Факты я вам сообщил, и пусть теперь каждый делает из них для себя выводы, какие считает нужными.
Глава 33
ПОГАНКИНЫ ПАЛАТЫ
От трудов праведных не наживешь палат каменных.
Народная поговорка
Это произошло в 1965 году. В этом году Сергею Белецкому исполнилось 11 лет, и он впервые попал в археологическую экспедицию. Это была Псковская экспедиция, возглавляемая его отцом, и в этом сезоне работала она в самом Псковском кремле. Работы велись на территории кремля: раскапывались его валы и рвы, археологи пытались дойти до самых древних слоев.
Школьники, работавшие в экспедиции, жили в интереснейшем месте – в Поганкиных палатах. Назвали их так не потому, что они такие поганые, а по имени Сергея Поганкина, богатейшего купца XVII века. Был Сергей Поганкин по тем временам сказочно богат, входил в первую двадцатку гостей, то есть купцов, имевших право торговать не только на Руси, но и со странами Запада – с германскими княжествами, со Скандинавией. А фамилия… Может быть, фамилию Сергей или его предки (не знаю, кто стал первым Поганкиным в их роду) получили и за какие-то особенности характера; в те времена клички часто становились фамилиями, а клички давались не зря.
Жили школьники в комнате примерно 6х15 метров, со сводчатым потолком. Комнату разделили на две части длинным столом, за который три раза в день усаживалась вся экспедиция. Стол был широкий, а под столом от столешницы вниз, до пола, наклеили плотную бумагу, крафт, которую обычно используют для заворачивания находок; здесь она была натянута так, чтобы никто не подсматривал. Это было важно потому, что вдоль одной стены шли кровати мальчиков, вдоль другой – ряд кроватей девочек, и предосторожность была не такой уж излишней.
Сергей был тихо счастлив от жизни в экспедиции, свободы и жизни среди таких же, как он. В эту ночь он встал, чтобы попить: всегда после ужина на столе оставляли чайники с холодным чаем и кружки, сколько угодно сахару, варенья, сухарей и хлеба. Всего этого на столе стояло полным-полно, подростку оставалось только налить себе полную кружку…
Был примерно час ночи – во всяком случае, больше полуночи, потому что полночь уже пробило на стенных часах. На глазах у Сергея из стены показалось вдруг белое облачко, внутри которого мерцал желтый колеблющийся огонек. Вроде бы облако было совершенно бесформенным, но Сергею почему-то стало сразу понятно, что это не просто бесформенный белый комок, а что это – женщина, и в руке у этой женщины свеча. Облачко проплыло через стол, сквозь кровать и ушло в другую стену.
Почему-то Сергею не было страшно. Только утром, проснувшись, парень покрылся холодным потом: что же он видел-то?!
Сергей достаточно доверял руководству экспедиции и рассказал о виденном в полуночный час Леониду Александровичу Творогову, заведующему отделом «Древлехранилище» местного музея. Человек непростой судьбы, он учился вместе с основателем ленинградской школы археологии М.П. Артамоновым, был репрессирован, а вернувшись в конце 1950-х годов из лагерей, продолжал трудиться по профессии.
К удивлению Сергея, Л.А. Творогов буквально пришел в восторг от этого сообщения. Дело в том, что то же самое видел еще в 1910 году Николай Фомич Окулич-Казарин, генерал, председатель Псковского археологического общества. Н.Ф. Окулич-Казарин не делал тайны из увиденного, и о привидении стало широко известно.
Во Пскове еще в конце XIX века жила легенда, что одну из своих жен Поганкин замуровал живой в стену своих палат. Вот только где именно – никто не знает, и скелет несчастной так и не найден. Как видите, некоторые основания дать Поганкину именно такую фамилию у людей XVII века все-таки были основания.
Согласно нравам тех времен, ни спасти несчастную женщину, избавить ее от страшной смерти, ни наказать Сергея Поганкина они не могли, но некоторое мнение о нем имели и выразить были в состоянии.
Мне трудно сказать, что тут первично: привидение или легенда. Легенда вполне могла появиться после появления привидения как объяснение чуду, встречаемому время от времени. В этом случае привидение вполне может и не иметь к женам Поганкина никакого отношения. Это вполне может быть, между прочим, и его собственное, Поганкина, привидение. Или привидение его приказчика, его мамы или любимого дедушки.
Вообще-то, есть много причин считать, что без замурованной женщины не обошлось, – уже потому, что ведь и Сергей Белецкий в 1965 году, и Н.Ф. Окулич-Казарин почему-то сразу поняли, что этот белый кокон – именно женщина. Но если легенда все-таки вторична, мы не имеем права не сделать предположения, что привидение может быть кем угодно.
А возможен и другой вариант – весь Псков отлично знал, какая судьба постигла госпожу Поганкину, а уж через какое-то время в Поганкиных палатах появилось и привидение.
Предполагать можно с равным успехом и то, и другое. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в существовании привидения. И многие жители Пскова знают о привидении в Поганкиных палатах давно и хорошо.
Глава 34
КАК ОТНОСИТЬСЯ К НЕПОНЯТНОМУ?
– Я просто не знаю, как мне к вам отнестись…
– Отнеситесь с уважением, тем более что я – давний романтик каторги.
В. Пикуль
Писаницы – явление известное и уж никак не таинственное. Русскому населению они известны с момента появления в Сибири, и само это слово встречается уже в рукописных летописях XVII столетия. Местами писаные скалы просто невозможно не заметить, так они бросаются в глаза всякому идущему и едущему.
Сейчас под водами Красноярского моря оказалась долина Енисея – торная дорога всех народов с древности. Выходящие к долине скалы местами сплошь были покрыты изображениями, сделанными в разные эпохи. Различаются стили, различаются сюжеты разных эпох. Охотники изображали диких животных, служивших им пищей, дававших все необходимое для строительства жилищ, шитья одежды. Особенно важным сюжетом в эту эпоху служил лось – основное и самое ценное промысловое животное. Не менее важный сюжет – лодки со множеством гребцов, изображения Солнца. Рыбная ловля была ненамного менее важной, чем добыча диких зверей, а Солнце – очень уж важное светило в ледяной беспредельности Сибири. Очень заметно, что изображения на скале не процарапывали, а выбивали. Иногда выбивали очень тщательно, аккуратно, но именно выбивали, и самым примитивным образом, камнем по камню.
А поверх этих изображений или чуть в стороне выбиты писаницы более поздних времен: стада домашних животных, пастухи, собаки; люди натягивают луки, обращаясь лицом друг к другу. У людей теперь есть собственность, есть что отнимать друг у друга и есть что защищать. Вот дома – уже не островерхие чумы, а сложенные из бревен дома-избы. Вот удивительные существа – в точности такие же, как на резной кости и на каменных изваяниях окуневской культуры. Вот свастики – доказательство арийского присутствия. Вот летящий скифский олень – точно таких же оленей, только золотых, находят археологи в курганах от Северного Китая до Причерноморья – везде, где побывали скифы. Вот верблюд, кости которого появляются в Хакасии не раньше II века по Рождеству Христову.
На Большой Боярской писанице изображен целый поселок: тут и юрты, и деревянные избы, и стада лошадей, коров, овец, домашних оленей. Доброе солнышко, почти как на детских рисунках, смотрит на эту картину. А что сделана писаница именно в скифское время, свидетельствуют изображения огромных ритуальных котлов на трех ногах-опорах. Такие котлы известны по всем территориям, на которых когда-либо жили скифы.
Ученые различают писаницы времен нашествия хунну, Средневековья, когда на Енисее появились тюрки-кыргызы, писаницы той краткой, но славной эпохи, когда Кыргызский каганат стал одним из сильнейших государств Центральной Азии.
Эти поздние писаницы сделаны уже совсем иначе. Частично выбиты, но выбиты металлическим инструментом, оставлявшим гораздо более глубокие и ровные ямки-углубления. Часто ямки соединены острым и очень твердым инструментом, позволявшим царапать скалу, наносить на ней длинную борозду с почти что ровными краями.
Может быть, когда-то писаницы раскрашивались. По крайней мере, в Сибири найдены и пещерные росписи, а следы окраски на некоторых писаницах как будто прослеживаются. Но если краска и была – она давно смыта снегом, дождями и туманами, раскрошена перепадами температур и унесена весенними ветрами. Мы любуемся «голыми» писаницами так же, как античными статуями – ведь в Элладе статуи тоже окрашивали в разные цвета, одевали в пышные одежды, вставляли в глазницы камни. Все это великолепие не выдержало натиска времени, но ведь ничто не мешает нам воспринимать благородный обнаженный мрамор статуй.
Конечно же, в разных районах Сибири стили писаниц очень менялись. Сибирь необъятна, и населяли ее народы не менее различные, чем, допустим, русские и китайцы. Или чем англичане и арабы. Народы могли быть маленькие, малочисленные. Даже в самые лучшие для них времена численность юкагиров или нганасан не превышала нескольких тысяч человек. В неблагоприятные эпохи – нескольких сотен. Но ведь каждый народ, даже самый маленький, – это свой язык, своя история и культура, свои отношения с внешним миром, свое восприятие «других». Это особый мир, в такой же степени самобытный и увлекательный, как и мир культуры больших цивилизованных народов, насчитывающих не десятки тысяч, а десятки и сотни миллионов человек.
В книге Якова Абрамовича Шера «Петроглифы Северной и Центральной Азии» насчитывается пять огромных районов, в каждом из которых изображения, сделанные на один и тот же сюжет, исполнялись в разных стилях.
Кроме того, сама Сибирь очень уж разная. На юге Сибири еще возможны были земледелие и скотоводство и на их базе – цивилизация. На юге Сибири возникали культуры скотоводов, передвигавшихся по степному коридору на восток и на запад. По югу Сибири прошло расселение арийских племен. Есть основания полагать, что именно на юге Сибири шло и формирование арийской (индоевропейской) племенной общности.
Здесь обитали могучие народы, влияние которых сказывалось и в более благоприятных районах Земли. Влияние, конечно, не всегда благоприятное – ведь и хунну начали свой путь, завершившийся в Галлии, из Северного Китая и Южной Сибири. Кстати говоря, и Темучжин-Чингисхан родом из современной Бурятии.
И могучие древние цивилизации интересовались тем, что происходит в странах Южной Сибири. Как раз на Енисее проходит граница влияния и Китая, и Переднего Востока: к востоку от Енисея почти нет вещей из Персии. К западу от Енисея редки вещи из Китая, а в Хакасии их очень много.
Ну, а север, области вечной мерзлоты, никогда не были и не могли быть областями распространения цивилизации. Туда, на север, все по той же долине Енисея, уходили те, кого вытеснили с благодатного юга, кто не смог удержаться в зоне действия цивилизации.
У кетов, маленького народа, живущего в низовьях Енисея, сохранилась память о том, что их предки жили на юге и ездили на странных животных: «как сохатый, только без рогов и с длинным хвостом». У самих кетов лошадей давно уже не было.
Соответственно, и сказанное здесь о напластованиях писаниц разного времени касается юга Сибири, но уж никак не ее севера. И тем более не северо-востока: огромных, в 3 миллиона квадратных километров, территорий к северу от Байкала и от Станового хребта, к востоку от бассейна Енисея. Нет и не будет на писаницах Севера ни скачущих всадников, поражающих друг друга длинными копьями, ни типичных скифских колесниц, ни ритуальных котлов. Откуда, если тут все тысячелетия истории продолжалось одно и то же: простенькая борьба за жизнь – за еду, шкуры, дрова, солнце, тепло? Если на все остальное тут не было ни материальной базы, ни сил, ни времени ни средств?
Ученые накопили огромный опыт изучения писаниц. Красноярский художник Владимир Капелько даже изобрел специальную бумагу для снятия с них копий: пористую такую бумагу, которую надо буквально втирать в изображение. Стоит исследователь на шаткой лестнице или на скальном выступе и уже не перерисовывает изображение во всех деталях, а прикладывает бумагу к изображению и трет, пока не получит полноценного отпечатка. И работа несравненно легче, и меньше риска при работе на скалах.
Долгое время изучались писаницы, которые делались в самых заметных, самых ярких местах. Там, где просто не могли не пройти люди. Постепенно накапливался опыт изучения писаниц и в других местах, не таких доступных. В том числе и в местах вообще почти недоступных. Одну писаницу обнаружили над излучиной Енисея в самом сердце Саян – там, где никакая лодка не могла удержаться на стремительном течении. Эту писаницу буквально можно было только заметить, проносясь мимо нее, но никакими силами невозможно подвести к ней пляшущую на волнах, опасно накренившуюся лодку. Только зимой, по льду, ученые смогли подойти к писанице. Наверное, ее так и делали – зимой, специально для этого проникая в безлюдные, промороженные страшными морозами (до 50 градусов) горы. Никто никогда не жил и не мог жить, не ходил и не мог ходить возле этой писаницы.
Другие писаные скалы находили на высочайших вершинах Кузнецкого Алатау, Алтая, Саян, на высоте 2–3 тысячи метров. Если люди хотели потом видеть эти знаки, для этого нужно было специально подниматься в горы, и даже найти некоторые изображения было непросто тому, кто заранее не знал, где именно они находятся. Зачем?! Если для поклонения богам и духам, то не проще ли было молиться им, не покидая теплых, удобных долин?
Чтобы понять зачем, надо сначала понять – что же такое храм и почему его возводят именно в этом, а не в другом месте.
«Храм является обязательным атрибутом всякой культуры, но совсем не обязательно он должен иметь вид специально построенного здания со стенами, крышей, входом и пр. В индоарийской и индоиранской… традициях храмы как здания не упоминаются. Упоминаются „места почитания“, „вместилища богов“, „место богов“. …Герои взывают к божествам на берегу водоемов, на вершинах гор.
…Главным условием выбора места для святилища, по-видимому, должна была быть некая сакральная отмеченность. Такая отмеченность могла проявляться в разных местах и, как показывают полевые наблюдения, нередко связана с теми особенностями ландшафта, которые мы сейчас называем памятником природы», – пишет известный археолог Яков Абрамович Шер [16].
Стоит применить наблюдения Якова Абрамовича к писаным скалам, и многое становится ясным! Действительно, скальные поверхности расписывали именно в тех местах, которые оказывались чем-то отмечены, как-то отличались от остальных. Скажем, вершина, с которой видно на десятки километров. Долина с целебными травами, с особенно вкусной минерализованной водой. Пещера, из глубин которой все время доносится глухой невнятный шум. Наверное, в таких местах предполагалось присутствие богов и духов. Таким же образом, кстати, и древние эллины считали местом присутствия богов высочайшую вершину Греции – Олимп, а местом для предсказаний избрали не что-либо, а расщелину в скале, из которой валил черный, скорее всего вулканический дым. По крайней мере, современные материалисты будут настаивать на вулканическом происхождении дыма… Не повторять же бредни диких язычников про то, что дым – это испарения от разлагающегося тела Пифона…
Огромное чудовище, безногий дракон Пифон преследовал прекрасную Латону. Много лет спустя у Латоны вырос сын-мститель, сребролукий Аполлон, стрелок из лука. Мститель нашел ущелье, в котором прятался Пифон, и не испугался огромной разинутой пасти, в которой мог поместиться всадник с конем. В эту пасть и выпустил Аполлон все свои стрелы из колчана, и Пифон, клубясь и содрогаясь огромным телом, долго издыхал в ущелье. Здесь же Аполлон закопал Пифона, а над ним построил храм, посвященный, естественно, Аполлону Дельфийскому.
В храме существовала потайная комната, в которой зияла расщелина, ведущая в глубины земли. Из расщелины поднимались одуряющие испарения, и эти-то испарения служили грекам для предсказаний самого разного рода. Предсказания делала пифия – жрица, девственница, избиравшаяся из числа благороднейших семей Эллады. Пифия садилась на треножник, установленный над расщелиной, и вдыхала выходящие из нее испарения. Вскоре пифия, одурманенная испарениями, начинала выкрикивать, стонать, издавать непонятные звуки и даже иногда начинала говорить на не известном никому языке. Все слова и все звуки, издаваемые пифиями, истолковывали жрецы Аполлона. Они записывали предсказания на навощенной табличке и отдавали ее заказчику.
Много говорилось и о том, что, зная ситуацию во всей Элладе, жрецы могли неплохо справляться с прорицаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Глава 33
ПОГАНКИНЫ ПАЛАТЫ
От трудов праведных не наживешь палат каменных.
Народная поговорка
Это произошло в 1965 году. В этом году Сергею Белецкому исполнилось 11 лет, и он впервые попал в археологическую экспедицию. Это была Псковская экспедиция, возглавляемая его отцом, и в этом сезоне работала она в самом Псковском кремле. Работы велись на территории кремля: раскапывались его валы и рвы, археологи пытались дойти до самых древних слоев.
Школьники, работавшие в экспедиции, жили в интереснейшем месте – в Поганкиных палатах. Назвали их так не потому, что они такие поганые, а по имени Сергея Поганкина, богатейшего купца XVII века. Был Сергей Поганкин по тем временам сказочно богат, входил в первую двадцатку гостей, то есть купцов, имевших право торговать не только на Руси, но и со странами Запада – с германскими княжествами, со Скандинавией. А фамилия… Может быть, фамилию Сергей или его предки (не знаю, кто стал первым Поганкиным в их роду) получили и за какие-то особенности характера; в те времена клички часто становились фамилиями, а клички давались не зря.
Жили школьники в комнате примерно 6х15 метров, со сводчатым потолком. Комнату разделили на две части длинным столом, за который три раза в день усаживалась вся экспедиция. Стол был широкий, а под столом от столешницы вниз, до пола, наклеили плотную бумагу, крафт, которую обычно используют для заворачивания находок; здесь она была натянута так, чтобы никто не подсматривал. Это было важно потому, что вдоль одной стены шли кровати мальчиков, вдоль другой – ряд кроватей девочек, и предосторожность была не такой уж излишней.
Сергей был тихо счастлив от жизни в экспедиции, свободы и жизни среди таких же, как он. В эту ночь он встал, чтобы попить: всегда после ужина на столе оставляли чайники с холодным чаем и кружки, сколько угодно сахару, варенья, сухарей и хлеба. Всего этого на столе стояло полным-полно, подростку оставалось только налить себе полную кружку…
Был примерно час ночи – во всяком случае, больше полуночи, потому что полночь уже пробило на стенных часах. На глазах у Сергея из стены показалось вдруг белое облачко, внутри которого мерцал желтый колеблющийся огонек. Вроде бы облако было совершенно бесформенным, но Сергею почему-то стало сразу понятно, что это не просто бесформенный белый комок, а что это – женщина, и в руке у этой женщины свеча. Облачко проплыло через стол, сквозь кровать и ушло в другую стену.
Почему-то Сергею не было страшно. Только утром, проснувшись, парень покрылся холодным потом: что же он видел-то?!
Сергей достаточно доверял руководству экспедиции и рассказал о виденном в полуночный час Леониду Александровичу Творогову, заведующему отделом «Древлехранилище» местного музея. Человек непростой судьбы, он учился вместе с основателем ленинградской школы археологии М.П. Артамоновым, был репрессирован, а вернувшись в конце 1950-х годов из лагерей, продолжал трудиться по профессии.
К удивлению Сергея, Л.А. Творогов буквально пришел в восторг от этого сообщения. Дело в том, что то же самое видел еще в 1910 году Николай Фомич Окулич-Казарин, генерал, председатель Псковского археологического общества. Н.Ф. Окулич-Казарин не делал тайны из увиденного, и о привидении стало широко известно.
Во Пскове еще в конце XIX века жила легенда, что одну из своих жен Поганкин замуровал живой в стену своих палат. Вот только где именно – никто не знает, и скелет несчастной так и не найден. Как видите, некоторые основания дать Поганкину именно такую фамилию у людей XVII века все-таки были основания.
Согласно нравам тех времен, ни спасти несчастную женщину, избавить ее от страшной смерти, ни наказать Сергея Поганкина они не могли, но некоторое мнение о нем имели и выразить были в состоянии.
Мне трудно сказать, что тут первично: привидение или легенда. Легенда вполне могла появиться после появления привидения как объяснение чуду, встречаемому время от времени. В этом случае привидение вполне может и не иметь к женам Поганкина никакого отношения. Это вполне может быть, между прочим, и его собственное, Поганкина, привидение. Или привидение его приказчика, его мамы или любимого дедушки.
Вообще-то, есть много причин считать, что без замурованной женщины не обошлось, – уже потому, что ведь и Сергей Белецкий в 1965 году, и Н.Ф. Окулич-Казарин почему-то сразу поняли, что этот белый кокон – именно женщина. Но если легенда все-таки вторична, мы не имеем права не сделать предположения, что привидение может быть кем угодно.
А возможен и другой вариант – весь Псков отлично знал, какая судьба постигла госпожу Поганкину, а уж через какое-то время в Поганкиных палатах появилось и привидение.
Предполагать можно с равным успехом и то, и другое. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в существовании привидения. И многие жители Пскова знают о привидении в Поганкиных палатах давно и хорошо.
Глава 34
КАК ОТНОСИТЬСЯ К НЕПОНЯТНОМУ?
– Я просто не знаю, как мне к вам отнестись…
– Отнеситесь с уважением, тем более что я – давний романтик каторги.
В. Пикуль
Писаницы – явление известное и уж никак не таинственное. Русскому населению они известны с момента появления в Сибири, и само это слово встречается уже в рукописных летописях XVII столетия. Местами писаные скалы просто невозможно не заметить, так они бросаются в глаза всякому идущему и едущему.
Сейчас под водами Красноярского моря оказалась долина Енисея – торная дорога всех народов с древности. Выходящие к долине скалы местами сплошь были покрыты изображениями, сделанными в разные эпохи. Различаются стили, различаются сюжеты разных эпох. Охотники изображали диких животных, служивших им пищей, дававших все необходимое для строительства жилищ, шитья одежды. Особенно важным сюжетом в эту эпоху служил лось – основное и самое ценное промысловое животное. Не менее важный сюжет – лодки со множеством гребцов, изображения Солнца. Рыбная ловля была ненамного менее важной, чем добыча диких зверей, а Солнце – очень уж важное светило в ледяной беспредельности Сибири. Очень заметно, что изображения на скале не процарапывали, а выбивали. Иногда выбивали очень тщательно, аккуратно, но именно выбивали, и самым примитивным образом, камнем по камню.
А поверх этих изображений или чуть в стороне выбиты писаницы более поздних времен: стада домашних животных, пастухи, собаки; люди натягивают луки, обращаясь лицом друг к другу. У людей теперь есть собственность, есть что отнимать друг у друга и есть что защищать. Вот дома – уже не островерхие чумы, а сложенные из бревен дома-избы. Вот удивительные существа – в точности такие же, как на резной кости и на каменных изваяниях окуневской культуры. Вот свастики – доказательство арийского присутствия. Вот летящий скифский олень – точно таких же оленей, только золотых, находят археологи в курганах от Северного Китая до Причерноморья – везде, где побывали скифы. Вот верблюд, кости которого появляются в Хакасии не раньше II века по Рождеству Христову.
На Большой Боярской писанице изображен целый поселок: тут и юрты, и деревянные избы, и стада лошадей, коров, овец, домашних оленей. Доброе солнышко, почти как на детских рисунках, смотрит на эту картину. А что сделана писаница именно в скифское время, свидетельствуют изображения огромных ритуальных котлов на трех ногах-опорах. Такие котлы известны по всем территориям, на которых когда-либо жили скифы.
Ученые различают писаницы времен нашествия хунну, Средневековья, когда на Енисее появились тюрки-кыргызы, писаницы той краткой, но славной эпохи, когда Кыргызский каганат стал одним из сильнейших государств Центральной Азии.
Эти поздние писаницы сделаны уже совсем иначе. Частично выбиты, но выбиты металлическим инструментом, оставлявшим гораздо более глубокие и ровные ямки-углубления. Часто ямки соединены острым и очень твердым инструментом, позволявшим царапать скалу, наносить на ней длинную борозду с почти что ровными краями.
Может быть, когда-то писаницы раскрашивались. По крайней мере, в Сибири найдены и пещерные росписи, а следы окраски на некоторых писаницах как будто прослеживаются. Но если краска и была – она давно смыта снегом, дождями и туманами, раскрошена перепадами температур и унесена весенними ветрами. Мы любуемся «голыми» писаницами так же, как античными статуями – ведь в Элладе статуи тоже окрашивали в разные цвета, одевали в пышные одежды, вставляли в глазницы камни. Все это великолепие не выдержало натиска времени, но ведь ничто не мешает нам воспринимать благородный обнаженный мрамор статуй.
Конечно же, в разных районах Сибири стили писаниц очень менялись. Сибирь необъятна, и населяли ее народы не менее различные, чем, допустим, русские и китайцы. Или чем англичане и арабы. Народы могли быть маленькие, малочисленные. Даже в самые лучшие для них времена численность юкагиров или нганасан не превышала нескольких тысяч человек. В неблагоприятные эпохи – нескольких сотен. Но ведь каждый народ, даже самый маленький, – это свой язык, своя история и культура, свои отношения с внешним миром, свое восприятие «других». Это особый мир, в такой же степени самобытный и увлекательный, как и мир культуры больших цивилизованных народов, насчитывающих не десятки тысяч, а десятки и сотни миллионов человек.
В книге Якова Абрамовича Шера «Петроглифы Северной и Центральной Азии» насчитывается пять огромных районов, в каждом из которых изображения, сделанные на один и тот же сюжет, исполнялись в разных стилях.
Кроме того, сама Сибирь очень уж разная. На юге Сибири еще возможны были земледелие и скотоводство и на их базе – цивилизация. На юге Сибири возникали культуры скотоводов, передвигавшихся по степному коридору на восток и на запад. По югу Сибири прошло расселение арийских племен. Есть основания полагать, что именно на юге Сибири шло и формирование арийской (индоевропейской) племенной общности.
Здесь обитали могучие народы, влияние которых сказывалось и в более благоприятных районах Земли. Влияние, конечно, не всегда благоприятное – ведь и хунну начали свой путь, завершившийся в Галлии, из Северного Китая и Южной Сибири. Кстати говоря, и Темучжин-Чингисхан родом из современной Бурятии.
И могучие древние цивилизации интересовались тем, что происходит в странах Южной Сибири. Как раз на Енисее проходит граница влияния и Китая, и Переднего Востока: к востоку от Енисея почти нет вещей из Персии. К западу от Енисея редки вещи из Китая, а в Хакасии их очень много.
Ну, а север, области вечной мерзлоты, никогда не были и не могли быть областями распространения цивилизации. Туда, на север, все по той же долине Енисея, уходили те, кого вытеснили с благодатного юга, кто не смог удержаться в зоне действия цивилизации.
У кетов, маленького народа, живущего в низовьях Енисея, сохранилась память о том, что их предки жили на юге и ездили на странных животных: «как сохатый, только без рогов и с длинным хвостом». У самих кетов лошадей давно уже не было.
Соответственно, и сказанное здесь о напластованиях писаниц разного времени касается юга Сибири, но уж никак не ее севера. И тем более не северо-востока: огромных, в 3 миллиона квадратных километров, территорий к северу от Байкала и от Станового хребта, к востоку от бассейна Енисея. Нет и не будет на писаницах Севера ни скачущих всадников, поражающих друг друга длинными копьями, ни типичных скифских колесниц, ни ритуальных котлов. Откуда, если тут все тысячелетия истории продолжалось одно и то же: простенькая борьба за жизнь – за еду, шкуры, дрова, солнце, тепло? Если на все остальное тут не было ни материальной базы, ни сил, ни времени ни средств?
Ученые накопили огромный опыт изучения писаниц. Красноярский художник Владимир Капелько даже изобрел специальную бумагу для снятия с них копий: пористую такую бумагу, которую надо буквально втирать в изображение. Стоит исследователь на шаткой лестнице или на скальном выступе и уже не перерисовывает изображение во всех деталях, а прикладывает бумагу к изображению и трет, пока не получит полноценного отпечатка. И работа несравненно легче, и меньше риска при работе на скалах.
Долгое время изучались писаницы, которые делались в самых заметных, самых ярких местах. Там, где просто не могли не пройти люди. Постепенно накапливался опыт изучения писаниц и в других местах, не таких доступных. В том числе и в местах вообще почти недоступных. Одну писаницу обнаружили над излучиной Енисея в самом сердце Саян – там, где никакая лодка не могла удержаться на стремительном течении. Эту писаницу буквально можно было только заметить, проносясь мимо нее, но никакими силами невозможно подвести к ней пляшущую на волнах, опасно накренившуюся лодку. Только зимой, по льду, ученые смогли подойти к писанице. Наверное, ее так и делали – зимой, специально для этого проникая в безлюдные, промороженные страшными морозами (до 50 градусов) горы. Никто никогда не жил и не мог жить, не ходил и не мог ходить возле этой писаницы.
Другие писаные скалы находили на высочайших вершинах Кузнецкого Алатау, Алтая, Саян, на высоте 2–3 тысячи метров. Если люди хотели потом видеть эти знаки, для этого нужно было специально подниматься в горы, и даже найти некоторые изображения было непросто тому, кто заранее не знал, где именно они находятся. Зачем?! Если для поклонения богам и духам, то не проще ли было молиться им, не покидая теплых, удобных долин?
Чтобы понять зачем, надо сначала понять – что же такое храм и почему его возводят именно в этом, а не в другом месте.
«Храм является обязательным атрибутом всякой культуры, но совсем не обязательно он должен иметь вид специально построенного здания со стенами, крышей, входом и пр. В индоарийской и индоиранской… традициях храмы как здания не упоминаются. Упоминаются „места почитания“, „вместилища богов“, „место богов“. …Герои взывают к божествам на берегу водоемов, на вершинах гор.
…Главным условием выбора места для святилища, по-видимому, должна была быть некая сакральная отмеченность. Такая отмеченность могла проявляться в разных местах и, как показывают полевые наблюдения, нередко связана с теми особенностями ландшафта, которые мы сейчас называем памятником природы», – пишет известный археолог Яков Абрамович Шер [16].
Стоит применить наблюдения Якова Абрамовича к писаным скалам, и многое становится ясным! Действительно, скальные поверхности расписывали именно в тех местах, которые оказывались чем-то отмечены, как-то отличались от остальных. Скажем, вершина, с которой видно на десятки километров. Долина с целебными травами, с особенно вкусной минерализованной водой. Пещера, из глубин которой все время доносится глухой невнятный шум. Наверное, в таких местах предполагалось присутствие богов и духов. Таким же образом, кстати, и древние эллины считали местом присутствия богов высочайшую вершину Греции – Олимп, а местом для предсказаний избрали не что-либо, а расщелину в скале, из которой валил черный, скорее всего вулканический дым. По крайней мере, современные материалисты будут настаивать на вулканическом происхождении дыма… Не повторять же бредни диких язычников про то, что дым – это испарения от разлагающегося тела Пифона…
Огромное чудовище, безногий дракон Пифон преследовал прекрасную Латону. Много лет спустя у Латоны вырос сын-мститель, сребролукий Аполлон, стрелок из лука. Мститель нашел ущелье, в котором прятался Пифон, и не испугался огромной разинутой пасти, в которой мог поместиться всадник с конем. В эту пасть и выпустил Аполлон все свои стрелы из колчана, и Пифон, клубясь и содрогаясь огромным телом, долго издыхал в ущелье. Здесь же Аполлон закопал Пифона, а над ним построил храм, посвященный, естественно, Аполлону Дельфийскому.
В храме существовала потайная комната, в которой зияла расщелина, ведущая в глубины земли. Из расщелины поднимались одуряющие испарения, и эти-то испарения служили грекам для предсказаний самого разного рода. Предсказания делала пифия – жрица, девственница, избиравшаяся из числа благороднейших семей Эллады. Пифия садилась на треножник, установленный над расщелиной, и вдыхала выходящие из нее испарения. Вскоре пифия, одурманенная испарениями, начинала выкрикивать, стонать, издавать непонятные звуки и даже иногда начинала говорить на не известном никому языке. Все слова и все звуки, издаваемые пифиями, истолковывали жрецы Аполлона. Они записывали предсказания на навощенной табличке и отдавали ее заказчику.
Много говорилось и о том, что, зная ситуацию во всей Элладе, жрецы могли неплохо справляться с прорицаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46