Он только выглядит таким хилым и худым, а голова у него умнее, чем у самого Зевса.
Кору стало клонить в сон, и она спросила доброго кентавра:
— А у него есть флакончики с кровью Медузы? — Тебе уже сообщили? — Хирон улыбнулся, а потом сказал: — К сожалению, Афина в самом деле подарила ему эти флаконы. И соблазн воспользоваться ими.
— А разве плох соблазн оживить человека? — Человека можно вылечить, — объяснил Хирон. —На то и есть лечение. Возвратить человека из царства Аида могут только боги. И если человек обладает правом бога, то для него это плохо кончится.
— Феодосия сказала, что Асклепий — бог медицины?
— Он хороший врач. Профессионал. Я даже сказал бы, что он — мой лучший ученик. Но он общался с богами, он — любимый сын Аполлона, тот не только знал его, но и баловал! И убедил Афину сделать ему такой подарок. А подарок — это соблазн. Пока еще Асклепий подчиняется мне. Но я скоро погибну. — Что ты говоришь!
— Чует мое лошадиное сердце, что я скоро погибну. И может быть, лучше, что не доживу до беспомощной старости. И без меня Асклепий наверняка захочет почувствовать себя равным богам, он захочет поставить медицину выше смерти. Он оживит одного человека, убьет второго, оживит третьего… и погибнет сам. Вот увидишь! Боги испытывают нас, смертных, на прочность.
— Значит, я сегодня познакомилась с первым в мире реаниматором? — сонным голосом произнесла Кора. Кентавр понял это слово.
— Называй его как хочешь, но доверяйся лечащему врачу. — И он осторожно накрыл Кору мягким шерстяным одеялом.
На следующее утро Кора проснулась совсем здоровой. Настолько, что использовала свои слабые ноги для передвижения по комнате и дому, хотя Феодосия ходила за ней, не отставая ни на шаг, готовая поддержать Кору, если та начнет падать.
В зеркало она попыталась увидеть рану, но стараниями Хирона рана затянулась, и осталось лишь красное пятно под лопаткой. Метко стреляли, подумала Кора. Потом она позавтракала в постели. Ее кормили какой-то пресной кашей и зимним, вялым, очень сладким виноградом.
Кентаврята совали рожицы в комнату, чуя, что госпоже уже лучше и их не прогонят. Их и на самом деле не гнали.
Потом они даже забрались в комнату. Это были потешные создания, шаловливые, но робкие. Девочка, самая маленькая из них, попросила разрешения причесать Кору, и, когда получила его, ее братья чуть не лопнули от зависти.
Дома было тихо и пусто. Фол ушел по делам, Феодосия отправилась на рынок. Лишь копытца детей звонко перестукивались по глухим комнатам. Вошла служанка и сказала: — За вами носилки, госпожа. Кора поблагодарила девушку и быстро оделась. Она надела два хитона и гиматий, сверху шерстяную хламиду, а также свой любимый, облегающий голову, кожаный шлем, который привезла из путешествия на Крит, но хоть убей, не помнила, как и когда он ей попался.
Башмаки она натянула высокие, на шерстяные носки — слава Богу, их кто-то уже изобрел. Кора боялась простудиться.
Спина еще болела, но Хирон перед уходом поклялся, что можно не бояться, рана не будет кровоточить, там уже образовалась новая кожа. Кора вышла во двор. Сыпал мокрый снег, а может, снежный дождь. Было темно и гадко.
Носилки стояли перед воротами дома. Возле них переминались с ноги на ногу носильщики довольно жалкого вида. Серые хламиды, натянутые концами на головы, не спасали от дождя.
Толстяк в шляпе, с полей которой капала вода, с обвислыми щеками и тремя подбородками, закутанный еще более, чем носильщики, поклонился ей и сказал, что носилки поданы, как ведено. И спросил, куда госпожа намерена ехать.
— Во дворец, — сказала Кора. Она ступила на носилки, которые стояли на земле, возвышаясь лишь сантиметров на десять, подобно длинному столу на очень коротких ножках. Ножки переходили в высокие столбики, перекрытые сверху тентом, так что дождь и снег не попадали внутрь. В носилках пахло дешевыми духами и пудрой — видно, их недавно использовала какая-то гетера. За время жизни в Элладе Кора научилась разбираться в местных духах и благовониях и даже приобрела свои склонности и привязанности, но в целом запахи духов и кремов здесь были грубы и примитивны.
Усевшись получше, Кора при помощи толстяка, который командовал носильщиками, опустила занавески — с открытыми занавесками хорошо разъезжать на носилках в теплую сухую погоду, а тут то ком грязи от встречной повозки или снежок, пущенный сорванцом с плоской крыши, могут испортить одежду, а то и разбить лицо.
В носилках сразу стало полутемно, они качнулись. Носильщики подняли их профессионально — ровно и одновременно, и понесли вперед. Зря человечество отказалось от таких носилок. Конечно, жаль оставлять лошадей и автомобили без работы, но люди умеют это делать куда приятней, чем механизмы или животные.
Носилки равномерно покачивались, и Кора, еще слабая после ранения, даже задремала, представляя себе мысленно улицы, по которым ее несли ко дворцу. За бесконечную жизнь, проведенную в Афинах, она, казалось бы, знала наизусть каждую из улочек этого города, уже не городка, а настоящей столицы. Это произошло у нее на памяти. Но на памяти или в ложном воображении обманутого мозга? Вот и сейчас ей начало казаться, что ее несут не в гору, как положено, а ровно, по узкой извивающейся дороге… Она потянулась было к занавеске, чтобы открыть ее, но тут носилки резко остановили свой бег. Раздался звон оружия. Голоса. Стража дворца… Значит, просто разыгралось воображение.
Нетерпеливая мужская рука распахнула занавески. — Выходи, госпожа. Носилки опустились.
Придерживаясь рукой за стойку, чтобы не потерять равновесия, Кора вышла из носилок. Дождь со снегом усилились, ветер нес струи почти горизонтально, и Кора прикрыла лицо от зверского нападения стихий.
Толстяк, как ему и положено, резво бежал впереди носилок и теперь промок до нитки и был несчастен, затрусил к двери, за которой оранжевым отблеском горел очаг. Вслед за Корой туда же зашагали тяжело вооруженные воины в кожаных панцирях и медных шлемах — слишком просто одетые для царской стражи.
Эта мысль не успела толком отпечататься в сознании Коры, тоже поспешившей к спасительной двери.
И вот она в помещении — низком, никак не дворцовом, освещенном факелами слуг и большим открытым очагом, над которым на вертеле медленно поворачивался баран.
Над бараном склонился человек, опрыскивая его из флакона мутным винным уксусом, он был занят своим делом настолько, что не обернулся к Коре. По ту сторону очага стояла Ариадна. Она скрестила на груди тонкие ручки и смотрела на Кору спокойно и свысока, как в момент их самой первой встречи, когда герцогиня Рагоза выразила недовольство тем, что ей предлагают лишь агента номер три.
На шаг сзади Ариадны стояли рядышком Кларенс и Кларисса — то есть Пирифой и Медея.
— Какое изысканное общество, — произнесла Кора, как только обрела способность говорить.
Она резко обернулась назад, в надежде отыскать возможность бежать из этой комнаты. Но воины в кожаных куртках с длинными волосами, забранными под кожаные колпаки, надежно перекрывали вход, держа руки на рукоятках загнутых кинжалов.
Человек, который поливал уксусом барана, сделал шаг назад, вытирая пот с лица, раскрасневшегося от жара костра.
— Жаркое у нас получится на славу, — сказал он. Этого мужчину Кора также узнала — удивительно, сколько у нее знакомых в этом древнем мире! Это был великий мастер и изобретатель Дедал, в поисках которого дни и ночи проводил царь Минос.
— Скоро можно приступать к пиру, — добавил он и только тут признал Кору. — Какая радость! — сказал он, улыбаясь вольтеровской улыбкой. Лысина его блестела и отражала свет факелов. Жидкая рыжая борода казалась приклеенной. — К нам пожаловала госпожа Кора, с которой я имел честь общаться. Надеюсь, что у вас нет дурных воспоминаний о наших встречах?
Дедал засмеялся тем добрым предстарческим смехом, когда лучики добрых тонких морщинок букетиками собираются возле уголков глаз.
— Кора, — сказала Ариадна, — надеюсь, вы достаточно разумны, чтобы не устраивать здесь ковбойских трюков. Дом надежно охраняется. Пирифой привел сюда самых отъявленных головорезов из своих магнетов. А у стен дома стоят деревянные люди Дедала — прообразы роботов. Надеюсь, их вам уже приходилось встречать.
Кора молчала. В таких ситуациях, как учил комиссар Милодар, агент сохраняет шансы на выигрыш, только если ведет себя не так, как ожидает от него победитель. Когда он молчит, то приходится разговаривать преступнику. И преступник, как правило, почувствовав себя победителем, становится словоохотлив. Вот тогда-то агент должен уметь слушать. Кора умела слушать. Она молчала.
— Я предлагаю тебе, Кора, пройти в соседнюю комнату. Там удобнее. И там не будет свидетелей нашего разговора.
— Я желаю присутствовать при этом разговоре! — вдруг заявил Пирифой. Он не скрывал своей злобы — видно, до сих пор не мог простить Коре унижения у городских ворот.
— Ты еще наговоришься с ней, Кларенс, — сказала герцогиня. — Так ты идешь. Кора?
Раздвинув занавески, Ариадна двинулась в глубь дома. Кора молча последовала за ней.
Они оказались в небольшой, уютной и достаточно освещенной светильниками комнате, где с трех сторон вдоль стен тянулись низкие диваны с подушками и мягкими шкурами, чтобы было уютно возлежать или сидеть на них. Перед диванами стояли овальные столики со стеклянными и серебряными кубками. — Садись, Кора.
Ариадна двигалась ловко и быстро, и при колеблющемся свете было трудно понять, изменилась ли она за то время, пока они не виделись, или нет. Вроде бы она стала старше. Но двигалась герцогиня легко и ловко. Она разлила по кубкам мутноватую белую жидкость. — Хочу отплатить тебе добром, Кора, — сказала она. — Конечно, я не могу в ВР-круиз взять с собой виски или хорошую водку, но старина Дедал, светлая голова, соорудил достойный перегонный аппарат, так что можешь попробовать виноградной водки.
Ариадна протянула свой бокал, чтобы чокнуться. Бокал был очень красив. Видно, египетский или сирийский, как бы сплетенный из витков разноцветного стекла. Самогон оказался крепким, почти чистый спирт. С непривычки Кора закашлялась.
Ариадна спокойно выпила свой бокал до дна и улыбнулась.
— Теряешь практику, моя дорогая девочка. Тебе пора возвращаться домой и приниматься за доброе шотландское виски.
— Зачем вы все это устроили? — спросила Кора. — Позволишь еще бокал?
— Нет, спасибо, я сегодня первый день как встала. — Стрелял мой человек, — сообщила не без гордости Ариадна. — Мы думали, что если убьем или серьезно раним тебя, то они будут вынуждены убрать тебя отсюда и мы тогда кончим наши семейные дела без твоего вмешательства.
— Кентавр Хирон — замечательный лекарь, — сказала Кора.
— Недолго ему жить осталось, — сказала Ариадна. — Не смейте его трогать!
— При чем тут мы? Мы вообще никого здесь не трогаем. Отдайте нам нашего милого Густава, и больше нас никто не увидит. Думаешь, мне легко здесь без моих кремов, без моих гелей, без моих массажисток? Это же каторга! Хирона, кажется, убьет Геракл или кто-то еще из местных хулиганов. Разве вы перед отлетом не читали?
— Тогда все было так срочно… И честно сказать, порой я рада, что не знаю завтрашнего дня.
— Это ничего не дает, — ответила Ариадна. — У каждого мифа есть столько вариантов, любой может стать ВР-вариантом. Так что со знанием попадаешь впросак хуже, чем с полным неведением. Ну разве я могла предполагать, что ты сдуру вытащишь из пещеры моего жениха? — Ариадна засмеялась серебряным мелодичным смехом; свет от светильника упал на лицо и осветил сетку морщин, которые покрывали его. Да, годы здесь нелегко дались герцогине Рагозе. — А как вы выбрались с Наксоса? — спросила Кора. — Это длинная история. Зевс прислал мне на помощь Диониса. Мы жили с ним… впрочем, это не имеет отношения к нашей истории. — Много детей нажили?
— Оставьте свои глупые шутки, Кора. И не путайте субъективное время здесь, которое у каждого свое, и объективное, которое продолжается там…
— Зачем вы похитили меня, герцогиня? — спросила Кора.
Рагоза отпила еще от своего бокала, взяла спелый мандарин, очистила его, потом гневно отбросила в угол, он покатился по ковру, покрывавшему пол.
— Потому что ты мне надоела, черт побери! И когда три дня назад ты сорвала нашу последнюю, так тщательно продуманную операцию, я поняла, что хватит нам охотиться за Густавом — пора убирать тебя. Мы не можем больше рисковать. Не сегодня-завтра здешний ВР-путь Тесея заканчивается. И Густав вернется обратно в наше время, чтобы погубить нашу династию. Так что перед тобой, Кора, очень простой выбор. — Какой же?
— Или ты сегодня же даешь сигнал, чтобы тебя отсюда откомандировали, вытащили, убрали, эвакуировали! Впрочем, ты можешь куда-нибудь уехать — но ни в коем случае не приближайся больше к Тесею! — Либо?
— Либо — ты знаешь. Ты не выйдешь отсюда живой. — Меня в будущем вылечат от смерти, а у вас будут очень крупные неприятности.
— Я лучше тебя знаю, какие у меня будут неприятности. Поэтому я позабочусь о том, чтобы тебя не смогли оживить. Я знаю правила ВР-круизов не хуже тебя. И все наши покушения на Тесея, как ты понимаешь, имели в виду именно окончательное уничтожение. Так что тебя не смогут оживить… даже в Галактическом центре. И твой идиот комиссар останется без своего агента номер три… А может, триста тридцать три?
— Не важен номер, — сказала Кора и протянула свой бокал Ариадне. Хозяйка дома налила в него водки. — Важно то, что мне удалось сорвать три ваших покушения. Так что считайте, добрая тетушка Густава, что я неплохо отрабатываю свои гонорары.
— Проклятие! — вырвалось у герцогини в лучших традициях готического романа.
Но этим сцена и завершилась, потому что женщины чокнулись и выпили обжигающий напиток. — Ну как? — спросила дама Рагоза. — Ты уезжаешь? — Не могу, — по мере сил искренне ответила Кора. — Почему?
— Потому что у меня нет связи с моим временем. Только когда Тесей тем или иным образом покинет или завершит ВР-круиз, я тоже буду возвращена… — Белая рабыня, не так ли? — спросила дама Рагоза. Они еще выпили. Кора с удовлетворением подумала, что судьба благородно поступила, определив ей в соперницы даму Рагозу. Будь она союзницей, споила бы агента. С герцогиней так прекрасно пилось. Даже такая чепуха, как этот первобытный самогон.
— Здесь до черта вредных примесей, — сказала Кора о спирте.
— Ни в коем случае. Чистейший продукт, — возразила герцогиня. — Двойная перегонка. Дедал — гений своего времени. Помните, как он улетел с Крита? И с тех пор его не нашли. Я рада, что мы теперь работаем вместе. — Он знает о вашем задании? — Ни в коем случае. Но он умеет ценить необычных людей.
— Ну и компания! — искренне воскликнула Кора. — Вас здесь трое?
— Как так трое? А, ты имеешь в виду гостей из Рагозы? Да, конечно, нас трое. — Голос дамы Рагозы прозвучал лживо. Кора не знала, верить или нет. Но дама Рагоза не дала возможности рассуждать. — Не знаю, — сказала она, возвращаясь к главной теме беседы, — действительно ли ты не имеешь связи… — А вы?
— У нас есть связь. Но по своим каналам… — Наверное, нелегко вам далось отправить в Древнюю Грецию целую бригаду мстителей?
— Мы все купили себе путевки в ВР-круиз, — быстро солгала Ариадна.
— Не надо считать меня идиоткой, — ответила Кора. — Я-то знаю, что в ВР-круизе человек теряет память о своей действительной жизни. Это условие существования в этом мире. Тесей не подозревает, что он — принц Густав. Вы же все знаете. Как и я. Но решить вопрос о том, чтобы отправить сюда не участников, а охотников за человеком, могли лишь на самом верху. Боюсь, что назревает уголовное дело века…
— Пожалуй, мы сожжем тебя. Кора, — задумчиво сказала Ариадна.
— Не успеете — меня автоматически вытащат обратно, как только датчики сообщат информацию об угрозе для моей жизни.
— Кора, уходи! Не мешай нам! Мы заплатим тебе столько, сколько ты не заработаешь за три жизни!
— Спасибо за комплимент. А то этот скряга Милодар уже третий год не повышает мне категорию. Я работаю как младший инспектор, представляете?
— Кора, немедленно перестань молоть чепуху! Уходи, или мы тебя убьем.
Кора увидела, как дрожит лапка Ариадны под тяжестью старинного бокала. — Мне надо подумать, — сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51