– Почему это тебя так волнует? – проворчала Патриция.
– Не твое дело.
– У тебя есть я. Не понимаю, почему...
– Не лезь ко мне со своим дерьмом, или я тебя запру.
– Ты собираешься оживить Вики? – спросил Чарли.
– Не твое дело.
– Мне кажется, это просто грандиозный план. Она привлекательная молодая женщина. Мелвин вонзил локоть в бок Чарли.
– Даже не думай о ней так. Чарли опустил голову.
– Извини. Я не хотел сказать ничего плохого.
Но все-таки это не слишком честно по отношению ко мне – у тебя есть Патриция, а у меня нет никакой женщины.
– Да ты же старик.
– Пусть голова моя убелена сединами, клянусь, еще не погас огонь страсти в моей...
– Вики тебе не достанется, так что забудь о ней, старый козел.
– Пускай другая женщина, все равно я буду весьма признателен.
– У нас здесь не бордель с доставкой на дом!
– Извини. Я только предложил.
– Держи свои предложения при себе.
– Хорошо. Я сожалею.
– Оставайся здесь и смотри телевизор, – сказал Мелвин и, пожав ногу Патриции, позвал ее с собой.
Бросив торжествующий взгляд на Чарли, девушка встала и проследовала за Мелвином наверх. Он привел ее в спальню. Ее рубашка была уже расстегнута. Стянув с него халат, Патриция прижалась к нему всем телом и протолкнула свой язык в его рот, оглаживая руками его спину и ягодицы. Мелвин слегка оттолкнул ее.
– В постель.
Она позволила рубашке соскользнуть на пол. С тихим стуком на ковер упал значок. Забравшись в кровать, Патриция растянулась посередине.
Пристально глядя на Мелвина, девушка облизала губы. Она ласкала свои пышные груди, сжимая соски пальцами.
– Прекрати.
Она сцепила руки за головой.
– Иди спать.
– Ты ведь хочешь поиграть?
– Может быть, попозже.
– Ну давай же.
– Я должен еще кое-что сделать.
– С Чарли?
– Да.
Нахмурившись, она сжала губы.
– Я скоро вернусь.
– Ты что, хочешь поиграть с Чарли?
– Я собираюсь его убить.
Лицо Патриции осветилось радостью:
– Правда?
– Да.
Она кивнула, улыбнулась и вновь нахмурилась. Пожалуй, теперь она выглядела даже напуганной.
– Он уже мертв. Как ты можешь убить его, когда он уже мертв?
– Что-нибудь придумаю, – уверенно произнес Мелвин.
Хотя эта проблема маячила где-то на задворках его сознания с тех пор, как он впервые решил использовать в своей схеме Чарли Гейнса, Мелвин был слишком занят решением других насущных задач, чтобы по-настоящему задуматься о возможности и деталях повторного убийства.
Сначала было необходимо похитить Чарли. Тут пригодился револьвер, унесенный Патрицией из дома Поллока. Прокравшись прошлой ночью к дому Чарли, Мелвин постучал в дверь и приставил пушку к его голове. Доктор абсолютно не сопротивлялся. Прижатое к затылку дуло убедило его сесть в автомобиль.
Потом пришло время убить Чарли. Доббс привел доктора в подвал и держал под прицелом, пока Патриция привязывала его к столу. Мелвин задушил старика, заклеив его лицо целлофаном. Все было очень просто. Обошлось бы и вовсе без проблем, если бы Патриция не прыгнула на стол и не принялась грызть шею доктора. Сильный удар в ухо заставил ее прервать любимое занятие.
Потом надо было оживить его. Тут Патриции расхотелось кусаться. Процедура очень захватила ее – она ведь сама прошла через это. Патриция настойчиво предлагала свою помощь, и Мелвин разрешил ей жевать Корень жизни и заталкивать языком кашицу в рану на животе. Он даже позволил ей заштопать дыру. Почему бы и нет? Помимо всего прочего, она все-таки была женщиной и обращалась с иголкой и нитками гораздо увереннее, чем сам Мелвин. Она прекрасно выполнила свою часть работы и выглядела при этом счастливой и гордой своей причастностью, но после оживления Чарли стала ужасно капризной.
Доктора нужно было как следует натаскать. Потребовалась целая ночь после того, как Чарли пробудился от амнезии, чтобы подготовить его. Он оказался способным учеником, но Патриция стала настоящей чумой. Начала она с язвительных замечаний о Чарли:
– Не думала, что он настолько необычный... Он ужасно старый и уродливый... не очень смышленый, правда?
Мелвин пропускал ее слова мимо ушей, тогда она стала зазывать его в постель. Патриция ласкала себя, принимая сексуальные позы, но Мелвин по-прежнему не обращал на нее внимания, тогда она схватилась за ножницы. Мелвин не хотел отвлекаться, но и позволить Патриции покалечить себя тоже не мог. Отобрав у девушки ножницы, он отвел ее в спальню и потратил пару драгоценных часов, успокаивая ее. К восьми утра Чарли вроде бы усвоил все, что требовалось. Адвоката Мелвин выбрал, изучив телефонный справочник.
Наконец доктор уехал. Опустошенный Мелвин пошел в спальню и, не желая вступать в дальнейшие пререкания с Патрицией, упал на кровать. Он проспал до вечера и был разбужен криками и стуком, доносившимися из своей комнаты.
Патриция прерывисто дышала, едва сдерживая рыдания, ее лицо было мокрым от слез. Во вспышке раздражения она расцарапала себя своими длинными ногтями. Ее окровавленные бедра, живот и грудь были просто исполосованы. Капля крови стекала из уголка “рта” на “Лице Овна”, словно древнее божество позавтракало свежей человечиной и пускало слюни. Рваная рана на предплечье девушки сильно кровоточила.
Несколько раз Мелвину уже приходилось оставлять Патрицию одну. Возвращаясь, он находил ее спящей или в слезах, но не было ничего похожего на представшую перед ним картину.
– Ты сошла с ума! – сорвалось с губ Мелвина. Он поднял над ней кулак, но она выглядела такой несчастной, такой беззащитной, что он не смог заставить себя ударить ее. Обняв девушку, он прижал ее к себе.
– Все хорошо, – пробормотал он.
– Ты больше меня не любишь.
– Я тебя очень люблю.
– У тебя теперь есть он.
– Он меня не волнует.
– Ты не... приходил всю ночь.
– Я здесь. Не мучай себя.
– Я не могу... Ты запер меня.
– Мне слишком многое нужно сделать, я должен тебя иногда оставлять.
Она все плакала и льнула к нему. Взъерошив ее волосы, Мелвин поднял девушку на руки и отнес в ванную. Они вдвоем стояли под душем. Мелвин нежно обмывал ее раны, и Патриция постепенно затихла. Она мягко сняла намокшую повязку с его плеч и груди, поцеловала следы укусов, провела мылом скользкую пенную полосу к низу его живота. Она глядела Мелвину в глаза с выражением одновременно и торжествующим, и застенчивым, намыливая и лаская его тело.
– Я тебя очень люблю.
– Я тоже тебя люблю, – ответил Мелвин. Наблюдая за струйками воды, падающими на волосы девушки и рассыпающимися разноцветными брызгами, глядя в ее глаза, устремленные на него, чувствуя нежные прикосновения ее рук, он почти верил в это.
Когда они наконец спустились вниз, уже вечерело, и в животе у Мелвина громко урчало от голода. Доббс знал, что пора обдумывать детали повторного убийства Чарли, но старик должен был прийти не раньше девяти вечера. Времени на обед оставалось вполне достаточно, и Мелвин положил в духовку замороженную пиццу для себя. Для Патриции он достал из холодильника бифштекс в полиэтиленовой пленке. Патриция развернула бифштекс и выжала из него кровь, словно воду из губки, в тонкостенный прозрачный бокал. Во время еды она потягивала этот красный сок маленькими глотками, часто пользуясь салфеткой, чтобы вытереть подбородок. Патриция прилагала все усилия, стараясь быть более опрятной, улучшить свои манеры. Когда обед закончился, ее форменная рубашка была безупречно чистой.
Перемены в поведении девушки заставили Мелвина отвлечься от раздумий о том, что после обеда нужно спуститься в подвал и поискать в книге Амеда Макдала способы повторного убийства Чарли, хотя он и не чувствовал в этом острой необходимости. Изучение книги казалось непосильной задачей, поэтому, взяв с собой Патрицию, он прошел в гостиную, включил телевизор и не вставал с кушетки до тех пор, пока не раздался звонок в дверь, возвестивший о приходе Чарли.
А теперь доктор Гейнс смотрел телевизор. Стоявшего у кровати Мелвина беспокоило то, что он опять должен убить этого человека. “Просто пойди и убей его, – говорил он себе. – Возможно, это будет так же просто, как и в первый раз”.
– Почему бы нам не застрелить его? – предложила Патриция.
– Эта смерть должна выглядеть как несчастный случай, лучше всего автомобильная авария.
– Можно мне поехать с вами?
“Опять туда же”.
– Я бы тоже этого хотел, – сказал Мелвин, – но тебе лучше не выходить из дома. Полиция разыскивает тебя в связи с убийством Поллока.
Она, казалось, съежилась от огорчения.
– Не начинай, малышка.
– Ты собираешься снова оставить меня одну.
– Я уйду совсем ненадолго.
– Да, конечно.
Мелвин присел на краешек кровати. Он погладил длинные ноги девушки, ощущая под пальцами свежие царапины, появившиеся прошлой ночью.
– Если ты не хочешь, чтобы я уходил, я останусь.
– Правда?
– Клянусь.
Лицо Патриции осветилось счастьем.
– Но тогда Чарли останется с нами. Ты не против?
Ее улыбка угасла.
– Не хочу, чтобы он был здесь.
– Я тоже. Но я должен постоянно держать его рядом и при этом не могу оставить тебя в одиночестве даже на минуту.
На несколько секунд повисла тишина, затем девушка робко спросила:
– Ты надолго?
– На полчаса, не больше.
– И правда, недолго.
– Я вернусь совсем-совсем быстро.
– Ты должен сделать это прямо сейчас?
– Думаю, нет, – он бросил взгляд на часы – 9.30.
Действительно, еще слишком рано. Он предпочел бы исполнить задуманное прямо сейчас, чтобы поскорее разделаться со своими проблемами, но риск был бы слишком велик. Самое безопасное время – с двух до трех часов ночи.
Мелвин не знал, сможет ли он выдержать такое долгое ожидание.
Но чем дольше он продержится, тем лучше.
– Я пока побуду с тобой, – сказал он девушке.
– Не уходи, пока я не засну, хорошо?
– Хорошо.
Повернувшись на другой бок, Патриция дотянулась до тумбочки, взяла катушку пластыря, оторвала от нее пару полосок и крест-накрест заклеила ими рот.
Глава 19
Джек взял Вики под руку и отвел к своей машине.
– Большое спасибо, – сказала она, – обед был великолепен.
– Мне тоже понравилось. Так хорошо я не проводил время уже... несколько дней.
– Врун, – она мягко толкнула его локтем.
– Если бы я сказал “годы”, ты могла бы подумать, что я сражен тобою наповал.
– А это неправда?
– Конечно, я сражен. Но я не собираюсь в этом признаваться.
Он открыл перед Вики дверцу рядом с водительским местом. Она уселась и, перегнувшись через сиденье, открыла дверцу около места водителя для Джека. Взявшись было за ремень безопасности, она все же решила ехать не пристегиваясь и осталась сидеть почти посередине, как можно ближе к Джеку.
Но не будет ли это выглядеть слишком?
“Пускай он сделает первый шаг”, – подумала она.
За обедом Джек дал ей понять, что недолюбливает навязчивых женщин.
– Я, в общем-то, за равные права, – сказал он. – За то, чтобы женщины делали карьеру, если им это нужно. Но слишком многие из них относятся к мужчинам по принципу “бери-и-атакуй”, что сразу вызывает у меня отвращение. Словно они постоянно выступают на ринге и не могут позволить, чтобы рефери поднял руку противника.
– Ты предпочитаешь кротких и покорных женщин? – Вики понимала его, но чувствовала необходимость вступиться за свой пол.
– Я предпочитаю женщин, похожих на тебя.
– Каких же?
– Кроме твоих вполне очевидных достоинств, у тебя есть еще одно, очень редкое – ты можешь смеяться над собой.
– Значит, тебе нравятся клоуны?
– Мне не нравятся те, кто чересчур серьезно относится к себе. Мне показалось, что для тебя жизнь – чудесное приключение, а не война за место под солнцем.
– Вот как ты классифицируешь людей.
– Среди ежедневных событий и опасностей, подстерегающих путешественника, иногда случается и война...
– Наряду с погонями, потасовками, перестрелками...
– Вот-вот. Но есть разница в отношении к этому. В каждой встрече волк видит схватку и потенциальную добычу, он должен бороться и победить. Авантюрист же накапливает опыт – возбуждающий или пугающий, забавный или печальный. Авантюрист стремится к достижению цели, волк – к завоеванию власти.
– Так ты предпочитаешь Амелию Эрхарт в противоположность Жанне д’Арк?
– Именно так.
– Они обе были сожжены.
Джек, к счастью, сумел вовремя проглотить вино и, рассмеявшись, не забрызгал яркими каплями скатерть и собеседницу.
Позже Джек рассказал ей, что его бывшая жена работала адвокатом и была уверена, что ребенок помешает карьере. Случайно забеременев, она сделала аборт, несмотря на возражения Джека, после чего они разошлись. Это многое объясняло.
– Ты почти ничего не рассказала о себе, – сказал Джек, выезжая с автомобильной стоянки.
– А что ты хотел бы узнать?
– Ты когда-нибудь сидела в тюрьме?
– Десять лет на галерах идут в счет?
– За что?
– За смертоубийство.
Он всмотрелся в нее, словно в темноту.
– Ты была замужем?
– Пока нет.
– Скольких поклонников ты отвергла?
– А ты уверен, что был хоть один?
– Напрашиваешься на комплимент.
– Троих, – ответила Вики.
– Ты, вероятно, решила сначала закончить учебу, заняться карьерой...
Она резко повернула к нему голову:
– Эй, такого я не говорила.
– Но это само собой разумеется.
– Не делай поспешных выводов.
– Я знаю это. Брак и дети приковывают к старому доброму домашнему очагу. Отложу на потом, говорила ты себе. Раньше, чем выйдет время на биологических часах. Тридцать – прекрасный возраст, чтобы задуматься о семье. К тридцати уладятся проблемы с продвижением по службе, можно найти время и для решения второстепенных задач.
Он говорил немного зло, но сильнее в его голосе звучало разочарование. Он ее вычислил, и ему не понравился результат.
– Спасибо, – пробормотала Вики, чувствуя холод и скованность.
“А ты думала, – говорила она себе, – что нашла мистера Совершенство?”
Хреново иметь этого парня своим адвокатом. Ни черта обо мне не знает, а уже решил, что я – еще одна суперсука, помешанная на карьере, только из-за того, что я не выскочила замуж за первого встречного с торчащим членом.
У нее внезапно защипало глаза, и габаритные огни обогнавшей их машины расплылись. Дыхание перехватило. Она отвернулась к боковому стеклу, стиснула зубы и приказала себе не плакать.
Замедлив ход, автомобиль съехал на обочину и остановился. Вики вытерла глаза. Здания на улице были ей незнакомы.
– Почему ты остановился?
– Потому, что ты плачешь.
– Вовсе нет.
Он положил руку на ее напряженное плечо.
– Не трогай меня.
Он убрал руку.
– Вики.
– Пошел к черту.
– Чем я тебя обидел? Видит Бог, я просто сказал...
– Я помню, и мне, конечно, хочется услышать это еще раз.
– Я в восторге, что ты отказала тем парням.
– Восторгайся моей задницей.
– Если ты до сих пор не замужем, то можешь сделать это сейчас, и...
– Не будете ли вы так добры отвезти меня домой?
– Нет, пока...
Она открыла дверцу.
– Ладно, ладно.
Она уселась обратно, и Джек тронулся с места.
– Я не хотел тебя оскорблять, – пробормотал он. Она повернулась и уставилась на него.
– Ты думал, я посмеюсь над этим? Ха-ха? Девушка, не воспринимающая себя всерьез? Что я запишу еще один эпизод в приключения доктора Чандлер? Да только я не авантюристка и не искательница приключений, понятно тебе? Мне льстит, что ты принимаешь меня за такую, но сейчас я – воин. Амазонка, разбивающая земной шар. Бери свою лошадь и вали отсюда, приятель.
Джек покачал головой, словно не верил, что она может вот так просто его отшить.
Вики больно ударила его в плечо.
– О! Эй!
– Амазонки всегда так поступают. Джек изумленно молчал, держась за ушибленное место. Молчала и Вики. Вскоре они подъехали к дому Эйс, и Вики приоткрыла дверцу.
– Подожди.
– В чем дело? – спросила Вики.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже. Но это не заставляет меня забыть об обиде. Ты не можешь воткнуть в человека нож и извиниться – рана не исчезнет. Так не бывает.
– Это жестоко, Вики.
– Надеюсь, что так. Все вокруг причиняет нам боль.
– Неправда. Я хотел бы верить, что ты отличаешься от других. Я не хочу, чтобы ты была одной из них. Но...
– Ты не знаешь, кто я, – она вышла из машины, хлопнула дверцей и побежала к дому.
Доставая ключи, она услышала звук отъезжающего автомобиля.
Вики обернулась – машина Джека уже скрылась за поворотом. Прислонившись к двери, девушка съехала вниз. Ощущая спиной гладкое дерево, она уселась на жестком коврике и обхватила руками колени.
– Ублюдок, – пробормотала она.
Он ведь действительно ей нравился.
“Как он мог сравнивать меня со своей бывшей женой и всеми суками в мире только потому, что я отвергла три предложения?
Мне не стоило говорить этого.
К черту. Я не собираюсь лгать. Если он не может принять меня такой, какая я есть, – его проблема.
Я могла бы объяснить.
А он дал мне такую возможность? Он не стал дожидаться объяснений, он не нуждался в них именно потому, что был уверен в своей правоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33