У них не было шансов, я это понимал, но они мне более не были нужны. Приказ они выполнили беспрекословно, и скоро моих ушей достигло жалобное ржание умирающих лошадей и крики умирающих людей, доносящиеся сквозь звон стали. Обычная музыка битвы, можете мне поверить.
Может быть, я и нехороший человек, но в наше суровое феодальное время по-другому просто нельзя.
Пикинеры приближались. Мои арбалетчики осыпали их градом стрел, но падал только каждый десятый враг. Пробить их броню не так уж легко.
Пришло новое послание от моего врага. «Ты ответишь за предательство», – гласило оно.
Это не предательство, подумал я. Это чистый бизнес. Мне предложили груду золота, и я вывел свои войска из битвы. Вот мой нынешний противник, который был моим союзником в прошлой битве, и проиграл. На войне, как на войне.
Пикинеры врага прошли внутрь замка через разбитые главные ворота.
Замок мой был небольшим, и от ворот до основного строения было всего около ста метров. Но эти сто метров им еще предстояло пройти. Когда большая, часть отряда вошла на территорию моей цитадели, я отдал приказ лучникам, и десяток огненных стрел взвился в небо, оставляя за собой дымные хвосты.
Земля замка была загодя пропитана нефтью, так что вспыхнула она сразу. Загорелись замковые строения, мастерские, амбары и хижины, в которых жил простой люд. Я и отряд мечников закрылись в самом замке, и с вершины его сторожевой башни я наблюдал, как корчатся и умирают в огне мои враги. От их криков кровь стыла в жилах. Хорошо хоть запахов я не ощущал.
Пожар бушевал не менее получаса, и погибли в нем почти все. А те, кто не погиб, были убиты моими мечниками, совершившими короткую вылазку. Кавалерия противника, точнее ее жалкие остатки, предприняла отчаянную попытку добраться до меня, но не конникам замки брать.
– Замок крепко держался! – услышал я клич моего советника, и тут же на фоне голубого неба появилась сделанная кроваво-красными буквами надпись: «Победа!»
Я кликнул на кнопку «выход», прервал соединение и убрал порядком нагревшийся ноутбук со своего живота. Закурил сигарету, отметив, что пепельница уже переполнилась и пора бы ее вытряхнуть. Что я и сделал, захватив по пути на кухне новую бутылку пива. Выпил глоток, и тут зазвонил телефон.
– Вас внимательно, – сказал я.
– Чтоб тебя приподняло, хлопнуло, размазало да так и оставило, – сказал мне Сашка. – Я ведь проводил разведку местности. Там поблизости не было ни одной нефтяной скважины, так где же ты взял столько нефти, чтобы спалить все мое войско?
– Купил на рынке, – сказал я, и это была правда. Пришлось потратить часть вознаграждения, полученного мной за тот небольшой финт во время прошлого сражения, но дело того стоило. – На этих средневековых рынках, знаешь ли, можно купить что угодно, лишь бы дублоны звенели в твоем кармане.
– Моя душа жаждет реванша.
– Перетопчется твоя душа, – сказал я. – Мне завтра на работу, а уже три часа ночи.
– Мне, между прочим, тоже завтра на работу.
– Тем более, – сказал я. – Увидимся.
– Или созвонимся, – сказал он.
Я положил трубку.
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись сто сорок четвертая
У каждого времени есть свои приметы. К примеру, если вы девственница и вокруг вас вовсю шебуршатся друиды, а на дворе стоит тринадцатый или четырнадцатый век, то, скорее всего, через несколько минут вас сожгут на костре.
Если вы – тевтонский пес-рыцарь, с ног до головы закованный в железную броню, а на той стороне Чудского озера вас ожидают полки Александра Невского, то скоро вы станете кормом для рыб.
Если вы плывете в Индию на трех кораблях, при этом пытаясь найти новую дорогу в страну, полную чудес и прочих слонов, то вскоре вы откроете Америку.
Если на вашу столицу летят ракеты из открытой по ошибке страны, то вы Саддам Хусейн.
Если вы зашли в свой сортир и вас там замочил российский спецназовец, то вы чеченский боевик.
Если вы молоды, богаты, знамениты и у вас молодая, богатая и знаменитая невеста, то вы – Дэвид Бэкхэм.
А если с утра пораньше вас вызывает в свой кабинет ваш начальник, то вы получите головомойку. По полной программе.
Конечно, начальство может вызвать и для того, чтобы поощрить вас за хорошо проделанную работу, но я хорошо проделанной работы за собой не помнил. Поэтому, когда через десять минут после моего прихода на рабочее место в мою конуру, по недоразумению названную офисом, пришла сексапильная секретарша нашего босса и заявила, что он хочет меня видеть, я сразу подумал о головомойке.
Секретаршу звали Викой, и она очень чувственно покачивала своими бедрами, пока я плелся в ее кильватере, пытаясь угадать, чем же вызвал неудовольствие начальства на этот раз. Как обычно, не угадал.
Она распахнула передо мной тяжелые дубовые двери, и я вошел. Двери бесшумно затворились за моей спиной, словно отрезая путь к бегству.
– Доброе утро, – сказал я.
– Доброе, – снисходительно согласился со мной Эдуард Петрович, генеральный директор конторы, в коей я имел удовольствие работать. – Я тебя вызывал, Гоша.
– Поэтому я здесь, – сказал я.
– Вижу, – констатировал он. У него было идеальное зрение, но он носил очки без диоптрий, потому что полагал, что так будет солиднее. Он был плотный, лысый и одевался в серые костюмы. И еще у него было своеобразное чувство юмора. – Как дела с нашим сайтом?
– Превосходно, – сказал я. – Уже почти все доделано, скоро можно будет вывешивать его в Сеть. Осталось только мелочи всякие подчистить.
– Это хорошо, – сказал он. – Но я тебя не за этим позвал. Подойди к окну.
Я подошел.
– Что ты видишь?
Обычный летний день в центре Москвы, подумал я. Ничего особенного. А что я должен видеть?
– Небо.
– Ты слишком высоко взял. Посмотри ниже.
– Дом.
– Еще ниже.
– «Макдоналдс».
– Еще ниже.
– Тротуар. По нему ходят люди.
– Еще.
– Дорога. По ней ездят машины.
– Еще.
– Там наша парковка.
– Вот именно, – сказал он, потирая от удовлетворения руки, словно я только что ответил на вопрос, стоивший сто двадцать пять тысяч, а он был Максимом Галкиным. Или Дмитрием Дибровым, на худой конец. – И что ты видишь на нашей парковке прямо под моим окном?
– Машину, – сказал я. Я-то уже понял, куда он клонит, но отчаянно тянул время, потому что уже догадался, что меня ожидает.
– Какую машину? – почти ласково спросил он.
– Мою машину.
– А какой марки у тебя машина?
– Это очень старая модель, – сказал я. – Я купил ее за полторы тысячи долларов, а у нее не было даже двигателя. Я ее три месяца восстанавливал в сервисе у своего знакомого. Там до сих пор еще есть к чему приложить руку.
– Какой марки твоя машина? – повторил он.
– Она семьдесят четвертого года выпуска, кстати, – сказал я. – На два года старше меня.
– Но какой она марки?
– Вы представляете, какой это возраст для подобного аппарата?
– Какой она марки?! – рявкнул он.
– «Порше», – сдался я.
– «Порше», – повторил он это слово так, словно оно отдавало на вкус гнилью. Как выплюнул. – А чья машина стоит справа от твоей?
– Главного бухгалтера, – сказал я.
– И какая машина у нашего главного бухгалтера?
– «Жигули», – сказал я. – «Семерка», по-моему.
– Итак, мы установили, что у нашего главного бухгалтера «семерка». А чья машина стоит слева от твоей?
– Ваша.
– И какая у меня машина?
– «Волга».
– Тридцать один – одиннадцать.
– Тридцать один – одиннадцать.
– А у тебя – «порше».
– Угу.
– А ты слышал, что Борис Немцов пытался пересадить всех чиновников на отечественные машины?
– У него не получилось.
– А у меня получилось, – сказал он. – Все сотрудники нашей фирмы поддерживают отечественного производителя. Кроме тебя.
– У меня аллергия на отечественного производителя всего, что пытается передвигаться со скоростью большей, нежели я хожу пешком.
– Прими тавегил.
– Не поможет. Моя аллергия более глубокого уровня. Она в мозгах.
– Глубоки твои мозги, – сказал он. – Советую тебе залезть на самую их глубину, в Марианскую, так сказать, впадину твоего разума, и отыскать там другой ответ.
– А можно, я сначала задам вопрос, плавающий у самой поверхности?
– Попробуй.
– За что вы так любите отечественного производителя?
– За то, что детища его дешевы и не вызывают к себе пристального интереса со стороны нежелательных элементов, в отличие, хочу заметить, от твоего «порше».
– Под «нежелательными элементами» вы имеете в виду сотрудников налоговой полиции?
– Чур тебя, – сказал он. – Я налоги плачу.
– Все платят, – сказал я.
– Просто наша организация не должна привлекать к себе излишнего внимания.
– Я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что ваша«волга» стоит в два раза больше, чем даже новый «порше», не говоря уже о моей развалюхе.
Что правда, то правда. Мой начальник был поклонником детищ отечественного автопрома не от хорошей жизни, уж совершенно точно он был человеком, любящим комфорт. Посему родного, произведенного в Нижнем Новгороде, в машине осталось немного. Кузов, если быть более точным, да и то не весь. Под капотом машины прятался от любопытных взглядов двигатель «БМВ», и вся ходовая часть тоже была снята с баварского седана. Плюс кондиционер, бар, телевизор и прочие причиндалы, связанные с не нашей жизнью.
– Ну и что? – спросил он. – Главное, что она так не выглядит.
– Это правда, – сказал я. – Выглядит она стремно.
Она выглядит как «волга». Как не самый дорогой, но все-таки солидный автомобиль для солидного, но не зарвавшегося человека.
– Может быть, – сказал я. У меня было свое мнение на сей счет, однако я посчитал более мудрым оставить его при себе. – Но двухэтажный офис в самом центре говорит несколько о другом.
– Иметь офис в приличном месте – не роскошь, а необходимость.
– Понятно, – сказал я. – А ездить на машине, которая не ломается три раза в неделю, – это роскошь.
– Да.
– Понятно, – сказал я. – И что из этого следует?
– Что ты сегодня же вечером, после работы, отправишься в автосалон и купишь себе отечественную машину.
– А на какие, позвольте полюбопытствовать, шиши?
– А ты разве зарплату нерегулярно получаешь?
– Регулярно. Но еще более регулярно я ее трачу.
– На что, интересно?
– Этот вопрос является вмешательством в мою личную жизнь.
– Молодежь, – сказал он. – Девки и кабаки, так?
– И казино, – сказал я. – И еще кое-что, но по сути подмечено верно.
– Хорошо, – сказал он. – Поедешь в «Автомир», у меня там директор знакомый. Скажешь, что от меня, я ему позвоню предварительно. Купишь в кредит на льготных условиях.
– Простите, – сказал я.
– Что-то еще?
– У кредитов есть одна очень характерная и неприятная особенность. Их надо отдавать, да еще и с процентами, как мне довелось слышать.
– А разве ты не работаешь?
– Работаю. Но покупка машины не совсем вписывается в мой бюджет на этот год.
– Да?
– Именно. Вот скажите, я ведь – ценный сотрудник?
– Ценный.
– И покупка машины – не моя идея?
– Не твоя.
– И надо это не мне, так?
– Куда ты клонишь? Хочешь протащить покупку за счет фирмы?
– Да, – сказал я. – Вам же надо, чтобы моя машина не привлекала внимания.
– Ну ты наглец, – с восхищением сказал он.
Я молча поклонился.
– И паяц, – добавил он. – Но этот номер у тебя не пройдет.
– Почему?
– Потому что я не собираюсь покупать тебе машину.
– Не вы. Фирма.
– Это одно и то же.
– Как вам будет угодно. Но программист моего уровня себе работу завсегда найдет.
– Мне следует расценивать это как угрозу?
– Как хотите. Между прочим, работа над сайтом еще не завершена.
– Я найму пять студентов, и они сделают мне сайт за пятьсот долларов.
– Верно, – сказал я. – А вы пойдете лечить зубы к студенту-стоматологу?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… Черт побери! Потому что он не профессионал.
– Вот, – сказал я.
– Ты – профессионал, – признал он. – Но профессионалов много.
– Тому, кто займет мое место, придется начинать с нуля, – сказал я. – Вникать во все тонкости работы нашей компании, собирать информацию… А наши немецкие партнеры, насколько я помню, настаивали, чтобы сайт был готов в течение месяца.
– Ты забыл, где я тебя нашел.
– Вообще-то это я вас нашел и предложил вам свои услуги. И за те два года, что я здесь работаю, я вытащил вашу средневековую контору в двадцать первый век.
– Ты слишком нагл. Я ценю в людях это качество, но у тебя оно выросло просто до нездоровых размеров.
– Между прочим, контрактом с финнами вы обязаны мне, а точнее той информации, что я хакнул у наших конкурентов, участвующих в конкурсе. И премии за это дело я так и не получил.
– Понятно, – сказал он. – Но пойми и ты меня, тут ведь есть еще один момент. Я пересадил на наши машины всех сотрудников моей фирмы, и все они сделали это за собственный счет. Так что я не хочу создавать прецедент. Представляешь, что будет, если все они потребуют компенсации?
– От меня они ничего не узнают, – сказал я.
– Я могу на это рассчитывать? – спросил он.
– Можете, – сказал я. – Только вот ваш звонок и вся эта история с кредитом… Много шума.
– Ты прав, – сказал он, открывая ящик стола.
Покопавшись в недрах предмета офисной обстановки, он извлек из этих недр пачку зеленых бумажек и швырнул в меня. Я ухватил пачку на лету, причем одной только левой рукой.
– Реакция на деньги у тебя нормальная, – сказал он. – Хорошая реакция. Но особо не разгуливайся, сдачу отдашь.
– Обязательно, – сказал я, пряча доллары в карман. – Могу я теперь идти?
– И чтобы до вечера ты мне на глаза не попадался, – сказал он. – И, если я утром увижу тебя не на новой машине, можешь считать, что ты должен мне деньги в двойном размере.
– Ясно, – сказал я. – Со своей стороны хочу предупредить, чтобы на большую сдачу вы не рассчитывали.
– Пошел вон! – крикнул он, и я предпринял военный маневр, обозначенный в учебниках как «тактическое отступление на заранее подготовленные позиции».
Иными словами, слинял.
Архив службы безопасности Подземной Канцелярии
Документ: Расшифровка тайной аудиозаписи конфиденциальной встречи Асгарота, секретаря Князя тьмы, и Азраеля, секретаря Того Самого Знаете Кого
Тема: Возможный заговор. Беседа первая
Копия: Архив службы безопасности Небесной Канцелярии
Асгарот. Здравствуйте, сударь.
Азраель. Здоровей видали.
Асгарот. Я рад приветствовать вас…
Азраель. Давай без всей этой бодяги, а? Зачем звал?
Асгарот. Мне нужна консультация.
Азраель. А со своими ты перетереть не мог?
Асгарот. Боюсь, они не придают факту, вызвавшему у меня тревогу, большого значения.
Азраель. А может, так оно и есть?
Асгарот. Это по поводу той группы товарищей из Люберец, о делах которой вы ходатайствовали в своем последнем послании.
Азраель(заинтересованно). Помню, помню. Ну и как вы с ними разобрались?
Асгарот. Дело как раз заключается в том, что никак.
Азраель. Это еще почему?
Асгарот. Я не знаю, как поступить. Князь, как вы сами знаете, не в себе и вряд ли будет адекватен в ближайшее время, а к тому времени, как он снова к нам вернется, срок земной жизни этих товарищей уже истечет, так что принимать решение будет поздно и… Словом, вот так.
Азраель. Между нами, девочками, говоря, Нашего тоже уже давно не видать. Очередной отпуск себе отхватил, не иначе.
Асгарот (заинтересованно). Вот как?
Азраель. Ага. Но вопрос все равно закрывать надо. По всем понятиям.
Асгарот. Эти личности требуют беспрецедентную цену, находящуюся вне пределов нашей юрисдикции.
Азраель. То бишь вы этого сделать не можете, так?
Асгарот. Не можем.
Азраель. Или не хотите?
Асгарот. И не хотим.
Азраель. Так и надо говорить, братишка. А то «беспрецедентная цена», «пределы юрисдикции»… Ты еще о сферах влияния мне расскажи. Но тема такая, базар ведь прошел, да?
Асгарот. Вроде да.
Азраель. За базар отвечать надо. Рекламу кто вас просил давать?
Асгарот. Уверяю вас, мы воздерживались от рекламных акций в течение последних ста пятидесяти лет, и ни у кого из наших сотрудников не было распоряжения Князя менять подобную политику.
Азраель. Тьфу ты, пропасть. Чтоб мне нимб на голову свалился, ты нормально разговаривать можешь?
Асгарот. Могу.
Азраель. Так какого хрена?.. А, ладно, тебя даже могила не исправит. Короче, факты покупки душ были?
Асгарот. Конечно, были.
Азраель. Ну вот она, реклама.
Асгарот. Но обычно инициатором такого рода сделки выступала наша сторона.
Азраель. Это до балды.
Асгарот. Простите?
Азраель. Да параллельно это, братишка. Мое мнение такое: просьбу уважить надо.
Асгарот. Это невозможно. Таким образом мы создадим прецедент, а последствия подобного прецедента коснутся нас всех, они будут трудноконтролируемыми и непредсказуемыми.
Азраель. Оно и к лучшему. Миру нужна подобная встряска.
Асгарот. Боюсь, ни вы, ни я не полномочны решать такие вопросы.
Азраель. И чего ты хочешь? Слить эту проблему по-тихому?
Асгарот. Возможно, так было бы лучше для всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Может быть, я и нехороший человек, но в наше суровое феодальное время по-другому просто нельзя.
Пикинеры приближались. Мои арбалетчики осыпали их градом стрел, но падал только каждый десятый враг. Пробить их броню не так уж легко.
Пришло новое послание от моего врага. «Ты ответишь за предательство», – гласило оно.
Это не предательство, подумал я. Это чистый бизнес. Мне предложили груду золота, и я вывел свои войска из битвы. Вот мой нынешний противник, который был моим союзником в прошлой битве, и проиграл. На войне, как на войне.
Пикинеры врага прошли внутрь замка через разбитые главные ворота.
Замок мой был небольшим, и от ворот до основного строения было всего около ста метров. Но эти сто метров им еще предстояло пройти. Когда большая, часть отряда вошла на территорию моей цитадели, я отдал приказ лучникам, и десяток огненных стрел взвился в небо, оставляя за собой дымные хвосты.
Земля замка была загодя пропитана нефтью, так что вспыхнула она сразу. Загорелись замковые строения, мастерские, амбары и хижины, в которых жил простой люд. Я и отряд мечников закрылись в самом замке, и с вершины его сторожевой башни я наблюдал, как корчатся и умирают в огне мои враги. От их криков кровь стыла в жилах. Хорошо хоть запахов я не ощущал.
Пожар бушевал не менее получаса, и погибли в нем почти все. А те, кто не погиб, были убиты моими мечниками, совершившими короткую вылазку. Кавалерия противника, точнее ее жалкие остатки, предприняла отчаянную попытку добраться до меня, но не конникам замки брать.
– Замок крепко держался! – услышал я клич моего советника, и тут же на фоне голубого неба появилась сделанная кроваво-красными буквами надпись: «Победа!»
Я кликнул на кнопку «выход», прервал соединение и убрал порядком нагревшийся ноутбук со своего живота. Закурил сигарету, отметив, что пепельница уже переполнилась и пора бы ее вытряхнуть. Что я и сделал, захватив по пути на кухне новую бутылку пива. Выпил глоток, и тут зазвонил телефон.
– Вас внимательно, – сказал я.
– Чтоб тебя приподняло, хлопнуло, размазало да так и оставило, – сказал мне Сашка. – Я ведь проводил разведку местности. Там поблизости не было ни одной нефтяной скважины, так где же ты взял столько нефти, чтобы спалить все мое войско?
– Купил на рынке, – сказал я, и это была правда. Пришлось потратить часть вознаграждения, полученного мной за тот небольшой финт во время прошлого сражения, но дело того стоило. – На этих средневековых рынках, знаешь ли, можно купить что угодно, лишь бы дублоны звенели в твоем кармане.
– Моя душа жаждет реванша.
– Перетопчется твоя душа, – сказал я. – Мне завтра на работу, а уже три часа ночи.
– Мне, между прочим, тоже завтра на работу.
– Тем более, – сказал я. – Увидимся.
– Или созвонимся, – сказал он.
Я положил трубку.
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись сто сорок четвертая
У каждого времени есть свои приметы. К примеру, если вы девственница и вокруг вас вовсю шебуршатся друиды, а на дворе стоит тринадцатый или четырнадцатый век, то, скорее всего, через несколько минут вас сожгут на костре.
Если вы – тевтонский пес-рыцарь, с ног до головы закованный в железную броню, а на той стороне Чудского озера вас ожидают полки Александра Невского, то скоро вы станете кормом для рыб.
Если вы плывете в Индию на трех кораблях, при этом пытаясь найти новую дорогу в страну, полную чудес и прочих слонов, то вскоре вы откроете Америку.
Если на вашу столицу летят ракеты из открытой по ошибке страны, то вы Саддам Хусейн.
Если вы зашли в свой сортир и вас там замочил российский спецназовец, то вы чеченский боевик.
Если вы молоды, богаты, знамениты и у вас молодая, богатая и знаменитая невеста, то вы – Дэвид Бэкхэм.
А если с утра пораньше вас вызывает в свой кабинет ваш начальник, то вы получите головомойку. По полной программе.
Конечно, начальство может вызвать и для того, чтобы поощрить вас за хорошо проделанную работу, но я хорошо проделанной работы за собой не помнил. Поэтому, когда через десять минут после моего прихода на рабочее место в мою конуру, по недоразумению названную офисом, пришла сексапильная секретарша нашего босса и заявила, что он хочет меня видеть, я сразу подумал о головомойке.
Секретаршу звали Викой, и она очень чувственно покачивала своими бедрами, пока я плелся в ее кильватере, пытаясь угадать, чем же вызвал неудовольствие начальства на этот раз. Как обычно, не угадал.
Она распахнула передо мной тяжелые дубовые двери, и я вошел. Двери бесшумно затворились за моей спиной, словно отрезая путь к бегству.
– Доброе утро, – сказал я.
– Доброе, – снисходительно согласился со мной Эдуард Петрович, генеральный директор конторы, в коей я имел удовольствие работать. – Я тебя вызывал, Гоша.
– Поэтому я здесь, – сказал я.
– Вижу, – констатировал он. У него было идеальное зрение, но он носил очки без диоптрий, потому что полагал, что так будет солиднее. Он был плотный, лысый и одевался в серые костюмы. И еще у него было своеобразное чувство юмора. – Как дела с нашим сайтом?
– Превосходно, – сказал я. – Уже почти все доделано, скоро можно будет вывешивать его в Сеть. Осталось только мелочи всякие подчистить.
– Это хорошо, – сказал он. – Но я тебя не за этим позвал. Подойди к окну.
Я подошел.
– Что ты видишь?
Обычный летний день в центре Москвы, подумал я. Ничего особенного. А что я должен видеть?
– Небо.
– Ты слишком высоко взял. Посмотри ниже.
– Дом.
– Еще ниже.
– «Макдоналдс».
– Еще ниже.
– Тротуар. По нему ходят люди.
– Еще.
– Дорога. По ней ездят машины.
– Еще.
– Там наша парковка.
– Вот именно, – сказал он, потирая от удовлетворения руки, словно я только что ответил на вопрос, стоивший сто двадцать пять тысяч, а он был Максимом Галкиным. Или Дмитрием Дибровым, на худой конец. – И что ты видишь на нашей парковке прямо под моим окном?
– Машину, – сказал я. Я-то уже понял, куда он клонит, но отчаянно тянул время, потому что уже догадался, что меня ожидает.
– Какую машину? – почти ласково спросил он.
– Мою машину.
– А какой марки у тебя машина?
– Это очень старая модель, – сказал я. – Я купил ее за полторы тысячи долларов, а у нее не было даже двигателя. Я ее три месяца восстанавливал в сервисе у своего знакомого. Там до сих пор еще есть к чему приложить руку.
– Какой марки твоя машина? – повторил он.
– Она семьдесят четвертого года выпуска, кстати, – сказал я. – На два года старше меня.
– Но какой она марки?
– Вы представляете, какой это возраст для подобного аппарата?
– Какой она марки?! – рявкнул он.
– «Порше», – сдался я.
– «Порше», – повторил он это слово так, словно оно отдавало на вкус гнилью. Как выплюнул. – А чья машина стоит справа от твоей?
– Главного бухгалтера, – сказал я.
– И какая машина у нашего главного бухгалтера?
– «Жигули», – сказал я. – «Семерка», по-моему.
– Итак, мы установили, что у нашего главного бухгалтера «семерка». А чья машина стоит слева от твоей?
– Ваша.
– И какая у меня машина?
– «Волга».
– Тридцать один – одиннадцать.
– Тридцать один – одиннадцать.
– А у тебя – «порше».
– Угу.
– А ты слышал, что Борис Немцов пытался пересадить всех чиновников на отечественные машины?
– У него не получилось.
– А у меня получилось, – сказал он. – Все сотрудники нашей фирмы поддерживают отечественного производителя. Кроме тебя.
– У меня аллергия на отечественного производителя всего, что пытается передвигаться со скоростью большей, нежели я хожу пешком.
– Прими тавегил.
– Не поможет. Моя аллергия более глубокого уровня. Она в мозгах.
– Глубоки твои мозги, – сказал он. – Советую тебе залезть на самую их глубину, в Марианскую, так сказать, впадину твоего разума, и отыскать там другой ответ.
– А можно, я сначала задам вопрос, плавающий у самой поверхности?
– Попробуй.
– За что вы так любите отечественного производителя?
– За то, что детища его дешевы и не вызывают к себе пристального интереса со стороны нежелательных элементов, в отличие, хочу заметить, от твоего «порше».
– Под «нежелательными элементами» вы имеете в виду сотрудников налоговой полиции?
– Чур тебя, – сказал он. – Я налоги плачу.
– Все платят, – сказал я.
– Просто наша организация не должна привлекать к себе излишнего внимания.
– Я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что ваша«волга» стоит в два раза больше, чем даже новый «порше», не говоря уже о моей развалюхе.
Что правда, то правда. Мой начальник был поклонником детищ отечественного автопрома не от хорошей жизни, уж совершенно точно он был человеком, любящим комфорт. Посему родного, произведенного в Нижнем Новгороде, в машине осталось немного. Кузов, если быть более точным, да и то не весь. Под капотом машины прятался от любопытных взглядов двигатель «БМВ», и вся ходовая часть тоже была снята с баварского седана. Плюс кондиционер, бар, телевизор и прочие причиндалы, связанные с не нашей жизнью.
– Ну и что? – спросил он. – Главное, что она так не выглядит.
– Это правда, – сказал я. – Выглядит она стремно.
Она выглядит как «волга». Как не самый дорогой, но все-таки солидный автомобиль для солидного, но не зарвавшегося человека.
– Может быть, – сказал я. У меня было свое мнение на сей счет, однако я посчитал более мудрым оставить его при себе. – Но двухэтажный офис в самом центре говорит несколько о другом.
– Иметь офис в приличном месте – не роскошь, а необходимость.
– Понятно, – сказал я. – А ездить на машине, которая не ломается три раза в неделю, – это роскошь.
– Да.
– Понятно, – сказал я. – И что из этого следует?
– Что ты сегодня же вечером, после работы, отправишься в автосалон и купишь себе отечественную машину.
– А на какие, позвольте полюбопытствовать, шиши?
– А ты разве зарплату нерегулярно получаешь?
– Регулярно. Но еще более регулярно я ее трачу.
– На что, интересно?
– Этот вопрос является вмешательством в мою личную жизнь.
– Молодежь, – сказал он. – Девки и кабаки, так?
– И казино, – сказал я. – И еще кое-что, но по сути подмечено верно.
– Хорошо, – сказал он. – Поедешь в «Автомир», у меня там директор знакомый. Скажешь, что от меня, я ему позвоню предварительно. Купишь в кредит на льготных условиях.
– Простите, – сказал я.
– Что-то еще?
– У кредитов есть одна очень характерная и неприятная особенность. Их надо отдавать, да еще и с процентами, как мне довелось слышать.
– А разве ты не работаешь?
– Работаю. Но покупка машины не совсем вписывается в мой бюджет на этот год.
– Да?
– Именно. Вот скажите, я ведь – ценный сотрудник?
– Ценный.
– И покупка машины – не моя идея?
– Не твоя.
– И надо это не мне, так?
– Куда ты клонишь? Хочешь протащить покупку за счет фирмы?
– Да, – сказал я. – Вам же надо, чтобы моя машина не привлекала внимания.
– Ну ты наглец, – с восхищением сказал он.
Я молча поклонился.
– И паяц, – добавил он. – Но этот номер у тебя не пройдет.
– Почему?
– Потому что я не собираюсь покупать тебе машину.
– Не вы. Фирма.
– Это одно и то же.
– Как вам будет угодно. Но программист моего уровня себе работу завсегда найдет.
– Мне следует расценивать это как угрозу?
– Как хотите. Между прочим, работа над сайтом еще не завершена.
– Я найму пять студентов, и они сделают мне сайт за пятьсот долларов.
– Верно, – сказал я. – А вы пойдете лечить зубы к студенту-стоматологу?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… Черт побери! Потому что он не профессионал.
– Вот, – сказал я.
– Ты – профессионал, – признал он. – Но профессионалов много.
– Тому, кто займет мое место, придется начинать с нуля, – сказал я. – Вникать во все тонкости работы нашей компании, собирать информацию… А наши немецкие партнеры, насколько я помню, настаивали, чтобы сайт был готов в течение месяца.
– Ты забыл, где я тебя нашел.
– Вообще-то это я вас нашел и предложил вам свои услуги. И за те два года, что я здесь работаю, я вытащил вашу средневековую контору в двадцать первый век.
– Ты слишком нагл. Я ценю в людях это качество, но у тебя оно выросло просто до нездоровых размеров.
– Между прочим, контрактом с финнами вы обязаны мне, а точнее той информации, что я хакнул у наших конкурентов, участвующих в конкурсе. И премии за это дело я так и не получил.
– Понятно, – сказал он. – Но пойми и ты меня, тут ведь есть еще один момент. Я пересадил на наши машины всех сотрудников моей фирмы, и все они сделали это за собственный счет. Так что я не хочу создавать прецедент. Представляешь, что будет, если все они потребуют компенсации?
– От меня они ничего не узнают, – сказал я.
– Я могу на это рассчитывать? – спросил он.
– Можете, – сказал я. – Только вот ваш звонок и вся эта история с кредитом… Много шума.
– Ты прав, – сказал он, открывая ящик стола.
Покопавшись в недрах предмета офисной обстановки, он извлек из этих недр пачку зеленых бумажек и швырнул в меня. Я ухватил пачку на лету, причем одной только левой рукой.
– Реакция на деньги у тебя нормальная, – сказал он. – Хорошая реакция. Но особо не разгуливайся, сдачу отдашь.
– Обязательно, – сказал я, пряча доллары в карман. – Могу я теперь идти?
– И чтобы до вечера ты мне на глаза не попадался, – сказал он. – И, если я утром увижу тебя не на новой машине, можешь считать, что ты должен мне деньги в двойном размере.
– Ясно, – сказал я. – Со своей стороны хочу предупредить, чтобы на большую сдачу вы не рассчитывали.
– Пошел вон! – крикнул он, и я предпринял военный маневр, обозначенный в учебниках как «тактическое отступление на заранее подготовленные позиции».
Иными словами, слинял.
Архив службы безопасности Подземной Канцелярии
Документ: Расшифровка тайной аудиозаписи конфиденциальной встречи Асгарота, секретаря Князя тьмы, и Азраеля, секретаря Того Самого Знаете Кого
Тема: Возможный заговор. Беседа первая
Копия: Архив службы безопасности Небесной Канцелярии
Асгарот. Здравствуйте, сударь.
Азраель. Здоровей видали.
Асгарот. Я рад приветствовать вас…
Азраель. Давай без всей этой бодяги, а? Зачем звал?
Асгарот. Мне нужна консультация.
Азраель. А со своими ты перетереть не мог?
Асгарот. Боюсь, они не придают факту, вызвавшему у меня тревогу, большого значения.
Азраель. А может, так оно и есть?
Асгарот. Это по поводу той группы товарищей из Люберец, о делах которой вы ходатайствовали в своем последнем послании.
Азраель(заинтересованно). Помню, помню. Ну и как вы с ними разобрались?
Асгарот. Дело как раз заключается в том, что никак.
Азраель. Это еще почему?
Асгарот. Я не знаю, как поступить. Князь, как вы сами знаете, не в себе и вряд ли будет адекватен в ближайшее время, а к тому времени, как он снова к нам вернется, срок земной жизни этих товарищей уже истечет, так что принимать решение будет поздно и… Словом, вот так.
Азраель. Между нами, девочками, говоря, Нашего тоже уже давно не видать. Очередной отпуск себе отхватил, не иначе.
Асгарот (заинтересованно). Вот как?
Азраель. Ага. Но вопрос все равно закрывать надо. По всем понятиям.
Асгарот. Эти личности требуют беспрецедентную цену, находящуюся вне пределов нашей юрисдикции.
Азраель. То бишь вы этого сделать не можете, так?
Асгарот. Не можем.
Азраель. Или не хотите?
Асгарот. И не хотим.
Азраель. Так и надо говорить, братишка. А то «беспрецедентная цена», «пределы юрисдикции»… Ты еще о сферах влияния мне расскажи. Но тема такая, базар ведь прошел, да?
Асгарот. Вроде да.
Азраель. За базар отвечать надо. Рекламу кто вас просил давать?
Асгарот. Уверяю вас, мы воздерживались от рекламных акций в течение последних ста пятидесяти лет, и ни у кого из наших сотрудников не было распоряжения Князя менять подобную политику.
Азраель. Тьфу ты, пропасть. Чтоб мне нимб на голову свалился, ты нормально разговаривать можешь?
Асгарот. Могу.
Азраель. Так какого хрена?.. А, ладно, тебя даже могила не исправит. Короче, факты покупки душ были?
Асгарот. Конечно, были.
Азраель. Ну вот она, реклама.
Асгарот. Но обычно инициатором такого рода сделки выступала наша сторона.
Азраель. Это до балды.
Асгарот. Простите?
Азраель. Да параллельно это, братишка. Мое мнение такое: просьбу уважить надо.
Асгарот. Это невозможно. Таким образом мы создадим прецедент, а последствия подобного прецедента коснутся нас всех, они будут трудноконтролируемыми и непредсказуемыми.
Азраель. Оно и к лучшему. Миру нужна подобная встряска.
Асгарот. Боюсь, ни вы, ни я не полномочны решать такие вопросы.
Азраель. И чего ты хочешь? Слить эту проблему по-тихому?
Асгарот. Возможно, так было бы лучше для всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59