Назвали все это немудрено, с уважением к традициям – Экспедицией Посещения. И пошел странноватый металл на Ганзаю – планету, являющуюся деловым центром Большой Земли.
«И вот теперь за этот металл люди гибнуть стали», – невесело заметил сам себе Влад, нянча слиток на ладони.
Ситуация, в общем-то, видавшему виды солдату была понятна. Предельно. В части касающейся. Теперь предстояло решить, как поступать дальше. И за этим не заржавело.
Разработал Влад план действий немыслимо оптимистичный и до смешного краткий. Состоял он всего из двух пунктов. Пункт первый – возвратить похищенный груз. Пункт второй – попытаться не допустить уничтожения тиберрийцев.
Первый пункт казался Владу более чем очевидным – раймондий надо вернуть. Кровь из носа. И вовсе не о прибылях Корпорации душа болела – обидно стало, что поимели как кутенка. Материальная ответственность материальной ответственностью, можно было бы, пожалуй, и не заморачиваться, перетоптаться (хотя тоже, конечно, не дело), но вот с той штуковиной, которая самоуважением называется, шутки плохи. Это одно из тех базовых качеств, которые его существо составляют. Он эти качества, можно сказать, по крупинкам собирал. Все тридцать четыре года своей неоднозначной жизни. С кровью и потом собирал. И без любого из них он – не он. Особенно без самоуважения.
«Если перестанешь себя уважать, что тогда от тебя останется? – сам себя вопрошал Влад и сам себе отвечал: – Восемьдесят шесть кило дерьма и мяса. – И опять спрашивал: – Хватит ли этого для полного счастья? – И вновь отвечал: – Да ни хрена!».
Вот почему переиграть все назад было делом принципа. Это даже не вопрос – груз нужно вернуть.
Или сдохнуть.
Что касательно второго пункта плана, тут все не менее круто. Угроза уничтожения не ведающих, что сдуру сотворили, тиберрийцев встала в полный рост. Нависла она черной тенью над всеми жителями планеты тотчас, как не стало на белом свете гражданина Федерации Большая Земля Курта Воленхейма. Как только его не стало, так и пошел для тиберрийцев обратный отсчет.
Опасность эту Влад не из пальца высосал, не надумал. Он точно знал – едва об инциденте станет известно в секретариате Чрезвычайной Комиссии, немедленно заработает карательная машина. В этом даже и сомневаться не стоило. За сорок лет, прошедших со дня принятия Декларации «О статусе землян как Носителе Базовых Ценностей», не было такого случая, чтоб за убитого землянина не отомстили. Как правило – неадекватно. Всей мощью Особой Бригады Возмездия.
Влад хорошо представлял, как все это произойдет.
Сначала будет непродолжительное расследование. Проведут его особисты – агенты Особого отдела. Эти пронырливые ребята не страдают лицемерной терпимостью к аборигенам и поиском неопровержимых улик утруждать себя не будут. Управятся за пару дней. Потом начнется подготовка документов в секретариате. И сразу – предварительные слушания. Это тоже не затянется дольше двух-трех дней. Затем случится заседание самой Чрезвычайной Комиссии по противодействию посягательствам. Пройдет оно деловито и предельно организованно, завершится до второго завтрака и заурядно – единогласным вынесением обвинительного приговора. Который, как известно, обжалованию не подлежит. Впрочем, если бы и подлежал, все равно бы ни один адвокат подсуетиться не успел, поскольку процедура подписания документа президентом Федерации формальна и стремительна. В тот же самый день: размашистое факсимиле вверху – раз, печать с «башнями-близнецами» внизу – два, и все – принять к исполнению. Другими словами: «Бригада Возмездия – к бою!»
Каким образом в данном конкретном случае будут истреблены народы Тиберрии, Влад знать, конечно, не мог. Но знал, что будут. Как обычно – с тупым равнодушием и предельной жестокостью. Во всяком случае, раньше всегда так было.
Тут ему сами собой припомнились некоторые эпизоды из «славной» истории Бригады Возмездия.
Все города и поселки излишне вольнолюбивой Доры залили, помнится, чистейшим VX с истекающим сроком годности. Одновременно по всем намеченным целям, без предупреждения, в день «Д», в час «X» – нате вам!
Бобби Гонг, парень, которого за душеспасительное пьянство сослали из Особой к ним в Штурмовую, просто ухохатывался, рассказывая о той операции. Провели, дескать, санитарную обработку территории, разогнали тараканов по щелям. Когда перешел к подробностям, некоторых парней наизнанку вывернуло. Уползли из курилки блевать в кусты. А чтоб парней из Штурмовой пронять, это, знаете ли…
Недолго, к слову, продержался у них любитель санитарии Бобби, воспитанием которого, похоже, «когда папа Карло занимался, когда – никто». После первого же боя нашли его с дырой в затылке. Кокнул из чего-то нештатного кто-то из своих. Случайно зацепил во время атаки. Вроде как. Впрочем, дознание не проводили, потому как дело было на Прохте и по запарке. Тихо списали на боевые потери.
Небольшую по размерам Гелуздию, единственную планету желтого карлика с труднопроизносимым названием из созвездия Алохея, превратили в космическую пыль сорока тремя в правильных местах заложенными мега-зарядами. Естественно – термоядерными. Целую планету этими многофакторными штуками изничтожили за шестерых геологоразведчиков с Ритмы. Неслабо. Впрочем, чего жалеть его, чужой шар со скудными природными ресурсами. Объявили – нечего там жалеть. Забудьте.
Провинившуюся, уже и не вспомнить в чем, Норпалакту обработали жестким гамма-излучением. Не поленились собрать на орбите боевой реактор и тщательно обработали всю поверхность. Чудом выживших добивал через год десант Бригады. Подобная бойня называется у них «генеральной уборкой». Поговаривают, что за такие наземные операции «бригадиров» даже к «восьмиконечным» представляют. Потому как геройством считается. А ведь, правда, не геройство разве – день-другой гоняться в дурацком антирадиационном скафандре за каким-нибудь резвым недобитком? Геройство героическое, конечно. Кто бы сомневался.
Кстати, за мудя и на крюк подвесили бы того, кто засомневался бы, орлы из Отдела коррекции точки зрения.
Лучше не сомневаться.
А еще, помнится, года три назад Сумайру подвергли репрессированию под бурные аплодисменты прогрессивной общественности. Было дело. Все девять рас планеты извели на корню за неоказание помощи наблюдателю-землянину, повлекшее гибель последнего. Членов Чрезвычайной Комиссии не интересовало, что оказавшиеся поблизости сумайрийцы не сведущи были в хирургии. Незнание отдельных не освобождает от ответственности всех. А непонимание своей вины – от расплаты. Покарали показательно. Заодно и новое биологическое оружие испытали – фаг Ашербраннера-Бейли. Но об этой жути даже думать не хочется.
Влада передернуло от навалившихся воспоминаний. Не он был слаб – слишком круты воспоминания. И они, эти нахлынувшие разом примеры из прошлого, укрепили его убежденность в том, что тиберрийцам каюк пришел. Без вариантов. Но тут, как говорится, сами напросились. И что их подтолкнуло к разбою на большой дороге, теперь не суть важно. Даже если причины весомы, никого это интересовать не будет. Вольно лежащему на рельсах убеждать поезд объехать, но толку? Поезд скоростной и без тормозов.
Словом, оправдывайся не оправдывайся, но конец пришел всем народам Тиберрии. Если только, конечно…
Если только, конечно, не совершить акт доброй воли, уничтожив все свидетельства произошедшего.
Почему Влад решил дать тиберрийцам шанс, он и сам толком не понимал. Просто решил так – и все. Особо не анализируя. Видимо, почувствовал что-то такое, что даже самому себе с ходу не объяснишь. Может, правду за ними какую-то – по большому счету свое же добро они себе вернули. Робин гуды доморощенные! И потом ведь не убили они его. Вот что главное – в живых оставили. А, похоже, что легко могли уничтожить. Такая за ними силища выявилась непонятной природы, что никаких сомнений нет: захотели бы убить, убили бы. Раздавили бы на хрен как букашку! Но почему-то не раздавили. Почему?.. Опять же непонятно. Возможно, пожалели, не заметив агрессии по отношению к себе. А возможно, просто не в заводе у них бессмысленные убийства. Местный боевой этикет не допускает напрасную жестокость. Может быть. Но это только они сами могут сказать, почему так поступили.
Влад подумал, что обязательно это выяснит. Потом, когда встретит их. А что встретит, даже и не сомневался.
Но сначала, конечно, предстояло уничтожить улики.
И он начал действовать.
Прежде всего, забрался внутрь вездехода, осмотрел окоченевшее тело Воленхейма и озадачился. Было от чего: если даже стрелы вытащить, наличие трех дырок в жизненно важных органах помешает представить дело так, будто начальник актуального конвоя внезапно умер от сердечной недостаточности. Посему тело предстояло уничтожить. Как говорят дознаватели похоронной команды, нет тела – нет дела. Жене – бумага с сакраментальным «пропал без вести» и вечная надежда, Первой страховой – вечная же радость от отсутствия доказательств факта наступления страхового случая.
Но перед тем как приступить к невеселому занятию, решил Влад самого себя в дорогу собрать. Кинул в походный резиновый (в обоих смыслах) мешок найденный слиток раймондия, пять упаковок сухого пайка, две фляги с водой и два «цинка» с патронами к винтовке. Еще аптечку со стены сорвал, сунул. И войсковой фонарь из ремонтного комплекта. И карту из «чрезвычайного» пакета извлек. Без карты – куда?
Попробовал мешок на вес. Хмыкнул – однако! Вытащил одну флягу и один «цинк». Посмотрел на флягу. Посмотрел на «цинк». Прикинул и «цинк» вернул в мешок, а флягу откинул в сторону.
Армейский бушлат с эмблемой Штурмовой Дивизии (рычащий лев анфас на фоне звездного неба Австралии и обрамляющая лента с надписью «Победить или умереть») напяливать не стал – приладил к мешку. А вот защитные очки, напоминающие маскарадную полумаску, надел – звезда Рригель, свет которой, как известно, беспощаден к сетчатке глаз генетических землян, уже обозначила себя на востоке оранжевой полосой. Эти защитные очки Влад самолично смастерил. Тысячу лет назад вырезал из тонированного забрала списанного шлема. Края напильником обработал, резинку приделал – лучше фирменных горнолыжных вышли. Как знал, что когда-нибудь пригодятся. Пригодились.
Закончив с мешком, добрался до оружия. Начал с винтовки. Передернул затвор, ловко поймал выскочивший из казенника патрон, отстегнул магазин, вдавил патрон в паз к остальным, дозарядил из россыпи, пристегнул магазин, поставил на предохранитель. Все – порядок. Доложил сам себе:
– Оружие заряжено и поставлено на предохранитель.
И примостил винтовку поближе к выходу.
Десантный нож у него по жизни на ремне висел. Никогда не снимал. Разве только что в бане, да и то, смотря в какой. Нож славный, грамотно заточенный. Собрал его Влад из частей от разных комплектов. Лезвие взял от «Экстрима» – покрыто антибликом, сталь «пульс» – лучше не найдешь, жесть режет как бумагу. А рукоять – от «Последней мили». Специально так смонтировал. Форма рукояти «Последней мили» лучше лежит в ладони, что позволяет без проблем менять захват с прямого на обратный. Это – во-первых. А во-вторых, комплект выживания у «Последней мили» побогаче. Метис, конечно, немного разбалансированным получился. Но это для чужих рук проблема, сам Влад уже приноровился: 966 точных попаданий из тысячи.
Кобуру с наградным стволом постоянно не носил. Внутри «бочки» с этой штукой неудобно – то и дело за что-нибудь цепляешься. В начале рейда положил в несгораемый ящик с технической документацией. Теперь вытащил и прицепил. Пистолетный комплекс «Ворон». Тип – оружие ближнего боя. Корпус – металлопластик. Пуля – бронебойная СН-7. Самонаведение – лазерное полуактивное. Использование – офицерский состав боевых подразделений Экспедиционного корпуса.
Владу нравилась эта машинка, способная взломать армейский бронежилет пятого класса защиты с расстояния трехсот метров. Нравилась главным образом тем, что без дурацких новомодных наворотов. Без всяких там встроенных «маячков», видеокамер, телекодовых терминалов, комплектов с антидотами и прочей пацанской лабуды. Правда, системой распознавания хозяина, обязательной по третьей поправке к сто пятой статье Основного уложения, оснащена, конечно. Не без этого. Но больше ничего лишнего. Просто пушка. Как в старину. Влад получил ее из рук прославленного четырехзвездного «папика» Алана Пауэра. Этот хромой и контуженный на всю голову лорд войны являлся тем самым исключением, которое подтверждает известное правило, что любой, кто по чину выше главного сержанта, на самом деле одетая в форму макака. Поэтому получить из его дрожащих рук награду – за честь.
Вручая ему эту штуку перед строем, Пауэр ни слова не произнес, лишь одобряюще похлопал по плечу. За него все сказала лаконичная надпись на рукоятке: «Штурма рядовому второго уровня Владиславу де Арнарди от командования Экспедиционного корпуса за грамотные действия в бою».
Сдохну, смертью смерть поправ, за народы Большой Земли!
Грамотно он тогда действовал или неграмотно, по Боевому Уставу или по наитию, это не так уж и важно. Главное, что отвлек на себя отряд «Свинцовых маков», дав тем самым парням лейтенанта Чешски проползти по кишащим пиявками Гнилым Болотам. Больше часа возил мордами озверевших сепаратистов с Луао-Плишки, петляя между «зубами» небезызвестного Спящего Дракона. Употел конкретно. Килограммов пять потерял. Не меньше. И еле зад унес.
Было дело…
Было, да быльем поросло.
Собрав шмотки и определившись с оружием, Влад взялся за мертвеца.
Вес был приличный, под центнер, но справился – поднатужился и выкинул за борт. И, особо не церемонясь, потащил по каменистому грунту за ноги. А что? Не раненый, чтобы нянчиться. Живых надо жалеть, мертвых – поздно.
Доволок до «Катьки», закинул на плечи и, кряхтя, но бодрячком взобрался по трапу на крышу. Открыл люк, сбросил труп и сам следом спустился. Там усадил в покрытое слоем пыли кресло то, что раньше было Куртом Воленхеймом, и какое-то время пытался придать охладевшему телу надлежащую позу. Хотел, чтоб как в древних книгах о викингах – грудь колесом, морда клином, руки на штурвале. Но, в конце концов, перестал маяться дурью (не время и не место) и просто пристегнул к сиденью страховочным ремнем.
Прежде чем выбраться на воздух, Влад нашарил в карманах покойника флягу и потряс – там еще булькало.
Уже стоя над открытым люком, он, как в таких случаях и полагается, хлебнул за упокой грешной души. Протолкнув в себя спиртное, чуть не задохнулся: смердящее пойло, которое только большой фантазер мог принять за виски, обожгло нутро. Когда отпустило, Влад вытер губы и произнес на отдаче короткую речь. Он всегда считал, что о мертвых либо правду надо говорить, либо чистую правду, поэтому сказал то, что думал, от души:
– Покойного знал недолго и не с лучшей стороны. Но это ничего не значит. В пределах свободного космоса каждый вправе жить придурком и умереть по-дурацки. Пепел к пеплу. Прах к праху. Аминь.
Перекрестился, швырнул флягу в притороченное к броне ведро с надписью «ДЛЯ ТРАНСМИССИИ» и с грохотом захлопнул крышку люка.
Как крышку гроба.
А потом вытащил из нагрудного кармана пачку жевательной резинки. По виду – энергетическую «Экспансию» из армейского пайка. Но на самом деле никакая это была не жвачка, а сэкономленный за последние полтора года службы дестронид. Четыре пластинки офигительной разрушающей силы.
Освободив от фольги, Влад прилепил одну пластинку к броне и резко ударил по взрывчатке кулаком. Убедившись, что процесс пошел, перелез через леер, спрыгнул вниз, чуть не раздавив обнаглевшую двухголовую ящерицу, и начал отсчет.
Пять!..
Полагается отойти за пять секунд на шесть шагов. Всего-то. И это даже с избытком. Можно не торопиться.
Сделал шаг и почему-то сразу вспомнил самое первое в своей жизни практическое занятие по взрывному делу. Тогда у них забавно вышло.
Четыре!..
Когда подошла очередь, главный сержант Моррис вызвал на огневой рубеж их тройку – Джека Хэули, Фила Тоя и его, Влада. Выдал каждому по брикету чего-то древнего, кажется, тринитротолуола, и отправил на линию подрыва.
Три!..
По команде начали поджигать шнуры. У него и у Фила сразу получилось, а у Джека пошли ломаться спички. Два шнура уже сгорели на четверть, а третий еще был целехоньким. Джек все чиркал и чиркал, а спички все ломались и ломались. При этом Моррис и не думал давать команду на отход: втроем пришли и уйти должны были втроем.
Два!..
А потом у Джека, слава яйцам, свершилось – шнур загорелся. От двух других к той секунде осталось по четвертушке. Тут уже Моррис приказал бежать в укрытие.
Развернулись, но не побежали – пошли. И пошли намеренно неторопливым шагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
«И вот теперь за этот металл люди гибнуть стали», – невесело заметил сам себе Влад, нянча слиток на ладони.
Ситуация, в общем-то, видавшему виды солдату была понятна. Предельно. В части касающейся. Теперь предстояло решить, как поступать дальше. И за этим не заржавело.
Разработал Влад план действий немыслимо оптимистичный и до смешного краткий. Состоял он всего из двух пунктов. Пункт первый – возвратить похищенный груз. Пункт второй – попытаться не допустить уничтожения тиберрийцев.
Первый пункт казался Владу более чем очевидным – раймондий надо вернуть. Кровь из носа. И вовсе не о прибылях Корпорации душа болела – обидно стало, что поимели как кутенка. Материальная ответственность материальной ответственностью, можно было бы, пожалуй, и не заморачиваться, перетоптаться (хотя тоже, конечно, не дело), но вот с той штуковиной, которая самоуважением называется, шутки плохи. Это одно из тех базовых качеств, которые его существо составляют. Он эти качества, можно сказать, по крупинкам собирал. Все тридцать четыре года своей неоднозначной жизни. С кровью и потом собирал. И без любого из них он – не он. Особенно без самоуважения.
«Если перестанешь себя уважать, что тогда от тебя останется? – сам себя вопрошал Влад и сам себе отвечал: – Восемьдесят шесть кило дерьма и мяса. – И опять спрашивал: – Хватит ли этого для полного счастья? – И вновь отвечал: – Да ни хрена!».
Вот почему переиграть все назад было делом принципа. Это даже не вопрос – груз нужно вернуть.
Или сдохнуть.
Что касательно второго пункта плана, тут все не менее круто. Угроза уничтожения не ведающих, что сдуру сотворили, тиберрийцев встала в полный рост. Нависла она черной тенью над всеми жителями планеты тотчас, как не стало на белом свете гражданина Федерации Большая Земля Курта Воленхейма. Как только его не стало, так и пошел для тиберрийцев обратный отсчет.
Опасность эту Влад не из пальца высосал, не надумал. Он точно знал – едва об инциденте станет известно в секретариате Чрезвычайной Комиссии, немедленно заработает карательная машина. В этом даже и сомневаться не стоило. За сорок лет, прошедших со дня принятия Декларации «О статусе землян как Носителе Базовых Ценностей», не было такого случая, чтоб за убитого землянина не отомстили. Как правило – неадекватно. Всей мощью Особой Бригады Возмездия.
Влад хорошо представлял, как все это произойдет.
Сначала будет непродолжительное расследование. Проведут его особисты – агенты Особого отдела. Эти пронырливые ребята не страдают лицемерной терпимостью к аборигенам и поиском неопровержимых улик утруждать себя не будут. Управятся за пару дней. Потом начнется подготовка документов в секретариате. И сразу – предварительные слушания. Это тоже не затянется дольше двух-трех дней. Затем случится заседание самой Чрезвычайной Комиссии по противодействию посягательствам. Пройдет оно деловито и предельно организованно, завершится до второго завтрака и заурядно – единогласным вынесением обвинительного приговора. Который, как известно, обжалованию не подлежит. Впрочем, если бы и подлежал, все равно бы ни один адвокат подсуетиться не успел, поскольку процедура подписания документа президентом Федерации формальна и стремительна. В тот же самый день: размашистое факсимиле вверху – раз, печать с «башнями-близнецами» внизу – два, и все – принять к исполнению. Другими словами: «Бригада Возмездия – к бою!»
Каким образом в данном конкретном случае будут истреблены народы Тиберрии, Влад знать, конечно, не мог. Но знал, что будут. Как обычно – с тупым равнодушием и предельной жестокостью. Во всяком случае, раньше всегда так было.
Тут ему сами собой припомнились некоторые эпизоды из «славной» истории Бригады Возмездия.
Все города и поселки излишне вольнолюбивой Доры залили, помнится, чистейшим VX с истекающим сроком годности. Одновременно по всем намеченным целям, без предупреждения, в день «Д», в час «X» – нате вам!
Бобби Гонг, парень, которого за душеспасительное пьянство сослали из Особой к ним в Штурмовую, просто ухохатывался, рассказывая о той операции. Провели, дескать, санитарную обработку территории, разогнали тараканов по щелям. Когда перешел к подробностям, некоторых парней наизнанку вывернуло. Уползли из курилки блевать в кусты. А чтоб парней из Штурмовой пронять, это, знаете ли…
Недолго, к слову, продержался у них любитель санитарии Бобби, воспитанием которого, похоже, «когда папа Карло занимался, когда – никто». После первого же боя нашли его с дырой в затылке. Кокнул из чего-то нештатного кто-то из своих. Случайно зацепил во время атаки. Вроде как. Впрочем, дознание не проводили, потому как дело было на Прохте и по запарке. Тихо списали на боевые потери.
Небольшую по размерам Гелуздию, единственную планету желтого карлика с труднопроизносимым названием из созвездия Алохея, превратили в космическую пыль сорока тремя в правильных местах заложенными мега-зарядами. Естественно – термоядерными. Целую планету этими многофакторными штуками изничтожили за шестерых геологоразведчиков с Ритмы. Неслабо. Впрочем, чего жалеть его, чужой шар со скудными природными ресурсами. Объявили – нечего там жалеть. Забудьте.
Провинившуюся, уже и не вспомнить в чем, Норпалакту обработали жестким гамма-излучением. Не поленились собрать на орбите боевой реактор и тщательно обработали всю поверхность. Чудом выживших добивал через год десант Бригады. Подобная бойня называется у них «генеральной уборкой». Поговаривают, что за такие наземные операции «бригадиров» даже к «восьмиконечным» представляют. Потому как геройством считается. А ведь, правда, не геройство разве – день-другой гоняться в дурацком антирадиационном скафандре за каким-нибудь резвым недобитком? Геройство героическое, конечно. Кто бы сомневался.
Кстати, за мудя и на крюк подвесили бы того, кто засомневался бы, орлы из Отдела коррекции точки зрения.
Лучше не сомневаться.
А еще, помнится, года три назад Сумайру подвергли репрессированию под бурные аплодисменты прогрессивной общественности. Было дело. Все девять рас планеты извели на корню за неоказание помощи наблюдателю-землянину, повлекшее гибель последнего. Членов Чрезвычайной Комиссии не интересовало, что оказавшиеся поблизости сумайрийцы не сведущи были в хирургии. Незнание отдельных не освобождает от ответственности всех. А непонимание своей вины – от расплаты. Покарали показательно. Заодно и новое биологическое оружие испытали – фаг Ашербраннера-Бейли. Но об этой жути даже думать не хочется.
Влада передернуло от навалившихся воспоминаний. Не он был слаб – слишком круты воспоминания. И они, эти нахлынувшие разом примеры из прошлого, укрепили его убежденность в том, что тиберрийцам каюк пришел. Без вариантов. Но тут, как говорится, сами напросились. И что их подтолкнуло к разбою на большой дороге, теперь не суть важно. Даже если причины весомы, никого это интересовать не будет. Вольно лежащему на рельсах убеждать поезд объехать, но толку? Поезд скоростной и без тормозов.
Словом, оправдывайся не оправдывайся, но конец пришел всем народам Тиберрии. Если только, конечно…
Если только, конечно, не совершить акт доброй воли, уничтожив все свидетельства произошедшего.
Почему Влад решил дать тиберрийцам шанс, он и сам толком не понимал. Просто решил так – и все. Особо не анализируя. Видимо, почувствовал что-то такое, что даже самому себе с ходу не объяснишь. Может, правду за ними какую-то – по большому счету свое же добро они себе вернули. Робин гуды доморощенные! И потом ведь не убили они его. Вот что главное – в живых оставили. А, похоже, что легко могли уничтожить. Такая за ними силища выявилась непонятной природы, что никаких сомнений нет: захотели бы убить, убили бы. Раздавили бы на хрен как букашку! Но почему-то не раздавили. Почему?.. Опять же непонятно. Возможно, пожалели, не заметив агрессии по отношению к себе. А возможно, просто не в заводе у них бессмысленные убийства. Местный боевой этикет не допускает напрасную жестокость. Может быть. Но это только они сами могут сказать, почему так поступили.
Влад подумал, что обязательно это выяснит. Потом, когда встретит их. А что встретит, даже и не сомневался.
Но сначала, конечно, предстояло уничтожить улики.
И он начал действовать.
Прежде всего, забрался внутрь вездехода, осмотрел окоченевшее тело Воленхейма и озадачился. Было от чего: если даже стрелы вытащить, наличие трех дырок в жизненно важных органах помешает представить дело так, будто начальник актуального конвоя внезапно умер от сердечной недостаточности. Посему тело предстояло уничтожить. Как говорят дознаватели похоронной команды, нет тела – нет дела. Жене – бумага с сакраментальным «пропал без вести» и вечная надежда, Первой страховой – вечная же радость от отсутствия доказательств факта наступления страхового случая.
Но перед тем как приступить к невеселому занятию, решил Влад самого себя в дорогу собрать. Кинул в походный резиновый (в обоих смыслах) мешок найденный слиток раймондия, пять упаковок сухого пайка, две фляги с водой и два «цинка» с патронами к винтовке. Еще аптечку со стены сорвал, сунул. И войсковой фонарь из ремонтного комплекта. И карту из «чрезвычайного» пакета извлек. Без карты – куда?
Попробовал мешок на вес. Хмыкнул – однако! Вытащил одну флягу и один «цинк». Посмотрел на флягу. Посмотрел на «цинк». Прикинул и «цинк» вернул в мешок, а флягу откинул в сторону.
Армейский бушлат с эмблемой Штурмовой Дивизии (рычащий лев анфас на фоне звездного неба Австралии и обрамляющая лента с надписью «Победить или умереть») напяливать не стал – приладил к мешку. А вот защитные очки, напоминающие маскарадную полумаску, надел – звезда Рригель, свет которой, как известно, беспощаден к сетчатке глаз генетических землян, уже обозначила себя на востоке оранжевой полосой. Эти защитные очки Влад самолично смастерил. Тысячу лет назад вырезал из тонированного забрала списанного шлема. Края напильником обработал, резинку приделал – лучше фирменных горнолыжных вышли. Как знал, что когда-нибудь пригодятся. Пригодились.
Закончив с мешком, добрался до оружия. Начал с винтовки. Передернул затвор, ловко поймал выскочивший из казенника патрон, отстегнул магазин, вдавил патрон в паз к остальным, дозарядил из россыпи, пристегнул магазин, поставил на предохранитель. Все – порядок. Доложил сам себе:
– Оружие заряжено и поставлено на предохранитель.
И примостил винтовку поближе к выходу.
Десантный нож у него по жизни на ремне висел. Никогда не снимал. Разве только что в бане, да и то, смотря в какой. Нож славный, грамотно заточенный. Собрал его Влад из частей от разных комплектов. Лезвие взял от «Экстрима» – покрыто антибликом, сталь «пульс» – лучше не найдешь, жесть режет как бумагу. А рукоять – от «Последней мили». Специально так смонтировал. Форма рукояти «Последней мили» лучше лежит в ладони, что позволяет без проблем менять захват с прямого на обратный. Это – во-первых. А во-вторых, комплект выживания у «Последней мили» побогаче. Метис, конечно, немного разбалансированным получился. Но это для чужих рук проблема, сам Влад уже приноровился: 966 точных попаданий из тысячи.
Кобуру с наградным стволом постоянно не носил. Внутри «бочки» с этой штукой неудобно – то и дело за что-нибудь цепляешься. В начале рейда положил в несгораемый ящик с технической документацией. Теперь вытащил и прицепил. Пистолетный комплекс «Ворон». Тип – оружие ближнего боя. Корпус – металлопластик. Пуля – бронебойная СН-7. Самонаведение – лазерное полуактивное. Использование – офицерский состав боевых подразделений Экспедиционного корпуса.
Владу нравилась эта машинка, способная взломать армейский бронежилет пятого класса защиты с расстояния трехсот метров. Нравилась главным образом тем, что без дурацких новомодных наворотов. Без всяких там встроенных «маячков», видеокамер, телекодовых терминалов, комплектов с антидотами и прочей пацанской лабуды. Правда, системой распознавания хозяина, обязательной по третьей поправке к сто пятой статье Основного уложения, оснащена, конечно. Не без этого. Но больше ничего лишнего. Просто пушка. Как в старину. Влад получил ее из рук прославленного четырехзвездного «папика» Алана Пауэра. Этот хромой и контуженный на всю голову лорд войны являлся тем самым исключением, которое подтверждает известное правило, что любой, кто по чину выше главного сержанта, на самом деле одетая в форму макака. Поэтому получить из его дрожащих рук награду – за честь.
Вручая ему эту штуку перед строем, Пауэр ни слова не произнес, лишь одобряюще похлопал по плечу. За него все сказала лаконичная надпись на рукоятке: «Штурма рядовому второго уровня Владиславу де Арнарди от командования Экспедиционного корпуса за грамотные действия в бою».
Сдохну, смертью смерть поправ, за народы Большой Земли!
Грамотно он тогда действовал или неграмотно, по Боевому Уставу или по наитию, это не так уж и важно. Главное, что отвлек на себя отряд «Свинцовых маков», дав тем самым парням лейтенанта Чешски проползти по кишащим пиявками Гнилым Болотам. Больше часа возил мордами озверевших сепаратистов с Луао-Плишки, петляя между «зубами» небезызвестного Спящего Дракона. Употел конкретно. Килограммов пять потерял. Не меньше. И еле зад унес.
Было дело…
Было, да быльем поросло.
Собрав шмотки и определившись с оружием, Влад взялся за мертвеца.
Вес был приличный, под центнер, но справился – поднатужился и выкинул за борт. И, особо не церемонясь, потащил по каменистому грунту за ноги. А что? Не раненый, чтобы нянчиться. Живых надо жалеть, мертвых – поздно.
Доволок до «Катьки», закинул на плечи и, кряхтя, но бодрячком взобрался по трапу на крышу. Открыл люк, сбросил труп и сам следом спустился. Там усадил в покрытое слоем пыли кресло то, что раньше было Куртом Воленхеймом, и какое-то время пытался придать охладевшему телу надлежащую позу. Хотел, чтоб как в древних книгах о викингах – грудь колесом, морда клином, руки на штурвале. Но, в конце концов, перестал маяться дурью (не время и не место) и просто пристегнул к сиденью страховочным ремнем.
Прежде чем выбраться на воздух, Влад нашарил в карманах покойника флягу и потряс – там еще булькало.
Уже стоя над открытым люком, он, как в таких случаях и полагается, хлебнул за упокой грешной души. Протолкнув в себя спиртное, чуть не задохнулся: смердящее пойло, которое только большой фантазер мог принять за виски, обожгло нутро. Когда отпустило, Влад вытер губы и произнес на отдаче короткую речь. Он всегда считал, что о мертвых либо правду надо говорить, либо чистую правду, поэтому сказал то, что думал, от души:
– Покойного знал недолго и не с лучшей стороны. Но это ничего не значит. В пределах свободного космоса каждый вправе жить придурком и умереть по-дурацки. Пепел к пеплу. Прах к праху. Аминь.
Перекрестился, швырнул флягу в притороченное к броне ведро с надписью «ДЛЯ ТРАНСМИССИИ» и с грохотом захлопнул крышку люка.
Как крышку гроба.
А потом вытащил из нагрудного кармана пачку жевательной резинки. По виду – энергетическую «Экспансию» из армейского пайка. Но на самом деле никакая это была не жвачка, а сэкономленный за последние полтора года службы дестронид. Четыре пластинки офигительной разрушающей силы.
Освободив от фольги, Влад прилепил одну пластинку к броне и резко ударил по взрывчатке кулаком. Убедившись, что процесс пошел, перелез через леер, спрыгнул вниз, чуть не раздавив обнаглевшую двухголовую ящерицу, и начал отсчет.
Пять!..
Полагается отойти за пять секунд на шесть шагов. Всего-то. И это даже с избытком. Можно не торопиться.
Сделал шаг и почему-то сразу вспомнил самое первое в своей жизни практическое занятие по взрывному делу. Тогда у них забавно вышло.
Четыре!..
Когда подошла очередь, главный сержант Моррис вызвал на огневой рубеж их тройку – Джека Хэули, Фила Тоя и его, Влада. Выдал каждому по брикету чего-то древнего, кажется, тринитротолуола, и отправил на линию подрыва.
Три!..
По команде начали поджигать шнуры. У него и у Фила сразу получилось, а у Джека пошли ломаться спички. Два шнура уже сгорели на четверть, а третий еще был целехоньким. Джек все чиркал и чиркал, а спички все ломались и ломались. При этом Моррис и не думал давать команду на отход: втроем пришли и уйти должны были втроем.
Два!..
А потом у Джека, слава яйцам, свершилось – шнур загорелся. От двух других к той секунде осталось по четвертушке. Тут уже Моррис приказал бежать в укрытие.
Развернулись, но не побежали – пошли. И пошли намеренно неторопливым шагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49