Это гораздо проще, чем осознавать горькую действительность. Корд снова медленно открыл глаза. Стефен все еще восседал на краю кровати. Напоминающий херувима-переростка, светловолосый и темноглазый, он был полной противоположностью Корду.
– О’Харли думал, что его дочь выйдет замуж за самого достойного представителя семейства, а не за какую-то белую ворону. Может, она уже узнала, что Алекса нет в живых, и передумала, – сказал Корд кузену.
При упоминании имени Алекса и его смерти Стефен, похоже, сразу протрезвел. «Им всем по-прежнему больно», – напомнил себе Корд. – Им всем…»
Корд оттолкнулся от дверного косяка и широкими шагами вернулся на балкон. Около стены стоял стул с плетеной спинкой. Молодой человек сел и откинулся назад, поставив стул на две задние ножки. Упершись затылком в стену, Корд вскинул к губам бутылку и осушил ее одним махом. Внезапно его внимание привлек легкий шум у дверей: Стефен последовал за ним на балкон.
– Мне не нужен надсмотрщик, – сказал Корд, даже не пытаясь скрыть сквозившую в голосе горечь. Он отшвырнул бутылку, и она с глухим звуком покатилась по полу. – Почему бы тебе не пойти вниз и не поиграть с Тони? Или помоги угощать отца Переса пирожными и кларетом.
– А ты намерен упиться до смерти?
Корд не мог бы точно сказать, что больше его взбесило: неподдельная забота во взгляде Стефена или открытая жалость, сквозящая в его тоне. Проигнорировав и то и другое, он промолчал, так что Стефен вскоре удалился по галерее в собственную комнату.
Дождь усилился, с неба лился сплошной водный поток, искрящийся в свете, пробивающемся из окон дома. Вдалеке просматривались лишь несколько фонарей.
«Ты намерен упиться до смерти?» Прощальный выпад кузена не давал ему покоя.
– Хотел бы я, чтобы это было так просто, – прошептал Корд куда-то в сырую ночь.
Он оказался слишком труслив, чтобы заставить себя напиться до смерти, ведь не было никакой гарантии, что ночные кошмары не будут преследовать его неотступно даже на пути в преисподнюю.
3
Селин только раз или два в жизни присутствовала на мессе, поэтому, укрывшись в глубокой тени кафедрального собора святого Людовика и моля Бога помочь ей выбраться из города, чувствовала себя почти самозванкой. Девушка плотнее закуталась в накидку и постаралась унять дыхание. Волосы под капюшоном были влажными и спутались, туфли промокли насквозь, юбка была забрызгана грязью. Единственное, что у нее оказалось с собой, – это монеты, спрятанные за лифом платья. У нее не было времени прихватить что-то еще. Селин остановилась возле церкви на несколько секунд: принять более спокойный вид и унять резкую боль в боку.
Прислонившись к углу здания, она заметила подъезжающий прямо к собору экипаж. Селин сделала шаг назад, стараясь держаться в тени, и оттуда наблюдала, как слезает с козел извозчик. Он встал посреди улицы, споря о чем-то с невидимым пассажиром. Наконец, после короткой дискуссии, возница покачал головой, сплюнул и снова забрался на свое место. Дверца распахнулась с такой силой, что ударилась о стенку экипажа.
Селин увидела, как из кареты вышла женщина в темной накидке с капюшоном, застегнутым под подбородком массивной золотой брошью, сверкнувшей в свете тусклого фонаря. Придерживая подол платья, чтобы не испачкать его в грязи, незнакомка решительно направилась прямо к дверям собора. Только сейчас Селин поняла, что женщина обязательно пройдет совсем рядом с ней, но было слишком поздно.
Затаив дыхание, Селин ждала, надеясь, что сможет спрятаться в тени. Каблучки туфель незнакомки решительно стучали по мокрому деревянному настилу. Из-за завесы дождя все отчетливее проступала фигурка в накидке. Селин зажмурила глаза и затаила дыхание. На какое-то мгновение девушке показалось, что ей удалось остаться незамеченной, поэтому она даже вздрогнула от испуга, когда женщина схватила ее за запястье. Подавив желание громко закричать, Селин попыталась рывком освободить руку, но незнакомка уже распахнула двери и втащила девушку внутрь.
Рядом с небольшой коробкой для пожертвований в пользу нищих горела тонкая высокая свеча. Когда дверь за ними захлопнулась, пламя едва не погасло. Селин повернулась, готовая возмущенно протестовать, но от дыма благоухающего ладана у нее защипало глаза. Несколько раз моргнув, она поняла, что стоит лицом к лицу с молодой дамой, скорее всего своей ровесницей. Во всем остальном девушка оказалась полной противоположностью Селин: так разнятся светлая луна и темное ночное небо. У незнакомки были круглые голубые глаза, бледная кожа и кудрявые золотистые волосы.
Девушка откинула назад капюшон и внимательно осмотрела Селин с ног до головы. Внезапно лицо ее озарилось широкой улыбкой. На щечках тут же заиграли две пикантные ямочки, так что у Селин отпали всякие сомнения: перед ней ангел.
– Поверить не могу! Наконец Бог услышал мои мольбы и как вовремя! Я уже готова была сдаться! – Красавица расстегнула брошь на капюшоне, быстро стянула с себя накидку и протянула ее Селин. – Вот, бери и поскорее. А мне давай твою.
– О чем вы говорите? – Селин показалось, что она попала в какой-то сказочный мир.
– У меня не так много времени. – Девушка оглянулась на двери и дернула Селин за край накидки. – Бери и давай мне твою!
– Но…
– Послушай, насколько я понимаю, у тебя имеются причины посреди ночи прятаться здесь одной. Легко догадаться, что ты откуда-то сбежала. Разве я не права?
Совсем тихий шепот тем не менее ясно разносился по всему пустому вестибюлю собора. Селин оглянулась по сторонам, не желая отвечать.
– Пожалуйста, я тебя умоляю! Ты должна мне помочь, – шептала девушка. В руках ее болталась забытая на время накидка. – Я тоже пытаюсь сбежать.
– Я сейчас не в состоянии кому-то помочь, – призналась Селин, заинтригованная, однако, тем, что незнакомка быстро разгадала, в каком она сейчас положении. – Вы правы. Я действительно спешу выбраться из этого города.
– Хорошо. Дай мне свою накидку. Селин посмотрела в глубь темного собора.
Рядом с алтарем мерцали поминальные свечи, словно золотые скачущие язычки не переставая читали молитву за молитвой. В девушке не чувствовалось ничего ужасного, она просто стояла рядом и нетерпеливо ждала, когда Селин примет решение. Наконец Селин потянула за шнурок накидки, завязанный на шее.
– Почему вы так хотите мне помочь? – спросила она.
– Я предлагаю тебе способ выбраться отсюда в обмен на мою собственную свободу.
Селин протянула незнакомке свою накидку и взяла ее, ощутив под пальцами тепло и мягкость темно-красного бархата. Когда она попыталась застегнуть золотую брошь, пальцы ее задрожали. Не произнося ни слова, Селин ждала, пока девушка набросит на плечи полученный взамен зеленый наряд.
Блондинка снова улыбнулась, и Селин больше ни секунды не сомневалась, что Господь Бог послал с небес одного из своих ангелочков, чтобы ее спасти. Она накинула капюшон на мокрые черные волосы.
Незнакомка подтолкнула Селин к дверям собора:
– Не снимай капюшон, пробеги по улице и сразу забирайся в экипаж.
– Но извозчик…
– Он ждет не дождется, когда от меня отделается. Ну, появишься ты. Просто не позволяй ему увидеть твое лицо или волосы. Он настоящий деревенщина – даже не подумает помочь тебе сесть в экипаж. Так что просто забирайся и захлопни за собой дверцу.
– Но я ни за что не смогу сойти за вас…
– Там, куда ты направишься, меня никто никогда не видел. У тебя начнется совершенно новая жизнь, если ты решишься на это. К тому времени, когда они выяснят, что ты это не я, будет слишком поздно что-либо предпринимать, и я смогу считать себя свободной.
– А мне ничего не угрожает? – Селин сама себе не верила, что всерьез обсуждает этот безумный план.
– Я никогда не согласилась бы подвергнуть кого-либо опасности. Так ты согласна?
Девушка уже положила ладонь на ручку двери и, немного приоткрыв ее, подтолкнула Селин под дождь. Экипаж по-прежнему стоял неподалеку. Возница, скрючившись, сидел на козлах. Но Селин не могла уехать, не задав последнего вопроса.
– Если я сегодня займу ваше место, что будете делать вы?
Казалось, это было невозможно, но ямочки на щеках незнакомки стали еще глубже.
– Я исполню самое свое заветное желание: хочу стать монахиней. – Девушка украдкой наблюдала за возницей через приоткрытую дверь. Он посмотрел в сторону собора и, упершись одной рукой о козлы, собирался спрыгнуть на землю. – Поторапливайся! Не нужно, чтобы он видел нас вместе. Прикрывай лицо капюшоном. – Она легко подтолкнула Селин ладошкой в спину.
– Но…
– Иди!
Селин подняла капюшон и прикрыла им лицо. Незнакомка еще раз подтолкнула девушку, и Селин почувствовала, что буквально вылетела под дождь. Глубоко вздохнув, она торопливо пошла по деревянному настилу. Если Бог ниспослал этого ангела в образе блондинки, чтобы ее спасти, она не намерена отказываться от подобного дара!
Когда Селин подбежала к экипажу, возница не обратил на нее ни малейшего внимания, как и предсказывала девушка. Он устроился на козлах поудобнее, позволив пассажирке самой открыть дверцу экипажа и забраться внутрь, где царила непроглядная темнота. Не успела она устроиться на сиденье, как едва не свалилась на пол.
Слегка намокшая накидка оказалась тем не менее очень теплой, и все-таки Селин продолжала дрожать, правда, не от сырости. Экипаж повернул за угол и поехал по дороге, идущей вдоль реки. Одно из задних колес попало в выбоину, так что девушка сначала подпрыгнула, едва не вылетев из экипажа через крышу, а потом с глухим стуком плюхнулась на пол. Она вцепилась пальцами в холодное жесткое сиденье и, слишком измученная, прижалась к стенке кареты.
Прошло немного времени, и Селин почувствовала, что по ее щекам бегут слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони, отодвинулась в самый дальний угол экипажа и запрокинула голову назад. Ничто не утоляло ее печали. Силы покинули ее, хотя не так давно она все-таки заставила себя перенести тело Персы в маленькую комнатку в задней части дома, уложить старушку на кровать и заботливо укрыть ее. Прежде чем покинуть комнату, Селин быстро прочла молитву, надеясь успеть за душой Персы, куда бы та сейчас не направлялась, – в рай или в ад. Потом, едва начав собирать кое-какие вещи, она услышала мужские голоса, доносящиеся с улицы. Одного взгляда в окно оказалось достаточно, чтобы понять, что полиция уже направляется по улице к их дому. Селин бросилась к задней двери. Ей не осталось ничего иного, кроме как спасаться бегством. Она решила попытаться выбраться из Нового Орлеана морем или с путниками, едущими по тракту на Нэтчез, но задержалась на минуту у собора. И в это время появился белокурый ангел.
Наконец экипаж выехал за пределы города, причем Селин казалось, что они мчатся с такой скоростью, словно твердо намерены свернуть себе шеи. Она не могла припомнить, чтобы ей прежде доводилось ездить в экипаже, но, если они всегда так носились, Селин оставалось только порадоваться, что этот опыт ее миновал. Она то и дело слышала, как над спинами лошадей свистит кнут. Ее кидало из стороны в сторону и подбрасывало каждый раз, когда колесо попадало в выбоину покрытой грязью Ривер Роуд, по которой они промчались, направляясь дальше вдоль берега реки.
Моля Бога, чтобы он не бросил ее из огня да в полымя, Селин одновременно радовалась тому, что оказывается все дальше от города. Во время путешествия она успела твердо решить, что, как только приедет на место, сразу объяснит, что ее благодетельница не смогла сама предпринять эту поездку, а потом попросит дать ей убежище и работу.
Она возьмется за любую работу, с радостью будет делать то же, что и домашние рабы, за стол и кров, лишь бы спрятаться до тех пор, пока не узнает наверняка, что ее не разыскивают за убийство Жана Перо.
Селин казалось, что экипаж трясется по дороге уже несколько часов. Сверкали молнии. Один из самых громких раскатов грома заставил ее обхватить голову руками и заткнуть уши. Девушке вдруг показалось, что еще мгновение – и они перевернутся. Однако это оказался всего-навсего поворот направо. Отодвинув кожаную занавеску на маленьком окне, Селин увидела, что они едут по дорожке, ведущей к огромному дому, выкрашенному белой краской и в густом тумане напоминающему привидение. По бокам от дорожки возвышались обросшие мхом деревья.
Экипаж замер перед дверью дома, но Селин казалось, что ее все еще качает и трясет. Она постаралась справиться с подкатившей вдруг тошнотой и хотела было открыть дверцу, потом резко откинулась назад: надо было как можно дольше не попадаться извозчику на глаза. Пониже надвинув на лицо капюшон, Селин ждала, зажав ладони между трясущимися коленями.
Дождь вовсю колотил по крыше кареты. Сквозь шум она расслышала, как возница стянул сверху что-то очень тяжелое и узнала стук молоточка в дверь. Настороженно прислушиваясь, Селин замерла. Она слышала какие-то голоса, но понять, о чем идет речь, было невозможно. Наконец, без всякого предупреждения дверца экипажа распахнулась. Кучер, лицо которого скрывалось за опущенными широкими полями шляпы и высоко поднятым воротником пальто, не глядя на пассажирку, сунулся внутрь и протянул ей руку. Отвернувшись, Селин оперлась на его ладонь и принялась выбираться из кареты, но, как только ступила на землю, сразу отдернула руку. Девушка поплотнее стянула края капюшона у подбородка, возница шел следом за ней.
Плотный лысеющий мужчина стоял в дверях, поджидая вновь прибывших. На лбу его залегли морщинки тревоги. Его костюм безошибочно выдавал в нем слугу.
– Входите, мисс О’Харли. Входите, спрячьтесь от дождя. Ну и ночка, а? Но вы через минуту придете в себя и будете готовы, правда? Мы вас ждем. Кстати, меня зовут Эдвард Лэнг.
В вестибюле Селин огляделась по сторонам, пытаясь понять, кто это «мы», но комната оказалась совершенно пуста.
Привезший ее кучер – самый неотесанный увалень, каких только доводилось видеть Селин прежде, – минуту-другую потоптался где-то у нее за спиной и вышел. Вернувшись через минуту, он втащил через входную дверь огромный, обитый кожей сундук. Селин повернулась к извозчику спиной, не опуская с головы капюшона.
Встревоженный слуга взглянул на мужчину:
– Если вам нужно остаться на ночь…
Однако тот только отрицательно покачал головой:
– Мне заплатили, чтобы я все привез и проследил, чтобы она не выкинула по дороге какой-нибудь шуточки. Я поеду в город, пока дорогу не развезло окончательно. Сами оставайтесь на этом проклятущем болоте.
Как только дверь за кучером захлопнулась, Эдвард поспешил вернуться к Селин и принялся рассматривать ее с таким вниманием, будто боялся упустить малейшую деталь. Он изучил ее темно-красную бархатную накидку и золотую брошь, насквозь промокшие туфли и неровный подол испачканной грязью юбки. Селин заговорила, старательно подбирая слова:
– Я понимаю, что не совсем та, кого вы ожидали, но я все объясню…
– Не нужно извиняться, мисс, на улице ужасная погода. Любой из нас стал бы похож на мокрую курицу, попади он в такую бурю. Кучеру следовало получше заботиться о вас, чтобы вы не так промокли.
Не успела девушка объяснить, что она не мисс О’Харли, и заикнуться о работе, как в просторном вестибюле показались еще трое мужчин. Двое из них были явно благородного происхождения – высокие, светловолосые, молодые и необыкновенно симпатичные. Они остановились прямо около дверей и с любопытством уставились на прибывшую гостью. Мало этого, из-за спин молодых людей вышел священник с бокалом красного вина в одной руке и куском пирога в другой и тоже принялся пристально рассматривать девушку.
Селин смотрела на них с не меньшим интересом.
Эдвард взял на себя заботу о том, чтобы вежливо представить даме присутствующих:
– Мисс, позвольте вам представить: Стефен и Антон Колдуэллы и, конечно, отец Перес.
– Благослови вас Господь, моя дорогая. Благослови вас Господь, – проговорил священник, запил глотком вина остатки сладкого пирога и громко икнул.
Один из близнецов подтолкнул брата локтем и прошептал:
– Иди за Кордом. Жду не дождусь увидеть его физиономию, когда он на это взглянет.
Селин напряженно замерла, стараясь не смотреть на франтоватых молодых людей. Они вполне могли быть коренными американцами, но, подобно большинству креолов, которых она знала, явно никогда в жизни не занимались никаким трудом. Приятной внешности нельзя доверять – этот урок Селин усвоила еще в раннем детстве, когда видела жестокость красавцев-мужчин, пользовавшихся услугами ее матери. Очень часто самые симпатичные оказывались самыми бессердечными и порочными.
Эдвард, похоже, догадался, что она неловко себя чувствует:
– Я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы привели себя в порядок и приготовились к церемонии.
– Какой церемонии?
– Будет весьма забавно, – вполголоса предположил один из близнецов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– О’Харли думал, что его дочь выйдет замуж за самого достойного представителя семейства, а не за какую-то белую ворону. Может, она уже узнала, что Алекса нет в живых, и передумала, – сказал Корд кузену.
При упоминании имени Алекса и его смерти Стефен, похоже, сразу протрезвел. «Им всем по-прежнему больно», – напомнил себе Корд. – Им всем…»
Корд оттолкнулся от дверного косяка и широкими шагами вернулся на балкон. Около стены стоял стул с плетеной спинкой. Молодой человек сел и откинулся назад, поставив стул на две задние ножки. Упершись затылком в стену, Корд вскинул к губам бутылку и осушил ее одним махом. Внезапно его внимание привлек легкий шум у дверей: Стефен последовал за ним на балкон.
– Мне не нужен надсмотрщик, – сказал Корд, даже не пытаясь скрыть сквозившую в голосе горечь. Он отшвырнул бутылку, и она с глухим звуком покатилась по полу. – Почему бы тебе не пойти вниз и не поиграть с Тони? Или помоги угощать отца Переса пирожными и кларетом.
– А ты намерен упиться до смерти?
Корд не мог бы точно сказать, что больше его взбесило: неподдельная забота во взгляде Стефена или открытая жалость, сквозящая в его тоне. Проигнорировав и то и другое, он промолчал, так что Стефен вскоре удалился по галерее в собственную комнату.
Дождь усилился, с неба лился сплошной водный поток, искрящийся в свете, пробивающемся из окон дома. Вдалеке просматривались лишь несколько фонарей.
«Ты намерен упиться до смерти?» Прощальный выпад кузена не давал ему покоя.
– Хотел бы я, чтобы это было так просто, – прошептал Корд куда-то в сырую ночь.
Он оказался слишком труслив, чтобы заставить себя напиться до смерти, ведь не было никакой гарантии, что ночные кошмары не будут преследовать его неотступно даже на пути в преисподнюю.
3
Селин только раз или два в жизни присутствовала на мессе, поэтому, укрывшись в глубокой тени кафедрального собора святого Людовика и моля Бога помочь ей выбраться из города, чувствовала себя почти самозванкой. Девушка плотнее закуталась в накидку и постаралась унять дыхание. Волосы под капюшоном были влажными и спутались, туфли промокли насквозь, юбка была забрызгана грязью. Единственное, что у нее оказалось с собой, – это монеты, спрятанные за лифом платья. У нее не было времени прихватить что-то еще. Селин остановилась возле церкви на несколько секунд: принять более спокойный вид и унять резкую боль в боку.
Прислонившись к углу здания, она заметила подъезжающий прямо к собору экипаж. Селин сделала шаг назад, стараясь держаться в тени, и оттуда наблюдала, как слезает с козел извозчик. Он встал посреди улицы, споря о чем-то с невидимым пассажиром. Наконец, после короткой дискуссии, возница покачал головой, сплюнул и снова забрался на свое место. Дверца распахнулась с такой силой, что ударилась о стенку экипажа.
Селин увидела, как из кареты вышла женщина в темной накидке с капюшоном, застегнутым под подбородком массивной золотой брошью, сверкнувшей в свете тусклого фонаря. Придерживая подол платья, чтобы не испачкать его в грязи, незнакомка решительно направилась прямо к дверям собора. Только сейчас Селин поняла, что женщина обязательно пройдет совсем рядом с ней, но было слишком поздно.
Затаив дыхание, Селин ждала, надеясь, что сможет спрятаться в тени. Каблучки туфель незнакомки решительно стучали по мокрому деревянному настилу. Из-за завесы дождя все отчетливее проступала фигурка в накидке. Селин зажмурила глаза и затаила дыхание. На какое-то мгновение девушке показалось, что ей удалось остаться незамеченной, поэтому она даже вздрогнула от испуга, когда женщина схватила ее за запястье. Подавив желание громко закричать, Селин попыталась рывком освободить руку, но незнакомка уже распахнула двери и втащила девушку внутрь.
Рядом с небольшой коробкой для пожертвований в пользу нищих горела тонкая высокая свеча. Когда дверь за ними захлопнулась, пламя едва не погасло. Селин повернулась, готовая возмущенно протестовать, но от дыма благоухающего ладана у нее защипало глаза. Несколько раз моргнув, она поняла, что стоит лицом к лицу с молодой дамой, скорее всего своей ровесницей. Во всем остальном девушка оказалась полной противоположностью Селин: так разнятся светлая луна и темное ночное небо. У незнакомки были круглые голубые глаза, бледная кожа и кудрявые золотистые волосы.
Девушка откинула назад капюшон и внимательно осмотрела Селин с ног до головы. Внезапно лицо ее озарилось широкой улыбкой. На щечках тут же заиграли две пикантные ямочки, так что у Селин отпали всякие сомнения: перед ней ангел.
– Поверить не могу! Наконец Бог услышал мои мольбы и как вовремя! Я уже готова была сдаться! – Красавица расстегнула брошь на капюшоне, быстро стянула с себя накидку и протянула ее Селин. – Вот, бери и поскорее. А мне давай твою.
– О чем вы говорите? – Селин показалось, что она попала в какой-то сказочный мир.
– У меня не так много времени. – Девушка оглянулась на двери и дернула Селин за край накидки. – Бери и давай мне твою!
– Но…
– Послушай, насколько я понимаю, у тебя имеются причины посреди ночи прятаться здесь одной. Легко догадаться, что ты откуда-то сбежала. Разве я не права?
Совсем тихий шепот тем не менее ясно разносился по всему пустому вестибюлю собора. Селин оглянулась по сторонам, не желая отвечать.
– Пожалуйста, я тебя умоляю! Ты должна мне помочь, – шептала девушка. В руках ее болталась забытая на время накидка. – Я тоже пытаюсь сбежать.
– Я сейчас не в состоянии кому-то помочь, – призналась Селин, заинтригованная, однако, тем, что незнакомка быстро разгадала, в каком она сейчас положении. – Вы правы. Я действительно спешу выбраться из этого города.
– Хорошо. Дай мне свою накидку. Селин посмотрела в глубь темного собора.
Рядом с алтарем мерцали поминальные свечи, словно золотые скачущие язычки не переставая читали молитву за молитвой. В девушке не чувствовалось ничего ужасного, она просто стояла рядом и нетерпеливо ждала, когда Селин примет решение. Наконец Селин потянула за шнурок накидки, завязанный на шее.
– Почему вы так хотите мне помочь? – спросила она.
– Я предлагаю тебе способ выбраться отсюда в обмен на мою собственную свободу.
Селин протянула незнакомке свою накидку и взяла ее, ощутив под пальцами тепло и мягкость темно-красного бархата. Когда она попыталась застегнуть золотую брошь, пальцы ее задрожали. Не произнося ни слова, Селин ждала, пока девушка набросит на плечи полученный взамен зеленый наряд.
Блондинка снова улыбнулась, и Селин больше ни секунды не сомневалась, что Господь Бог послал с небес одного из своих ангелочков, чтобы ее спасти. Она накинула капюшон на мокрые черные волосы.
Незнакомка подтолкнула Селин к дверям собора:
– Не снимай капюшон, пробеги по улице и сразу забирайся в экипаж.
– Но извозчик…
– Он ждет не дождется, когда от меня отделается. Ну, появишься ты. Просто не позволяй ему увидеть твое лицо или волосы. Он настоящий деревенщина – даже не подумает помочь тебе сесть в экипаж. Так что просто забирайся и захлопни за собой дверцу.
– Но я ни за что не смогу сойти за вас…
– Там, куда ты направишься, меня никто никогда не видел. У тебя начнется совершенно новая жизнь, если ты решишься на это. К тому времени, когда они выяснят, что ты это не я, будет слишком поздно что-либо предпринимать, и я смогу считать себя свободной.
– А мне ничего не угрожает? – Селин сама себе не верила, что всерьез обсуждает этот безумный план.
– Я никогда не согласилась бы подвергнуть кого-либо опасности. Так ты согласна?
Девушка уже положила ладонь на ручку двери и, немного приоткрыв ее, подтолкнула Селин под дождь. Экипаж по-прежнему стоял неподалеку. Возница, скрючившись, сидел на козлах. Но Селин не могла уехать, не задав последнего вопроса.
– Если я сегодня займу ваше место, что будете делать вы?
Казалось, это было невозможно, но ямочки на щеках незнакомки стали еще глубже.
– Я исполню самое свое заветное желание: хочу стать монахиней. – Девушка украдкой наблюдала за возницей через приоткрытую дверь. Он посмотрел в сторону собора и, упершись одной рукой о козлы, собирался спрыгнуть на землю. – Поторапливайся! Не нужно, чтобы он видел нас вместе. Прикрывай лицо капюшоном. – Она легко подтолкнула Селин ладошкой в спину.
– Но…
– Иди!
Селин подняла капюшон и прикрыла им лицо. Незнакомка еще раз подтолкнула девушку, и Селин почувствовала, что буквально вылетела под дождь. Глубоко вздохнув, она торопливо пошла по деревянному настилу. Если Бог ниспослал этого ангела в образе блондинки, чтобы ее спасти, она не намерена отказываться от подобного дара!
Когда Селин подбежала к экипажу, возница не обратил на нее ни малейшего внимания, как и предсказывала девушка. Он устроился на козлах поудобнее, позволив пассажирке самой открыть дверцу экипажа и забраться внутрь, где царила непроглядная темнота. Не успела она устроиться на сиденье, как едва не свалилась на пол.
Слегка намокшая накидка оказалась тем не менее очень теплой, и все-таки Селин продолжала дрожать, правда, не от сырости. Экипаж повернул за угол и поехал по дороге, идущей вдоль реки. Одно из задних колес попало в выбоину, так что девушка сначала подпрыгнула, едва не вылетев из экипажа через крышу, а потом с глухим стуком плюхнулась на пол. Она вцепилась пальцами в холодное жесткое сиденье и, слишком измученная, прижалась к стенке кареты.
Прошло немного времени, и Селин почувствовала, что по ее щекам бегут слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони, отодвинулась в самый дальний угол экипажа и запрокинула голову назад. Ничто не утоляло ее печали. Силы покинули ее, хотя не так давно она все-таки заставила себя перенести тело Персы в маленькую комнатку в задней части дома, уложить старушку на кровать и заботливо укрыть ее. Прежде чем покинуть комнату, Селин быстро прочла молитву, надеясь успеть за душой Персы, куда бы та сейчас не направлялась, – в рай или в ад. Потом, едва начав собирать кое-какие вещи, она услышала мужские голоса, доносящиеся с улицы. Одного взгляда в окно оказалось достаточно, чтобы понять, что полиция уже направляется по улице к их дому. Селин бросилась к задней двери. Ей не осталось ничего иного, кроме как спасаться бегством. Она решила попытаться выбраться из Нового Орлеана морем или с путниками, едущими по тракту на Нэтчез, но задержалась на минуту у собора. И в это время появился белокурый ангел.
Наконец экипаж выехал за пределы города, причем Селин казалось, что они мчатся с такой скоростью, словно твердо намерены свернуть себе шеи. Она не могла припомнить, чтобы ей прежде доводилось ездить в экипаже, но, если они всегда так носились, Селин оставалось только порадоваться, что этот опыт ее миновал. Она то и дело слышала, как над спинами лошадей свистит кнут. Ее кидало из стороны в сторону и подбрасывало каждый раз, когда колесо попадало в выбоину покрытой грязью Ривер Роуд, по которой они промчались, направляясь дальше вдоль берега реки.
Моля Бога, чтобы он не бросил ее из огня да в полымя, Селин одновременно радовалась тому, что оказывается все дальше от города. Во время путешествия она успела твердо решить, что, как только приедет на место, сразу объяснит, что ее благодетельница не смогла сама предпринять эту поездку, а потом попросит дать ей убежище и работу.
Она возьмется за любую работу, с радостью будет делать то же, что и домашние рабы, за стол и кров, лишь бы спрятаться до тех пор, пока не узнает наверняка, что ее не разыскивают за убийство Жана Перо.
Селин казалось, что экипаж трясется по дороге уже несколько часов. Сверкали молнии. Один из самых громких раскатов грома заставил ее обхватить голову руками и заткнуть уши. Девушке вдруг показалось, что еще мгновение – и они перевернутся. Однако это оказался всего-навсего поворот направо. Отодвинув кожаную занавеску на маленьком окне, Селин увидела, что они едут по дорожке, ведущей к огромному дому, выкрашенному белой краской и в густом тумане напоминающему привидение. По бокам от дорожки возвышались обросшие мхом деревья.
Экипаж замер перед дверью дома, но Селин казалось, что ее все еще качает и трясет. Она постаралась справиться с подкатившей вдруг тошнотой и хотела было открыть дверцу, потом резко откинулась назад: надо было как можно дольше не попадаться извозчику на глаза. Пониже надвинув на лицо капюшон, Селин ждала, зажав ладони между трясущимися коленями.
Дождь вовсю колотил по крыше кареты. Сквозь шум она расслышала, как возница стянул сверху что-то очень тяжелое и узнала стук молоточка в дверь. Настороженно прислушиваясь, Селин замерла. Она слышала какие-то голоса, но понять, о чем идет речь, было невозможно. Наконец, без всякого предупреждения дверца экипажа распахнулась. Кучер, лицо которого скрывалось за опущенными широкими полями шляпы и высоко поднятым воротником пальто, не глядя на пассажирку, сунулся внутрь и протянул ей руку. Отвернувшись, Селин оперлась на его ладонь и принялась выбираться из кареты, но, как только ступила на землю, сразу отдернула руку. Девушка поплотнее стянула края капюшона у подбородка, возница шел следом за ней.
Плотный лысеющий мужчина стоял в дверях, поджидая вновь прибывших. На лбу его залегли морщинки тревоги. Его костюм безошибочно выдавал в нем слугу.
– Входите, мисс О’Харли. Входите, спрячьтесь от дождя. Ну и ночка, а? Но вы через минуту придете в себя и будете готовы, правда? Мы вас ждем. Кстати, меня зовут Эдвард Лэнг.
В вестибюле Селин огляделась по сторонам, пытаясь понять, кто это «мы», но комната оказалась совершенно пуста.
Привезший ее кучер – самый неотесанный увалень, каких только доводилось видеть Селин прежде, – минуту-другую потоптался где-то у нее за спиной и вышел. Вернувшись через минуту, он втащил через входную дверь огромный, обитый кожей сундук. Селин повернулась к извозчику спиной, не опуская с головы капюшона.
Встревоженный слуга взглянул на мужчину:
– Если вам нужно остаться на ночь…
Однако тот только отрицательно покачал головой:
– Мне заплатили, чтобы я все привез и проследил, чтобы она не выкинула по дороге какой-нибудь шуточки. Я поеду в город, пока дорогу не развезло окончательно. Сами оставайтесь на этом проклятущем болоте.
Как только дверь за кучером захлопнулась, Эдвард поспешил вернуться к Селин и принялся рассматривать ее с таким вниманием, будто боялся упустить малейшую деталь. Он изучил ее темно-красную бархатную накидку и золотую брошь, насквозь промокшие туфли и неровный подол испачканной грязью юбки. Селин заговорила, старательно подбирая слова:
– Я понимаю, что не совсем та, кого вы ожидали, но я все объясню…
– Не нужно извиняться, мисс, на улице ужасная погода. Любой из нас стал бы похож на мокрую курицу, попади он в такую бурю. Кучеру следовало получше заботиться о вас, чтобы вы не так промокли.
Не успела девушка объяснить, что она не мисс О’Харли, и заикнуться о работе, как в просторном вестибюле показались еще трое мужчин. Двое из них были явно благородного происхождения – высокие, светловолосые, молодые и необыкновенно симпатичные. Они остановились прямо около дверей и с любопытством уставились на прибывшую гостью. Мало этого, из-за спин молодых людей вышел священник с бокалом красного вина в одной руке и куском пирога в другой и тоже принялся пристально рассматривать девушку.
Селин смотрела на них с не меньшим интересом.
Эдвард взял на себя заботу о том, чтобы вежливо представить даме присутствующих:
– Мисс, позвольте вам представить: Стефен и Антон Колдуэллы и, конечно, отец Перес.
– Благослови вас Господь, моя дорогая. Благослови вас Господь, – проговорил священник, запил глотком вина остатки сладкого пирога и громко икнул.
Один из близнецов подтолкнул брата локтем и прошептал:
– Иди за Кордом. Жду не дождусь увидеть его физиономию, когда он на это взглянет.
Селин напряженно замерла, стараясь не смотреть на франтоватых молодых людей. Они вполне могли быть коренными американцами, но, подобно большинству креолов, которых она знала, явно никогда в жизни не занимались никаким трудом. Приятной внешности нельзя доверять – этот урок Селин усвоила еще в раннем детстве, когда видела жестокость красавцев-мужчин, пользовавшихся услугами ее матери. Очень часто самые симпатичные оказывались самыми бессердечными и порочными.
Эдвард, похоже, догадался, что она неловко себя чувствует:
– Я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы привели себя в порядок и приготовились к церемонии.
– Какой церемонии?
– Будет весьма забавно, – вполголоса предположил один из близнецов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38