- Я видел, что генерал хочет прервать меня, но не дал ему
сделать это и продолжал:
- Дело было не в деньгах, вас это не беспокоит. Дело даже не в ваших
дочерях. Рано или поздно вы все равно все завещаете им. Во всем этом было
нечто совершенно иное: ваша гордость и то, что вы действительно любили
Ригана.
Воцарилась тишина.
Через некоторое время генерал тихо произнес:
- Вы чертовски много говорите, Марлоу! Должен ли я считать, что вы
по-прежнему пытаетесь разгадать загадку?
- Нет. Я оставил эти попытки. Меня предостерегли, что люди из полиции
считают мои действия чересчур решительными. Поэтому я и подумал, что
должен вернуть вам деньги. По моим критериям ваше задание мною не
выполнено.
Он улыбнулся.
- Вы говорите глупости. Я заплачу вам тысячу долларов, если вы
отыщите Ригана. Он не обязан возвращаться ко мне. Мне не обязательно
знать, где он. Человек имеет право жить, как ему нравится. У меня нет к
нему претензий за то, что он не мог долго выдержать с моей дочкой, и даже
за то, что он так внезапно ушел. Вероятно он поступил так, под влиянием
момента. Я только хочу знать, все ли у него в порядке, где бы он ни был.
Хочу иметь сведения из первых рук. Если, случайно, ему нужны деньги,
хотелось бы, чтобы он их получил. Я выразился достаточно ясно?
- Да, генерал, - ответил я.
С минуту он отдыхал, тело его расслабилось, глаза с темными веками,
закрылись, узкие губы казались почти бескровными. Потом открыл глаза и
попытался улыбнуться мне.
- Мне кажется, - заметил он, - что я старый сентиментальный осел. Это
совершенно не по-военному. Я привязался к этому парню. Он казался мне
порядочным. В будущем следует осторожнее оценивать людей. Сделайте это для
меня, Марлоу, найдите его!
- Попробую, генерал, - ответил я. - Но сейчас вам надо отдохнуть.
Я встал и по обширному полу направился к двери. Прежде чем отворить
дверь, я увидел, как он закрыл глаза. Его руки безжизненно лежали на
одеяле. Он был похож на умершего болие, чем настоящий мертвец.
Я тихо затворил дверь и через холл пошел к лестнице.
31
Лакей появился с моей шляпой. Я надел ее и спросил:
- Что вы думаете о его состоянии?
- Он не так слаб, как выглядит, сэр.
- Если бы так было, то он уже созрел бы для похорон. Каким образом
Риган до такой степени завоевал его любовь?
Лакей посмотрел на меня подозрительно спокойно.
- Генералу импонировали его молодость и солдатский взгляд, мистер.
- Такой как у вас, - заметил я.
- Если позволите мне это сказать, сэр, похожий на ваш.
- Спасибо. Как чувствуют себя дамы?
Он деликатно пожал плечами.
- Я так и думал, - обронил я, а он отворил передо мной дверь.
Я стоял на крыльце и смотрел на расположенные террасами газоны, на
подстриженные деревья и цветочные клумбы и увидел Кармен, которая сидела
на каменной скамейке, подперев голову руками, и выглядела одинокой и
потерянной.
Я спустился по ступенькам из красного кирпича, ведущим с одной
террасы на другую, и был уже почти возле нее, когда она услышала мои шаги.
Она так и подпрыгнула. На ней были те же светлоголубые брюки, в которых я
увидел ее впервые. Волосы так же свободно спадали вниз шелковистой волной.
Лицо у нее было бледное. На щеках выступили красные пятна, а глаза
потемнели.
- Скучаете? - спросил я.
Она слегка улыбнулась, почти несмело и быстро кивнула.
- Вы уже не сердитесь на меня?
- Я думал, что это вы на меня сердитесь.
Она поднесла ко рту большой палец и захихикала. Услышав это
хихиканье, я тотчас потерял к ней всякое сочувствие. Я огляделся. На
расстоянии около десяти метров от меня к дереву была прикреплена мишень, и
в ней торчало несколько стрел. Три или четыре лежали возле Кармен на
скамейке.
- Для людей, у которых столько денег, и у вас, и у вашей сестры
слишком мало развлечений, - заметил я.
Она посмотрела на меня из-под длинных ресниц. Я уже знал, что это
должно было уложить меня на обе лопатки.
- Вам нравится метать стрелы?
- Угм, - ответила она.
- Да, я вспомнил кое-что, - сказал я и оглянулся на дом. Затем
передвинулся на метр дальше, так, чтобы меня закрыло дерево и нельзя было
увидеть из окон, и достал из кармана маленький револьвер с рукоятью из
перламутра.
- Я принес вам назад вашу тяжелую артиллерию. Я почистил ее и
зарядил. Но прошу вас прислушаться к моему совету и не стрелять в людей,
прежде чем не каучитесь стрелять по-настоящему. Ладно?
Она побледнела и вынула палец изо рта. Посмотрела на меня, потом на
револьвер. В ее глазах появился интерес.
- Хорошо, - кивнула она в знак согласия и тотчас добавила: - Научите
меня стрелять. Я буду очень рада.
- Здесь? Но это запрещено.
Она подошла ко мне и взявшись за ствол, забрала у меня револьвер.
Поспешно, украдкой сунула его в карман брюк и огляделась.
- Я знаю где, - конспиративно шепнула она. - Там, дальше, возле
нефтяных скважин, - и указала рукой на склон. - Вы научите меня?
Я посмотрел в темно-серые глаза. С таким же успехом можно было бы
прочесть что-нибудь в горлышках пустых бутылок.
- Хорошо. Но тогда верните мне револьвер. Сначала я посмотрю, можно
ли там стрелять.
Она засмеялась, скорчила какую-то гримасу и отдала мне револьвер с
тем же таинственно-шаловливым видом - как будто вручала ключ от своей
спальни. Мы направились к моей машине. Сад казался покинутым. Солнце было
холодным, как улыбка кельнера. Мы сели в машину и поехали по пустынной
дороге к холмам.
- Где Вивиан? - спросил я.
- Еще не встала, - захихикала она.
Мы ехали вниз по тихим фешенебельным, омытым дождем улицам, сначала
на восток, потом на юг и доехали до места, которое ей было нужно, за
десять минут.
- Надо свернуть сюда, - Кармен высунулась из окна и указала
направление.
Это была узкая грязная дорога, больше похожая на разъезженный
проселок перед какой-нибудь фермой на склоне холма. Когла-то по ней,
должно быть, ездили тяжелые грузовики. По обе стороны от нее росли высокие
эвкалипты. На ней было пустынно и солнечно, но не пыльно: вчерашний дождь
кончился совсем недавно. Створки широких ворот, к которым вели глубокие
колеи, подпирались жердями, а вид у них был такой, будто их много лет
никто не закрывал. Я въехал в ворота. Звуки уличного движения слабели и
исчезали, словно мы вообще были не в городе, а видели сон наяву на
незнакомой планете. Я заметил с полудюжину бездействующих старых насосов и
несколько брошенных нефтяных скважин. Вокруг валялось с полдесятка пустых
бочонков, лежала груда заржавевших труб, стоял перекосившийся набок
прицеп. Повсюду виднелись лужи тухлой, покрытой нефтяными пятнами воды.
- Все это в будущем станет парком? - спросил я.
Кармен наклонила голову и исподлобья посмотрела на меня.
- Самое время сделать это. Запах этой тухлой воды мог бы
конкурировать с вонью козьего стада. Это место вы имели ввиду?
- Угм. Нравится?
- Прелестно.
Я подъехал к перекосившемуся прицепу и остановился. Мы вылезли из
машины. Шум уличного движения доносился издали, приглушенно, словно
пчелиное жужжание. Место было безлюдно, как церковный двор. Эвкалиптовые
деревья казались запыленными, несмотря на прошедший дождь. Впрочем, у них
всегда такой вид. Обломанная ветром ветка упала в одну из луж и привявшие
плоские листья покачивались в воде.
Я обошел нефтяную грязь и заглянул в насосную. В ней лежало немного
железного лома, но похоже, что к нему давно никто не прикасался. Снаружи,
у стены, прислоненное к ней, стояло большое деревянное колесо. Это
действительно было подходящее место.
Я вернулся к машине. Девушка стояла возле нее и расчесывала волосы,
подставляя их солнцу.
- Дайте, - повелительным жестом протянула она руку.
Я вынул револьвер из кармана и положил ей на ладонь. Она подняла с
земли ржавую банку.
- Будьте осторожны, - сказал я. - В нем пять патронов. Я пойду
поставлю банку в отверстие колеса. Видите, вон там? - я показал рукой. Она
восторженно кивнула. - Это примерно десять метров. Не начинайте стрелять,
пока я не вернусь, хорошо?
- Хорошо, - захихикала она.
Обойдя грязь, я поставил банку в отверстие большого колеса. Это была
отличная мишень. Если Кармен не попадет в банку, что было более чем
вероятно, то попадет в колесо. Маленькая пуля расплющится об него. Но
возможно она не попадет даже в колесо.
Я повернулся и пошел назад к Кармен. Когда я уже был на расстоянии
трех метров от нее, у края грязного места, она вдруг оскалила на меня свои
маленькие острые зубки, подняла револьвер и зашипела.
Я застыл на месте, чувствуя спиной неподвижную вонючую топь.
- Стой спокойно, ты паршивый сукин сын.
Револьвер был направлен мне в грудь. Она уверенно держала его и
шипела все громче. Лицо ее снова стало напоминать маску из слоновой кости.
Внезапно постаревшая, отталкивающая, она стала похожа на звереныша, к тому
же не очень симпатичного звереныша.
Я засмеялся ей в лицо и сделал несколько шагов в ее сторону. Мне было
видно, как ее маленький палец нажимает на курок с такой силой, что весь
побелел. Я находился едва ли в двух метрах от нее, когда она начала
стрелять.
Выстрелы звучали довольно громко, без эха - прерывистый треск при
ярком солнечном свете. Пламени, вырывающегося из ствола, не было видно. Я
остановился и улыбнулся ей.
Она сделала два выстрела, один за другим. Не думаю, что хотя бы один
из них был неверным. Она израсходовала четыре патрона, остался еще один. Я
подскочил к ней.
Мне не хотелось последний выстрел получить в лицо и я повернулся к
ней боком и наклонил голову. Она была совершенно спокойна и, старательно
целясь, выстрелила последний раз. Я ощутил легкое тепло и запах сгоревшего
пороха.
Выпрямившись, я произнес:
- Боже, ну и хитрая же вы!
Ее рука, державшая разряженный револьвер, вдруг задрожала и выронила
оружие. Губы у нее тоже задрожали, лицо совершенно изменилось. Она
повернула голову влево, на губах показалась пена, дыхание сделалось
свистящим. Она закачалась.
Я подхватил ее в момент падения. Она была без сознания. Я обеими
руками разжал ей зубы и втиснул между ними свернутый платочек. Мне
пришлось применить для этого всю свою силу. Я взял ее на руки и перенес в
машину. Потом вернулся за револьвером, поднял его и положил в карман. Сел
за руль, развернулся и поехал вверх по холму, по той же разбитой дороге,
по которой мы приехали сюда.
Кармен, беспомощно скорчившись, лежала на сиденьи в углу машины. Мы
были на полдороге к дому, когда она зашевелилась и вдруг открыла глаза,
расширившиеся и дикие.
- Что случилось? - просипела она.
- Ничего. Почему вы спрашиваете?
- Ох, что-то должно было случиться, - захихикала она. - Ведь я же
обмочилась.
- С такими, как вы, это иногда случается, - сказал я.
Она вдруг внимательно и затравленно посмотрела на меня и застонала.
32
Горничная с лошадиным лицом и мягким взглядом провела меня в большую
комнату на втором этаже, где с окон экстравагантными складками свисали
шторы цвета слоновой кости, а пол покрывал белый ковер. Будуар кинозвезды,
соблазнительный и чарующий, и неестественный, как деревянная нога. Пока
что в нем не было никого. Дверь закрылась за мной тихо и мягко, как в
больнице. Возле тахты стоял столик на колесиках, с серебряной оковкой. В
чашке из-под кофе находился пепел от сигареты. Я сел.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец открылась дверь и появилась
Вивиан. На ней был светло-серый утренний костюм, украшенный белым мехом.
Она подошла ко мне длинными бесшумными шагами и присела на краешек тахты.
В уголке ее рта торчала сигарета. Ногти на руках у Вивиан были покрашены в
медно-красный цвет с белыми полумесяцами у основания.
- Итак вы все же грубый тип, - сказала она, спокойно глядя на меня. -
Бесчувственный, необыкновенно грубый тип. Этой ночью вы убили человека. Не
спрашивайте, откуда я это знаю. А теперь вы пришли сюда и напугали мою
сестренку так, что с ней случился приступ.
Я молча смотрел на нее. Было заметно, что она забеспокоилась.
Пересела с тахты в кресло и откинула голову на белую подушку, лежавшую на
его спинке. Выпустила изо рта бледно-серый дымок и наблюдала за тем, как
он поднимался к потолку, расплывался в размытые полоски, еще видимые
некоторое время в воздухе и бледнеющие все больше, чтобы наконец исчезнуть
совсем. Постепенно опустила глаза и бросила на меня холодный острый
взгляд.
- Не понимаю я вас, - продолжала она. - Теперь я благодарна судьбе,
что предыдущей ночью по крайней мере один из нас не потерял головы.
Достаточно, что когда-то я вышла за контрабандиста спиртным... Может вы,
ради бога, наконец скажете что-нибудь?
- Как она себя чувствует? - спросил я.
- Ах, думаю, уже хорошо. Сразу уснула. Что вы с ней сделали?
- Собственно, ничего. Я встретил ее в саду, выходя от вашего отца и
подошел к ней, поскольку хотел вернуть то, что ей принадлежало. Маленький
револьвер, который ей подарил когда-то Тэйлор Оуэн. Он был у нее с собой в
тот вечер, когда застрелили Броуди, и как раз тогда я отобрал его у нее. Я
не говорил об этом никому, так что вы можете об этом и не знать.
Большие черные стернвудовские глаза расширились и погасли. Теперь она
в свою очередь смотрела на меня молча.
- Она была счастлива, что получила назад свой револьверчик. Умоляла
меня, чтобы я научил ее стрелять. Хотела показать мне старые нефтяные
скважины на склоне горы, принесшие вашей семье деньги. Мы поехали туда.
Оказалось, что это заброшенное место с отвратительными тухлыми болотинами,
полное ржавого лома и бездействующих насосов. Мне кажется вы там уже
когда-то были. Это действительно жуткая местность.
- Да. Действительно. - Ее голос был теперь тихим, почти неслышным.
- Мы высадились из машины и я поставил банку, чтобы ей было во что
стрелять. Тогда и произошло, нечто похожее на приступ эпилепсии.
- Да, - произнесла она тем же голосом. - С ней это иногда бывает. Это
все, что вы хотели мне рассказать?
- Мне кажется, это вы все еще не хотите сказать мне, что такое знает
о вас Эдди Маз.
- Абсолютно ничего. И я уже немного устала от постоянного повторения
этого вопроса, - ответила она холодно.
- Вы знаете человека по имени Кэнино?
Она сдвинула красивые черные брови.
- Как будто слышала это имя.
- Наемник Эдди Марза. Говорят, большой негодяй. Я бы сказал - был.
Если бы не помощь одной дамы, я находился бы сейчас там, где он - в морге.
- Похоже что женщины... - она побледнела и замолчала. Затем просто
закончила: - Нет, я не могу шутить на эту тему.
- Я не шучу. А если создается впечатление, что я в чем-то хитрю, то
лишь потому, что все это очень запутано. Но и все взаимосвязано и
соответствует одно другому - все. Гейгер и его маленькие хитренькие
шантажики, Броуди и снимки, Эдди Марз и рулетка, Кэнино и женщина, с
которой Расти не убежал. Все это связано между собой.
- Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.
- Могу вам это кратко изложить. Гейгер держал в кулаке вашу маленькую
сестру, что, впрочем, было не так уж и трудно. Он получал от нее несколько
долговых расписок, с помощью которых со своеобразной присущей ему
элегантностью пытался шантажировать вашего отца. За Гейгером стоял Эдди
Марз, для которого тот был чем-то вроде ширмы. Ваш отец, вместо того,
чтобы заплатить, вызвал меня, из чего можно было легко сделать вывод, что
он не боится. Эдди Марз просто хотел проверить это. У него есть какой-то
крючок на вас и он хотел знать, можно ли использовать его и для генерала.
Если бы это было так, он в короткое время мог бы сделать большие деньги.
Если же нет, ему пришлось бы ждать, пока вы получите свою часть семейной
удачи, а пока что удовлетвориться тем, что вы проигрываете в рулетку.
Гейгера застрелил Тэйлор Оуэн, который любил вашу маленькую глупую сестру,
и которому не нравилось то, как поступал с ней Гейгер. Естественно, это не
имело для Эдди никакого значения. Он играл на большую ставку, намного
большую, чем вообще кто-либо мог ожидать. Кто-либо, кроме вас, Эдди и
профессионального убийцы по имени Кэнино. Ваш муж исчез. Эдди понимает,
что кое-кому известно о взаимной его и Ригана неприязни. Вот потому он и
спрятал свою жену в Реалито и послал Кэнино стеречь ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
сделать это и продолжал:
- Дело было не в деньгах, вас это не беспокоит. Дело даже не в ваших
дочерях. Рано или поздно вы все равно все завещаете им. Во всем этом было
нечто совершенно иное: ваша гордость и то, что вы действительно любили
Ригана.
Воцарилась тишина.
Через некоторое время генерал тихо произнес:
- Вы чертовски много говорите, Марлоу! Должен ли я считать, что вы
по-прежнему пытаетесь разгадать загадку?
- Нет. Я оставил эти попытки. Меня предостерегли, что люди из полиции
считают мои действия чересчур решительными. Поэтому я и подумал, что
должен вернуть вам деньги. По моим критериям ваше задание мною не
выполнено.
Он улыбнулся.
- Вы говорите глупости. Я заплачу вам тысячу долларов, если вы
отыщите Ригана. Он не обязан возвращаться ко мне. Мне не обязательно
знать, где он. Человек имеет право жить, как ему нравится. У меня нет к
нему претензий за то, что он не мог долго выдержать с моей дочкой, и даже
за то, что он так внезапно ушел. Вероятно он поступил так, под влиянием
момента. Я только хочу знать, все ли у него в порядке, где бы он ни был.
Хочу иметь сведения из первых рук. Если, случайно, ему нужны деньги,
хотелось бы, чтобы он их получил. Я выразился достаточно ясно?
- Да, генерал, - ответил я.
С минуту он отдыхал, тело его расслабилось, глаза с темными веками,
закрылись, узкие губы казались почти бескровными. Потом открыл глаза и
попытался улыбнуться мне.
- Мне кажется, - заметил он, - что я старый сентиментальный осел. Это
совершенно не по-военному. Я привязался к этому парню. Он казался мне
порядочным. В будущем следует осторожнее оценивать людей. Сделайте это для
меня, Марлоу, найдите его!
- Попробую, генерал, - ответил я. - Но сейчас вам надо отдохнуть.
Я встал и по обширному полу направился к двери. Прежде чем отворить
дверь, я увидел, как он закрыл глаза. Его руки безжизненно лежали на
одеяле. Он был похож на умершего болие, чем настоящий мертвец.
Я тихо затворил дверь и через холл пошел к лестнице.
31
Лакей появился с моей шляпой. Я надел ее и спросил:
- Что вы думаете о его состоянии?
- Он не так слаб, как выглядит, сэр.
- Если бы так было, то он уже созрел бы для похорон. Каким образом
Риган до такой степени завоевал его любовь?
Лакей посмотрел на меня подозрительно спокойно.
- Генералу импонировали его молодость и солдатский взгляд, мистер.
- Такой как у вас, - заметил я.
- Если позволите мне это сказать, сэр, похожий на ваш.
- Спасибо. Как чувствуют себя дамы?
Он деликатно пожал плечами.
- Я так и думал, - обронил я, а он отворил передо мной дверь.
Я стоял на крыльце и смотрел на расположенные террасами газоны, на
подстриженные деревья и цветочные клумбы и увидел Кармен, которая сидела
на каменной скамейке, подперев голову руками, и выглядела одинокой и
потерянной.
Я спустился по ступенькам из красного кирпича, ведущим с одной
террасы на другую, и был уже почти возле нее, когда она услышала мои шаги.
Она так и подпрыгнула. На ней были те же светлоголубые брюки, в которых я
увидел ее впервые. Волосы так же свободно спадали вниз шелковистой волной.
Лицо у нее было бледное. На щеках выступили красные пятна, а глаза
потемнели.
- Скучаете? - спросил я.
Она слегка улыбнулась, почти несмело и быстро кивнула.
- Вы уже не сердитесь на меня?
- Я думал, что это вы на меня сердитесь.
Она поднесла ко рту большой палец и захихикала. Услышав это
хихиканье, я тотчас потерял к ней всякое сочувствие. Я огляделся. На
расстоянии около десяти метров от меня к дереву была прикреплена мишень, и
в ней торчало несколько стрел. Три или четыре лежали возле Кармен на
скамейке.
- Для людей, у которых столько денег, и у вас, и у вашей сестры
слишком мало развлечений, - заметил я.
Она посмотрела на меня из-под длинных ресниц. Я уже знал, что это
должно было уложить меня на обе лопатки.
- Вам нравится метать стрелы?
- Угм, - ответила она.
- Да, я вспомнил кое-что, - сказал я и оглянулся на дом. Затем
передвинулся на метр дальше, так, чтобы меня закрыло дерево и нельзя было
увидеть из окон, и достал из кармана маленький револьвер с рукоятью из
перламутра.
- Я принес вам назад вашу тяжелую артиллерию. Я почистил ее и
зарядил. Но прошу вас прислушаться к моему совету и не стрелять в людей,
прежде чем не каучитесь стрелять по-настоящему. Ладно?
Она побледнела и вынула палец изо рта. Посмотрела на меня, потом на
револьвер. В ее глазах появился интерес.
- Хорошо, - кивнула она в знак согласия и тотчас добавила: - Научите
меня стрелять. Я буду очень рада.
- Здесь? Но это запрещено.
Она подошла ко мне и взявшись за ствол, забрала у меня револьвер.
Поспешно, украдкой сунула его в карман брюк и огляделась.
- Я знаю где, - конспиративно шепнула она. - Там, дальше, возле
нефтяных скважин, - и указала рукой на склон. - Вы научите меня?
Я посмотрел в темно-серые глаза. С таким же успехом можно было бы
прочесть что-нибудь в горлышках пустых бутылок.
- Хорошо. Но тогда верните мне револьвер. Сначала я посмотрю, можно
ли там стрелять.
Она засмеялась, скорчила какую-то гримасу и отдала мне револьвер с
тем же таинственно-шаловливым видом - как будто вручала ключ от своей
спальни. Мы направились к моей машине. Сад казался покинутым. Солнце было
холодным, как улыбка кельнера. Мы сели в машину и поехали по пустынной
дороге к холмам.
- Где Вивиан? - спросил я.
- Еще не встала, - захихикала она.
Мы ехали вниз по тихим фешенебельным, омытым дождем улицам, сначала
на восток, потом на юг и доехали до места, которое ей было нужно, за
десять минут.
- Надо свернуть сюда, - Кармен высунулась из окна и указала
направление.
Это была узкая грязная дорога, больше похожая на разъезженный
проселок перед какой-нибудь фермой на склоне холма. Когла-то по ней,
должно быть, ездили тяжелые грузовики. По обе стороны от нее росли высокие
эвкалипты. На ней было пустынно и солнечно, но не пыльно: вчерашний дождь
кончился совсем недавно. Створки широких ворот, к которым вели глубокие
колеи, подпирались жердями, а вид у них был такой, будто их много лет
никто не закрывал. Я въехал в ворота. Звуки уличного движения слабели и
исчезали, словно мы вообще были не в городе, а видели сон наяву на
незнакомой планете. Я заметил с полудюжину бездействующих старых насосов и
несколько брошенных нефтяных скважин. Вокруг валялось с полдесятка пустых
бочонков, лежала груда заржавевших труб, стоял перекосившийся набок
прицеп. Повсюду виднелись лужи тухлой, покрытой нефтяными пятнами воды.
- Все это в будущем станет парком? - спросил я.
Кармен наклонила голову и исподлобья посмотрела на меня.
- Самое время сделать это. Запах этой тухлой воды мог бы
конкурировать с вонью козьего стада. Это место вы имели ввиду?
- Угм. Нравится?
- Прелестно.
Я подъехал к перекосившемуся прицепу и остановился. Мы вылезли из
машины. Шум уличного движения доносился издали, приглушенно, словно
пчелиное жужжание. Место было безлюдно, как церковный двор. Эвкалиптовые
деревья казались запыленными, несмотря на прошедший дождь. Впрочем, у них
всегда такой вид. Обломанная ветром ветка упала в одну из луж и привявшие
плоские листья покачивались в воде.
Я обошел нефтяную грязь и заглянул в насосную. В ней лежало немного
железного лома, но похоже, что к нему давно никто не прикасался. Снаружи,
у стены, прислоненное к ней, стояло большое деревянное колесо. Это
действительно было подходящее место.
Я вернулся к машине. Девушка стояла возле нее и расчесывала волосы,
подставляя их солнцу.
- Дайте, - повелительным жестом протянула она руку.
Я вынул револьвер из кармана и положил ей на ладонь. Она подняла с
земли ржавую банку.
- Будьте осторожны, - сказал я. - В нем пять патронов. Я пойду
поставлю банку в отверстие колеса. Видите, вон там? - я показал рукой. Она
восторженно кивнула. - Это примерно десять метров. Не начинайте стрелять,
пока я не вернусь, хорошо?
- Хорошо, - захихикала она.
Обойдя грязь, я поставил банку в отверстие большого колеса. Это была
отличная мишень. Если Кармен не попадет в банку, что было более чем
вероятно, то попадет в колесо. Маленькая пуля расплющится об него. Но
возможно она не попадет даже в колесо.
Я повернулся и пошел назад к Кармен. Когда я уже был на расстоянии
трех метров от нее, у края грязного места, она вдруг оскалила на меня свои
маленькие острые зубки, подняла револьвер и зашипела.
Я застыл на месте, чувствуя спиной неподвижную вонючую топь.
- Стой спокойно, ты паршивый сукин сын.
Револьвер был направлен мне в грудь. Она уверенно держала его и
шипела все громче. Лицо ее снова стало напоминать маску из слоновой кости.
Внезапно постаревшая, отталкивающая, она стала похожа на звереныша, к тому
же не очень симпатичного звереныша.
Я засмеялся ей в лицо и сделал несколько шагов в ее сторону. Мне было
видно, как ее маленький палец нажимает на курок с такой силой, что весь
побелел. Я находился едва ли в двух метрах от нее, когда она начала
стрелять.
Выстрелы звучали довольно громко, без эха - прерывистый треск при
ярком солнечном свете. Пламени, вырывающегося из ствола, не было видно. Я
остановился и улыбнулся ей.
Она сделала два выстрела, один за другим. Не думаю, что хотя бы один
из них был неверным. Она израсходовала четыре патрона, остался еще один. Я
подскочил к ней.
Мне не хотелось последний выстрел получить в лицо и я повернулся к
ней боком и наклонил голову. Она была совершенно спокойна и, старательно
целясь, выстрелила последний раз. Я ощутил легкое тепло и запах сгоревшего
пороха.
Выпрямившись, я произнес:
- Боже, ну и хитрая же вы!
Ее рука, державшая разряженный револьвер, вдруг задрожала и выронила
оружие. Губы у нее тоже задрожали, лицо совершенно изменилось. Она
повернула голову влево, на губах показалась пена, дыхание сделалось
свистящим. Она закачалась.
Я подхватил ее в момент падения. Она была без сознания. Я обеими
руками разжал ей зубы и втиснул между ними свернутый платочек. Мне
пришлось применить для этого всю свою силу. Я взял ее на руки и перенес в
машину. Потом вернулся за револьвером, поднял его и положил в карман. Сел
за руль, развернулся и поехал вверх по холму, по той же разбитой дороге,
по которой мы приехали сюда.
Кармен, беспомощно скорчившись, лежала на сиденьи в углу машины. Мы
были на полдороге к дому, когда она зашевелилась и вдруг открыла глаза,
расширившиеся и дикие.
- Что случилось? - просипела она.
- Ничего. Почему вы спрашиваете?
- Ох, что-то должно было случиться, - захихикала она. - Ведь я же
обмочилась.
- С такими, как вы, это иногда случается, - сказал я.
Она вдруг внимательно и затравленно посмотрела на меня и застонала.
32
Горничная с лошадиным лицом и мягким взглядом провела меня в большую
комнату на втором этаже, где с окон экстравагантными складками свисали
шторы цвета слоновой кости, а пол покрывал белый ковер. Будуар кинозвезды,
соблазнительный и чарующий, и неестественный, как деревянная нога. Пока
что в нем не было никого. Дверь закрылась за мной тихо и мягко, как в
больнице. Возле тахты стоял столик на колесиках, с серебряной оковкой. В
чашке из-под кофе находился пепел от сигареты. Я сел.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец открылась дверь и появилась
Вивиан. На ней был светло-серый утренний костюм, украшенный белым мехом.
Она подошла ко мне длинными бесшумными шагами и присела на краешек тахты.
В уголке ее рта торчала сигарета. Ногти на руках у Вивиан были покрашены в
медно-красный цвет с белыми полумесяцами у основания.
- Итак вы все же грубый тип, - сказала она, спокойно глядя на меня. -
Бесчувственный, необыкновенно грубый тип. Этой ночью вы убили человека. Не
спрашивайте, откуда я это знаю. А теперь вы пришли сюда и напугали мою
сестренку так, что с ней случился приступ.
Я молча смотрел на нее. Было заметно, что она забеспокоилась.
Пересела с тахты в кресло и откинула голову на белую подушку, лежавшую на
его спинке. Выпустила изо рта бледно-серый дымок и наблюдала за тем, как
он поднимался к потолку, расплывался в размытые полоски, еще видимые
некоторое время в воздухе и бледнеющие все больше, чтобы наконец исчезнуть
совсем. Постепенно опустила глаза и бросила на меня холодный острый
взгляд.
- Не понимаю я вас, - продолжала она. - Теперь я благодарна судьбе,
что предыдущей ночью по крайней мере один из нас не потерял головы.
Достаточно, что когда-то я вышла за контрабандиста спиртным... Может вы,
ради бога, наконец скажете что-нибудь?
- Как она себя чувствует? - спросил я.
- Ах, думаю, уже хорошо. Сразу уснула. Что вы с ней сделали?
- Собственно, ничего. Я встретил ее в саду, выходя от вашего отца и
подошел к ней, поскольку хотел вернуть то, что ей принадлежало. Маленький
револьвер, который ей подарил когда-то Тэйлор Оуэн. Он был у нее с собой в
тот вечер, когда застрелили Броуди, и как раз тогда я отобрал его у нее. Я
не говорил об этом никому, так что вы можете об этом и не знать.
Большие черные стернвудовские глаза расширились и погасли. Теперь она
в свою очередь смотрела на меня молча.
- Она была счастлива, что получила назад свой револьверчик. Умоляла
меня, чтобы я научил ее стрелять. Хотела показать мне старые нефтяные
скважины на склоне горы, принесшие вашей семье деньги. Мы поехали туда.
Оказалось, что это заброшенное место с отвратительными тухлыми болотинами,
полное ржавого лома и бездействующих насосов. Мне кажется вы там уже
когда-то были. Это действительно жуткая местность.
- Да. Действительно. - Ее голос был теперь тихим, почти неслышным.
- Мы высадились из машины и я поставил банку, чтобы ей было во что
стрелять. Тогда и произошло, нечто похожее на приступ эпилепсии.
- Да, - произнесла она тем же голосом. - С ней это иногда бывает. Это
все, что вы хотели мне рассказать?
- Мне кажется, это вы все еще не хотите сказать мне, что такое знает
о вас Эдди Маз.
- Абсолютно ничего. И я уже немного устала от постоянного повторения
этого вопроса, - ответила она холодно.
- Вы знаете человека по имени Кэнино?
Она сдвинула красивые черные брови.
- Как будто слышала это имя.
- Наемник Эдди Марза. Говорят, большой негодяй. Я бы сказал - был.
Если бы не помощь одной дамы, я находился бы сейчас там, где он - в морге.
- Похоже что женщины... - она побледнела и замолчала. Затем просто
закончила: - Нет, я не могу шутить на эту тему.
- Я не шучу. А если создается впечатление, что я в чем-то хитрю, то
лишь потому, что все это очень запутано. Но и все взаимосвязано и
соответствует одно другому - все. Гейгер и его маленькие хитренькие
шантажики, Броуди и снимки, Эдди Марз и рулетка, Кэнино и женщина, с
которой Расти не убежал. Все это связано между собой.
- Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.
- Могу вам это кратко изложить. Гейгер держал в кулаке вашу маленькую
сестру, что, впрочем, было не так уж и трудно. Он получал от нее несколько
долговых расписок, с помощью которых со своеобразной присущей ему
элегантностью пытался шантажировать вашего отца. За Гейгером стоял Эдди
Марз, для которого тот был чем-то вроде ширмы. Ваш отец, вместо того,
чтобы заплатить, вызвал меня, из чего можно было легко сделать вывод, что
он не боится. Эдди Марз просто хотел проверить это. У него есть какой-то
крючок на вас и он хотел знать, можно ли использовать его и для генерала.
Если бы это было так, он в короткое время мог бы сделать большие деньги.
Если же нет, ему пришлось бы ждать, пока вы получите свою часть семейной
удачи, а пока что удовлетвориться тем, что вы проигрываете в рулетку.
Гейгера застрелил Тэйлор Оуэн, который любил вашу маленькую глупую сестру,
и которому не нравилось то, как поступал с ней Гейгер. Естественно, это не
имело для Эдди никакого значения. Он играл на большую ставку, намного
большую, чем вообще кто-либо мог ожидать. Кто-либо, кроме вас, Эдди и
профессионального убийцы по имени Кэнино. Ваш муж исчез. Эдди понимает,
что кое-кому известно о взаимной его и Ригана неприязни. Вот потому он и
спрятал свою жену в Реалито и послал Кэнино стеречь ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24