Потом указала пальцем на Данди. – Ты проклят, капитан Данди, проклят и умрешь более ужасной смертью, чем может вообразить себе человек! Твой жирный труп пойдет на корм рыбам!
– Нет! Нет!
Данди больше не кричал. Невидящим взглядом он смотрел на Селин, качая головой из стороны в сторону. Изумрудная серьга в левом ухе пирата сверкала на солнце. Он по-прежнему мертвой хваткой держал свою саблю. Селин слишком далеко зашла в игре с Данди. Она находилась на расстоянии вытянутой сабли от пирата и все-таки – Корд был в ужасе и не верил свои ушам – не собиралась замолчать.
– Ты сегодня же найдешь свою судьбу…
– Нет!
– Да! Ничто уже не спасет тебя…
Корд увидел, как Данди задрожал, а глаза на его круглом лице превратились в узенькие щелочки. Животный страх грозил обернуться вспышкой бешеной злобы, потому что пират никак не мог повлиять на ход событий. Корд должен предупредить ее: этот человек верит, что ему нечего терять.
– Селин… – предпринял он слабую попытку.
Она даже не взглянула в сторону мужа.
– Теперь тебя уже ничто не спасет, капитан!
Данди поднял саблю. Селин повысила голос:
– Если только…
Данди замер в нерешительности, внимательно глядя на девушку. Страх его не исчез, но теперь к нему примешивалось отчаяние.
– Что ты заставишь меня делать?
– Забирай свою команду и убирайся с корабля, не причинив зла никому из присутствующих.
– И ты снимешь проклятье? – Он держал саблю наготове.
Селин пожала плечами и покачала головой:
– Даже я не могу изменить то, что написано тебе на роду. Только ты сам, капитан Данди, можешь это сделать. Только ты сам.
– Как?
– Забудь о своей пиратской жизни и делай только добро.
– Я не хочу умирать, – простонал он.
Селин закрыла глаза и глубоко вздохнула.
В ее голосе слышались отстраненность от происходящего и неизбежность будущего.
– Все мы умрем, Данди. Но только в этом случае ты не умрешь сегодня, и смерть твоя не будет такой страшной, как та, которую ты заслужишь, если продолжишь идти по пути убийств и насилия.
Стоя со связанными руками, Корд в бессилии наблюдал, как Данди, глядя на Селин, сжимает рукоятку сабли. Селин сейчас больше напоминала призрак, нежели измученную морской болезнью юную леди, но она совершенно спокойно стояла перед раздумывающим пиратом.
– Ты говоришь, я должен измениться?
– Полностью.
Было похоже, что от этой перспективы ему стало даже хуже, чем от мысли о возможной смерти. Поборов страх, он снова спросил:
– Почему я должен верить, что ты говоришь правду?
– Потому что я знаю о тебе такое, чего никто не может знать.
Он склонил голову набок:
– Докажи.
Селин подняла глаза к небу. Паруса затрепетали, словно это она призвала ветер. Два корабля, стоявшие на якоре и соединенные канатами, подались в разные стороны. Бриз играл развевающимися волосами девушки, подол рубашки обвился вокруг ее тонких щиколоток. Она вытянула перед собой руки, словно пропуская ветер между пальцами.
– Однажды, когда ты был совсем маленьким мальчиком, твоя мать взяла тебя с собой на ярмарку в Корнуэлл. Ты съел пирог с мясом, и тебе стало так плохо, что ты чуть не умер… У тебя был щенок, которого ты очень-очень любил. Ты звал его Кинг… А твою мать звали… Мэри… По эту сторону океана нет ни одной живой души, которая могла бы знать все это.
Рука Данди тряслась так сильно, что он едва не выронил саблю.
– Измени свою жизнь, Данди. Сегодня и навсегда, или мое пророчество сбудется еще до захода солнца.
Пират убрал саблю в ножны, отвернулся и принялся выкрикивать приказания:
– Куджо, уводи людей!
– Данди!.. – крикнула ему вслед Селин.
Он замер, хотя как раз в этот момент собирался перемахнуть через борт. Когда пират оглянулся, в глазах его по-прежнему читался страх.
– Что еще, ведьма?
– Купи себе какую-нибудь другую одежду!
8
Как только команда «Аделаиды» была освобождена и последний пират убрался с палубы корабля, Эдвард и Фостер бросились к Корду и Селин. Возбужденный Фостер принялся разрезать веревки на запястьях Корда фруктовым ножом и мучился до тех пор, пока капитан Томпсон не отодвинул его в сторону и не освободил Корда в мгновение ока.
– Проклятье, Томпсон, нас всех могли убить, – проговорил Корд, давая волю накопившемуся раздражению.
– Похоже, вы считаете, что мы должны были сражаться с пиратами при помощи ножей и сковородок? – возразил Томпсон.
Не желая уступать, Корд продолжал:
– Конечно, ведь не ваша шея была в петле! Селин встала между ними, положила ладонь на руку Корда и сказала:
– Думаю, мне надо прилечь.
Он сбросил ее ладонь и, схватив за локоть, потащил в салон. Эдвард и Фостер поспешили за хозяевами.
– Какого черта ты устроила это представление?! – кричал Корд по пути.
Измученная Селин даже не пыталась ответить, пока все четверо не втиснулись в ее крохотную каютку. Эдвард и Фостер топтались за спиной Корда, возвышавшегося над женой подобно демону мщения, взывающему к ответу.
– Тебе надо бы благодарить меня за то, что я спасла тебя от виселицы, а не кричать. – Она присела на постель, скрестила руки на груди и постаралась с достоинством выдержать его взгляд.
Желая продемонстрировать, насколько он сердит, Корд уперся руками в бока, но она не очень-то обратила внимание на его жест:
– Если меня не испугал этот идиот Данди, неужели испугаешь ты?
Корд помрачнел, губы его сжались в тонкую линию, он повернулся к слугам, которые буквально слились со стеной, и приказал:
– Оставьте нас.
Фостер и Эдвард вышли.
– Итак, я хочу знать, почему ты оставила свою каюту, как тебе удалось до чертиков напугать Данди? Ты его знаешь?
Кратковременный штиль кончился, и корабль снова бежал по волнам.
– Могу я прилечь, ваше королевское высочество? – спросила она.
Корд быстро отошел от койки:
– Тебя опять стошнит?
– Нет, если я прилягу.
– Тогда конечно. – Он подождал, пока она уляжется, и снова потребовал: – Начинай рассказывать, Селин.
– Первое: я вышла из каюты несмотря на твои приказы, потому что мне этого захотелось. Вокруг было абсолютно тихо. Что я должна была думать? Может, вас всех убили и я осталась одна на корабле-призраке. Второе: до сегодняшнего дня я не встречала капитана Данди.
– Тогда откуда тебе известны о нем такие подробности?
– Позволь мне закончить. – Стараясь выиграть время и придумать более или менее убедительное объяснение случившемуся, Селин прикрыла глаза рукой и попросила слабым голосом: – Дай мне, пожалуйста, попить.
Какое-то мгновение Корд не двигался, собираясь отказаться выполнить ее просьбу, но потом девушка услышала, как он отошел от кровати. В голове ее пронесся вихрь мыслей. Селин не могла сказать ему правду: он решит, что она сумасшедшая, если просто попытаться объяснить ему, что она может видеть прошлое. Легче признать, что она знакома с Данди, но как объяснить странное знакомство с этим отвратительным типом и заставить Корда в это поверить?
К тому моменту, когда она медленными глотками выпила воду из поднесенного Кордом стакана, Селин уже знала ответ.
– Каждый английский ребенок хотя бы раз в жизни побывал на ярмарке и, могу поспорить, каждый хотя бы один-два раза получал расстройство желудка, съев несвежий мясной пирог. Я просто довольно точно угадала.
– Откуда ты знаешь про английские ярмарки? Я думал, ты из Бостона.
Она вздохнула:
– В детстве я жила в Англии.
– А то, что он родом из Корнуэлла, – тоже удачная догадка, да?
– Об этом свидетельствовал акцент Данди, – просто сказала она.
– А как насчет его матери? – Корд решил, что загнал Селин в ловушку.
– Мэри – одно из самых распространенных в Англии имен.
– А щенок по кличке Кинг?
– Кличку я тоже угадала. У любого мальчишки есть щенок. – Она посмотрела Корду прямо в глаза.
– У меня была обезьянка.
– Которая, как мне кажется, плясала под твою дудку.
Он покачал головой:
– Не могу поверить, что ты отважилась на такое.
– У меня не было выбора, тебе не показалось?
– А если бы из этого ничего не вышло? Если бы он никогда не травился несвежим пирогом и не жил в Корнуэлле?
Селин не могла объяснить ему, что споткнулась именно для того, чтобы дотронуться до пирата и узнать что-нибудь из его прошлого. Ей привиделась яркая сценка: мать Данди взяла мальчика на ярмарку, и он заболел – одно из первых воспоминаний, врезавшихся в его память.
Она также не могла рассказать ему, как, благодаря своим способностям, почувствовала: много лет назад гадалка предсказала капитану Данди, что однажды его проклянет какая-то женщина и за проклятьем последует смерть. Это предсказание очень сильно повлияло на всю жизнь Данди. Селин просто соединила то, что узнала, с драматическими представлениями, какие неоднократно наблюдала во время прекрасных сеансов-предсказаний Персы.
– Ответь мне, Селин: что если бы из этого ничего не вышло?
Она пожала плечами:
– Тебя бы повесили, а меня, по всей вероятности, растерзала бы команда, потом разрезали бы на кусочки и скормили акулам. – Она приподнялась на локте и улыбнулась Корду. – Но, с другой стороны, ты недавно сказал мне, что мной не соблазнился бы даже матрос после кораблекрушения, так что, может, мне нечего было бояться насилия. Зато теперь и команда, и ты в безопасности. Она бросила на него вопрошающий взгляд и, отворачиваясь, добавила: – Думаю, опасность существует только для меня: мне еще может не поздоровиться, если это утлое суденышко когда-нибудь доберется до твоего острова.
На губах Корда появилось подобие улыбки.
– Шанс невелик, – сказал он сдавленно, вздохнул и попытался расслабиться. – И все-таки ты странная, и знаешь об этом, правда? Любая другая женщина забилась бы под кровать, а ты – пожалуйста! – явилась. И не в чем-нибудь, а в этой чертовой развевающейся ночной рубашке, и – прямо нос к носу с этим маньяком-головорезом…
– Одетым в атлас, не забывай.
– Да, в желтый и пурпурный атлас! – Улыбка его стала шире.
– Тебе гораздо больше идет, если ты не слишком хмуришься. – Она не ожидала, что улыбка сделает Корда настолько симпатичнее.
– Это комплимент?
Корд подошел и сел с ней рядом, настолько близко, что прижался к ее бедру. Жестом, который удивил ее, потому что был настоящим проявлением нежности, он поправил ее сбившиеся волосы, но почти сразу отдернул руку.
– Похоже, я должен сказать тебе спасибо, – сказал он.
– Да уж, ты обязан мне жизнью, но мне будет достаточно немного доброты.
– Ты странная женщина, Селин.
– А ты далеко не идеальный муж.
– Именно об этом я думал, когда стоял на палубе, связанный словно индюк. – Лицо его снова помрачнело. – Мне следовало остаться с тобой, защищать тебя во время этого нападения – так должен был поступить порядочный человек.
Она откинула волосы с глаз и внимательно посмотрела на Корда. Он хмурился и, без сомнения, вспоминал происшедшее с начала до конца.
– А другой, может, решил бы, что благородно было бы пустить мне пулю в лоб в тот момент, когда показалось, что все кончено.
– У меня была такая мысль. Это дало мне пищу для размышлений, пока я ждал, что меня повесят: представлял, что они сделают, когда обнаружат тебя, надеялся, что окажутся милостивыми, зная, что этого не случится. Куда более благородно было бы убить тебя!
– Тогда мне остается только порадоваться, что ты не спешишь с благородными поступками.
– Из-за этого мы и поженились, знаешь ли. Единственный раз в жизни я решил поступить как порядочный человек! – Он повернулся к ней. – А почему ты это сделала, Селин? Зачем ты согласилась на этот брак?
– Моя опекунша… умерла… совершенно внезапно. Я хотела уехать куда-нибудь, изменить свою жизнь. Я уже рассказывала, каким образом оказалась в ту ночь в доме твоего деда, – сказала Селин, понимая, что это не совсем правда, но и не ложь.
– Да, мы друг друга стоим.
Корд сказал это очень тихо, словно для себя самого, но она услышала.
Прошлым вечером все усилия Селин были направлены на то, чтобы справиться с приступами морской болезни. Сегодня же она воспользовалась тем, что Корд погрузился в размышления, и принялась внимательно изучать его лицо.
Кордеро был настоящим красавцем – в этом вряд ли кто мог усомниться. Его загорелая, слегка обветренная кожа свидетельствовала, что он немало времени проводит на открытом воздухе. В отличие от многих сыночков богатых плантаторов, он явно не чурался тяжелого физического труда. Белая рубашка четко обрисовывала широкие плечи и сильные руки… По-мужски жестко очерченные скулы… Правда, по мнению Селин, его отсутствующий взгляд слишком часто устремлялся куда-то вдаль.
Невольно она задумалась над тем, возможно ли сделать этого человека по-настоящему счастливым. Существует ли на свете женщина, которая своей любовью могла бы заставить его забыть обиду и боль, что живут в глубине его души?
Не успев осознать, что делает, Селин протянула руку и легко коснулась тыльной стороны его ладони – настолько ей хотелось больше узнать о нем, понять, почему он выглядит таким потерянным, так старается спрятаться от всего мира.
Корд вопросительно посмотрел на жену, потом перевел взгляд на руку, накрывшую его ладонь. Селин подумала, что сейчас он отдернет руку, но он даже не пошевелился. Девушка ощутила знакомое головокружение и почувствовала, что впадает в полусонное состояние, постепенно проникая в его сознание.
Красивая женщина в бывшем когда-то модным платье танцует в жемчужной пене волн, набегающих на серебристую песчаную дорожку под звездным небом.
Волны бесконечной любви, спрятанной где-то в самых дальних уголках его памяти, накатывались на Селин, но неясный образ и ощущение радости рассеялись словно дым в тот момент, когда быстрый стук в дверь каюты вывел ее из состояния транса. Корд так и не успел задать вопрос, который она прочла в его глазах.
Едва услышав разрешение Корда, в каюту ворвался Эдвард. Остановившись посреди каюты, бедняга ломал руки, охваченный необъяснимым ужасом.
– Ну, что теперь? – возмутился Корд. – Только не говори, что Данди вернулся.
– Хуже! Надвигается шторм. Очень сильный. Капитан Томпсон послал меня предупредить, чтобы вы оставались в каюте. Позже, если коку удастся что-нибудь сделать, подадут холодный ужин. Капитан просит, чтобы не зажигали огонь. Он считает, что шторм будет очень сильный и это опасно.
Эдвард переминался с ноги на ногу и раздраженно поглядывал на окошко над кроватью Селин, словно ожидая, что море вот-вот ворвется через него в каюту.
Селин застонала:
– Неужели будет сильная качка?
– Настоящий ураган, мадам. Матросам приказали задраить все люки.
– Успокойся, Эдвард! – сурово потребовал Корд. – Если ты будешь так переживать, то заработаешь сердечный приступ.
– Это лучше, чем пойти ко дну, если вы позволите мне высказать свое мнение.
– Я позволяю, – сказала Селин.
Приступ морской болезни прошлым вечером измучил ее. Несколько часов она была уверена, что вот-вот умрет. Теперь ей предстояло пережить настоящий тропический шторм, может быть, даже ураган. Она подняла глаза и поймала на себе пристальный взгляд Корда. Эдвард тем временем уже закрыл ее дорожный сундук и принялся привязывать его к стене.
– Боюсь, сегодня будет куда хуже, чем прошлой ночью, – предположил Корд.
– Мою мать похоронили в море, – сказала вдруг Селин, не в силах скрыть страх.
В углу каюты Эдвард услышал эти слова. Он сначала замер, потом дернулся, словно марионетка, с отчаянием посмотрел на молодых людей и бросился прочь из каюты.
Корд посмотрел вслед убегающему слуге. Потом перевел взгляд на Селин, и вздохнул:
– Мне необходимо выпить.
* * *
Корду еще не приходилось попадать в такой ужасный шторм. Сквозь проливной дождь и громадные, словно скалы, волны, обрушивающиеся на корабль каждую минуту, он пытался преодолеть ступеньки трапа, ведущего на палубу первого класса, чтобы добраться наконец до салона и при этом не оказаться за бортом. Он спускался вниз, чтобы навестить Эдварда, который лежал, съежившись, на своей койке. Фостер даже привязал приятеля, лишь бы тот не свалился на пол. Выглядели оба отвратительно, но Фостер изо всех сил старался скрыть страх. Эдвард, напротив, то и дело всхлипывал и лежал, вцепившись в невысокие бортики койки.
Человек по имени Альфонс Пенниворс, бухгалтер по профессии, лежал ярусом выше. Его рвало так, что он не всегда успевал повернуться к ведру. В короткие мгновения передышки он божился, что никогда больше не станет грешить. Проходя мимо по направлению к трапу, Корд не мог не удивиться: что этот бледный молодой человек называет грехом? Скорее всего то, что он категорически не помнит о необходимости пользоваться носовым платком.
И хотя у Корда было гораздо больше поводов просить у Бога прощения, он не собирался ничего ему обещать и ни о чем молить. Бог, с которым он сталкивался в жизни, оказался весьма черствым и бессердечным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Нет! Нет!
Данди больше не кричал. Невидящим взглядом он смотрел на Селин, качая головой из стороны в сторону. Изумрудная серьга в левом ухе пирата сверкала на солнце. Он по-прежнему мертвой хваткой держал свою саблю. Селин слишком далеко зашла в игре с Данди. Она находилась на расстоянии вытянутой сабли от пирата и все-таки – Корд был в ужасе и не верил свои ушам – не собиралась замолчать.
– Ты сегодня же найдешь свою судьбу…
– Нет!
– Да! Ничто уже не спасет тебя…
Корд увидел, как Данди задрожал, а глаза на его круглом лице превратились в узенькие щелочки. Животный страх грозил обернуться вспышкой бешеной злобы, потому что пират никак не мог повлиять на ход событий. Корд должен предупредить ее: этот человек верит, что ему нечего терять.
– Селин… – предпринял он слабую попытку.
Она даже не взглянула в сторону мужа.
– Теперь тебя уже ничто не спасет, капитан!
Данди поднял саблю. Селин повысила голос:
– Если только…
Данди замер в нерешительности, внимательно глядя на девушку. Страх его не исчез, но теперь к нему примешивалось отчаяние.
– Что ты заставишь меня делать?
– Забирай свою команду и убирайся с корабля, не причинив зла никому из присутствующих.
– И ты снимешь проклятье? – Он держал саблю наготове.
Селин пожала плечами и покачала головой:
– Даже я не могу изменить то, что написано тебе на роду. Только ты сам, капитан Данди, можешь это сделать. Только ты сам.
– Как?
– Забудь о своей пиратской жизни и делай только добро.
– Я не хочу умирать, – простонал он.
Селин закрыла глаза и глубоко вздохнула.
В ее голосе слышались отстраненность от происходящего и неизбежность будущего.
– Все мы умрем, Данди. Но только в этом случае ты не умрешь сегодня, и смерть твоя не будет такой страшной, как та, которую ты заслужишь, если продолжишь идти по пути убийств и насилия.
Стоя со связанными руками, Корд в бессилии наблюдал, как Данди, глядя на Селин, сжимает рукоятку сабли. Селин сейчас больше напоминала призрак, нежели измученную морской болезнью юную леди, но она совершенно спокойно стояла перед раздумывающим пиратом.
– Ты говоришь, я должен измениться?
– Полностью.
Было похоже, что от этой перспективы ему стало даже хуже, чем от мысли о возможной смерти. Поборов страх, он снова спросил:
– Почему я должен верить, что ты говоришь правду?
– Потому что я знаю о тебе такое, чего никто не может знать.
Он склонил голову набок:
– Докажи.
Селин подняла глаза к небу. Паруса затрепетали, словно это она призвала ветер. Два корабля, стоявшие на якоре и соединенные канатами, подались в разные стороны. Бриз играл развевающимися волосами девушки, подол рубашки обвился вокруг ее тонких щиколоток. Она вытянула перед собой руки, словно пропуская ветер между пальцами.
– Однажды, когда ты был совсем маленьким мальчиком, твоя мать взяла тебя с собой на ярмарку в Корнуэлл. Ты съел пирог с мясом, и тебе стало так плохо, что ты чуть не умер… У тебя был щенок, которого ты очень-очень любил. Ты звал его Кинг… А твою мать звали… Мэри… По эту сторону океана нет ни одной живой души, которая могла бы знать все это.
Рука Данди тряслась так сильно, что он едва не выронил саблю.
– Измени свою жизнь, Данди. Сегодня и навсегда, или мое пророчество сбудется еще до захода солнца.
Пират убрал саблю в ножны, отвернулся и принялся выкрикивать приказания:
– Куджо, уводи людей!
– Данди!.. – крикнула ему вслед Селин.
Он замер, хотя как раз в этот момент собирался перемахнуть через борт. Когда пират оглянулся, в глазах его по-прежнему читался страх.
– Что еще, ведьма?
– Купи себе какую-нибудь другую одежду!
8
Как только команда «Аделаиды» была освобождена и последний пират убрался с палубы корабля, Эдвард и Фостер бросились к Корду и Селин. Возбужденный Фостер принялся разрезать веревки на запястьях Корда фруктовым ножом и мучился до тех пор, пока капитан Томпсон не отодвинул его в сторону и не освободил Корда в мгновение ока.
– Проклятье, Томпсон, нас всех могли убить, – проговорил Корд, давая волю накопившемуся раздражению.
– Похоже, вы считаете, что мы должны были сражаться с пиратами при помощи ножей и сковородок? – возразил Томпсон.
Не желая уступать, Корд продолжал:
– Конечно, ведь не ваша шея была в петле! Селин встала между ними, положила ладонь на руку Корда и сказала:
– Думаю, мне надо прилечь.
Он сбросил ее ладонь и, схватив за локоть, потащил в салон. Эдвард и Фостер поспешили за хозяевами.
– Какого черта ты устроила это представление?! – кричал Корд по пути.
Измученная Селин даже не пыталась ответить, пока все четверо не втиснулись в ее крохотную каютку. Эдвард и Фостер топтались за спиной Корда, возвышавшегося над женой подобно демону мщения, взывающему к ответу.
– Тебе надо бы благодарить меня за то, что я спасла тебя от виселицы, а не кричать. – Она присела на постель, скрестила руки на груди и постаралась с достоинством выдержать его взгляд.
Желая продемонстрировать, насколько он сердит, Корд уперся руками в бока, но она не очень-то обратила внимание на его жест:
– Если меня не испугал этот идиот Данди, неужели испугаешь ты?
Корд помрачнел, губы его сжались в тонкую линию, он повернулся к слугам, которые буквально слились со стеной, и приказал:
– Оставьте нас.
Фостер и Эдвард вышли.
– Итак, я хочу знать, почему ты оставила свою каюту, как тебе удалось до чертиков напугать Данди? Ты его знаешь?
Кратковременный штиль кончился, и корабль снова бежал по волнам.
– Могу я прилечь, ваше королевское высочество? – спросила она.
Корд быстро отошел от койки:
– Тебя опять стошнит?
– Нет, если я прилягу.
– Тогда конечно. – Он подождал, пока она уляжется, и снова потребовал: – Начинай рассказывать, Селин.
– Первое: я вышла из каюты несмотря на твои приказы, потому что мне этого захотелось. Вокруг было абсолютно тихо. Что я должна была думать? Может, вас всех убили и я осталась одна на корабле-призраке. Второе: до сегодняшнего дня я не встречала капитана Данди.
– Тогда откуда тебе известны о нем такие подробности?
– Позволь мне закончить. – Стараясь выиграть время и придумать более или менее убедительное объяснение случившемуся, Селин прикрыла глаза рукой и попросила слабым голосом: – Дай мне, пожалуйста, попить.
Какое-то мгновение Корд не двигался, собираясь отказаться выполнить ее просьбу, но потом девушка услышала, как он отошел от кровати. В голове ее пронесся вихрь мыслей. Селин не могла сказать ему правду: он решит, что она сумасшедшая, если просто попытаться объяснить ему, что она может видеть прошлое. Легче признать, что она знакома с Данди, но как объяснить странное знакомство с этим отвратительным типом и заставить Корда в это поверить?
К тому моменту, когда она медленными глотками выпила воду из поднесенного Кордом стакана, Селин уже знала ответ.
– Каждый английский ребенок хотя бы раз в жизни побывал на ярмарке и, могу поспорить, каждый хотя бы один-два раза получал расстройство желудка, съев несвежий мясной пирог. Я просто довольно точно угадала.
– Откуда ты знаешь про английские ярмарки? Я думал, ты из Бостона.
Она вздохнула:
– В детстве я жила в Англии.
– А то, что он родом из Корнуэлла, – тоже удачная догадка, да?
– Об этом свидетельствовал акцент Данди, – просто сказала она.
– А как насчет его матери? – Корд решил, что загнал Селин в ловушку.
– Мэри – одно из самых распространенных в Англии имен.
– А щенок по кличке Кинг?
– Кличку я тоже угадала. У любого мальчишки есть щенок. – Она посмотрела Корду прямо в глаза.
– У меня была обезьянка.
– Которая, как мне кажется, плясала под твою дудку.
Он покачал головой:
– Не могу поверить, что ты отважилась на такое.
– У меня не было выбора, тебе не показалось?
– А если бы из этого ничего не вышло? Если бы он никогда не травился несвежим пирогом и не жил в Корнуэлле?
Селин не могла объяснить ему, что споткнулась именно для того, чтобы дотронуться до пирата и узнать что-нибудь из его прошлого. Ей привиделась яркая сценка: мать Данди взяла мальчика на ярмарку, и он заболел – одно из первых воспоминаний, врезавшихся в его память.
Она также не могла рассказать ему, как, благодаря своим способностям, почувствовала: много лет назад гадалка предсказала капитану Данди, что однажды его проклянет какая-то женщина и за проклятьем последует смерть. Это предсказание очень сильно повлияло на всю жизнь Данди. Селин просто соединила то, что узнала, с драматическими представлениями, какие неоднократно наблюдала во время прекрасных сеансов-предсказаний Персы.
– Ответь мне, Селин: что если бы из этого ничего не вышло?
Она пожала плечами:
– Тебя бы повесили, а меня, по всей вероятности, растерзала бы команда, потом разрезали бы на кусочки и скормили акулам. – Она приподнялась на локте и улыбнулась Корду. – Но, с другой стороны, ты недавно сказал мне, что мной не соблазнился бы даже матрос после кораблекрушения, так что, может, мне нечего было бояться насилия. Зато теперь и команда, и ты в безопасности. Она бросила на него вопрошающий взгляд и, отворачиваясь, добавила: – Думаю, опасность существует только для меня: мне еще может не поздоровиться, если это утлое суденышко когда-нибудь доберется до твоего острова.
На губах Корда появилось подобие улыбки.
– Шанс невелик, – сказал он сдавленно, вздохнул и попытался расслабиться. – И все-таки ты странная, и знаешь об этом, правда? Любая другая женщина забилась бы под кровать, а ты – пожалуйста! – явилась. И не в чем-нибудь, а в этой чертовой развевающейся ночной рубашке, и – прямо нос к носу с этим маньяком-головорезом…
– Одетым в атлас, не забывай.
– Да, в желтый и пурпурный атлас! – Улыбка его стала шире.
– Тебе гораздо больше идет, если ты не слишком хмуришься. – Она не ожидала, что улыбка сделает Корда настолько симпатичнее.
– Это комплимент?
Корд подошел и сел с ней рядом, настолько близко, что прижался к ее бедру. Жестом, который удивил ее, потому что был настоящим проявлением нежности, он поправил ее сбившиеся волосы, но почти сразу отдернул руку.
– Похоже, я должен сказать тебе спасибо, – сказал он.
– Да уж, ты обязан мне жизнью, но мне будет достаточно немного доброты.
– Ты странная женщина, Селин.
– А ты далеко не идеальный муж.
– Именно об этом я думал, когда стоял на палубе, связанный словно индюк. – Лицо его снова помрачнело. – Мне следовало остаться с тобой, защищать тебя во время этого нападения – так должен был поступить порядочный человек.
Она откинула волосы с глаз и внимательно посмотрела на Корда. Он хмурился и, без сомнения, вспоминал происшедшее с начала до конца.
– А другой, может, решил бы, что благородно было бы пустить мне пулю в лоб в тот момент, когда показалось, что все кончено.
– У меня была такая мысль. Это дало мне пищу для размышлений, пока я ждал, что меня повесят: представлял, что они сделают, когда обнаружат тебя, надеялся, что окажутся милостивыми, зная, что этого не случится. Куда более благородно было бы убить тебя!
– Тогда мне остается только порадоваться, что ты не спешишь с благородными поступками.
– Из-за этого мы и поженились, знаешь ли. Единственный раз в жизни я решил поступить как порядочный человек! – Он повернулся к ней. – А почему ты это сделала, Селин? Зачем ты согласилась на этот брак?
– Моя опекунша… умерла… совершенно внезапно. Я хотела уехать куда-нибудь, изменить свою жизнь. Я уже рассказывала, каким образом оказалась в ту ночь в доме твоего деда, – сказала Селин, понимая, что это не совсем правда, но и не ложь.
– Да, мы друг друга стоим.
Корд сказал это очень тихо, словно для себя самого, но она услышала.
Прошлым вечером все усилия Селин были направлены на то, чтобы справиться с приступами морской болезни. Сегодня же она воспользовалась тем, что Корд погрузился в размышления, и принялась внимательно изучать его лицо.
Кордеро был настоящим красавцем – в этом вряд ли кто мог усомниться. Его загорелая, слегка обветренная кожа свидетельствовала, что он немало времени проводит на открытом воздухе. В отличие от многих сыночков богатых плантаторов, он явно не чурался тяжелого физического труда. Белая рубашка четко обрисовывала широкие плечи и сильные руки… По-мужски жестко очерченные скулы… Правда, по мнению Селин, его отсутствующий взгляд слишком часто устремлялся куда-то вдаль.
Невольно она задумалась над тем, возможно ли сделать этого человека по-настоящему счастливым. Существует ли на свете женщина, которая своей любовью могла бы заставить его забыть обиду и боль, что живут в глубине его души?
Не успев осознать, что делает, Селин протянула руку и легко коснулась тыльной стороны его ладони – настолько ей хотелось больше узнать о нем, понять, почему он выглядит таким потерянным, так старается спрятаться от всего мира.
Корд вопросительно посмотрел на жену, потом перевел взгляд на руку, накрывшую его ладонь. Селин подумала, что сейчас он отдернет руку, но он даже не пошевелился. Девушка ощутила знакомое головокружение и почувствовала, что впадает в полусонное состояние, постепенно проникая в его сознание.
Красивая женщина в бывшем когда-то модным платье танцует в жемчужной пене волн, набегающих на серебристую песчаную дорожку под звездным небом.
Волны бесконечной любви, спрятанной где-то в самых дальних уголках его памяти, накатывались на Селин, но неясный образ и ощущение радости рассеялись словно дым в тот момент, когда быстрый стук в дверь каюты вывел ее из состояния транса. Корд так и не успел задать вопрос, который она прочла в его глазах.
Едва услышав разрешение Корда, в каюту ворвался Эдвард. Остановившись посреди каюты, бедняга ломал руки, охваченный необъяснимым ужасом.
– Ну, что теперь? – возмутился Корд. – Только не говори, что Данди вернулся.
– Хуже! Надвигается шторм. Очень сильный. Капитан Томпсон послал меня предупредить, чтобы вы оставались в каюте. Позже, если коку удастся что-нибудь сделать, подадут холодный ужин. Капитан просит, чтобы не зажигали огонь. Он считает, что шторм будет очень сильный и это опасно.
Эдвард переминался с ноги на ногу и раздраженно поглядывал на окошко над кроватью Селин, словно ожидая, что море вот-вот ворвется через него в каюту.
Селин застонала:
– Неужели будет сильная качка?
– Настоящий ураган, мадам. Матросам приказали задраить все люки.
– Успокойся, Эдвард! – сурово потребовал Корд. – Если ты будешь так переживать, то заработаешь сердечный приступ.
– Это лучше, чем пойти ко дну, если вы позволите мне высказать свое мнение.
– Я позволяю, – сказала Селин.
Приступ морской болезни прошлым вечером измучил ее. Несколько часов она была уверена, что вот-вот умрет. Теперь ей предстояло пережить настоящий тропический шторм, может быть, даже ураган. Она подняла глаза и поймала на себе пристальный взгляд Корда. Эдвард тем временем уже закрыл ее дорожный сундук и принялся привязывать его к стене.
– Боюсь, сегодня будет куда хуже, чем прошлой ночью, – предположил Корд.
– Мою мать похоронили в море, – сказала вдруг Селин, не в силах скрыть страх.
В углу каюты Эдвард услышал эти слова. Он сначала замер, потом дернулся, словно марионетка, с отчаянием посмотрел на молодых людей и бросился прочь из каюты.
Корд посмотрел вслед убегающему слуге. Потом перевел взгляд на Селин, и вздохнул:
– Мне необходимо выпить.
* * *
Корду еще не приходилось попадать в такой ужасный шторм. Сквозь проливной дождь и громадные, словно скалы, волны, обрушивающиеся на корабль каждую минуту, он пытался преодолеть ступеньки трапа, ведущего на палубу первого класса, чтобы добраться наконец до салона и при этом не оказаться за бортом. Он спускался вниз, чтобы навестить Эдварда, который лежал, съежившись, на своей койке. Фостер даже привязал приятеля, лишь бы тот не свалился на пол. Выглядели оба отвратительно, но Фостер изо всех сил старался скрыть страх. Эдвард, напротив, то и дело всхлипывал и лежал, вцепившись в невысокие бортики койки.
Человек по имени Альфонс Пенниворс, бухгалтер по профессии, лежал ярусом выше. Его рвало так, что он не всегда успевал повернуться к ведру. В короткие мгновения передышки он божился, что никогда больше не станет грешить. Проходя мимо по направлению к трапу, Корд не мог не удивиться: что этот бледный молодой человек называет грехом? Скорее всего то, что он категорически не помнит о необходимости пользоваться носовым платком.
И хотя у Корда было гораздо больше поводов просить у Бога прощения, он не собирался ничего ему обещать и ни о чем молить. Бог, с которым он сталкивался в жизни, оказался весьма черствым и бессердечным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38