на заднем. Я галантно распах
нул перед ней дверку, и девушка, сложившись чуть ли не пополам, полезла в с
алон. Но устроиться не успела, дико завизжала и, словно пробка из взболтан
ного шампанского, выскочила наружу.
Ц Там змея! Ц схватив меня за рукав, закричала она. Ц Змея там!
Я отстранил девушку, заглянул внутрь и никакой змеи, конечно, не обнаружи
л. На сиденье валялась новенькая оплетка для руля. Абсолютно безвредная
штуковина.
Слова начальника службы безопасности подтвердились. Зоя Крылова на сам
ом деле оказалась дамой нервической, в любую секунду готовой упасть в об
морок. И я пожалел, что не имею привычки носить с собой флакончик с нюхател
ьной солью.
Впрочем, обошлось.
Оплетка была немедленно спрятана в бардачок, но девушка ехать на заднем
сиденье передумала. Плюхнулась рядом со мной на переднее и всю дорогу не
могла успокоиться, ерзала как на иголках. Отпустило ее только тогда, когд
а в кафе Дома Кузнеца выпила кофе с коньяком, а потом еще немного коньяка б
ез кофе.
Ц Можно я задам вам несколько вопросов приватного характера? Ц спроси
л я, когда понял, что Зоя уже способна воспринимать слова. Она обреченно ки
внула, и я начал: Ц Это правда, что вы и Павел Тарасов…
Девушка не дала мне закончить вопрос.
Ц Я очень его любила, Ц сказала она и промокнула платком сначала левый
глаз, а потом правый.
Ц А он вас?
Ц И он меня. Ц Она нервно потеребила платок и, убеждая больше саму себя, ч
ем меня, повторила: Ц Очень он меня любил.
Ц Жаль, что все вот так вот вышло, Ц сказал я. Ц Мне правда жаль.
Она шмыгнула, глаза ее наполнились слезами, и я поторопился успокоить:
Ц Ну-ну, Зоя. Не надо плакать. Все будет хорошо.
Ц Я не знаю, как теперь жить, Ц сдавленно, сквозь слезы сказала она. Ц И н
е знаю, зачем.
Ц Вы еще такая молодая, у вас, милая моя Зоя, еще все впереди, Ц с трудом по
дбирал я слова утешения. Потом, сообразив, что слова тут не столь важны, ка
к интонация, стал поглаживать ее руку и задушевным голосом нести первое,
что приходило на ум: Ц А жить надо просто, Зоя. Чем проще, тем лучше. Варите
летом варенье, зимой лепите пельмени, цепляйтесь осмысленным бытом за жи
знь. И мой вам совет: шейте, Зоя, промозглыми осенними вечерами нарядные са
рафаны. Шейте их, а потом носите. Потом, когда наступит весна. Обязательно,
обязательно, Зоя, носите в конце мая нарядные сарафаны. А там, глядишь, все
и наладится. Жизнь, она же, как штрих-код, полосатая. Черную полосу обязате
льно когда-нибудь сменит белая. Ну если и не белая, то не такая жирная.
Грузил я девушку таким вот вздором, а сам настойчиво пытался проникнуть
в тот участок ее памяти, где хранились сведения об обстоятельствах смерт
и Павла Тарасова. Только ничего у меня не выходило. Все воспоминания о стр
ашных минутах были забиты в подсознание и надежно заблокированы защитн
ой реакцией мозга. Все, что я нащупывал Взглядом, походило на черный квадр
ат Малевича: ноль эмоций и ноль информации. Без каких-либо просветов. Ни з
а что на свете и никогда больше не хотела она вспоминать, как вошла в кабин
ет, как обнаружила бездыханное тело любимого человека, как поняла, что он
мертв. Не хотела вновь переживать весь этот лютый кошмар. Выключатель сл
омала, провода перерезала, лампочку разбила.
Но Ц шалишь! Ц я точно знал, что ничего из ее памяти не стерто, что все она
прекрасно помнит. Все, до самых мельчайших деталей. Просто нужно пробить
блокировку. Пробьешь Ц и все всплывет.
Я выбрал момент и, не меня разговорной интонации, сплел заклинание вывод
а из забвения:

Холодок щекочет темя,
Мы с тобой срезаем время,
Понемногу тает звук,
Видишь дверь? Входи. Тук-тук.

Не помогло. То ли заклинание мое оказалось слабым, то ли вытеснение оказа
лось слишком глубоким. А скорее всего Ц и то и другое вместе.
Тогда я решил раскачать подсознание Зои без применения магии. Двумя удар
ами десертной ложки по краю чашки отменил заклинание и стал пошлым образ
ом девушку забалтывать. Пытаясь провести горемычную в тайники памяти ок
ольными путями, я что-то говорил и говорил ей без умолку. Говорил и говори
л. Говорил и говорил. Говорил и…
Но и нейролингвистические экзерсисы не достигли цели. Она слушала меня п
лохо. Почти совсем не слушала. Ее зациклило на своем:
Ц Я любила его. Очень любила. Очень-очень. И он меня очень любил.
Меня все это Ц и ее упрямство, и собственная немочь Ц начинало злить. Еще
немного Ц и я, пожалуй, стал бы играть в «плохого полицейского». Но тут пр
оизошло то, на что я так надеялся, но не чаял дождаться. Не прекращая переп
евать на все лады это свое «любил-любила», девушка вдруг взяла висящий на
груди золотой кулон, вытянула в мою сторону на длину цепочки и похвалила
сь:
Ц Эта Паша мне подарил. Правда, прелесть?
Фу-у-у, мать моя Змея, наконец-то! Ц облегченно вздохнул я.
Присматривался к этому кулону я давно, с той самой секунды, как вошла Зоя в
кабинет начальника службы безопасности. Штучка была основательной. Дру
гого слова для этой золотой лодочки с человечком внутри и не подберешь. Л
ет триста ей было, а то и все четыреста. И сочилась она Силой, как перезревш
ая олива маслом.
Присматриваться-то я присматривался, но первым заговорить об этой древн
ей лодочке не мог. Никак не мог. Седьмое правило дракона гласит: «Ни при ка
ких обстоятельствах не подталкивай непосвященного к омуту сакральных
знаний». Но теперь мои руки были развязаны.
Ц Да, красивая штучка, Ц делано восхитился я, не спуская глаз с этого укр
аденного из старой могилы амулета. Ц И как давно Павел подарил вам этот к
улон?
Ц Недавно, Ц ответила Зоя. Ц Из отпуска привез. В подарок.
Ц А когда он из отпуска вернулся?
Ц Когда вернулся?..
Она задумалась.
Ну-ну, девочка моя, вспоминай, как оно все в тот день было, мысленно упрашив
ал я ее. Помоги мне.
Но она даже не пыталась.
Больше того Ц сопротивлялась.
Такой крепкой блокировки я никогда раньше не встречал. Хотя, может, и встр
ечал, но был во всеоружии и не заметил. А сейчас выходило вон как Ц нашла к
оса на камень. Тупая Ц на алмазный.
Это испытание являлось для меня новым опытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44