– спросил Зак, выглядывая из кухни. Он готовил праздничный ужин по поводу окончания Кайлой ее устной презентации. Она не сказала им, кто для нее самый влиятельный человек, но кружилась и танцевала по всему дому. В данный момент Кайла была у себя в комнате. Пыталась продумать возможные вопросы и ответы финального тура.
– Это Колин. Не знаю, что у них случилось, но мне кажется, это серьезно. Они созывают внеочередное собрание конкурсанток и их родителей в шесть часов.
Зак вздохнул:
– Вот и готовь вам после этого курицу.
Когда Оливия, Зак и Кайла приехали в ратушу, собрались уже все, кроме Дини и ее мамы. Все расселись на своих местах, перед ними встала Колин, вид у нее был встревоженный.
– Еще несколько минут подождем Маккордов, а затем начнем собрание, – объявила она.
– Можно начинать прямо сейчас. Кайла-то пришла, – крикнула Ева, вскакивая с места. – Ведь именно она послала мне письмо.
Оливия посмотрела на Кайлу. Но девочка была удивлена этим известием ничуть не меньше, чем сама Оливия или Зак.
– Какое письмо? – спросила Кайла, глядя на Еву.
– Как будто ты не знаешь! – закричала Ева.
– Может быть, кто-нибудь объяснит нам, что тут происходит? – спросила Марни, скрещивая руки на груди. – Хотя, мне кажется, я начинаю понимать. Похоже на то, что произошло с Брианной на прошлой неделе, – добавила она и, прищурившись, посмотрела на Кайлу.
Колин посмотрела на часы, потом на дверь зала.
– Что ж, уже шесть часов, а Маккордов все еще нет. Думаю, мы можем начать без них. – Она продемонстрировала всем конверт, внутри которого лежал листок бумаги. – На этом листке напечатано следующее: «Послушай, Ева. Сегодня же откажись от участия в конкурсе, иначе я тебя убью. Твоя сестра не представляет угрозы, но тебе нужно уйти».
– И что все это значит? – недовольно спросила Эмили Абернети. – Почему это я не представляю угрозы?
Зак встал:
– А какое отношение все это имеет к Кайле?
– Все знают, что она с утра до ночи душится этими ужасными ванильными духами, – сказала Ева. – А это письмо как раз воняет ванилью.
– Это верно, – подтвердила Колин, обнюхав письмо. – Оно и вправду пахнет ванильными духами.
– А я знаю, что у Кайлы есть бутылочка ванильных духов, – сказала Марни. – Я подарила ей бутылочку на Рождество.
– И она все время ими душится, – добавила Брианна, зажимая нос двумя пальцами.
Кайла вскочила со своего места:
– Значит, раз письмо пахнет моими духами, я его послала? Но я его не посылала.
– Ты и плакаты про Брианну не вешала на стены, хотя доказательства твоей вины были найдены у тебя в рюкзаке? – холодно сказала Марни.
Кайла посмотрела на Зака, потом на Оливию и разрыдалась.
– Я не писала этого письма! Не писала! – закричала она, а затем закрыла лицо руками. – Вы должны мне верить.
– Все знают, что ты считаешь Эмили никчемной, – добавила Брианна. – Так что эта часть письма также указывает на тебя.
– Или все это указывает на кого-то, кто хочет подставить Кайлу, – сказала Оливия, поднимаясь с места. Она сжала руку Кайлы.
– Замечательно, – сказала Марни. – Кто-то пытается вывести с дистанции фаворитов и подставить при этом Кайлу.
– По правде сказать, для меня все это представляется логичным, – сказал Зак. – Ведь Кайле тогда тоже придется выбыть, не правда ли?
Все посмотрели на Зака.
– Или ей хотелось бы, чтобы все так думали, – возразила Марни. – Но я не думаю, что Кайла настолько умна. Она пытается напугать лучших конкурсанток, чтобы они прекратили состязание и оставили ее одну.
– Я ничего не делала! – кричала Кайла. – Я клянусь, я не посылала этого письма.
– Тогда почему же оно пахнет твоими вонючими духами? – спросила Ева.
– Уверена, Кайла не единственный человек на земле, кто пользуется ванильными духами, – сказала Сесили. – У меня тоже есть такие духи. И я знаю еще по крайней мере трех девочек в школе, у кого они есть. Это ничего не доказывает.
Кайла перестала шмыгать носом и выпрямилась.
– Внимание, все, – сказала Колин. – Это письмо и плакаты, унижающие достоинство другой кандидатки, возмутительны и недопустимы. Если это было сделано одной из конкурсанток и мы сможем это доказать без малейшей тени сомнения, вас передадут полиции. Это очень серьезно. Примите к сведению, что отныне за вами будут очень внимательно следить. Собрание закрыто.
Дверь в зал распахнулась, и вошли Дини Маккорд и ее мама.
– Простите за опоздание, – сказала Дини таким тихим голосом, что Оливия ее едва расслышала. – Мама никак не могла освободиться на работе раньше.
Оливия заметила, что Жаклин Маккорд пялится на Зака. Зак читал какие-то материалы к конкурсу и не замечал, что Жаклин вот-вот просверлит взглядом дыру в его затылке.
Колин вздохнула.
– Я расскажу вам, что вы пропустили. Со всеми же остальными мы встретимся на репетиции в пятницу в шесть часов.
Сесили и Рори ждали, пока Оливия, Зак и Кайла выйдут из зала.
– Не давайте им испортить вам жизнь, – сказала Сесили. – Послушай, я сама терпеть не могу сплетни, но, судя по тому, что сказала Колин, это вполне могла быть Брианна или даже Ева.
– Спасибо, что поддержала меня, – поблагодарила девочку Кайла.
После нескольких минут светской болтовни Зак сказал:
– Думаю, нам пора возвращаться к курице.
По дороге к машине Кайла заметила:
– Клянусь Богом, я не писала этого письма, папа.
– Я верю тебе, Кайла, – ответил он. – Слушай, не знаю, что происходит, но все становится слишком серьезным. Плакаты были ужасные, но угрозы смерти… – он покачал головой, – не уверен, что тебе следует продолжать участвовать в конкурсе, Кайла. Все это становится слишком опасным.
– Нет! – закричала она. – Это нечестно!
– Кайла, мы поговорим об этом дома.
– Скажи ему, что это нечестно, мама!
Оливия ахнула. Зак уставился на Кайлу. Даже сама Кайла удивилась.
– Я что, только что назвала тебя мамой? – спросила Кайла, и глаза ее наполнились слезами.
Оливия взяла девочку за руку:
– Да. И я очень этому рада.
Лицо Зака было непроницаемым.
Семейный совет, который созвал Зак, продвигался не слишком хорошо.
– Кайла, это первый год, когда ты можешь участвовать в конкурсе, – сказал Зак, стоя у кухонной стойки и наполняя тортильи куриным мясом и сыром. – И все эти события…
– Но ведь это несправедливо, что я должна покинуть конкурс только потому, что кто-то пытается все испортить, – возмутилась девочка. – Они именно этого и добиваются – чтобы мы все ушли!
Зак посмотрел на Оливию:
– Как ты считаешь?
– Я думаю, что она права, – сказала Оливия, помешивая рис по-мексикански. – Но мне кажется, что нам следует быть осмотрительными. – Она повернулась к Кайле: – Это означает, что надо быть крайне осторожными. В школе даже в туалет одна не заходи. И не спускайся в одиночестве по лестнице. С тобой рядом все время должен быть кто-то еще. После школы с тобой все время будем мы или кто-то, кому мы доверяем.
– Так я могу и дальше участвовать в конкурсе? – спросила Кайла, переводя взгляд с Зака на Оливию.
– Если пообещаешь в точности выполнять все, что сказала Оливия, – ответил Зак. – Единственная девочка, участвующая в конкурсе, которая ходит в твою школу, – это Брианна. Встречаясь с ней, будь очень осторожна, Кайла. А после школы, если только ты все время будешь под присмотром у меня, Оливии или кого-то еще, кому мы доверяем, ты можешь продолжать участвовать в конкурсе.
– Ура! – воскликнула Кайла. – Хорошо, я все сделаю.
Зак взял стул и сел напротив дочери.
– Кайла, мне нужно задать тебе один вопрос. Это ты послала письмо Еве?
– Папа! Что ты такое говоришь?
– Кайла, мне нужно, чтобы ты ответила на этот вопрос, и тогда мы сможем разговаривать дальше.
– Здорово, тогда ты разговаривай дальше, а я буду думать, что мой отец считает, будто я разгуливаю по городу и говорю всем, что они шлюхи и я хочу их убить.
– Кайла, пожалуйста, ответь на вопрос, – сказал Зак.
– Мама, скажи ему, что он ведет себя как идиот.
Оливия на мгновение онемела. Во-первых, от того, что девочка вновь назвала ее мамой, а во-вторых, от того, что назвала Зака идиотом.
Зак встал:
– Кайла Арчер, ты немедленно отправишься в свою комнату.
– Это нечестно! – закричала она.
– Немедленно, Кайла, – проговорил Зак сквозь зубы.
Кайла вылетела из кухни. Зак повернулся к стойке и ударил кулаком.
– Мне нужно несколько минут побыть одному, – сказал он, не оборачиваясь.
– Хорошо, – прошептала Оливия и, проходя мимо него в гостиную, погладила его по спине.
На кухне хлопали двери шкафчиков, на стойку падали противни. Зак «думал» очень громко. Скорее всего после этого весь ужин будет уничтожен.
Кайла дулась у себя в комнате, а Оливия сидела в гостиной в полном одиночестве.
«Скажи ему, что это нечестно, мама… Мама, скажи ему, что он ведет себя как идиот…»
Когда в ее жизни возникла угроза, против нее обернулись все, включая ее отца, Кайла не задумываясь назвала Оливию мамой. Из этого она могла сделать вывод, что дочь открыла ей свое сердце.
Это было столь же страшно, как и волнительно. Ей еще только предстояло научиться быть матерью, тем более матерью тринадцатилетней девочки. Еще ей нужно было понять, каково ее место в этой семье. Если она вообще станет частью этой семьи.
Шум на кухне стих. Оливия надеялась, что это означает, что Зак успокоился.
Зазвонил сотовый Оливии. Она собралась с духом, готовясь к очередному разговору с Колин.
– Оливия, это Аманда.
– Аманда! Вы вернулись? Как провели медовый месяц?
– Мы вернулись вчера вечером. Так хорошо вновь оказаться дома, хотя я не возражала бы, если бы медовый месяц длился вечно.
Оливия рассмеялась:
– Уверена, что так и будет.
На несколько минут Оливия забыла обо всех своих проблемах, слушая новости из жизни своей сводной сестры. Томми, ее маленький сынишка, сделал первые шаги. Этан, муж Аманды, получил все необходимые документы, чтобы усыновить Томми, и Аманда чувствовала себя самым счастливым человеком на земле.
– Мне бы так хотелось заехать в гости, прежде чем ты уедешь из коттеджа, – сказала Аманда. – Может, Айви сможет приехать из Нью-Джерси.
Оливия не хотела портить настроение Аманды, рассказывая ей обо всех ужасах, творящихся в Блубери, но в то же время не была уверена, что приглашать сейчас сестер такая уж хорошая идея. Но ей так хотелось увидеть Айви и Аманду.
И тут до нее дошло, что Айви офицер полиции. Если за время пребывания здесь сестер что-то произойдет, Айви будет знать, что с этим делать. Возможно, ей даже удастся добиться сотрудничества от местного полицейского участка и прочитать отчеты по происшествиям в коттедже.
Они договорились, что встретятся в среду, если Айви удастся выбить выходной.
Зак вышел из кухни и попросил Кайлу накрыть на стол. После некоторого молчания Кайла сказала:
– Накрою, если ты признаешь, что я ни в чем не виновата. Я не писала письма и не развешивала плакаты.
Зак положил руку поверх руки Кайлы:
– Хорошо. Это все, что мне было нужно. Я верю тебе, Кайла. Если ты говоришь, что не делала этого, я тебе верю.
– Но ты по-прежнему думаешь, что это сделала я? – со злостью спросила девочка.
Зак покачал головой:
– Нет. Я думаю, кто-то пытается тебя подставить. И знаешь, что я еще думаю?
– Что?
– Я думаю, что это здорово, что ты назвала Оливию мамой.
Кайла покраснела и взглянула на Оливию:
– Все в порядке?
– Намного лучше, чем просто в порядке, – выдавила из себя Оливия. – Я очень счастлива.
Договорившись на этом, они сели к столу.
Зак не мог уснуть. Он посмотрел на часы. Была полночь. Не успев подумать как следует, он спустился вниз и постучал в комнату Оливии.
– Заходи, – сказала она.
Она сидела в постели, одеяло было натянуто только до талии. На Оливии был свитер, но она все равно выглядела очень сексуально.
– С тобой все в порядке? – спросила Оливия. Зак сел на край кровати.
– Я чувствую, что с Кайлой нужно быть очень осторожным. С одной стороны, она открылась тебе, зовет тебя мамой, ищет твоей поддержки, но с другой стороны, она опять вляпалась в неприятности. Честно говоря, Оливия, я не уверен, говорит она правду или нет. Хотя мне и неприятно это признавать.
Оливия дала ему выговориться, а затем пододвинулась ближе и стала массировать его плечи.
– Как ты думаешь, Кайла может лгать? – спросил он. – Может, это от нее нужно всех защищать?
Оливия покачала головой:
– Я так не считаю, Зак. Она очень серьезно отнеслась к конкурсу. Даже не к самому конкурсу, а к тому, кем он ей помогает стать. Кайла размышляла о том, что такое быть хорошим человеком, училась думать, прежде чем что-то делать, заботиться о чувствах других людей. Думаю, кто-то пытается ее подставить.
– Хорошо, – сказал Зак. – Я с тобой полностью согласен. Боже, как хорошо обсуждать эти вещи с кем-то, кто заботится о Кайле точно так же, как и я. Все эти годы я был один. Не было даже бабушки или дедушки. Ты снимаешь с меня огромный груз, Оливия.
Она продолжала массировать его плечи.
– Для меня очень важно, что ты предоставляешь мне право голоса, Зак. Ты ведь мог полностью изолировать меня от ее воспитания. Спасибо.
Он повернулся и поцеловал ее, его руки соскользнули под свитер. Кожа Оливии была такая нежная, такая теплая. Он провел по ее спине, тонкой талии, вверх по ее плоскому животу к полным грудям. Он поцеловал Оливию и стал ласкать ее груди. Она изогнулась, прижимаясь к нему, и ее стоны сводили его с ума. Зак уложил ее, а сам лег сверху.
На Оливии были спортивные брюки, которые Зак снял, оставив ее только в трусиках. Белых, хлопковых и невероятно горячих. В следующий момент он избавился от свитера. Зак откинулся, чтобы полюбоваться ее наготой, а затем взял один из ее сосков в рот и принялся его дразнить. Чем больше Оливия изгибалась и стонала, тем меньше он мог ждать. Он сел на нее верхом и положил ее руку на пряжку своего ремня.
Оливия наклонилась, чтобы расстегнуть его брюки, а он вновь принялся ласкать ее соски, затем застонал, когда она обхватила рукой его пульсирующий член. Оливия уложила Зака на кровать, а сама принялась гладить и покрывать поцелуями его грудь, спускаясь все ниже и ниже к его бедрам. Наконец она оседлала его и на мгновение прижалась к его груди, сливаясь с Заком в жарком страстном поцелуе. В следующий момент она соскользнула с него и спустилась вниз, к его пенису. Зак застонал и сжал в кулаке волосы Оливии, когда она принялась лизать и сосать его.
Зак едва сдерживался. В конце концов он перевернул Оливию и прижал к кровати. Его палец скользнул внутрь ее, и Оливия застонала, выгибая спину. Зак исследовал ее языком, губами и пальцами, пока приглушенные стоны не превратились в крик. А затем он перевернул ее на живот и вошел в нее сзади. Он двигался так резко и быстро, что тонкая пленка пота тут же покрыла его грудь. Зак толкал Оливию словно поршнем раз за разом, пока наконец не кончил.
Прошло несколько минут, прежде чем он смог восстановить дыхание. Зак дотянулся до руки Оливии и сжал ее. У нее едва хватило сил сжать его руку в ответ.
– Я ведь не причинил тебе боли? – спросил он. – Я…
Оливия улыбнулась:
– Нет, ты не причинил мне боли.
Зак провел пальцем по ее подбородку, затем вниз до ключицы. Оливия закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула. Она была спокойна. И по крайней мере в данный момент Зак чувствовал себя совершенно точно так же.
Они полежали так некоторое время, а затем Оливия вылезла из постели и повела Зака в ванную комнату, прилегавшую к гостевой спальне. Она включила воду и встала вместе с Заком под горячие пульсирующие струи.
У них не было сил ни разговаривать, ни улыбаться. Они вытерли друг друга, а затем обнаженные пошли обратно в постель. Оливия свернулась рядом с ним, прижавшись спиной к его животу, и через несколько минут глаза Зака закрылись сами собой.
Глава 20
Мальчик с девочкой бегали по залитому солнцем лугу. Мальчик, другой, не тот, что прежде, протягивал Оливии листок бумаги. Она пыталась его взять, но как бы близко к нему ни подходила, никак не могла дотянуться. Девочка танцевала среди полевых цветов. Ромашка обвилась вокруг ее ноги и потащила по полю. Девочка беззвучно кричала. Оливия попыталась броситься на помощь девочке, но на пути стоял мальчик, протягивающий Оливии листок бумаги.
Задыхаясь от волнения, Оливия села в кровати. Сон уже исчез. Она взглянула за окно. Уже светало, и небо было серым.
Зака в постели не было. С колотящимся сердцем Оливия натянула брюки и свитер и вышла из комнаты. Что происходит? Каждый раз, когда ей снились дети, что-нибудь случалось. Но на этот раз это были другие дети. Другие дети – другие события? Возможно, это означает, что на этот раз будет что-нибудь хорошее.
Оливия поднялась на второй этаж и открыла дверь в комнату Кайлы. Кровать была пуста. В ужасе она влетела в комнату Зака, чтобы разбудить его, но его в комнате тоже не оказалось.
Оливия сбежала вниз. Тишина. Затем до нее донеслось тихое бряканье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Это Колин. Не знаю, что у них случилось, но мне кажется, это серьезно. Они созывают внеочередное собрание конкурсанток и их родителей в шесть часов.
Зак вздохнул:
– Вот и готовь вам после этого курицу.
Когда Оливия, Зак и Кайла приехали в ратушу, собрались уже все, кроме Дини и ее мамы. Все расселись на своих местах, перед ними встала Колин, вид у нее был встревоженный.
– Еще несколько минут подождем Маккордов, а затем начнем собрание, – объявила она.
– Можно начинать прямо сейчас. Кайла-то пришла, – крикнула Ева, вскакивая с места. – Ведь именно она послала мне письмо.
Оливия посмотрела на Кайлу. Но девочка была удивлена этим известием ничуть не меньше, чем сама Оливия или Зак.
– Какое письмо? – спросила Кайла, глядя на Еву.
– Как будто ты не знаешь! – закричала Ева.
– Может быть, кто-нибудь объяснит нам, что тут происходит? – спросила Марни, скрещивая руки на груди. – Хотя, мне кажется, я начинаю понимать. Похоже на то, что произошло с Брианной на прошлой неделе, – добавила она и, прищурившись, посмотрела на Кайлу.
Колин посмотрела на часы, потом на дверь зала.
– Что ж, уже шесть часов, а Маккордов все еще нет. Думаю, мы можем начать без них. – Она продемонстрировала всем конверт, внутри которого лежал листок бумаги. – На этом листке напечатано следующее: «Послушай, Ева. Сегодня же откажись от участия в конкурсе, иначе я тебя убью. Твоя сестра не представляет угрозы, но тебе нужно уйти».
– И что все это значит? – недовольно спросила Эмили Абернети. – Почему это я не представляю угрозы?
Зак встал:
– А какое отношение все это имеет к Кайле?
– Все знают, что она с утра до ночи душится этими ужасными ванильными духами, – сказала Ева. – А это письмо как раз воняет ванилью.
– Это верно, – подтвердила Колин, обнюхав письмо. – Оно и вправду пахнет ванильными духами.
– А я знаю, что у Кайлы есть бутылочка ванильных духов, – сказала Марни. – Я подарила ей бутылочку на Рождество.
– И она все время ими душится, – добавила Брианна, зажимая нос двумя пальцами.
Кайла вскочила со своего места:
– Значит, раз письмо пахнет моими духами, я его послала? Но я его не посылала.
– Ты и плакаты про Брианну не вешала на стены, хотя доказательства твоей вины были найдены у тебя в рюкзаке? – холодно сказала Марни.
Кайла посмотрела на Зака, потом на Оливию и разрыдалась.
– Я не писала этого письма! Не писала! – закричала она, а затем закрыла лицо руками. – Вы должны мне верить.
– Все знают, что ты считаешь Эмили никчемной, – добавила Брианна. – Так что эта часть письма также указывает на тебя.
– Или все это указывает на кого-то, кто хочет подставить Кайлу, – сказала Оливия, поднимаясь с места. Она сжала руку Кайлы.
– Замечательно, – сказала Марни. – Кто-то пытается вывести с дистанции фаворитов и подставить при этом Кайлу.
– По правде сказать, для меня все это представляется логичным, – сказал Зак. – Ведь Кайле тогда тоже придется выбыть, не правда ли?
Все посмотрели на Зака.
– Или ей хотелось бы, чтобы все так думали, – возразила Марни. – Но я не думаю, что Кайла настолько умна. Она пытается напугать лучших конкурсанток, чтобы они прекратили состязание и оставили ее одну.
– Я ничего не делала! – кричала Кайла. – Я клянусь, я не посылала этого письма.
– Тогда почему же оно пахнет твоими вонючими духами? – спросила Ева.
– Уверена, Кайла не единственный человек на земле, кто пользуется ванильными духами, – сказала Сесили. – У меня тоже есть такие духи. И я знаю еще по крайней мере трех девочек в школе, у кого они есть. Это ничего не доказывает.
Кайла перестала шмыгать носом и выпрямилась.
– Внимание, все, – сказала Колин. – Это письмо и плакаты, унижающие достоинство другой кандидатки, возмутительны и недопустимы. Если это было сделано одной из конкурсанток и мы сможем это доказать без малейшей тени сомнения, вас передадут полиции. Это очень серьезно. Примите к сведению, что отныне за вами будут очень внимательно следить. Собрание закрыто.
Дверь в зал распахнулась, и вошли Дини Маккорд и ее мама.
– Простите за опоздание, – сказала Дини таким тихим голосом, что Оливия ее едва расслышала. – Мама никак не могла освободиться на работе раньше.
Оливия заметила, что Жаклин Маккорд пялится на Зака. Зак читал какие-то материалы к конкурсу и не замечал, что Жаклин вот-вот просверлит взглядом дыру в его затылке.
Колин вздохнула.
– Я расскажу вам, что вы пропустили. Со всеми же остальными мы встретимся на репетиции в пятницу в шесть часов.
Сесили и Рори ждали, пока Оливия, Зак и Кайла выйдут из зала.
– Не давайте им испортить вам жизнь, – сказала Сесили. – Послушай, я сама терпеть не могу сплетни, но, судя по тому, что сказала Колин, это вполне могла быть Брианна или даже Ева.
– Спасибо, что поддержала меня, – поблагодарила девочку Кайла.
После нескольких минут светской болтовни Зак сказал:
– Думаю, нам пора возвращаться к курице.
По дороге к машине Кайла заметила:
– Клянусь Богом, я не писала этого письма, папа.
– Я верю тебе, Кайла, – ответил он. – Слушай, не знаю, что происходит, но все становится слишком серьезным. Плакаты были ужасные, но угрозы смерти… – он покачал головой, – не уверен, что тебе следует продолжать участвовать в конкурсе, Кайла. Все это становится слишком опасным.
– Нет! – закричала она. – Это нечестно!
– Кайла, мы поговорим об этом дома.
– Скажи ему, что это нечестно, мама!
Оливия ахнула. Зак уставился на Кайлу. Даже сама Кайла удивилась.
– Я что, только что назвала тебя мамой? – спросила Кайла, и глаза ее наполнились слезами.
Оливия взяла девочку за руку:
– Да. И я очень этому рада.
Лицо Зака было непроницаемым.
Семейный совет, который созвал Зак, продвигался не слишком хорошо.
– Кайла, это первый год, когда ты можешь участвовать в конкурсе, – сказал Зак, стоя у кухонной стойки и наполняя тортильи куриным мясом и сыром. – И все эти события…
– Но ведь это несправедливо, что я должна покинуть конкурс только потому, что кто-то пытается все испортить, – возмутилась девочка. – Они именно этого и добиваются – чтобы мы все ушли!
Зак посмотрел на Оливию:
– Как ты считаешь?
– Я думаю, что она права, – сказала Оливия, помешивая рис по-мексикански. – Но мне кажется, что нам следует быть осмотрительными. – Она повернулась к Кайле: – Это означает, что надо быть крайне осторожными. В школе даже в туалет одна не заходи. И не спускайся в одиночестве по лестнице. С тобой рядом все время должен быть кто-то еще. После школы с тобой все время будем мы или кто-то, кому мы доверяем.
– Так я могу и дальше участвовать в конкурсе? – спросила Кайла, переводя взгляд с Зака на Оливию.
– Если пообещаешь в точности выполнять все, что сказала Оливия, – ответил Зак. – Единственная девочка, участвующая в конкурсе, которая ходит в твою школу, – это Брианна. Встречаясь с ней, будь очень осторожна, Кайла. А после школы, если только ты все время будешь под присмотром у меня, Оливии или кого-то еще, кому мы доверяем, ты можешь продолжать участвовать в конкурсе.
– Ура! – воскликнула Кайла. – Хорошо, я все сделаю.
Зак взял стул и сел напротив дочери.
– Кайла, мне нужно задать тебе один вопрос. Это ты послала письмо Еве?
– Папа! Что ты такое говоришь?
– Кайла, мне нужно, чтобы ты ответила на этот вопрос, и тогда мы сможем разговаривать дальше.
– Здорово, тогда ты разговаривай дальше, а я буду думать, что мой отец считает, будто я разгуливаю по городу и говорю всем, что они шлюхи и я хочу их убить.
– Кайла, пожалуйста, ответь на вопрос, – сказал Зак.
– Мама, скажи ему, что он ведет себя как идиот.
Оливия на мгновение онемела. Во-первых, от того, что девочка вновь назвала ее мамой, а во-вторых, от того, что назвала Зака идиотом.
Зак встал:
– Кайла Арчер, ты немедленно отправишься в свою комнату.
– Это нечестно! – закричала она.
– Немедленно, Кайла, – проговорил Зак сквозь зубы.
Кайла вылетела из кухни. Зак повернулся к стойке и ударил кулаком.
– Мне нужно несколько минут побыть одному, – сказал он, не оборачиваясь.
– Хорошо, – прошептала Оливия и, проходя мимо него в гостиную, погладила его по спине.
На кухне хлопали двери шкафчиков, на стойку падали противни. Зак «думал» очень громко. Скорее всего после этого весь ужин будет уничтожен.
Кайла дулась у себя в комнате, а Оливия сидела в гостиной в полном одиночестве.
«Скажи ему, что это нечестно, мама… Мама, скажи ему, что он ведет себя как идиот…»
Когда в ее жизни возникла угроза, против нее обернулись все, включая ее отца, Кайла не задумываясь назвала Оливию мамой. Из этого она могла сделать вывод, что дочь открыла ей свое сердце.
Это было столь же страшно, как и волнительно. Ей еще только предстояло научиться быть матерью, тем более матерью тринадцатилетней девочки. Еще ей нужно было понять, каково ее место в этой семье. Если она вообще станет частью этой семьи.
Шум на кухне стих. Оливия надеялась, что это означает, что Зак успокоился.
Зазвонил сотовый Оливии. Она собралась с духом, готовясь к очередному разговору с Колин.
– Оливия, это Аманда.
– Аманда! Вы вернулись? Как провели медовый месяц?
– Мы вернулись вчера вечером. Так хорошо вновь оказаться дома, хотя я не возражала бы, если бы медовый месяц длился вечно.
Оливия рассмеялась:
– Уверена, что так и будет.
На несколько минут Оливия забыла обо всех своих проблемах, слушая новости из жизни своей сводной сестры. Томми, ее маленький сынишка, сделал первые шаги. Этан, муж Аманды, получил все необходимые документы, чтобы усыновить Томми, и Аманда чувствовала себя самым счастливым человеком на земле.
– Мне бы так хотелось заехать в гости, прежде чем ты уедешь из коттеджа, – сказала Аманда. – Может, Айви сможет приехать из Нью-Джерси.
Оливия не хотела портить настроение Аманды, рассказывая ей обо всех ужасах, творящихся в Блубери, но в то же время не была уверена, что приглашать сейчас сестер такая уж хорошая идея. Но ей так хотелось увидеть Айви и Аманду.
И тут до нее дошло, что Айви офицер полиции. Если за время пребывания здесь сестер что-то произойдет, Айви будет знать, что с этим делать. Возможно, ей даже удастся добиться сотрудничества от местного полицейского участка и прочитать отчеты по происшествиям в коттедже.
Они договорились, что встретятся в среду, если Айви удастся выбить выходной.
Зак вышел из кухни и попросил Кайлу накрыть на стол. После некоторого молчания Кайла сказала:
– Накрою, если ты признаешь, что я ни в чем не виновата. Я не писала письма и не развешивала плакаты.
Зак положил руку поверх руки Кайлы:
– Хорошо. Это все, что мне было нужно. Я верю тебе, Кайла. Если ты говоришь, что не делала этого, я тебе верю.
– Но ты по-прежнему думаешь, что это сделала я? – со злостью спросила девочка.
Зак покачал головой:
– Нет. Я думаю, кто-то пытается тебя подставить. И знаешь, что я еще думаю?
– Что?
– Я думаю, что это здорово, что ты назвала Оливию мамой.
Кайла покраснела и взглянула на Оливию:
– Все в порядке?
– Намного лучше, чем просто в порядке, – выдавила из себя Оливия. – Я очень счастлива.
Договорившись на этом, они сели к столу.
Зак не мог уснуть. Он посмотрел на часы. Была полночь. Не успев подумать как следует, он спустился вниз и постучал в комнату Оливии.
– Заходи, – сказала она.
Она сидела в постели, одеяло было натянуто только до талии. На Оливии был свитер, но она все равно выглядела очень сексуально.
– С тобой все в порядке? – спросила Оливия. Зак сел на край кровати.
– Я чувствую, что с Кайлой нужно быть очень осторожным. С одной стороны, она открылась тебе, зовет тебя мамой, ищет твоей поддержки, но с другой стороны, она опять вляпалась в неприятности. Честно говоря, Оливия, я не уверен, говорит она правду или нет. Хотя мне и неприятно это признавать.
Оливия дала ему выговориться, а затем пододвинулась ближе и стала массировать его плечи.
– Как ты думаешь, Кайла может лгать? – спросил он. – Может, это от нее нужно всех защищать?
Оливия покачала головой:
– Я так не считаю, Зак. Она очень серьезно отнеслась к конкурсу. Даже не к самому конкурсу, а к тому, кем он ей помогает стать. Кайла размышляла о том, что такое быть хорошим человеком, училась думать, прежде чем что-то делать, заботиться о чувствах других людей. Думаю, кто-то пытается ее подставить.
– Хорошо, – сказал Зак. – Я с тобой полностью согласен. Боже, как хорошо обсуждать эти вещи с кем-то, кто заботится о Кайле точно так же, как и я. Все эти годы я был один. Не было даже бабушки или дедушки. Ты снимаешь с меня огромный груз, Оливия.
Она продолжала массировать его плечи.
– Для меня очень важно, что ты предоставляешь мне право голоса, Зак. Ты ведь мог полностью изолировать меня от ее воспитания. Спасибо.
Он повернулся и поцеловал ее, его руки соскользнули под свитер. Кожа Оливии была такая нежная, такая теплая. Он провел по ее спине, тонкой талии, вверх по ее плоскому животу к полным грудям. Он поцеловал Оливию и стал ласкать ее груди. Она изогнулась, прижимаясь к нему, и ее стоны сводили его с ума. Зак уложил ее, а сам лег сверху.
На Оливии были спортивные брюки, которые Зак снял, оставив ее только в трусиках. Белых, хлопковых и невероятно горячих. В следующий момент он избавился от свитера. Зак откинулся, чтобы полюбоваться ее наготой, а затем взял один из ее сосков в рот и принялся его дразнить. Чем больше Оливия изгибалась и стонала, тем меньше он мог ждать. Он сел на нее верхом и положил ее руку на пряжку своего ремня.
Оливия наклонилась, чтобы расстегнуть его брюки, а он вновь принялся ласкать ее соски, затем застонал, когда она обхватила рукой его пульсирующий член. Оливия уложила Зака на кровать, а сама принялась гладить и покрывать поцелуями его грудь, спускаясь все ниже и ниже к его бедрам. Наконец она оседлала его и на мгновение прижалась к его груди, сливаясь с Заком в жарком страстном поцелуе. В следующий момент она соскользнула с него и спустилась вниз, к его пенису. Зак застонал и сжал в кулаке волосы Оливии, когда она принялась лизать и сосать его.
Зак едва сдерживался. В конце концов он перевернул Оливию и прижал к кровати. Его палец скользнул внутрь ее, и Оливия застонала, выгибая спину. Зак исследовал ее языком, губами и пальцами, пока приглушенные стоны не превратились в крик. А затем он перевернул ее на живот и вошел в нее сзади. Он двигался так резко и быстро, что тонкая пленка пота тут же покрыла его грудь. Зак толкал Оливию словно поршнем раз за разом, пока наконец не кончил.
Прошло несколько минут, прежде чем он смог восстановить дыхание. Зак дотянулся до руки Оливии и сжал ее. У нее едва хватило сил сжать его руку в ответ.
– Я ведь не причинил тебе боли? – спросил он. – Я…
Оливия улыбнулась:
– Нет, ты не причинил мне боли.
Зак провел пальцем по ее подбородку, затем вниз до ключицы. Оливия закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула. Она была спокойна. И по крайней мере в данный момент Зак чувствовал себя совершенно точно так же.
Они полежали так некоторое время, а затем Оливия вылезла из постели и повела Зака в ванную комнату, прилегавшую к гостевой спальне. Она включила воду и встала вместе с Заком под горячие пульсирующие струи.
У них не было сил ни разговаривать, ни улыбаться. Они вытерли друг друга, а затем обнаженные пошли обратно в постель. Оливия свернулась рядом с ним, прижавшись спиной к его животу, и через несколько минут глаза Зака закрылись сами собой.
Глава 20
Мальчик с девочкой бегали по залитому солнцем лугу. Мальчик, другой, не тот, что прежде, протягивал Оливии листок бумаги. Она пыталась его взять, но как бы близко к нему ни подходила, никак не могла дотянуться. Девочка танцевала среди полевых цветов. Ромашка обвилась вокруг ее ноги и потащила по полю. Девочка беззвучно кричала. Оливия попыталась броситься на помощь девочке, но на пути стоял мальчик, протягивающий Оливии листок бумаги.
Задыхаясь от волнения, Оливия села в кровати. Сон уже исчез. Она взглянула за окно. Уже светало, и небо было серым.
Зака в постели не было. С колотящимся сердцем Оливия натянула брюки и свитер и вышла из комнаты. Что происходит? Каждый раз, когда ей снились дети, что-нибудь случалось. Но на этот раз это были другие дети. Другие дети – другие события? Возможно, это означает, что на этот раз будет что-нибудь хорошее.
Оливия поднялась на второй этаж и открыла дверь в комнату Кайлы. Кровать была пуста. В ужасе она влетела в комнату Зака, чтобы разбудить его, но его в комнате тоже не оказалось.
Оливия сбежала вниз. Тишина. Затем до нее донеслось тихое бряканье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24