Они яростно боролись, как два диких зверя, пустив в ход пальцы, кулаки, колени, ноги, даже зубы, катаясь по полу. Для обоих эта была схватка не на жизнь, а на смерть, в которой все методы были хороши и недозволенных приемов не существовало.
По ходу борьбы был такой момент, когда Стиву удалось вырваться из рук Гросса и ударить того по голове. Он откинулся назад, и Стив потрясенно подумал, что сирены до сих пор не слышно. Он дышал широко открытым ртом, мышцы ослабели, силы кончились. Но и Гросс тоже начал выдыхаться. Однако они снова сцепились, упираясь друг другу в плечи.
Гросс сказал хриплым голосом, с шумом втягивая воздух:
— Твоя песенка спета... Беннет. Похоже... ты сейчас отдашь... концы, сопляк!
Стив чувствовал, что его лицо должно быть бледным. Он боролся с усталостью, с болью в нижней части живота, куда его несколько раз зверски ударил Гросс, с красным туманом, застилающим глаза. Гросс снова собрался наброситься на него. Стив инстинктивно отступил к стене и нащупал лежавшую возле нее пивную бутылку. Он стукнул ею по стене, и в руке у него оказалось горлышко с острыми краями.
— Я убью тебя, Гросс! — заорал он, как одержимый.
Рот Гросса был широко раскрыт, он как будто не слышал вопля Стива. Он бросился на Стива, выставив вперед тяжелый кулак, а Стив метнул свое оружие в лицо противнику. Он почувствовал, как острое стекло проникло в плоть до самой кости. Горлышко оставалось зажатым в его руке даже тогда, когда кулак Гросса угодил ему в грудь и отбросил в сторону. Но сам Гросс отшатнулся назад и заорал от страшной боли.
Половина его лица была разворочена, кровь заливала шею и грудь, изо рта вырывались непонятные клокочущие звуки. Он поднял руку к лицу, взревел от боли и ярости и прыгнул. Стив уперся своей рукой ему в лицо и заставил голову откинуться назад, открыв мускулистую шею. Затем, собрав последние силы, Стив выбросил вперед кулак и вонзил окрашенные кровью остатки бутылки в горло Гросса. Тот схватился за горло, затем отдернул руку и уставился на липкие пальцы, потом отступил от Стива.
Лицо у него изображало недоумение, ярость, боль, возмущение. В целом оно было неузнаваемым и таким жутким, что на него было страшно смотреть. Он. издал звук, показывающий, что хочет говорить,
потом медленно повернулся к Марго. Стив проследил за его взглядом. Он совсем позабыл про нее. Вообще-то он забыл обо всем, кроме необходимости бороться, убить при необходимости, остаться в живых. Но теперь он видел, что она смотрит не на Гросса, а на него. В руке у нее был револьвер Стива, палец лежал на спусковом крючке. Ему показалось, что он слышит шум шагов в холле, и подумал, что это не может быть полиция, потому что не было слышно сирены. Как только Марго подняла револьвер, он предпринял слабую попытку оторваться от стены, но раздался громкий выстрел, и он почувствовал, как пуля впилась ему в плечо. По инерции он проскочил вперед, удар повернул его лицом к Марго, и он увидел ее, а вся комната стала кружиться вокруг него. Револьвер по-прежнему был нацелен на него. Он увидел вспышку пламени, но на этот раз пуля попала ему в живот. Одновременно он услышал крики, вопли и топот тяжелых ног.
Потом он лежал на спине, уставившись в потолок, а какие-то чудовищные фигуры как бы плавали вокруг него в водянистой атмосфере, которая то светлела, то снова темнела. Он не испытывал безумной боли в животе, и плечо у него горело. Ничего не понимая, он думал, что же произошло, что он все еще жив и находится в той же комнате с Гроссом и Марго. Теперь он вспомнил: Гросс грозил ему пистолетом 45-го калибра, но стреляла в него Марго. Возле него опустилась на колени новая фигура. Стив повернул голову и взглянул на человека. Он видел его раньше. Коп. Он где-то его видел. Человек заговорил:
— Не волнуйтесь, Бен нет. Доктор уже выехал. Все будет олл-райт. Он хохотнул:
— Доживете до суда.
— Господи, — подумал Стив, — этот олух ничего не знает. — Теперь он его точно вспомнил: коп у телефона, который стрелял по нему, когда он бежал из тюрьмы.
Он с трудом выдавил вопрос:
— Что задержало вас так долго?
Он хотел объяснить, что он бы погиб, если бы они приехали вовремя, но на это не хватило сил.
Коп ответил изменившимся от гнева голосом:
— Эта проклятая дикая кошка... Сумасшедшая журналистка Крис Да-утон. Она совершенно взбесилась, когда пришел вызов по поводу вас. Разбила мой микрофон... Она в камере, и если хотите знать мое мнение, ее оттуда вообще нельзя выпускать.
Стива удивило, почему был так силен гнев копа, когда тот сам внес ясность в этот вопрос:
— Не мог вызвать патрульные машины, потому что она испортила мой микрофон. Будь она неладна, трахнула меня им по голове!
Стив слегка усмехнулся, вообразив себе эту сцену.
— Крис, — подумал он. — Крис...
Затем комната потемнела, и он уже ничего не видел.
Стив Беннет нахмурился и неодобрительно посмотрел на пустую миску в его руке. Он откинулся назад и поднял глаза на Крис, стоящую рядом с ним.
— Суп, — произнес он меланхолично, — бульончик. Когда же мне дадут настоящую пищу?
Они были одни в палате. Девушка с улыбкой посмотрела на него.
— Ну, если бы у вас была прострелена голова, мистер Беннет, возможно, вам бы разрешили есть все, без выбора. Если, конечно, вы вообще могли бы есть. Так что вам не следует жаловаться.
— По всей вероятности, так.
Он потряс головой, глядя на нее.
— Честное слово, до чего же приятно смотреть на тебя, Крис. Ты ведь мой первый посетитель. Райли я не считаю.
— Знаю. Я сюда и раньше приходила.
Стив облизал губы, припоминая подробности той ночи в «Кокату». Он знал, что Гросс умер, умер там, еще до того, как Стива опустили вниз в карету скорой помощи. Но Марго была там и наблюдала, как он умирает, и пока она не оправилась от шока и страха, полиция вытянула из нее всю историю: она свалила всю вину на Гросса, всячески выгораживая себя. Стив один раз видел сержанта Райли, это было на второй день его пребывания в больнице, и рассказал ему обо всем.
Стив посмотрел на нее.
— Полагаю, тебе известно, что это ты спасла меня от смерти? Я имею в виду историю с микрофоном?
Она хихикнула:
— Ох, он осатанел. Они даже подержали меня некоторое время в камере, грозили осудить на большой срок. Им с Райли пришлось взять личную машину. Так что, Стив, он полностью излечился от своего увлечения мной, этот бедняга.
Стив засмеялся, потом застонал и положил руку на повязку на животе.
Крис наклонилась к нему и взяла его руку своими маленькими пальчиками.
— Ох, извини меня, очень сожалею.
— Не надо сожалеть. Смех мне необходим. — Он стиснул ее пальцы. — Ты так рано сюда пришла, чуть ли не с рассветом. Должно быть, караулила у входа, да?
— Совершенно верно. Она вскинула голову.
— Я и вчера сюда приходила, но мне не разрешили к тебе пройти. Но я все равно никуда не уходила, хотела увидеть твою сестру.
Брови у нее сошлись над переносицей:
— Слишком многие пациенты влюбляются в своих сестер и сиделок.
Стив просиял:
— Ну и как тебе понравилась моя сестра?
— Она слишком толстая.
— Но все же милашка, да?
— Я этого не заметила, но все же договорилась, чтобы тебе заменили сестру.
— Что ты сделала?
— Раздобыла тебе другую медсестру. Стив сердито посмотрел не нее.
— Какую-нибудь старую уродину, разумеется?
— Ничего подобного!
Она была совершенно серьезна:
— Очень привлекательная, молодая, сильная.
— Без обмана?
— Да.
— Хорошо. Хочешь знать? Ты замечательный человек. С самого начала была замечательным другом. Скажи, ты стала бы возражать, если бы я влюбился в одну из сестер?
— Возможно.
— Крис?
— Да?
— Подойди ко мне.
— Куда?
— Сюда, глупенькая. Наклонись.
Она наклонилась, глаза ее мерцали. Он взял ее за голову и стал подтягивать ее к себе. Кто-то кашлянул. Он посмотрел в том направлении. В ногах кровати стоял какой-то человек.
— Вы разве не видите, что я занята?
— Сматывайтесь, — заворчал Стив.
Он протянул руку и нажал на кнопку звонка у своей кровати. Потом в изнеможении упал на подушки.
— Сестра, — завопил он, — сестра! Крис еле удержалась от смеха.
— Глупый, — сказала она, — я и есть твоя сестра.
Он посмотрел на нее и разразился смехом, но тут же застонал. Она наклонилась к нему. Стив обнял ее за плечи и подтянул к себе.
— Крис, — спросил он, — на счастье?
Он почувствовал ее дыхание на своих губах. Она улыбалась. Перед тем, как поцеловать его, она вкрадчиво произнесла:
— Угу. Что касается меня.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15