Сюда ходило много народу из-за хорошего качества выпивки, которую хозяину поставляли, похоже, в неограниченных количествах. Для жителей Уитби это было самое главное.
Люсьен сделал большой глоток самого лучшего коньяка. Когда он пришел в «Красный петух» в первый раз, то привлек к себе всеобщее внимание. Теперь, после того как он побывал здесь раз десять, его удостаивали только мимолетным взглядом. Все думали, что он приходит сюда время от времени ради выпивки. В обычном случае они были бы правы, поскольку перед таким коньяком не устоял бы и монах.
Однако сегодня он ни на что не обращал внимания из-за изобилия жарких, страстных картин, все еще стоявших у него перед глазами. Он сделал огромный глоток из своего стакана, надеясь остудить слишком живое воображение. Видит Бог, вряд ли он мог страдать больше, чем сейчас.
Каждый мускул его тела был напряжен, переполняясь неудовлетворенным желанием. Прошлой ночью ему понадобилась вся сила воли, чтобы уйти от Арабеллы и вернуться в свою холодную комнату. Он не сомкнул глаз, его мозг и тело были как в огне, он всю ночь крутился с боку на бок.
Его неослабевающая страсть была ничем по сравнению с пониманием, что Арабелла втянута в контрабанду гораздо глубже, чем он считал. Это было очевидно, и из-за ярости от осознания того, что творилось все это время у него под носом, он позволил чувствам подавить здравый смысл.
Нельзя было допускать того, что произошло прошлой ночью. Если Арабелла и решит прийти к нему, это должно произойти не в тумане подозрений. Он хотел, чтобы она сказала ему правду. Нет, решил он, хмурясь. Люсьену хотелось большего: он хотел, чтобы она ему доверяла.
Проклятие! С каких пор это стало для него важным? Настолько важным, что он отказался заняться любовью с женщиной, о которой мечтал более десяти лет. Люсьен со стоном провел рукой по волосам. Он был доведен до крайности и едва контролировал свои мысли и поступки. Он не находил выхода.
Люсьену было немного легче оттого, что он весь день почти не видел Арабеллу, поскольку она была в обществе тети Эммы. Он подозревал, что тем самым она хотела избежать возможности оказаться с ним наедине. Он был благодарен за дополнительное время, необходимое, чтобы обдумать дальнейшие действия.
Он мрачно уставился в кружку и беззвучно посылал свою безудержную страсть к дьяволу. То, что он выиграл, помогая Арабелле прошлые две недели, было потеряно. Теперь она была еще более решительно настроена избавиться от него.
Если бы она этого потребовала, он бы отказался уехать. Он с такой силой сдавил кружку, что металл погнулся. Насколько глубоко она втянута в свою контрабандную авантюру? Она просто распространяет коньяк и другие спиртные напитки? Или ее соблазнили обещанием скорого богатства и втянули во что-то намного более опасное, например пересылку с партией коньяка драгоценностей, которые обеспечили бы достаточно средств для содержания вновь набранных войск Наполеона в течение нескольких месяцев?
Люсьен отодвинул кружку, расплескав эль на деревянный стол. Нет. Даже если тяжелые обстоятельства вынудили Арабеллу Хадли связаться с контрабандистами, она не могла стать предателем. Черт, разве ее любимый брат не воевал против Наполеона? Роберт до сих пор прикован к инвалидному креслу из-за полученного на войне потрясения. Нет, не может быть, чтобы Арабелла имела отношение к похищенным драгоценностям.
Дверь таверны отворилась, и внутрь протиснулся вороватого вида мужчина. Одетый в грязную, пропитанную потом одежду, он сливался с окружающими. Посетители взглянули на него и, не увидев ничего интересного, отвернулись, продолжая свои негромкие разговоры.
Мамферд сразу заметил Люсьена и пошел к его столику.
— Вот вы где, господин. Извините за опоздание. — Взгляд мужчины впился в перстень с изумрудом на пальце Люсьена. — Я достал вам информацию, которую вы просили.
— И?..
Мамферд потер подбородок грязной рукой, его маленькие глазки зыркали по залу. Потом он наклонился и прошептал:
— Аукцион состоится на следующей неделе.
— Ты можешь провести меня туда?
— Хотите наложить лапу на драгоценности?
— Одни собирают мощи, другие — монеты. Я собираю более ценные вещи. — Люсьен полез в карман и вытащил маленький кожаный мешочек. Он взвесил его на ладони, потом бросил Мамферду.
Агент схватил его обеими руками, развязал кожаный шнурок и заглянул внутрь.
— Вот это да! — воскликнул он тихо. Глаза его расширились. — Это стоит, наверное, целое состояние.
Люсьен протянул руку и забрал мешочек обратно.
— Я купил это в Суффолке на аукционе вроде того, который будет здесь. — Он наклонил кожаный мешочек над ладонью, и оттуда выкатилась горсть бриллиантов, ярко сверкнувших в темной таверне.
— Осторожнее, господин! — хрипло прошептал Мамферд, испуганно озираясь. — Не хвастайте здесь своими побрякушками. Тут есть такие, кому ничего не стоит перерезать вам глотку.
Люсьен взял маленький, совершенной формы бриллиант, остальные положил обратно в мешочек, который спрятал под плащом.
— Не бойся, мой человек ждет меня на улице.
— От таких типов, какие есть в этой толпе, один человек не защитит.
— Возможно, но Гастингс исключение. Мой камердинер обладает весьма необычными навыками. — Люсьен положил бриллиант на исцарапанный стол. — Мамферд, я хочу любой ценой попасть на этот аукцион.
Мужчина неотрывно смотрел на сверкающий бриллиант. Люсьен небрежно покатил камень указательным пальцем, пока тот не остановился прямо перед Мамфердом.
Почти конвульсивным движением осведомитель схватил бриллиант. К удивлению Люсьена, Мамферд поднял камень к свету и прищурился, оценивающе его разглядывая, прежде чем спрятать в складках одежды.
— Я проведу вас туда, господин. Вот увидите.
Дверь таверны отворилась, и дверной проем загородила массивная мужская фигура. Мужчина вошел в помещение, наклоняя голову, чтобы не удариться о деревянный потолок, его толстая шея над плечами напоминала Люсьену окорок. Следом за ним шел второй такой же огромный мужчина, только волосы у него были не темные, а рыжеватые. Это были впечатляющие фигуры, но внимание Люсьена привлек тот, кто следовал за ними.
Уилсон.
Мамферд бросил на них сердитый взгляд и сплюнул на пол.
— Ты его знаешь? — спросил Люсьен.
— Уилсона и его племянников? Этих смутьянов? Люсьен смотрел, как они подошли к хозяину постоялого двора и начали оживленный разговор.
— Похоже, они в хороших отношениях.
— Ага, они привозят хозяину время от времени бочку-другую спиртного. Если их послушать, так они единственные контрабандисты в округе. А на самом деле от них ничего не зависит. — Он презрительно скривил губы и зло посмотрел Люсьену в лицо. — Жаль, конечно. Контрабанда — работа для настоящих мужчин. Но они позволяют всем управлять этой Хадли и... — Он вдруг опомнился, закрыл рот и беспокойно посмотрел на Люсьена.
Проклятие, какому риску она подвергается ради того, чтобы обеспечить благополучие семьи!
— Чем они торгуют?
— Бренди, коньяк и все такое. Ничего из того, что вы ищете. — Мамферд ухмыльнулся щербатым ртом. — То, что вам нужно, могут достать только те, с кем я работаю.
По крайней мере Арабелла не втянута в кражу драгоценностей. И все же, принимая или поставляя партию товара, она подвергалась огромной опасности. Зная ее, он понимал, что она была уверена: все у нее под контролем. Но Люсьен лучше знал обстановку.
— Наверное, участие мисс Хадли ни для кого не секрет?
— Для тех, кто имеет отношение к делу. А почему вы спрашиваете?
— У меня свои интересы в Роузмонте, — угрюмо сказал Люсьен.
Осведомитель противно ухмыльнулся:
— Лорду Харлбруку не очень-то понравится, когда он об этом услышит.
— Меня не волнует, что подумает этот напыщенный индюк, — отрезал Люсьен.
— Полегче, полегче! Говорят, он положил глаз на мисс Хадли и ждет, что она выйдет за него замуж, чтобы снять с себя долг. Но она не будет с ним связываться. Хуже того, я слышал, что она платит ему ежемесячно, к тому же вовремя.
— А он знает, что у нее нет доходов, с которых она могла бы себе это позволить, — мрачно сказал Люсьен.
— Харлбрук считает, что контрабандой занимается Уилсон, и полон решимости его остановить. — Мамферд захихикал: — Вот бы он удивился, если бы обнаружил, что этим занимается его возлюбленная, а не ее слуга.
— Харлбрук дурак. — Люсьен поднялся и вложил монету в грязную руку Мамферда. — Дай мне знать об аукционе как можно раньше. — Не дожидаясь ответа, он повернулся и направился к двери. Мысли его были черны от беспокойства.
Как только он подошел к двери, она отворилась и вошел мистер Франкот. Увидев Люсьена, он остановился, лицо его моментально покраснело. Через некоторое время он торопливо поклонился. Люсьен кивнул и стал смотреть, как стряпчий идет к уединенному столу в дальнем углу.
В «Красном петухе» этим вечером было оживленно. Люсьен спрашивал себя, увидит ли он лорда Харлбрука до захода луны. Он стиснул зубы при мысли о том, что напыщенный лорд расставляет ловушку для Арабеллы. Люсьен вышел из таверны и направился к конюшням.
Гастингс немедленно появился с поводьями Сатаны в руке.
— Готовы ехать, ваша светлость?
— Да, только я пока не возвращаюсь в Роузмонт. — Он вскочил на Сатану. — Мне надо сначала кое-что посмотреть. Мисс Хадли замешана в контрабанде.
Серые глаза слуги впились в лицо Люсьена.
— Вы уверены?
— Ее слуги в «Красном петухе» торговались с хозяином постоялого двора. И, по всей видимости, это не секрет. Проныра Мамферд знает об этом все.
— Если знает он, значит, знают и другие. Положение в самом деле трудное.
Более чем трудное, просто ужасное. Арабелла ежедневно подвергает себя огромному риску. Когда Люсьен вспомнил, как она стояла у огня, промокшая и дрожащая, с побелевшими от холода губами, у него заныло сердце. Господи, как все запутано! Он считает делом чести защитить женщину, которая, похоже, процветает, занимаясь опасным делом.
— Гастингс, возвращайся в Роузмонт и сообщи, чтобы меня не ждали к обеду. Скажи им, что я поскакал в Йорк по делам и еще не вернулся.
— Хорошо, ваша светлость. Что вы будете делать?
— Прослежу за Уилсоном и его племянниками. Хочу знать, где они хранят свои запасы.
Гастингс сунул руку под плащ и достал пистолет, затем протянул его рукояткой вперед Люсьену:
— Это может вам понадобиться. Он уже заряжен. Люсьен заткнул его себе за пояс.
— Всегда готов, Гастингс? Светлые глаза сверкнули.
— Это моя работа, ваша светлость. Леди Хантерстон меньшего от меня не ожидает. — Он вскочил на свою лошадь, немного помедлил и сухо сказал: — Пообещайте, что постараетесь не портить свою рубашку. Их осталось совсем немного. — С этими словами он наклонил голову, потом повернул лошадь на дорогу и вскоре исчез из виду.
Люсьен некоторое время сидел неподвижно. Ему хотелось поехать в Роузмонт и потребовать от Арабеллы отказа от ее рискованного занятия. Но как он мог просить ее прекратить поддерживать семью единственным доступным ей способом?
— Черт бы побрал ее гордость, — пробормотал он. Он должен освободить Арабеллу от Харлбрука, даже если придется тайком заплатить этому ублюдку.
На рукав Люсьену упала снежинка, за ней еще и еще. Он вздохнул и направил Сатану в небольшую рощицу напротив «Красного петуха». Пока он сидел в темноте, воображение рисовало жуткие картины возможного будущего Арабеллы. Он представлял ее в тюрьме, в грязной камере, без надежды на освобождение.
У него перехватило дыхание. Он понял, насколько права была тетя Джейн: его действия десять лет назад вызвали к жизни целую цепь обстоятельств, которые теперь могли привести к катастрофе. Его беспокойство передалось Сатане, и тот заржал.
— Спокойно, приятель, — прошептал Люсьен, похлопывая по лоснящейся шее и вспоминая о довольно громком споре Уилсона с хозяином таверны. Похоже было, что старый конюх со своими огромными племянниками не собирался прятаться. Он вел себя так уверенно, словно им ничто не угрожало.
Люсьен стряхнул снег с полей шляпы, на сердце у него полегчало. Может быть, все не так безнадежно, как ему представляется.
Дверь «Красного петуха» распахнулась, и оттуда быстро вышел Уилсон, а за ним его племянники. Он отправил их за фургоном, и через несколько минут они уже ехали по тропинке в сторону побережья.
Люсьен последовал за ними, держась на довольно большом расстоянии. Они с грохотом проехали по незаметной извилистой дорожке, которая вела к берегу. Тропинка резко оборвалась, но фургон, не останавливаясь, продвигался сквозь снег и ветер.
Наконец дорожка привела к подножию скалы, потом резко свернула и пошла вдоль берега. Здесь дул сильный ветер с моря и заглушал все звуки, так что Люсьен больше не беспокоился, что его могут услышать.
Наконец Уилсон остановил фургон, и из него выбрались Лэм с Туэксом. Люсьен направил Сатану к кустам, росшим рядом с дорожкой. Привязывая коня, он заметил далекий мягкий свет, льющийся сверху. Он поднял голову и мрачно улыбнулся. Роузмонт.
Он похлопал Сатану по шее, потом вернулся к дорожке и пошел в сторону стоящего фургона. За несколько футов от него Люсьен резко остановился: фургон был пуст, а его пассажиров нигде не было видно.
Люсьен нахмурился. Куда они могли деться? Кроме жиденьких кустов, там были только скалы и океан. Уже собираясь повернуть назад, он заметил маленький ялик, плывущий вдоль берега. Туэкс и Лэм гребли, их мощные рывки быстро гнали лодку к двум большим черным утесам, выступающим из воды. Уилсон сидел на носу и выкрикивал команды.
Они собираются встречать корабль? Вряд ли. Океан пустынен, утесы слишком опасны. Ялик резко повернул и направился прямо к скале, возвышающейся над утесами. Вода поднималась, волны ударялись о маленькую лодку, но Лэм и Туэкс продолжали равномерно грести.
Люсьен пристально смотрел, как лодка исчезает в черноте скалы. Пещера. Все понятно. Неудивительно, что было так трудно найти признаки контрабанды в Роузмонте. У них превосходное укрытие.
Через некоторое время лодка снова появилась, так же неожиданно, как и пропала. На этот раз она осела в воду намного глубже: в ней были привязаны несколько бочек. Мощными гребками Лэм и Туэкс пригнали лодку к берегу, пришвартовались и погрузили свое добро в фургон. Скрипучий голос Уилсона, возмущавшегося медлительностью племянников, перекрывал шум ветра.
Люсьен наблюдал из-за жидких кустов в десяти футах от них, укрытый падающим снегом и темной ночью. Ему хотелось двигаться, ноги его занемели, пальцы рук болели от холода даже в перчатках. Но он сидел неподвижно. Вскоре фургон был загружен. Лэм и Туэкс втянули лодку на сушу и прикрыли ее ветками. Погасив лампу, они оставили ее за большим камнем и снова забрались в фургон.
Люсьен дождался, когда повозка повернула, и осторожно вышел из укрытия. Он поставил лампу в лодку и спустил ялик на воду. Это была работа для Геркулеса, но он был рад этому, поскольку усилия согревали ноги и руки.
Как только прибой подхватил лодку, Люсьен запрыгнул в нее и начал грести. Равномерный всплеск весел подгонял его. Он направил ялик между двумя утесами прямо к скале и легко проскользнул в темную пещеру. Прилив быстро заполнял вход, и Люсьену приходилось наклонять голову, чтобы не удариться о низко нависающие над головой камни.
Попав внутрь, он зажег лампу, но дальние углы пещеры остались погруженными в зловещую тьму. Пытаясь разглядеть что-либо поверх черной мутной воды, Люсьен увидел выступ, где стояло несколько бочек.
С сильно бьющимся сердцем он направил лодку к выступу и привязал ее к столбику. Перед собой он увидел остатки остывшего костра и разложенную на выступе постель, окруженную нагромождением бочек, от которых исходил запах коньяка. Люсьен поднял фонарь и осветил каждую бочку.
Одна из них привлекла его внимание. Она была меньше других и стояла чуть в стороне, как будто готовая к продаже. Люсьен повернул ее на бок в поисках какой-нибудь пометки, но ничего не нашел. Он поставил ее вертикально и услышал слабый скрежет, как будто гвоздем царапнули по дереву.
Он опустился на колени, в горле у него пересохло. Проклятие! Неужели он ошибался? Люсьен огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы открыть бочку, но ничего не нашел. Посмотрев вокруг, он заметил, что лодка теперь ближе к выступу, так как прилив поднимал уровень маленького пещерного озера и грозил перекрыть вход. Еще несколько минут, и он окажется здесь в ловушке.
Он схватил бочку и понес ее к лодке, затем отвязал ялик и прыгнул в него. Изрыгая проклятия, он греб к расселине. Только узенькая полоска света отделяла волны от входа в пещеру, маленькое пространство открывалось и закрывалось с каждой волной соленой воды.
Люсьен крепче взялся за весла. Ему надо было точно рассчитать. Он не хотел думать, что произойдет, если вода раздавит лодку о потолок пещеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Люсьен сделал большой глоток самого лучшего коньяка. Когда он пришел в «Красный петух» в первый раз, то привлек к себе всеобщее внимание. Теперь, после того как он побывал здесь раз десять, его удостаивали только мимолетным взглядом. Все думали, что он приходит сюда время от времени ради выпивки. В обычном случае они были бы правы, поскольку перед таким коньяком не устоял бы и монах.
Однако сегодня он ни на что не обращал внимания из-за изобилия жарких, страстных картин, все еще стоявших у него перед глазами. Он сделал огромный глоток из своего стакана, надеясь остудить слишком живое воображение. Видит Бог, вряд ли он мог страдать больше, чем сейчас.
Каждый мускул его тела был напряжен, переполняясь неудовлетворенным желанием. Прошлой ночью ему понадобилась вся сила воли, чтобы уйти от Арабеллы и вернуться в свою холодную комнату. Он не сомкнул глаз, его мозг и тело были как в огне, он всю ночь крутился с боку на бок.
Его неослабевающая страсть была ничем по сравнению с пониманием, что Арабелла втянута в контрабанду гораздо глубже, чем он считал. Это было очевидно, и из-за ярости от осознания того, что творилось все это время у него под носом, он позволил чувствам подавить здравый смысл.
Нельзя было допускать того, что произошло прошлой ночью. Если Арабелла и решит прийти к нему, это должно произойти не в тумане подозрений. Он хотел, чтобы она сказала ему правду. Нет, решил он, хмурясь. Люсьену хотелось большего: он хотел, чтобы она ему доверяла.
Проклятие! С каких пор это стало для него важным? Настолько важным, что он отказался заняться любовью с женщиной, о которой мечтал более десяти лет. Люсьен со стоном провел рукой по волосам. Он был доведен до крайности и едва контролировал свои мысли и поступки. Он не находил выхода.
Люсьену было немного легче оттого, что он весь день почти не видел Арабеллу, поскольку она была в обществе тети Эммы. Он подозревал, что тем самым она хотела избежать возможности оказаться с ним наедине. Он был благодарен за дополнительное время, необходимое, чтобы обдумать дальнейшие действия.
Он мрачно уставился в кружку и беззвучно посылал свою безудержную страсть к дьяволу. То, что он выиграл, помогая Арабелле прошлые две недели, было потеряно. Теперь она была еще более решительно настроена избавиться от него.
Если бы она этого потребовала, он бы отказался уехать. Он с такой силой сдавил кружку, что металл погнулся. Насколько глубоко она втянута в свою контрабандную авантюру? Она просто распространяет коньяк и другие спиртные напитки? Или ее соблазнили обещанием скорого богатства и втянули во что-то намного более опасное, например пересылку с партией коньяка драгоценностей, которые обеспечили бы достаточно средств для содержания вновь набранных войск Наполеона в течение нескольких месяцев?
Люсьен отодвинул кружку, расплескав эль на деревянный стол. Нет. Даже если тяжелые обстоятельства вынудили Арабеллу Хадли связаться с контрабандистами, она не могла стать предателем. Черт, разве ее любимый брат не воевал против Наполеона? Роберт до сих пор прикован к инвалидному креслу из-за полученного на войне потрясения. Нет, не может быть, чтобы Арабелла имела отношение к похищенным драгоценностям.
Дверь таверны отворилась, и внутрь протиснулся вороватого вида мужчина. Одетый в грязную, пропитанную потом одежду, он сливался с окружающими. Посетители взглянули на него и, не увидев ничего интересного, отвернулись, продолжая свои негромкие разговоры.
Мамферд сразу заметил Люсьена и пошел к его столику.
— Вот вы где, господин. Извините за опоздание. — Взгляд мужчины впился в перстень с изумрудом на пальце Люсьена. — Я достал вам информацию, которую вы просили.
— И?..
Мамферд потер подбородок грязной рукой, его маленькие глазки зыркали по залу. Потом он наклонился и прошептал:
— Аукцион состоится на следующей неделе.
— Ты можешь провести меня туда?
— Хотите наложить лапу на драгоценности?
— Одни собирают мощи, другие — монеты. Я собираю более ценные вещи. — Люсьен полез в карман и вытащил маленький кожаный мешочек. Он взвесил его на ладони, потом бросил Мамферду.
Агент схватил его обеими руками, развязал кожаный шнурок и заглянул внутрь.
— Вот это да! — воскликнул он тихо. Глаза его расширились. — Это стоит, наверное, целое состояние.
Люсьен протянул руку и забрал мешочек обратно.
— Я купил это в Суффолке на аукционе вроде того, который будет здесь. — Он наклонил кожаный мешочек над ладонью, и оттуда выкатилась горсть бриллиантов, ярко сверкнувших в темной таверне.
— Осторожнее, господин! — хрипло прошептал Мамферд, испуганно озираясь. — Не хвастайте здесь своими побрякушками. Тут есть такие, кому ничего не стоит перерезать вам глотку.
Люсьен взял маленький, совершенной формы бриллиант, остальные положил обратно в мешочек, который спрятал под плащом.
— Не бойся, мой человек ждет меня на улице.
— От таких типов, какие есть в этой толпе, один человек не защитит.
— Возможно, но Гастингс исключение. Мой камердинер обладает весьма необычными навыками. — Люсьен положил бриллиант на исцарапанный стол. — Мамферд, я хочу любой ценой попасть на этот аукцион.
Мужчина неотрывно смотрел на сверкающий бриллиант. Люсьен небрежно покатил камень указательным пальцем, пока тот не остановился прямо перед Мамфердом.
Почти конвульсивным движением осведомитель схватил бриллиант. К удивлению Люсьена, Мамферд поднял камень к свету и прищурился, оценивающе его разглядывая, прежде чем спрятать в складках одежды.
— Я проведу вас туда, господин. Вот увидите.
Дверь таверны отворилась, и дверной проем загородила массивная мужская фигура. Мужчина вошел в помещение, наклоняя голову, чтобы не удариться о деревянный потолок, его толстая шея над плечами напоминала Люсьену окорок. Следом за ним шел второй такой же огромный мужчина, только волосы у него были не темные, а рыжеватые. Это были впечатляющие фигуры, но внимание Люсьена привлек тот, кто следовал за ними.
Уилсон.
Мамферд бросил на них сердитый взгляд и сплюнул на пол.
— Ты его знаешь? — спросил Люсьен.
— Уилсона и его племянников? Этих смутьянов? Люсьен смотрел, как они подошли к хозяину постоялого двора и начали оживленный разговор.
— Похоже, они в хороших отношениях.
— Ага, они привозят хозяину время от времени бочку-другую спиртного. Если их послушать, так они единственные контрабандисты в округе. А на самом деле от них ничего не зависит. — Он презрительно скривил губы и зло посмотрел Люсьену в лицо. — Жаль, конечно. Контрабанда — работа для настоящих мужчин. Но они позволяют всем управлять этой Хадли и... — Он вдруг опомнился, закрыл рот и беспокойно посмотрел на Люсьена.
Проклятие, какому риску она подвергается ради того, чтобы обеспечить благополучие семьи!
— Чем они торгуют?
— Бренди, коньяк и все такое. Ничего из того, что вы ищете. — Мамферд ухмыльнулся щербатым ртом. — То, что вам нужно, могут достать только те, с кем я работаю.
По крайней мере Арабелла не втянута в кражу драгоценностей. И все же, принимая или поставляя партию товара, она подвергалась огромной опасности. Зная ее, он понимал, что она была уверена: все у нее под контролем. Но Люсьен лучше знал обстановку.
— Наверное, участие мисс Хадли ни для кого не секрет?
— Для тех, кто имеет отношение к делу. А почему вы спрашиваете?
— У меня свои интересы в Роузмонте, — угрюмо сказал Люсьен.
Осведомитель противно ухмыльнулся:
— Лорду Харлбруку не очень-то понравится, когда он об этом услышит.
— Меня не волнует, что подумает этот напыщенный индюк, — отрезал Люсьен.
— Полегче, полегче! Говорят, он положил глаз на мисс Хадли и ждет, что она выйдет за него замуж, чтобы снять с себя долг. Но она не будет с ним связываться. Хуже того, я слышал, что она платит ему ежемесячно, к тому же вовремя.
— А он знает, что у нее нет доходов, с которых она могла бы себе это позволить, — мрачно сказал Люсьен.
— Харлбрук считает, что контрабандой занимается Уилсон, и полон решимости его остановить. — Мамферд захихикал: — Вот бы он удивился, если бы обнаружил, что этим занимается его возлюбленная, а не ее слуга.
— Харлбрук дурак. — Люсьен поднялся и вложил монету в грязную руку Мамферда. — Дай мне знать об аукционе как можно раньше. — Не дожидаясь ответа, он повернулся и направился к двери. Мысли его были черны от беспокойства.
Как только он подошел к двери, она отворилась и вошел мистер Франкот. Увидев Люсьена, он остановился, лицо его моментально покраснело. Через некоторое время он торопливо поклонился. Люсьен кивнул и стал смотреть, как стряпчий идет к уединенному столу в дальнем углу.
В «Красном петухе» этим вечером было оживленно. Люсьен спрашивал себя, увидит ли он лорда Харлбрука до захода луны. Он стиснул зубы при мысли о том, что напыщенный лорд расставляет ловушку для Арабеллы. Люсьен вышел из таверны и направился к конюшням.
Гастингс немедленно появился с поводьями Сатаны в руке.
— Готовы ехать, ваша светлость?
— Да, только я пока не возвращаюсь в Роузмонт. — Он вскочил на Сатану. — Мне надо сначала кое-что посмотреть. Мисс Хадли замешана в контрабанде.
Серые глаза слуги впились в лицо Люсьена.
— Вы уверены?
— Ее слуги в «Красном петухе» торговались с хозяином постоялого двора. И, по всей видимости, это не секрет. Проныра Мамферд знает об этом все.
— Если знает он, значит, знают и другие. Положение в самом деле трудное.
Более чем трудное, просто ужасное. Арабелла ежедневно подвергает себя огромному риску. Когда Люсьен вспомнил, как она стояла у огня, промокшая и дрожащая, с побелевшими от холода губами, у него заныло сердце. Господи, как все запутано! Он считает делом чести защитить женщину, которая, похоже, процветает, занимаясь опасным делом.
— Гастингс, возвращайся в Роузмонт и сообщи, чтобы меня не ждали к обеду. Скажи им, что я поскакал в Йорк по делам и еще не вернулся.
— Хорошо, ваша светлость. Что вы будете делать?
— Прослежу за Уилсоном и его племянниками. Хочу знать, где они хранят свои запасы.
Гастингс сунул руку под плащ и достал пистолет, затем протянул его рукояткой вперед Люсьену:
— Это может вам понадобиться. Он уже заряжен. Люсьен заткнул его себе за пояс.
— Всегда готов, Гастингс? Светлые глаза сверкнули.
— Это моя работа, ваша светлость. Леди Хантерстон меньшего от меня не ожидает. — Он вскочил на свою лошадь, немного помедлил и сухо сказал: — Пообещайте, что постараетесь не портить свою рубашку. Их осталось совсем немного. — С этими словами он наклонил голову, потом повернул лошадь на дорогу и вскоре исчез из виду.
Люсьен некоторое время сидел неподвижно. Ему хотелось поехать в Роузмонт и потребовать от Арабеллы отказа от ее рискованного занятия. Но как он мог просить ее прекратить поддерживать семью единственным доступным ей способом?
— Черт бы побрал ее гордость, — пробормотал он. Он должен освободить Арабеллу от Харлбрука, даже если придется тайком заплатить этому ублюдку.
На рукав Люсьену упала снежинка, за ней еще и еще. Он вздохнул и направил Сатану в небольшую рощицу напротив «Красного петуха». Пока он сидел в темноте, воображение рисовало жуткие картины возможного будущего Арабеллы. Он представлял ее в тюрьме, в грязной камере, без надежды на освобождение.
У него перехватило дыхание. Он понял, насколько права была тетя Джейн: его действия десять лет назад вызвали к жизни целую цепь обстоятельств, которые теперь могли привести к катастрофе. Его беспокойство передалось Сатане, и тот заржал.
— Спокойно, приятель, — прошептал Люсьен, похлопывая по лоснящейся шее и вспоминая о довольно громком споре Уилсона с хозяином таверны. Похоже было, что старый конюх со своими огромными племянниками не собирался прятаться. Он вел себя так уверенно, словно им ничто не угрожало.
Люсьен стряхнул снег с полей шляпы, на сердце у него полегчало. Может быть, все не так безнадежно, как ему представляется.
Дверь «Красного петуха» распахнулась, и оттуда быстро вышел Уилсон, а за ним его племянники. Он отправил их за фургоном, и через несколько минут они уже ехали по тропинке в сторону побережья.
Люсьен последовал за ними, держась на довольно большом расстоянии. Они с грохотом проехали по незаметной извилистой дорожке, которая вела к берегу. Тропинка резко оборвалась, но фургон, не останавливаясь, продвигался сквозь снег и ветер.
Наконец дорожка привела к подножию скалы, потом резко свернула и пошла вдоль берега. Здесь дул сильный ветер с моря и заглушал все звуки, так что Люсьен больше не беспокоился, что его могут услышать.
Наконец Уилсон остановил фургон, и из него выбрались Лэм с Туэксом. Люсьен направил Сатану к кустам, росшим рядом с дорожкой. Привязывая коня, он заметил далекий мягкий свет, льющийся сверху. Он поднял голову и мрачно улыбнулся. Роузмонт.
Он похлопал Сатану по шее, потом вернулся к дорожке и пошел в сторону стоящего фургона. За несколько футов от него Люсьен резко остановился: фургон был пуст, а его пассажиров нигде не было видно.
Люсьен нахмурился. Куда они могли деться? Кроме жиденьких кустов, там были только скалы и океан. Уже собираясь повернуть назад, он заметил маленький ялик, плывущий вдоль берега. Туэкс и Лэм гребли, их мощные рывки быстро гнали лодку к двум большим черным утесам, выступающим из воды. Уилсон сидел на носу и выкрикивал команды.
Они собираются встречать корабль? Вряд ли. Океан пустынен, утесы слишком опасны. Ялик резко повернул и направился прямо к скале, возвышающейся над утесами. Вода поднималась, волны ударялись о маленькую лодку, но Лэм и Туэкс продолжали равномерно грести.
Люсьен пристально смотрел, как лодка исчезает в черноте скалы. Пещера. Все понятно. Неудивительно, что было так трудно найти признаки контрабанды в Роузмонте. У них превосходное укрытие.
Через некоторое время лодка снова появилась, так же неожиданно, как и пропала. На этот раз она осела в воду намного глубже: в ней были привязаны несколько бочек. Мощными гребками Лэм и Туэкс пригнали лодку к берегу, пришвартовались и погрузили свое добро в фургон. Скрипучий голос Уилсона, возмущавшегося медлительностью племянников, перекрывал шум ветра.
Люсьен наблюдал из-за жидких кустов в десяти футах от них, укрытый падающим снегом и темной ночью. Ему хотелось двигаться, ноги его занемели, пальцы рук болели от холода даже в перчатках. Но он сидел неподвижно. Вскоре фургон был загружен. Лэм и Туэкс втянули лодку на сушу и прикрыли ее ветками. Погасив лампу, они оставили ее за большим камнем и снова забрались в фургон.
Люсьен дождался, когда повозка повернула, и осторожно вышел из укрытия. Он поставил лампу в лодку и спустил ялик на воду. Это была работа для Геркулеса, но он был рад этому, поскольку усилия согревали ноги и руки.
Как только прибой подхватил лодку, Люсьен запрыгнул в нее и начал грести. Равномерный всплеск весел подгонял его. Он направил ялик между двумя утесами прямо к скале и легко проскользнул в темную пещеру. Прилив быстро заполнял вход, и Люсьену приходилось наклонять голову, чтобы не удариться о низко нависающие над головой камни.
Попав внутрь, он зажег лампу, но дальние углы пещеры остались погруженными в зловещую тьму. Пытаясь разглядеть что-либо поверх черной мутной воды, Люсьен увидел выступ, где стояло несколько бочек.
С сильно бьющимся сердцем он направил лодку к выступу и привязал ее к столбику. Перед собой он увидел остатки остывшего костра и разложенную на выступе постель, окруженную нагромождением бочек, от которых исходил запах коньяка. Люсьен поднял фонарь и осветил каждую бочку.
Одна из них привлекла его внимание. Она была меньше других и стояла чуть в стороне, как будто готовая к продаже. Люсьен повернул ее на бок в поисках какой-нибудь пометки, но ничего не нашел. Он поставил ее вертикально и услышал слабый скрежет, как будто гвоздем царапнули по дереву.
Он опустился на колени, в горле у него пересохло. Проклятие! Неужели он ошибался? Люсьен огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы открыть бочку, но ничего не нашел. Посмотрев вокруг, он заметил, что лодка теперь ближе к выступу, так как прилив поднимал уровень маленького пещерного озера и грозил перекрыть вход. Еще несколько минут, и он окажется здесь в ловушке.
Он схватил бочку и понес ее к лодке, затем отвязал ялик и прыгнул в него. Изрыгая проклятия, он греб к расселине. Только узенькая полоска света отделяла волны от входа в пещеру, маленькое пространство открывалось и закрывалось с каждой волной соленой воды.
Люсьен крепче взялся за весла. Ему надо было точно рассчитать. Он не хотел думать, что произойдет, если вода раздавит лодку о потолок пещеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34