Что ж, высокое ис
кусство всегда превосходит историографию, вот почему до конца дней свои
х человечество будет воспринимать Ричарда III по Шекспиру, а Кутузова Ц по
Льву Толстому. Сколь бы ни протестовали тут положительные историки-про
фессионалы. Образ выше факта.
У крошечного помещения кассы затерянного в казахской степи аэропорта в
стретил я сухую, худощавую женщину Ц того типа, что уже давно, невзирая на
возраст, не заботятся о своей внешности: простенький платочек, кое-какое
платьице домашнего изготовления, кофточка не первого года носки, стопта
нные туфельки. Все это выглядело просто, естественно и уж никак не нарочи
то.
Галина Андреевна значительно превосходила средний женский рост (в моло
дости она явно возвышалась над своим низкорослым, согбенным после катор
ги, а позже Ц хромым от ранения мужем). Обращали на себя внимание высокий
лоб, крупные, правильные черты лица, но особенно глаза Ц темно-карие, глу
боко сидящие, з внимательным и сосредоточенно-настороженным взглядом. И
сразу же, сквозь полувековой исторический туман, после перемен стольких
жизненных декораций, становилось ясно: да, в такую женщину мог влюбиться,
а главное Ц прислушиваться к ней знаменитый, лихой и беспощадный атаман
! Нет, красотка Окуневская явно не дотягивала в своем киношном образе.
Впоследствии подтвердилось и первое заочное впечатление от почерка: Га
лина Андреевна была натурой сильной и незаурядной, неописуемо тяжелая ж
изнь не сломила ее характера, цепкий природный ум не ослабел и к семидеся
ти годам, а подозрительная осторожность была истинным порождением той ж
уткой эпохи, в которую ей довелось жить.
Начали мы работать с Галиной Андреевной. Длилось это с неделю, не меньше, б
еседовали ежедневно по нескольку часов. Иногда я записывал ее слова на п
риятельский магнитофон, но по большей части делал собственный конспект,
приближенный к стенографии. И хоть мы были взаимно дружелюбны, ее не поки
дала настороженная сдержанность, скупость в подробностях и характерис
тиках. Убежден, что некоторые сведения, и немаловажные, остались сокрыты,
но обвинять мою собеседницу я никак не могу: пережившая столько тягот, об
манов и разочарований, как она могла довериться так вдруг незнакомому че
ловеку, совсем иной среды и другого поколения?…
Да, к тому же имелись у Галины Андреевны не только прошлые, но и нынешние о
снования к сдержанности. Еще в самом конце пятидесятых, в разгар «оттепе
ли» обратилась она с обычной тогда просьбой о реабилитации. Но и в «оттеп
ель» с немалым отбором «реабилитировали». 30 июня 1960 года из Киева на бланке
Прокуратуры Украины пришел ей ответ, вот он (цитирую по подлиннику):
«По Вашему заявлению Прокуратура УССР изучила дело, по которому Вы были
осуждены. Материалами дела виновность Ваша доказана, и оснований для реа
билитации не усматривается.
Заместитель начальника отдела по надзору за следствием в органах госбе
зопасности Г. Малый».
Вот так и доживала свой век больная старуха, еще на восьмом десятке остав
авшаяся «контрреволюционеркой», то есть преступницей на «законных» ос
нованиях… Только в середине семидесятых родственники некоторых махнов
цев после долгих хлопот стали наконец получать справки «об отсутствии с
остава преступления» Ц спустя полвека после событий.
Так же сдержанна и еще более своенравна была и дочь Нестора Ивановича Ц
Елена Несторовна. О ней, впрочем, будет рассказано в конце книги, судьба не
счастной женщины того вполне заслуживает, но это Ц сюжет особый, боково
й. Здесь же не удержусь лишь от одного замечания: уж очень сильно была похо
жа Елена на отца Ц и внешне, и, полагаю, характером.
Но всего не сделаешь и всего не наберешь. Свою работу историка, как теперь
видится, я провел добросовестно, хотя прекрасно понимал, что публиковать
полученные материалы в ближайшее время никак невозможно. Впрочем, в ту п
ору многие работали, как говорилось в интеллигентском быту, «в стол», в на
дежде на будущее, так что я не был тут исключением. Бумагам пришлось проле
жать без всякого применения более двадцати лет.
К счастью, все сохранилось: письма Галины Андреевны и некоторые документ
ы, мои записи, несколько фотографий даже. Теперь я благодарю Судьбу, что им
енно мне, не ведавшему в молодости, по каким ценнейшим историческим росс
ыпям я тогда гулял, довелось собрать это богатство и сберечь. Ну, а перепис
ка наша вскоре естественным образом заглохла: о чем больше говорить, о че
м спрашивать? Она дряхлела, я был занят делами, казавшимися мне тогда чрез
вычайно важными. Что ж, дело житейское. И только теперь, когда Галина Андре
евна давно скончалась, а мне довелось заново вернуться к истории махновс
кого движения, я понимаю, какое богатое наследство я получил из ее рук. Воз
даю искреннюю признательность ее памяти.
* * *
Имя Нестора Махно широко известно. Оно постоянно упоминается в энциклоп
едиях и исторических трудах, несколько раз возникает в «Тихом Доне», а в «
Хождении по мукам» дано подробное описание его самого и его окружения. Н
у, а разного рода повестушки, кинофильмы, журналистские россказни Ц все
это в оные годы хлынуло могучим потоком, который, впрочем, уже давно иссяк
: старая схема исчерпана, а для нового, то есть объективного, освещения это
й темы требовалась гласность, а также безопасность авторов. Теперь такое
время, кажется, наступило. Попробуем…
Нестор Махно стал вожаком, а вскоре и подлинным символом народного движе
ния Юга России и Украины. Долгое время разрозненные отряды повстанцев, и
меновавшие себя махновцами, сопротивлялись войскам интервентов, красн
ых, белых, петлюровских националистов, многих прочих, и, несмотря на слабо
е вооружение и неважную организацию, сопротивлялись весьма успешно, пор
ой одерживая даже впечатляющие победы. Махновщина обросла преданиями, ф
ольклором, крепко осталась в народной памяти, особенно -, на Левобережной
Украине, родине их бывшего атамана.
Начинать осмысление этой народной стихии, понять ее и правильно оценить
Ц дело нелегкое, как, впрочем, можно сказать о всех крупных явлениях росс
ийской истории XX столетия. Омертвелые схемы и догмы слишком долго закрыв
али от нас подлинность, к тому же не раз и не два сменяясь новыми «антисхем
ами» и «неодогмами». Не станем никого ругать, но вот себя осудить не грех,
даже полезно. В заключение моей нашумевшей когда-то статьи давался четк
ий и недвусмысленный приговор: «Четыре года бушевал пожар махновщины на
Левобережной Украине. Жестокий огонь ее обжигал и другие районы страны.
Ограбленные города, свернутые в спираль железнодорожные рельсы, разоре
нные заводы и кровь, море человеческой крови Ц вот то наследство, которо
е оставила махновщина народам России и Украины, не принеся ничего взамен
». Жестокий приговор, ничего не скажешь.
Да, так-то оно так… Только вот известно все же, что кровь лили в ту пору крас
ные и белые, зеленые и желто-голубые, анархисты и монархисты, свои и чужие.
И города грабили. И рельсы и водокачки портили. Значит, дело не только в же
стокостях Ц сколько их пережила тогда несчастная наша страна?! Надо раз
обраться во всем тут спокойно, только это позволит нам понять пройденный
путь, а следовательно Ц оценить современность. Попытаемся же. И конечно
Ц начинать следует с выяснения личности того человека, что дал имя махн
овщине.
Облик Нестора Махно в истории до сих пор не познан, а первые тридцать лет е
го жизни скрыты в историческом тумане, который уже вряд ли. удастся разве
ять. Вот Ц дата рождения. В первых наших справочниках (1930-й) указывался 1889 го
д. Затем появилась новая дата Ц 1884-й. Это отразилось и в изданиях зарубежн
ых. Так, в немецкой энциклопедии 1939 года (Лейпциг, том 7) уточнено: 27.10.1884. То же по
вторялось в справочниках на многих языках довольно долго. В своей статье
я указал обе названные даты, и вот Ц приходит вскоре письмо из тех, котор
ые любят получать все историки Ц то лучшие отклики на наши публикации. Н
а этом нельзя чуть-чуть не задержаться.
Писал мне редактор издательства «Энциклопедия» Юрий Шебалдин Ц талан
тливый и образованный историк. После вежливого комплимента в адрес моей
статьи он сделал исключительно ценное фактическое дополнение: «Хочу об
ратить твое внимание на то, что Н. И. Махно родился не в 1884 и не в 1889 г. Недавно мы
получили справку Гуляйпольского загса, согласно которой Нестор Иванов
ич Махно родился 27 октября 1888 г. Родители: отец Ц Махно Иван Родионович, мат
ь Ц Махно Евдокия Матвеевна. Оба православные». Ценнейшие сведения, они
вполне могли бы затеряться!
И еще. Галина Андреевна подробно рассказала мне в свое время, что настоящ
ая фамилия ее свекра была Михненко (а не Махненко Ц популярная тогда сре
ди малороссов), но уличная кличка Ивана Родионовича почему-то стала имен
но Махно, а по простоватым обычаям той поры дети именовались именно так. В
дова не могла тут ошибиться, ибо слышала рассказы о том не только от покой
ного мужа, но и от многочисленной его родни, которую хорошо знала.
Итак, установлены дата рождения Нестора Махно и его родовое происхожден
ие. Теперь очень важно описать место, где он родился, и общественную среду
, где вырос и получил основы воспитания, что так важно для любого человека
. Тут нам поможет забытый ныне, но поистине бесценный источник природы и б
ыта России начала нашего века. О нем Ц хоть несколько слов.
Крупнейший в России и известный всему миру географ Семенов-Тян-Шанский
в начале века издавал капитальную и совершенно своеобразную энциклопе
дию: «Россия, Полное географическое описание».
В 1910 году вышел в свет четырнадцатый том: «Новороссия и Крым».
Нашлось в нем место и описанию скромного, но вскоре столь знаменитого се
ла. Вот оно: «По грунтовому торговому тракту лежит волостное село Верхне
днепровского уезда Гуляй-Поле (раньше бытовало такое написание. Ц
С. С.) с населением в 500 душ». Это крошечный отрывок из главы с описа
нием Екатеринославской губернии.
Уточним, что сведение это, как точно указано в книге, относится к 1900 году. Но
в десятых годах Ц время, которое нас сугубо интересует, Ц Гуляйполе нео
бычайно разрослось: там появились предприятия, обрабатывающие продукц
ию сельского хозяйства, две гимназии, земская больница, многочисленные р
емесленные мастерские. Но сколько всего их было и какова численность нас
еления Ц точных данных за этот период не сохранилось: архивы погибли в г
ражданской, а потом в Отечественной войне… а позже их совсем уж не сберег
али.
Важнейшей характеристикой той южной части Екатеринославской губернии
, где находилась родина Нестора Махно, была чрезвычайная социальная и на
циональная пестрота. Это очень важно для понимания духовного воздуха, ко
торый вдыхал с детства будущий вождь махновщины, поэтому дадим краткие п
ояснения. Бурное хозяйственное развитие края сопровождалось всеми кла
ссическими пороками, присущими раннему капитализму: наглое высокомери
е новоявленных богачей, униженное положение бедных и обездоленных слое
в, обнаженное насилие как способ решения всех вопросов.
Резко выступали пережитки старых помещичьих времен и нравов: громадные
имения Ц и забитые, малограмотные батраки, а на службе у хозяев Ц вооруж
енная стража. Казалось, правды искать негде, отчего решительные и смелые
люди, особенно молодые, тоже тянулись к насилию Ц ответному, как они сами
думали. Добавим, что теплые края нижнего Приднепровья, где продукты пита
ния были обильны и баснословно дешевы, привлекали множество неудачнико
в с иных мест России и Малороссии в поисках хлеба насущного. Ясно, что приш
лые парни никак не разряжали социальной напряженности: напротив, они сгу
щали предстоящий общественный взрыв.
Почти все население данной местности состояло из переселенцев, основно
е ядро Ц украинцы и выходцы из России, но имелись устойчивые поселения н
емцев, болгар, греков; по всему краю проживало много евреев Ц по большей ч
асти в рассеянии, но подчас и относительно большими группами, сосредоточ
иваясь в так называемых «местечках». Здесь, как и во всей Южной России, отм
ечалась невиданная в других частях страны чересполосица языков, нравов,
обычаев и вер. В целом до начала гражданской войны межнациональные отнош
ения складывались тут довольно мирно, острых столкновений на этой почве
не наблюдалось, в отличие, скажем, от Правобережной Украины, Белоруссии и
Прибалтики, и в особенности Ц «Царстве Польском», то есть в российской ч
асти Польши.
О семье, детстве и юности Махно почти ничего не известно. Еще при его жизни
в Париже малым тиражом опубликовал он воспоминания, о них стоит рассказ
ать, тем паче что ныне во всем свете сохранилось их, видимо, с дюжину, не бол
ее. Называлась небольшая книга, напечатанная на плохой бумаге, «Нестор М
ахно, Русская революция на Украине (от марта 1917 г. по апрель 1918 г.) Кн. 1». А затем
указаны издатели Ц «Федерация анархо-коммунистических групп Северно
й Америки и Канады, Париж, 1929».
Мемуары не вызвали никакого общественного интереса, даже откликов в рус
ской зарубежной печати, весьма разнообразной в ту пору. Но вот что характ
ерно: ни слова о своем происхождении и юности Махно не написал. И дело не в
том, что слабограмотный атаман повстанцев писать связно не мог, Ц Галин
а Андреевна спокойно рассказывала мне об этом и о том, что составляли мем
уары мужа совсем иные лица. Отметим общее: в революционной среде главней
шим считалось общественное, прежде всего Ц сама революционная деятель
ность, о ней и полагалось говорить или вспоминать, а семейное, личное Ц эт
о от лукавого, безусловно буржуазного.
Сам Нестор Иванович о своем родовом происхождении ничего не рассказал. К
счастью, у него нашелся биограф. Человек он столь важный в сюжете нашей кн
иги и о нем столько еще будет говориться, что представить его необходимо.
То был известный в революционных кругах анархист, он звался и подписывал
свои печатные произведения как «Петр Аршинов», но в скобках порой стави
л затем фамилию «Марин»; что тут было кличкой или псевдонимом, не ясно (да
и обе могли быть кличками, у профессиональных революционеров их имелось
порой несколько). Был он ровно на десять лет старше Махно, происхождения н
еизвестного, в 1906-м примкнул к анархо-коммунистам, взорвал полицейский уч
асток в Екатеринославе, потом стрелял в начальника железнодорожных мас
терских, попал под арест, но бежал. С 1907 по 1910 год жил в Париже, вернулся в Росс
ию, здесь его поймали. За старые грехи полагалась бы ему петля, но гражданс
кая напряженность уже несколько спала: дали ему двадцать лет каторги, по
садили в Бутырскую тюрьму. Там и встретился с молодым Нестором Махно, сде
лал его своим воспитанником, обучил анархистским теоретическим вершка
м и стал его мрачной тенью на всю жизнь. Видимо, это был сильный и неглупый
человек Ц даже полвека спустя Галина Андреевна отзывалась о нем весьма
уважительно.
Аршинов прошел с Махно всю гражданскую войну, затем перебрался в Берлин,
где гнездились остатки российских анархов. Здесь он выпустил в 1923 году св
ою известную книгу «История махновского движения (1918 Ц 1921)». К содержанию к
ниги и ее автору еще не раз придется возвратиться, но отметим тут вот что,
важнейшее сейчас: там приведены краткие данные о ранних годах Нестора; н
есомненно, Аршинов, не раз бывавший в Гуляйполе, многое знал. Его сведения
Ц основной тут источник, а также Ц скуповатые подробности Галины Андре
евны. Есть и множество разного рода сплетен бульварной печати, нашей и эм
игрантской, но это надо просто-напросто отбросить.
Например, даже в солиднейшем эмигрантском издании «Архив русской револ
юции» (Берлин, 1921) о Махно печатались такие пошлые байки, будто он убил «из к
орыстных целей» своего брата, за что, дескать, и получил каторгу… Или в год
ы нэпа издали брошюру некоего Н. Герасименко, где о Махно рассказывались
страшные истории, а о всем движении с размашистой решительностью говори
лось: «Вечно пьяные, покрытые паразитами, страдая кожными и иными болезн
ями, разнося всюду заразу, они бессмысленно гибли…» Пили махновцы вряд л
и больше других, а тифозные вши ели их равно, как красных, так и белых. Есть о
снования полагать, что брошюра Н. Герасименко была выпущена заведомо для
очернения махновского движения, а для вящей убедительности ее снабдили
подзаголовком: «Мемуары белогвардейца». (Любопытно, что в 1990 году один мос
ковский кооператив переиздал эту желтую книжицу, продавая ее по бешеной
цене, Ц а ведь имеются и весьма серьезные старые книги о Махно, и его собс
твенные воспоминания, кстати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
кусство всегда превосходит историографию, вот почему до конца дней свои
х человечество будет воспринимать Ричарда III по Шекспиру, а Кутузова Ц по
Льву Толстому. Сколь бы ни протестовали тут положительные историки-про
фессионалы. Образ выше факта.
У крошечного помещения кассы затерянного в казахской степи аэропорта в
стретил я сухую, худощавую женщину Ц того типа, что уже давно, невзирая на
возраст, не заботятся о своей внешности: простенький платочек, кое-какое
платьице домашнего изготовления, кофточка не первого года носки, стопта
нные туфельки. Все это выглядело просто, естественно и уж никак не нарочи
то.
Галина Андреевна значительно превосходила средний женский рост (в моло
дости она явно возвышалась над своим низкорослым, согбенным после катор
ги, а позже Ц хромым от ранения мужем). Обращали на себя внимание высокий
лоб, крупные, правильные черты лица, но особенно глаза Ц темно-карие, глу
боко сидящие, з внимательным и сосредоточенно-настороженным взглядом. И
сразу же, сквозь полувековой исторический туман, после перемен стольких
жизненных декораций, становилось ясно: да, в такую женщину мог влюбиться,
а главное Ц прислушиваться к ней знаменитый, лихой и беспощадный атаман
! Нет, красотка Окуневская явно не дотягивала в своем киношном образе.
Впоследствии подтвердилось и первое заочное впечатление от почерка: Га
лина Андреевна была натурой сильной и незаурядной, неописуемо тяжелая ж
изнь не сломила ее характера, цепкий природный ум не ослабел и к семидеся
ти годам, а подозрительная осторожность была истинным порождением той ж
уткой эпохи, в которую ей довелось жить.
Начали мы работать с Галиной Андреевной. Длилось это с неделю, не меньше, б
еседовали ежедневно по нескольку часов. Иногда я записывал ее слова на п
риятельский магнитофон, но по большей части делал собственный конспект,
приближенный к стенографии. И хоть мы были взаимно дружелюбны, ее не поки
дала настороженная сдержанность, скупость в подробностях и характерис
тиках. Убежден, что некоторые сведения, и немаловажные, остались сокрыты,
но обвинять мою собеседницу я никак не могу: пережившая столько тягот, об
манов и разочарований, как она могла довериться так вдруг незнакомому че
ловеку, совсем иной среды и другого поколения?…
Да, к тому же имелись у Галины Андреевны не только прошлые, но и нынешние о
снования к сдержанности. Еще в самом конце пятидесятых, в разгар «оттепе
ли» обратилась она с обычной тогда просьбой о реабилитации. Но и в «оттеп
ель» с немалым отбором «реабилитировали». 30 июня 1960 года из Киева на бланке
Прокуратуры Украины пришел ей ответ, вот он (цитирую по подлиннику):
«По Вашему заявлению Прокуратура УССР изучила дело, по которому Вы были
осуждены. Материалами дела виновность Ваша доказана, и оснований для реа
билитации не усматривается.
Заместитель начальника отдела по надзору за следствием в органах госбе
зопасности Г. Малый».
Вот так и доживала свой век больная старуха, еще на восьмом десятке остав
авшаяся «контрреволюционеркой», то есть преступницей на «законных» ос
нованиях… Только в середине семидесятых родственники некоторых махнов
цев после долгих хлопот стали наконец получать справки «об отсутствии с
остава преступления» Ц спустя полвека после событий.
Так же сдержанна и еще более своенравна была и дочь Нестора Ивановича Ц
Елена Несторовна. О ней, впрочем, будет рассказано в конце книги, судьба не
счастной женщины того вполне заслуживает, но это Ц сюжет особый, боково
й. Здесь же не удержусь лишь от одного замечания: уж очень сильно была похо
жа Елена на отца Ц и внешне, и, полагаю, характером.
Но всего не сделаешь и всего не наберешь. Свою работу историка, как теперь
видится, я провел добросовестно, хотя прекрасно понимал, что публиковать
полученные материалы в ближайшее время никак невозможно. Впрочем, в ту п
ору многие работали, как говорилось в интеллигентском быту, «в стол», в на
дежде на будущее, так что я не был тут исключением. Бумагам пришлось проле
жать без всякого применения более двадцати лет.
К счастью, все сохранилось: письма Галины Андреевны и некоторые документ
ы, мои записи, несколько фотографий даже. Теперь я благодарю Судьбу, что им
енно мне, не ведавшему в молодости, по каким ценнейшим историческим росс
ыпям я тогда гулял, довелось собрать это богатство и сберечь. Ну, а перепис
ка наша вскоре естественным образом заглохла: о чем больше говорить, о че
м спрашивать? Она дряхлела, я был занят делами, казавшимися мне тогда чрез
вычайно важными. Что ж, дело житейское. И только теперь, когда Галина Андре
евна давно скончалась, а мне довелось заново вернуться к истории махновс
кого движения, я понимаю, какое богатое наследство я получил из ее рук. Воз
даю искреннюю признательность ее памяти.
* * *
Имя Нестора Махно широко известно. Оно постоянно упоминается в энциклоп
едиях и исторических трудах, несколько раз возникает в «Тихом Доне», а в «
Хождении по мукам» дано подробное описание его самого и его окружения. Н
у, а разного рода повестушки, кинофильмы, журналистские россказни Ц все
это в оные годы хлынуло могучим потоком, который, впрочем, уже давно иссяк
: старая схема исчерпана, а для нового, то есть объективного, освещения это
й темы требовалась гласность, а также безопасность авторов. Теперь такое
время, кажется, наступило. Попробуем…
Нестор Махно стал вожаком, а вскоре и подлинным символом народного движе
ния Юга России и Украины. Долгое время разрозненные отряды повстанцев, и
меновавшие себя махновцами, сопротивлялись войскам интервентов, красн
ых, белых, петлюровских националистов, многих прочих, и, несмотря на слабо
е вооружение и неважную организацию, сопротивлялись весьма успешно, пор
ой одерживая даже впечатляющие победы. Махновщина обросла преданиями, ф
ольклором, крепко осталась в народной памяти, особенно -, на Левобережной
Украине, родине их бывшего атамана.
Начинать осмысление этой народной стихии, понять ее и правильно оценить
Ц дело нелегкое, как, впрочем, можно сказать о всех крупных явлениях росс
ийской истории XX столетия. Омертвелые схемы и догмы слишком долго закрыв
али от нас подлинность, к тому же не раз и не два сменяясь новыми «антисхем
ами» и «неодогмами». Не станем никого ругать, но вот себя осудить не грех,
даже полезно. В заключение моей нашумевшей когда-то статьи давался четк
ий и недвусмысленный приговор: «Четыре года бушевал пожар махновщины на
Левобережной Украине. Жестокий огонь ее обжигал и другие районы страны.
Ограбленные города, свернутые в спираль железнодорожные рельсы, разоре
нные заводы и кровь, море человеческой крови Ц вот то наследство, которо
е оставила махновщина народам России и Украины, не принеся ничего взамен
». Жестокий приговор, ничего не скажешь.
Да, так-то оно так… Только вот известно все же, что кровь лили в ту пору крас
ные и белые, зеленые и желто-голубые, анархисты и монархисты, свои и чужие.
И города грабили. И рельсы и водокачки портили. Значит, дело не только в же
стокостях Ц сколько их пережила тогда несчастная наша страна?! Надо раз
обраться во всем тут спокойно, только это позволит нам понять пройденный
путь, а следовательно Ц оценить современность. Попытаемся же. И конечно
Ц начинать следует с выяснения личности того человека, что дал имя махн
овщине.
Облик Нестора Махно в истории до сих пор не познан, а первые тридцать лет е
го жизни скрыты в историческом тумане, который уже вряд ли. удастся разве
ять. Вот Ц дата рождения. В первых наших справочниках (1930-й) указывался 1889 го
д. Затем появилась новая дата Ц 1884-й. Это отразилось и в изданиях зарубежн
ых. Так, в немецкой энциклопедии 1939 года (Лейпциг, том 7) уточнено: 27.10.1884. То же по
вторялось в справочниках на многих языках довольно долго. В своей статье
я указал обе названные даты, и вот Ц приходит вскоре письмо из тех, котор
ые любят получать все историки Ц то лучшие отклики на наши публикации. Н
а этом нельзя чуть-чуть не задержаться.
Писал мне редактор издательства «Энциклопедия» Юрий Шебалдин Ц талан
тливый и образованный историк. После вежливого комплимента в адрес моей
статьи он сделал исключительно ценное фактическое дополнение: «Хочу об
ратить твое внимание на то, что Н. И. Махно родился не в 1884 и не в 1889 г. Недавно мы
получили справку Гуляйпольского загса, согласно которой Нестор Иванов
ич Махно родился 27 октября 1888 г. Родители: отец Ц Махно Иван Родионович, мат
ь Ц Махно Евдокия Матвеевна. Оба православные». Ценнейшие сведения, они
вполне могли бы затеряться!
И еще. Галина Андреевна подробно рассказала мне в свое время, что настоящ
ая фамилия ее свекра была Михненко (а не Махненко Ц популярная тогда сре
ди малороссов), но уличная кличка Ивана Родионовича почему-то стала имен
но Махно, а по простоватым обычаям той поры дети именовались именно так. В
дова не могла тут ошибиться, ибо слышала рассказы о том не только от покой
ного мужа, но и от многочисленной его родни, которую хорошо знала.
Итак, установлены дата рождения Нестора Махно и его родовое происхожден
ие. Теперь очень важно описать место, где он родился, и общественную среду
, где вырос и получил основы воспитания, что так важно для любого человека
. Тут нам поможет забытый ныне, но поистине бесценный источник природы и б
ыта России начала нашего века. О нем Ц хоть несколько слов.
Крупнейший в России и известный всему миру географ Семенов-Тян-Шанский
в начале века издавал капитальную и совершенно своеобразную энциклопе
дию: «Россия, Полное географическое описание».
В 1910 году вышел в свет четырнадцатый том: «Новороссия и Крым».
Нашлось в нем место и описанию скромного, но вскоре столь знаменитого се
ла. Вот оно: «По грунтовому торговому тракту лежит волостное село Верхне
днепровского уезда Гуляй-Поле (раньше бытовало такое написание. Ц
С. С.) с населением в 500 душ». Это крошечный отрывок из главы с описа
нием Екатеринославской губернии.
Уточним, что сведение это, как точно указано в книге, относится к 1900 году. Но
в десятых годах Ц время, которое нас сугубо интересует, Ц Гуляйполе нео
бычайно разрослось: там появились предприятия, обрабатывающие продукц
ию сельского хозяйства, две гимназии, земская больница, многочисленные р
емесленные мастерские. Но сколько всего их было и какова численность нас
еления Ц точных данных за этот период не сохранилось: архивы погибли в г
ражданской, а потом в Отечественной войне… а позже их совсем уж не сберег
али.
Важнейшей характеристикой той южной части Екатеринославской губернии
, где находилась родина Нестора Махно, была чрезвычайная социальная и на
циональная пестрота. Это очень важно для понимания духовного воздуха, ко
торый вдыхал с детства будущий вождь махновщины, поэтому дадим краткие п
ояснения. Бурное хозяйственное развитие края сопровождалось всеми кла
ссическими пороками, присущими раннему капитализму: наглое высокомери
е новоявленных богачей, униженное положение бедных и обездоленных слое
в, обнаженное насилие как способ решения всех вопросов.
Резко выступали пережитки старых помещичьих времен и нравов: громадные
имения Ц и забитые, малограмотные батраки, а на службе у хозяев Ц вооруж
енная стража. Казалось, правды искать негде, отчего решительные и смелые
люди, особенно молодые, тоже тянулись к насилию Ц ответному, как они сами
думали. Добавим, что теплые края нижнего Приднепровья, где продукты пита
ния были обильны и баснословно дешевы, привлекали множество неудачнико
в с иных мест России и Малороссии в поисках хлеба насущного. Ясно, что приш
лые парни никак не разряжали социальной напряженности: напротив, они сгу
щали предстоящий общественный взрыв.
Почти все население данной местности состояло из переселенцев, основно
е ядро Ц украинцы и выходцы из России, но имелись устойчивые поселения н
емцев, болгар, греков; по всему краю проживало много евреев Ц по большей ч
асти в рассеянии, но подчас и относительно большими группами, сосредоточ
иваясь в так называемых «местечках». Здесь, как и во всей Южной России, отм
ечалась невиданная в других частях страны чересполосица языков, нравов,
обычаев и вер. В целом до начала гражданской войны межнациональные отнош
ения складывались тут довольно мирно, острых столкновений на этой почве
не наблюдалось, в отличие, скажем, от Правобережной Украины, Белоруссии и
Прибалтики, и в особенности Ц «Царстве Польском», то есть в российской ч
асти Польши.
О семье, детстве и юности Махно почти ничего не известно. Еще при его жизни
в Париже малым тиражом опубликовал он воспоминания, о них стоит рассказ
ать, тем паче что ныне во всем свете сохранилось их, видимо, с дюжину, не бол
ее. Называлась небольшая книга, напечатанная на плохой бумаге, «Нестор М
ахно, Русская революция на Украине (от марта 1917 г. по апрель 1918 г.) Кн. 1». А затем
указаны издатели Ц «Федерация анархо-коммунистических групп Северно
й Америки и Канады, Париж, 1929».
Мемуары не вызвали никакого общественного интереса, даже откликов в рус
ской зарубежной печати, весьма разнообразной в ту пору. Но вот что характ
ерно: ни слова о своем происхождении и юности Махно не написал. И дело не в
том, что слабограмотный атаман повстанцев писать связно не мог, Ц Галин
а Андреевна спокойно рассказывала мне об этом и о том, что составляли мем
уары мужа совсем иные лица. Отметим общее: в революционной среде главней
шим считалось общественное, прежде всего Ц сама революционная деятель
ность, о ней и полагалось говорить или вспоминать, а семейное, личное Ц эт
о от лукавого, безусловно буржуазного.
Сам Нестор Иванович о своем родовом происхождении ничего не рассказал. К
счастью, у него нашелся биограф. Человек он столь важный в сюжете нашей кн
иги и о нем столько еще будет говориться, что представить его необходимо.
То был известный в революционных кругах анархист, он звался и подписывал
свои печатные произведения как «Петр Аршинов», но в скобках порой стави
л затем фамилию «Марин»; что тут было кличкой или псевдонимом, не ясно (да
и обе могли быть кличками, у профессиональных революционеров их имелось
порой несколько). Был он ровно на десять лет старше Махно, происхождения н
еизвестного, в 1906-м примкнул к анархо-коммунистам, взорвал полицейский уч
асток в Екатеринославе, потом стрелял в начальника железнодорожных мас
терских, попал под арест, но бежал. С 1907 по 1910 год жил в Париже, вернулся в Росс
ию, здесь его поймали. За старые грехи полагалась бы ему петля, но гражданс
кая напряженность уже несколько спала: дали ему двадцать лет каторги, по
садили в Бутырскую тюрьму. Там и встретился с молодым Нестором Махно, сде
лал его своим воспитанником, обучил анархистским теоретическим вершка
м и стал его мрачной тенью на всю жизнь. Видимо, это был сильный и неглупый
человек Ц даже полвека спустя Галина Андреевна отзывалась о нем весьма
уважительно.
Аршинов прошел с Махно всю гражданскую войну, затем перебрался в Берлин,
где гнездились остатки российских анархов. Здесь он выпустил в 1923 году св
ою известную книгу «История махновского движения (1918 Ц 1921)». К содержанию к
ниги и ее автору еще не раз придется возвратиться, но отметим тут вот что,
важнейшее сейчас: там приведены краткие данные о ранних годах Нестора; н
есомненно, Аршинов, не раз бывавший в Гуляйполе, многое знал. Его сведения
Ц основной тут источник, а также Ц скуповатые подробности Галины Андре
евны. Есть и множество разного рода сплетен бульварной печати, нашей и эм
игрантской, но это надо просто-напросто отбросить.
Например, даже в солиднейшем эмигрантском издании «Архив русской револ
юции» (Берлин, 1921) о Махно печатались такие пошлые байки, будто он убил «из к
орыстных целей» своего брата, за что, дескать, и получил каторгу… Или в год
ы нэпа издали брошюру некоего Н. Герасименко, где о Махно рассказывались
страшные истории, а о всем движении с размашистой решительностью говори
лось: «Вечно пьяные, покрытые паразитами, страдая кожными и иными болезн
ями, разнося всюду заразу, они бессмысленно гибли…» Пили махновцы вряд л
и больше других, а тифозные вши ели их равно, как красных, так и белых. Есть о
снования полагать, что брошюра Н. Герасименко была выпущена заведомо для
очернения махновского движения, а для вящей убедительности ее снабдили
подзаголовком: «Мемуары белогвардейца». (Любопытно, что в 1990 году один мос
ковский кооператив переиздал эту желтую книжицу, продавая ее по бешеной
цене, Ц а ведь имеются и весьма серьезные старые книги о Махно, и его собс
твенные воспоминания, кстати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17