Том вдруг понял, что любил его тогда, и какая-то часть его продолжает любить Нэнси сейчас.
— К нам заглянул старый пациент, — сказала Хэтти. Нэнси посмотрела на Сару, на Тома, потом снова на Сару, словно пытаясь вычислить, кто же из них был когда-то ее пациентом.
— Вам лучше зайти и присесть, — сказала она наконец. — А я присоединюсь к вам через минуту. — Нэнси улыбнулась. Она выглядела слегка обескураженной, но вовсе не раздраженной визитом незваных гостей.
Хэтти первой вошла в дом, за ней последовала Сара, а за Сарой — Том. На стульях, стоящих вдоль стены, сидели несколько ребятишек. Некоторые из них были перевязаны. Все они молча уставились на Сару, которая вынула из под пелерины свои белокурые волосы.
— О, Боже! — воскликнула Нэнси, когда Том прошел мимо нее. — Да это же Том Пасмор!
Она громко рассмеялась — заливистым, живым смехом, который звучал немного неуместно здесь, в Райских кущах, а потом крепко обняла Тома и положила голову ему на грудь. — Но как ты сумел вырасти таким огромным? — Нэнси отпрянула и сказала, обращаясь к Хэтти. — Он настоящий великан!
— Я сказала ему то же самое, но это не произвело на него впечатления.
Теперь все дети, сидящие на стульях, смотрели уже не на Сару, а на Тома. Он густо покраснел.
— И вас я тоже знаю, — сказала Нэнси Саре, снова прижимая к груди Тома. Я помню, как вы приходили тогда к Тому. Сара — ведь так вас зовут?
— Но как вы можете меня помнить? — Сара выглядела одновременно смущенной и польщенной. — Я ведь приходила всего один раз.
— Я помню почти все, что происходит с моими любимыми пациентами, — широко улыбаясь, Нэнси уперла руки в бока и стала внимательно разглядывать их обоих. — Почему бы вам не присесть на свободные места. А я позабочусь об этих несчастных созданиях, и после этого мы сможем поговорить подольше, и я услышу наконец, почему Хэтти привела вас в это забытое Богом место.
Сара скинула с плеч пелерину и сложила ее на спинке стула. Дети удивленно разинули рты. Том и Сара присели на деревянную скамеечку, а Хэтти опустилась на край стоящей рядом низкой кровати.
Нэнси переходила от одного ребенка к другому, меняя им повязки и давая витамины, выслушивая жалобы, гладя детишек по головам и пожимая им руки. Время от времени она посылала какого-нибудь совсем грязного мальчика или девочку к раковине в дальнем углу комнаты. Нэнси смотрела им горло, заглядывала в уши, а когда один худенький мальчик вдруг горько заплакал, взяла его на колени и утешала, пока мальчик не успокоился.
На стене висели два старых пледа, застиранные до того, что казались абсолютно бесцветными. На карточном столике, точно таком же, как в гостиной у его дедушки, стояла большая красивая лампа. Над раковиной на стене висела пустая золоченая рама, сильно пострадавшая от сырости.
Хэтти увидела, что Том смотрит на раму, и сказала:
— Это я принесла ее Нэнси. Пустая она выглядит почти так же прекрасно, как с картиной, но я найду для нее еще одну картину мистера Рембрандта, такую же, как у меня, — ты видел.
— О, Хэтти, мне не нужна картина Рембрандта, — сказала Нэнси, продолжая перевязывать палец маленькому мальчику. — Я предпочла бы твой портрет. А еще лучше — почаще видеть тебя живьем. Ну ничего, возможно, я скоро переберусь в свой прежний дом.
— Возможно, — сказала Хэтти. — А когда ты уедешь отсюда, я буду приходить два-три раза в неделю перевязывать этих маленьких бандитов. Если твой брат не будет возражать.
Когда ушел наконец последний ребенок, Нэнси вымыла руки, вытерла их полотенцем для посуды и посмотрела на Тома печальным долгим взглядом.
— Я так рада видеть тебя, даже здесь, — сказала она.
— И я тоже очень рад. Нэнси, я слышал, что...
Нэнси подняла руку, останавливая его.
— Прежде чем мы начнем серьезный разговор — не хочет ли кто-нибудь пива?
Хэтти покачала головой, а Том и Сара сказали, что выпьют бутылку пополам.
— Что ж, хорошо, — Нэнси подошла к стоящему рядом с раковиной небольшому холодильнику и вынула оттуда три бутылки пива, затем достала из буфета два стакана, открыла бутылки и вернулась к гостям, неся в одной руки стаканы, а в другой сразу все три бутылки. Она дала Саре и Тому по стакану и по бутылке, а сама села напротив них и сказала:
— За ваше здоровье.
— И за ваше, — рассмеялся Том. Он поднял бутылку, словно чокаясь с Нэнси, а потом отпил прямо из горлышка. Сара налила немного в стакан и поблагодарила Нэнси.
— Раз тебе не нужен этот стакан, я, пожалуй, тоже выпью немного, — сказала Хэтти.
Том налил ей немного из своей бутылки, Сара сделала то же самое, и все четверо молча улыбнулись друг другу.
— Ты очень интересовал меня, Том, — сказала Нэнси.
— Я всегда это знала, — подтвердила Хэтти.
— И чем же он так вас заинтересовал? — спросила Сара.
— Том обладал особым даром. Он умел видеть вещи. Он видел, например, как я отношусь к Бони. Но я говорю не об этом. — Нэнси шевелила губами, словно стараясь подобрать правильные слова. — Я не знаю точно, как это лучше выразить, но иногда, когда я смотрела на тебя, лежащего в кровати, мне казалось, что ты вырастешь и станешь очень хорошим художником. Потому что ты глядел на вещи не так, как другие, видел их составляющие, о которых другие даже не подозревали. Иногда казалось, что ты светишься изнутри, иногда, если ты видел что-нибудь плохое — что разрываешься на части.
— Я говорила ему об этом, — вставила Хэтти.
Тому вдруг захотелось почему-то плакать.
— У тебя было словно особое предназначение, — продолжала Нэнси. — А говорю я обо всем этом потому, что до сих пор вижу это у тебя на лице.
— Ну, конечно, ты видишь это, — не унималась Хэтти. — Это ведь ясно как божий день. Это видит даже Сара.
— Не впутывайте в это меня, — сказала Сара. — Он и так слишком зазнается. И дело ведь не в том, что вижу я или вы, или даже он сам, а в том... — запнувшись, она смущенно поглядела на Тома.
— В том, что он делает, — закончила за нее Хэтти. — Ты права. Что ж, он наверное сделал что-то, раз Бони прискакал сегодня ко мне и рассказал мне кошмарную историю о том, что Том Пасмор собирается подать в суд на больницу. Так что если здесь появится сам Том или его адвокаты, я должна тут же их выставить. А буквально через минуту в дверь стучит этот юный великан. Я ведь думала, что передо мною молодой адвокат, пока не разглядела его как следует.
— Что-что сделал Бони? — воскликнула Нэнси, и Хэтти пришлось повторить свой рассказ.
— Я спросил, почему вас отстранили от работы, — сказал Том, — и Бони жутко разволновался. Там было полно полиции.
— Разволновался, — повторила Нэнси. — Это было сегодня? В больнице?
Том кивнул.
— О, боже, — сказала Нэнси. — Черт побери! что за дерьмо! — вскочив со своего места, Нэнси отошла в дальний угол комнаты, открыла и снова быстро захлопнула ящик комода.
— Ты угадала, — сказала Хэтти. — Тот парень умер.
— Дьявол! — снова воскликнула Нэнси.
Сара нашла и крепко сжала руку Тома.
— Это имеет какое-то отношение к письму? — спросила она. — Том сказал мне...
Он больно сжал руку Сары, и девушка замолчала. Нэнси повернулась к ним лицом. Том никогда еще не видел ее такой злой.
— Почему вас отстранили от работы? — спросил ее Том.
— Потому что я не хотела дать ему умереть одному. Ему нужно было с кем-то поговорить. Помнишь, как я приходила когда-то сидеть с тобой?
— А они велели вам держаться от него подальше?
— Майкл Менденхолл становился все слабее и слабее, он почти все время был в коме, и я не хотела, чтобы он был один в те короткие минуты, когда приходил в себя. Никто не отдавал нам прямого приказа держаться подальше от его палаты, но как только Бони узнал, что я уделяю Менденхоллу внимание, он напомнил, что наша обязанность — менять ему простыни и следить за выполнением предписаний врача — не более того. А я сказала, что если это приказ, пусть повесят его на доске. Бони ответил, что я прекрасно понимаю, что он не может этого сделать.
— Менденхолл говорил с вами, когда приходил в сознание?
— Конечно, говорил.
— Вы расскажете мне, что именно вы от него слышали?
Нэнси тревожно покачала головой. Том повернулся к Хэтти.
— Два закона, два вида медицины. Ведь так вы говорили сегодня, Хэтти?
— Ты ведь прекрасно это помнишь, — Хэтти насупилась и снова стала похожа на ястреба. — Это мои слова, так что можешь цитировать, я разрешаю.
— Сейчас объясню, почему я вспомнил об этом, — сказал Том.
Он рассказал Хэтти и Нэнси, как догадался, что Хасслгард убил свою сестру, о своем письме капитану полиции и обо всем, что за этим последовало. Нэнси Ветивер слушала его, облокотившись на колени.
— Это письмо, — закончил Том, — настоящая причина того, что вы, Нэнси, живете сейчас здесь, а не в своей квартире.
— Скажи ему все, Нэнси, — посоветовала Хэтти. Ты уже не расстроишь его больше, чем он и без того расстроен.
— Вы уверены, что тоже хотите это слышать, Сара? — спросила Нэнси.
— В любом случае через два дня я уезжаю с острова, — ответила та.
— Что ж, после всего, что сказал Том, может быть, это не такое уж большое дело. — Нэнси сделала большой глоток пива. — Майкл Менденхолл жил не в ладу с самим собой. Он отправился в Уизел Холлоу, чтобы арестовать человека по фамилии Эдвардс, зная, как это опасно. Многое из того, что приходилось делать сотруднику Армори-плейс, очень не нравилось Менденхоллу.
— И что же ему приходилось делать? — спросил Том.
— Он сказал, что там работает только один честный детектив — Натчез — Дэвид Натчез. Он и несколько его друзей — совесть полиции Милл Уолк, остальные же готовы делать все, что им прикажут. Прежде чем остальные полицейские успели сообразить, что Менденхолл — один из честных сотрудников, они несколько раз обсуждали в его присутствии весьма скользкие темы, хвастались, что с их помощью на Милл Уолк все всегда будет по-прежнему. Пока речь шла об аресте обычных преступников и поддержании порядка на улицах, каждый полицейский мог делать что ему вздумается — все они были под защитой. Честно говоря, Том, все эти ужасные вещи не являются такой уж большой новостью для жителей Рая Максвелла и старого туземного квартала. Мы давно знаем, что представляет из себя полиция.
— Но почему же тогда этого не знаем мы? — спросил Том.
— С Истерн Шор-роуд все выглядит превосходно. Когда люди из восточной части города проходят мимо чего-нибудь слишком грубого для их глаз, они просто отворачиваются. Из их домов кажется, что полиция работает как надо.
Том вспомнил Денниса Хэндли и понял, что Нэнси говорит правду.
— И так было всегда, — продолжала она. — Если кого-нибудь поймают, вокруг этого поднимается шумиха, а потом все успокаиваются, и через пару дней смотришь — все опять шито-крыто, и дела идут по-прежнему.
— Но Хасслгард наделал гораздо больше шуму, чем обычно, — сказал Том. — Им пришлось принять кардинальные меры, причем действовать очень быстро. Менденхолл говорил о том, что случилось во время ареста?
— Немного, — сказала Нэнси. — Он не знал даже, кого убил Эдвардс. И считал, что его прикроет напарник — Роман Клинк, опытный полицейский, прослуживший уже лет пятнадцать. Майку казалось, что Клинк слишком ленив, чтобы заниматься какими-то махинациями. Он был уверен в его честности.
— А откуда они узнали, где находится Эдвардс?
— У них был адрес. Майкл подошел к двери первым и крикнул:
«Полиция!», а потом распахнул дверь. Он думал, что в доме скорее всего никого нет, а Эдвардс давно уже уплыл куда-нибудь в Антигуа. И он вошел внутрь...
— Один? — переспросил Том.
— Клинк шел за ним. Не увидев никого в гостиной, они направились в кухню. И вдруг Эдвардс выскочил оттуда и ранил Менденхолла в живот. Майкл упал, а Клинк тут же начал стрелять. Майкл увидел, как Клинк прыгнул в открытую дверь спальни, и тут начался настоящий ужас. Все полицейские, стоявшие снаружи, разом закричали, капитан Бишоп орал что-то в мегафон. В доме раздался еще один выстрел, а в ответ открыли огонь снаружи. В Майка попали еще раза четыре. Он был очень зол — не было никаких сомнений: они явно хотели убить его. Они хотели убить всех троих, находившихся в доме. Клинка тоже подставили.
Нэнси опустила глаза и сделала еще один глоток пива, но у Тома было такое впечатление, что она не чувствует его вкуса.
— Менденхолл многое успел рассказать вам, — сказал Том. Нэнси подняла глаза. Она казалась сейчас такой же несчастной, как ее маленькие пациенты.
— Я пересказываю тебе общий смысл, — сказала она. — Майкл разговаривал в основном не со мной. Иногда он считал, что я — Роман Клинк. А два раза ему казалось, что перед ним — капитан Бишоп. Майкл почти все время был без сознания, ему сделали две очень серьезных операции. Капитан Бишоп зашел к нему всего один раз, но в тот день Менденхолл был в коме.
— А что с Клинком?
— С ним работы было немного — только вытащили пулю и зашили рану. На прошлой неделе Билл видел, как он выходил из бара. Он сказал, что Клинк держался как настоящий герой. Человек, покончивший с убийцей Мариты Хасслгард. Билл сказал, что Клинк был очень пьян.
— Билл понимает толк в таких вещах, — вставила Хэтти.
— Мне понадобился целый вечер, чтобы вытянуть из него хотя бы это, — сказала Нэнси, улыбаясь Тому. — Мой брат не слишком разговорчив. У него доброе сердце. Он разрешает мне принимать здесь этих несчастных ребятишек, хотя это поставило всю его жизнь с ног на голову.
— Там, на балконе, мы с Биллом видели капитана Бишопа. Он шел по нижнему ярусу. — Хэтти и Нэнси переглянулись. — Бишоп увидел бы меня, если бы не Билл, который сделал знак, чтобы я отошел от перил.
— Ты уверен, что он не заметил тебя?
— Не думаю, — покачал головой Том. — Я тоже не сразу узнал Бишопа без формы.
Хэтти фыркнула. Нэнси по-прежнему выглядела унылой и встревоженной.
— Бишоп обычно скользит мимо, словно невидимый, — Нэнси невесело рассмеялась. — Как только посмотришь на него, тут же хочется отвести глаза и никогда не иметь ничего общего с этим человеком.
— Наверное, навещал кого-то, — сказала Хэтти.
— Навещал? — удивился Том.
— Этот дьявол родился в Третьем ярусе, — сказала Хэтти.
— Здесь до сих пор живет его сестра Кармен, — добавила Нэнси. — Сидит целыми днями у окна и смотрит из-за занавески на улицу.
— Выглядит такой кроткой и мягкой, пока не взглянешь ей в глаза.
— И тогда понимаешь, что эта женщина готова перегрызть глотку младенцу за лишний пенс.
Нэнси потянулась и зевнула во весь рот. Даже в такой нелепой позе она все равно казалась Тому красивой. Потом она закинула руки назад и выгнула спину. Она немного напоминала кошку. Том вдруг понял, что все время разговора смотрел на лицо Нэнси и даже не обратил внимание, что на ней надето. Сейчас он заметил, что на Нэнси облегающая белая водолазка, бежевые джинсы и белые тенниски, такие же, как у Сары, только грязные и стоптанные.
— Пора впустить Билла обратно в его комнату, — сказала Нэнси. — Было так приятно снова повидать тебя, Том. И тебя, Сара. Хотя не стоило мне сегодня так откровенничать.
Она встала и запустила руку в волосы.
— Вы скоро вернетесь к работе? — спросил Том.
Нэнси посмотрела на Хэтти.
— О, готова спорить, что Бони пришлет за мной через день-два. А вообще-то, шел бы он к черту.
— Ты правильно понимаешь ситуацию, — кивнула Хэтти. Они направились к двери. Неожиданно Нэнси снова заключила Тома в объятия и сжала так крепко, что у него перехватило дыхание.
— Я надеюсь... о, я даже не знаю, на что мне надеяться. Будь осторожен, Том.
Они вышли на улицу, и только тогда Том сообразил, что Нэнси уже отпустила его. Билл, попыхивая трубкой, встал с перил и двинулся им навстречу.
— Как она тебе, Хэт? — спросил он.
— Нэнси — очень сильная девушка, — сказала Хэтти.
— Она всегда была такой, ребята, — сказал Билл.
Том сунул руку в карман и извлек оттуда первую попавшуюся банкноту. Он едва разглядел в полутьме, что это было десять долларов. Он вложил деньги в руку Билла и прошептал:
— Это для Нэнси, если ей что-нибудь понадобится...
Банкнота исчезла среди лохмотьев Билла. Брат Нэнси подмигнул Тому и направился к двери.
— О, — сказал он, оборачиваясь. — И как это вы прошли мимо? — Том ничего не понимал. — А я вас и не заметил.
Сара схватила Тома за руку, и они последовали за Хэтти по шатким деревянным переходам, узким улицам с издевательскими названиями, мимо покосившихся стен. Попадавшиеся навстречу дети смотрели на них во все глаза, а мужчины с тяжелым взглядом направлялись к Саре, но, увидев Хэтти, тут же отступали. Наконец они спустились на первый ярус, прошли под темной аркой и вышли на тенистую улицу, которая показалась им на этот раз удивительно яркой.
Даже пыльное жилище Перси с темными гостиными и бесконечными лестницами казалось светлым и уютным после «Рая Максвелла». Внизу, в мощеном дворике сидели, уютно устроившись на дырявом автомобильном сиденье, из которого выбивался конский волос, Перси и Бинго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— К нам заглянул старый пациент, — сказала Хэтти. Нэнси посмотрела на Сару, на Тома, потом снова на Сару, словно пытаясь вычислить, кто же из них был когда-то ее пациентом.
— Вам лучше зайти и присесть, — сказала она наконец. — А я присоединюсь к вам через минуту. — Нэнси улыбнулась. Она выглядела слегка обескураженной, но вовсе не раздраженной визитом незваных гостей.
Хэтти первой вошла в дом, за ней последовала Сара, а за Сарой — Том. На стульях, стоящих вдоль стены, сидели несколько ребятишек. Некоторые из них были перевязаны. Все они молча уставились на Сару, которая вынула из под пелерины свои белокурые волосы.
— О, Боже! — воскликнула Нэнси, когда Том прошел мимо нее. — Да это же Том Пасмор!
Она громко рассмеялась — заливистым, живым смехом, который звучал немного неуместно здесь, в Райских кущах, а потом крепко обняла Тома и положила голову ему на грудь. — Но как ты сумел вырасти таким огромным? — Нэнси отпрянула и сказала, обращаясь к Хэтти. — Он настоящий великан!
— Я сказала ему то же самое, но это не произвело на него впечатления.
Теперь все дети, сидящие на стульях, смотрели уже не на Сару, а на Тома. Он густо покраснел.
— И вас я тоже знаю, — сказала Нэнси Саре, снова прижимая к груди Тома. Я помню, как вы приходили тогда к Тому. Сара — ведь так вас зовут?
— Но как вы можете меня помнить? — Сара выглядела одновременно смущенной и польщенной. — Я ведь приходила всего один раз.
— Я помню почти все, что происходит с моими любимыми пациентами, — широко улыбаясь, Нэнси уперла руки в бока и стала внимательно разглядывать их обоих. — Почему бы вам не присесть на свободные места. А я позабочусь об этих несчастных созданиях, и после этого мы сможем поговорить подольше, и я услышу наконец, почему Хэтти привела вас в это забытое Богом место.
Сара скинула с плеч пелерину и сложила ее на спинке стула. Дети удивленно разинули рты. Том и Сара присели на деревянную скамеечку, а Хэтти опустилась на край стоящей рядом низкой кровати.
Нэнси переходила от одного ребенка к другому, меняя им повязки и давая витамины, выслушивая жалобы, гладя детишек по головам и пожимая им руки. Время от времени она посылала какого-нибудь совсем грязного мальчика или девочку к раковине в дальнем углу комнаты. Нэнси смотрела им горло, заглядывала в уши, а когда один худенький мальчик вдруг горько заплакал, взяла его на колени и утешала, пока мальчик не успокоился.
На стене висели два старых пледа, застиранные до того, что казались абсолютно бесцветными. На карточном столике, точно таком же, как в гостиной у его дедушки, стояла большая красивая лампа. Над раковиной на стене висела пустая золоченая рама, сильно пострадавшая от сырости.
Хэтти увидела, что Том смотрит на раму, и сказала:
— Это я принесла ее Нэнси. Пустая она выглядит почти так же прекрасно, как с картиной, но я найду для нее еще одну картину мистера Рембрандта, такую же, как у меня, — ты видел.
— О, Хэтти, мне не нужна картина Рембрандта, — сказала Нэнси, продолжая перевязывать палец маленькому мальчику. — Я предпочла бы твой портрет. А еще лучше — почаще видеть тебя живьем. Ну ничего, возможно, я скоро переберусь в свой прежний дом.
— Возможно, — сказала Хэтти. — А когда ты уедешь отсюда, я буду приходить два-три раза в неделю перевязывать этих маленьких бандитов. Если твой брат не будет возражать.
Когда ушел наконец последний ребенок, Нэнси вымыла руки, вытерла их полотенцем для посуды и посмотрела на Тома печальным долгим взглядом.
— Я так рада видеть тебя, даже здесь, — сказала она.
— И я тоже очень рад. Нэнси, я слышал, что...
Нэнси подняла руку, останавливая его.
— Прежде чем мы начнем серьезный разговор — не хочет ли кто-нибудь пива?
Хэтти покачала головой, а Том и Сара сказали, что выпьют бутылку пополам.
— Что ж, хорошо, — Нэнси подошла к стоящему рядом с раковиной небольшому холодильнику и вынула оттуда три бутылки пива, затем достала из буфета два стакана, открыла бутылки и вернулась к гостям, неся в одной руки стаканы, а в другой сразу все три бутылки. Она дала Саре и Тому по стакану и по бутылке, а сама села напротив них и сказала:
— За ваше здоровье.
— И за ваше, — рассмеялся Том. Он поднял бутылку, словно чокаясь с Нэнси, а потом отпил прямо из горлышка. Сара налила немного в стакан и поблагодарила Нэнси.
— Раз тебе не нужен этот стакан, я, пожалуй, тоже выпью немного, — сказала Хэтти.
Том налил ей немного из своей бутылки, Сара сделала то же самое, и все четверо молча улыбнулись друг другу.
— Ты очень интересовал меня, Том, — сказала Нэнси.
— Я всегда это знала, — подтвердила Хэтти.
— И чем же он так вас заинтересовал? — спросила Сара.
— Том обладал особым даром. Он умел видеть вещи. Он видел, например, как я отношусь к Бони. Но я говорю не об этом. — Нэнси шевелила губами, словно стараясь подобрать правильные слова. — Я не знаю точно, как это лучше выразить, но иногда, когда я смотрела на тебя, лежащего в кровати, мне казалось, что ты вырастешь и станешь очень хорошим художником. Потому что ты глядел на вещи не так, как другие, видел их составляющие, о которых другие даже не подозревали. Иногда казалось, что ты светишься изнутри, иногда, если ты видел что-нибудь плохое — что разрываешься на части.
— Я говорила ему об этом, — вставила Хэтти.
Тому вдруг захотелось почему-то плакать.
— У тебя было словно особое предназначение, — продолжала Нэнси. — А говорю я обо всем этом потому, что до сих пор вижу это у тебя на лице.
— Ну, конечно, ты видишь это, — не унималась Хэтти. — Это ведь ясно как божий день. Это видит даже Сара.
— Не впутывайте в это меня, — сказала Сара. — Он и так слишком зазнается. И дело ведь не в том, что вижу я или вы, или даже он сам, а в том... — запнувшись, она смущенно поглядела на Тома.
— В том, что он делает, — закончила за нее Хэтти. — Ты права. Что ж, он наверное сделал что-то, раз Бони прискакал сегодня ко мне и рассказал мне кошмарную историю о том, что Том Пасмор собирается подать в суд на больницу. Так что если здесь появится сам Том или его адвокаты, я должна тут же их выставить. А буквально через минуту в дверь стучит этот юный великан. Я ведь думала, что передо мною молодой адвокат, пока не разглядела его как следует.
— Что-что сделал Бони? — воскликнула Нэнси, и Хэтти пришлось повторить свой рассказ.
— Я спросил, почему вас отстранили от работы, — сказал Том, — и Бони жутко разволновался. Там было полно полиции.
— Разволновался, — повторила Нэнси. — Это было сегодня? В больнице?
Том кивнул.
— О, боже, — сказала Нэнси. — Черт побери! что за дерьмо! — вскочив со своего места, Нэнси отошла в дальний угол комнаты, открыла и снова быстро захлопнула ящик комода.
— Ты угадала, — сказала Хэтти. — Тот парень умер.
— Дьявол! — снова воскликнула Нэнси.
Сара нашла и крепко сжала руку Тома.
— Это имеет какое-то отношение к письму? — спросила она. — Том сказал мне...
Он больно сжал руку Сары, и девушка замолчала. Нэнси повернулась к ним лицом. Том никогда еще не видел ее такой злой.
— Почему вас отстранили от работы? — спросил ее Том.
— Потому что я не хотела дать ему умереть одному. Ему нужно было с кем-то поговорить. Помнишь, как я приходила когда-то сидеть с тобой?
— А они велели вам держаться от него подальше?
— Майкл Менденхолл становился все слабее и слабее, он почти все время был в коме, и я не хотела, чтобы он был один в те короткие минуты, когда приходил в себя. Никто не отдавал нам прямого приказа держаться подальше от его палаты, но как только Бони узнал, что я уделяю Менденхоллу внимание, он напомнил, что наша обязанность — менять ему простыни и следить за выполнением предписаний врача — не более того. А я сказала, что если это приказ, пусть повесят его на доске. Бони ответил, что я прекрасно понимаю, что он не может этого сделать.
— Менденхолл говорил с вами, когда приходил в сознание?
— Конечно, говорил.
— Вы расскажете мне, что именно вы от него слышали?
Нэнси тревожно покачала головой. Том повернулся к Хэтти.
— Два закона, два вида медицины. Ведь так вы говорили сегодня, Хэтти?
— Ты ведь прекрасно это помнишь, — Хэтти насупилась и снова стала похожа на ястреба. — Это мои слова, так что можешь цитировать, я разрешаю.
— Сейчас объясню, почему я вспомнил об этом, — сказал Том.
Он рассказал Хэтти и Нэнси, как догадался, что Хасслгард убил свою сестру, о своем письме капитану полиции и обо всем, что за этим последовало. Нэнси Ветивер слушала его, облокотившись на колени.
— Это письмо, — закончил Том, — настоящая причина того, что вы, Нэнси, живете сейчас здесь, а не в своей квартире.
— Скажи ему все, Нэнси, — посоветовала Хэтти. Ты уже не расстроишь его больше, чем он и без того расстроен.
— Вы уверены, что тоже хотите это слышать, Сара? — спросила Нэнси.
— В любом случае через два дня я уезжаю с острова, — ответила та.
— Что ж, после всего, что сказал Том, может быть, это не такое уж большое дело. — Нэнси сделала большой глоток пива. — Майкл Менденхолл жил не в ладу с самим собой. Он отправился в Уизел Холлоу, чтобы арестовать человека по фамилии Эдвардс, зная, как это опасно. Многое из того, что приходилось делать сотруднику Армори-плейс, очень не нравилось Менденхоллу.
— И что же ему приходилось делать? — спросил Том.
— Он сказал, что там работает только один честный детектив — Натчез — Дэвид Натчез. Он и несколько его друзей — совесть полиции Милл Уолк, остальные же готовы делать все, что им прикажут. Прежде чем остальные полицейские успели сообразить, что Менденхолл — один из честных сотрудников, они несколько раз обсуждали в его присутствии весьма скользкие темы, хвастались, что с их помощью на Милл Уолк все всегда будет по-прежнему. Пока речь шла об аресте обычных преступников и поддержании порядка на улицах, каждый полицейский мог делать что ему вздумается — все они были под защитой. Честно говоря, Том, все эти ужасные вещи не являются такой уж большой новостью для жителей Рая Максвелла и старого туземного квартала. Мы давно знаем, что представляет из себя полиция.
— Но почему же тогда этого не знаем мы? — спросил Том.
— С Истерн Шор-роуд все выглядит превосходно. Когда люди из восточной части города проходят мимо чего-нибудь слишком грубого для их глаз, они просто отворачиваются. Из их домов кажется, что полиция работает как надо.
Том вспомнил Денниса Хэндли и понял, что Нэнси говорит правду.
— И так было всегда, — продолжала она. — Если кого-нибудь поймают, вокруг этого поднимается шумиха, а потом все успокаиваются, и через пару дней смотришь — все опять шито-крыто, и дела идут по-прежнему.
— Но Хасслгард наделал гораздо больше шуму, чем обычно, — сказал Том. — Им пришлось принять кардинальные меры, причем действовать очень быстро. Менденхолл говорил о том, что случилось во время ареста?
— Немного, — сказала Нэнси. — Он не знал даже, кого убил Эдвардс. И считал, что его прикроет напарник — Роман Клинк, опытный полицейский, прослуживший уже лет пятнадцать. Майку казалось, что Клинк слишком ленив, чтобы заниматься какими-то махинациями. Он был уверен в его честности.
— А откуда они узнали, где находится Эдвардс?
— У них был адрес. Майкл подошел к двери первым и крикнул:
«Полиция!», а потом распахнул дверь. Он думал, что в доме скорее всего никого нет, а Эдвардс давно уже уплыл куда-нибудь в Антигуа. И он вошел внутрь...
— Один? — переспросил Том.
— Клинк шел за ним. Не увидев никого в гостиной, они направились в кухню. И вдруг Эдвардс выскочил оттуда и ранил Менденхолла в живот. Майкл упал, а Клинк тут же начал стрелять. Майкл увидел, как Клинк прыгнул в открытую дверь спальни, и тут начался настоящий ужас. Все полицейские, стоявшие снаружи, разом закричали, капитан Бишоп орал что-то в мегафон. В доме раздался еще один выстрел, а в ответ открыли огонь снаружи. В Майка попали еще раза четыре. Он был очень зол — не было никаких сомнений: они явно хотели убить его. Они хотели убить всех троих, находившихся в доме. Клинка тоже подставили.
Нэнси опустила глаза и сделала еще один глоток пива, но у Тома было такое впечатление, что она не чувствует его вкуса.
— Менденхолл многое успел рассказать вам, — сказал Том. Нэнси подняла глаза. Она казалась сейчас такой же несчастной, как ее маленькие пациенты.
— Я пересказываю тебе общий смысл, — сказала она. — Майкл разговаривал в основном не со мной. Иногда он считал, что я — Роман Клинк. А два раза ему казалось, что перед ним — капитан Бишоп. Майкл почти все время был без сознания, ему сделали две очень серьезных операции. Капитан Бишоп зашел к нему всего один раз, но в тот день Менденхолл был в коме.
— А что с Клинком?
— С ним работы было немного — только вытащили пулю и зашили рану. На прошлой неделе Билл видел, как он выходил из бара. Он сказал, что Клинк держался как настоящий герой. Человек, покончивший с убийцей Мариты Хасслгард. Билл сказал, что Клинк был очень пьян.
— Билл понимает толк в таких вещах, — вставила Хэтти.
— Мне понадобился целый вечер, чтобы вытянуть из него хотя бы это, — сказала Нэнси, улыбаясь Тому. — Мой брат не слишком разговорчив. У него доброе сердце. Он разрешает мне принимать здесь этих несчастных ребятишек, хотя это поставило всю его жизнь с ног на голову.
— Там, на балконе, мы с Биллом видели капитана Бишопа. Он шел по нижнему ярусу. — Хэтти и Нэнси переглянулись. — Бишоп увидел бы меня, если бы не Билл, который сделал знак, чтобы я отошел от перил.
— Ты уверен, что он не заметил тебя?
— Не думаю, — покачал головой Том. — Я тоже не сразу узнал Бишопа без формы.
Хэтти фыркнула. Нэнси по-прежнему выглядела унылой и встревоженной.
— Бишоп обычно скользит мимо, словно невидимый, — Нэнси невесело рассмеялась. — Как только посмотришь на него, тут же хочется отвести глаза и никогда не иметь ничего общего с этим человеком.
— Наверное, навещал кого-то, — сказала Хэтти.
— Навещал? — удивился Том.
— Этот дьявол родился в Третьем ярусе, — сказала Хэтти.
— Здесь до сих пор живет его сестра Кармен, — добавила Нэнси. — Сидит целыми днями у окна и смотрит из-за занавески на улицу.
— Выглядит такой кроткой и мягкой, пока не взглянешь ей в глаза.
— И тогда понимаешь, что эта женщина готова перегрызть глотку младенцу за лишний пенс.
Нэнси потянулась и зевнула во весь рот. Даже в такой нелепой позе она все равно казалась Тому красивой. Потом она закинула руки назад и выгнула спину. Она немного напоминала кошку. Том вдруг понял, что все время разговора смотрел на лицо Нэнси и даже не обратил внимание, что на ней надето. Сейчас он заметил, что на Нэнси облегающая белая водолазка, бежевые джинсы и белые тенниски, такие же, как у Сары, только грязные и стоптанные.
— Пора впустить Билла обратно в его комнату, — сказала Нэнси. — Было так приятно снова повидать тебя, Том. И тебя, Сара. Хотя не стоило мне сегодня так откровенничать.
Она встала и запустила руку в волосы.
— Вы скоро вернетесь к работе? — спросил Том.
Нэнси посмотрела на Хэтти.
— О, готова спорить, что Бони пришлет за мной через день-два. А вообще-то, шел бы он к черту.
— Ты правильно понимаешь ситуацию, — кивнула Хэтти. Они направились к двери. Неожиданно Нэнси снова заключила Тома в объятия и сжала так крепко, что у него перехватило дыхание.
— Я надеюсь... о, я даже не знаю, на что мне надеяться. Будь осторожен, Том.
Они вышли на улицу, и только тогда Том сообразил, что Нэнси уже отпустила его. Билл, попыхивая трубкой, встал с перил и двинулся им навстречу.
— Как она тебе, Хэт? — спросил он.
— Нэнси — очень сильная девушка, — сказала Хэтти.
— Она всегда была такой, ребята, — сказал Билл.
Том сунул руку в карман и извлек оттуда первую попавшуюся банкноту. Он едва разглядел в полутьме, что это было десять долларов. Он вложил деньги в руку Билла и прошептал:
— Это для Нэнси, если ей что-нибудь понадобится...
Банкнота исчезла среди лохмотьев Билла. Брат Нэнси подмигнул Тому и направился к двери.
— О, — сказал он, оборачиваясь. — И как это вы прошли мимо? — Том ничего не понимал. — А я вас и не заметил.
Сара схватила Тома за руку, и они последовали за Хэтти по шатким деревянным переходам, узким улицам с издевательскими названиями, мимо покосившихся стен. Попадавшиеся навстречу дети смотрели на них во все глаза, а мужчины с тяжелым взглядом направлялись к Саре, но, увидев Хэтти, тут же отступали. Наконец они спустились на первый ярус, прошли под темной аркой и вышли на тенистую улицу, которая показалась им на этот раз удивительно яркой.
Даже пыльное жилище Перси с темными гостиными и бесконечными лестницами казалось светлым и уютным после «Рая Максвелла». Внизу, в мощеном дворике сидели, уютно устроившись на дырявом автомобильном сиденье, из которого выбивался конский волос, Перси и Бинго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59