Шел дождь, и две бригады телевизионщиков из Нового Орлеана сгрудились у своих фургонов и прятались под зонтиками.
Собралось приличное количество народу, особенно если учесть, что у покойного не было семьи. Останки его, упрятанные в изящную фарфоровую урну, стояли на столе красного дерева. Из скрытых динамиков доносилась скорбная музыка. Один за другим адвокаты, судьи и немногочисленные клиенты проходили в зал и усаживались в задних рядах. Раскачивающейся походкой прошел Барри Нож в сопровождении двух бандитов. Мальданно был одет, как приличествовало случаю, в черный двубортный костюм, черную рубашку и черный галстук. Черные туфли крокодиловой кожи. Идеальный хвостик сзади. Он прибыл поздно и получил удовольствие от того, что все на него пялились. Что ни говори, а он знал Джерома Клиффорда довольно долгое время.
Через четыре ряда позади него сидели Рой Фолтригг и Уолли Бокс, не сводя глаз с хвостика. Адвокаты и судьи смотрели на Мальданно, на Фолтригга, опять на Мальданно. Странно видеть их в одном помещении.
Музыка кончилась, и у маленького пюпитра появился священник непонятной веры. Он приступил к длинной и скучной панихиде по Уолтеру Джерому Клиффорду и задействовал в ней все, кроме, разве, имен его комнатных животных. Этого следовало ожидать, потому что после панихиды вряд ли у многих нашлось бы желание выступить.
Служба быстро закончилась, именно об этом и просил Роми в своей записке. Адвокаты и судьи взглянули на часы. Снова раздалась душераздирающая музыка, священник закончил.
Последние почести были отданы Роми за пятнадцать минут. Ни одной слезы. Даже его секретарша держала себя в руках. Дочь Роми на похороны не приехала. Печально. Он прожил сорок четыре года, и никто не оплакал его уход.
Фолтригг остался сидеть и проводил грозным взглядом Мальданно, важно прошествовавшего к выходу. Рой дождался, когда часовня опустеет, и только тогда ушел вместе с Уолли. Телевидение было на месте, как он и рассчитывал. Немного раньше Уолли вроде бы проговорился, что великий Фолтригг собирается присутствовать на панихиде и что, возможно, Барри Нож тоже появится. Ни Уолли, ни Фолтригг не имели ни малейшего представления, придет Барри или нет, но сплетня есть сплетня, и за ее точность никто не отвечает. Кстати, тут они попали в яблочко.
Репортер попросил, пару минут на интервью, и Фолтригг поступил так, как поступал всегда. Он взглянул на часы, принял смущенный вид и послал Уолли за машиной. Потом он сказал, как говорил всегда:
– Ладно, валяйте, только побыстрее. Мне через четверть часа надо быть в суде.
В суде он не был уже три недели. Он вообще-то бывал там самое частое раз в месяц, но, если его послушать, прокурор не вылезал из суда, сражаясь с нарушителями и защищая интересы американских налогоплательщиков. Эдакая гроза преступников.
Он открыл зонтик и взглянул в объектив камеры. Репортер держал микрофон перед его носом.
– Джером Клиффорд был вашим соперником. Почему вы пришли на его похороны?
Фолтригг неожиданно опечалился.
– Джером был хорошим адвокатом и моим другом. Мы много раз находились по разные стороны, но уважали друг друга. – Вот так. Мужик умер, а он все осторожничает. Он ненавидел Джерома Клиффорда, и Джером Клиффорд платил ему тем же. Но перед камерой предстал опечаленный друг.
– Мистер Мальданно нанял нового адвоката и подал прошение об отсрочке. Что вы по этому поводу скажете?
– Как вы знаете, судья Лемонд назначил слушание по этому прошению на завтра на десять утра. Решать ему. Соединенные Штаты готовы к судебному процессу, когда бы он его ни назначил.
– Вы рассчитываете найти тело сенатора Бойетта до начала суда?
– Да, я считаю, мы уже близко.
– Правда, что вы приехали в Мемфис через несколько часов после самоубийства мистера Клиффорда?
– Да. – Он пожал плечами – подумаешь, большое дело.
– В газетах Мемфиса писали, что мальчик, который был с Клиффордом непосредственно перед самоубийством, знает что-то по поводу Бойетта. Это правда?
Он смущенно улыбнулся – еще один заученный прием. Если ответ был утвердительным, но он не мог в этом признаться открыто, только хотел дать понять, он ухмылялся и говорил репортерам: “У меня нет комментариев”.
– У меня нет комментариев, – произнес он, оглядываясь, как будто время поджимало и суд вот-вот должен был начаться.
– Мальчик знает, где тело?
– Комментариев не будет, – повторил он раздраженно. Дождь начал лить сильнее, и вода попадала ему на носки и ботинки. – Мне надо торопиться.
* * *
После часа пребывания в тюрьме Марк был готов бежать. Он осмотрел окна. Стекло в окне над унитазом было с какой-то проволокой, но большой роли это не играло. Беда была в том, что любой предмет, проникший через это окно, непременно упал бы с высоты в пятьдесят футов прямо на бетонный тротуар, обнесенный забором с колючей проволокой. Кроме того, оба окна были слишком малы, чтобы через них можно было пролезть.
Ему придется предпринять попытку к бегству, когда они будут его перевозить. Можно будет захватить парочку заложников. Ему приходилось видеть мировые фильмы про побеги из тюрьмы. Больше всего ему нравился фильм “Побег из Алькатраса” с Клинтом Иствудом в главной роли. Он тоже что-нибудь придумает.
Дорин постучала в дверь, позвенела ключами и вошла. Она несла справочник и черный телефонный аппарат, который она подключила к розетке в стене.
– У тебя десять минут. Только местные разговоры. – Она ушла, громко захлопнув дверь и оставив за собой запах дешевых духов, от которого у него защипало в глазах.
Он нашел в справочнике номер больницы Святого Петра, попросил палату 943. Ему ответили, что с этой палатой никого не соединяют. Наверное, Рикки спит, подумал он. Он нашел номер Реджи и послушал запись голоса Клинта на автоответчике. Он позвонил в приемную Гринуэя и получил ответ, что доктор в больнице. Марк подробно объяснил, кто он, и секретарша сказала, что, кажется, доктор пошел к Рикки. Он снова позвонил Реджи. Та же запись на автоответчике. Он оставил послание: “Вытащите меня из тюрьмы, Реджи!” Он позвонил ей домой, но услышал еще одну запись на автоответчике.
Он сидел и смотрел на телефон. У него оставалось минут семь, необходимо было что-то предпринять. Он полистал справочник и нашел телефоны полицейского управления Мемфиса. Он выбрал из списка телефон Северного участка.
– Позовите детектива Кликмена, – попросил он.
– Минуточку, – ответил голос. Он ждал несколько секунд, пока другой голос не спросил:
– Кого вы ждете?
Он откашлялся и постарался говорить погрубее:
– Детектива Кликмена.
– Он на дежурстве.
– А когда он будет?
– После обеда.
– Спасибо. – Марк быстро положил трубку. Интересно, а телефонные разговоры здесь прослушиваются? Может, и нет. Ведь эти телефоны использовались преступниками и людьми вроде него для разговора с адвокатами о своих делах. Их не должны были подслушивать.
Он запомнил номер телефона участка и его адрес. Еще раз полистал справочник и нашел раздел, посвященный ресторанам. Он набрал один номер, и приятный голос ответил:
– Пиццерия “Домино”. Могу я принять ваш заказ?
Он прокашлялся и постарался говорить хриплым голосом:
– Да, я хотел бы заказать четыре ваших самых больших и дорогих пиццы.
– Это все?
– Да. Доставить к полудню.
– Ваше имя?
– Я заказываю для детектива Кликмена, Северный участок.
– Куда доставить?
– Северный участок – Аллен-роуд, 3633. Спросить Кликмена.
– Мы там бывали, можете мне поверить. Ваш номер телефона?
– 555 – 8989.
После небольшой паузы, потребовавшейся для подсчета, послышался тот же голос:
– С вас сорок восемь долларов и десять центов.
– Хорошо. Значит, в полдень.
Марк с бьющимся сердцем повесил трубку. Один раз получилось, получится и еще. Он нашел номера телефонов других пиццерий и принялся делать заказы. Трое ответили, что они находятся слишком далеко. Одна молоденькая девушка что-то заподозрила и сказала, что у него детский голос, и он быстро положил трубку. Но, в основном, дело было простым – звонишь, заказываешь, оставляешь адрес и номер телефона, а дальше все идет своим чередом.
Когда двадцать минут спустя Дорин постучала в дверь, он заказывал Кликмену китайскую еду у “Братьев Вонг”. Он быстро положил трубку и направился к койке. Она с явным удовольствием забрала у него телефон. Так некоторые любят отбирать игрушки у детей. Но она слегка опоздала. Марк успел от имени детектива Кликмена заказать около сорока роскошных больших пицц и десяток китайских обедов, на общую сумму где-то в районе пяти сотен долларов. Все должны были доставить к полудню.
* * *
Борясь с похмельем, Гронк пил четвертый стакан апельсинового сока за утро, запивая им таблетки от головной боли. Он стоял у окна в номере гостиницы, без ботинок, ремень расстегнут, рубашка тоже, и с трудом прислушивался к тому, что говорил Джек Нэнс. Новости были неприятные.
– Случилось все около получаса назад. – Нэнс уставился в стену и старался не обращать внимания на этого проходимца, повернувшегося к нему спиной.
– Почему? – проворчал Гронк.
– Наверное, суд для сопляков. Они его повели прямиком в тюрягу. Я что хочу сказать: нельзя же просто взять ребенка, или вообще кого-нибудь, и потащить прямо в тюрьму. Они должны подать какой-нибудь запрос в суд для несовершеннолетних. Кэл сейчас там, пытается выяснить. Может, скоро будем знать, не могу точно сказать. Все бумаги по делам несовершеннолетних под запором, так я думаю.
– Так достань эти чертовы бумаги, ладно? Нэнс чуть не вспылил, но вовремя прикусил язык. Он ненавидел Гронка и его компанию головорезов, и, хотя ему нужна была та сотня, что он получал за час, он устал болтаться в этой грязной прокуренной комнате и ждать, когда ему свистнут. У него есть другие клиенты. Да и Кэл уже разваливался на части.
– Будем пытаться, – сказал он.
– Получше пытайся, – приказал Гронк, обращаясь к окну. – А теперь мне надо позвонить Барри и сказать ему, что мальчишку забрали и до него не дотянуться. Где-то заперли, и, может, там у двери сидит полицейский. – Он прикончил апельсиновый сок и бросил банку в сторону мусорной корзины, но промахнулся, банка со звоном покатилась вдоль стены. Он взглянул на Нэнса. – Барри захочет знать, можно ли добраться до мальчишки. Что ты предлагаешь?
– Предлагаю оставить его в покое. Это вам не Новый Орлеан, а он не просто маленький панк, с которым можно покончить, и все тут. За этим мальчишкой многие стоят. Люди за ним наблюдают. Если вы сделаете какую-нибудь глупость, на вас навалятся сотни агентов ФБР. Они вам дохнуть не дадут, и вы вместе с мистером Мальданно сгниете в тюрьме. Это не Новый Орлеан.
– Да ладно, – Гронк махнул рукой и вернулся к окну. – Я хочу, чтобы вы, ребята, продолжали за ним следить. Если его куда-нибудь переведут, я хочу знать немедленно. Если они поволокут его в суд, я хочу об этом знать. Придумай что-нибудь, Нэнс. Это твой город. Ты тут все ходы и выходы знаешь. Во всяком случае, должен знать. Тебе хорошие деньги платят.
– Да, сэр, – громко сказал Нэнс и вышел из комнаты.
Глава 23
Каждый вторник с утра Реджи исчезала на два часа в кабинете своего психиатра доктора Эллиота Левина, которого знала долгие годы. Он был тем архитектором, который помог ей собрать куски и обломки и сложить из них здание. В эти часы им никто никогда не мешал.
Клинт нервно ходил взад-вперед по приемной доктора Левина. Дайанна уже два раза звонила. Она прочла ему по телефону заявление и повестку. Он позвонил судье Рузвельту, в центр временного содержания и в офис доктора Левина, и теперь нетерпеливо ждал одиннадцати часов. Регистраторша старалась не обращать на него внимания.
* * *
Когда ее сеанс с доктором Левином подходил к концу, Реджи улыбалась. Она чмокнула Эллиота в, щеку, и они вышли, держась за руки, в его роскошную приемную, где ждал Клинт. Реджи сразу же перестала улыбаться.
– Что случилось? – спросила она, уверенная, что произошло что-то ужасное.
– Нам надо идти, – сказал Клинт, схватил се за руку и вытащил за дверь. Она только успела кивнуть Левину, который наблюдал за происходящим с интересом и беспокойством.
Они остановились на тротуаре неподалеку от маленькой автомобильной стоянки.
– Они забрали Марка Свея. Взяли под стражу.
– Что? Кто?
– Полиция. Сегодня утром было подано заявление, предполагающее, что Марк малолетний преступник, и Рузвельт приказал взять его под стражу. – Клинт показал на машину. – Давайте возьмем вашу. Я поведу.
– Кто подал заявление?
– Фолтригг. Дайанна звонила из больницы, там они его и забрали. Она там подралась с полицейским и снова перепугала Рикки. Я поговорил с ней и пообещал, что вы вызволите Марка.
Они выехали со стоянки.
– Рузвельт назначил слушание на полдень, – сообщил Клинт.
– Полдень! Да ты шутишь! Это же через пятьдесят шесть минут.
– Ускоренное слушание. Я примерно час назад с ним разговаривал, так он отказался обсуждать заявление. Вообще почти ничего не сказал. Куда мы теперь?
Она немного подумала.
– Он под замком, и мне его оттуда не вытащить. Поехали в суд по делам несовершеннолетних. Хочу посмотреть заявление и поговорить с Гарри Рузвельтом. Это же полный абсурд – устраивать слушание через несколько часов после подачи заявления. По закону должно пройти от трех до семи дней, а не от трех до семи часов.
– Но ведь есть положение об ускоренном слушании.
– Да, но только в чрезвычайных случаях. Они, видно, наврали Гарри с три короба. Малолетний преступник! Что мальчик сделал? Бред какой-то. Они просто пытаются заставить его говорить, Клинт, вот и все.
– Значит, вы такого не ждали?
– Конечно, нет. Во всяком случае, не здесь, не в суде для несовершеннолетних. Я подумывала, что Марку могут прислать повестку от Большого жюри в Новом Орлеане, но не от суда по делам несовершеннолетних. Он никакого преступления не совершал. Он не заслужил, чтобы его посадили.
– Тем не менее они сделали это.
* * *
Мактьюн застегнул ширинку и трижды нажал на рычаг, прежде чем устаревшая система спуска воды сработала. Унитаз был весь в коричневых потеках, пол мокрый, и он поблагодарил Бога за то, что работает в федеральном здании, где полный блеск и чистота. Да он лучше асфальт пойдет укладывать, чем согласится работать в суде по делам несовершеннолетних.
Тем не менее в данный момент, хотел он этого или нет, он находился именно там, тратил время на это дело о сенаторе Бойетте, потому что так приказал К.О.Льюис. А К.О. получает приказы непосредственно от мистера Ф.Дентона Войлза, который вот уже сорок два года является директором ФБР. И за все эти сорок два года ни один конгрессмен и ни один сенатор США не был убит. К тому же тело покойного Бойетта было где-то надежно припрятано. Мистер Войлз был очень расстроен, и не столько по поводу убийства как такового, сколько из-за неспособности ФБР с ним полностью разобраться.
Мактьюн подозревал, что миссис Реджи Лав прибудет незамедлительно, поскольку ее клиента выхватили у нее из-под носа, и будет в большом гневе, когда увидит его. Может, она поймет, что все эти юридические хитрости были задуманы в Новом Орлеане, не в Мемфисе, и уж, разумеется, не в его офисе. Не может же она не понять, что он, Мактьюн, просто один из исполнителей, делает, что ему говорят сверху. Вот если бы не попадаться ей на глаза до самого начала слушания!
Не тут-то было. Открыв дверь и выйдя в холл, Мактьюн оказался лицом к лицу с Реджи. За ее спиной стоял Клинт. Она сразу его заметила, и уже в следующую секунду он был прижат к стенке. Она приблизила к нему взволнованное лицо.
– Доброе утро, миссис Лав, – сказал, он, пытаясь спокойно улыбнуться.
– Реджи, Мактьюн.
– Доброе утро, Реджи.
– Кто здесь, кроме вас?
– Простите?
– Ваша шайка, ваша маленькая банда, ваша группка правительственных конспираторов. Кто еще здесь? Тайны в этом никакой не было. Он мог ей ответить.
– Джордж Орд, Томас Финк из Нового Орлеана и К.О.Льюис.
– Кто такой К.О.Льюис?
– Заместитель директора ФБР, из Вашингтона.
– Что ему здесь надо? – Вопросы были резкими, короткими, нацеленными, как стрела прямо в глаза Мактьюна. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и боялся пошевелиться, хотя и старался казаться равнодушным. Не дай Бог, Финк, или Орд, или, еще хуже, К.О.Льюис появятся сейчас в холле и увидят, как она на него насела. Ему никогда не оправдаться.
– Ну, я...
– Не заставляйте меня вспоминать о пленке, Мактьюн, – заметила она, так или иначе упомянув эту проклятую кассету. – Скажите мне правду.
Клинт стоял непосредственно за ее спиной с портфелем в руках и наблюдал за движением в холле. Он слегка удивился тому, как уверенно она напала на Мактьюна. Тот передернул плечами с таким видом, как будто он совсем забыл про пленку, но теперь, когда она ему напомнила...
– Я думаю, кто-то из офиса Фолтригга позвонил мистеру Льюису и попросил его приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Собралось приличное количество народу, особенно если учесть, что у покойного не было семьи. Останки его, упрятанные в изящную фарфоровую урну, стояли на столе красного дерева. Из скрытых динамиков доносилась скорбная музыка. Один за другим адвокаты, судьи и немногочисленные клиенты проходили в зал и усаживались в задних рядах. Раскачивающейся походкой прошел Барри Нож в сопровождении двух бандитов. Мальданно был одет, как приличествовало случаю, в черный двубортный костюм, черную рубашку и черный галстук. Черные туфли крокодиловой кожи. Идеальный хвостик сзади. Он прибыл поздно и получил удовольствие от того, что все на него пялились. Что ни говори, а он знал Джерома Клиффорда довольно долгое время.
Через четыре ряда позади него сидели Рой Фолтригг и Уолли Бокс, не сводя глаз с хвостика. Адвокаты и судьи смотрели на Мальданно, на Фолтригга, опять на Мальданно. Странно видеть их в одном помещении.
Музыка кончилась, и у маленького пюпитра появился священник непонятной веры. Он приступил к длинной и скучной панихиде по Уолтеру Джерому Клиффорду и задействовал в ней все, кроме, разве, имен его комнатных животных. Этого следовало ожидать, потому что после панихиды вряд ли у многих нашлось бы желание выступить.
Служба быстро закончилась, именно об этом и просил Роми в своей записке. Адвокаты и судьи взглянули на часы. Снова раздалась душераздирающая музыка, священник закончил.
Последние почести были отданы Роми за пятнадцать минут. Ни одной слезы. Даже его секретарша держала себя в руках. Дочь Роми на похороны не приехала. Печально. Он прожил сорок четыре года, и никто не оплакал его уход.
Фолтригг остался сидеть и проводил грозным взглядом Мальданно, важно прошествовавшего к выходу. Рой дождался, когда часовня опустеет, и только тогда ушел вместе с Уолли. Телевидение было на месте, как он и рассчитывал. Немного раньше Уолли вроде бы проговорился, что великий Фолтригг собирается присутствовать на панихиде и что, возможно, Барри Нож тоже появится. Ни Уолли, ни Фолтригг не имели ни малейшего представления, придет Барри или нет, но сплетня есть сплетня, и за ее точность никто не отвечает. Кстати, тут они попали в яблочко.
Репортер попросил, пару минут на интервью, и Фолтригг поступил так, как поступал всегда. Он взглянул на часы, принял смущенный вид и послал Уолли за машиной. Потом он сказал, как говорил всегда:
– Ладно, валяйте, только побыстрее. Мне через четверть часа надо быть в суде.
В суде он не был уже три недели. Он вообще-то бывал там самое частое раз в месяц, но, если его послушать, прокурор не вылезал из суда, сражаясь с нарушителями и защищая интересы американских налогоплательщиков. Эдакая гроза преступников.
Он открыл зонтик и взглянул в объектив камеры. Репортер держал микрофон перед его носом.
– Джером Клиффорд был вашим соперником. Почему вы пришли на его похороны?
Фолтригг неожиданно опечалился.
– Джером был хорошим адвокатом и моим другом. Мы много раз находились по разные стороны, но уважали друг друга. – Вот так. Мужик умер, а он все осторожничает. Он ненавидел Джерома Клиффорда, и Джером Клиффорд платил ему тем же. Но перед камерой предстал опечаленный друг.
– Мистер Мальданно нанял нового адвоката и подал прошение об отсрочке. Что вы по этому поводу скажете?
– Как вы знаете, судья Лемонд назначил слушание по этому прошению на завтра на десять утра. Решать ему. Соединенные Штаты готовы к судебному процессу, когда бы он его ни назначил.
– Вы рассчитываете найти тело сенатора Бойетта до начала суда?
– Да, я считаю, мы уже близко.
– Правда, что вы приехали в Мемфис через несколько часов после самоубийства мистера Клиффорда?
– Да. – Он пожал плечами – подумаешь, большое дело.
– В газетах Мемфиса писали, что мальчик, который был с Клиффордом непосредственно перед самоубийством, знает что-то по поводу Бойетта. Это правда?
Он смущенно улыбнулся – еще один заученный прием. Если ответ был утвердительным, но он не мог в этом признаться открыто, только хотел дать понять, он ухмылялся и говорил репортерам: “У меня нет комментариев”.
– У меня нет комментариев, – произнес он, оглядываясь, как будто время поджимало и суд вот-вот должен был начаться.
– Мальчик знает, где тело?
– Комментариев не будет, – повторил он раздраженно. Дождь начал лить сильнее, и вода попадала ему на носки и ботинки. – Мне надо торопиться.
* * *
После часа пребывания в тюрьме Марк был готов бежать. Он осмотрел окна. Стекло в окне над унитазом было с какой-то проволокой, но большой роли это не играло. Беда была в том, что любой предмет, проникший через это окно, непременно упал бы с высоты в пятьдесят футов прямо на бетонный тротуар, обнесенный забором с колючей проволокой. Кроме того, оба окна были слишком малы, чтобы через них можно было пролезть.
Ему придется предпринять попытку к бегству, когда они будут его перевозить. Можно будет захватить парочку заложников. Ему приходилось видеть мировые фильмы про побеги из тюрьмы. Больше всего ему нравился фильм “Побег из Алькатраса” с Клинтом Иствудом в главной роли. Он тоже что-нибудь придумает.
Дорин постучала в дверь, позвенела ключами и вошла. Она несла справочник и черный телефонный аппарат, который она подключила к розетке в стене.
– У тебя десять минут. Только местные разговоры. – Она ушла, громко захлопнув дверь и оставив за собой запах дешевых духов, от которого у него защипало в глазах.
Он нашел в справочнике номер больницы Святого Петра, попросил палату 943. Ему ответили, что с этой палатой никого не соединяют. Наверное, Рикки спит, подумал он. Он нашел номер Реджи и послушал запись голоса Клинта на автоответчике. Он позвонил в приемную Гринуэя и получил ответ, что доктор в больнице. Марк подробно объяснил, кто он, и секретарша сказала, что, кажется, доктор пошел к Рикки. Он снова позвонил Реджи. Та же запись на автоответчике. Он оставил послание: “Вытащите меня из тюрьмы, Реджи!” Он позвонил ей домой, но услышал еще одну запись на автоответчике.
Он сидел и смотрел на телефон. У него оставалось минут семь, необходимо было что-то предпринять. Он полистал справочник и нашел телефоны полицейского управления Мемфиса. Он выбрал из списка телефон Северного участка.
– Позовите детектива Кликмена, – попросил он.
– Минуточку, – ответил голос. Он ждал несколько секунд, пока другой голос не спросил:
– Кого вы ждете?
Он откашлялся и постарался говорить погрубее:
– Детектива Кликмена.
– Он на дежурстве.
– А когда он будет?
– После обеда.
– Спасибо. – Марк быстро положил трубку. Интересно, а телефонные разговоры здесь прослушиваются? Может, и нет. Ведь эти телефоны использовались преступниками и людьми вроде него для разговора с адвокатами о своих делах. Их не должны были подслушивать.
Он запомнил номер телефона участка и его адрес. Еще раз полистал справочник и нашел раздел, посвященный ресторанам. Он набрал один номер, и приятный голос ответил:
– Пиццерия “Домино”. Могу я принять ваш заказ?
Он прокашлялся и постарался говорить хриплым голосом:
– Да, я хотел бы заказать четыре ваших самых больших и дорогих пиццы.
– Это все?
– Да. Доставить к полудню.
– Ваше имя?
– Я заказываю для детектива Кликмена, Северный участок.
– Куда доставить?
– Северный участок – Аллен-роуд, 3633. Спросить Кликмена.
– Мы там бывали, можете мне поверить. Ваш номер телефона?
– 555 – 8989.
После небольшой паузы, потребовавшейся для подсчета, послышался тот же голос:
– С вас сорок восемь долларов и десять центов.
– Хорошо. Значит, в полдень.
Марк с бьющимся сердцем повесил трубку. Один раз получилось, получится и еще. Он нашел номера телефонов других пиццерий и принялся делать заказы. Трое ответили, что они находятся слишком далеко. Одна молоденькая девушка что-то заподозрила и сказала, что у него детский голос, и он быстро положил трубку. Но, в основном, дело было простым – звонишь, заказываешь, оставляешь адрес и номер телефона, а дальше все идет своим чередом.
Когда двадцать минут спустя Дорин постучала в дверь, он заказывал Кликмену китайскую еду у “Братьев Вонг”. Он быстро положил трубку и направился к койке. Она с явным удовольствием забрала у него телефон. Так некоторые любят отбирать игрушки у детей. Но она слегка опоздала. Марк успел от имени детектива Кликмена заказать около сорока роскошных больших пицц и десяток китайских обедов, на общую сумму где-то в районе пяти сотен долларов. Все должны были доставить к полудню.
* * *
Борясь с похмельем, Гронк пил четвертый стакан апельсинового сока за утро, запивая им таблетки от головной боли. Он стоял у окна в номере гостиницы, без ботинок, ремень расстегнут, рубашка тоже, и с трудом прислушивался к тому, что говорил Джек Нэнс. Новости были неприятные.
– Случилось все около получаса назад. – Нэнс уставился в стену и старался не обращать внимания на этого проходимца, повернувшегося к нему спиной.
– Почему? – проворчал Гронк.
– Наверное, суд для сопляков. Они его повели прямиком в тюрягу. Я что хочу сказать: нельзя же просто взять ребенка, или вообще кого-нибудь, и потащить прямо в тюрьму. Они должны подать какой-нибудь запрос в суд для несовершеннолетних. Кэл сейчас там, пытается выяснить. Может, скоро будем знать, не могу точно сказать. Все бумаги по делам несовершеннолетних под запором, так я думаю.
– Так достань эти чертовы бумаги, ладно? Нэнс чуть не вспылил, но вовремя прикусил язык. Он ненавидел Гронка и его компанию головорезов, и, хотя ему нужна была та сотня, что он получал за час, он устал болтаться в этой грязной прокуренной комнате и ждать, когда ему свистнут. У него есть другие клиенты. Да и Кэл уже разваливался на части.
– Будем пытаться, – сказал он.
– Получше пытайся, – приказал Гронк, обращаясь к окну. – А теперь мне надо позвонить Барри и сказать ему, что мальчишку забрали и до него не дотянуться. Где-то заперли, и, может, там у двери сидит полицейский. – Он прикончил апельсиновый сок и бросил банку в сторону мусорной корзины, но промахнулся, банка со звоном покатилась вдоль стены. Он взглянул на Нэнса. – Барри захочет знать, можно ли добраться до мальчишки. Что ты предлагаешь?
– Предлагаю оставить его в покое. Это вам не Новый Орлеан, а он не просто маленький панк, с которым можно покончить, и все тут. За этим мальчишкой многие стоят. Люди за ним наблюдают. Если вы сделаете какую-нибудь глупость, на вас навалятся сотни агентов ФБР. Они вам дохнуть не дадут, и вы вместе с мистером Мальданно сгниете в тюрьме. Это не Новый Орлеан.
– Да ладно, – Гронк махнул рукой и вернулся к окну. – Я хочу, чтобы вы, ребята, продолжали за ним следить. Если его куда-нибудь переведут, я хочу знать немедленно. Если они поволокут его в суд, я хочу об этом знать. Придумай что-нибудь, Нэнс. Это твой город. Ты тут все ходы и выходы знаешь. Во всяком случае, должен знать. Тебе хорошие деньги платят.
– Да, сэр, – громко сказал Нэнс и вышел из комнаты.
Глава 23
Каждый вторник с утра Реджи исчезала на два часа в кабинете своего психиатра доктора Эллиота Левина, которого знала долгие годы. Он был тем архитектором, который помог ей собрать куски и обломки и сложить из них здание. В эти часы им никто никогда не мешал.
Клинт нервно ходил взад-вперед по приемной доктора Левина. Дайанна уже два раза звонила. Она прочла ему по телефону заявление и повестку. Он позвонил судье Рузвельту, в центр временного содержания и в офис доктора Левина, и теперь нетерпеливо ждал одиннадцати часов. Регистраторша старалась не обращать на него внимания.
* * *
Когда ее сеанс с доктором Левином подходил к концу, Реджи улыбалась. Она чмокнула Эллиота в, щеку, и они вышли, держась за руки, в его роскошную приемную, где ждал Клинт. Реджи сразу же перестала улыбаться.
– Что случилось? – спросила она, уверенная, что произошло что-то ужасное.
– Нам надо идти, – сказал Клинт, схватил се за руку и вытащил за дверь. Она только успела кивнуть Левину, который наблюдал за происходящим с интересом и беспокойством.
Они остановились на тротуаре неподалеку от маленькой автомобильной стоянки.
– Они забрали Марка Свея. Взяли под стражу.
– Что? Кто?
– Полиция. Сегодня утром было подано заявление, предполагающее, что Марк малолетний преступник, и Рузвельт приказал взять его под стражу. – Клинт показал на машину. – Давайте возьмем вашу. Я поведу.
– Кто подал заявление?
– Фолтригг. Дайанна звонила из больницы, там они его и забрали. Она там подралась с полицейским и снова перепугала Рикки. Я поговорил с ней и пообещал, что вы вызволите Марка.
Они выехали со стоянки.
– Рузвельт назначил слушание на полдень, – сообщил Клинт.
– Полдень! Да ты шутишь! Это же через пятьдесят шесть минут.
– Ускоренное слушание. Я примерно час назад с ним разговаривал, так он отказался обсуждать заявление. Вообще почти ничего не сказал. Куда мы теперь?
Она немного подумала.
– Он под замком, и мне его оттуда не вытащить. Поехали в суд по делам несовершеннолетних. Хочу посмотреть заявление и поговорить с Гарри Рузвельтом. Это же полный абсурд – устраивать слушание через несколько часов после подачи заявления. По закону должно пройти от трех до семи дней, а не от трех до семи часов.
– Но ведь есть положение об ускоренном слушании.
– Да, но только в чрезвычайных случаях. Они, видно, наврали Гарри с три короба. Малолетний преступник! Что мальчик сделал? Бред какой-то. Они просто пытаются заставить его говорить, Клинт, вот и все.
– Значит, вы такого не ждали?
– Конечно, нет. Во всяком случае, не здесь, не в суде для несовершеннолетних. Я подумывала, что Марку могут прислать повестку от Большого жюри в Новом Орлеане, но не от суда по делам несовершеннолетних. Он никакого преступления не совершал. Он не заслужил, чтобы его посадили.
– Тем не менее они сделали это.
* * *
Мактьюн застегнул ширинку и трижды нажал на рычаг, прежде чем устаревшая система спуска воды сработала. Унитаз был весь в коричневых потеках, пол мокрый, и он поблагодарил Бога за то, что работает в федеральном здании, где полный блеск и чистота. Да он лучше асфальт пойдет укладывать, чем согласится работать в суде по делам несовершеннолетних.
Тем не менее в данный момент, хотел он этого или нет, он находился именно там, тратил время на это дело о сенаторе Бойетте, потому что так приказал К.О.Льюис. А К.О. получает приказы непосредственно от мистера Ф.Дентона Войлза, который вот уже сорок два года является директором ФБР. И за все эти сорок два года ни один конгрессмен и ни один сенатор США не был убит. К тому же тело покойного Бойетта было где-то надежно припрятано. Мистер Войлз был очень расстроен, и не столько по поводу убийства как такового, сколько из-за неспособности ФБР с ним полностью разобраться.
Мактьюн подозревал, что миссис Реджи Лав прибудет незамедлительно, поскольку ее клиента выхватили у нее из-под носа, и будет в большом гневе, когда увидит его. Может, она поймет, что все эти юридические хитрости были задуманы в Новом Орлеане, не в Мемфисе, и уж, разумеется, не в его офисе. Не может же она не понять, что он, Мактьюн, просто один из исполнителей, делает, что ему говорят сверху. Вот если бы не попадаться ей на глаза до самого начала слушания!
Не тут-то было. Открыв дверь и выйдя в холл, Мактьюн оказался лицом к лицу с Реджи. За ее спиной стоял Клинт. Она сразу его заметила, и уже в следующую секунду он был прижат к стенке. Она приблизила к нему взволнованное лицо.
– Доброе утро, миссис Лав, – сказал, он, пытаясь спокойно улыбнуться.
– Реджи, Мактьюн.
– Доброе утро, Реджи.
– Кто здесь, кроме вас?
– Простите?
– Ваша шайка, ваша маленькая банда, ваша группка правительственных конспираторов. Кто еще здесь? Тайны в этом никакой не было. Он мог ей ответить.
– Джордж Орд, Томас Финк из Нового Орлеана и К.О.Льюис.
– Кто такой К.О.Льюис?
– Заместитель директора ФБР, из Вашингтона.
– Что ему здесь надо? – Вопросы были резкими, короткими, нацеленными, как стрела прямо в глаза Мактьюна. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и боялся пошевелиться, хотя и старался казаться равнодушным. Не дай Бог, Финк, или Орд, или, еще хуже, К.О.Льюис появятся сейчас в холле и увидят, как она на него насела. Ему никогда не оправдаться.
– Ну, я...
– Не заставляйте меня вспоминать о пленке, Мактьюн, – заметила она, так или иначе упомянув эту проклятую кассету. – Скажите мне правду.
Клинт стоял непосредственно за ее спиной с портфелем в руках и наблюдал за движением в холле. Он слегка удивился тому, как уверенно она напала на Мактьюна. Тот передернул плечами с таким видом, как будто он совсем забыл про пленку, но теперь, когда она ему напомнила...
– Я думаю, кто-то из офиса Фолтригга позвонил мистеру Льюису и попросил его приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48