– обращается ко мне Володя, и я понимаю это так, что доверительный разговор кончился.
По России мчится тройка:
Мишка, Райка, перестройка.
Водка – десять, мясо – семь,
Ошалел мужик совсем!
И он смеется, выпуская сигаретный дым колечками. А из-за камышей подплывал к берегу кособокий Сергей, вез вытащенных из сетей рыб, и мы пошли к его лодке разбирать рыбу; а вскоре распрощались, как выяснилось – навсегда.
В тот вечер я вернулся в лагерь, неся в руках ведро с рыбой, а в голове – полный сумбур, и у меня нет уверенности, что этот сумбур за тринадцать лет стал хоть чем-то более осмысленным. И я не знаю… и тогда я не знал, и сейчас не знаю, чему удивляться больше и что считать более удивительным: явление множеству людей Марины, которая то ли сидела в сугробе, то ли махала вслед составу… Нет, действительно, история совершенно непонятная, необъяснимая даже в деталях, и в ней наплетено сразу несколько противоречащих друг другу вещей… В этой истории все, решительно все необъяснимо и непонятно!
Что более удивительно и странно: эта темная, загадочная история или зрелище девчушки, едва-едва достигшей восемнадцати лет, которая в глухую ночь и в снегопад идет за тридцать километров, чтобы несколько минут поговорить и несколько раз поцеловаться со своим мальчиком, которого никогда больше не увидит?
Я не знал, что удивительнее, тогда, в 1987 году, и не знаю этого сейчас.
Глава 23
КОЕ-ЧТО О ДЕРЕВЕНСКИХ НРАВАХ
…освободить людей от идиотизма сельской жизни.
К. Маркс
Интересно, а освобождать людей от идиотизма городской жизни Карл Маркс никогда не собирался?
С. Есенин
Истории про сельских ведьм и колдунов не балуют разнообразием. Из одной деревни в другую, из поколения в поколение повторяется одно и то же; как будто сговорившись, ведьмы пугают запоздалых прохожих, превращают в кровь молоко у коров, накидывают обручи… В общем, действуют по стереотипу.
В деревне Карпицкая под станцией Чернореченская еще недавно жили две бабушки – светлая и темная, причем они были такими и по духу, и по характеру, и по цвету волос: светлая бабушка была седая, черная – темноволосая.
О демонических наклонностях обеих бабушек прекрасно знали односельчане, но если черная использовала свой талант, чтобы гадить односельчанам, то светлая – чтобы помогать. Например, корова темной ведуньи крала молоко у всех остальных коров в деревне: как начнет она реветь диким голосом, так значит, что у чьей-то коровы обязательно пропадет молоко. Вместо молока начинает идти из вымени кровь… а надо напомнить читателю, что ветеринаров в деревне, как правило, попросту не было. Если же и были, то лечили они только колхозный и совхозный скот. А если и лечили скот частников, то очень часто лечили так, что лучше бы они этого не делали. Наверное, это касается не всех сельских ветеринаров, но, видимо, были и те, кто создал этому сословию мрачную славу невероятных пьяниц и бездельников.
Одним словом, если с твоей скотиной такая беда и начинает она доиться и даже плачет она кровью, то тут путей только два: резать скотину или идти к светлой ведунье.
Звали эту хорошую ведьму Селиваниха (от фамилии Селиванова), и умела она исправлять зло, принесенной той, другой ведьмой, темной. Как что-то случится – идут к ней, несут кто курочку, кто молочка, кто копченого сала… В общем, когда мне рассказали эту историю, ассоциация у меня возникла куда как нездоровая – с бандой воров, которая сговорилась с милицией и после каждой кражи аккуратно сообщает, где искать. Бравые стражи порядка находят похищенное, но, конечно же, не задаром, и щедро делятся со своими кормильцами, криминальными элементами.
Во всяком случае, когда мужики скинулись уже живыми деньгами, попросили Селиваниху совсем искоренить черную ведьму, старушка объяснила, что последствия исправить она еще может, а вот вообще пресечь возникновение всяких бед – не может никакими силами. Так что подозрения мои, может быть, еще и не беспочвенны.
Рассказывают и о том, как некой девушке в поселке Иланском ведьма передала знание. Мол, подстерегла она некую впечатлительную девушку, когда шла она от остановки поезда к поселку, а в Иланском пройти надо около полукилометра, и первый же домик по дороге – как раз ведьмин. И остальные дома поселка лежат еще довольно далеко от него, одинокого ведьминого домика.
Ведьма жила одна, устала умирать, не передав никому знания, и когда девушка одна шла от станции, распахнула двери настежь:
– А ну зайди ко мне, красавица!
Девушка потом честно сознавалась, что зашла просто с перепугу – репутация у ведьмы была жуткая, и кто его знает, что будет, кинься она со всех ног бежать к поселку? Ну и зашла, что, конечно же, сразу заметили вездесущие деревенские кумушки.
Что происходило в домике, что говорила или давала девушке ведьма, покрыто мраком неизвестности. Вот что известно достоверно, так это изменившееся поведение девицы: стала она несравненно увереннее в себе, стала даже говорить иначе; не сыпала слова горохом, а роняла их веско, подумавши. Когда дня через три появилась она в общежитии, подружки сразу же заметили эту разницу, да и сама девица не скрывала – она изменилась!
– Ой, девочки! Я же теперь с каждой из вас что захочу, то и смогу сделать!
К чести девицы, от теории к практике она не переходила, но тут важен самый факт такого рода бесед. При том, что комплексом Наполеона девушка отродясь не страдала. Ну, а обо всем дальнейшем история тоже умалчивает. Известно, что девушка окончила институт, вышла замуж и уехала домой, в поселок Иланский. А появилась ли там новая практикующая ведьма, этого я не могу сказать точно.
Но таких или почти таких историй я мог бы сообщить читателю по крайней мере десять или пятнадцать, и все были бы до смешного похожи, различаясь только местом действия, годами да именами участниц.
Стоит ли? Тем более, что о судьбе сибирской сельской ведьмы я уже писал, причем подробно и получив информацию, что называется, из первых рук.
Обыкновенная история
Вот еще классическая, но все же кое в чем оригинальная история, и связана она с классическим любовным треугольником: две девицы хотели замуж за одного парня Все имена, разумеется, изменены.
. Причем родня этого парня, Вольдемара, хотела ему в жены девицу по имени Алена. Сам же он хотел в жены совсем другую, по имени Людмила. А происходили события в деревне Косачи, и еще сейчас живы и даже не очень стары их участники.
Такая вот простенькая история, осложненная разве что вмешательством родственников (что в нашем обществе не исключительное явление). А одна из родственниц Вольдемара, его тетка, знала… И это наложило отпечаток на все остальные события.
Самые решающие события развернулись под новый, 1974 год. До того, видимо, тоже были какие-то разговоры, уговоры, но с позиции силы пока никто не действовал.
Молодежь решила отпраздновать Новый год отдельно от старших и расположилась в доме одной из подружек Людмилы. Большая компания, человек двадцать, сидела прямо на полу, за импровизированной скатертью. Все ставни дома закрыли, двери заперли на два поворота ключа, чтобы никто не смог помешать. Веселье шло по нарастающей, как вдруг рассказчица этой истории, Валентина, почувствовала где-то за своим левым локтем нечто чужеродное… Что-то такое, чего только что еще не было, а теперь вот появилось. Девушка обернулась, и изумлению ее не было предела: позади нее стояла тетка Вольдемара, Александра – та самая, знающая. Причем Валентина вовсе не была уверена, что остальные тоже видят Александру.
– Не пугайся, Валя, я не за тобой, – произнесла Александра такие духоподъемные, вдохновляющие слова и прошла в соседнюю комнату. Там тоже выпивали и закусывали девушки и ребята, в их числе и нелюбимая родней Вольдемара Люда. Здесь Валентина окончательно убедилась, что никто, кроме нее, тетку Александру не видит. А тетка прошла через всю комнату и вышла в соседнюю. Валентине показалось, что она проделала что-то возле Людмилы, но вовсе не была в этом уверена.
Валентина прошла за теткой и дальше, в следующую комнату… Тетки в ней не было, женщина бесследно исчезла из наглухо запертого дома. Как появилась, так и исчезла.
Тут позади вскрикнула Люда. Ей стало по-настоящему плохо – подламывались ноги, страшная тошнота, темно перед глазами, сердечные перебои. Девушка откинулась к стене, что-то невнятно, жалобно бормотала, отмахивалась руками от кого-то, и не узнавала никого, даже Вольдемара.
Тут Людмила крикнула, что только что видела в доме тетку Александру, девушки заголосили в духе: «ох, отравили!», «ой, извели!» Но оказались довольно расторопными: кто-то из них слыхал, что если на кого-то навели порчу, надо его умыть, а если порченого тошнит, то надо, чтобы его вырвало. Людмилу буквально выволокли в другую комнату, поближе к воде, стали умывать, заставили пить теплую воду и вызвали сильную рвоту. Постепенно Люде полегчало, она стала жалобно, раз за разом стонать и заснула тут же, свернувшись на коврике. Ее перенесли на постель.
Наутро девушка уже чувствовала себя совершенно здоровой, только болела голова, и довольно странно – левая половина лба и висок. Но не было бы счастья, так несчастье помогло: молодые люди объяснились и решили бежать из деревни – мол, все равно им не будет тут житья.
Насколько они были правы в своих предположениях, доказывают происшествия, случившиеся 2 января 1974 года в той же деревне. Вольдемар шел с Людмилой под руку и проходил как раз мимо дома тетки Александры. И вдруг молодой, совершенно здоровый парень вскрикнул, схватился за сердце и повалился, как подкошенный! Следующие несколько минут прошли в полном кошмаре: парень катался по земле и выл, суча ногами. Его лицо страшно посинело, даже почернело, он жутко хрипел: Вольдемару явно не хватало воздуха.
Слава богу, ставшая опытной Людмила сразу поняла, что происходит, тут же помчалась к знакомой ведунье. А бабулька, не успев услышать, помчалась, держа в руке столовый нож. Так и мчалась в одном халате по деревне, торопилась к умиравшему. А добежала, стала «резать путы», которые набросила на него жестокая родня в лице Александры. Видимо, вопрос для них стоял именно так: «Если не женится, на ком мы говорим, пусть погибнет!»
Во всяком случае, парень скоро стал дышать, глубоко втягивать воздух, затих. Через несколько минут он смог встать; Людмила и бабка-ведунья поддерживали его с двух сторон.
– А повели-ка мы его ко мне… – скомандовала старуха. – Под какой-никакой будет защитой!
И последние два дня в деревне Косачи молодые люди провели под защитой местной светлой колдуньи: так было надежнее, чем гадать – кому из них придется в конце концов уезжать одному. Что они дали колдунье за защиту, я не знаю. Знаю, что молодые люди уехали из деревни, поженились и, насколько мне известно, живут себе до сих пор, имеют детей и чуть ли не внуков. Так что, получается, черная магия как-то не очень сработала.
Более того… Девушка, которой пытались приворожить Вольдемара, Алена, тоже уехала из деревни. То ли крепко любила парня, не могла его забыть, то ли повели ее прочь с малой родины какие-то совсем другие заботы, но уехала навсегда. И не сложилась ее судьба, не получилась. Рассталась Алена с одним мужем, потом со вторым, потом мелькали возле нее какие-то непритязательные люди, и сама она становилась в общении с ними все более непритязательной.
В конце концов стала Алена сильно попивать, и от этого ее претензии к жизни вообще и к мужчинам в частности упали еще ниже, естественно. Незавидная судьба запойной бабы.
По словам моего информатора, если бы родне Вольдемара и удалось женить парня на Алене, ничего хорошего не получилось. Если получает кто-то жену или мужа не по своей доброй воле, а покоряясь магии, ворожбе или колдовству, кончается все это плохо: или умирает муж или жена, или изменяет, запивается, сходит с ума, заболевает неизлечимой болезнью. Или детей у таких супругов нет, или слоняются всю жизнь по чужим дворам нищими. В общем, что-то не так во всех этих браках, не так.
– Почему же люди идут на магию, на колдовство?! Если знают, чем в конце концов кончается?
– Наверное, надеются, что вот у всех так, а у них получится иначе. Люди вон банки и сберкассы берут, надеются, что именно их не поймают…
Но и эта история, про всех ее художественных особенностях, очень стереотипна. Все в ней, как в десятках подобных.
Интеллигентная ведьма
Только одна история про деревенскую ведьму оказалась совершенно иной… Рассказал мне ее старик, совершенно убежденный, что его давно покойная бабка была ведьма! Она вышла замуж за деда, который уже «был немолодой, ну вот как ты сам…» (мне было 34 года). А главное – дед так разжирел, что не мог работать в поле, и даже надеть сапоги без посторонней помощи не мог. Ну и лег, приготовился к смерти.
А будущая бабка и спрашивает родню:
– Отдадите его мне, если вылечу?
– Отдадим, отдадим… Лечи, главное!
– Никто не верил, что она вылечит, – так комментировал мой рассказчик, внук этой четы.
А бабка и начала с того, что пришла в избу и стала снимать одежду.
– Ты чего?! Я же помру скоро!
– Эх ты! Я тебя лечить буду, а ты меня, такую молодую, такую милую, знать не хочешь!
«Помирающий» устыдился и уж, по крайней мере, не сопротивлялся больше. А утром девица сажает его кормить.
– Что, только капусту и есть?!
– Нет, еще и морковь.
– А мяса не дашь?! А хлеба?!
– Кто кого лечит? Вот тебе кусочек хлебушка, и хватит.
Так неделю и провели, и к концу этой недели дед уже мог сам обувать сапоги; к концу второй недели – выходить из дому. Стала его девушка гонять на долгие прогулки, на прополку огорода и прочие нехитрые, но необходимые и, главное, требующие больших затрат энергии дела.
В общем, ожил бедолага и, по словам внука, помер в возрасте 110 лет. Сколько лет было тогда бабке, рассказчик не помнил, но деда она пережила ненамного. И что она ведьма – был уверен на все сто процентов.
Но ведь какая образованная ведьма! У меня же возник один вопрос – откуда деревенская девушка узнала, как надо лечить ожирение? Вот это и правда непонятно. Интеллигентнейшая ведьма!
Если я в дальнейшем и буду рассказывать какие-то истории из жизни сельских колдунов и колдуний, то вот такие – самые оригинальные. И только такие.
Глава24
ВЕЧНЫЙ МАРШРУТ ЛЕСОВОЗА
Только валят лесорубы
Приангарскую тайгу!
Разудалая песня 1970-х
Эту историю я узнал в конце 1960-х годов. В те годы – 1968, 1969 – мамина лаборатория занималась проблемой восстановления леса, и работали мы за сезон во многих местах. В том числе работы шли и на Ангаре, в местах практически ненаселенных.
Совсем недавно тут поработал леспромхоз, и поработал, как всегда, предельно бесхозяйственно: взял только лучшие, самые прямые и ровные стволы, бросая на каждом гектаре до ста кубических метров деловой древесины – только чуть худшего качества. И, конечно же, груды веток, тонких стволиков неделовой древесины, хвои и содранной со стволов коры. Все это валяется и гниет, грибы растут, как нанялись, поднимается высокая трава, много молодой поросли сосны, осины, кустарников. На Ангаре сосна поднимается сразу после вырубки, ей нет нужды ждать, пока вырастет осинник и березняк. На вырубках-лесосеках зверей всегда больше, чем в чаще, потому что лесным зверям тут раздолье: много света, много пищи.
Экспедиция стояла в распадке, неподалеку от ручья. «Экспедиция» – это громко звучит, потому что вся экспедиция состояла всего из 6 человек, включая и меня, четырнадцатилетнего подростка. Три маленькие палатки и тент – вот и все признаки жилья в нашем лагере. Раньше сюда вела дорога, но на Ангаре часты ливневые дожди; года за три дорогу размыло так, что привозящий нас грузовик еле взбирался на склон сопки, останавливался как раз на краю старой вырубки. А несколько километров по этой вырубке, потом по другому склону огромной сопки, по распадку – это уже ногами. Потому и палатки все маленькие, подъемные для человека.
Насколько глухие эти места, можно судить по двум обстоятельствам.
Первое: деревня Манзя поставлена была в устье реки Манзя, при впадении ее в Ангару. Три самых главных притока реки Манзи имели названия, хотя и весьма непритязательные: Нижняя Зеленушка, Средняя Зеленушка и Верхняя Зеленушка. Но притоки этих речек НЕ ИМЕЛИ НАЗВАНИЙ. Вообще. И НЕ БЫЛИ НАНЕСЕНЫ НА КАРТУ. Лесоустроители сами называли реки и ручьи, как им больше нравилось. А мы, наша экспедиция, дали название ручью, на котором работали и из которого брали воду для чая и для еды: Катькин ключ – в честь сотрудницы экспедиции Катерины Харитоновой. Так все официальные документы и шли с этим самопальным названием – другого-то не было…
Но я назвал только одно обстоятельство, которое показывает, в каких диких местах мы работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
По России мчится тройка:
Мишка, Райка, перестройка.
Водка – десять, мясо – семь,
Ошалел мужик совсем!
И он смеется, выпуская сигаретный дым колечками. А из-за камышей подплывал к берегу кособокий Сергей, вез вытащенных из сетей рыб, и мы пошли к его лодке разбирать рыбу; а вскоре распрощались, как выяснилось – навсегда.
В тот вечер я вернулся в лагерь, неся в руках ведро с рыбой, а в голове – полный сумбур, и у меня нет уверенности, что этот сумбур за тринадцать лет стал хоть чем-то более осмысленным. И я не знаю… и тогда я не знал, и сейчас не знаю, чему удивляться больше и что считать более удивительным: явление множеству людей Марины, которая то ли сидела в сугробе, то ли махала вслед составу… Нет, действительно, история совершенно непонятная, необъяснимая даже в деталях, и в ней наплетено сразу несколько противоречащих друг другу вещей… В этой истории все, решительно все необъяснимо и непонятно!
Что более удивительно и странно: эта темная, загадочная история или зрелище девчушки, едва-едва достигшей восемнадцати лет, которая в глухую ночь и в снегопад идет за тридцать километров, чтобы несколько минут поговорить и несколько раз поцеловаться со своим мальчиком, которого никогда больше не увидит?
Я не знал, что удивительнее, тогда, в 1987 году, и не знаю этого сейчас.
Глава 23
КОЕ-ЧТО О ДЕРЕВЕНСКИХ НРАВАХ
…освободить людей от идиотизма сельской жизни.
К. Маркс
Интересно, а освобождать людей от идиотизма городской жизни Карл Маркс никогда не собирался?
С. Есенин
Истории про сельских ведьм и колдунов не балуют разнообразием. Из одной деревни в другую, из поколения в поколение повторяется одно и то же; как будто сговорившись, ведьмы пугают запоздалых прохожих, превращают в кровь молоко у коров, накидывают обручи… В общем, действуют по стереотипу.
В деревне Карпицкая под станцией Чернореченская еще недавно жили две бабушки – светлая и темная, причем они были такими и по духу, и по характеру, и по цвету волос: светлая бабушка была седая, черная – темноволосая.
О демонических наклонностях обеих бабушек прекрасно знали односельчане, но если черная использовала свой талант, чтобы гадить односельчанам, то светлая – чтобы помогать. Например, корова темной ведуньи крала молоко у всех остальных коров в деревне: как начнет она реветь диким голосом, так значит, что у чьей-то коровы обязательно пропадет молоко. Вместо молока начинает идти из вымени кровь… а надо напомнить читателю, что ветеринаров в деревне, как правило, попросту не было. Если же и были, то лечили они только колхозный и совхозный скот. А если и лечили скот частников, то очень часто лечили так, что лучше бы они этого не делали. Наверное, это касается не всех сельских ветеринаров, но, видимо, были и те, кто создал этому сословию мрачную славу невероятных пьяниц и бездельников.
Одним словом, если с твоей скотиной такая беда и начинает она доиться и даже плачет она кровью, то тут путей только два: резать скотину или идти к светлой ведунье.
Звали эту хорошую ведьму Селиваниха (от фамилии Селиванова), и умела она исправлять зло, принесенной той, другой ведьмой, темной. Как что-то случится – идут к ней, несут кто курочку, кто молочка, кто копченого сала… В общем, когда мне рассказали эту историю, ассоциация у меня возникла куда как нездоровая – с бандой воров, которая сговорилась с милицией и после каждой кражи аккуратно сообщает, где искать. Бравые стражи порядка находят похищенное, но, конечно же, не задаром, и щедро делятся со своими кормильцами, криминальными элементами.
Во всяком случае, когда мужики скинулись уже живыми деньгами, попросили Селиваниху совсем искоренить черную ведьму, старушка объяснила, что последствия исправить она еще может, а вот вообще пресечь возникновение всяких бед – не может никакими силами. Так что подозрения мои, может быть, еще и не беспочвенны.
Рассказывают и о том, как некой девушке в поселке Иланском ведьма передала знание. Мол, подстерегла она некую впечатлительную девушку, когда шла она от остановки поезда к поселку, а в Иланском пройти надо около полукилометра, и первый же домик по дороге – как раз ведьмин. И остальные дома поселка лежат еще довольно далеко от него, одинокого ведьминого домика.
Ведьма жила одна, устала умирать, не передав никому знания, и когда девушка одна шла от станции, распахнула двери настежь:
– А ну зайди ко мне, красавица!
Девушка потом честно сознавалась, что зашла просто с перепугу – репутация у ведьмы была жуткая, и кто его знает, что будет, кинься она со всех ног бежать к поселку? Ну и зашла, что, конечно же, сразу заметили вездесущие деревенские кумушки.
Что происходило в домике, что говорила или давала девушке ведьма, покрыто мраком неизвестности. Вот что известно достоверно, так это изменившееся поведение девицы: стала она несравненно увереннее в себе, стала даже говорить иначе; не сыпала слова горохом, а роняла их веско, подумавши. Когда дня через три появилась она в общежитии, подружки сразу же заметили эту разницу, да и сама девица не скрывала – она изменилась!
– Ой, девочки! Я же теперь с каждой из вас что захочу, то и смогу сделать!
К чести девицы, от теории к практике она не переходила, но тут важен самый факт такого рода бесед. При том, что комплексом Наполеона девушка отродясь не страдала. Ну, а обо всем дальнейшем история тоже умалчивает. Известно, что девушка окончила институт, вышла замуж и уехала домой, в поселок Иланский. А появилась ли там новая практикующая ведьма, этого я не могу сказать точно.
Но таких или почти таких историй я мог бы сообщить читателю по крайней мере десять или пятнадцать, и все были бы до смешного похожи, различаясь только местом действия, годами да именами участниц.
Стоит ли? Тем более, что о судьбе сибирской сельской ведьмы я уже писал, причем подробно и получив информацию, что называется, из первых рук.
Обыкновенная история
Вот еще классическая, но все же кое в чем оригинальная история, и связана она с классическим любовным треугольником: две девицы хотели замуж за одного парня Все имена, разумеется, изменены.
. Причем родня этого парня, Вольдемара, хотела ему в жены девицу по имени Алена. Сам же он хотел в жены совсем другую, по имени Людмила. А происходили события в деревне Косачи, и еще сейчас живы и даже не очень стары их участники.
Такая вот простенькая история, осложненная разве что вмешательством родственников (что в нашем обществе не исключительное явление). А одна из родственниц Вольдемара, его тетка, знала… И это наложило отпечаток на все остальные события.
Самые решающие события развернулись под новый, 1974 год. До того, видимо, тоже были какие-то разговоры, уговоры, но с позиции силы пока никто не действовал.
Молодежь решила отпраздновать Новый год отдельно от старших и расположилась в доме одной из подружек Людмилы. Большая компания, человек двадцать, сидела прямо на полу, за импровизированной скатертью. Все ставни дома закрыли, двери заперли на два поворота ключа, чтобы никто не смог помешать. Веселье шло по нарастающей, как вдруг рассказчица этой истории, Валентина, почувствовала где-то за своим левым локтем нечто чужеродное… Что-то такое, чего только что еще не было, а теперь вот появилось. Девушка обернулась, и изумлению ее не было предела: позади нее стояла тетка Вольдемара, Александра – та самая, знающая. Причем Валентина вовсе не была уверена, что остальные тоже видят Александру.
– Не пугайся, Валя, я не за тобой, – произнесла Александра такие духоподъемные, вдохновляющие слова и прошла в соседнюю комнату. Там тоже выпивали и закусывали девушки и ребята, в их числе и нелюбимая родней Вольдемара Люда. Здесь Валентина окончательно убедилась, что никто, кроме нее, тетку Александру не видит. А тетка прошла через всю комнату и вышла в соседнюю. Валентине показалось, что она проделала что-то возле Людмилы, но вовсе не была в этом уверена.
Валентина прошла за теткой и дальше, в следующую комнату… Тетки в ней не было, женщина бесследно исчезла из наглухо запертого дома. Как появилась, так и исчезла.
Тут позади вскрикнула Люда. Ей стало по-настоящему плохо – подламывались ноги, страшная тошнота, темно перед глазами, сердечные перебои. Девушка откинулась к стене, что-то невнятно, жалобно бормотала, отмахивалась руками от кого-то, и не узнавала никого, даже Вольдемара.
Тут Людмила крикнула, что только что видела в доме тетку Александру, девушки заголосили в духе: «ох, отравили!», «ой, извели!» Но оказались довольно расторопными: кто-то из них слыхал, что если на кого-то навели порчу, надо его умыть, а если порченого тошнит, то надо, чтобы его вырвало. Людмилу буквально выволокли в другую комнату, поближе к воде, стали умывать, заставили пить теплую воду и вызвали сильную рвоту. Постепенно Люде полегчало, она стала жалобно, раз за разом стонать и заснула тут же, свернувшись на коврике. Ее перенесли на постель.
Наутро девушка уже чувствовала себя совершенно здоровой, только болела голова, и довольно странно – левая половина лба и висок. Но не было бы счастья, так несчастье помогло: молодые люди объяснились и решили бежать из деревни – мол, все равно им не будет тут житья.
Насколько они были правы в своих предположениях, доказывают происшествия, случившиеся 2 января 1974 года в той же деревне. Вольдемар шел с Людмилой под руку и проходил как раз мимо дома тетки Александры. И вдруг молодой, совершенно здоровый парень вскрикнул, схватился за сердце и повалился, как подкошенный! Следующие несколько минут прошли в полном кошмаре: парень катался по земле и выл, суча ногами. Его лицо страшно посинело, даже почернело, он жутко хрипел: Вольдемару явно не хватало воздуха.
Слава богу, ставшая опытной Людмила сразу поняла, что происходит, тут же помчалась к знакомой ведунье. А бабулька, не успев услышать, помчалась, держа в руке столовый нож. Так и мчалась в одном халате по деревне, торопилась к умиравшему. А добежала, стала «резать путы», которые набросила на него жестокая родня в лице Александры. Видимо, вопрос для них стоял именно так: «Если не женится, на ком мы говорим, пусть погибнет!»
Во всяком случае, парень скоро стал дышать, глубоко втягивать воздух, затих. Через несколько минут он смог встать; Людмила и бабка-ведунья поддерживали его с двух сторон.
– А повели-ка мы его ко мне… – скомандовала старуха. – Под какой-никакой будет защитой!
И последние два дня в деревне Косачи молодые люди провели под защитой местной светлой колдуньи: так было надежнее, чем гадать – кому из них придется в конце концов уезжать одному. Что они дали колдунье за защиту, я не знаю. Знаю, что молодые люди уехали из деревни, поженились и, насколько мне известно, живут себе до сих пор, имеют детей и чуть ли не внуков. Так что, получается, черная магия как-то не очень сработала.
Более того… Девушка, которой пытались приворожить Вольдемара, Алена, тоже уехала из деревни. То ли крепко любила парня, не могла его забыть, то ли повели ее прочь с малой родины какие-то совсем другие заботы, но уехала навсегда. И не сложилась ее судьба, не получилась. Рассталась Алена с одним мужем, потом со вторым, потом мелькали возле нее какие-то непритязательные люди, и сама она становилась в общении с ними все более непритязательной.
В конце концов стала Алена сильно попивать, и от этого ее претензии к жизни вообще и к мужчинам в частности упали еще ниже, естественно. Незавидная судьба запойной бабы.
По словам моего информатора, если бы родне Вольдемара и удалось женить парня на Алене, ничего хорошего не получилось. Если получает кто-то жену или мужа не по своей доброй воле, а покоряясь магии, ворожбе или колдовству, кончается все это плохо: или умирает муж или жена, или изменяет, запивается, сходит с ума, заболевает неизлечимой болезнью. Или детей у таких супругов нет, или слоняются всю жизнь по чужим дворам нищими. В общем, что-то не так во всех этих браках, не так.
– Почему же люди идут на магию, на колдовство?! Если знают, чем в конце концов кончается?
– Наверное, надеются, что вот у всех так, а у них получится иначе. Люди вон банки и сберкассы берут, надеются, что именно их не поймают…
Но и эта история, про всех ее художественных особенностях, очень стереотипна. Все в ней, как в десятках подобных.
Интеллигентная ведьма
Только одна история про деревенскую ведьму оказалась совершенно иной… Рассказал мне ее старик, совершенно убежденный, что его давно покойная бабка была ведьма! Она вышла замуж за деда, который уже «был немолодой, ну вот как ты сам…» (мне было 34 года). А главное – дед так разжирел, что не мог работать в поле, и даже надеть сапоги без посторонней помощи не мог. Ну и лег, приготовился к смерти.
А будущая бабка и спрашивает родню:
– Отдадите его мне, если вылечу?
– Отдадим, отдадим… Лечи, главное!
– Никто не верил, что она вылечит, – так комментировал мой рассказчик, внук этой четы.
А бабка и начала с того, что пришла в избу и стала снимать одежду.
– Ты чего?! Я же помру скоро!
– Эх ты! Я тебя лечить буду, а ты меня, такую молодую, такую милую, знать не хочешь!
«Помирающий» устыдился и уж, по крайней мере, не сопротивлялся больше. А утром девица сажает его кормить.
– Что, только капусту и есть?!
– Нет, еще и морковь.
– А мяса не дашь?! А хлеба?!
– Кто кого лечит? Вот тебе кусочек хлебушка, и хватит.
Так неделю и провели, и к концу этой недели дед уже мог сам обувать сапоги; к концу второй недели – выходить из дому. Стала его девушка гонять на долгие прогулки, на прополку огорода и прочие нехитрые, но необходимые и, главное, требующие больших затрат энергии дела.
В общем, ожил бедолага и, по словам внука, помер в возрасте 110 лет. Сколько лет было тогда бабке, рассказчик не помнил, но деда она пережила ненамного. И что она ведьма – был уверен на все сто процентов.
Но ведь какая образованная ведьма! У меня же возник один вопрос – откуда деревенская девушка узнала, как надо лечить ожирение? Вот это и правда непонятно. Интеллигентнейшая ведьма!
Если я в дальнейшем и буду рассказывать какие-то истории из жизни сельских колдунов и колдуний, то вот такие – самые оригинальные. И только такие.
Глава24
ВЕЧНЫЙ МАРШРУТ ЛЕСОВОЗА
Только валят лесорубы
Приангарскую тайгу!
Разудалая песня 1970-х
Эту историю я узнал в конце 1960-х годов. В те годы – 1968, 1969 – мамина лаборатория занималась проблемой восстановления леса, и работали мы за сезон во многих местах. В том числе работы шли и на Ангаре, в местах практически ненаселенных.
Совсем недавно тут поработал леспромхоз, и поработал, как всегда, предельно бесхозяйственно: взял только лучшие, самые прямые и ровные стволы, бросая на каждом гектаре до ста кубических метров деловой древесины – только чуть худшего качества. И, конечно же, груды веток, тонких стволиков неделовой древесины, хвои и содранной со стволов коры. Все это валяется и гниет, грибы растут, как нанялись, поднимается высокая трава, много молодой поросли сосны, осины, кустарников. На Ангаре сосна поднимается сразу после вырубки, ей нет нужды ждать, пока вырастет осинник и березняк. На вырубках-лесосеках зверей всегда больше, чем в чаще, потому что лесным зверям тут раздолье: много света, много пищи.
Экспедиция стояла в распадке, неподалеку от ручья. «Экспедиция» – это громко звучит, потому что вся экспедиция состояла всего из 6 человек, включая и меня, четырнадцатилетнего подростка. Три маленькие палатки и тент – вот и все признаки жилья в нашем лагере. Раньше сюда вела дорога, но на Ангаре часты ливневые дожди; года за три дорогу размыло так, что привозящий нас грузовик еле взбирался на склон сопки, останавливался как раз на краю старой вырубки. А несколько километров по этой вырубке, потом по другому склону огромной сопки, по распадку – это уже ногами. Потому и палатки все маленькие, подъемные для человека.
Насколько глухие эти места, можно судить по двум обстоятельствам.
Первое: деревня Манзя поставлена была в устье реки Манзя, при впадении ее в Ангару. Три самых главных притока реки Манзи имели названия, хотя и весьма непритязательные: Нижняя Зеленушка, Средняя Зеленушка и Верхняя Зеленушка. Но притоки этих речек НЕ ИМЕЛИ НАЗВАНИЙ. Вообще. И НЕ БЫЛИ НАНЕСЕНЫ НА КАРТУ. Лесоустроители сами называли реки и ручьи, как им больше нравилось. А мы, наша экспедиция, дали название ручью, на котором работали и из которого брали воду для чая и для еды: Катькин ключ – в честь сотрудницы экспедиции Катерины Харитоновой. Так все официальные документы и шли с этим самопальным названием – другого-то не было…
Но я назвал только одно обстоятельство, которое показывает, в каких диких местах мы работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46