Порождения Тьмы победят, и, значит, Коглин и Шепоточек погибли напрасно. Твой друг Стефф — тоже. Ты этого хочешь? Да, Морган Ли?
Морган оттолкнул Оживляющую и бросился к Уолкеру. На миг они замерли так, не говоря ни слова, лицо Моргана исказилось от ярости.
— Я тоже боюсь, горец, — тихо сказал Уолкер. — Тень Алланона возложила на меня миссию вернуть Паранор и друидов с помощью Черного эльфийского камня. Если Уль Бэк превращается в камень, используя талисман против Гринта, как ты думаешь, что станется со мной, когда я пущу камень в ход, чтобы восстановить исчезнувшую цитадель? — Морган разжал кулаки. И тогда Уолкер прошептал: — Но это не имеет значения.
Морган выпустил из рук край его плаща и медленно отступил.
— Зачем мы это делаем? — прошептал он в ответ. — Зачем?
Уолкер едва сдержал улыбку:
— Ты знаешь зачем, Морган Ли. Кроме нас — некому.
Морган невольно рассмеялся:
— Бесстрашные солдаты? Или идиоты?
— Может быть, и то и другое.
— Вот это точно. — Морган устало вздохнул.
Неожиданно он вспомнил о пропавших и погибших друзьях, вспомнил свою жизнь — все, что заставило его покинуть родной дом и привело в этот чужой далекий край. Так много всего произошло — и в основном не по его, Моргана, воле. Юноша ощущал себя маленьким и беспомощным перед лицом этих событий, жалким обломком в бескрайнем океане. Он устал и измучился; ему хотелось определенности, какой бы она ни была. Может быть, только смерть в состоянии дать ответ.
— Позволь мне поговорить с ним, — услышал он голос Оживляющей.
Оставшись одни, они опустились на колени в центре темной комнаты, друг против друга. Лица их были так близко, что Морган мог видеть свое отражение в ее темных глазах. Оживляющая протянула руку и коснулась его лица.
— Я люблю тебя, Морган Ли, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты это знал. Для меня так странно говорить подобные вещи. Никогда не думала, что так получится. У меня тоже есть страхи. Я боюсь слишком привязаться к жизни.
Девушка наклонилась и поцеловала его.
— Понимаешь, что я имею в виду? Не взаимная любовь мужчины и женщины, а потребности магии дают жизнь созданию стихий. Я должна служить моему отцу; мне приказано остерегаться того, что может отвлечь меня. А что может отвлечь меня больше, чем любовь к тебе? Я не в силах объяснить эту любовь. Я не понимаю ее. Она рождается помимо меня, она вырывается, несмотря на все мои старания удержать ее. Что мне делать? Я говорю себе, что должна презреть это чувство. Оно… опасно. Но, я не могу отказаться от любви, ибо в ней черпаю жизнь. Я становлюсь другой, не просто порождением земли и воды. Я становлюсь настоящей.
Морган поцеловал ее в ответ. Он был напуган словами девушки, заключенным в них смыслом. Юноша не хотел продолжения.
Оживляющая сделала шаг назад:
— Ты должен выслушать меня, Морган. Я надеялась следовать тропою моего отца и не сбиваться с пути. Совет отца казался разумным. Но теперь я нахожу, что не в силах подчиняться ему. Я не могу не любить тебя. Не важно, что это означает для нас обоих; мы не живем, если не отвечаем на наши чувства. Так уж случилось, и больше я не буду бояться истины.
— Оживляющая…
— Но, — торопливо проговорила она, — путь по-прежнему лежит перед нами, ясен и прям, и мы обязаны пройти по нему до конца. Король Камня должен быть повержен. Черный эльфийский камень нужно отвоевать. Ты, я и Уолкер отвечаем за все. Мы должны, Морган. Мы должны.
Морган кивнул. Он так сильно любил Оживляющую, что исполнил бы любую ее просьбу. На глаза его навернулись слезы, он уткнулся лицом в плечо девушки, прижался к ней, гладил ее серебристые волосы, плечи и спину. Горец чувствовал, как тонкие руки обхватили его, все ее тело била дрожь.
— Я знаю, — мягко проговорил он.
Вдруг Морган вспомнил о Стеффе: дворф умер от руки той, которую любил, не догадываясь о ее истинной сути. «Не произойдет ли такое и со мной?» — вдруг подумал юноша. Подумал он также и о своем давнем обещании. Когда-то они поклялись отыскать магию, которая поможет освободить дворфов, сделать все возможное, чтобы завладеть ею и пустить эту силу в ход. Конечно же, именно такой магической силой и был Черный эльфийский камень.
Да, у него нет выбора. Сомнения и неуверенность отступили.
— Мы найдем способ одолеть Уль Бэка, — прошептал Морган и почувствовал на своей щеке слезы Оживляющей.
Скрывшись в соседней комнате, Уолкер оглянулся на влюбленных и снова отвернулся. Ему не дано изведать такую любовь. В какой-то миг Темный Родич почувствовал разочарование, но тут же справился с ним. Его будущее казалось ему сверкающим кристаллом, который мерцал во мраке настоящего.
Уолкер подошел к открытому окну и посмотрел вниз. Сквозь мутный туман виднелся каменный лабиринт Элдвиста. Он с ненавистью смотрел на Уолкера сквозь плотную влажную пелену. Четкий, уверенный в себе и бессмысленный город напомнил Темному Родичу его собственную жизнь.
И вот теперь наконец-то жизнь его могла стать важной и значительной. Оставалась одна-единственная загадка. Но что-то еще беспокоило его. Тайна сопровождала друзей с самого начала их путешествия, не расставаясь с ними ни на мгновение. Дочь Короля Серебряной реки, созданную из частиц Садов и обретшую жизнь благодаря магии, послали привести отряд в Элдвист. Но разве просто призвать их было бы недостаточно? Или, скажем, послать сон? Но Король Серебряной реки предпочел живое чудо, создание столь прекрасное, что невозможно в него поверить. Почему?
Уолкер почувствовал, как что-то дрогнуло в самой глубине его души — он провидел возможный исход. Так, в самом деле, ради чего была послана в мир Оживляющая?
ГЛАВА 28
На рассвете друзья покинули свое убежище.
Дождь стих, облака касались мокрых крыш.
Саван безмолвия окутал каменный остов Элдвиста, воздух был неподвижен и прозрачен. Издалека доносился приглушенный шум океана. Шаги путников эхом отдавались на пустынных улицах. Никаких следов Хорнера Диза и Пи Элла. Скребок прятался в своем дневном логове. Гринт спал глубоко под землей. А Уль Бэк поджидал противников в своей крепости.
Уолкер шагал впереди Моргана и Оживляющей, удивляясь собственной безмятежности. Всю жизнь он борется с призраками-близнецами: наследием и судьбой. Теперь они отступили на задний план. Он долго ждал этого дня. Наконец-то он обрел спокойствие и уверенность в себе. Поединок с Королем Камня решит раз и навсегда, кто он и каково его предназначение. И может быть, он оправдает надежды Алланона. И выполнит свою миссию: завладеет Черным эльфийским камнем и вернет Паранор и друидов. Темный Родич больше не сомневался в своем предназначении. Он оказался здесь — такова судьба. Выживет он или умрет — в любом случае освободится от прошлого. И узнает, жива ли в нем еще магия Шаннары, не утратила ли она прежнюю силу, сможет ли противостоять Королю Камня.
«Знание, — подумал он с иронией, — всегда дарует свободу».
Морган Ли не был так уверен в себе. Его как будто окутали тонкой паутиной, в которой, словно пойманные мухи, метались страхи и сомнения. В отличие от Уолкера, он никогда ни в чем не сомневался. Морган считал, что прежнего Темного Родича больше нет, миф о его неуязвимости рассыпался в прах, и его, точно так же как и всех остальных, закружил водоворот пророчеств и обещаний. Да и сам горец лишился магии, которая раньше помогала ему. Они вдвоем должны противостоять Королю Камня. Оживляющая не вправе вмешиваться, она может разделить судьбу спутников, но не способна повлиять на нее. Горец понимал, что ей необходимо завладеть Черным эльфийским камнем и выполнить волю отца. Он мог только молиться о том, чтобы они нашли способ выжить в этом поединке. Только чудо могло спасти их. Но страхи и сомнения невозможно унять ни молитвами, ни ложными надеждами. Морган чувствовал, как гулко бьется его сердце.
Что он станет делать, когда Король Камня посмотрит на него, где возьмет силы? Горец взглянул на Оживляющую, в который раз восхищаясь ее спокойствием. Девушка шла рядом, ничего не замечая.
Осторожно ступая по каменной ленте пешеходных дорожек, пробирались они в центр города. В земле под ногами пульсировала жизнь Короля Камня; они словно слышали его дыхание, чувствовали на себе взгляд этого древнего божества. Время шло, уличные камни нашептывали об ушедших временах, о тех, кто ступал здесь задолго до пришельцев из Отвесного Склона, но не оставил на них никакого следа. Словно миражи, появлялись знакомые лица, слышались голоса — все предназначалось для того, чтобы убедить безумцев в безнадежности их попытки. Они ощущали присутствие Уль Бэка, но никто не повернул назад.
Бледные лучи рассвета засияли на востоке и разлились леденящим серебристым туманом, превращая город в сверкающий кристалл.
Вскоре они увидели знакомый купол, и Уолкер приказал своим спутникам спрятаться за дом. Они повиновались, как будто испугавшись, что у башни есть глаза. Темный Родич повел друзей по аллее, затем они пересекли еще один переулок, петляя, словно запутывали следы.
Отряд, не замедляя шага, скользил в сыром воздухе, точно струйка воды в поисках самого нижнего уровня. Тропа вилась между домов, но купол неуклонно приближался. Они крались к нему, скрываясь за стенами. Наконец Уолкер остановился, поднял голову, словно принюхиваясь. Он размышлял, пытался мысленно проникнуть туда, куда не проникал его взгляд. Затем они снова двинулись вперед, перешли улицу, прошли вдоль аллеи и на миг остановились перед спуском в подземелье. Внизу раскинулись залы пещеры, где десятки повозок старого мира покоились на каменных балках-рельсах. Время искорежило массивные остовы, зал походил на кладбище. Свет ложился на них узкими полосами, мелкая пыль висела тонкой, удушливой пеленой…
Трое друзей продолжали спускаться. Они оказались в сводчатом зале, где пролегали городские водостоки, уходя в трех направлениях. В затхлом воздухе катакомб царило безмолвие. Уолкер поднял руку, и над нею вспыхнул серебряный свет. Он решил пойти налево. Туннель поглотил чужаков, каменные стены его, массивные и непроницаемые, грозили навсегда запереть своих пленников. Словно невидимый часовой, следила за ними тишина. Гринт молчал, затаился — ни звука, ни дыхания. Элдвист снова показался путникам безжизненной могилой, пристанищем мертвецов. Они вытянулись цепочкой, Уолкер — впереди, за ним — Оживляющая, замыкал шествие Морган. Двигались молча, не сводя глаз с огня, зажженного Уолкером, осторожно ступая по каменному полу туннеля.
Уолкер замедлил шаг и остановился. Слабый отблеск озарил очертания темного отверстия в стене слева.
Друзья устремились вниз по влажным, скользким, грубо отесанным ступеням. Запахло морем, донесся слабый рокот волн, бьющихся о берег. Друзья чутко прислушивались, не раздастся ли крысиный писк, но было тихо. Лестница закончилась, Уолкер повел отряд направо через узкий лаз с острыми как бритва выступами. Путники продвигались медленно, дюйм за дюймом, тесно прижимаясь друг к другу. Сырость расползлась по стенам темными пятнами. Какие-то существа заметались в полоске света, торопливо разбегаясь прочь. Морган успел разглядеть их. Это были морские твари — крохотные черные крабы. «Удивительно, здесь есть живые существа, Уль Бэк еще не добрался сюда!» — подумал он. Вода была совсем близко.
Друзья вновь оказались в подземной пещере. Каменные стены окружали уступ, на котором они стояли, внизу неистово бился о скалы океан. Туман клубился над водой, заволакивая самые отдаленные уголки пещеры белой пеленой. Свет разбрасывал в тумане маленькие блеклые радуги.
Зубчатый, неровный уступ обрывался вниз, исчезая во мраке среди скал. Уолкер Бо огляделся, он знал, что должен почувствовать незримое присутствие волшебной силы, и уже ощущал биение магии. Взгляд его был отрешен, погружен в иные миры. Уль Бэк…
— Сюда, — тихо сказал Уолкер, поворачивая налево.
И тут раздался грохот: Гринт просыпался. Шум нарастал, переходя в рев, сотрясающий весь город.
План был прост и, как все простое, надежен. Беда только в том, думал Пи Элл, прячась за домом напротив логова Скребка, что весь риск выпадает на его долю, в то время как Хорнер Диз — в полной безопасности.
Естественно — ведь старик сам все и придумал.
Они покинули убежище на рассвете и выскользнули на улицу, щурясь от унылого тусклого света. Хорнер и Пи Элл дошли до логова Скребка, потом проверили ту дорогу, куда Пи Элл надеялся его заманить. Убедившись, что Пи Элл выучил путь наизусть, они приладили на старика «сбрую», проверили рычаг на самодельном вороте и разошлись.
Пи Элл вернулся к логову Скребка и стоял, выжидая. Осторожность и быстрота — вот что ему понадобится, сначала одно, потом другое, и это не так уж много, если на то пошло.
Пи Элл долго прислушивался к тишине, прикидывая, какое расстояние предстояло преодолеть, измеряя путь к отступлению. На этот раз никто не спасет его, если дело пойдет не так, как предполагалось.
Пи Элл усмехнулся. Гнев угас. Предвкушение убийства успокаивало его, как прикосновение Оживляющей, умиротворяло, дарило покой. Внутри у него все замерло, улеглось. Это давало ему особое ощущение — острое, как лезвие Стихла.
Пи Элл бесшумно пересек улицу и стал подбираться ко входу. Он крепко сжимал в руках веревку и крюк. Стоя у самой двери, он подбросил крюк вверх, чтобы зацепить за тот же каменный выступ, к которому они цепляли его прошлой ночью. Крюк с лязгом ударился о камень и повис. Пи Элл отступил. Дверь не открылась. Скребок либо не услышал, либо готовился к встрече. Пи Элл надеялся, что шум выманит тварь наружу и избавит его от необходимости лезть наверх.
Убийца глубоко вздохнул — начиналась самая опасная часть их операции. Он шагнул вперед, схватился за веревку, свисающую с крюка, и стал подниматься, быстро и ловко перебирая руками: сильный, жилистый, он прекрасно обходился и без помощи ног. Оказавшись у цели, Пи Элл вцепился в защелку, которая открывала потайной вход в логово, резко дернул ее и стремительно скользнул вниз по веревке. Дверь уже поднималась, когда Пи Элл коснулся земли. В глубине берлоги послышался шорох, убийца отпрыгнул. Щупальца едва не схватили его, просвистев у самых ног. Скребок уже надвигался, наклоняясь вперед, — переплетение извивающихся жадных щупальцев.
В следующий миг дверь в логово поднялась до конца. Скребок выбрался наружу, проворно перебирая лапами, не обращая внимания на свет. Разъяренный вторжением Пи Элла, он немедленно бросился в погоню. Пи Элл обратился в бегство: он что было сил несся вперед. Разъяренный зверь мчался за ним по пятам, он передвигался гораздо быстрее, чем ожидал Пи Элл. На миг убийце показалось, что он ошибся в расчетах. Но времени на размышление не было.
Пи Элл свернул на соседнюю улицу. Там он замедлил бег и остановился. Берегись ловушек, подумал он. Как бы самому не угодить в одну из них. Скребку предстоит долгое падение в самое чрево Элдвиста. Конечно, если он, Пи Элл, сумеет продержаться.
Чудовище вползло в здание следом за своей жертвой.
Пи Элл еле ускользнул от его щупальцев, вывернулся — тонкий, как лезвие ножа, — и исчез, прежде чем зверь снова напал на его след. Скребок неотступно преследовал его. Железная броня чудовища лязгала и царапала камень, гремела и грохотала. Пи Элл чувствовал, как гигантская тварь нависает над ним, готовая обрушиться в любой миг. Он прошел сквозь здание по коридору и выбрался на улицу. Теперь уже близко, осталось всего два квартала. Но где же Скребок? Пи Элл обернулся, высматривая преследователя. Он слышал приближение Скребка, но грохот раздавался отовсюду одновременно. Где же он?
Паук выполз из темного углубления дверного проема, железные лапы ударили по земле в нескольких дюймах от Пи Элла; убийца отпрянул в сторону и взвыл от ярости и страха.
Ему захотелось обернуться и принять бой, поглядеть, как понравится чудовищу железо Стихла, когда он, Пи Элл, рассечет его панцирь на куски. Почувствовать, как умрет его жертва. Но Пи Элл снова бежал: по каменным дорогам города, по улицам, вдоль стен домов, сквозь мглу и мерцающий свет, сам похожий на гонимый ночной призрак. Щупальца скребли за его спиной, цепляясь за двери и оконные рамы, раздирая их на части, оставляя позади тучи каменной пыли. Массивное тело кренилось, тяжело ударялось о камень, лапы крушили мостовую. Скребок, казалось, все больше разгонялся и набирал скорость. Дневной свет не мешал ему. Во всяком случае, чудовище никак этого не показывало. Пи Элл чувствовал его ярость. Убийца добежал до конца улицы и повернул за угол. Неужели он проиграет? Улица заканчивалась каменным парком. Ряд ступеней вел к статуе крылатой фигуры, увитой развевающимися лентами. Там находилась ловушка, та самая ловушка, в которую несколько дней назад попались старик и горец.
Здесь, на краю потайного люка, поджидал Хорнер Диз — он-то и был приманкой в мышеловке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Морган оттолкнул Оживляющую и бросился к Уолкеру. На миг они замерли так, не говоря ни слова, лицо Моргана исказилось от ярости.
— Я тоже боюсь, горец, — тихо сказал Уолкер. — Тень Алланона возложила на меня миссию вернуть Паранор и друидов с помощью Черного эльфийского камня. Если Уль Бэк превращается в камень, используя талисман против Гринта, как ты думаешь, что станется со мной, когда я пущу камень в ход, чтобы восстановить исчезнувшую цитадель? — Морган разжал кулаки. И тогда Уолкер прошептал: — Но это не имеет значения.
Морган выпустил из рук край его плаща и медленно отступил.
— Зачем мы это делаем? — прошептал он в ответ. — Зачем?
Уолкер едва сдержал улыбку:
— Ты знаешь зачем, Морган Ли. Кроме нас — некому.
Морган невольно рассмеялся:
— Бесстрашные солдаты? Или идиоты?
— Может быть, и то и другое.
— Вот это точно. — Морган устало вздохнул.
Неожиданно он вспомнил о пропавших и погибших друзьях, вспомнил свою жизнь — все, что заставило его покинуть родной дом и привело в этот чужой далекий край. Так много всего произошло — и в основном не по его, Моргана, воле. Юноша ощущал себя маленьким и беспомощным перед лицом этих событий, жалким обломком в бескрайнем океане. Он устал и измучился; ему хотелось определенности, какой бы она ни была. Может быть, только смерть в состоянии дать ответ.
— Позволь мне поговорить с ним, — услышал он голос Оживляющей.
Оставшись одни, они опустились на колени в центре темной комнаты, друг против друга. Лица их были так близко, что Морган мог видеть свое отражение в ее темных глазах. Оживляющая протянула руку и коснулась его лица.
— Я люблю тебя, Морган Ли, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты это знал. Для меня так странно говорить подобные вещи. Никогда не думала, что так получится. У меня тоже есть страхи. Я боюсь слишком привязаться к жизни.
Девушка наклонилась и поцеловала его.
— Понимаешь, что я имею в виду? Не взаимная любовь мужчины и женщины, а потребности магии дают жизнь созданию стихий. Я должна служить моему отцу; мне приказано остерегаться того, что может отвлечь меня. А что может отвлечь меня больше, чем любовь к тебе? Я не в силах объяснить эту любовь. Я не понимаю ее. Она рождается помимо меня, она вырывается, несмотря на все мои старания удержать ее. Что мне делать? Я говорю себе, что должна презреть это чувство. Оно… опасно. Но, я не могу отказаться от любви, ибо в ней черпаю жизнь. Я становлюсь другой, не просто порождением земли и воды. Я становлюсь настоящей.
Морган поцеловал ее в ответ. Он был напуган словами девушки, заключенным в них смыслом. Юноша не хотел продолжения.
Оживляющая сделала шаг назад:
— Ты должен выслушать меня, Морган. Я надеялась следовать тропою моего отца и не сбиваться с пути. Совет отца казался разумным. Но теперь я нахожу, что не в силах подчиняться ему. Я не могу не любить тебя. Не важно, что это означает для нас обоих; мы не живем, если не отвечаем на наши чувства. Так уж случилось, и больше я не буду бояться истины.
— Оживляющая…
— Но, — торопливо проговорила она, — путь по-прежнему лежит перед нами, ясен и прям, и мы обязаны пройти по нему до конца. Король Камня должен быть повержен. Черный эльфийский камень нужно отвоевать. Ты, я и Уолкер отвечаем за все. Мы должны, Морган. Мы должны.
Морган кивнул. Он так сильно любил Оживляющую, что исполнил бы любую ее просьбу. На глаза его навернулись слезы, он уткнулся лицом в плечо девушки, прижался к ней, гладил ее серебристые волосы, плечи и спину. Горец чувствовал, как тонкие руки обхватили его, все ее тело била дрожь.
— Я знаю, — мягко проговорил он.
Вдруг Морган вспомнил о Стеффе: дворф умер от руки той, которую любил, не догадываясь о ее истинной сути. «Не произойдет ли такое и со мной?» — вдруг подумал юноша. Подумал он также и о своем давнем обещании. Когда-то они поклялись отыскать магию, которая поможет освободить дворфов, сделать все возможное, чтобы завладеть ею и пустить эту силу в ход. Конечно же, именно такой магической силой и был Черный эльфийский камень.
Да, у него нет выбора. Сомнения и неуверенность отступили.
— Мы найдем способ одолеть Уль Бэка, — прошептал Морган и почувствовал на своей щеке слезы Оживляющей.
Скрывшись в соседней комнате, Уолкер оглянулся на влюбленных и снова отвернулся. Ему не дано изведать такую любовь. В какой-то миг Темный Родич почувствовал разочарование, но тут же справился с ним. Его будущее казалось ему сверкающим кристаллом, который мерцал во мраке настоящего.
Уолкер подошел к открытому окну и посмотрел вниз. Сквозь мутный туман виднелся каменный лабиринт Элдвиста. Он с ненавистью смотрел на Уолкера сквозь плотную влажную пелену. Четкий, уверенный в себе и бессмысленный город напомнил Темному Родичу его собственную жизнь.
И вот теперь наконец-то жизнь его могла стать важной и значительной. Оставалась одна-единственная загадка. Но что-то еще беспокоило его. Тайна сопровождала друзей с самого начала их путешествия, не расставаясь с ними ни на мгновение. Дочь Короля Серебряной реки, созданную из частиц Садов и обретшую жизнь благодаря магии, послали привести отряд в Элдвист. Но разве просто призвать их было бы недостаточно? Или, скажем, послать сон? Но Король Серебряной реки предпочел живое чудо, создание столь прекрасное, что невозможно в него поверить. Почему?
Уолкер почувствовал, как что-то дрогнуло в самой глубине его души — он провидел возможный исход. Так, в самом деле, ради чего была послана в мир Оживляющая?
ГЛАВА 28
На рассвете друзья покинули свое убежище.
Дождь стих, облака касались мокрых крыш.
Саван безмолвия окутал каменный остов Элдвиста, воздух был неподвижен и прозрачен. Издалека доносился приглушенный шум океана. Шаги путников эхом отдавались на пустынных улицах. Никаких следов Хорнера Диза и Пи Элла. Скребок прятался в своем дневном логове. Гринт спал глубоко под землей. А Уль Бэк поджидал противников в своей крепости.
Уолкер шагал впереди Моргана и Оживляющей, удивляясь собственной безмятежности. Всю жизнь он борется с призраками-близнецами: наследием и судьбой. Теперь они отступили на задний план. Он долго ждал этого дня. Наконец-то он обрел спокойствие и уверенность в себе. Поединок с Королем Камня решит раз и навсегда, кто он и каково его предназначение. И может быть, он оправдает надежды Алланона. И выполнит свою миссию: завладеет Черным эльфийским камнем и вернет Паранор и друидов. Темный Родич больше не сомневался в своем предназначении. Он оказался здесь — такова судьба. Выживет он или умрет — в любом случае освободится от прошлого. И узнает, жива ли в нем еще магия Шаннары, не утратила ли она прежнюю силу, сможет ли противостоять Королю Камня.
«Знание, — подумал он с иронией, — всегда дарует свободу».
Морган Ли не был так уверен в себе. Его как будто окутали тонкой паутиной, в которой, словно пойманные мухи, метались страхи и сомнения. В отличие от Уолкера, он никогда ни в чем не сомневался. Морган считал, что прежнего Темного Родича больше нет, миф о его неуязвимости рассыпался в прах, и его, точно так же как и всех остальных, закружил водоворот пророчеств и обещаний. Да и сам горец лишился магии, которая раньше помогала ему. Они вдвоем должны противостоять Королю Камня. Оживляющая не вправе вмешиваться, она может разделить судьбу спутников, но не способна повлиять на нее. Горец понимал, что ей необходимо завладеть Черным эльфийским камнем и выполнить волю отца. Он мог только молиться о том, чтобы они нашли способ выжить в этом поединке. Только чудо могло спасти их. Но страхи и сомнения невозможно унять ни молитвами, ни ложными надеждами. Морган чувствовал, как гулко бьется его сердце.
Что он станет делать, когда Король Камня посмотрит на него, где возьмет силы? Горец взглянул на Оживляющую, в который раз восхищаясь ее спокойствием. Девушка шла рядом, ничего не замечая.
Осторожно ступая по каменной ленте пешеходных дорожек, пробирались они в центр города. В земле под ногами пульсировала жизнь Короля Камня; они словно слышали его дыхание, чувствовали на себе взгляд этого древнего божества. Время шло, уличные камни нашептывали об ушедших временах, о тех, кто ступал здесь задолго до пришельцев из Отвесного Склона, но не оставил на них никакого следа. Словно миражи, появлялись знакомые лица, слышались голоса — все предназначалось для того, чтобы убедить безумцев в безнадежности их попытки. Они ощущали присутствие Уль Бэка, но никто не повернул назад.
Бледные лучи рассвета засияли на востоке и разлились леденящим серебристым туманом, превращая город в сверкающий кристалл.
Вскоре они увидели знакомый купол, и Уолкер приказал своим спутникам спрятаться за дом. Они повиновались, как будто испугавшись, что у башни есть глаза. Темный Родич повел друзей по аллее, затем они пересекли еще один переулок, петляя, словно запутывали следы.
Отряд, не замедляя шага, скользил в сыром воздухе, точно струйка воды в поисках самого нижнего уровня. Тропа вилась между домов, но купол неуклонно приближался. Они крались к нему, скрываясь за стенами. Наконец Уолкер остановился, поднял голову, словно принюхиваясь. Он размышлял, пытался мысленно проникнуть туда, куда не проникал его взгляд. Затем они снова двинулись вперед, перешли улицу, прошли вдоль аллеи и на миг остановились перед спуском в подземелье. Внизу раскинулись залы пещеры, где десятки повозок старого мира покоились на каменных балках-рельсах. Время искорежило массивные остовы, зал походил на кладбище. Свет ложился на них узкими полосами, мелкая пыль висела тонкой, удушливой пеленой…
Трое друзей продолжали спускаться. Они оказались в сводчатом зале, где пролегали городские водостоки, уходя в трех направлениях. В затхлом воздухе катакомб царило безмолвие. Уолкер поднял руку, и над нею вспыхнул серебряный свет. Он решил пойти налево. Туннель поглотил чужаков, каменные стены его, массивные и непроницаемые, грозили навсегда запереть своих пленников. Словно невидимый часовой, следила за ними тишина. Гринт молчал, затаился — ни звука, ни дыхания. Элдвист снова показался путникам безжизненной могилой, пристанищем мертвецов. Они вытянулись цепочкой, Уолкер — впереди, за ним — Оживляющая, замыкал шествие Морган. Двигались молча, не сводя глаз с огня, зажженного Уолкером, осторожно ступая по каменному полу туннеля.
Уолкер замедлил шаг и остановился. Слабый отблеск озарил очертания темного отверстия в стене слева.
Друзья устремились вниз по влажным, скользким, грубо отесанным ступеням. Запахло морем, донесся слабый рокот волн, бьющихся о берег. Друзья чутко прислушивались, не раздастся ли крысиный писк, но было тихо. Лестница закончилась, Уолкер повел отряд направо через узкий лаз с острыми как бритва выступами. Путники продвигались медленно, дюйм за дюймом, тесно прижимаясь друг к другу. Сырость расползлась по стенам темными пятнами. Какие-то существа заметались в полоске света, торопливо разбегаясь прочь. Морган успел разглядеть их. Это были морские твари — крохотные черные крабы. «Удивительно, здесь есть живые существа, Уль Бэк еще не добрался сюда!» — подумал он. Вода была совсем близко.
Друзья вновь оказались в подземной пещере. Каменные стены окружали уступ, на котором они стояли, внизу неистово бился о скалы океан. Туман клубился над водой, заволакивая самые отдаленные уголки пещеры белой пеленой. Свет разбрасывал в тумане маленькие блеклые радуги.
Зубчатый, неровный уступ обрывался вниз, исчезая во мраке среди скал. Уолкер Бо огляделся, он знал, что должен почувствовать незримое присутствие волшебной силы, и уже ощущал биение магии. Взгляд его был отрешен, погружен в иные миры. Уль Бэк…
— Сюда, — тихо сказал Уолкер, поворачивая налево.
И тут раздался грохот: Гринт просыпался. Шум нарастал, переходя в рев, сотрясающий весь город.
План был прост и, как все простое, надежен. Беда только в том, думал Пи Элл, прячась за домом напротив логова Скребка, что весь риск выпадает на его долю, в то время как Хорнер Диз — в полной безопасности.
Естественно — ведь старик сам все и придумал.
Они покинули убежище на рассвете и выскользнули на улицу, щурясь от унылого тусклого света. Хорнер и Пи Элл дошли до логова Скребка, потом проверили ту дорогу, куда Пи Элл надеялся его заманить. Убедившись, что Пи Элл выучил путь наизусть, они приладили на старика «сбрую», проверили рычаг на самодельном вороте и разошлись.
Пи Элл вернулся к логову Скребка и стоял, выжидая. Осторожность и быстрота — вот что ему понадобится, сначала одно, потом другое, и это не так уж много, если на то пошло.
Пи Элл долго прислушивался к тишине, прикидывая, какое расстояние предстояло преодолеть, измеряя путь к отступлению. На этот раз никто не спасет его, если дело пойдет не так, как предполагалось.
Пи Элл усмехнулся. Гнев угас. Предвкушение убийства успокаивало его, как прикосновение Оживляющей, умиротворяло, дарило покой. Внутри у него все замерло, улеглось. Это давало ему особое ощущение — острое, как лезвие Стихла.
Пи Элл бесшумно пересек улицу и стал подбираться ко входу. Он крепко сжимал в руках веревку и крюк. Стоя у самой двери, он подбросил крюк вверх, чтобы зацепить за тот же каменный выступ, к которому они цепляли его прошлой ночью. Крюк с лязгом ударился о камень и повис. Пи Элл отступил. Дверь не открылась. Скребок либо не услышал, либо готовился к встрече. Пи Элл надеялся, что шум выманит тварь наружу и избавит его от необходимости лезть наверх.
Убийца глубоко вздохнул — начиналась самая опасная часть их операции. Он шагнул вперед, схватился за веревку, свисающую с крюка, и стал подниматься, быстро и ловко перебирая руками: сильный, жилистый, он прекрасно обходился и без помощи ног. Оказавшись у цели, Пи Элл вцепился в защелку, которая открывала потайной вход в логово, резко дернул ее и стремительно скользнул вниз по веревке. Дверь уже поднималась, когда Пи Элл коснулся земли. В глубине берлоги послышался шорох, убийца отпрыгнул. Щупальца едва не схватили его, просвистев у самых ног. Скребок уже надвигался, наклоняясь вперед, — переплетение извивающихся жадных щупальцев.
В следующий миг дверь в логово поднялась до конца. Скребок выбрался наружу, проворно перебирая лапами, не обращая внимания на свет. Разъяренный вторжением Пи Элла, он немедленно бросился в погоню. Пи Элл обратился в бегство: он что было сил несся вперед. Разъяренный зверь мчался за ним по пятам, он передвигался гораздо быстрее, чем ожидал Пи Элл. На миг убийце показалось, что он ошибся в расчетах. Но времени на размышление не было.
Пи Элл свернул на соседнюю улицу. Там он замедлил бег и остановился. Берегись ловушек, подумал он. Как бы самому не угодить в одну из них. Скребку предстоит долгое падение в самое чрево Элдвиста. Конечно, если он, Пи Элл, сумеет продержаться.
Чудовище вползло в здание следом за своей жертвой.
Пи Элл еле ускользнул от его щупальцев, вывернулся — тонкий, как лезвие ножа, — и исчез, прежде чем зверь снова напал на его след. Скребок неотступно преследовал его. Железная броня чудовища лязгала и царапала камень, гремела и грохотала. Пи Элл чувствовал, как гигантская тварь нависает над ним, готовая обрушиться в любой миг. Он прошел сквозь здание по коридору и выбрался на улицу. Теперь уже близко, осталось всего два квартала. Но где же Скребок? Пи Элл обернулся, высматривая преследователя. Он слышал приближение Скребка, но грохот раздавался отовсюду одновременно. Где же он?
Паук выполз из темного углубления дверного проема, железные лапы ударили по земле в нескольких дюймах от Пи Элла; убийца отпрянул в сторону и взвыл от ярости и страха.
Ему захотелось обернуться и принять бой, поглядеть, как понравится чудовищу железо Стихла, когда он, Пи Элл, рассечет его панцирь на куски. Почувствовать, как умрет его жертва. Но Пи Элл снова бежал: по каменным дорогам города, по улицам, вдоль стен домов, сквозь мглу и мерцающий свет, сам похожий на гонимый ночной призрак. Щупальца скребли за его спиной, цепляясь за двери и оконные рамы, раздирая их на части, оставляя позади тучи каменной пыли. Массивное тело кренилось, тяжело ударялось о камень, лапы крушили мостовую. Скребок, казалось, все больше разгонялся и набирал скорость. Дневной свет не мешал ему. Во всяком случае, чудовище никак этого не показывало. Пи Элл чувствовал его ярость. Убийца добежал до конца улицы и повернул за угол. Неужели он проиграет? Улица заканчивалась каменным парком. Ряд ступеней вел к статуе крылатой фигуры, увитой развевающимися лентами. Там находилась ловушка, та самая ловушка, в которую несколько дней назад попались старик и горец.
Здесь, на краю потайного люка, поджидал Хорнер Диз — он-то и был приманкой в мышеловке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42