Ты действительно собираешься подать иск на Шейди-Маунт и надеешься, что Нэнси Ветивер поможет тебе это сделать?
— Он так сказал?
— Это потому, что тебе должны были сделать вторую операцию — первую ведь они провалили. Я сказала Милтону, что Том не так глуп. Если бы на этом острове на него можно было завести дело, это случилось бы много лет назад. Но если ты действительно хочешь это сделать, Том — давай, действуй. Даже если не выиграешь, хотя бы немного собьешь с Бони спесь.
— С доктора Милтона? — переспросила Сара.
— Хэтти как-то сказала мне, что я должен припрятать вилку и ткнуть ею как следует в его пухлую руку.
— И зря ты этого не сделал. В любом случае, если тебе нужен адрес Нэнси, у меня он есть. Я вижусь с ней примерно раз в неделю — Нэнси забегает поболтать со мной. Бони может попытаться вышвырнуть меня из собственного дома, но это будет сложнее, чем он думает.
— Он сказал, что выселит вас?
— Заставит меня отодрать от стула мою старую черную задницу, так он сказал, если дословно. Каждый месяц, кроме июня, июля и августа, я плачу за аренду человеку, который специально приходит собирать деньги от имени компании «Редвинг холдинг». Его зовут Джерри Хазек, и он как раз такой человек, которого надо послать, чтобы угрозами заставить семидесятисемилетнюю старуху отдать за квартиру свои последние гроши. Больше этот парень ни на что не годится. В сентябре он берет плату сразу за четыре месяца, а на лето этот негодяй уезжает на север вместе с кучкой других бездельников, которые состоят на жаловании у Ральфа Редвинга.
— Я знаю его, — перебила Сара. — Я знаю, о ком вы говорите. Все лицо в оспинах и всегда выглядит обеспокоенным.
— Да, да это он, он!
— Ты знаешь его? — удивился Том.
— Конечно. Он возит Ральфа, когда Ральф пользуется машиной. Он что-то вроде телохранителя.
— Так ты действительно собираешься подать в суд на Бони. Что-то непохоже, — сказала Хэтти.
— Нет, не собираюсь, — ответил Том. — Просто сегодня утром я виделся с ним в больнице и спросил его о Нэнси. Он сказал, что Нэнси отстранили от работы, но не сказал, почему. Думаю, Бони не хотел, чтобы я узнал это от вас.
Хэтти внимательно смотрела в чашку. Морщины на ее лице вдруг стали глубже, в глазах отразилась почти невыносимая грусть, и Том вдруг понял, что эта грусть всегда была там, скрывалась за всем сказанным ею сегодня.
— Этот чай остыл, — Хэтти резко встала, подошла к раковине и выплеснула туда содержимое кружки. — Насколько я понимаю, этот полицейский, которого подстрелили при облаве, вчера умер. Все это напоминает прежние времена, при Барбаре Дин.
— Его фамилия была Менденхолл, — уточнил Том. — Да, он умер сегодня утром. Я видел, как его тело выносили из больницы.
Хэтти прислонилась к раковине.
— Как ты думаешь, Нэнси Ветивер была плохой медсестрой?
— Думаю, она одна была такой же хорошей медсестрой, как вы, — сказал Том.
— Да, она действительно была медсестрой, так же как и я. Профессиональной медсестрой. Она могла бы стать доктором, но на нашем острове никто бы этого не позволил, поэтому Нэнси выбрала ближайшую к этому профессию. У Нэнси не было денег, чтобы выучиться на врача, поэтому она, как и я, поступила в школу медсестер в Сент-Мэри Нивз, а когда там увидели, как здорово она работает, то предложили ей место в Шейди-Маунт, — Хэтти снова подняла глаза, в которых была все та же пронзительная грусть. — Такой девушке, как Нэнси, нельзя было запретить работать, нельзя было сказать: делай свое дело чуть похуже, Нэнси, сегодня нам не надо, чтобы ты делала его хорошо. — Хэтти опустила голову и обвила руками плечи. — Этот остров — особое место. Проклятое место. — Она отвернулась и стала смотреть на фотографии в рамках.
— Нэнси забегала ко мне несколько раз за последние две недели. Дела ее шли все хуже и хуже. Ведь если ее отстранили от работы, это означает, что она не может больше оставаться в своей квартире — квартира принадлежит Шейди-Маунт. Они говорили ей. Предупреждали ее. — Хэтти снова повернулась в сторону Тома и Сары. — Знаешь, Том, Бони чем-то напуган. Вот он сказал тебе, что Нэнси отстранена от работы, но не сообразил придумать убедительную причину ее увольнения. — Хэтти снова обхватила себя за плечи, и Том подумал, что она очень похожа на чучело ястреба в клетке. — Все это просто сводит меня с ума. Ведь я почти поверила ему. — Она посмотрела на Тома. — Все в этом деле буквально бесит меня. На нашем острове есть два закона — и два вида медицины. Бони приходит сюда с очаровательной улыбкой, а потом заявляет, что, если я стану говорить с тобой, он будет вынужден «поставить под сомнение мою лояльность», хотя ему это будет очень тяжело. И это он говорит после того, как уже выгнал Нэнси из больницы. На этот раз он зашел слишком далеко! — Хэтти подошла к Тому, глаза ее метали молнии, словно сидящий в клетке ястреб ожил и готов кинуться на него. Хэтти положила ему на плечо свою худую старческую руку, и Тому показалось, что он чувствует ястребиные когти. — Бони не знает, кто ты, Том. Ему кажется, что он знает о тебе все. Что ты такой же, как все люди на этом острове — кроме одного. Ты ведь знаешь, о ком я говорю, не так ли?
— Мистера Тень, — Том бросил взгляд на Сару, которая спокойно потягивала чай. — Вы сказали что-то о женщине по имени Барбара Дин. Она была медсестрой?
— Какое-то время. Барбара Дин была акушеркой, которая помогала принимать роды у твоей матери. — Хэтти буквально вцепилась в плечо Тома. — Ты хочешь повидаться с Нэнси Ветивер? Если так, я отведу тебя к ней.
— Я тоже хочу пойти, Том, — сказала Сара.
— Ты не знаешь, где она живет, — Хэтти резко повернулась в ее сторону.
— Готова спорить, что знаю. Доктор Милтон или кто-то еще хотел, чтобы Нэнси делала то, что они хотят, так? Остается вспомнить, кто владеет больницей и чем еще он владеет.
Хэтти кивнула.
— В такой одежде? Нет, ты не можешь.
— Не может что? — спросил Том.
— Идти с тобой в Райские кущи.
Том посмотрел на Хэтти, та удивленно подняла брови.
— Тогда дайте мне переодеться. Все равно во что. Только прикрыть мою одежду, раз она не подходит.
— Пожалуй, у меня есть кое-что подходящее, — сказала Хэтти. Пройдя через комнату, она опустилась на колени перед кроватью и достала из-под нее чемодан. Открыв его, Хэтти сняла сверху несколько ярких вещей и извлекла на свет божий нечто черное и бесформенное. — Никто не касался этого кроме первой миссис Тилман, — сказала она.
— Что это? — спросил Том. — Парашют?
— Это пелерина, — сказала Сара, беря ее из рук Хэтти. — Да она просто превосходна!
Когда Сара накинула пелерину на плечи, под черным шелком мелькнула красная подкладка. Пелерина закрывала девушку от шеи до щиколоток, и Сара казалась теперь лет на десять старше. Перед Томом была словно другая женщина, более опытная и умудренная жизнью.
На секунду ему показалось, что он видит Джанин Тилман.
— Оу! Мне это нравится! — воскликнула девушка, и Том понял, что перед ним — прежняя Сара Спенс. Сара быстро подбежала к окну, чтобы убедиться, что Бинго сидит на том месте, где она его оставила. Затем она выпрямилась и быстро закружилась по комнате.
— Так значит бабушка Джеми носила такую штуку? Как она, по-твоему, выглядела?
Хэтти быстро взглянула на Тома и сказала, обращаясь к Саре.
— Заправь волосы внутрь, подними воротник, и мы можем отправляться к Нэнси. Теперь к тебе никто не пристанет, по крайней мере, пока ты со мной.
Хэтти снова вывела их на жаркое солнце, освещавшее помойку, испускающую удушливую вонь, кружащихся над ней чаек и ряд одинаковых домов.
Бинго пролаял несколько раз, но быстро узнал Сару.
— А как мы поместимся здесь втроем да еще с собакой? — спросила Хэтти.
— Ничего, если вам придется сидеть на коленях у Тома?
— Я согласна, если он не возражает. Мы оставим машину через дорогу от Рая Максвелла. Мой друг позаботится о ней — и о собаке тоже.
Хэтти села Тому на колени. Весила она ненамного больше Бинго. Он словно держал на коленях ребенка и мог смотреть на дорогу поверх ее головы.
— Берегитесь, развратные туземцы, — сказала Сара, нажимая на акселератор.
— Господи, помоги нам, — тихо произнесла Хэтти.
Вскоре они уже ехали в наступившей темноте по тесной улочке, Хэтти велела Саре свернуть на едва видимую мощеную дорожку, потом они проезжали под какими-то арками, сворачивали несколько раз за угол, ехали мимо зашторенных окон и лупящихся стен, пока не оказались в маленьком мощеном дворике, над которым виднелся квадрат голубого неба, словно они были на дне колодца. Со всех сторон во двор выходили зарешеченные окна и тяжелые двери, в воздухе пахло плесенью. Одна из дверей со скрипом открылась, и на пороге показался бородатый мужчина в кожаной кепке и кожаном фартуке. Он нахмурился, увидев машину, но, узнав Хэтти Баскомб, тут же согласился приглядеть за «мерседесом» и собакой. Хэтти представила его как Перси, и мужчина взял Бинго под мышку и повел всех троих вверх по лестнице, затем по пустым просторным комнатам, заставленным мешками и бочками. Бинго смотрел на все с живым интересом.
— Кто он такой? — шепнул Том, кивая на Перси.
— Торгует костью и человеческим волосом, — шепнула в ответ Хэтти.
Перси провел их через пыльную гостиную и распахнул дверь, выходящую на идущую под углом улицу. Они стояли напротив входа в «Рай Максвелла».
22
— Теперь идите за мной, — приказала Хэтти. — Не останавливайтесь, ни с кем не разговаривайте и ни на что не глазейте.
Они перешли через улицу. Том шагал прямо за Хэтти, а Сара за ним, крепко сжимая через пелерину его руку. Сообщающиеся между собой дома, построенные когда-то Максвеллом Редвингом, становились все выше и выше.
— Ты уверена, что хочешь пойти с нами? — тихо прошептал Том.
— Шутишь! — возмутилась Сара. — Неужели я отпустила бы тебя сюда одного?
Хэтти уверенно вошла под какую-то арку исчезла в темноте. Том и Сара следовали за ней, Становилось все темнее и темнее. Они едва различали впереди силуэт Хэтти. Становилось прохладнее, стены домов источали запах плесени, гнили и множество других неприятных запахов. Они пошли быстрее, и вскоре вышли вслед за Хэтти из-под другой арки.
— Это был первый ярус, — сказала Хэтти. — Всего их три. Нэнси живет на втором. Я никогда не бывала дальше ее дома, и наверное заблудилась бы, если бы попробовала.
Том подумал, что по первому впечатлению этот район напоминает немного тюрьму, немного — европейскую трущобу, но гораздо больше, чем первое и второе, — иллюстрацию из комикса: узкие улочки, соединенные друг с другом деревянными проходами, напоминавшими висящие в воздухе телеги.
Из двери рядом с освещенным окном в другом конце двора к ним направились трое мужчин в лохмотьях. Хэтти повернулась к ним лицом. Мужчины остановились и стали перешептываться. Один их них помахал Хэтти. Затем все трое вернулись к своей двери и присели на пороге.
— Не бойтесь этих стариков, — сказала Хэтти. — Они знают меня... Том! Прочти-ка, что здесь написано.
Том подошел к Хэтти и посмотрел себе под ноги. Он увидел вделанную в камень латунную дощечку с выгравированными на ней буквами, которых было почти не видно. И все же он сумел прочитать: "Райские кущи. Построены по проекту филантропа Максвелла Редвинга Гленденнингом Апшоу и компанией «Милл Уолк констракшн» для блага людей этого острова. 1922 год. «Дадим каждому человеку дом, который он мог бы назвать своим».
— Видишь? — сказала Хэтти. — Вот их лозунг — «Дадим каждому человеку дом, который он мог бы назвать своим». И они называют себя филантропами!
Двадцать второй год — за два года до смерти его жены, за три — до убийства Джанин Тилман и строительства больницы в Майами райские кущи были первым крупным проектом «Милл Уолк констракшн», построенным на деньги Максвелла Редвинга.
«Рай Максвелла» напоминал маленький городок. Кривые узкие улочки огибали квартал, где было множество баров, винных магазинов и жилых домов, соединенных на уровне второго этажа деревянными переходами, напоминавшими груженые телеги. За улицами и лабиринтами переходов Том видел множество других улиц, таких же кривых и узких, с покосившимися деревянными зданиями, кругом горели синие и красные неоновые вывески: «У Фредо», «Две девочки», «Бобкэтс плейс». На веревках, протянутых из окна в окно, сушилось белье.
— Поберегись там, внизу! — крикнула женщина в окне над их головами. Она перевернула помойное ведро, и его содержимое, казалось, повисло в воздухе, прежде чем выплеснуться на землю. Босой мужчина в рваной одежде вел по одному из проходов усталого ослика и ребенка в лохмотьях.
Хэтти повела их в тот проход, из которого только что вышла эта процессия. На кирпичной стене было написано белыми буквами название улочки: «Эджуотер-трейл». Улица проходила под одной из висячих телег.
— Старик Максвелл и твой дед считали, что если назовут здешние улицы именами из своей части города, это окажет на местных жителей хорошее влияние, — сказала Хэтти. Здесь есть Йоркминстер-плейс, а по дороге сюда мы проходили Эли-плейс и Стоунхендж-серкл.
Сверкнув черными глазами, Хэтти повела их дальше.
— А почтальоны не путают названий? — поинтересовался Том.
— Здесь нет почтальонов, — сказала Хэтти, — так же как полиции, пожарных, врачей и школ — кто хочет, учится сам — и никаких магазинов, кроме винных. Вообще ничего, кроме того что ты видишь перед собой.
Они вышли на широкую мощеную улицу, окруженную деревянными стенами, в которых попадались то здесь, то там крошечные окошки. Все те же белые буквы, которые кое-где успели отвалиться, сообщали, что улица называется Вик или Террас. Мимо пробежала толпа грязных ребятишек. Они прыгали по очереди в ручей, текущий посреди улицы. Вонь, стоявшая в воздухе, была почти что видимой. Сара закрыла краем пелерины нос и рот.
Хэтти перепрыгнула через ручей и повела их вверх по деревянной лестнице. Они прошли по еще одной кривой улочке под названием Ватерлоо-лейн, которая вела вверх и в темноту. Затем Хэтти устремилась вниз по темному коридору, который привел их к следующей лестнице.
— А чем они здесь занимаются? — поинтересовался Том. — На что живут?
— Они продают Перси вещи — собственные волосы или лохмотья. Некоторые, вроде Нэнси, стараются выбраться отсюда. В наши дни молодым это почти всегда удается. Но есть такие, которым здесь нравится.
Они вышли на широкую площадь, от которой вели во все стороны новые деревянные проходы, напоминавшие мостики, в конце которых виднелись ряды дверей. В одном из проходов стоял, привалившись к перилам, мужчина и курил трубку.
— Здесь свой мир, — сказала Хэтти. — И сейчас мы находимся в самом его центре. Никто не видит этого мира, но он здесь, он существует. — Она поглядела на мужчину с трубкой. — Нэнси дома, Билл?
Мужчина указал трубкой на одну из дверей.
— Как она, Билл? — спросила Хэтти, проходя мимо мужчины. Мужчина поднял голову и оглядел каждого из них из-под полей фетровой шляпы. Лицо его было очень грязным, покрытым морщинами, а в сером свете Райских кущ трубка, шляпа и лицо, казалось, были одного цвета.
— Занята, — ответил он наконец на вопрос Хэтти.
— А ты, Билл?
— Он внимательно изучал волосы Сары.
— Хорошо, — произнес наконец Билл. — Помог мужчине перетащить пианино. Два дня назад.
— Мы зайдем повидаться с Нэнси, — сказала Хэтти. Ступая по скрипучим доскам, они дошли почти до самого конца прохода. Том взглянул через перила, а Сара спросила Хэтти:
— Билл — ваш друг?
— Он — брат Нэнси Ветивер.
Тому захотелось обернуться и заглянуть в лицо Хэтти, чтобы понять, правильно ли он ее расслышал. Но тут на лестнице, нависшей над дренажной канавой, бесшумно появился человек в сером костюме и серой водолазке. Билл вынул изо рта трубку и отскочил от перил. Человек в сером двигался по второму ярусу прямо под Томом. Билл знаком показал Тому, чтобы он отошел от перил. Поколебавшись, юноша последовал его примеру. Человек в сером был абсолютно лыс, и гладкое лицо его напоминало маску. Том не сразу понял, что перед ним — не кто иной, как капитан Фултон Бишоп. Хэтти постучала в последнюю дверь — один раз, потом другой. Капитан Бишоп не останавливаясь посмотрел вверх, и Том, едва успевший отскочить, чтобы его не увидели, сумел разглядеть его глаза, напоминавшие две горящие спички.
Тут дверь, в которую стучала Хэтти, открылась, а капитан Бишоп продолжил свой путь, углубляясь все дальше и дальше в «Рай Максвелла». Гулкое эхо разносило звук его шагов. Том услышал, как голос Нэнси Ветивер произнес:
— Кого это ты привела мне, Хэтти?
Нэнси улыбнулась подруге, затем Саре и Тому. Она явно не узнавала его, но Том подумал, что узнал бы ее сразу, даже если бы просто встретил на одной из улиц Милл Уолк. Волосы Нэнси, чуть потемнее, чем у Сары, были подстрижены немного неровно, морщинки по обе стороны рта казались глубже, чем когда-то, но все же это была именно та женщина, которая помогла Тому пережить несколько самых тяжелых месяцев в его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Он так сказал?
— Это потому, что тебе должны были сделать вторую операцию — первую ведь они провалили. Я сказала Милтону, что Том не так глуп. Если бы на этом острове на него можно было завести дело, это случилось бы много лет назад. Но если ты действительно хочешь это сделать, Том — давай, действуй. Даже если не выиграешь, хотя бы немного собьешь с Бони спесь.
— С доктора Милтона? — переспросила Сара.
— Хэтти как-то сказала мне, что я должен припрятать вилку и ткнуть ею как следует в его пухлую руку.
— И зря ты этого не сделал. В любом случае, если тебе нужен адрес Нэнси, у меня он есть. Я вижусь с ней примерно раз в неделю — Нэнси забегает поболтать со мной. Бони может попытаться вышвырнуть меня из собственного дома, но это будет сложнее, чем он думает.
— Он сказал, что выселит вас?
— Заставит меня отодрать от стула мою старую черную задницу, так он сказал, если дословно. Каждый месяц, кроме июня, июля и августа, я плачу за аренду человеку, который специально приходит собирать деньги от имени компании «Редвинг холдинг». Его зовут Джерри Хазек, и он как раз такой человек, которого надо послать, чтобы угрозами заставить семидесятисемилетнюю старуху отдать за квартиру свои последние гроши. Больше этот парень ни на что не годится. В сентябре он берет плату сразу за четыре месяца, а на лето этот негодяй уезжает на север вместе с кучкой других бездельников, которые состоят на жаловании у Ральфа Редвинга.
— Я знаю его, — перебила Сара. — Я знаю, о ком вы говорите. Все лицо в оспинах и всегда выглядит обеспокоенным.
— Да, да это он, он!
— Ты знаешь его? — удивился Том.
— Конечно. Он возит Ральфа, когда Ральф пользуется машиной. Он что-то вроде телохранителя.
— Так ты действительно собираешься подать в суд на Бони. Что-то непохоже, — сказала Хэтти.
— Нет, не собираюсь, — ответил Том. — Просто сегодня утром я виделся с ним в больнице и спросил его о Нэнси. Он сказал, что Нэнси отстранили от работы, но не сказал, почему. Думаю, Бони не хотел, чтобы я узнал это от вас.
Хэтти внимательно смотрела в чашку. Морщины на ее лице вдруг стали глубже, в глазах отразилась почти невыносимая грусть, и Том вдруг понял, что эта грусть всегда была там, скрывалась за всем сказанным ею сегодня.
— Этот чай остыл, — Хэтти резко встала, подошла к раковине и выплеснула туда содержимое кружки. — Насколько я понимаю, этот полицейский, которого подстрелили при облаве, вчера умер. Все это напоминает прежние времена, при Барбаре Дин.
— Его фамилия была Менденхолл, — уточнил Том. — Да, он умер сегодня утром. Я видел, как его тело выносили из больницы.
Хэтти прислонилась к раковине.
— Как ты думаешь, Нэнси Ветивер была плохой медсестрой?
— Думаю, она одна была такой же хорошей медсестрой, как вы, — сказал Том.
— Да, она действительно была медсестрой, так же как и я. Профессиональной медсестрой. Она могла бы стать доктором, но на нашем острове никто бы этого не позволил, поэтому Нэнси выбрала ближайшую к этому профессию. У Нэнси не было денег, чтобы выучиться на врача, поэтому она, как и я, поступила в школу медсестер в Сент-Мэри Нивз, а когда там увидели, как здорово она работает, то предложили ей место в Шейди-Маунт, — Хэтти снова подняла глаза, в которых была все та же пронзительная грусть. — Такой девушке, как Нэнси, нельзя было запретить работать, нельзя было сказать: делай свое дело чуть похуже, Нэнси, сегодня нам не надо, чтобы ты делала его хорошо. — Хэтти опустила голову и обвила руками плечи. — Этот остров — особое место. Проклятое место. — Она отвернулась и стала смотреть на фотографии в рамках.
— Нэнси забегала ко мне несколько раз за последние две недели. Дела ее шли все хуже и хуже. Ведь если ее отстранили от работы, это означает, что она не может больше оставаться в своей квартире — квартира принадлежит Шейди-Маунт. Они говорили ей. Предупреждали ее. — Хэтти снова повернулась в сторону Тома и Сары. — Знаешь, Том, Бони чем-то напуган. Вот он сказал тебе, что Нэнси отстранена от работы, но не сообразил придумать убедительную причину ее увольнения. — Хэтти снова обхватила себя за плечи, и Том подумал, что она очень похожа на чучело ястреба в клетке. — Все это просто сводит меня с ума. Ведь я почти поверила ему. — Она посмотрела на Тома. — Все в этом деле буквально бесит меня. На нашем острове есть два закона — и два вида медицины. Бони приходит сюда с очаровательной улыбкой, а потом заявляет, что, если я стану говорить с тобой, он будет вынужден «поставить под сомнение мою лояльность», хотя ему это будет очень тяжело. И это он говорит после того, как уже выгнал Нэнси из больницы. На этот раз он зашел слишком далеко! — Хэтти подошла к Тому, глаза ее метали молнии, словно сидящий в клетке ястреб ожил и готов кинуться на него. Хэтти положила ему на плечо свою худую старческую руку, и Тому показалось, что он чувствует ястребиные когти. — Бони не знает, кто ты, Том. Ему кажется, что он знает о тебе все. Что ты такой же, как все люди на этом острове — кроме одного. Ты ведь знаешь, о ком я говорю, не так ли?
— Мистера Тень, — Том бросил взгляд на Сару, которая спокойно потягивала чай. — Вы сказали что-то о женщине по имени Барбара Дин. Она была медсестрой?
— Какое-то время. Барбара Дин была акушеркой, которая помогала принимать роды у твоей матери. — Хэтти буквально вцепилась в плечо Тома. — Ты хочешь повидаться с Нэнси Ветивер? Если так, я отведу тебя к ней.
— Я тоже хочу пойти, Том, — сказала Сара.
— Ты не знаешь, где она живет, — Хэтти резко повернулась в ее сторону.
— Готова спорить, что знаю. Доктор Милтон или кто-то еще хотел, чтобы Нэнси делала то, что они хотят, так? Остается вспомнить, кто владеет больницей и чем еще он владеет.
Хэтти кивнула.
— В такой одежде? Нет, ты не можешь.
— Не может что? — спросил Том.
— Идти с тобой в Райские кущи.
Том посмотрел на Хэтти, та удивленно подняла брови.
— Тогда дайте мне переодеться. Все равно во что. Только прикрыть мою одежду, раз она не подходит.
— Пожалуй, у меня есть кое-что подходящее, — сказала Хэтти. Пройдя через комнату, она опустилась на колени перед кроватью и достала из-под нее чемодан. Открыв его, Хэтти сняла сверху несколько ярких вещей и извлекла на свет божий нечто черное и бесформенное. — Никто не касался этого кроме первой миссис Тилман, — сказала она.
— Что это? — спросил Том. — Парашют?
— Это пелерина, — сказала Сара, беря ее из рук Хэтти. — Да она просто превосходна!
Когда Сара накинула пелерину на плечи, под черным шелком мелькнула красная подкладка. Пелерина закрывала девушку от шеи до щиколоток, и Сара казалась теперь лет на десять старше. Перед Томом была словно другая женщина, более опытная и умудренная жизнью.
На секунду ему показалось, что он видит Джанин Тилман.
— Оу! Мне это нравится! — воскликнула девушка, и Том понял, что перед ним — прежняя Сара Спенс. Сара быстро подбежала к окну, чтобы убедиться, что Бинго сидит на том месте, где она его оставила. Затем она выпрямилась и быстро закружилась по комнате.
— Так значит бабушка Джеми носила такую штуку? Как она, по-твоему, выглядела?
Хэтти быстро взглянула на Тома и сказала, обращаясь к Саре.
— Заправь волосы внутрь, подними воротник, и мы можем отправляться к Нэнси. Теперь к тебе никто не пристанет, по крайней мере, пока ты со мной.
Хэтти снова вывела их на жаркое солнце, освещавшее помойку, испускающую удушливую вонь, кружащихся над ней чаек и ряд одинаковых домов.
Бинго пролаял несколько раз, но быстро узнал Сару.
— А как мы поместимся здесь втроем да еще с собакой? — спросила Хэтти.
— Ничего, если вам придется сидеть на коленях у Тома?
— Я согласна, если он не возражает. Мы оставим машину через дорогу от Рая Максвелла. Мой друг позаботится о ней — и о собаке тоже.
Хэтти села Тому на колени. Весила она ненамного больше Бинго. Он словно держал на коленях ребенка и мог смотреть на дорогу поверх ее головы.
— Берегитесь, развратные туземцы, — сказала Сара, нажимая на акселератор.
— Господи, помоги нам, — тихо произнесла Хэтти.
Вскоре они уже ехали в наступившей темноте по тесной улочке, Хэтти велела Саре свернуть на едва видимую мощеную дорожку, потом они проезжали под какими-то арками, сворачивали несколько раз за угол, ехали мимо зашторенных окон и лупящихся стен, пока не оказались в маленьком мощеном дворике, над которым виднелся квадрат голубого неба, словно они были на дне колодца. Со всех сторон во двор выходили зарешеченные окна и тяжелые двери, в воздухе пахло плесенью. Одна из дверей со скрипом открылась, и на пороге показался бородатый мужчина в кожаной кепке и кожаном фартуке. Он нахмурился, увидев машину, но, узнав Хэтти Баскомб, тут же согласился приглядеть за «мерседесом» и собакой. Хэтти представила его как Перси, и мужчина взял Бинго под мышку и повел всех троих вверх по лестнице, затем по пустым просторным комнатам, заставленным мешками и бочками. Бинго смотрел на все с живым интересом.
— Кто он такой? — шепнул Том, кивая на Перси.
— Торгует костью и человеческим волосом, — шепнула в ответ Хэтти.
Перси провел их через пыльную гостиную и распахнул дверь, выходящую на идущую под углом улицу. Они стояли напротив входа в «Рай Максвелла».
22
— Теперь идите за мной, — приказала Хэтти. — Не останавливайтесь, ни с кем не разговаривайте и ни на что не глазейте.
Они перешли через улицу. Том шагал прямо за Хэтти, а Сара за ним, крепко сжимая через пелерину его руку. Сообщающиеся между собой дома, построенные когда-то Максвеллом Редвингом, становились все выше и выше.
— Ты уверена, что хочешь пойти с нами? — тихо прошептал Том.
— Шутишь! — возмутилась Сара. — Неужели я отпустила бы тебя сюда одного?
Хэтти уверенно вошла под какую-то арку исчезла в темноте. Том и Сара следовали за ней, Становилось все темнее и темнее. Они едва различали впереди силуэт Хэтти. Становилось прохладнее, стены домов источали запах плесени, гнили и множество других неприятных запахов. Они пошли быстрее, и вскоре вышли вслед за Хэтти из-под другой арки.
— Это был первый ярус, — сказала Хэтти. — Всего их три. Нэнси живет на втором. Я никогда не бывала дальше ее дома, и наверное заблудилась бы, если бы попробовала.
Том подумал, что по первому впечатлению этот район напоминает немного тюрьму, немного — европейскую трущобу, но гораздо больше, чем первое и второе, — иллюстрацию из комикса: узкие улочки, соединенные друг с другом деревянными проходами, напоминавшими висящие в воздухе телеги.
Из двери рядом с освещенным окном в другом конце двора к ним направились трое мужчин в лохмотьях. Хэтти повернулась к ним лицом. Мужчины остановились и стали перешептываться. Один их них помахал Хэтти. Затем все трое вернулись к своей двери и присели на пороге.
— Не бойтесь этих стариков, — сказала Хэтти. — Они знают меня... Том! Прочти-ка, что здесь написано.
Том подошел к Хэтти и посмотрел себе под ноги. Он увидел вделанную в камень латунную дощечку с выгравированными на ней буквами, которых было почти не видно. И все же он сумел прочитать: "Райские кущи. Построены по проекту филантропа Максвелла Редвинга Гленденнингом Апшоу и компанией «Милл Уолк констракшн» для блага людей этого острова. 1922 год. «Дадим каждому человеку дом, который он мог бы назвать своим».
— Видишь? — сказала Хэтти. — Вот их лозунг — «Дадим каждому человеку дом, который он мог бы назвать своим». И они называют себя филантропами!
Двадцать второй год — за два года до смерти его жены, за три — до убийства Джанин Тилман и строительства больницы в Майами райские кущи были первым крупным проектом «Милл Уолк констракшн», построенным на деньги Максвелла Редвинга.
«Рай Максвелла» напоминал маленький городок. Кривые узкие улочки огибали квартал, где было множество баров, винных магазинов и жилых домов, соединенных на уровне второго этажа деревянными переходами, напоминавшими груженые телеги. За улицами и лабиринтами переходов Том видел множество других улиц, таких же кривых и узких, с покосившимися деревянными зданиями, кругом горели синие и красные неоновые вывески: «У Фредо», «Две девочки», «Бобкэтс плейс». На веревках, протянутых из окна в окно, сушилось белье.
— Поберегись там, внизу! — крикнула женщина в окне над их головами. Она перевернула помойное ведро, и его содержимое, казалось, повисло в воздухе, прежде чем выплеснуться на землю. Босой мужчина в рваной одежде вел по одному из проходов усталого ослика и ребенка в лохмотьях.
Хэтти повела их в тот проход, из которого только что вышла эта процессия. На кирпичной стене было написано белыми буквами название улочки: «Эджуотер-трейл». Улица проходила под одной из висячих телег.
— Старик Максвелл и твой дед считали, что если назовут здешние улицы именами из своей части города, это окажет на местных жителей хорошее влияние, — сказала Хэтти. Здесь есть Йоркминстер-плейс, а по дороге сюда мы проходили Эли-плейс и Стоунхендж-серкл.
Сверкнув черными глазами, Хэтти повела их дальше.
— А почтальоны не путают названий? — поинтересовался Том.
— Здесь нет почтальонов, — сказала Хэтти, — так же как полиции, пожарных, врачей и школ — кто хочет, учится сам — и никаких магазинов, кроме винных. Вообще ничего, кроме того что ты видишь перед собой.
Они вышли на широкую мощеную улицу, окруженную деревянными стенами, в которых попадались то здесь, то там крошечные окошки. Все те же белые буквы, которые кое-где успели отвалиться, сообщали, что улица называется Вик или Террас. Мимо пробежала толпа грязных ребятишек. Они прыгали по очереди в ручей, текущий посреди улицы. Вонь, стоявшая в воздухе, была почти что видимой. Сара закрыла краем пелерины нос и рот.
Хэтти перепрыгнула через ручей и повела их вверх по деревянной лестнице. Они прошли по еще одной кривой улочке под названием Ватерлоо-лейн, которая вела вверх и в темноту. Затем Хэтти устремилась вниз по темному коридору, который привел их к следующей лестнице.
— А чем они здесь занимаются? — поинтересовался Том. — На что живут?
— Они продают Перси вещи — собственные волосы или лохмотья. Некоторые, вроде Нэнси, стараются выбраться отсюда. В наши дни молодым это почти всегда удается. Но есть такие, которым здесь нравится.
Они вышли на широкую площадь, от которой вели во все стороны новые деревянные проходы, напоминавшие мостики, в конце которых виднелись ряды дверей. В одном из проходов стоял, привалившись к перилам, мужчина и курил трубку.
— Здесь свой мир, — сказала Хэтти. — И сейчас мы находимся в самом его центре. Никто не видит этого мира, но он здесь, он существует. — Она поглядела на мужчину с трубкой. — Нэнси дома, Билл?
Мужчина указал трубкой на одну из дверей.
— Как она, Билл? — спросила Хэтти, проходя мимо мужчины. Мужчина поднял голову и оглядел каждого из них из-под полей фетровой шляпы. Лицо его было очень грязным, покрытым морщинами, а в сером свете Райских кущ трубка, шляпа и лицо, казалось, были одного цвета.
— Занята, — ответил он наконец на вопрос Хэтти.
— А ты, Билл?
— Он внимательно изучал волосы Сары.
— Хорошо, — произнес наконец Билл. — Помог мужчине перетащить пианино. Два дня назад.
— Мы зайдем повидаться с Нэнси, — сказала Хэтти. Ступая по скрипучим доскам, они дошли почти до самого конца прохода. Том взглянул через перила, а Сара спросила Хэтти:
— Билл — ваш друг?
— Он — брат Нэнси Ветивер.
Тому захотелось обернуться и заглянуть в лицо Хэтти, чтобы понять, правильно ли он ее расслышал. Но тут на лестнице, нависшей над дренажной канавой, бесшумно появился человек в сером костюме и серой водолазке. Билл вынул изо рта трубку и отскочил от перил. Человек в сером двигался по второму ярусу прямо под Томом. Билл знаком показал Тому, чтобы он отошел от перил. Поколебавшись, юноша последовал его примеру. Человек в сером был абсолютно лыс, и гладкое лицо его напоминало маску. Том не сразу понял, что перед ним — не кто иной, как капитан Фултон Бишоп. Хэтти постучала в последнюю дверь — один раз, потом другой. Капитан Бишоп не останавливаясь посмотрел вверх, и Том, едва успевший отскочить, чтобы его не увидели, сумел разглядеть его глаза, напоминавшие две горящие спички.
Тут дверь, в которую стучала Хэтти, открылась, а капитан Бишоп продолжил свой путь, углубляясь все дальше и дальше в «Рай Максвелла». Гулкое эхо разносило звук его шагов. Том услышал, как голос Нэнси Ветивер произнес:
— Кого это ты привела мне, Хэтти?
Нэнси улыбнулась подруге, затем Саре и Тому. Она явно не узнавала его, но Том подумал, что узнал бы ее сразу, даже если бы просто встретил на одной из улиц Милл Уолк. Волосы Нэнси, чуть потемнее, чем у Сары, были подстрижены немного неровно, морщинки по обе стороны рта казались глубже, чем когда-то, но все же это была именно та женщина, которая помогла Тому пережить несколько самых тяжелых месяцев в его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59