Помогу любым способом.
Она стояла перед ним, широко раскинув руки, ладони были подняты кверху, как будто она обращалась к небу. Халат распахнулся, обнажив все ее соблазнительное тело, трепещущее, обещающее наслаждения. Тихий голос звучал ласково, успокоительно:
— Дорогой, ты же должен знать, что я помогу тебе. Ты ведь мне веришь, да?
Ее умоляющий голос и видимая искренность казались достаточно убедительными, а ее соблазнительное тело невольно притягивало к себе глаза. Положив руки ему на грудь, она проворковала:
— Я была такой дурой, Стив. Теперь я сама не знаю, что делать. Дорогой, ты должен знать. Я... я по-прежнему тебя люблю. — Голос ее понизился почти до шепота, стал более напряженным и манящим, она слегка качнула бедрами и приблизилась к нему вплотную, одной рукой взяла его за плечо, прижалась потом нижней половиной тела к его ногам, откинув верхнюю так, чтобы ее груди предстали во всей красе.
Он сказал:
— Ты не знаешь, кто убил Коттона, Марго?
— Нет.
— И ты ничего не знаешь о том, что я... что против меня были сфабрикованы ложные обвинения?
— Нет, нет, дорогой!
Она стала тереться о него настойчиво и бесстыдно, облизывая языком губы, так что они заблестели при свете, на лице застыла призывная улыбка.
— И ты действительно... все еще любишь меня?
— Ох, безумно, Стив. Я хочу тебя сейчас, Стив. Я хочу, чтобы ты любил меня.
Голос у нее изменился, стал гортанным:
— Разве ты этого не чувствуешь, Стив?
Он заговорил чуть насмешливо:
— Мне стало ясно, что ты из сексуально-озабоченных дамочек, которые только и думают о самцах. Все твои старания напрасны, дорогая, так что не трать напрасно энергию и прекрати вранье.
Голос его звучал так же вкрадчиво и настойчиво, как ее, на секунду она даже засмеялась, очевидно, не поверив ему. Потом смысл сказанного достиг ее, лицо запылало от гнева, длинные пальцы изогнулись как лапы с когтями у хищников, нацеленные ему на глаза.
Он перехватил одной рукой эти когти, закрыл ладонью второй руки ее лицо и толкнул изо всех сил к дивану. Колени у нее подогнулись, когда она свалилась на него, ударившись затылком о стену.
С минуту она лежала на диване, скрючившись, потом села прямо, плотно запахнув на себе халат. Покачав головой, она посмотрела на него и принялась ругаться со знанием дела, виртуозно, профессионально, употребляя такие эпитеты, которые даже он слышал впервые. Наконец он прикрикнул:
— Заткнись, Марго!
Неистовство в его голосе испугало ее, она резко замолчала, Стив же деловито заговорил:
— Не выводи меня из себя. У тебя довольно привлекательное лицо. Когда-то я был настолько глуп, что не тронул и волоска на твоей голове. А вот сейчас, когда ты так наглядно продемонстрировала мне свою подлинную сущность, я готов был заткнуть тебе глотку вот этим. — Он помахал пистолетом в правой руке и спокойно предупредил: — Не выводи меня из себя... Скажи, ты кончила врать?
— Я не вру!
— Позволь мне освежить твою память, Марго. В тот вечер, когда был убит Коттон, ты снова появилась в моей жизни впервые более чем за семь лет. Совпадение? Нет, бэби, часть плана, по которому меня должны были сделать козлом отпущения.
— Ты не...
— Помолчи! Затем кто-то предложил нам пойти в игорный зал. Ты, Марго. Это тоже немаловажно. Коттон и я по. вашему плану должны были выиграть какие-то деньги. Ты утащила меня прочь и устроила так, чтобы я выиграл несколько сот долларов за столами с рулеткой, где процветает мошенничество и обман. Ты собрала мои фишки и отнесла их кассиру, который заранее был проинструктирован заплатить мне из определенной серии подобранных по порядку новых денег, той самой, из которой позднее дали Коттону. Я не оговорился: именно «дали». На самом деле он «выиграл» не более, чем я. Это было весьма откровенное надувательство, хотя мы оба не заподозрили обмана.
- Стив, пожалуйста...
Он продолжал, не обращая на нее внимания:
— Но настоящее веселье еще не началось, не так ли, Марго? Тебе нужно было убрать меня на ночь с глаз долой, устроить так, чтобы у меня
не было алиби на убийство Коттона. В твоем доме мы практически без особых разговоров прыгнули в постель. Это было и плохо, Марго, доставило мне удовольствие, но я слишком дорого за него заплатил. Как я понимаю, ты позвонила Гроссу, что обо мне ты позаботишься, не вдаваясь в подробности, в чем выразится твоя «забота», ну а он может начинать стрельбу. Это был так называемый звонок с просьбой доставить еще виски, которое так никто и не принес. В постели ты исцарапала мое лицо. Эти царапины позднее фигурировали как следы борьбы с несчастным кассиром, который согласился помочь вам в обмане. А я-то приписал все это страсти. Что за мужчина Беннет, до какого неистовства довел Марго. А утром от моего пиджака оторвалась пуговица, позднее зажатая в руке того же мертвого кассира. Странно получилось, я сказал об исчезновении пуговицы, ты даже не взглянула в мою сторону, но точно знала, о какой пуговице я говорю, откуда оторвалась, какого цвета и вида. Решительно все тебе было известно. Удивляться не приходится. Эта пуговица была тобой оторвана тоже по плану. Было бы лучше, если бы я не заметил ее исчезновения, но раз уж так получилось, ты тут же успокоила меня. Тебе не хотелось, чтобы я заподозрил какой-то обман.
Теперь она оторопело смотрела не него, не осмеливаясь больше прерывать.
Он продолжал:
— Рано утром ты выдворила меня из дома, не дав даже толком проснуться, и отвезла меня к единственному открытому кафе, затем, очевидно, проследила за тем, как я туда вошел. Еще один забавный момент сразу же после того, как я вошел туда, появились копы. О том, где я нахожусь, знало всего трое: ты и двое других, которые даже не приближались к телефону и все время оставались у меня на глазах. Значит, полицию вызвала ты, Марго.
Затем, чтобы придать всему этому окончательную убедительность, ты заявила в полиции, что я пробыл в твоем доме полчаса и уехал. Да, вы меня крепко связали. По рукам и ногам. И надежно. Меня засадили в тюрьму, чтобы я не смог доказать, что обвинение против меня сфабриковано от начала до конца. Планом не предусматривалось то, что я сбегу из тюрьмы и надаю тебе заслуженных пощечин.
Он замолчал на несколько секунд, глядя на нее, наблюдая за тем, как на ее лице все сильнее отражается страх и отвращение. Она прижала одну руку к щеке, не отрывая глаз от страшного дула пистолета в его руке. А он не без злорадства наблюдал за тем, как ее лицо обмякает, бледнеет и даже стареет.
Она боялась.
— Выкладывай, Марго. Быстренько ответь на мои вопросы, а потом мы сообщим все это копам. В таком случае ты завтра еще будешь человеком. Иначе...
Ему не требовалось заканчивать, было видно, что она полужива от страха.
— Пожалуйста, пожалуйста, Стив, не причиняй мне вреда. Не надо... убери револьвер!
Она замолчала.
— Я жду, Марго.
Она обежала глазами помещение, потом снова уставилась на него:
— Убери револьвер, прошу тебя. Зачем ты его направил на меня? Я расскажу тебе все, отвечу на твои вопросы, но сначала убери оружие. Я не могу говорить, когда у меня перед глазами эта штука.
Он вздохнул с облегчением. Сейчас он все узнает.
Ему показалось странным, что она так настойчиво требует, чтобы он убрал свое оружие. Более того, он почувствовал фальшь в ее поведении: она несомненно преувеличивала испытываемый ею страх.
Его сомнения не ускользнули от нее. Неожиданно она откинулась на спинку дивана и совершенно успокоилась, провела рукой по своим черным волосам и отчетливо произнесла:
— Хорошенько подумав, я решила, что ты можешь идти к черту!
И улыбнулась так, как будто только что услышала от него не слишком остроумный анекдот.
Стив сразу же понял значение ее улыбки и слов, но также и то, что уже слишком поздно.
Он попытался обернуться, все еще держа Марго под прицелом, когда голос остановил его: спокойный, уверенный голос человека, сознающего свою власть.
— Нет, Беннет. Нет, если вам нравится жизнь. Очень осторожно бросьте на пол свою хлопушку, сопляк!
Стив какое-то время стоял совершенно неподвижно. Он был настолько зол на себя, что у него чуть не выступили слезы на глазах. Воистину сопляк! Он сжал челюсти, на шее у него напряглись мышцы.
Он сразу же узнал голос.Оскар Гросс вернулся после своей поездки. Возможно, он уже некоторое время находился у него за спиной, воспользовавшись тем, что все внимание Стива было сосредоточено на Марго.
Может повернуться и выстрелить в него? Но если у того оружие...Если есть. Гросс мог и блефовать.Он крепче зажал револьвер в руке и повернул назад голову.
Гросс стоял, широко расставив ноги, заполнив своей фигурой открытую дверь, через которую вошел Стив. В его ручище был автоматический пистолет 45-го калибра. Одна бровь у него была высоко приподнята, довольная улыбка сияла на смазливой физиономии. Пистолет был направлен в голову Стива.
Он попытался отклониться, позабыв даже о пистолете Гросса, он все же угодил ему в щеку. Удар оказался настолько сильным, что он пошатнулся и упал на колени. Он отчаянно затряс головой, чувствуя, как по шее потекла кровь.
Он услышал, как Гросс говорит Марго:
— Я увидел свет в кабинете с улицы, когда вернулся. Удивился, почему ты здесь, ласточка, и поспешил на выручку.
Голова Стива немного прояснилась. Он услышал, как она ответила:
— Я знала, что ты появишься, Оскар, и тянула время. Но он во многом разобрался.
Стив поднялся. Марго смотрела на Гросса, но тот держал его под прицелом. Он дотащился до дивана и сел на него, его мозг снова заработал.
Гросс не отводил глаз от Стива, сам еще разговаривая с Марго, как будто они были одни в комнате.
— Да, ласточка, я слышал достаточно... Похоже на то, что этот уйдет следом за другим. Кстати, он сам все для нас подготовил, не нужно ни о чем заботиться. Разбил внизу стекло, чтобы забраться в дом, явился с оружием.
Он хохотнул:
— А я ведь только что устроил в полиции скандал, как обещал. Сказал им, чтобы они поймали этого безумца до того, как он перестреляет весь город.
Он посмотрел на письменный стол, потом на Стива и захохотал еще громче:
— К тому же еще отвертки и фонарик. Превосходно. Таким образам, мы просто убьем грабителя.
Это было сказано так равнодушно, что Стив моментально вздрогнул, но сказал:
— Точно так, как ты убил Джима Клея, не так ли, Гросс? Тот продолжал улыбаться.
— Убил Джима Клея? Почти конгрессмена, достопочтенного гражданина нашего штата? Что вы такое говорите? Глупейшая вещь, которую я когда-либо слышал.
Он повернулся к Марго:
— Милочка, ты согласна, что ничего более глупого ты никогда не слышала?
— Ох, конечно.
Они оба громко захохотали. Гросс обратился к Стиву:
— Это убедило тебя, слюнтяй?
Стив ничего не ответил. Гросс сочувственно пощелкал языком.
— Ты, очевидно, обзавелся множеством пистолетов. В газетах сказано, что полиция обнаружила еще один пистолет из твоего магазина. Ты с собой притащил их кучу? — Стив молчал. Гросс нахмурился. — Давай посмотрим.
Он заставил Стива подняться и встать лицом к стене, в то время как он быстро обшарил тело.
— Нету, — сказал он, отступая в сторону. — Видимо, запас иссяк. Стив повернулся и взглянул на Гросса, возвышающегося над ним, и
сказал ровным голосом:
— Сейчас ты потешаешься, Гросс, но ты свое получишь. Сполна. Тот снова захохотал.
— Ты станешь меня преследовать после смерти, а? Я не боюсь приведений.
— Я, Коттон и кассир. Возможно, еще кто-то. Гросс не сразу ответил:
— Полагаю, что ты это вычислил или разгадал, иначе бы ты не притащился сюда.
— Вот именно, вычислил.
— Не имеет значения. Через минуту ты не сможешь больше никому этого сообщить.
Он помолчал:
— Сам посмотри, как все ладно складывается. Ты забрался в дом, у нас произошла борьба, мне удалось тебя застрелить... Вот как все произошло.
Он нахмурился.
— Но если я изобью тебя потом, после того, как ты умрешь, у тебя не будет подходящих синяков. У трупов они не образуются. Тут нельзя оплошать. Поэтому...
Он внезапно шагнул вперед и изо всей силы ударил Стива в живот. Он согнулся вдвое, но все же напряг мускулы, чтобы не упасть. Так он стоял несколько минут, не в силах разогнуться. Гросс тихонько посмеивался.
Когда Стив почувствовал, что к нему возвратилось дыхание, он выпрямился и устремился вперед, выбросив правый кулак, чтобы ударить того в челюсть.
Тот этого ждал, он прижал пистолет к груди Стива, а левым кулаком ударил его по щеке. Стив упал, раскинув руки, на спину, в глазах у него потемнело, однако он не потерял сознания. К горлу подступила тошнота.
Вскоре он услышал голоса, но не смог разобрать слов. Лишь через пару минут откуда-то издалека донеслись слова Гросса:
— Тебе лучше пойти одеться, милочка. Когда сюда явятся копы, мы скажем, что ты готовила свой номер для шоу, а тут ворвался Беннет. И поспеши. Я хочу поскорее с этим закончить.
Стив лежал на спине, не двигаясь. Полное сознание вернулось к нему медленно. Практически можно считать себя трупом, подумал он, и, похоже, он ничего не сможет предпринять в этом отношении. Гросс был сильнее и опытнее его в драке. К тому же у него был пистолет...
Он затряс головой, потом ухитрился сесть, опираясь рукой о диван. Ему было больно дышать, желудок как бы онемел, лицо больше не болело. Силы постепенно возвращались. Конечно, толку от этого было мало... Затем ему удалось подняться и встать лицом к Гроссу.
Марго вернулась из ванной, но Гросс сказал:
— Тебе лучше задержаться там еще на пару минут, милая. Ты же не захочешь присутствовать при этом.
Марго взглянула на Стива и сжала губы:
— Неужели мы должны сами... Тот прервал ее:
— А ты что думаешь? Ты же прекрасно знала, на что мы идем, бэби. На этом все закончится. Так сказать, последний штрих... Сейчас уйди отсюда, или тебе интересно посмотреть?
Она немного поколебалась, потом слегка вздрогнула, повернулась и ушла в спальню.
Гросс посмотрел на пистолет, перевел взгляд на револьвер Стива, сравнивая их, затем все же остановил выбор на своем 45-м и прицелился в грудь Стива. В ту долю секунды, которую осталось жить Стиву, он с необыкновенной ясностью увидел всю комнату, покрытый краской стальной письменный стол с набором инструментов на нем, до половины выпитую бутылку на его краю, телефон, по которому они вызовут полицию.
Но это было где-то на краю сознания, когда он видел, как медленно поднимается направленный на него пистолет. Его мозг, казалось, заработал гораздо яснее и логичнее, чем когда-либо. Стив хотел заговорить. Он должен был заговорить, броситься к Гроссу, нарушить его планы, но вместо этого, как завороженный, следил за тем, как слегка вздрагивает ствол пистолета, потом замер. Он видел легкое напряжение мускул лица Гросса, когда тот собрался нажать на курок, а губы его стали тоньше на большом чувственном рте.
Неожиданно Стив произнес, почти не разделяя слов:
— Убей-меня-и-сам-умрешь! Гросс заколебался, на лбу появилась морщинка. Она тут же исчезла,
пистолет снова замер в руке, но он не выстрелил. Стив убежденно продолжал:
— Это не пустая угроза. Если вы меня сейчас убьете, Гросс, вы и сами погибнете. Выстрел в меня равносилен вашему самоубийству.
Гросс вздохнул и насмешливо сказал:
— Ты хочешь прожить еще пять секунд? Не так ли, Беннет? Стив едва держался на ногах, колени у него подгибались, голос был почти неузнаваем, когда он заговорил:
— Это, в известной мере, верно... Пять секунд сейчас кажутся целой жизнью. Но я говорю совершенно серьезно. Вам придется тогда сразу же бежать, Гросс. Вы мертвы, если не успеете сбежать.
Ему необходимо было говорить, произносить любые слова, лишь бы помешать тому нажать на курок. Но он понимал, что ему надо систематизировать мысли, которые у него появились после того, как он проснулся в спальне Крис, и те, которые только что мелькали у него в голове, и преподнести их Гроссу в таком виде, чтобы они убедили того. В противном случае он проживет немногим более тех пяти секунд.
Он продолжал, стараясь, чтобы его голос звучал нормально:
— Большой разницы не будет, если вы убьете меня, Гросс, за исключением меня, разумеется. Вы — конченный человек. Вы совершили слишком много ошибок.
Гросс не улыбался. Он внимательно смотрел на него, брови у него сошлись на переносице.
— Если это пустая болтовня, сопляк, то ты пожалеешь об этом. Ты сам будешь молить пристрелить тебя, так тебе будет тяжко!
Стив покачал головой.
— О том, что ты убил Коттона и этого гнусавого кассира, я знал еще до того, как явился сюда. И это не догадка. Я это знал. И очень скоро копы пойдут по твоему следу, и ты не сможешь от них отделаться. Ты наделал слишком много ошибок, Гросс!
— Никаких ошибок я не допускаю, сопляк! Стив умудрился засмеяться:
— Десятки! Некоторые из них, возможно, тебе удастся устранить, если я тебе о них скажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Она стояла перед ним, широко раскинув руки, ладони были подняты кверху, как будто она обращалась к небу. Халат распахнулся, обнажив все ее соблазнительное тело, трепещущее, обещающее наслаждения. Тихий голос звучал ласково, успокоительно:
— Дорогой, ты же должен знать, что я помогу тебе. Ты ведь мне веришь, да?
Ее умоляющий голос и видимая искренность казались достаточно убедительными, а ее соблазнительное тело невольно притягивало к себе глаза. Положив руки ему на грудь, она проворковала:
— Я была такой дурой, Стив. Теперь я сама не знаю, что делать. Дорогой, ты должен знать. Я... я по-прежнему тебя люблю. — Голос ее понизился почти до шепота, стал более напряженным и манящим, она слегка качнула бедрами и приблизилась к нему вплотную, одной рукой взяла его за плечо, прижалась потом нижней половиной тела к его ногам, откинув верхнюю так, чтобы ее груди предстали во всей красе.
Он сказал:
— Ты не знаешь, кто убил Коттона, Марго?
— Нет.
— И ты ничего не знаешь о том, что я... что против меня были сфабрикованы ложные обвинения?
— Нет, нет, дорогой!
Она стала тереться о него настойчиво и бесстыдно, облизывая языком губы, так что они заблестели при свете, на лице застыла призывная улыбка.
— И ты действительно... все еще любишь меня?
— Ох, безумно, Стив. Я хочу тебя сейчас, Стив. Я хочу, чтобы ты любил меня.
Голос у нее изменился, стал гортанным:
— Разве ты этого не чувствуешь, Стив?
Он заговорил чуть насмешливо:
— Мне стало ясно, что ты из сексуально-озабоченных дамочек, которые только и думают о самцах. Все твои старания напрасны, дорогая, так что не трать напрасно энергию и прекрати вранье.
Голос его звучал так же вкрадчиво и настойчиво, как ее, на секунду она даже засмеялась, очевидно, не поверив ему. Потом смысл сказанного достиг ее, лицо запылало от гнева, длинные пальцы изогнулись как лапы с когтями у хищников, нацеленные ему на глаза.
Он перехватил одной рукой эти когти, закрыл ладонью второй руки ее лицо и толкнул изо всех сил к дивану. Колени у нее подогнулись, когда она свалилась на него, ударившись затылком о стену.
С минуту она лежала на диване, скрючившись, потом села прямо, плотно запахнув на себе халат. Покачав головой, она посмотрела на него и принялась ругаться со знанием дела, виртуозно, профессионально, употребляя такие эпитеты, которые даже он слышал впервые. Наконец он прикрикнул:
— Заткнись, Марго!
Неистовство в его голосе испугало ее, она резко замолчала, Стив же деловито заговорил:
— Не выводи меня из себя. У тебя довольно привлекательное лицо. Когда-то я был настолько глуп, что не тронул и волоска на твоей голове. А вот сейчас, когда ты так наглядно продемонстрировала мне свою подлинную сущность, я готов был заткнуть тебе глотку вот этим. — Он помахал пистолетом в правой руке и спокойно предупредил: — Не выводи меня из себя... Скажи, ты кончила врать?
— Я не вру!
— Позволь мне освежить твою память, Марго. В тот вечер, когда был убит Коттон, ты снова появилась в моей жизни впервые более чем за семь лет. Совпадение? Нет, бэби, часть плана, по которому меня должны были сделать козлом отпущения.
— Ты не...
— Помолчи! Затем кто-то предложил нам пойти в игорный зал. Ты, Марго. Это тоже немаловажно. Коттон и я по. вашему плану должны были выиграть какие-то деньги. Ты утащила меня прочь и устроила так, чтобы я выиграл несколько сот долларов за столами с рулеткой, где процветает мошенничество и обман. Ты собрала мои фишки и отнесла их кассиру, который заранее был проинструктирован заплатить мне из определенной серии подобранных по порядку новых денег, той самой, из которой позднее дали Коттону. Я не оговорился: именно «дали». На самом деле он «выиграл» не более, чем я. Это было весьма откровенное надувательство, хотя мы оба не заподозрили обмана.
- Стив, пожалуйста...
Он продолжал, не обращая на нее внимания:
— Но настоящее веселье еще не началось, не так ли, Марго? Тебе нужно было убрать меня на ночь с глаз долой, устроить так, чтобы у меня
не было алиби на убийство Коттона. В твоем доме мы практически без особых разговоров прыгнули в постель. Это было и плохо, Марго, доставило мне удовольствие, но я слишком дорого за него заплатил. Как я понимаю, ты позвонила Гроссу, что обо мне ты позаботишься, не вдаваясь в подробности, в чем выразится твоя «забота», ну а он может начинать стрельбу. Это был так называемый звонок с просьбой доставить еще виски, которое так никто и не принес. В постели ты исцарапала мое лицо. Эти царапины позднее фигурировали как следы борьбы с несчастным кассиром, который согласился помочь вам в обмане. А я-то приписал все это страсти. Что за мужчина Беннет, до какого неистовства довел Марго. А утром от моего пиджака оторвалась пуговица, позднее зажатая в руке того же мертвого кассира. Странно получилось, я сказал об исчезновении пуговицы, ты даже не взглянула в мою сторону, но точно знала, о какой пуговице я говорю, откуда оторвалась, какого цвета и вида. Решительно все тебе было известно. Удивляться не приходится. Эта пуговица была тобой оторвана тоже по плану. Было бы лучше, если бы я не заметил ее исчезновения, но раз уж так получилось, ты тут же успокоила меня. Тебе не хотелось, чтобы я заподозрил какой-то обман.
Теперь она оторопело смотрела не него, не осмеливаясь больше прерывать.
Он продолжал:
— Рано утром ты выдворила меня из дома, не дав даже толком проснуться, и отвезла меня к единственному открытому кафе, затем, очевидно, проследила за тем, как я туда вошел. Еще один забавный момент сразу же после того, как я вошел туда, появились копы. О том, где я нахожусь, знало всего трое: ты и двое других, которые даже не приближались к телефону и все время оставались у меня на глазах. Значит, полицию вызвала ты, Марго.
Затем, чтобы придать всему этому окончательную убедительность, ты заявила в полиции, что я пробыл в твоем доме полчаса и уехал. Да, вы меня крепко связали. По рукам и ногам. И надежно. Меня засадили в тюрьму, чтобы я не смог доказать, что обвинение против меня сфабриковано от начала до конца. Планом не предусматривалось то, что я сбегу из тюрьмы и надаю тебе заслуженных пощечин.
Он замолчал на несколько секунд, глядя на нее, наблюдая за тем, как на ее лице все сильнее отражается страх и отвращение. Она прижала одну руку к щеке, не отрывая глаз от страшного дула пистолета в его руке. А он не без злорадства наблюдал за тем, как ее лицо обмякает, бледнеет и даже стареет.
Она боялась.
— Выкладывай, Марго. Быстренько ответь на мои вопросы, а потом мы сообщим все это копам. В таком случае ты завтра еще будешь человеком. Иначе...
Ему не требовалось заканчивать, было видно, что она полужива от страха.
— Пожалуйста, пожалуйста, Стив, не причиняй мне вреда. Не надо... убери револьвер!
Она замолчала.
— Я жду, Марго.
Она обежала глазами помещение, потом снова уставилась на него:
— Убери револьвер, прошу тебя. Зачем ты его направил на меня? Я расскажу тебе все, отвечу на твои вопросы, но сначала убери оружие. Я не могу говорить, когда у меня перед глазами эта штука.
Он вздохнул с облегчением. Сейчас он все узнает.
Ему показалось странным, что она так настойчиво требует, чтобы он убрал свое оружие. Более того, он почувствовал фальшь в ее поведении: она несомненно преувеличивала испытываемый ею страх.
Его сомнения не ускользнули от нее. Неожиданно она откинулась на спинку дивана и совершенно успокоилась, провела рукой по своим черным волосам и отчетливо произнесла:
— Хорошенько подумав, я решила, что ты можешь идти к черту!
И улыбнулась так, как будто только что услышала от него не слишком остроумный анекдот.
Стив сразу же понял значение ее улыбки и слов, но также и то, что уже слишком поздно.
Он попытался обернуться, все еще держа Марго под прицелом, когда голос остановил его: спокойный, уверенный голос человека, сознающего свою власть.
— Нет, Беннет. Нет, если вам нравится жизнь. Очень осторожно бросьте на пол свою хлопушку, сопляк!
Стив какое-то время стоял совершенно неподвижно. Он был настолько зол на себя, что у него чуть не выступили слезы на глазах. Воистину сопляк! Он сжал челюсти, на шее у него напряглись мышцы.
Он сразу же узнал голос.Оскар Гросс вернулся после своей поездки. Возможно, он уже некоторое время находился у него за спиной, воспользовавшись тем, что все внимание Стива было сосредоточено на Марго.
Может повернуться и выстрелить в него? Но если у того оружие...Если есть. Гросс мог и блефовать.Он крепче зажал револьвер в руке и повернул назад голову.
Гросс стоял, широко расставив ноги, заполнив своей фигурой открытую дверь, через которую вошел Стив. В его ручище был автоматический пистолет 45-го калибра. Одна бровь у него была высоко приподнята, довольная улыбка сияла на смазливой физиономии. Пистолет был направлен в голову Стива.
Он попытался отклониться, позабыв даже о пистолете Гросса, он все же угодил ему в щеку. Удар оказался настолько сильным, что он пошатнулся и упал на колени. Он отчаянно затряс головой, чувствуя, как по шее потекла кровь.
Он услышал, как Гросс говорит Марго:
— Я увидел свет в кабинете с улицы, когда вернулся. Удивился, почему ты здесь, ласточка, и поспешил на выручку.
Голова Стива немного прояснилась. Он услышал, как она ответила:
— Я знала, что ты появишься, Оскар, и тянула время. Но он во многом разобрался.
Стив поднялся. Марго смотрела на Гросса, но тот держал его под прицелом. Он дотащился до дивана и сел на него, его мозг снова заработал.
Гросс не отводил глаз от Стива, сам еще разговаривая с Марго, как будто они были одни в комнате.
— Да, ласточка, я слышал достаточно... Похоже на то, что этот уйдет следом за другим. Кстати, он сам все для нас подготовил, не нужно ни о чем заботиться. Разбил внизу стекло, чтобы забраться в дом, явился с оружием.
Он хохотнул:
— А я ведь только что устроил в полиции скандал, как обещал. Сказал им, чтобы они поймали этого безумца до того, как он перестреляет весь город.
Он посмотрел на письменный стол, потом на Стива и захохотал еще громче:
— К тому же еще отвертки и фонарик. Превосходно. Таким образам, мы просто убьем грабителя.
Это было сказано так равнодушно, что Стив моментально вздрогнул, но сказал:
— Точно так, как ты убил Джима Клея, не так ли, Гросс? Тот продолжал улыбаться.
— Убил Джима Клея? Почти конгрессмена, достопочтенного гражданина нашего штата? Что вы такое говорите? Глупейшая вещь, которую я когда-либо слышал.
Он повернулся к Марго:
— Милочка, ты согласна, что ничего более глупого ты никогда не слышала?
— Ох, конечно.
Они оба громко захохотали. Гросс обратился к Стиву:
— Это убедило тебя, слюнтяй?
Стив ничего не ответил. Гросс сочувственно пощелкал языком.
— Ты, очевидно, обзавелся множеством пистолетов. В газетах сказано, что полиция обнаружила еще один пистолет из твоего магазина. Ты с собой притащил их кучу? — Стив молчал. Гросс нахмурился. — Давай посмотрим.
Он заставил Стива подняться и встать лицом к стене, в то время как он быстро обшарил тело.
— Нету, — сказал он, отступая в сторону. — Видимо, запас иссяк. Стив повернулся и взглянул на Гросса, возвышающегося над ним, и
сказал ровным голосом:
— Сейчас ты потешаешься, Гросс, но ты свое получишь. Сполна. Тот снова захохотал.
— Ты станешь меня преследовать после смерти, а? Я не боюсь приведений.
— Я, Коттон и кассир. Возможно, еще кто-то. Гросс не сразу ответил:
— Полагаю, что ты это вычислил или разгадал, иначе бы ты не притащился сюда.
— Вот именно, вычислил.
— Не имеет значения. Через минуту ты не сможешь больше никому этого сообщить.
Он помолчал:
— Сам посмотри, как все ладно складывается. Ты забрался в дом, у нас произошла борьба, мне удалось тебя застрелить... Вот как все произошло.
Он нахмурился.
— Но если я изобью тебя потом, после того, как ты умрешь, у тебя не будет подходящих синяков. У трупов они не образуются. Тут нельзя оплошать. Поэтому...
Он внезапно шагнул вперед и изо всей силы ударил Стива в живот. Он согнулся вдвое, но все же напряг мускулы, чтобы не упасть. Так он стоял несколько минут, не в силах разогнуться. Гросс тихонько посмеивался.
Когда Стив почувствовал, что к нему возвратилось дыхание, он выпрямился и устремился вперед, выбросив правый кулак, чтобы ударить того в челюсть.
Тот этого ждал, он прижал пистолет к груди Стива, а левым кулаком ударил его по щеке. Стив упал, раскинув руки, на спину, в глазах у него потемнело, однако он не потерял сознания. К горлу подступила тошнота.
Вскоре он услышал голоса, но не смог разобрать слов. Лишь через пару минут откуда-то издалека донеслись слова Гросса:
— Тебе лучше пойти одеться, милочка. Когда сюда явятся копы, мы скажем, что ты готовила свой номер для шоу, а тут ворвался Беннет. И поспеши. Я хочу поскорее с этим закончить.
Стив лежал на спине, не двигаясь. Полное сознание вернулось к нему медленно. Практически можно считать себя трупом, подумал он, и, похоже, он ничего не сможет предпринять в этом отношении. Гросс был сильнее и опытнее его в драке. К тому же у него был пистолет...
Он затряс головой, потом ухитрился сесть, опираясь рукой о диван. Ему было больно дышать, желудок как бы онемел, лицо больше не болело. Силы постепенно возвращались. Конечно, толку от этого было мало... Затем ему удалось подняться и встать лицом к Гроссу.
Марго вернулась из ванной, но Гросс сказал:
— Тебе лучше задержаться там еще на пару минут, милая. Ты же не захочешь присутствовать при этом.
Марго взглянула на Стива и сжала губы:
— Неужели мы должны сами... Тот прервал ее:
— А ты что думаешь? Ты же прекрасно знала, на что мы идем, бэби. На этом все закончится. Так сказать, последний штрих... Сейчас уйди отсюда, или тебе интересно посмотреть?
Она немного поколебалась, потом слегка вздрогнула, повернулась и ушла в спальню.
Гросс посмотрел на пистолет, перевел взгляд на револьвер Стива, сравнивая их, затем все же остановил выбор на своем 45-м и прицелился в грудь Стива. В ту долю секунды, которую осталось жить Стиву, он с необыкновенной ясностью увидел всю комнату, покрытый краской стальной письменный стол с набором инструментов на нем, до половины выпитую бутылку на его краю, телефон, по которому они вызовут полицию.
Но это было где-то на краю сознания, когда он видел, как медленно поднимается направленный на него пистолет. Его мозг, казалось, заработал гораздо яснее и логичнее, чем когда-либо. Стив хотел заговорить. Он должен был заговорить, броситься к Гроссу, нарушить его планы, но вместо этого, как завороженный, следил за тем, как слегка вздрагивает ствол пистолета, потом замер. Он видел легкое напряжение мускул лица Гросса, когда тот собрался нажать на курок, а губы его стали тоньше на большом чувственном рте.
Неожиданно Стив произнес, почти не разделяя слов:
— Убей-меня-и-сам-умрешь! Гросс заколебался, на лбу появилась морщинка. Она тут же исчезла,
пистолет снова замер в руке, но он не выстрелил. Стив убежденно продолжал:
— Это не пустая угроза. Если вы меня сейчас убьете, Гросс, вы и сами погибнете. Выстрел в меня равносилен вашему самоубийству.
Гросс вздохнул и насмешливо сказал:
— Ты хочешь прожить еще пять секунд? Не так ли, Беннет? Стив едва держался на ногах, колени у него подгибались, голос был почти неузнаваем, когда он заговорил:
— Это, в известной мере, верно... Пять секунд сейчас кажутся целой жизнью. Но я говорю совершенно серьезно. Вам придется тогда сразу же бежать, Гросс. Вы мертвы, если не успеете сбежать.
Ему необходимо было говорить, произносить любые слова, лишь бы помешать тому нажать на курок. Но он понимал, что ему надо систематизировать мысли, которые у него появились после того, как он проснулся в спальне Крис, и те, которые только что мелькали у него в голове, и преподнести их Гроссу в таком виде, чтобы они убедили того. В противном случае он проживет немногим более тех пяти секунд.
Он продолжал, стараясь, чтобы его голос звучал нормально:
— Большой разницы не будет, если вы убьете меня, Гросс, за исключением меня, разумеется. Вы — конченный человек. Вы совершили слишком много ошибок.
Гросс не улыбался. Он внимательно смотрел на него, брови у него сошлись на переносице.
— Если это пустая болтовня, сопляк, то ты пожалеешь об этом. Ты сам будешь молить пристрелить тебя, так тебе будет тяжко!
Стив покачал головой.
— О том, что ты убил Коттона и этого гнусавого кассира, я знал еще до того, как явился сюда. И это не догадка. Я это знал. И очень скоро копы пойдут по твоему следу, и ты не сможешь от них отделаться. Ты наделал слишком много ошибок, Гросс!
— Никаких ошибок я не допускаю, сопляк! Стив умудрился засмеяться:
— Десятки! Некоторые из них, возможно, тебе удастся устранить, если я тебе о них скажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15