До тех пор пока Арабелла это твердо помнила, она была в безопасности.
Она не хотела, чтобы он подумал, будто его присутствие ее радует, и как можно дальше отклонилась от него, а когда они подъехали к дальним воротам, грубо сказала:
— Направо.
Вскоре повозка начала подпрыгивать на грязной узкой дороге, медленно продвигаясь вперед. Они въехали в особо глубокую яму, и Люсьен, покачнувшись, прижался своим широким плечом к ее груди.
Арабелла попыталась сглотнуть, но не смогла. Нахмурясь, она сказала:
— Южное поле граничит с землей лорда Харлбрука, и он очень настаивает на том, чтобы мы держали своих овец подальше от его племенной свиньи. — Она шмыгнула окоченевшим на холоде носом. — Он занимается опытным животноводством. У него есть три свиньи, которых он выписал из Германии. К сожалению, несколько недель назад Уилсон задавил одну из них, когда ехал в город.
— А, теперь понятно, почему его светлости так не терпится добраться до Хадли.
— Он не знает, что это были мы, хотя и подозревает. Мы закопали скотину в пустоши.
— Вы, конечно, добровольно сообщили ему об этом, когда лорд Харлбрук пришел к вам в поисках своей племенной свиньи?
— Конечно, нет.
— Вы поступили не по-соседски.
— Мы с Уилсоном присоединились к поискам, — сказала она, оправдываясь. — После этого мы даже пригласили лорда Харлбрука с нами пообедать.
— И конечно, подали ветчину, — ухмыльнулся Люсьен, в то время как она направила повозку к сломанной изгороди. Он сразу спрыгнул на землю и протянул руку, чтобы помочь Арабелле.
Она поколебалась, чувствуя, что кровь и так уже бурлит от его присутствия.
Его глаза весело сверкнули.
— Боишься, Белла?
Она шагнула ему навстречу, больше не раздумывая. Как только его руки обвились вокруг ее талии, она поняла свою ошибку. Наглец не потрудился соблюсти приличия и придержать Арабеллу через толстую ткань плаща. Вместо этого он просунул руки под тяжелую шерсть, так что только тонкое полотно старой рубашки Роберта и ее собственной сорочки отделяло теплые руки Люсьена от ее кожи.
Еще хуже было то, что он не отпустил ее сразу, когда ее ноги оказались на земле, как должен был бы это сделать настоящий джентльмен. Он стоял и держал ее за бока. Его большие пальцы находились у Арабеллы под грудью, а остальными он водил по ребрам.
Холодный воздух исчез, вместо него легкие наполнил густой теплый туман, который, казалось, подталкивал ее к его широкой груди. Арабелла хорошо ее помнила, помнила ощущения, которые вызывали у нее жесткие волоски, скользящие между пальцами, помнила все изгибы его твердых мышц. Когда-то она исследовала обширную поверхность его плеч, силу его рук, покусывая и пробуя на вкус каждый дюйм его тела.
Арабелла отпрянула. Щеки ее горели.
— Нам надо работать, — сказала она, надеясь, что это прозвучало резко и по-деловому. Она повернулась и принялась вытаскивать колья из повозки.
Через некоторое время Люсьен присоединился к ней и начал молча выгружать оставшиеся планки. Несколько минут они работали бок о бок. Несмотря на неестественное напряжение, Арабелла неохотно признала, что помощь его пришлась весьма кстати, и в какой-то миг ей даже показалось, что они равны.
Однако она с горечью напомнила себе, что ощущение это обманчиво. Люсьен никогда не признает себя равным ей. Он герцог и находится гораздо выше ее по положению. Она попыталась думать о причинах, которые вынуждали его держаться вдали от Лондона. Карточные долги. Семейные обязанности. Рассерженная любовница. Может быть, все три причины сразу, мрачно подумала она. В любом случае, как только он выполнит свою задачу, которая привела его в Йоркшир, он уедет среди ночи и никогда больше не вернется. Именно так он привык поступать.
Только на этот раз будет ранен и ее брат. Роберт очень нуждался в дружеской поддержке. Сейчас он стал энергичнее, живее, чем когда-либо с тех пор, как вернулся с войны. Что будет, когда Люсьен уедет?
Однако даже опасения за брата не помогли Арабелле справиться с эмоциями, вызванными близостью Люсьена, его взглядами, томительной лаской его рук.
Отгоняя непослушные мысли, она наблюдала, как он вставляет на место последнюю планку. Арабелла поспешно забралась в повозку, опасаясь, что он предложит свою помощь. Пока они работали, поднялся ветер, и теперь горизонт затянули тяжелые черные тучи. Люсьен запрыгнул в повозку, сел рядом, взял вожжи и пустил Себастьяна рысью. Потом посмотрел на Арабеллу:
— Ну?
— Что «ну»?
— Ты не собираешься сказать мне спасибо? По крайней мере это я заслужил.
— И не подумаю. Я уверена, что это было очень полезно для тебя. — Она сделала неопределенный жест. — Тренировка, свежий воздух. Осмелюсь сказать, это самая полезная работа, какую ты когда-либо делал.
Она намеревалась его обидеть, но он только ухмыльнулся и вежливо сказал:
— Вполне возможно. Но ты в одном ошибаешься: когда я чистил конюшни, воздух там был отнюдь не свежий.
Она прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Как-то так получилось, что она забыла о его чувстве юмора. Теперь ей стало интересно, о чем же еще она забыла.
Люсьен повернул повозку на подъездную дорожку к Роузмонту и остановил Себастьяна перед домом.
— Приехали. Теперь выходи.
— Но мне надо распрячь Себастьяна и...
— Тебе надо идти в дом. В любую минуту может пойти дождь, а на таком холоде ты через две минуты превратишься в ледышку.
Было действительно прохладно, и плечи ее затекли от работы лопатой и перетаскивания кольев.
— Хорошо. Если ты уверен, что знаешь, как...
— Даже не говори об этом. — Он сердито посмотрел на нее, между бровями залегла складка. — Просто иди в дом и позволь мне самому позаботиться о лошади.
— Но ты никогда...
— Черт возьми! Ты будешь спорить со мной, что бы я ни сказал?
— Да, — выпалила она. Сдерживаемые эмоции вырвались наружу. — Я взрослая женщина, Люсьен, и в состоянии позаботиться и о себе, и о своей семье без твоего вмешательства.
Он некоторое время смотрел на нее, потом тихо сказал:
— Я не собирался убеждать тебя в чем-то другом. Просто хотел помочь, вот и все.
Она сглотнула.
— Извини, я не привыкла... — К чему? Чтобы красивые герцоги раздевались до пояса и вызывали в ней жар и беспокойство?
Губы Люсьена искривились в улыбке.
— Ты упрямая женщина, Арабелла Хадли. К счастью для тебя, я люблю упрямых женщин. — Он придвинулся к ней совсем близко. — А больше всего они мне нравятся, когда находятся на таком расстоянии, что их можно поцеловать.
Арабелла не сводила глаз с его рта, такого чувственного и манящего. Гордость, решила она, штука дорогая. Слишком дорогая, когда сталкиваешься с такими сильными соблазнами.
Собрав все свое мужество, она выбралась из повозки и деревянной походкой направилась к дому. Едва она ступила в прихожую, как раздался громкий шум ветра и начался дождь. Может быть, это охладит его усердие.
Бормоча себе под нос о трудностях общения с самовлюбленными, заносчивыми герцогами, она побежала наверх переодеваться к обеду.
Глава 11
— Этой священной луной я клянусь... — произнес глубокий насмешливый голос.
Арабелла закрыла глаза. Господи, пожалуйста, не надо этого опять. Она посмотрела вниз с лесенки, забравшись на которую отчаянно жонглировала молотком, тремя гвоздями и сломанным ставнем одного из окон библиотеки. Люсьен стоял внизу, одетый для верховой езды, с безупречно повязанным галстуком и в начищенных до блеска сапогах. Его руки были скрещены на мощной груди, голова откинута назад. Он наблюдал за Арабеллой.
Однако взгляд его был прикован не к лицу. Вместо этого он открыто любовался ее задом, который, к ее смущению, оказался на уровне его глаз. Слава Богу, что на ней были надеты толстое шерстяное платье и плотный плащ, который когда-то принадлежал кухарке. Ей только хотелось, чтобы он был немного подлиннее.
— А может быть, это и не луна, — прошептал он, — а круглое теплое солнце, встающее на востоке.
Она боролась с искушением швырнуть молоток в его бестолковую голову. Каждый день прошлой недели Люсьен заставал ее за попытками что-то наладить в Роузмонте и надоедал ей до тех пор, пока она не бросала инструменты и не позволяла ему закончить начатую ею работу.
Собственно говоря, «надоедал» не то слово, которое подходило для обозначения его долгих взглядов и теплых прикосновений. Но она была вынуждена признать, что за прошлую неделю ему удалось выполнить на удивление много работы.
Пока он не уехал в Лондон, она извлечет из его присутствия максимальную выгоду. Она надеялась, что он пробудет достаточно долго, чтобы помочь ей заменить сломанную дверь сарая.
Нельзя сказать, что Люсьен проявлял намерение уехать. За десять дней, проведенных в Роузмонте, он так освоился, что Арабелла начала думать, что ей надо бы сжечь дом, чтобы избавиться от Люсьена. Самое неприятное было то, что тетя Джейн, казалось, не обратила внимания на признания Арабеллы и стала на сторону герцога. Она обожала его. Это ранило больше, чем следовало.
Да еще Роберт. Он становился откровенно грубым, если кто-то дерзко отзывался о его новом герое. Даже когда Люсьен исчез на две ночи, никому ничего не объясняя, Роберт отказался признать недостойность такого поведения. К счастью, она сделана из более прочного материала. Арабелла взглянула на Люсьена и указала молотком в сторону конюшни.
— Сатана ждет тебя. Он сегодня неспокойный и уже дважды пытался укусить бедного Себастьяна.
— Я считаю, что коняга заслужил это.
Арабелла не могла возразить. Молодой жеребец вызывал у Себастьяна яростную ревность.
— Ты должен взглянуть на него. А пока будешь в конюшне, можешь накормить и напоить лошадей.
Брови Люсьена приподнялись, в глазах сверкнули веселые искорки.
— Я с удовольствием накормлю и напою лошадей, мадам, как только закончу работу здесь. — Он запрокинул голову, чтобы лучше разглядеть ее зад. — Этот пейзаж мне больше по душе.
Арабелла не удостоила его ответом, просто попыталась приставить гвоздь к сломанному ставню, чтобы можно было его прибить: Однако руки ее почему-то вдруг потеряли способность должным образом держать предметы, и она уронила еще один гвоздь в кусты.
Она посмотрела на густой кустарник, где исчез гвоздь. Впервые в жизни ей так не везло. Ей никогда не приходилось ощущать, что ее преследуют, за ней охотятся, она никогда еще не была настолько выведена из равновесия. Люсьен Деверо мог дурачить ее тетушек, но не ее. Она знала, что он ездил в таверны Уитби не для того, чтобы выпить пива.
Почему он все еще здесь? С этой мыслью она просыпалась и засыпала, и теперь Арабелла была решительно настроена выведать его тайные планы.
Она посмотрела через плечо и встретила его пристальный взгляд. Люсьен прислонился к ограде, скрестив руки, как будто собрался так простоять до второго пришествия.
— Подержать лестницу? Я не хотел бы, чтобы ты упала. От мысли оказаться так близко к нему у Арабеллы замерло сердце.
— Со мной все в порядке, а Сатану не стоит заставлять ждать.
— Что? Пропустить такое зрелище? Такой захватывающий вид...
— В сарае не менее впечатляющий пейзаж. Ты можешь рассказать мне о нем, когда вернешься.
— Ты слишком скромна. Я никогда не видел более впечатляющего...
Еще один гвоздь выскользнул у нее из руки и упал на землю, присоединившись к полудюжине своих юрких приятелей. Арабелле вдруг захотелось бросить на землю все: молоток, гвозди, всю свою несчастную жизнь — и оставить их там ржаветь.
— Люсьен, я хотела бы, чтобы ты со своей идиотской ухмылкой убрался отсюда.
— Я не могу уйти, ландшафт пленил меня. — Его взгляд пробежался по ней, задержавшись на лице и волосах, потом опять опустился ниже. — Приятно округлый, полный и совершенно...
Арабелла представила, как его сильные худощавые руки ищуще прикасаются к ней, заставляя тело гореть, как это было когда-то. Пальцы у него длинные и тонкие, кожа всегда теплая, как будто прямо под ней пылает внутренний огонь. Странно, что она вспомнила о нем именно это: от него всегда исходило тепло, даже в холод. Еще удивительнее было то, что он мог согревать ее с расстояния в три фута.
Лестница дрогнула. Арабелла схватилась за нее и посмотрела вниз. Нога Люсьена стояла на нижней ступени, его колено задевало ее голень. Он ухмыльнулся:
— У тебя уйдет много времени на то, чтобы это починить. Тебе помочь?
Она вдруг представила себе, как их тела прижимаются друг к другу, ноги переплетаются...
— Нет, — сказала она настолько твердо, что его губы изогнулись в ухмылке. — Отойди, Люсьен. Мне нужны гвозди. — Конечно, оставшихся двух штук было явно недостаточно для завершения работы.
Глава 12
Люсьен пожал плечами и убрал ногу с лестницы, но не отошел. Арабелла чуть не выругалась вслух: она не могла спуститься, не упав буквально в его объятия. Это доводило ее до бешенства.
Решив не обращать внимания на такую наглость, Арабелла спрыгнула и сразу же набросилась на него:
— Тебе больше нечем заняться? Чем-нибудь в доме?
В его глазах зажглись насмешливые огоньки, и он взялся одной рукой за край лестницы, так что Арабелла оказалась зажатой в кольце его сильных рук. Она отклонилась назад, и ступени впились ей в спину.
Люсьен лениво улыбнулся, глаза его светились зеленью, как струящийся по зеленому мху поток.
— Бедная тетя Джейн прогнала меня за то, что я путал ей пряжу. Я полностью в твоем распоряжении.
— Очень мило. Бесполезный герцог. Именно то, что мне нужно.
— Я не бесполезный. — Он понизил голос. — Просто неиспытанный.
Она усмехнулась:
— В ремонтных работах в доме, может быть.
— Правильно, — ответил он. — А в других делах я способнее.
— Да. Во флирте, пустой болтовне и доставлении неприятностей ты непревзойденный мастер.
Его рот почти касался ее виска, его дыхание грело ей кожу.
— Не забывай еще поцелуи, объятия, прикосновения... Хочешь, я продемонстрирую то, в чем особенно силен?
— Достаточно будет, если починишь эту задвижку. Меня интересует только работа, которую сегодня надо сделать.
Он накрыл своей рукой ее руку, в которой Арабелла зажала рукоятку молотка.
— Нет? — Его голос стал глубже. — Я помню время, когда тебя интересовало совсем другое. Когда ты просила меня показать тебе еще и еще.
У нее перехватило дыхание. Она вырвала свою руку, и Люсьен на лету подхватил падающий молоток.
— Не могу поверить, что ты посмел мне об этом напомнить.
— А почему бы нет? Не все наши воспоминания плохие. — Его взгляд остановился на ее губах. — Некоторые из них вызывают у меня самые нежные чувства.
Сейчас он был гораздо упрямее, чем она помнила. И определенно намного искуснее в обольщении. Но доверия он, как и прежде, не заслуживал. Она, не глядя, толкнула его плечом. Люсьен улыбнулся, потом повернулся и влез на лестницу.
— Что надо делать, милая? Просто стучать, пока что-нибудь не собью?
Она нехотя объяснила ему, что нужно сделать. Было уже далеко за полдень, а список неотложных дел не уменьшался. Пока он работал, она собрала разбросанные инструменты и сложила их в ящик. Может быть, присутствие Люсьена как-то связано с его ночными поездками в город. Если бы ей удалось узнать истинную причину его задержки в Йоркшире, она нашла бы способ убедить Роберта, что Люсьена надо отправить прочь.
Люсьен посмотрел вниз, волосы упали ему на лоб.
— А гвозди еще есть?
Арабелла подобрала последний валявшийся в кустах гвоздь и протянула ему. Когда их пальцы соприкоснулись, ее как будто обожгло.
— Спасибо, — сказал он, посылая ей улыбку, от которой она затрепетала всем телом.
Она коротко кивнула, немного отошла, чтобы посмотреть, как он работает, и опять начала размышлять о его поздних отлучках. В основном он возвращался довольно рано и успевал поиграть с Робертом в шахматы. Но каждый раз от него пахло дымом и элем. Как будто он посещал дешевую таверну.
Возможно ли такое? Может быть, он начал обхаживать какую-то служанку из таверны, еще до того как появиться в Роузмонте? Она скрестила руки на груди: внутри поднималась необъяснимая волна негодования. Ей, наверное, стоило бы позволить себе поверить, что он изменился. Ведь раньше она никогда не видела у него такого глубокого взгляда. Черт бы его побрал!
Однако она вынуждена была признать, что в одном Люсьен был прав: вид снизу открывался исключительный. Сильные бедра упирались в ступеньки лестницы, его силуэт вырисовывался на фоне голубого неба. От вида его мощной мускулистой фигуры ее бросило в дрожь, дыхание стало прерывистым, жар прилил к самым сокровенным местам. Она застегнула плащ и стянула его потуже на шее, поверх завязанного узлом шейного платка, наблюдая, как Люсьен колотит молотком и его мышцы двигаются под рубашкой.
Господи, ей начинали нравиться полотняные рубашки. Люсьен испортил их по меньшей мере полдюжины и, как она предполагала, теперь портил еще одну. Жаль, что разбитые сердца он выбрасывает с такой же легкостью, как и грязное полотно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Она не хотела, чтобы он подумал, будто его присутствие ее радует, и как можно дальше отклонилась от него, а когда они подъехали к дальним воротам, грубо сказала:
— Направо.
Вскоре повозка начала подпрыгивать на грязной узкой дороге, медленно продвигаясь вперед. Они въехали в особо глубокую яму, и Люсьен, покачнувшись, прижался своим широким плечом к ее груди.
Арабелла попыталась сглотнуть, но не смогла. Нахмурясь, она сказала:
— Южное поле граничит с землей лорда Харлбрука, и он очень настаивает на том, чтобы мы держали своих овец подальше от его племенной свиньи. — Она шмыгнула окоченевшим на холоде носом. — Он занимается опытным животноводством. У него есть три свиньи, которых он выписал из Германии. К сожалению, несколько недель назад Уилсон задавил одну из них, когда ехал в город.
— А, теперь понятно, почему его светлости так не терпится добраться до Хадли.
— Он не знает, что это были мы, хотя и подозревает. Мы закопали скотину в пустоши.
— Вы, конечно, добровольно сообщили ему об этом, когда лорд Харлбрук пришел к вам в поисках своей племенной свиньи?
— Конечно, нет.
— Вы поступили не по-соседски.
— Мы с Уилсоном присоединились к поискам, — сказала она, оправдываясь. — После этого мы даже пригласили лорда Харлбрука с нами пообедать.
— И конечно, подали ветчину, — ухмыльнулся Люсьен, в то время как она направила повозку к сломанной изгороди. Он сразу спрыгнул на землю и протянул руку, чтобы помочь Арабелле.
Она поколебалась, чувствуя, что кровь и так уже бурлит от его присутствия.
Его глаза весело сверкнули.
— Боишься, Белла?
Она шагнула ему навстречу, больше не раздумывая. Как только его руки обвились вокруг ее талии, она поняла свою ошибку. Наглец не потрудился соблюсти приличия и придержать Арабеллу через толстую ткань плаща. Вместо этого он просунул руки под тяжелую шерсть, так что только тонкое полотно старой рубашки Роберта и ее собственной сорочки отделяло теплые руки Люсьена от ее кожи.
Еще хуже было то, что он не отпустил ее сразу, когда ее ноги оказались на земле, как должен был бы это сделать настоящий джентльмен. Он стоял и держал ее за бока. Его большие пальцы находились у Арабеллы под грудью, а остальными он водил по ребрам.
Холодный воздух исчез, вместо него легкие наполнил густой теплый туман, который, казалось, подталкивал ее к его широкой груди. Арабелла хорошо ее помнила, помнила ощущения, которые вызывали у нее жесткие волоски, скользящие между пальцами, помнила все изгибы его твердых мышц. Когда-то она исследовала обширную поверхность его плеч, силу его рук, покусывая и пробуя на вкус каждый дюйм его тела.
Арабелла отпрянула. Щеки ее горели.
— Нам надо работать, — сказала она, надеясь, что это прозвучало резко и по-деловому. Она повернулась и принялась вытаскивать колья из повозки.
Через некоторое время Люсьен присоединился к ней и начал молча выгружать оставшиеся планки. Несколько минут они работали бок о бок. Несмотря на неестественное напряжение, Арабелла неохотно признала, что помощь его пришлась весьма кстати, и в какой-то миг ей даже показалось, что они равны.
Однако она с горечью напомнила себе, что ощущение это обманчиво. Люсьен никогда не признает себя равным ей. Он герцог и находится гораздо выше ее по положению. Она попыталась думать о причинах, которые вынуждали его держаться вдали от Лондона. Карточные долги. Семейные обязанности. Рассерженная любовница. Может быть, все три причины сразу, мрачно подумала она. В любом случае, как только он выполнит свою задачу, которая привела его в Йоркшир, он уедет среди ночи и никогда больше не вернется. Именно так он привык поступать.
Только на этот раз будет ранен и ее брат. Роберт очень нуждался в дружеской поддержке. Сейчас он стал энергичнее, живее, чем когда-либо с тех пор, как вернулся с войны. Что будет, когда Люсьен уедет?
Однако даже опасения за брата не помогли Арабелле справиться с эмоциями, вызванными близостью Люсьена, его взглядами, томительной лаской его рук.
Отгоняя непослушные мысли, она наблюдала, как он вставляет на место последнюю планку. Арабелла поспешно забралась в повозку, опасаясь, что он предложит свою помощь. Пока они работали, поднялся ветер, и теперь горизонт затянули тяжелые черные тучи. Люсьен запрыгнул в повозку, сел рядом, взял вожжи и пустил Себастьяна рысью. Потом посмотрел на Арабеллу:
— Ну?
— Что «ну»?
— Ты не собираешься сказать мне спасибо? По крайней мере это я заслужил.
— И не подумаю. Я уверена, что это было очень полезно для тебя. — Она сделала неопределенный жест. — Тренировка, свежий воздух. Осмелюсь сказать, это самая полезная работа, какую ты когда-либо делал.
Она намеревалась его обидеть, но он только ухмыльнулся и вежливо сказал:
— Вполне возможно. Но ты в одном ошибаешься: когда я чистил конюшни, воздух там был отнюдь не свежий.
Она прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Как-то так получилось, что она забыла о его чувстве юмора. Теперь ей стало интересно, о чем же еще она забыла.
Люсьен повернул повозку на подъездную дорожку к Роузмонту и остановил Себастьяна перед домом.
— Приехали. Теперь выходи.
— Но мне надо распрячь Себастьяна и...
— Тебе надо идти в дом. В любую минуту может пойти дождь, а на таком холоде ты через две минуты превратишься в ледышку.
Было действительно прохладно, и плечи ее затекли от работы лопатой и перетаскивания кольев.
— Хорошо. Если ты уверен, что знаешь, как...
— Даже не говори об этом. — Он сердито посмотрел на нее, между бровями залегла складка. — Просто иди в дом и позволь мне самому позаботиться о лошади.
— Но ты никогда...
— Черт возьми! Ты будешь спорить со мной, что бы я ни сказал?
— Да, — выпалила она. Сдерживаемые эмоции вырвались наружу. — Я взрослая женщина, Люсьен, и в состоянии позаботиться и о себе, и о своей семье без твоего вмешательства.
Он некоторое время смотрел на нее, потом тихо сказал:
— Я не собирался убеждать тебя в чем-то другом. Просто хотел помочь, вот и все.
Она сглотнула.
— Извини, я не привыкла... — К чему? Чтобы красивые герцоги раздевались до пояса и вызывали в ней жар и беспокойство?
Губы Люсьена искривились в улыбке.
— Ты упрямая женщина, Арабелла Хадли. К счастью для тебя, я люблю упрямых женщин. — Он придвинулся к ней совсем близко. — А больше всего они мне нравятся, когда находятся на таком расстоянии, что их можно поцеловать.
Арабелла не сводила глаз с его рта, такого чувственного и манящего. Гордость, решила она, штука дорогая. Слишком дорогая, когда сталкиваешься с такими сильными соблазнами.
Собрав все свое мужество, она выбралась из повозки и деревянной походкой направилась к дому. Едва она ступила в прихожую, как раздался громкий шум ветра и начался дождь. Может быть, это охладит его усердие.
Бормоча себе под нос о трудностях общения с самовлюбленными, заносчивыми герцогами, она побежала наверх переодеваться к обеду.
Глава 11
— Этой священной луной я клянусь... — произнес глубокий насмешливый голос.
Арабелла закрыла глаза. Господи, пожалуйста, не надо этого опять. Она посмотрела вниз с лесенки, забравшись на которую отчаянно жонглировала молотком, тремя гвоздями и сломанным ставнем одного из окон библиотеки. Люсьен стоял внизу, одетый для верховой езды, с безупречно повязанным галстуком и в начищенных до блеска сапогах. Его руки были скрещены на мощной груди, голова откинута назад. Он наблюдал за Арабеллой.
Однако взгляд его был прикован не к лицу. Вместо этого он открыто любовался ее задом, который, к ее смущению, оказался на уровне его глаз. Слава Богу, что на ней были надеты толстое шерстяное платье и плотный плащ, который когда-то принадлежал кухарке. Ей только хотелось, чтобы он был немного подлиннее.
— А может быть, это и не луна, — прошептал он, — а круглое теплое солнце, встающее на востоке.
Она боролась с искушением швырнуть молоток в его бестолковую голову. Каждый день прошлой недели Люсьен заставал ее за попытками что-то наладить в Роузмонте и надоедал ей до тех пор, пока она не бросала инструменты и не позволяла ему закончить начатую ею работу.
Собственно говоря, «надоедал» не то слово, которое подходило для обозначения его долгих взглядов и теплых прикосновений. Но она была вынуждена признать, что за прошлую неделю ему удалось выполнить на удивление много работы.
Пока он не уехал в Лондон, она извлечет из его присутствия максимальную выгоду. Она надеялась, что он пробудет достаточно долго, чтобы помочь ей заменить сломанную дверь сарая.
Нельзя сказать, что Люсьен проявлял намерение уехать. За десять дней, проведенных в Роузмонте, он так освоился, что Арабелла начала думать, что ей надо бы сжечь дом, чтобы избавиться от Люсьена. Самое неприятное было то, что тетя Джейн, казалось, не обратила внимания на признания Арабеллы и стала на сторону герцога. Она обожала его. Это ранило больше, чем следовало.
Да еще Роберт. Он становился откровенно грубым, если кто-то дерзко отзывался о его новом герое. Даже когда Люсьен исчез на две ночи, никому ничего не объясняя, Роберт отказался признать недостойность такого поведения. К счастью, она сделана из более прочного материала. Арабелла взглянула на Люсьена и указала молотком в сторону конюшни.
— Сатана ждет тебя. Он сегодня неспокойный и уже дважды пытался укусить бедного Себастьяна.
— Я считаю, что коняга заслужил это.
Арабелла не могла возразить. Молодой жеребец вызывал у Себастьяна яростную ревность.
— Ты должен взглянуть на него. А пока будешь в конюшне, можешь накормить и напоить лошадей.
Брови Люсьена приподнялись, в глазах сверкнули веселые искорки.
— Я с удовольствием накормлю и напою лошадей, мадам, как только закончу работу здесь. — Он запрокинул голову, чтобы лучше разглядеть ее зад. — Этот пейзаж мне больше по душе.
Арабелла не удостоила его ответом, просто попыталась приставить гвоздь к сломанному ставню, чтобы можно было его прибить: Однако руки ее почему-то вдруг потеряли способность должным образом держать предметы, и она уронила еще один гвоздь в кусты.
Она посмотрела на густой кустарник, где исчез гвоздь. Впервые в жизни ей так не везло. Ей никогда не приходилось ощущать, что ее преследуют, за ней охотятся, она никогда еще не была настолько выведена из равновесия. Люсьен Деверо мог дурачить ее тетушек, но не ее. Она знала, что он ездил в таверны Уитби не для того, чтобы выпить пива.
Почему он все еще здесь? С этой мыслью она просыпалась и засыпала, и теперь Арабелла была решительно настроена выведать его тайные планы.
Она посмотрела через плечо и встретила его пристальный взгляд. Люсьен прислонился к ограде, скрестив руки, как будто собрался так простоять до второго пришествия.
— Подержать лестницу? Я не хотел бы, чтобы ты упала. От мысли оказаться так близко к нему у Арабеллы замерло сердце.
— Со мной все в порядке, а Сатану не стоит заставлять ждать.
— Что? Пропустить такое зрелище? Такой захватывающий вид...
— В сарае не менее впечатляющий пейзаж. Ты можешь рассказать мне о нем, когда вернешься.
— Ты слишком скромна. Я никогда не видел более впечатляющего...
Еще один гвоздь выскользнул у нее из руки и упал на землю, присоединившись к полудюжине своих юрких приятелей. Арабелле вдруг захотелось бросить на землю все: молоток, гвозди, всю свою несчастную жизнь — и оставить их там ржаветь.
— Люсьен, я хотела бы, чтобы ты со своей идиотской ухмылкой убрался отсюда.
— Я не могу уйти, ландшафт пленил меня. — Его взгляд пробежался по ней, задержавшись на лице и волосах, потом опять опустился ниже. — Приятно округлый, полный и совершенно...
Арабелла представила, как его сильные худощавые руки ищуще прикасаются к ней, заставляя тело гореть, как это было когда-то. Пальцы у него длинные и тонкие, кожа всегда теплая, как будто прямо под ней пылает внутренний огонь. Странно, что она вспомнила о нем именно это: от него всегда исходило тепло, даже в холод. Еще удивительнее было то, что он мог согревать ее с расстояния в три фута.
Лестница дрогнула. Арабелла схватилась за нее и посмотрела вниз. Нога Люсьена стояла на нижней ступени, его колено задевало ее голень. Он ухмыльнулся:
— У тебя уйдет много времени на то, чтобы это починить. Тебе помочь?
Она вдруг представила себе, как их тела прижимаются друг к другу, ноги переплетаются...
— Нет, — сказала она настолько твердо, что его губы изогнулись в ухмылке. — Отойди, Люсьен. Мне нужны гвозди. — Конечно, оставшихся двух штук было явно недостаточно для завершения работы.
Глава 12
Люсьен пожал плечами и убрал ногу с лестницы, но не отошел. Арабелла чуть не выругалась вслух: она не могла спуститься, не упав буквально в его объятия. Это доводило ее до бешенства.
Решив не обращать внимания на такую наглость, Арабелла спрыгнула и сразу же набросилась на него:
— Тебе больше нечем заняться? Чем-нибудь в доме?
В его глазах зажглись насмешливые огоньки, и он взялся одной рукой за край лестницы, так что Арабелла оказалась зажатой в кольце его сильных рук. Она отклонилась назад, и ступени впились ей в спину.
Люсьен лениво улыбнулся, глаза его светились зеленью, как струящийся по зеленому мху поток.
— Бедная тетя Джейн прогнала меня за то, что я путал ей пряжу. Я полностью в твоем распоряжении.
— Очень мило. Бесполезный герцог. Именно то, что мне нужно.
— Я не бесполезный. — Он понизил голос. — Просто неиспытанный.
Она усмехнулась:
— В ремонтных работах в доме, может быть.
— Правильно, — ответил он. — А в других делах я способнее.
— Да. Во флирте, пустой болтовне и доставлении неприятностей ты непревзойденный мастер.
Его рот почти касался ее виска, его дыхание грело ей кожу.
— Не забывай еще поцелуи, объятия, прикосновения... Хочешь, я продемонстрирую то, в чем особенно силен?
— Достаточно будет, если починишь эту задвижку. Меня интересует только работа, которую сегодня надо сделать.
Он накрыл своей рукой ее руку, в которой Арабелла зажала рукоятку молотка.
— Нет? — Его голос стал глубже. — Я помню время, когда тебя интересовало совсем другое. Когда ты просила меня показать тебе еще и еще.
У нее перехватило дыхание. Она вырвала свою руку, и Люсьен на лету подхватил падающий молоток.
— Не могу поверить, что ты посмел мне об этом напомнить.
— А почему бы нет? Не все наши воспоминания плохие. — Его взгляд остановился на ее губах. — Некоторые из них вызывают у меня самые нежные чувства.
Сейчас он был гораздо упрямее, чем она помнила. И определенно намного искуснее в обольщении. Но доверия он, как и прежде, не заслуживал. Она, не глядя, толкнула его плечом. Люсьен улыбнулся, потом повернулся и влез на лестницу.
— Что надо делать, милая? Просто стучать, пока что-нибудь не собью?
Она нехотя объяснила ему, что нужно сделать. Было уже далеко за полдень, а список неотложных дел не уменьшался. Пока он работал, она собрала разбросанные инструменты и сложила их в ящик. Может быть, присутствие Люсьена как-то связано с его ночными поездками в город. Если бы ей удалось узнать истинную причину его задержки в Йоркшире, она нашла бы способ убедить Роберта, что Люсьена надо отправить прочь.
Люсьен посмотрел вниз, волосы упали ему на лоб.
— А гвозди еще есть?
Арабелла подобрала последний валявшийся в кустах гвоздь и протянула ему. Когда их пальцы соприкоснулись, ее как будто обожгло.
— Спасибо, — сказал он, посылая ей улыбку, от которой она затрепетала всем телом.
Она коротко кивнула, немного отошла, чтобы посмотреть, как он работает, и опять начала размышлять о его поздних отлучках. В основном он возвращался довольно рано и успевал поиграть с Робертом в шахматы. Но каждый раз от него пахло дымом и элем. Как будто он посещал дешевую таверну.
Возможно ли такое? Может быть, он начал обхаживать какую-то служанку из таверны, еще до того как появиться в Роузмонте? Она скрестила руки на груди: внутри поднималась необъяснимая волна негодования. Ей, наверное, стоило бы позволить себе поверить, что он изменился. Ведь раньше она никогда не видела у него такого глубокого взгляда. Черт бы его побрал!
Однако она вынуждена была признать, что в одном Люсьен был прав: вид снизу открывался исключительный. Сильные бедра упирались в ступеньки лестницы, его силуэт вырисовывался на фоне голубого неба. От вида его мощной мускулистой фигуры ее бросило в дрожь, дыхание стало прерывистым, жар прилил к самым сокровенным местам. Она застегнула плащ и стянула его потуже на шее, поверх завязанного узлом шейного платка, наблюдая, как Люсьен колотит молотком и его мышцы двигаются под рубашкой.
Господи, ей начинали нравиться полотняные рубашки. Люсьен испортил их по меньшей мере полдюжины и, как она предполагала, теперь портил еще одну. Жаль, что разбитые сердца он выбрасывает с такой же легкостью, как и грязное полотно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34