Сделка была совершена в феврале, оплата наличными, до всеобщего сведения этот факт был доведен через неделю. Торговец недвижимостью клялся, что не знает, кто стоит за этой сделкой, но после некоторого анализа и сопоставления фактов все пришли к выводу, что владение купили либо иранцы, либо корейцы, либо японцы, либо наркобароны из Южной Америки, либо мафия. Хорошенькое соседство! Как вскоре выяснилось, все эти ребята недавно уже приобрели недвижимость на Золотом Берегу. Такие деньги могут быть только у них, больше ни у кого. Защитных механизмов нет, страна распродается.
— Тебе знакома такая фамилия — Фрэнк Беллароза?
Сюзанна на мгновение задумалась.
— Нет, не думаю.
— Мафиозо.
— Неужели? Он что, наш новый сосед?
— Именно это он мне и заявил.
— Он сказал, что он из мафии?
— Конечно, нет. Я видел его фото в газетах и по телевидению. Неужели ты не слышала эту фамилию? Епископ Беллароза.
— Он — епископ?
— Нет, Сюзанна. Это его мафиозная кличка. У них у всех есть клички.
— В самом деле? — Сюзанна отпила глоток чая и рассеянно оглядела сад. Моя жена, как и многие здешние обитатели, не слишком хорошо знакома с окружающим миром. Она читает Троллопа и Агату Кристи, никогда не слушает радио, а телевизор использует только для того, чтобы просматривать на нем видеозаписи старых фильмов. О погоде она узнает из автоматической телефонной службы. О местных событиях ей рассказывают газеты хороших новостей и модные журналы, которые регулярно доставляются местным обитателям. Что касается плохих новостей, то в их отношении она руководствуется философией Торо — если вы прочли об одной железнодорожной катастрофе, вам уже ни к чему читать обо всех остальных.
— Тебя огорчает эта новость? — спросил я.
Она пожала плечами.
— А тебя?
Как адвокат, я не люблю, когда мне отвечают вопросом на вопрос, поэтому я ограничился шуткой:
— Нет, не огорчает. По крайней мере, теперь за нашей улицей будет присматривать ФБР. А также детективы из местной полиции.
Сюзанна, видимо, какое-то время переваривала услышанное. Затем промолвила:
— Так этот человек... как его фамилия?
— Беллароза.
— Да-да. Я поговорю с ним о возможности прогулок верхом через его территорию.
— Хорошая мысль. Мне кажется, тебе удастся его уговорить.
— Я постараюсь.
Мне вспомнился анекдот, глуповатый, но подходящий к ситуации, который я тут же и выложил:
— Христофор Колумб вступает на берег Нового Света и приветствует группу туземцев «Buenos dias!» или, может, «Buon giorno», а один из туземцев поворачивается к своей жене и говорит: «Ну и сосед у нас появился!»
Сюзанна вежливо улыбнулась.
Я встал и направился к калитке, оставив Сюзанну одну с ее утренним чаем, с ее настроением и ее возможными проблемами по поводу согласования конных прогулок с доном из мафии.
Глава 3
Один из неписаных местных законов гласит, что если вы пересекаете чужую территорию пешком, то вы вторгаетесь в частное владение; если же въезжаете верхом, вы делаете это по праву уважаемого соседа.
Трудно сказать, ознакомился ли уже мистер Фрэнк Беллароза со сводом этих правил и, если ознакомился, будет ли он им следовать. Тем не менее в ту же субботу, во второй половине дня, я вторгся на его территорию, проехав сквозь посадки из сосен, которыми была отмечена граница между двумя владениями. Я ехал на Янки, второй лошади моей жены, шестилетнем мерине с запутанной родословной. У Янки всегда спокойный нрав, в отличие от Занзибар, высокопородной арабской кобылы, на которой выезжает моя жена. Янки спокойно выдерживает длительную скачку и даже взмыленный не подхватывает пневмонию. Занзибар же постоянно нуждается в дорогостоящем ветеринарном уходе. Именно извечные капризы Занзибар и привели к появлению Янки. То же самое относится и к нашим машинам: пока мой «бронко» возит за двоих, «ягуар» Сюзанны проходит ремонт в автомастерской. Видимо, это цена, которую приходится платить за высокое качество.
Выехав из перелеска, я оказался в поле, служившем прежде выпасом для лошадей. Теперь здесь появился кустарник, грозивший со временем превратиться в лес.
Я был уверен, что Беллароза, как и многие представители его мира, больше беспокоится о собственной безопасности, чем о неприкосновенности своих владений, и почти наверняка ожидал, что в какой-то момент меня остановят люди с короткой стрижкой в костюмах и остроносых ботинках — охрана.
Я ехал полем, направляясь к группе вишневых деревьев. Наступали сумерки, вечер был мягким, от влажной земли поднимался приятный аромат свежести. Только размеренно постукивали копыта Янки по сырой земле, с деревьев доносилось пение птиц. В общем, чудный вечер в пору ранней весны.
Мы с Янки въехали в вишневую рощицу. На неухоженных деревьях уже зеленели первые листочки, пробивались розоватые цветы.
В центре рощицы находился заброшенный бассейн, выложенный мозаикой, покрытой прошлогодними листьями. Вокруг него возвышалась колоннада с обвалившимися перемычками. В дальнем конце бассейна виднелась статуя Нептуна, вся заросшая мхом. Морской бог давно потерял трезубец из поднятой вверх руки, поэтому больше напоминал сатира, готового пуститься в пляс. У ног Нептуна лежала каменная рыба, когда-то из ее рта бил фонтан. В «Альгамбре» есть несколько таких уголков, воспроизводящих древнеримские развалины. Теперь, по иронии судьбы, они и сами превратились в настоящие руины.
Сам главный дом в «Альгамбре» выстроен в испанском стиле, с арками, балкончиками и красной черепичной крышей. Колонны, поддерживающие главный портик, были вывезены с развалин Карфагена в 20-х годах. Тогда было модно прихватывать с собой громоздкие сувениры с археологических раскопок. Никто к тому же не чинил запретов.
Не знаю, что бы я сделал, будь у меня куча денег, но тешу себя мыслью, что продолжал бы вести достаточно скромный образ жизни. Хотя сдержанность в запросах, скорее всего, диктуется самими условиями нашей жизни, когда вокруг более чем достаточно всего необходимого для нормального бытия. Сдержанность была совсем не в ходу в шумных двадцатых годах. Человек может быть продуктом только своего времени, а не какого-то иного.
Я проехал по руинам старого сада, затем поднялся по склону холма. В четверти мили к востоку в тени притаилось главное здание «Альгамбры». Свет был включен только в одной из комнат второго этажа, я знал, что там находится библиотека.
Библиотека «Альгамбры», как и многие другие комнаты в здешних особняках, обставлена мебелью, вывезенной из Европы. Первые владельцы и создатели «Альгамбры», мистер и миссис Джулиус Дилуорф, во время своей поездки в Европу в двадцатых годах приглядели для себя резную дубовую библиотеку их английского хозяина, пэра, чье имя я вспомнить не в состоянии. Дилуорфы предложили ему продать всю библиотеку целиком. Предложение было неожиданным, но заманчивым. Старый джентльмен, вероятно, нуждавшийся в наличности по причине разорения в период Первой мировой войны (той самой, во время которой обогатились Дилуорфы), согласился, и сделка состоялась.
Я понаблюдал какое-то время за окном библиотеки, затем заставил Янки повернуть назад и поехал вниз по склону, направляясь к вишневому саду.
На этот раз среди колонн у пруда паслась белая лошадь. В седле темнела знакомая фигура женщины в джинсах в обтяжку и в черном свитере. Когда я подъехал ближе, она на мгновение обернулась. Это была моя жена Сюзанна, но, судя по ее взгляду, я понял, что сейчас она не такая, как всегда. Имеется в виду, что моя жена обожает разыгрывать спектакли. Итак, включившись с ходу в игру, я окликнул ее:
— Кто вы?
Она повернулась ко мне и вместо ответа спросила ледяным голосом:
— А вы кто?
Я еще не уяснил себе свою роль, поэтому пришлось импровизировать.
— Я — хозяин этих земель. Вы заблудились или намеренно вторглись в мои владения?
— Ни то ни другое. Судя по вашей оборванной одежде и полудохлой кляче, никакой вы не хозяин.
— Перестаньте оскорблять меня. Вы здесь одна?
— Была, пока вы мне не помешали, — ответствовала она.
Я принудил Янки встать бок о бок с белой арабской кобылой.
— Ваше имя?
— Дафна. Теперь ваш черед представиться.
Я еще не успел придумать для себя имя, поэтому грозно произнес:
— Вам следовало бы знать имя того, на чьей земле вы оказались. Слезайте с лошади.
— С какой стати?
— Это мой приказ. Если вы ослушаетесь, мне придется применить силу, а вам отведать моей плетки. На землю, говорят вам!
Она неохотно спустилась на землю.
— Привяжите лошадь.
Она привязала лошадь к вишневому дереву и встала, глядя на меня в упор.
— Снимайте одежды.
Она замотала головой.
— Не стану.
— Нет, вам придется подчиниться, — крикнул я. — Быстрее!
Помедлив, она сняла свой свитер, обнажив крепкие торчащие груди. Она стояла со свитером в руках и исподлобья смотрела на меня.
— Остальное тоже снимать?
— Да.
Она швырнула свитер на землю, сбросила сапожки и носки. Затем стянула с себя джинсы и трусики и положила их на траву.
Я подъехал к ней вплотную и оглядел в слабеющем закатном свете ее обнаженное тело.
— Теперь вы не будете столь надменны, Дафна?
— Нет, сэр.
Вообще идея о необходимости разнообразить любовные утехи принадлежит Сюзанне, но, сказать по правде, я совсем не жалуюсь на то, что мне приходится играть все новые роли в ее сексуальных фантазиях. Иногда эти спектакли срежиссированы самой Сюзанной, иногда (как сейчас, например) они являются плодом импровизаций. Действие разыгрывается на разных сценах, в зависимости от сезона: зимой мы занимаемся этим в конюшне или, когда нам хочется вновь окунуться в нашу юность, у горящего камина в заброшенном особняке.
Это был наш первый спектакль на открытом воздухе в начинающемся сезоне. Есть что-то особенное в фигуре женщины, стоящей обнаженной среди поля или в лесу, что-то пробуждающее первобытные инстинкты у обоих полов. Хотя такое поведение и нарушает кое-какие законы, касающиеся общественной нравственности. Поверьте мне на слово — к таким мелочам, как укусы муравьев или даже шмелей, очень быстро привыкаешь.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Все, что мне будет угодно. — Я смотрел на длинные рыжие развевающиеся волосы Сюзанны, покорно ожидающей моих приказаний. У Сюзанны не было актеров среди ее предков, но способности к игре были, видимо, у нее в крови: ничто не выдавало в ее поведении, что она — моя жена. Она была просто голой, беззащитной женщиной, которую вот-вот изнасилует незнакомец. У нее даже подрагивали колени, ей было страшно.
— Пожалуйста, сэр, делайте со мной все, что вы собирались, но делайте это скорее, скорее.
Из меня выходит не самый лучший импровизатор, я скорее аккуратный исполнитель тех ролей, которые мне отводит Сюзанна. По крайней мере, тогда я хоть знаю, в какой исторической эпохе я действую. Иногда я представляю римлянина, иногда — варвара, рыцаря или аристократа, а она — рабыню, крестьянку или же надменную дворянку, попавшую в лапы черни.
Я подъехал еще ближе и взял в руки ее вздернутый вверх подбородок.
— Ты смущена?
— Да, сэр.
Должен заметить, что Сюзанна частенько выступает в роли хозяйки положения, а я разыгрываю обнаженного раба на аукционе или узника со связанными руками. Если вы подумали, что мы — какие-нибудь извращенцы, то спешу сообщить вам, что мы оба зарегистрированные члены республиканской партии и епископальной церкви. Мы усердные прихожане, только если речь не идет о сезоне прогулок на яхтах.
Как бы там ни было, я вообразил, что мы находимся в семнадцатом веке, или что-то около этого, так, по крайней мере, выходило из напыщенного диалога, который мы успели разыграть. Я выдал еще одну высокопарную фразу:
— Ты ли та Дафна, коя является супругой сэра Джона Уортиштона?
— Да, я — та самая, сэр. А вы — не кто иной, как лорд Хардвик? Я пришла молить о вашем участии в заступничестве за мужа моего перед его светлостью королем.
Я действительно почувствовал свое — мужское — достоинство и пожалел, что надел на прогулку такие тесные штаны.
— Да, — молвил я. — Я плоть от плоти славного рода Хардвиков.
Жена моя не могла сдержать улыбки.
Она упала на колени и обвила руками мой сапог.
— О, умоляю вас, ваша честь, передайте мое прошение его величеству королю Карлу.
Я не силен в истории, но не в ней сейчас суть. Суть несколько в другом.
— Чем ты можешь отплатить за оказанную услугу? — произнес я.
— Я сделаю все, что вы прикажете.
Вот в этом суть. Спектакль окончательно разогрел меня, и я решил приступить к последнему акту.
— Встань, — скомандовал я. Она встала, я схватил ее за запястье и освободил свою ногу из стремени. — Поставь правую ногу в стремя.
Ее обнаженная ступня коснулась стремени, я рывком поднял ее и посадил перед собой. Мы оказались лицом к лицу в тесном английском седле. Она обвила меня руками и прижалась ко мне грудями. Я пришпорил Янки — он двинулся вперед.
— Вытащи это, — приказал я.
Она расстегнула молнию и извлекла мой член своими горячими ладонями.
— Вложи его в себя, — не унимался я.
Она вздохнула и произнесла:
— Я делаю это только во имя спасения моего супруга. Он был доселе моим единственным господином.
Мне в голову пришло еще несколько заумных фраз, но власть над интеллектом уже захватили гормоны.
— Вложи его в себя! — зарычал я.
Она приподнялась и села на мой член, издав возглас, полный изумления.
— Теперь держись. — Я сильнее пришпорил Янки, и он перешел на галоп. Сюзанна обхватила меня покрепче и обвила свои сильные ноги вокруг моего торса. Она уткнулась лицом в мое плечо и начала постанывать по мере того, как галоп становился все яростней. Это было уже отнюдь не игрой.
Происходящее полностью захватило меня. Я неплохо держусь на коне, но к подобным экспериментам не совсем готов. Янки шел бодрым галопом через вишневую рощу, затем через луг. Над нами витал запах конского пота, сырой земли, наших тел и мускусный аромат Сюзанны.
Боже, ну и скачки! Сюзанна тяжело дышит у меня на плече, я тоже задыхаюсь, а что творится на седле, и передать невозможно.
Сюзанна кончила первой и вскрикнула так громко, что вспугнула фазана с ветки дерева. Я кончил вторым и неосознанно так натянул поводья, что Янки чуть не рухнул на землю.
Лошадь встала и начала щипать траву, как будто ничего не произошло. Сюзанна и я оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться. Наконец я произнес:
— Ну и... вот это скачки...
— Простите меня за то, что я вторглась на вашу землю, сэр, — улыбнулась Сюзанна.
— Я солгал. Это была не моя земля.
— Ничего страшного. У меня тоже нет мужа в заточении у короля.
Мы рассмеялись.
— Что ты там делал? — спросила она.
— То же, что и ты. Совершал прогулку верхом.
— Навестил нашего соседа?
— Нет, — ответил я. — Но я видел, что у него горит свет.
— Я собираюсь поговорить с ним.
— Возможно, тебе стоит сначала одеться.
— Возможно, разговор будет удачнее, если я останусь как есть. Он приятный мужчина?
— Он неплох. Для тех, кто любит итальянский тип.
— Вот и хорошо.
Я развернул Янки.
— Я подвезу тебя до Занзибар и до твоей одежды.
— Нет, я слезу и пройдусь пешком. — Она выпрямилась.
— Я бы тебе не советовал.
— Не беспокойся. Дай мне руку.
Сюзанна спустилась на землю и пошла назад. Я окликнул ее.
— У тебя не остается времени на разговоры с Белларозой. Мы приглашены сегодня к Элтонам.
Она махнула рукой, чтобы показать, что услышала мои слова. Я глядел вслед моей жене, в голом виде пересекавшей луг и затем скрывшейся в тени вишневых деревьев. Я повернул к дому.
Через минуту или около того мое достоинство уже свободно помещалось в штанах.
В постели мы также занимаемся любовью, так что вы не думайте. И получаем от этого удовольствие. Просто я считаю, что браки, основанные на примитивных привычках, крайне недолговечны, так же как люди, не умеющие подниматься над суетой. Они просто рискуют свихнуться в какой-то момент. С другой стороны, я отдаю себе отчет в том, что у сексуальных фантазий также есть опасный предел, за которым начинается безумие. Мы с Сюзанной несколько раз приближались к этой границе, но вовремя останавливались.
Я вновь пересек сосновую границу между участками. Мне не хотелось, конечно, оставлять Сюзанну, бродящую в таком виде по темному лесу, но, когда она говорит, что все в порядке, это следует понимать как «оставь меня в покое».
«Ну что же, — подумал я, — рассада куплена и высажена, разбитые окна в главном доме закрыты фанерой, на обед у нас был цыпленок со спаржей, его доставили из ресторана, мне удалось съездить в поселок и зайти по делам, вечером состоялась прогулка верхом и приятное дополнение к ней. В общем, получилась интересная, продуктивная и полноценная суббота. Я обожаю субботы».
Глава 4
На седьмой день Господь Бог отдыхал. Позже существа, созданные на шестой день творения мира, сочли, что им следует поступать так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Тебе знакома такая фамилия — Фрэнк Беллароза?
Сюзанна на мгновение задумалась.
— Нет, не думаю.
— Мафиозо.
— Неужели? Он что, наш новый сосед?
— Именно это он мне и заявил.
— Он сказал, что он из мафии?
— Конечно, нет. Я видел его фото в газетах и по телевидению. Неужели ты не слышала эту фамилию? Епископ Беллароза.
— Он — епископ?
— Нет, Сюзанна. Это его мафиозная кличка. У них у всех есть клички.
— В самом деле? — Сюзанна отпила глоток чая и рассеянно оглядела сад. Моя жена, как и многие здешние обитатели, не слишком хорошо знакома с окружающим миром. Она читает Троллопа и Агату Кристи, никогда не слушает радио, а телевизор использует только для того, чтобы просматривать на нем видеозаписи старых фильмов. О погоде она узнает из автоматической телефонной службы. О местных событиях ей рассказывают газеты хороших новостей и модные журналы, которые регулярно доставляются местным обитателям. Что касается плохих новостей, то в их отношении она руководствуется философией Торо — если вы прочли об одной железнодорожной катастрофе, вам уже ни к чему читать обо всех остальных.
— Тебя огорчает эта новость? — спросил я.
Она пожала плечами.
— А тебя?
Как адвокат, я не люблю, когда мне отвечают вопросом на вопрос, поэтому я ограничился шуткой:
— Нет, не огорчает. По крайней мере, теперь за нашей улицей будет присматривать ФБР. А также детективы из местной полиции.
Сюзанна, видимо, какое-то время переваривала услышанное. Затем промолвила:
— Так этот человек... как его фамилия?
— Беллароза.
— Да-да. Я поговорю с ним о возможности прогулок верхом через его территорию.
— Хорошая мысль. Мне кажется, тебе удастся его уговорить.
— Я постараюсь.
Мне вспомнился анекдот, глуповатый, но подходящий к ситуации, который я тут же и выложил:
— Христофор Колумб вступает на берег Нового Света и приветствует группу туземцев «Buenos dias!» или, может, «Buon giorno», а один из туземцев поворачивается к своей жене и говорит: «Ну и сосед у нас появился!»
Сюзанна вежливо улыбнулась.
Я встал и направился к калитке, оставив Сюзанну одну с ее утренним чаем, с ее настроением и ее возможными проблемами по поводу согласования конных прогулок с доном из мафии.
Глава 3
Один из неписаных местных законов гласит, что если вы пересекаете чужую территорию пешком, то вы вторгаетесь в частное владение; если же въезжаете верхом, вы делаете это по праву уважаемого соседа.
Трудно сказать, ознакомился ли уже мистер Фрэнк Беллароза со сводом этих правил и, если ознакомился, будет ли он им следовать. Тем не менее в ту же субботу, во второй половине дня, я вторгся на его территорию, проехав сквозь посадки из сосен, которыми была отмечена граница между двумя владениями. Я ехал на Янки, второй лошади моей жены, шестилетнем мерине с запутанной родословной. У Янки всегда спокойный нрав, в отличие от Занзибар, высокопородной арабской кобылы, на которой выезжает моя жена. Янки спокойно выдерживает длительную скачку и даже взмыленный не подхватывает пневмонию. Занзибар же постоянно нуждается в дорогостоящем ветеринарном уходе. Именно извечные капризы Занзибар и привели к появлению Янки. То же самое относится и к нашим машинам: пока мой «бронко» возит за двоих, «ягуар» Сюзанны проходит ремонт в автомастерской. Видимо, это цена, которую приходится платить за высокое качество.
Выехав из перелеска, я оказался в поле, служившем прежде выпасом для лошадей. Теперь здесь появился кустарник, грозивший со временем превратиться в лес.
Я был уверен, что Беллароза, как и многие представители его мира, больше беспокоится о собственной безопасности, чем о неприкосновенности своих владений, и почти наверняка ожидал, что в какой-то момент меня остановят люди с короткой стрижкой в костюмах и остроносых ботинках — охрана.
Я ехал полем, направляясь к группе вишневых деревьев. Наступали сумерки, вечер был мягким, от влажной земли поднимался приятный аромат свежести. Только размеренно постукивали копыта Янки по сырой земле, с деревьев доносилось пение птиц. В общем, чудный вечер в пору ранней весны.
Мы с Янки въехали в вишневую рощицу. На неухоженных деревьях уже зеленели первые листочки, пробивались розоватые цветы.
В центре рощицы находился заброшенный бассейн, выложенный мозаикой, покрытой прошлогодними листьями. Вокруг него возвышалась колоннада с обвалившимися перемычками. В дальнем конце бассейна виднелась статуя Нептуна, вся заросшая мхом. Морской бог давно потерял трезубец из поднятой вверх руки, поэтому больше напоминал сатира, готового пуститься в пляс. У ног Нептуна лежала каменная рыба, когда-то из ее рта бил фонтан. В «Альгамбре» есть несколько таких уголков, воспроизводящих древнеримские развалины. Теперь, по иронии судьбы, они и сами превратились в настоящие руины.
Сам главный дом в «Альгамбре» выстроен в испанском стиле, с арками, балкончиками и красной черепичной крышей. Колонны, поддерживающие главный портик, были вывезены с развалин Карфагена в 20-х годах. Тогда было модно прихватывать с собой громоздкие сувениры с археологических раскопок. Никто к тому же не чинил запретов.
Не знаю, что бы я сделал, будь у меня куча денег, но тешу себя мыслью, что продолжал бы вести достаточно скромный образ жизни. Хотя сдержанность в запросах, скорее всего, диктуется самими условиями нашей жизни, когда вокруг более чем достаточно всего необходимого для нормального бытия. Сдержанность была совсем не в ходу в шумных двадцатых годах. Человек может быть продуктом только своего времени, а не какого-то иного.
Я проехал по руинам старого сада, затем поднялся по склону холма. В четверти мили к востоку в тени притаилось главное здание «Альгамбры». Свет был включен только в одной из комнат второго этажа, я знал, что там находится библиотека.
Библиотека «Альгамбры», как и многие другие комнаты в здешних особняках, обставлена мебелью, вывезенной из Европы. Первые владельцы и создатели «Альгамбры», мистер и миссис Джулиус Дилуорф, во время своей поездки в Европу в двадцатых годах приглядели для себя резную дубовую библиотеку их английского хозяина, пэра, чье имя я вспомнить не в состоянии. Дилуорфы предложили ему продать всю библиотеку целиком. Предложение было неожиданным, но заманчивым. Старый джентльмен, вероятно, нуждавшийся в наличности по причине разорения в период Первой мировой войны (той самой, во время которой обогатились Дилуорфы), согласился, и сделка состоялась.
Я понаблюдал какое-то время за окном библиотеки, затем заставил Янки повернуть назад и поехал вниз по склону, направляясь к вишневому саду.
На этот раз среди колонн у пруда паслась белая лошадь. В седле темнела знакомая фигура женщины в джинсах в обтяжку и в черном свитере. Когда я подъехал ближе, она на мгновение обернулась. Это была моя жена Сюзанна, но, судя по ее взгляду, я понял, что сейчас она не такая, как всегда. Имеется в виду, что моя жена обожает разыгрывать спектакли. Итак, включившись с ходу в игру, я окликнул ее:
— Кто вы?
Она повернулась ко мне и вместо ответа спросила ледяным голосом:
— А вы кто?
Я еще не уяснил себе свою роль, поэтому пришлось импровизировать.
— Я — хозяин этих земель. Вы заблудились или намеренно вторглись в мои владения?
— Ни то ни другое. Судя по вашей оборванной одежде и полудохлой кляче, никакой вы не хозяин.
— Перестаньте оскорблять меня. Вы здесь одна?
— Была, пока вы мне не помешали, — ответствовала она.
Я принудил Янки встать бок о бок с белой арабской кобылой.
— Ваше имя?
— Дафна. Теперь ваш черед представиться.
Я еще не успел придумать для себя имя, поэтому грозно произнес:
— Вам следовало бы знать имя того, на чьей земле вы оказались. Слезайте с лошади.
— С какой стати?
— Это мой приказ. Если вы ослушаетесь, мне придется применить силу, а вам отведать моей плетки. На землю, говорят вам!
Она неохотно спустилась на землю.
— Привяжите лошадь.
Она привязала лошадь к вишневому дереву и встала, глядя на меня в упор.
— Снимайте одежды.
Она замотала головой.
— Не стану.
— Нет, вам придется подчиниться, — крикнул я. — Быстрее!
Помедлив, она сняла свой свитер, обнажив крепкие торчащие груди. Она стояла со свитером в руках и исподлобья смотрела на меня.
— Остальное тоже снимать?
— Да.
Она швырнула свитер на землю, сбросила сапожки и носки. Затем стянула с себя джинсы и трусики и положила их на траву.
Я подъехал к ней вплотную и оглядел в слабеющем закатном свете ее обнаженное тело.
— Теперь вы не будете столь надменны, Дафна?
— Нет, сэр.
Вообще идея о необходимости разнообразить любовные утехи принадлежит Сюзанне, но, сказать по правде, я совсем не жалуюсь на то, что мне приходится играть все новые роли в ее сексуальных фантазиях. Иногда эти спектакли срежиссированы самой Сюзанной, иногда (как сейчас, например) они являются плодом импровизаций. Действие разыгрывается на разных сценах, в зависимости от сезона: зимой мы занимаемся этим в конюшне или, когда нам хочется вновь окунуться в нашу юность, у горящего камина в заброшенном особняке.
Это был наш первый спектакль на открытом воздухе в начинающемся сезоне. Есть что-то особенное в фигуре женщины, стоящей обнаженной среди поля или в лесу, что-то пробуждающее первобытные инстинкты у обоих полов. Хотя такое поведение и нарушает кое-какие законы, касающиеся общественной нравственности. Поверьте мне на слово — к таким мелочам, как укусы муравьев или даже шмелей, очень быстро привыкаешь.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Все, что мне будет угодно. — Я смотрел на длинные рыжие развевающиеся волосы Сюзанны, покорно ожидающей моих приказаний. У Сюзанны не было актеров среди ее предков, но способности к игре были, видимо, у нее в крови: ничто не выдавало в ее поведении, что она — моя жена. Она была просто голой, беззащитной женщиной, которую вот-вот изнасилует незнакомец. У нее даже подрагивали колени, ей было страшно.
— Пожалуйста, сэр, делайте со мной все, что вы собирались, но делайте это скорее, скорее.
Из меня выходит не самый лучший импровизатор, я скорее аккуратный исполнитель тех ролей, которые мне отводит Сюзанна. По крайней мере, тогда я хоть знаю, в какой исторической эпохе я действую. Иногда я представляю римлянина, иногда — варвара, рыцаря или аристократа, а она — рабыню, крестьянку или же надменную дворянку, попавшую в лапы черни.
Я подъехал еще ближе и взял в руки ее вздернутый вверх подбородок.
— Ты смущена?
— Да, сэр.
Должен заметить, что Сюзанна частенько выступает в роли хозяйки положения, а я разыгрываю обнаженного раба на аукционе или узника со связанными руками. Если вы подумали, что мы — какие-нибудь извращенцы, то спешу сообщить вам, что мы оба зарегистрированные члены республиканской партии и епископальной церкви. Мы усердные прихожане, только если речь не идет о сезоне прогулок на яхтах.
Как бы там ни было, я вообразил, что мы находимся в семнадцатом веке, или что-то около этого, так, по крайней мере, выходило из напыщенного диалога, который мы успели разыграть. Я выдал еще одну высокопарную фразу:
— Ты ли та Дафна, коя является супругой сэра Джона Уортиштона?
— Да, я — та самая, сэр. А вы — не кто иной, как лорд Хардвик? Я пришла молить о вашем участии в заступничестве за мужа моего перед его светлостью королем.
Я действительно почувствовал свое — мужское — достоинство и пожалел, что надел на прогулку такие тесные штаны.
— Да, — молвил я. — Я плоть от плоти славного рода Хардвиков.
Жена моя не могла сдержать улыбки.
Она упала на колени и обвила руками мой сапог.
— О, умоляю вас, ваша честь, передайте мое прошение его величеству королю Карлу.
Я не силен в истории, но не в ней сейчас суть. Суть несколько в другом.
— Чем ты можешь отплатить за оказанную услугу? — произнес я.
— Я сделаю все, что вы прикажете.
Вот в этом суть. Спектакль окончательно разогрел меня, и я решил приступить к последнему акту.
— Встань, — скомандовал я. Она встала, я схватил ее за запястье и освободил свою ногу из стремени. — Поставь правую ногу в стремя.
Ее обнаженная ступня коснулась стремени, я рывком поднял ее и посадил перед собой. Мы оказались лицом к лицу в тесном английском седле. Она обвила меня руками и прижалась ко мне грудями. Я пришпорил Янки — он двинулся вперед.
— Вытащи это, — приказал я.
Она расстегнула молнию и извлекла мой член своими горячими ладонями.
— Вложи его в себя, — не унимался я.
Она вздохнула и произнесла:
— Я делаю это только во имя спасения моего супруга. Он был доселе моим единственным господином.
Мне в голову пришло еще несколько заумных фраз, но власть над интеллектом уже захватили гормоны.
— Вложи его в себя! — зарычал я.
Она приподнялась и села на мой член, издав возглас, полный изумления.
— Теперь держись. — Я сильнее пришпорил Янки, и он перешел на галоп. Сюзанна обхватила меня покрепче и обвила свои сильные ноги вокруг моего торса. Она уткнулась лицом в мое плечо и начала постанывать по мере того, как галоп становился все яростней. Это было уже отнюдь не игрой.
Происходящее полностью захватило меня. Я неплохо держусь на коне, но к подобным экспериментам не совсем готов. Янки шел бодрым галопом через вишневую рощу, затем через луг. Над нами витал запах конского пота, сырой земли, наших тел и мускусный аромат Сюзанны.
Боже, ну и скачки! Сюзанна тяжело дышит у меня на плече, я тоже задыхаюсь, а что творится на седле, и передать невозможно.
Сюзанна кончила первой и вскрикнула так громко, что вспугнула фазана с ветки дерева. Я кончил вторым и неосознанно так натянул поводья, что Янки чуть не рухнул на землю.
Лошадь встала и начала щипать траву, как будто ничего не произошло. Сюзанна и я оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться. Наконец я произнес:
— Ну и... вот это скачки...
— Простите меня за то, что я вторглась на вашу землю, сэр, — улыбнулась Сюзанна.
— Я солгал. Это была не моя земля.
— Ничего страшного. У меня тоже нет мужа в заточении у короля.
Мы рассмеялись.
— Что ты там делал? — спросила она.
— То же, что и ты. Совершал прогулку верхом.
— Навестил нашего соседа?
— Нет, — ответил я. — Но я видел, что у него горит свет.
— Я собираюсь поговорить с ним.
— Возможно, тебе стоит сначала одеться.
— Возможно, разговор будет удачнее, если я останусь как есть. Он приятный мужчина?
— Он неплох. Для тех, кто любит итальянский тип.
— Вот и хорошо.
Я развернул Янки.
— Я подвезу тебя до Занзибар и до твоей одежды.
— Нет, я слезу и пройдусь пешком. — Она выпрямилась.
— Я бы тебе не советовал.
— Не беспокойся. Дай мне руку.
Сюзанна спустилась на землю и пошла назад. Я окликнул ее.
— У тебя не остается времени на разговоры с Белларозой. Мы приглашены сегодня к Элтонам.
Она махнула рукой, чтобы показать, что услышала мои слова. Я глядел вслед моей жене, в голом виде пересекавшей луг и затем скрывшейся в тени вишневых деревьев. Я повернул к дому.
Через минуту или около того мое достоинство уже свободно помещалось в штанах.
В постели мы также занимаемся любовью, так что вы не думайте. И получаем от этого удовольствие. Просто я считаю, что браки, основанные на примитивных привычках, крайне недолговечны, так же как люди, не умеющие подниматься над суетой. Они просто рискуют свихнуться в какой-то момент. С другой стороны, я отдаю себе отчет в том, что у сексуальных фантазий также есть опасный предел, за которым начинается безумие. Мы с Сюзанной несколько раз приближались к этой границе, но вовремя останавливались.
Я вновь пересек сосновую границу между участками. Мне не хотелось, конечно, оставлять Сюзанну, бродящую в таком виде по темному лесу, но, когда она говорит, что все в порядке, это следует понимать как «оставь меня в покое».
«Ну что же, — подумал я, — рассада куплена и высажена, разбитые окна в главном доме закрыты фанерой, на обед у нас был цыпленок со спаржей, его доставили из ресторана, мне удалось съездить в поселок и зайти по делам, вечером состоялась прогулка верхом и приятное дополнение к ней. В общем, получилась интересная, продуктивная и полноценная суббота. Я обожаю субботы».
Глава 4
На седьмой день Господь Бог отдыхал. Позже существа, созданные на шестой день творения мира, сочли, что им следует поступать так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74