VadikV


38
Лео Мале: «Смерть ростов
щика»


Лео Мале
Смерть ростовщика

Нестор Бурма Ц




«Лео Малле. Смерть ростовщика»: АСТ-ПРЕС
С; Москва; 1993
ISBN 5-7158-0152-4

Аннотация

Звезда французского авангард
а, знаменитый писатель-сюрреалист Лео Мале был другом Ж. Бреля и С. Гинзбу
рга, Ж. Брассенса и М. Карема и многих других крупных писателей и поэтов. Он
напряженно искал новые пути развития литературы, охотно устраивал лите
ратурные скандалы, но при всем том был фанатически предан жанру детектив
а. Его грандиозный цикл детективных романов "Новые тайны Парижа" приобре
л всемирную популярность Ц не в последнюю очередь благодаря обаятельн
ому образу его главного героя, частного сыщика Нестора Бурма, знакомого
российской публике пока только по телевизионным фильмам.

Лео Мале
Смерть ростовщика

Глава первая
Дело... заложено

Я стоял посреди комнаты на третьем этаже старого здания по улице Фран-Бу
ржуа, сжимая вспотевшей ладонью погасшую трубку и машинально прислушив
ался к жалобам стен почтенного строение, атакуемых непогодой.
Гнилая весна! Ревущий ветер бросал струи дождя в окна. Сквозь мутные стек
ла мне открывалась панорама мокрых крыш, свинцовое небо придавало им гне
тущую ядовитую окраску. Сомнительного вида белье уныло колыхалось на ма
нсарде соседнего здания, как символ плачевной капитуляции. Слева высилс
я отель Клиссон или Субиз, где хранятся национальные архивы. Прямо напро
тив из хаоса крыш вздымалась высокая труба пекарни или литейной мастерс
кой. Поднимающийся из нее дым достигал черных облаков, смешивался с ними.

Комнату, где я находился, уже заполняли ранние сумерки. Невысокая, так наз
ываемая "банковская" перегородка делила ее не две неравные части. Подвиж
ная доска, служившая дверцей, была откинута на прилавок.
Старенький "Ремингтон" на краю стола соседствовал с раскрытой конторско
й книгой и письменными принадлежностями, переполненной окурками пепел
ьницей, маленькой лампой под зеленым абажуром, телефоном, лабораторными
весами, лупой часовщика, пробным камнем и т. д.
Позади потертого кожаного кресла стоял платяной шкаф, вмещающий целую к
оллекцию одежды. Разрозненные предметы в беспорядке заполняли полки не
крашеного дерева, висящие на стенах. Между театральным биноклем и острок
онечной каской 1870-х годов сидел плюшевый мишка. На каминной полке тигр при
готовился к нападению на ласточку, ныряющую с гребня застывшей волны. По
соседству с этими бронзовыми произведениями искусства часы меланхолич
но отсчитывали время.
Прямо на полу громоздилась стопка книг в потрепанных переплетах и неско
лько отталкивающего вида счетных тетрадей в черном коленкоре. Неподале
ку от холодной печки стоял сундук.
Хозяин дома, папаша Самюэль, сидел посреди всего этого пыльного беспоряд
ка, отдающего чужой нищетой. Он смотрел на меня не мигая, чуть вздернув губ
у над кроличьими зубами, словно в насмешливой гримасе.
Жюль Кабироль по паспорту, он охотно называл себя Самюэлем, так как держа
л ростовщическую контору неподалеку от Мон-де-Пьете и полагал, что в его
профессии небольшой налет иудейства не повредит.
Стоя перед ним, я размышлял, сколько он даст под залог обнаженной малютки,
сделанной из массивного золота, которая будто плясала у него на груди. Пр
аздный вопрос. Бесполезный. Бесполезный на все сто. Обнаженная малютка п
редставляла собой рукоять ножа для разрезания бумаги, а его лезвие целик
ом ушло в зачерствевшее сердце старого ростовщика. Этим поздним дождлив
ым апрельским вечером папаша Самюэль напоминал умершие надежды тех бед
олаг, что приходили к нему обменять свои вещи на кусок хлеба.
Он был так же мертв, как и они, Ц надежды.
Может, даже немного больше...

Глава вторая
Неуловимые...

Этим утром, проснувшись, я решил вместо аперитива заняться подсчетом нал
ичности. Безрадостное занятие не отняло у меня много времени. Вывернув к
арманы, я убедился, что после завтрака мне едва хватит на пачку дешевого т
абака. Если сам черт не пошлет мне сегодня же набитого деньгами клиента, н
е знаю, как мне удастся выкрутиться. Подзанять у Элен или других сотрудни
ков агентства "Фиат Люкс"? Исключено. Элен и "всем прочим лицам", как говорят
во Дворце правосудия, я уже и так задолжал слишком много. Кстати, мысль о Д
ворце правосудия подтвердила уверенность в том, что выписать чек без пок
рытия, пожалуй, рискованно. Остается надеяться на чудо. За время моей, полн
ой опасностей, карьеры, это случалось не впервые. Ну, а если чуда не будет, ч
то ж! Снесу в ломбард несколько золотых безделушек, еще сохранившихся от
наследства моей тетки Изабеллы. Все-таки, будет на что протянуть некотор
ое время.
Я остался дома, время от времени позванивая дежурившей в конторе Элен. Но
так как к трем часам ни клиент, ни чудо не явились, направился в ломбард. Я н
аткнулся на запертую дверь. Тогда-то мне и пришло в голову, что папаша Каб
ироль, старинный мой знакомец, державший такую же лавочку на противополо
жной стороне улицы, справится с моим делом ничуть не хуже своего официал
ьного конкурента, а то и лучше.
Я прошел под аркой и, пригнув голову от проливного дождя, пересек дворик. У
подножия узкой темной лестницы на эмалированной табличке, когда-то бел
ой с синим, украшенной нарисованной рукой с указующим перстом, можно был
о прочитать: "САМЮЭЛЬ КАБИРОЛЬ" Продаю. Покупаю. Меняю. Золото. Серебро. Без
делушки и т. д. Скупаю квитанции ломбарда. Третий этаж..." Сток водосточной т
рубы приходился как раз над нижними ступенями лестницы. Уж такова специф
ика водосточных труб. Одним прыжком перемахнув через мощную водяную стр
ую, я приземлился на первых ступеньках...
...И, таким вот образом, не услышав и не увидев спускающуюся девушку, я наткн
улся на нее, и она едва не скатилась с лестницы.
Выше среднего роста, одетая в двусторонний черный с желтым плащ, она и без
невольной грубости с моей стороны выглядела достаточно потрясенное Пр
ижав смятый платочек к лицу, девушка шмыгала носом, не то от насморка, не т
о от слез. Из-под небрежно накинутого капюшона выбились в беспорядке нес
колько светлых прядей. Ее лицо показалось мне красивым, но ничего потряс
ающего, В конце концов мы находились на лестнице дома, где жили поляк-порт
ной, плохо замаскированный ростовщик и рабочие семьи. Я извинился, пытая
сь по привычке шутить:
Ц ...Еще немного, и я бы вас поцеловал, а если бы ваша помада размазалась... и
т. д.
Нет, Нестор, не имеешь ты сегодня успеха у дам! Наверное, дело в скудости тв
оего кошелька, скудости, ощутимой за километр без помощи счетчика Гейгер
а. Девушка молча и по-прежнему шмыгая носом ринулась на улицу, вместо отве
та показав мне каблуки своих туфель из змеиной кожи и черные швы чулок. От
нее остался только аромат. Приятный и легкий, слишком легкий, чтобы побед
ить или хотя бы помериться силами с запахом кошачьей мочи, царившим на ле
стнице.
Позабыв о встрече и думая только о состоянии моих финансов, я преодолел т
ри этажа. Дверь конторы Кабироля украшала уменьшенная копия таблички, ви
севшей внизу? и рукописная открытка, предлагавшая звонить и входить. Я по
звонил и вошел...
...И, пройдя вестибюль, я произнес слово, не свидетельствующее о преувеличе
нном уважении к смерти.
* * *
Борьбы не было. Или очень слабая. Необходимый по условиям игры минимум и п
оследние судороги агонизировавшего. Несколько бумажек и бульварная га
зетенка розового цвета, слетев со стола, валялись на полу. Вот и все. Остал
ьное, погруженное в тишину и спокойствие, едва нарушаемые дождем, ветром
и тиканьем часов, находилось в порядке. Относительном порядке, то есть мо
жно было заметить лишь беспорядок, свойственный местам такого рода, наме
ренный хаос. Даже пыль, покрывавшая некоторые предметы и собравшаяся в у
глу камина, Ц не тронута. Нет, борьбы не было. Ничего похожего на отталкив
ающие дикие схватки, после которых остается разгром и кровавые пятна, вы
зывающие отвращение у полицейских, явившихся оценить ущерб. Аккуратнен
ькое, чистое и элегантное убийство, задуманное заранее, хотя орудие убий
ства и было в нужный момент найдено в хозяйстве убитого.
Вытянувшись на спине в ожидании упаковщиков из похоронного бюро, папаша
Самюэль Кабироль лежал рядом с креслом, с которого, должно быть, и сосколь
знул, получив причитавшееся. Готов поспорить на что угодно, что умер он, та
к сказать, в состоянии греха. Его губа, приподнятая в не столь уж насмешлив
ой, если вдуматься, гримасе, была основательно выпачкана губной помадой.
Хорошо пахнущей помадой. Она распространяла аромат, еще не выветрившийс
я из моей памяти, как бы мимолетен он ни был.
Из данного обстоятельства можно было сделать большое количество вывод
ов, как хороших, так и плохих.
Пиджак на трупе был расстегнут, левая половина удерживалась в нормально
м положении вонзенным по рукоять кинжалом. Другая половина, откинутая на
руку, открывала глазам подкладку. Из внутреннего кармана выглядывал бум
ажник из сафьяна, потускневшего от возраста и использования.
Из этого также можно было кое-что заключить. Например, что труп обыскали и
взяли...
Возможно, не все!
Ц Вот оно, твое чудо! Ц громко произнес кто-то со скрипучим смешком.
Я не узнал собственного голоса, и это произвело на меня странное впечатл
ение. Наконец, после небольшого внутреннего спора, я закрыл входную двер
ь, чтобы никто не потревожил меня во время моих нечистых занятий. Помимо з
амка дверь запиралась на большую задвижку. Я повернул рычажок, и механиз
м сработал. Раздался щелчок, от которого у меня похолодела спина. Испугав
шись, я попытался повернуть рычажок в обратном направлении. Напрасный тр
уд. Задвижка не дрогнула. Это была усовершенствованная модель, ее теперь
можно было открыть только при помощи специального ключа! Я попался! Но, пр
еодолев первый приступ паники, я вернулся к трупу, обыскал его и нашел свя
зку ключей, в том числе и от задвижки. Сунув его в карман и успокоившись на
сей счет, я осторожно вытащил выглядывавший бумажник. Меня пробирала дро
жь, но, что должно быть сделано, должно быть сделано, я не мог упускать случ
ай. К тому же этот Кабироль при жизни был омерзительным типом: принять в за
клад плюшевого медвежонка! Он не заслуживал лучшего отношения.
Похоже, убили его не для того, чтобы обокрасть. В бумажнике лежала добрая с
отня банковских билетов, призывно хрустя тысячными купюрами. Половину я
присвоил в качестве возмещения дорожных расходов и компенсации за мора
льный ущерб, причиненный обнаружением трупа. Как только деньги оказалис
ь в моем кармане, я ощутил себя другим человеком.
Вернув бумажник на место, я из профессионального любопытства осмотрел п
омещение. Право, с большей пользой можно было провести время в кафе. Я обош
ел комнату, служившую складом, затем поочередно посетил небольшую столо
вую, таких же размеров кухню и давно не проветривавшуюся спальню. Ничего
интересного. Внутренний голос настойчиво твердил, что нет смысла кружит
ь по квартире, главное уйти вовремя!.. Уйти вовремя!.. Расхожие истины имеют
свой глубокий смысл, лучше не забывать о них. Это избавило бы меня от многи
х неприятностей. Когда я вернулся в комнату, где папаша Кабироль держал с
вою лавочку, на меня обрушился удар тупого орудия по затылку. Ослепнув от
боли, я исполнил парочку балетных пируэтов, а затем звезды посыпались у м
еня из глаз. Теряя сознание, я еще слышал, как внутренний голос мягко нашеп
тывал, что "нечестно нажитое добра не принесет" и что "за преступлением все
гда следует расплата". Вот уж о чем я не подумал!
* * *
Иветт Шовире, Зизи Жанмэр или Людмила Черина... Я не был уверен. Но одна из ба
летных див. Любая. Обнаженная малютка из массивного золота плясала на мо
ей груди, как перед тем, казалось, танцевала на груди Кабироля. Две маленьк
ие туфельки из белого атласа щекотали меня в области левой груди. До моих
ноздрей доносился хорошо знакомый аромат, уже встречавшийся мне два раз
а. Аромат губной помады, девушки в подъезде и помады на губах ростовщика.

Я выругался, пошевелился, перекатился на живот и с трудом приоткрыл глаз
а. Вдвоем с Кабиролем мы образовывали чудесную парочку, милый сюжетец дл
я каминных часов, каких столько производят в этом квартале.
Полежал на животе, повернул голову на бок, прижав ухо к полу, вроде индейца
на тропе войны, следящего за передвижениями противника.
Боже мой! Сколько времени я уже нахожусь здесь? Несмотря на застилавшую г
лаза пелену, мне показалось, что предметы видятся яснее, чем раньше. Что эт
о Ц свет нового дня или искусственный?
Я закрыл глаза. Обнаженная женщина не давила больше на мою грудь, но арома
т остался, стойкий и одуряющий.
Я снова открыл глаза. В несколько сантиметрах от моего лица маленькая но
га, обутая в змеиную кожу, раздавила каблуком выпавший из пепельницы оку
рок. Обтянутая прозрачным чулком, она была красива. Я снова выругался и вы
бросил руку вперед, пытаясь схватить ее за щиколотку. Нога внезапно исче
зла из моего поля зрения, раздался щелчок, и все погрузилось во мрак.
Вдалеке захлопнулась дверь, затем наступила тишина. Тишина, населенная р
азличными шумами: стонами ветра, стуком дождя, тиканьем часов, перебивае
мым странной дрожью, гулом у меня в ушах. Но не осталось ни мурашек по коже
... ни аромата духов. Только запах пыли, затхлый дух сырости и еще один запах
, пошлый, тошнотворный: запах крови. От него вполне можно было снова потеря
ть сознание.
Но было не время. Опершись локтями, я сумел встать на четвереньки. Некотор
ое время оставался в этой позе, мотая головой, смутно различая перед собо
й словно покачивавшуюся фигуру Кабироля. Наконец, цепляясь за мебель, я п
однялся. Вокруг меня сгущались сумерки. Я испытывал потребность ясно взг
лянуть на происходящее, во всех смыслах этого слова. Возможно, небольшая
доза света смягчит испытываемое мной головокружение, усиливавшееся от
полумрака. Я нажал кнопку выключателя настольной лампы.
Разлившийся свет упал на рукоять ножа для разрезания бумаги, вызвав на н
ем яркий теплый отсвет. Что же до предполагаемых прогулок обнаженной жен
щины из золота, то они мне только померещились. Она не покидала груди Каби
роля, чтобы пронзить мою, а оставалась прикованной к месту, замерев с подн
ятой ногой. В определенном смысле мне так больше нравилось.
Таким образом, к кинжалу не прикасались. Зато прикоснулись к двум другим
вещам: к губам умершего, с которых стерли следы помады, и к бумажнику, боль
ше не оттопыривавшему карман, куда я его вернул после денежного кровопус
кания.
По ассоциации я осмотрел собственные карманы. Пятьдесят купюр по-прежне
му оставались в моем распоряжении. Повезло. Я еще поздравлял себя с этим, к
огда раздался телефонный звонок.
В тот момент я еще плохо соображал и к тому же находился слишком близко к а
ппарату, чтобы проконтролировать реакцию. Пока я понял, какую неосторожн
ость совершаю, липкая от сырости трубка уже касалась моего уха. Вначале з
азвучал "Вальс гордецов" из фильма Ива Аллегре, а потом, на фоне музыки, раз
дался голос:
Ц Это вы, Кабироль?
Молодой торопливый голос, голос человека, которому не терпится сообщить
важное известие. По крайней мере, так мне показалось. Хотя, возможно, я дра
матизировал. Ситуация очень располагала к драматизированию.
Ц Кто вам нужен?
Музыка замолкла, остался только голос:
Ц Тэмпль, 12-12.
Тэмпль, 12-12. Чудесно. Номер телефона старого скряги. Он маячил у меня перед г
лазами, написанный на диске. Тем не менее, я попросил повторить:
Ц Тэмпль Ц как?
Ц 12-12.
Ответ сопровождается ругательством.
Ц Вы ошиблись.
На другом конце провода, не извиняясь, бросили трубку. Я сделал то же самое
и достал носовой платок, чтобы слегка навести чистоту. Протерев трубку, я
подумал, что пора бы сменить помещение. Слишком давно я здесь нахожусь, со
вершая глупость за глупостью, и слишком много людей с различными намерен
иями назначили свидание в этих местах.
Бросив последний взгляд на папашу Кабироля и его хозяйство, я выключил с
вет и направился к выходу. Переступая порог квартиры, я вдруг испытал стр
анное чувство, что "это уже было". Ощущение оказалось поверхностным, летуч
им и, мгновенно мелькнув, исчезло, подобно смутному воспоминанию, которо
е словно подмигивает издали, но не конкретизируется, а скрывается в тума
не памяти быстрее, чем блуждающий огонек. Хотя не столь бесследно, так как
после него остается чувство неудовлетворенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15