Они убьют нас. Нельзя никому говорить.
– Я и не буду. Объясню, что были угрозы. Такое постоянно встречается в уголовных делах. Они поставят несколько охранников на девятом этаже недалеко от палаты.
– Я и маме не скажу. Она и так расстроена из-за Рикки, принимает таблетки, чтобы заснуть, и еще таблетки от чего-то, и я не думаю, что она сможет сейчас и с этим справиться.
– Ты прав. – Крутой парнишка, вырос на улице и умен не по летам. Ей нравилось его мужество.
– Вы думаете, мама и Рикки в безопасности?
– Конечно. Эти люди – профессионалы, Марк. Они не станут делать глупостей. Они затаятся и будут ждать. Они просто хотят тебя запугать. – Реджи сама не верила тому, что говорит.
– Нет, они не просто запугивают. Я же видел нож. А если они сюда в Мемфис явились с целью напугать меня до смерти, то у них это получилось. Я не буду говорить.
Глава 15
Фолтригг что-то завопил и выскочил из офиса, сыпя угрозами и хлопнув дверью. Мактьюн и Труманн тоже расстроились, но им к тому же было неудобно за его фортели. Когда они уходили, Мактьюн посмотрел на Клинта и воздел глаза вверх, как будто хотел извиниться за этого напыщенного крикуна. Клинт вовсю наслаждался и, когда пыль осела, вернулся в кабинет Реджи.
Марк пододвинул стул к окну и сидел, глядя на дождь и потоки воды внизу на асфальте. Реджи разговаривала по телефону с администратором больницы, обсуждая меры безопасности, которые следовало принять на девятом этаже. Она прикрыла рукой микрофон, и Клинт прошептал, что все отбыли. Потом он ушел, чтобы принести еще чашку какао сидящему неподвижно Марку.
Через несколько минут позвонил Джордж Орд, о чем Клинт сообщил Реджи по интеркому. Ей не приходилось встречаться с прокурором Мемфиса, но его звонок ее не удивил. Она заставила Орда подождать целую минуту, потом взяла трубку.
– Слушаю.
– Миссис Лав, это...
– Реджи, хорошо? Просто Реджи. А вас зовут Джордж, верно? – Она всех называла по именам, даже надутых председателей суда.
– Хорошо, Реджи. Это Джордж Орд. Тут у меня в офисе Рой Фолтригг и...
– Какое совпадение! Он только что покинул мой офис.
– Да, именно поэтому я и звоню. Вы не дали ему возможности поговорить с вами и вашим клиентом.
– Извинитесь перед ним за меня. Моему клиенту нечего ему сказать, – Она говорила и смотрела на затылок Марка. Она не могла определить точно, слушал он или нет. Он замер на стуле у окна.
– Реджи, я думаю, вам стоит встретиться с мистером Фолтриггом хотя бы еще раз.
– У меня, как и у моего клиента, нет желания встречаться с мистером Фолтриггом. – Она могла себе легко представить говорящего по телефону Орда и Фолтригга, расхаживающего по кабинету и размахивающего руками.
– Но вы же понимаете, что на этом все не кончится?
– Вы мне угрожаете, Джордж?
– Считайте это обещанием.
– Прекрасно. Передайте Рою и его парням, что, если кто-нибудь из них попытается приставать к моему клиенту или его семье, я их достану. Я ясно выражаюсь, Джордж?
– Я передам.
* * *
Все выглядело довольно забавно – в конце концов, это не его дело, – но Орду нельзя было смеяться. Он положил трубку, улыбнулся про себя и сказал:
– Она отказывается говорить, и мальчишка отказывается говорить, и, если кто-нибудь из вас попробует приставать к нему или его семье, она вас, гм, достанет. Так она выразилась.
Фолтригг закусил губу и кивал по поводу каждого слова, как будто все было в порядке и ему по силам справиться с самыми крутыми из противников. Он уже взял себя в руки и приступил к выполнению плана Б. Расхаживал по офису, изображая глубокую задумчивость. Мактьюн и Труманн стояли у двери, как часовые. Скучающие часовые.
– Я хочу, чтобы за мальчишкой следили, ясно? – рявкнул он, повернувшись к Мактьюну. – Мы сейчас двинемся в Новый Орлеан, а вы должны следить за ним круглосуточно. Я хочу знать, что он будет делать, и, самое главное, его надо охранять от Мальданно и его подручных.
Мактьюн прокурору не подчинялся, и Рой Фолтригг надоел ему до тошноты. Да и мысль использовать трех или четырех агентов, по уши загруженных работой, чтобы следить за одиннадцатилетним парнишкой, была глупой. Но возражать не стоило. У Фолтригга прямая связь с директором Войлзом в Вашингтоне, а ему нужно обвинительное заключение, не меньше чем Фолтриггу.
– Ладно, – согласился агент. – Сделаем.
– Пол Гронк уже где-то здесь, – заявил Фолтригг с таким видом, как будто он услышал свежие сплетни. Они знали номер рейса и время прибытия Гронка ухе одиннадцать часов. Однако они ухитрились его упустить сразу по выезде из аэропорта Мемфиса. Они утром два часа обсуждали это с Ордом и дюжиной других агентов ФБР. В данный момент по меньшей мере восемь агентов пытались найти его в Мемфисе.
– Мы отыщем его, – сказал Мактьюн. – И будем следить за мальчишкой. Почему бы вам не слинять в Новый Орлеан?
– Я подготовлю машину, – заявил Труманн с таким видом, как будто “универсал” был самолетом ВВС. Фолтригг остановился напротив стола Орда.
– Мы уезжаем, Джордж. Извините за вторжение. Вероятно, я вернусь через пару дней.
“Надо же, какие приятные новости”, – подумал Орд. Он поднялся, и они пожали друг другу руки.
– В любое время, – сказал он. – Если что надо, звоните.
– Я встречусь с судьей Лемондом с утра и дам вам знать.
Орд снова протянул руку для финального рукопожатия, после чего Фолтригг направился к двери.
– Следите за этими бандитами, – посоветовал он Мактьюну. – Не думаю, что Мальданно настолько глуп, что может тронуть ребенка, но кто знает. – Мактьюн открыл дверь и помахал рукой. Орд сделал то же самое.
– До Мальданно что-то дошло, – продолжил Фолтригг, – вот они и шныряют вокруг. – Он уже был в приемной, где его ждали Уолли Бокс и Томас Финк. – Но проследите за ними, Джордж, ладно? Эти типы опасны. И установите слежку за мальчишкой и его адвокатом. И большое спасибо. Позвоню завтра. Где машина, Уолли?
* * *
Просидев час у окна, наблюдая за мостовой и попивая какао, а также слушая, как его адвокат занимается своими делами, Марк постепенно пришел в себя. Реджи позвонила Дайанне и объяснила, что Марк находится у нее в офисе и помогает ей с бумагами. Рикки стало лучше, он опять спал. Съел полкило мороженого, пока Гринуэй задавал ему вопросы.
В одиннадцать Марк сидел у стола Клинта и тщательно изучал диктофон. У Реджи сидела клиентка, которая отчаянно хотела развестись, и им требовался час, чтобы разработать стратегию. Клинт печатал длиннющий документ и каждые пять минут хватал телефонную трубку.
– Почему вы стали секретарем? – спросил Марк, утомившийся от наблюдения за этим процессом.
– Так получилось. – Клинт обернулся и улыбнулся.
– Вы мечтали стать секретарем, когда были маленьким?
– Нет. Я хотел строить бассейны.
– И что случилось?
– Не знаю. Связался с наркотиками, чуть не вылетел из средней школы, потом поступил в юридический колледж.
– Надо учиться в юридическом колледже, чтобы стать секретарем в адвокатской конторе?
– Нет. Из юридического колледжа меня выставили, и Реджи предложила мне работу. Мне, в общем, нравится.
– А как вы познакомились с Реджи?
– Это длинная история. Мы дружили в колледже. Мы давние друзья. Она, возможно, тебе обо всем расскажет, когда ты познакомишься с мамашей Лав.
– Мамашей?
– Мамашей Лав. Она тебе о ней ничего не говорила?
– Нет.
– Мамаша Лав – мать Реджи. Они живут вместе, и она обожает кормить детей, с которыми Реджи работает. Она печет обалденные пирожки, делает очень вкусную вермишель со шпинатом и другие итальянские блюда. Всем нравится.
Марку, просуществовавшему два дня на плюшках и желе, идея горячей домашней пищи, сдобренной сыром, показалась удивительно соблазнительной.
– А как вы думаете, когда я смогу встретиться с мамашей Лав?
– Не знаю. Реджи обычно приглашает большинство своих клиентов домой, особенно самых маленьких.
– А у нее есть дети?
– Двое, но они уже выросли и живут далеко отсюда.
– А где живет мамаша Лав?
– В центре города, недалеко отсюда. У нее свой собственный старый дом, он у нее уже много лет. Собственно, Реджи в этом доме выросла.
Зазвонил телефон. Клинт принял сообщение и вернулся к своей машинке. Марк внимательно наблюдал.
– А как вы научились так быстро печатать?
Стук прекратился, Клинт медленно повернулся, посмотрел на Марка и, улыбнувшись, сказал:
– В средней школе. У меня учительница была, как сержант по военной подготовке. Мы ее ненавидели, но она нас научила. А ты умеешь печатать?
– Немного. Я в школе три года посещал компьютерный класс.
– У нас тоже есть такая штука, – Клинт показал на компьютер рядом со своей пашущей машинкой.
Марк посмотрел, но впечатления на него это не произвело. Подумаешь, у всех есть компьютеры.
– Ну и как же вы стали секретарем?
– Я ничего заранее не планировал. Когда Реджи закончила юридический колледж, она не захотела ни на кого работать и открыла эту контору. Приблизительно четыре года тому назад. Ей нужен был секретарь, и я предложил свои услуги. А ты что, раньше не видел мужчину-секретаря?
– Нет. И не знал, что мужчины могут быть секретарями. А платят хорошо?
– Нормально. – Клинт хмыкнул. – Если у Реджи удачный месяц, то и у меня удачный месяц. Мы с ней вроде партнеров.
– А она много зарабатывает?
– Не очень. Ей не нужно много денег. Несколько лет назад она была замужем за врачом, у них был большой дом и много денег. Все пошло к черту, и она считает, что по большей части из-за денег. Может, она тебе об этом расскажет. Она всегда о себе честно рассказывает.
– Она – адвокат и не хочет денег?
– Необычно, верно?
– Еще как. В смысле, я видел кучу передач по телеку про адвокатов, так они только о деньгах и говорят. О сексе и деньгах.
Снова зазвонил телефон. Это был судья, и Клинт очень любезно говорил с ним минут пять. Потом повесил трубку и повернулся к машинке. Не успел он набрать скорость, как Марк спросил:
– Кто эта женщина, там, в офисе?
Клинт остановился, посмотрел на клавиатуру и медленно повернулся. Стул под ним заскрипел. Он слегка улыбнулся.
– Там, с Реджи?
– Ага.
– Норма Трэш.
– А какая у нее проблема?
– У нее их на самом деле целая куча. Она сейчас в процессе. Очень неприятный развод. Муж у нее – настоящей ублюдок.
Марку стало интересно, как много Клинт знает.
– Он ее бил?
– Не думаю, – ответил Клинт медленно.
– А у них есть дети?
– Двое. Я не очень-то могу об этом говорить. Сам понимаешь, конфиденциальность.
– Ага, я знаю. Но вы, наверное, знаете все, ведь вы печатаете и все такое.
– Я знаю большую часть того, что происходит. Но Реджи всего мне не рассказывает. К примеру, я понятия не имею, что ты ей рассказал. Полагаю, это очень серьезно, но она держит все при себе. Я читал газеты, видел агентов ФБР и мистера Фолтригга, но деталей я не знаю.
Именно это Марк и хотел услышать.
– Вы знаете Роберта Хэкстроу? Его еще Хэк называют.
– Он что, адвокат?
– Ага. Он мою маму представлял во время развода пару лет назад. Он просто слабоумный.
– Тебе не понравился ее адвокат?
– Я этого Хэка ненавидел. Он с нами ужасно обращался. Мы приходили в контору и ждали по два часа. Затем он беседовал с нами десять минут, говорил, что очень торопится, что должен быть в суде, такой он незаменимый. Я пытался убедить маму сменить адвоката, но ей было не до этого.
– А суд был?
– Ага. Мой бывший папаша считал, что ему должны присудить одного ребенка, ему было наплевать, кого, хотя он предпочитал Рикки, потому что знал, что я его ненавижу, так он нанял адвоката, и два дня мои мать и отец поливали друг друга грязью в суде. Старались доказать, что другой не годится в родители. Хэк в суде выглядел полным дураком, но адвокат моего бывшего папаши оказался еще хуже. Судья ненавидел и того и другого и сказал, что он не собирается разъединять нас с Рикки. Он меня спросил, хочу ли я дать свидетельские показания. Это пришло ему в голову во время ленча на второй день суда. Я посоветовался с Хэком, но он стал умничать, заявил, что я слишком мал и туп, чтобы давать показания.
– Но ты их все же давал.
– Ага. В течение трех часов.
– Ну и как?
– Я вообще удачно выступил. Рассказал, как он ее бил, про синяки, про шрамы. Сказал, что я его ненавижу. Судья чуть не заплакал.
– И получилось?
– Ага. Отец хотел, чтобы ему дали разрешение нас навещать, так я долго уговаривал судью, что после суда у меня не будет никакого желания видеть этого человека. И что Рикки его боится. Ну и судья не только не разрешил ему посещения, но и велел держаться от нас подальше.
– Ты его с тех пор видел?
– Нет. Но когда-нибудь мы с ним встретимся. Когда мы с Рикки вырастем, мы его где-нибудь поймаем и изобьем до полусмерти. Синяк за синяк. Шрам за шрам. Мы об этом все время говорим.
Клинту уже не казалась скучной эта болтовня. Он ловил каждое слово. Как спокойно мальчишка рассказывает о своих планах избить отца!
– Ты можешь попасть в тюрьму.
– Его же не посадили, когда он нас колотил. Его не бросили в тюрьму, когда он раздел маму догола и вышвырнул на улицу, всю в крови. Тогда я и ударил его бейсбольной битой.
– Что?..
– Он всю ночь пил дома, и мы знали, что он начнет буйствовать. Мы всегда знали заранее. Потом он ушел, чтобы купить еще пива. Я сбегал в соседний трейлер и взял взаймы у Майкла Мосса его бейсбольную биту и спрятал ее под кровать. Помню, как я молился, чтобы он по дороге попал в автокатастрофу и вообще не пришел домой. Но он приперся. Мама была в спальне и надеялась, что он просто отключится. Такое с ним случалось. Мы с Рикки сидели у себя в комнате и ждали взрыва.
Зазвонил телефон. Клинт ответил и снова повернулся к Марку.
– Примерно через час послышались ругань и проклятия. Трейлер просто качало. Мы заперли дверь. Рикки заплакал и спрятался под кровать. Потом мама стала звать меня. Мне было всего семь лет, а мама хотела, чтобы я ее спас. Он бил ее смертным боем, швырял, пинал ногами, содрал с нее рубашку, обзывал шлюхой и неряхой. Я и не знал тогда, что эти слова означают. Я заглянул на кухню. Он меня увидел и швырнул мне в голову банку из-под пива. Мама попыталась выбежать из дома, но он ее поймал и содрал с нее брюки. Господи, как же он ее бил! Потом он сорвал с нее белье, выбросил на улицу совершенно голую, где, конечно, уже собрались соседи. Потом он рассмеялся, стоя над ней, и ушел, оставив ее там лежать. Это было ужасно.
Клинт наклонился вперед и ловил каждое слово. Марк говорил монотонно, без всяких эмоций.
– Когда он вернулся в трейлер, дверь, конечно, была открыта, и я ждал его. Я поставил у двери стул с кухни, влез на него и почти что снес ему голову ко всем чертям бейсбольной битой. Попал прямо по носу. Я плакал и был перепуган до смерти, но я навсегда запомнил тот хрустящий звук, когда бита коснулась его лица. Он упал на пол, и я еще раз ударил его в живот. Я хотел хорошенько заехать ему в пах, решил, что там больнее. Вы же знаете? Я размахивал битой как сумасшедший. Еще раз съездил ему по уху, но дальше пошло хуже.
– Что случилось?
– Он встал, ударил меня по лицу, сбил с ног, выругался и принялся бить ногами. Помню, я был так напуган, что не мог сопротивляться. Все его лицо было залито кровью. Воняло от него ужасно. Он рычал, бил меня и сдирал с меня одежду. Я принялся изо всех сил лягаться, когда он взялся за белье, но он все равно все содрал и выкинул меня наружу. Голого. Я так думаю, он хотел вытащить меня на улицу к матери, но к тому времени она доползла до двери и упала на меня.
Он рассказывал все спокойно, как будто делал это уже сотни раз и выучил наизусть. Никаких эмоций, только факты, изложенные в коротких предложениях. Он смотрел то на стол, то на дверь, но говорил не запинаясь.
– Что дальше? – спросил Клинт, едва дыша.
– Один из соседей вызвал полицию. Понимаете, в соседних трейлерах все прекрасно слышно, так что соседи вместе с нами прошли через это. И ведь то была далеко не первая драка. Я помню, как на улице замелькали синие огни, и он спрятался где-то в трейлере. Я и мама, мы быстро поднялись, вбежали в дом и оделись. Все равно кое-кто из соседей видел меня голым. Мы попытались до полицейских смыть кровь. Папаша внезапно успокоился и разговаривал с полицейскими совсем по-дружески. Мы с мамой ждали на кухне. У него нос раздулся, как мяч, и полицейские больше интересовались его лицом, чем мной и мамой. Он одного полицейского называл Франки, будто они приятели. Полицейских было двое, и они нас разделили. Франки увел отца в спальню, чтобы он остыл. Другой сел с мамой на кухне. Они так всегда делают. Я пошел в нашу комнату и достал Рикки из-под кровати. Мама потом рассказывала, что отец ну просто подружился с полицейскими, сказал, что это просто семейная ссора, ничего серьезного, и что все в основном из-за меня, потому что я без всякой причины напал на него с бейсбольной битой. Ну, полицейские отнесли это происшествие к разряду домашних ссор, как и в прошлые разы. Никаких обвинений ему предъявлено не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Я и не буду. Объясню, что были угрозы. Такое постоянно встречается в уголовных делах. Они поставят несколько охранников на девятом этаже недалеко от палаты.
– Я и маме не скажу. Она и так расстроена из-за Рикки, принимает таблетки, чтобы заснуть, и еще таблетки от чего-то, и я не думаю, что она сможет сейчас и с этим справиться.
– Ты прав. – Крутой парнишка, вырос на улице и умен не по летам. Ей нравилось его мужество.
– Вы думаете, мама и Рикки в безопасности?
– Конечно. Эти люди – профессионалы, Марк. Они не станут делать глупостей. Они затаятся и будут ждать. Они просто хотят тебя запугать. – Реджи сама не верила тому, что говорит.
– Нет, они не просто запугивают. Я же видел нож. А если они сюда в Мемфис явились с целью напугать меня до смерти, то у них это получилось. Я не буду говорить.
Глава 15
Фолтригг что-то завопил и выскочил из офиса, сыпя угрозами и хлопнув дверью. Мактьюн и Труманн тоже расстроились, но им к тому же было неудобно за его фортели. Когда они уходили, Мактьюн посмотрел на Клинта и воздел глаза вверх, как будто хотел извиниться за этого напыщенного крикуна. Клинт вовсю наслаждался и, когда пыль осела, вернулся в кабинет Реджи.
Марк пододвинул стул к окну и сидел, глядя на дождь и потоки воды внизу на асфальте. Реджи разговаривала по телефону с администратором больницы, обсуждая меры безопасности, которые следовало принять на девятом этаже. Она прикрыла рукой микрофон, и Клинт прошептал, что все отбыли. Потом он ушел, чтобы принести еще чашку какао сидящему неподвижно Марку.
Через несколько минут позвонил Джордж Орд, о чем Клинт сообщил Реджи по интеркому. Ей не приходилось встречаться с прокурором Мемфиса, но его звонок ее не удивил. Она заставила Орда подождать целую минуту, потом взяла трубку.
– Слушаю.
– Миссис Лав, это...
– Реджи, хорошо? Просто Реджи. А вас зовут Джордж, верно? – Она всех называла по именам, даже надутых председателей суда.
– Хорошо, Реджи. Это Джордж Орд. Тут у меня в офисе Рой Фолтригг и...
– Какое совпадение! Он только что покинул мой офис.
– Да, именно поэтому я и звоню. Вы не дали ему возможности поговорить с вами и вашим клиентом.
– Извинитесь перед ним за меня. Моему клиенту нечего ему сказать, – Она говорила и смотрела на затылок Марка. Она не могла определить точно, слушал он или нет. Он замер на стуле у окна.
– Реджи, я думаю, вам стоит встретиться с мистером Фолтриггом хотя бы еще раз.
– У меня, как и у моего клиента, нет желания встречаться с мистером Фолтриггом. – Она могла себе легко представить говорящего по телефону Орда и Фолтригга, расхаживающего по кабинету и размахивающего руками.
– Но вы же понимаете, что на этом все не кончится?
– Вы мне угрожаете, Джордж?
– Считайте это обещанием.
– Прекрасно. Передайте Рою и его парням, что, если кто-нибудь из них попытается приставать к моему клиенту или его семье, я их достану. Я ясно выражаюсь, Джордж?
– Я передам.
* * *
Все выглядело довольно забавно – в конце концов, это не его дело, – но Орду нельзя было смеяться. Он положил трубку, улыбнулся про себя и сказал:
– Она отказывается говорить, и мальчишка отказывается говорить, и, если кто-нибудь из вас попробует приставать к нему или его семье, она вас, гм, достанет. Так она выразилась.
Фолтригг закусил губу и кивал по поводу каждого слова, как будто все было в порядке и ему по силам справиться с самыми крутыми из противников. Он уже взял себя в руки и приступил к выполнению плана Б. Расхаживал по офису, изображая глубокую задумчивость. Мактьюн и Труманн стояли у двери, как часовые. Скучающие часовые.
– Я хочу, чтобы за мальчишкой следили, ясно? – рявкнул он, повернувшись к Мактьюну. – Мы сейчас двинемся в Новый Орлеан, а вы должны следить за ним круглосуточно. Я хочу знать, что он будет делать, и, самое главное, его надо охранять от Мальданно и его подручных.
Мактьюн прокурору не подчинялся, и Рой Фолтригг надоел ему до тошноты. Да и мысль использовать трех или четырех агентов, по уши загруженных работой, чтобы следить за одиннадцатилетним парнишкой, была глупой. Но возражать не стоило. У Фолтригга прямая связь с директором Войлзом в Вашингтоне, а ему нужно обвинительное заключение, не меньше чем Фолтриггу.
– Ладно, – согласился агент. – Сделаем.
– Пол Гронк уже где-то здесь, – заявил Фолтригг с таким видом, как будто он услышал свежие сплетни. Они знали номер рейса и время прибытия Гронка ухе одиннадцать часов. Однако они ухитрились его упустить сразу по выезде из аэропорта Мемфиса. Они утром два часа обсуждали это с Ордом и дюжиной других агентов ФБР. В данный момент по меньшей мере восемь агентов пытались найти его в Мемфисе.
– Мы отыщем его, – сказал Мактьюн. – И будем следить за мальчишкой. Почему бы вам не слинять в Новый Орлеан?
– Я подготовлю машину, – заявил Труманн с таким видом, как будто “универсал” был самолетом ВВС. Фолтригг остановился напротив стола Орда.
– Мы уезжаем, Джордж. Извините за вторжение. Вероятно, я вернусь через пару дней.
“Надо же, какие приятные новости”, – подумал Орд. Он поднялся, и они пожали друг другу руки.
– В любое время, – сказал он. – Если что надо, звоните.
– Я встречусь с судьей Лемондом с утра и дам вам знать.
Орд снова протянул руку для финального рукопожатия, после чего Фолтригг направился к двери.
– Следите за этими бандитами, – посоветовал он Мактьюну. – Не думаю, что Мальданно настолько глуп, что может тронуть ребенка, но кто знает. – Мактьюн открыл дверь и помахал рукой. Орд сделал то же самое.
– До Мальданно что-то дошло, – продолжил Фолтригг, – вот они и шныряют вокруг. – Он уже был в приемной, где его ждали Уолли Бокс и Томас Финк. – Но проследите за ними, Джордж, ладно? Эти типы опасны. И установите слежку за мальчишкой и его адвокатом. И большое спасибо. Позвоню завтра. Где машина, Уолли?
* * *
Просидев час у окна, наблюдая за мостовой и попивая какао, а также слушая, как его адвокат занимается своими делами, Марк постепенно пришел в себя. Реджи позвонила Дайанне и объяснила, что Марк находится у нее в офисе и помогает ей с бумагами. Рикки стало лучше, он опять спал. Съел полкило мороженого, пока Гринуэй задавал ему вопросы.
В одиннадцать Марк сидел у стола Клинта и тщательно изучал диктофон. У Реджи сидела клиентка, которая отчаянно хотела развестись, и им требовался час, чтобы разработать стратегию. Клинт печатал длиннющий документ и каждые пять минут хватал телефонную трубку.
– Почему вы стали секретарем? – спросил Марк, утомившийся от наблюдения за этим процессом.
– Так получилось. – Клинт обернулся и улыбнулся.
– Вы мечтали стать секретарем, когда были маленьким?
– Нет. Я хотел строить бассейны.
– И что случилось?
– Не знаю. Связался с наркотиками, чуть не вылетел из средней школы, потом поступил в юридический колледж.
– Надо учиться в юридическом колледже, чтобы стать секретарем в адвокатской конторе?
– Нет. Из юридического колледжа меня выставили, и Реджи предложила мне работу. Мне, в общем, нравится.
– А как вы познакомились с Реджи?
– Это длинная история. Мы дружили в колледже. Мы давние друзья. Она, возможно, тебе обо всем расскажет, когда ты познакомишься с мамашей Лав.
– Мамашей?
– Мамашей Лав. Она тебе о ней ничего не говорила?
– Нет.
– Мамаша Лав – мать Реджи. Они живут вместе, и она обожает кормить детей, с которыми Реджи работает. Она печет обалденные пирожки, делает очень вкусную вермишель со шпинатом и другие итальянские блюда. Всем нравится.
Марку, просуществовавшему два дня на плюшках и желе, идея горячей домашней пищи, сдобренной сыром, показалась удивительно соблазнительной.
– А как вы думаете, когда я смогу встретиться с мамашей Лав?
– Не знаю. Реджи обычно приглашает большинство своих клиентов домой, особенно самых маленьких.
– А у нее есть дети?
– Двое, но они уже выросли и живут далеко отсюда.
– А где живет мамаша Лав?
– В центре города, недалеко отсюда. У нее свой собственный старый дом, он у нее уже много лет. Собственно, Реджи в этом доме выросла.
Зазвонил телефон. Клинт принял сообщение и вернулся к своей машинке. Марк внимательно наблюдал.
– А как вы научились так быстро печатать?
Стук прекратился, Клинт медленно повернулся, посмотрел на Марка и, улыбнувшись, сказал:
– В средней школе. У меня учительница была, как сержант по военной подготовке. Мы ее ненавидели, но она нас научила. А ты умеешь печатать?
– Немного. Я в школе три года посещал компьютерный класс.
– У нас тоже есть такая штука, – Клинт показал на компьютер рядом со своей пашущей машинкой.
Марк посмотрел, но впечатления на него это не произвело. Подумаешь, у всех есть компьютеры.
– Ну и как же вы стали секретарем?
– Я ничего заранее не планировал. Когда Реджи закончила юридический колледж, она не захотела ни на кого работать и открыла эту контору. Приблизительно четыре года тому назад. Ей нужен был секретарь, и я предложил свои услуги. А ты что, раньше не видел мужчину-секретаря?
– Нет. И не знал, что мужчины могут быть секретарями. А платят хорошо?
– Нормально. – Клинт хмыкнул. – Если у Реджи удачный месяц, то и у меня удачный месяц. Мы с ней вроде партнеров.
– А она много зарабатывает?
– Не очень. Ей не нужно много денег. Несколько лет назад она была замужем за врачом, у них был большой дом и много денег. Все пошло к черту, и она считает, что по большей части из-за денег. Может, она тебе об этом расскажет. Она всегда о себе честно рассказывает.
– Она – адвокат и не хочет денег?
– Необычно, верно?
– Еще как. В смысле, я видел кучу передач по телеку про адвокатов, так они только о деньгах и говорят. О сексе и деньгах.
Снова зазвонил телефон. Это был судья, и Клинт очень любезно говорил с ним минут пять. Потом повесил трубку и повернулся к машинке. Не успел он набрать скорость, как Марк спросил:
– Кто эта женщина, там, в офисе?
Клинт остановился, посмотрел на клавиатуру и медленно повернулся. Стул под ним заскрипел. Он слегка улыбнулся.
– Там, с Реджи?
– Ага.
– Норма Трэш.
– А какая у нее проблема?
– У нее их на самом деле целая куча. Она сейчас в процессе. Очень неприятный развод. Муж у нее – настоящей ублюдок.
Марку стало интересно, как много Клинт знает.
– Он ее бил?
– Не думаю, – ответил Клинт медленно.
– А у них есть дети?
– Двое. Я не очень-то могу об этом говорить. Сам понимаешь, конфиденциальность.
– Ага, я знаю. Но вы, наверное, знаете все, ведь вы печатаете и все такое.
– Я знаю большую часть того, что происходит. Но Реджи всего мне не рассказывает. К примеру, я понятия не имею, что ты ей рассказал. Полагаю, это очень серьезно, но она держит все при себе. Я читал газеты, видел агентов ФБР и мистера Фолтригга, но деталей я не знаю.
Именно это Марк и хотел услышать.
– Вы знаете Роберта Хэкстроу? Его еще Хэк называют.
– Он что, адвокат?
– Ага. Он мою маму представлял во время развода пару лет назад. Он просто слабоумный.
– Тебе не понравился ее адвокат?
– Я этого Хэка ненавидел. Он с нами ужасно обращался. Мы приходили в контору и ждали по два часа. Затем он беседовал с нами десять минут, говорил, что очень торопится, что должен быть в суде, такой он незаменимый. Я пытался убедить маму сменить адвоката, но ей было не до этого.
– А суд был?
– Ага. Мой бывший папаша считал, что ему должны присудить одного ребенка, ему было наплевать, кого, хотя он предпочитал Рикки, потому что знал, что я его ненавижу, так он нанял адвоката, и два дня мои мать и отец поливали друг друга грязью в суде. Старались доказать, что другой не годится в родители. Хэк в суде выглядел полным дураком, но адвокат моего бывшего папаши оказался еще хуже. Судья ненавидел и того и другого и сказал, что он не собирается разъединять нас с Рикки. Он меня спросил, хочу ли я дать свидетельские показания. Это пришло ему в голову во время ленча на второй день суда. Я посоветовался с Хэком, но он стал умничать, заявил, что я слишком мал и туп, чтобы давать показания.
– Но ты их все же давал.
– Ага. В течение трех часов.
– Ну и как?
– Я вообще удачно выступил. Рассказал, как он ее бил, про синяки, про шрамы. Сказал, что я его ненавижу. Судья чуть не заплакал.
– И получилось?
– Ага. Отец хотел, чтобы ему дали разрешение нас навещать, так я долго уговаривал судью, что после суда у меня не будет никакого желания видеть этого человека. И что Рикки его боится. Ну и судья не только не разрешил ему посещения, но и велел держаться от нас подальше.
– Ты его с тех пор видел?
– Нет. Но когда-нибудь мы с ним встретимся. Когда мы с Рикки вырастем, мы его где-нибудь поймаем и изобьем до полусмерти. Синяк за синяк. Шрам за шрам. Мы об этом все время говорим.
Клинту уже не казалась скучной эта болтовня. Он ловил каждое слово. Как спокойно мальчишка рассказывает о своих планах избить отца!
– Ты можешь попасть в тюрьму.
– Его же не посадили, когда он нас колотил. Его не бросили в тюрьму, когда он раздел маму догола и вышвырнул на улицу, всю в крови. Тогда я и ударил его бейсбольной битой.
– Что?..
– Он всю ночь пил дома, и мы знали, что он начнет буйствовать. Мы всегда знали заранее. Потом он ушел, чтобы купить еще пива. Я сбегал в соседний трейлер и взял взаймы у Майкла Мосса его бейсбольную биту и спрятал ее под кровать. Помню, как я молился, чтобы он по дороге попал в автокатастрофу и вообще не пришел домой. Но он приперся. Мама была в спальне и надеялась, что он просто отключится. Такое с ним случалось. Мы с Рикки сидели у себя в комнате и ждали взрыва.
Зазвонил телефон. Клинт ответил и снова повернулся к Марку.
– Примерно через час послышались ругань и проклятия. Трейлер просто качало. Мы заперли дверь. Рикки заплакал и спрятался под кровать. Потом мама стала звать меня. Мне было всего семь лет, а мама хотела, чтобы я ее спас. Он бил ее смертным боем, швырял, пинал ногами, содрал с нее рубашку, обзывал шлюхой и неряхой. Я и не знал тогда, что эти слова означают. Я заглянул на кухню. Он меня увидел и швырнул мне в голову банку из-под пива. Мама попыталась выбежать из дома, но он ее поймал и содрал с нее брюки. Господи, как же он ее бил! Потом он сорвал с нее белье, выбросил на улицу совершенно голую, где, конечно, уже собрались соседи. Потом он рассмеялся, стоя над ней, и ушел, оставив ее там лежать. Это было ужасно.
Клинт наклонился вперед и ловил каждое слово. Марк говорил монотонно, без всяких эмоций.
– Когда он вернулся в трейлер, дверь, конечно, была открыта, и я ждал его. Я поставил у двери стул с кухни, влез на него и почти что снес ему голову ко всем чертям бейсбольной битой. Попал прямо по носу. Я плакал и был перепуган до смерти, но я навсегда запомнил тот хрустящий звук, когда бита коснулась его лица. Он упал на пол, и я еще раз ударил его в живот. Я хотел хорошенько заехать ему в пах, решил, что там больнее. Вы же знаете? Я размахивал битой как сумасшедший. Еще раз съездил ему по уху, но дальше пошло хуже.
– Что случилось?
– Он встал, ударил меня по лицу, сбил с ног, выругался и принялся бить ногами. Помню, я был так напуган, что не мог сопротивляться. Все его лицо было залито кровью. Воняло от него ужасно. Он рычал, бил меня и сдирал с меня одежду. Я принялся изо всех сил лягаться, когда он взялся за белье, но он все равно все содрал и выкинул меня наружу. Голого. Я так думаю, он хотел вытащить меня на улицу к матери, но к тому времени она доползла до двери и упала на меня.
Он рассказывал все спокойно, как будто делал это уже сотни раз и выучил наизусть. Никаких эмоций, только факты, изложенные в коротких предложениях. Он смотрел то на стол, то на дверь, но говорил не запинаясь.
– Что дальше? – спросил Клинт, едва дыша.
– Один из соседей вызвал полицию. Понимаете, в соседних трейлерах все прекрасно слышно, так что соседи вместе с нами прошли через это. И ведь то была далеко не первая драка. Я помню, как на улице замелькали синие огни, и он спрятался где-то в трейлере. Я и мама, мы быстро поднялись, вбежали в дом и оделись. Все равно кое-кто из соседей видел меня голым. Мы попытались до полицейских смыть кровь. Папаша внезапно успокоился и разговаривал с полицейскими совсем по-дружески. Мы с мамой ждали на кухне. У него нос раздулся, как мяч, и полицейские больше интересовались его лицом, чем мной и мамой. Он одного полицейского называл Франки, будто они приятели. Полицейских было двое, и они нас разделили. Франки увел отца в спальню, чтобы он остыл. Другой сел с мамой на кухне. Они так всегда делают. Я пошел в нашу комнату и достал Рикки из-под кровати. Мама потом рассказывала, что отец ну просто подружился с полицейскими, сказал, что это просто семейная ссора, ничего серьезного, и что все в основном из-за меня, потому что я без всякой причины напал на него с бейсбольной битой. Ну, полицейские отнесли это происшествие к разряду домашних ссор, как и в прошлые разы. Никаких обвинений ему предъявлено не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48