Борис Карлов
Приключения Мурзилки



Борис Карлов
Приключения Мурзилки
(Репортёрские расследования газеты «Книжная правда»)

Представленные здесь истории созданы на основе материалов репортёрских расследований, опубликованных Мурзилкой в газете «Книжная правда». Но не пытайтесь разыскать интересующие Вас номера с оригинальными текстами. Ваши попытки будут безуспешны. Газета издаётся сказочным Департаментом и распространяется исключительно среди подписчиков своего ведомства. Разрозненные номера разных лет за период от 1998 до 2020 гг. попали в руки автора случайно, в результате необъяснимого стечения обстоятельств. И ещё неизвестно, чем всё это для него закончится.



Дело № 1
Белый котёнок по прозвищу Черныш

Глава первая
УСПЕТЬ ДО ПОЛУНОЧИ…

В центре Москвы, в совсем не приметной снизу башенке одной из «сталинских» высоток, обосновалась редакция газеты «Книжная правда». Когда-то здесь находилась маленькая домовая библиотека с открытой террасой, на которой в летнее время можно было посидеть в кресле с книгой или журналом, а то и просто постоять у каменной балюстрады, обозревая красоту столицы с высоты птичьего полёта.
Но вот однажды библиотеку закрыли на ремонт, а потом случилась война, а потом, после войны, было столько забот и хлопот, что дверь осталась заколоченной ещё на многие годы. К тому же старые хозяйственные книги во время войны затерялись, а в новых библиотека вообще не числилась.
В семидесятые годы очередной управдом ушёл на пенсию, а к новому от жильцов посыпались заявки – по поводу замены протекающих труб, ремонта лестниц и квартир. И его совсем не радовала перспектива делать ремонт в старой заброшенной библиотеке.
Однажды он всё-таки позвал рабочих и вскрыл ведущую в башенку дверь. Поморщился, смахнул с лица паутину, чихнул и… чтобы не усложнять себе жизнь, велел рабочим заложить проём кирпичом. После того как лестницу заново отштукатурили и покрасили, вообще никаких следов существования двери не осталось.
А последний жилец, который ещё помнил о библиотеке и особенно о приятных часах, проведённых им на уютной террасе, поел однажды ядовитых грибов, да и помер.
Теперь уже совсем никто не знал о существовании замурованного помещения с полками книг. И только какой-нибудь очень внимательный гражданин, вооружившись биноклем, смог бы разглядеть облупившуюся башенку и полукруглую террасу с каменной балюстрадой.
Однажды над крышей этого дома пролетали два ангела. Они были бесплотные и почти прозрачные. А если кто-нибудь и заметил бы их над своей улицей, то скорее принял бы за облачко пара или неясный блик в оконном стекле.
По должности эти двое были ангелами-хранителями. Но сегодня они выполняли совершенно особенное, из рядя вон выходящее поручение. И об этом чуть ниже.
С высоты своего полёта ангелы наслаждались красотой заката, прозрачностью небесных сфер и свободой манёвра. При этом они не переставали вести свой бестолковый, на первый взгляд, разговор.
– Благолепный был сегодня денёк, – говорил первый. – Уж так ласково пригрело солнышко, что захотелось бросить всё и понежиться часок-другой на пушистом облачке.
– Врать ты горазд, – проворчал второй. – Даром что сегодня первое апреля. С какого боку, интересно, тебя пригрело?
– Нет-нет, мой друг. Разумеется, я выразился не в том смысле, что мог бы почувствовать тепло или холод, но, выражаясь фигурально…
– Лучше бы ты, выражаясь прямо, не болтал чепуху, а смотрел внимательнее по сторонам. Если до полуночи не найдём подходящего места, нас обоих взгреют не фигурально, а очень даже по-настоящему.
Следует пояснить, что у ангелов тоже бывает своё начальство, а этим двум болтунам было поручено найти в центре Москвы подходящее помещение для редакции будущей газеты «Книжная правда». Целый день они прохлаждались, пугали птиц, наводили помехи на телевизионные антенны и, разумеется, не нашли ничего похожего на то, что столь терпеливо и дотошно описывал им накануне дежурный по Департаменту. День подходил к концу, и становилось ясно, что никаких шансов выполнить задание до наступления Второго апреля Второго апреля отмечается всемирный День детской книги.

у них не осталось.
– Посидим немного, во время заката отсюда красивый вид, – предложил первый и, стремительно спикировав в крутом вираже, плавно уселся на каменные перила полукруглой террасы.
Второй повторил его манёвр, и оба ангела, блаженно щурясь и легонько шелестя крыльями, стали смотреть, как пылающий солнечный диск опускается за городские постройки, ярко рассвечивая пелену стелющихся по небу облаков.
Скоро совсем стемнело, и город засиял уютным электрическим светом. Сидя на балюстраде и болтая ногами, ангелы продолжали разговаривать. Возвращаться ни с чем им не хотелось.
– Однажды я устроил своему такую зубную боль, что щека раздулась и оттопырилась дальше носа, – говорил первый. – Малыш разглядывал её на своей физиономии без зеркала.
Второй ангел хихикнул.
– А всё из-за того, что если бы он отправился в гости к ещё одному оболтусу, ему бы там выбили глаз из пневматического ружья.
– Неплохо придумано. Впрочем, на мой взгляд, с зубом ты переборщил. Лет-то ему сколько?
– Шесть с половиной.
– В шесть с половиной уже потерпит. Знаешь, иной раз и самому приходится делать такое, что впору разрыдаться. Вообрази: на прошлой неделе моя девчонка надевает новенькое белое платьице и, совершенно счастливая, идёт гулять. Прохожие оборачиваются на неё с улыбкой. Вдруг – бам-тарарам! – мимо по луже громыхает самосвал. Фонтан грязи, мазута, перепачканная с ног до головы девочка бежит домой, обливаясь слезами
Тут ангелы тоже прослезились и утёрли глаза подолами белых рубах.
– А дело в том, – сдавленным голосом продолжал второй, – что, не устрой я ей такую пакость, через несколько шагов на перекрёстке на неё бы наехал проскочивший на красный свет пьяный водитель
Сдерживая подступившие к горлу рыдания, оба надолго замолчали.
– Вот что приходится – дрожащим голосом закончил второй.
Потом первый, путаясь и сбиваясь, долго рассказывал историю о том, как его малыш разбил цветочный горшок и его не пустили гулять. А иначе его бы во дворе поколотил хулиган из соседнего подъезда. Да ещё в присутствии знакомых девочек.
– Ну и поколотил бы, что с того, – пренебрежительно заметил второй. – Это даже бывает полезно.
– Не всё так просто, – многозначительно произнёс первый. – Чтобы смыть позор, мальчишка научился бы драться, воспитал в себе жестокость, стал бы грозой района и закончил свои дни на каторге.
– Каторги уже нет, – напомнил второй. – Теперь это называется «отбывать срок наказания». Но сюжет ничего, крепкий: и цветочный горшок может явиться критической точкой в судьбе. А сколько приходится отслеживать таких горшков то есть точек, кто бы знал… Что ни говори, а тяжёлая у нас работёнка. Слушай теперь мою душераздирающую историю.
Первый ангел приготовился слушать и основательно разлёгся на перилах.
– Один мальчишка, – начал второй, – пригласил мою крошку в кино, и они договорились встретиться. А парень этот был очень беспокойный: то гвоздь в замочную скважину засунет, то ворох газет в водосточной трубе подожжёт, то консервную банку кошке к хвосту привяжет.
– А что же, твоя девчонка не знала?
– Знала, конечно, но рискнула, потому что её первый раз в жизни пригласили на свидание. А пока она собиралась, парень этот от нечего делать натянул в своей парадной верёвку – там, где лампочка не горела, – чтобы все спотыкались. Да только сам второпях зацепился за эту верёвку и кувыркнулся вниз по лестнице. Ничего особенного, только нос расквасил. Нос распух, а с таким лучше дома сидеть. А моя девчонка замёрзла, устала его ждать, заплакала и вернулась домой.
– Погоди-погоди, а мальчишку, что же, никто не охранял?
– Да случилась какая-то заминка с кадрами. Вроде бы один от него отказался, а другой ещё не успел принять.
– Ну, допустим, бывает.
– Так вот, слушай главное. Без этого носа, который я ему устроил, вырисовывалась такая картина на будущее. Идут годы, эта парочка счастливых идиотов заканчивает школу и сочетается законным браком. Парень поступает в военное училище и делает карьеру. Моя дурёха становится генеральшей. А потом он становится главнокомандующим всех войск, и его супруга ездит в пуленепробиваемом лимузине. Но поскольку её муженёк в глубине души остаётся дворовым хулиганом, то он в один прекрасный день развязывает Третью мировую войну. После этого, как ты сам понимаешь, мы все длинной белой вереницей выстраиваемся на бирже труда ещё какой-нибудь звёздной системы, потому что на Земле охранять уже некого.
Последние слова второй ангел-хранитель договаривал как-то не очень уверенно, и первый, посмотрев на него пристально, сказал:
– Соврал?
– Соврал, – признался второй. – Это тебя с Первым апреля.
– А я и не купился, – презрительно заявил первый. – Ситуации такого уровня решают наверху да ещё у Самого визируют.
– А может, мне доверили? За особые заслуги?
– Ладно, ладно, оба сегодня получим по особым заслугам. Уже без трёх минут полночь. Смотри, как город сияет, в каждом окне люстра
– Только здесь, за нами, почему-то темно. И окна какие-то мутные. Чердак там, что ли?..
– Нет, это не чердак. Здесь раньше была домовая библиотека. В башенке располагался книжный фонд, а здесь, на террасе, читальный зал. Только дверь снаружи когда-то давно замуровали.
– Замуровали… – машинально повторил второй ангел-хранитель.
– Давно…
– И никто не знает…
– И никто не знает… – повторили они в один голос, ошалело глянув друг на друга, и пулей сорвались с места. – Шесть секунд до полуночи! Успеем!..

Глава вторая
РОЖДЕНИЕ ВОЛШЕБНОЙ РЕДАКЦИИ

Той же ночью в заброшенной и забытой людьми библиотеке закипела работа. Большие учёные жабы в клеёнчатых фартуках штукатурили и белили потолки. Крысы в оранжевых комбинезонах циклевали и покрывали лаком паркет. Бобры плотничали на книжных стеллажах. Сверчки отчищали специальными щёточками книги и журналы от пыли, а где требовалось, подшивали переплёт и подклеивали страницы. Улитки вычистили и вымыли до блеска оконные стёкла. Стаи летучих мышей притащили откуда-то на сотнях ниточек кожаный диван, столы и несколько кресел.
Необъятный письменный стол с бронзовыми чернильницами и мраморным пресс-папье бобры основательно подновили, а четыре важные цапли заново перетянули столешницу зелёным сукном. После этого над высокой спинкой кресла на стене возникла солидная медная табличка:

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГАЗЕТЫ «КНИЖНАЯ ПРАВДА»

Закончив обустройство, работники разбежались. Стало темно, пусто и тихо.
Прошёл час, другой… И вдруг по всей библиотеке сам собою стал разливаться необыкновенный свет. Будто неисчислимое множество крошечных разноцветных светлячков заполнили пространство – все уголки и щели. Грянула музыка, книги и журналы задвигались, зашелестели страницами, ожили, и оттуда, будто из ларцов, стали выскакивать волшебные книжные человечки. Буратино, Чипполино, Незнайка, Мурзилка, Карандаш, Самоделкин, Дюймовочка, Мальвина – все принялись на радостях обниматься, прыгать и кричать, а кое-кто даже заплакал. Уж больно долго пришлось им томиться в пыльных книгах и журналах, в которые никто не заглядывал, кажется, целую вечность. До самого утра в библиотеке царил такой шум и гвалт, что живущий ниже этажом гражданин проснулся среди ночи. Подумав, он решил, что на чердаке завелись совершенно сумасшедшие мыши и что надо бы запустить туда парочку хороших котов.
К утру, когда все наконец угомонились, в кресле за редакторским столом появилось нечто бесформенное, напоминающее не до конца сдутый резиновый матрас. Человечки потыкали в «редактора» пальцами, похихикали и полезли на свои страницы.
Каждый последующий день в библиотеку привозили компьютеры, факсы, ксероксы, телефоны и прочую технику, без которой не обходится ни одна настоящая редакция. Да и сам редактор окреп и уже был похож на резинового пупса. Он ещё не мог держаться прямо, но с каждым днём подрастал, выравнивался и приобретал очертания солидного взрослого мужчины.
Библиотека окончательно превратилась в редакцию. В своём кабинете за большим дубовым столом сидел усатый дядя с сединой в волосах, в строгом двубортном костюме, из кармана пиджака которого торчала золотая ручка. Костюм был не ношенный, но такой, как будто он пролежал на складе или в каком-нибудь гробу лет пятьдесят. Звали редактора хотя и немного страшновато, но солидно: Мастодонт Сидорович Буквоедов. Поначалу он ещё не очень хорошо владел своим новым телом, говорил неуверенно и сильно заикался.
В то время когда редактор крепнул и формировался, волшебные человечки обсуждали, о чём они будут писать в своей газете. Мурзилка помалкивал и скромно держался в стороне. Он был репортёром высшего класса и, вместо того, чтобы болтать, спокойно дожидался, когда редактор вступит в должность и поручит ему серьёзную, ответственную работу.
Прошла неделя, но была готова только одна заметка. Вернее, не заметка, а огромная статья – по астрономии, которую Знайка написал в соавторстве со Стекляшкиным. Впоследствии Мастодонт Сидорович вернул её авторам для переделки, поскольку в ней не было почти ни одного нормального слова, за исключением союзов и предлогов. А кому нравится читать, обложившись словарями, справочниками и энциклопедиями.
Но вот, когда сроки выхода первого номера стали поджимать, главный редактор вызвал к себе Мурзилку и поговорил с ним наедине. А после этого разговора в редакции появились ещё два волшебных человечка – стажёры Шустрик и Мямлик. Буквоедов назначил их помощниками Мурзилки.
Шустрик был сделан из жести, пружинок и шарниров. В груди у него открывалось окошечко, за которым хранились инструменты и запасные детали. На месте носа у него была ввёрнута лампочка, которая загоралась различными цветами в зависимости от его внутренних переживаний. Так что все его внутренние переживания ни для кого не являлись тайной.
Мямлик был сделан из загадочного полимера, похожего на мягкую резину, и отличался невероятной физической приспособляемостью. Его можно было измять так и сяк, истыкать гвоздями, вытянуть и скрутить жгутом, продержать год под прессом в виде тонкой лепёшки, но, стоило его отпустить, не проходило и минуты, как Мямлик, ничуть не смутившись, принимал свою прежнюю форму. По бокам у него были естественные карманы – вроде той сумки, которая имеется на животе у кенгуру, только, конечно, не такие большие.
Шустрик был наивен и впечатлителен. Всё происходящее вокруг он принимал очень близко к сердцу. Мямлик был его полной противоположностью: он обладал холодным, но нерасчётливым умом философа в сочетании с полнейшей непредсказуемостью поступков. Больше всего он любил читать и жевать резинку. Он читал всё, что попадалось на глаза, – от античной поэзии до рекламных объявлений и телефонных справочников.
Шли дни и недели, работа в редакции постепенно набирала обороты. А материалом для первой большой статьи послужили нижеследующие события.

Глава третья
КОТЁНОК ПОЯВЛЯЕТСЯ И ИСЧЕЗАЕТ

Был конец марта, на улицах гремела капель, солнышко начинало понемногу припекать. Сегодня Танюшка, ученица первого класса, особенно торопилась домой из школы. Не болтала с подругами, не глазела на витрины и даже утерпела, чтобы не наподдать подкатившийся прямо к её ногам мяч.
Конечно! До глупостей ли было ей сегодня, когда случилось то, чего все так долго ожидали: у кошки Мурки под утро родилось трое замечательных котят! Сама Танюшка видела их только мельком: беленькие слепые комочки шевелились на дне корзины, а обалдевшая от такого счастья Мурка, которую теперь хотелось называть как-нибудь поуважительнее, облизывала их огромным шершавым языком.
Прибежав домой, Танюшка наконец рассмотрела котят хорошенько. Два были совершенно белые, а один тоже белый, но с чёрными тапочками на лапках, чёрненькими ушками и чёрненьким концом хвостика.
– Это мой! Это мой! – закричала Танюшка и прижала его к груди.
Мурка заволновалась, котёнок тоненько пискнул, а бабушка сказала:
– Этих котят пока ещё нельзя отрывать от матери, потому что она выкармливает их своим молоком. А когда ты лезешь и хватаешь их своими немытыми руками, мамаша волнуется.
– Хорошо, я не буду, – согласилась Таня и аккуратно положила котёнка на место.
Мурка успокоилась и стала его облизывать.
На другой день был выходной, и к Тане приходили подруги смотреть котят. И каждая хотела забрать к себе домой одного, двух или даже трёх, чтобы одному не было скучно. Услышав это, бабушка сказала:
– Нет, дети, так нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35