Я зевнул и допил содержимое своего бокала.
- Пойду-ка я в игорный зал и взгляну на это ваше предприятие. - Я
поднялся с кресла.
- Хорошо, проходите, пожалуйста, - сказал Эдди, показывая на дверь,
находящуюся рядом с сейфом. - Здесь вы пройдете в зал.
- Я предпочел бы вход, предназначенный для обычных людей.
- Ладно, как хотите. Во всяком случае мы остаемся друзьями?
- Конечно, - согласился я, и мы пожали друг другу руки.
- Быть может в будущем я и в самом деле смогу оказать вам услугу. На
этот раз вы обо всем узнали от капитана Грегори.
- Это означает, что вы и его тоже купили?
- Не так все плохо. Мы просто друзья.
Некоторое время я смотрел на него, потом подошел к двери, через
которую вошел сюда. Открыв ее, повернулся и спросил:
- Скажите, вы посылали серый "плимут" следить за мной?
Его глаза расширились. Похоже он был взволнован.
- Черт возьми, нет! Зачем бы мне это понадобилось?
- Я тоже не смог это объяснить, - сказал я и вышел. У меня создалось
впечатление, что его удивление было слишком искренним, чтобы быть
поддельным. Мне даже показалось, что он немного встревожился. Но я никак
не мог понять, что могло быть причиной тому.

22
Было примерно полодиннадцатого. Маленький мексиканский оркестр явно
утомился, играя негромкие румбы, которые никто не танцевал. Один из
музыкантов вытирал кончики пальцев так, словно они причиняли ему боль, в
то же время вставляя в рот сигарету тем же, почти болезненным движением.
Четверо других одновременно, словно по чьему-то знаку, наклонялись,
доставали из-под стульев стаканчики, делали глоток из них, облизывали губы
и поблескивали глазами. Текила - вот что это должно было означать. Но
скорее всего они пили минеральную воду. Это представление было таким же
ненужным, как и сама музыка. Все равно на них никто не смотрел.
Зал, очевидно, некогда предназначался для танцев. Эдди Марз переделал
его лишь настолько, насколько требовало дело. Никакой хромировки, никаких
преломляющихся лучей, исходящих из-под угловых карнизов, никаких фигурок
выплавленных из стекла, никаких кресел кричащих цветов, ничего из типичной
для Голливуда псевдосовременной техники обустройства помещений. Свет лился
из тяжелых хрустальных люстр, стены были покрыты красной камчатной тканью,
немного полинявшей от времени и почерневшей от пыли, но прекрасно
сочетавшейся с паркетом пола, который виден был, впрочем, лишь частично
перед возвышением для мексиканского оркестра. Остальное покрывал дорогой
ковер того же красного цвета. Паркет был сделан из двенадцати сортов
твердой древесины - начиная с бирманского тикового дерева с переходом к
нескольким оттенкам дуба и кончая похожим на красное розовым деревом. Все
это складывалось в сложный утонченный узор.
Это все еще было красивое помещение, только занимались в нем сейчас
рулеткой вместо ритмичных старомодных танцев.
У стены напротив выхода стояли три стола, соединенные латунным
ограждением, которое одновременно отделяло крупье от игравших. Играли на
всех трех столах, но люди толпились возле среднего. Я узнал черную головку
Вивиан Риган. Подойдя к бару в углу зала, я взял бокал рома. Бармен стоял
напротив меня по другую сторону стойки и наблюдал за группой хорошо обетых
людей у среднего стола.
- Сегодня она выиграла кучу денег, - сказал он. - Та высокая
черноволосая коза.
- А кто она такая? - спросил я.
- Не знаю, как ее зовут, но она приходит сюда очень часто.
- К черту, вы просто не хотите знать, как ее зовут, - возразил я.
- Я здесь только работаю, мистер, - ответил он, не обидевшись. - Она
совсем одна. Кавалер, с которым она пришла, напился и его пришлось отнести
в машину.
- Я отвезу ее домой, - сказал я.
- Вы отвезете дьяволицу, - предостерег бармен. - Мне приготовить
коктейль или вы предпочитаете чистый ром?
- Предпочитаю чистый, если вообще его предпочитаю, - сказал я.
Компания, окружавшая средний стол, расступилась. Двое мужчин в
вечерних костюмах направились к выходу. Я заметил Вивиан и ее голые плечи.
На ней было платье с глубоким вырезом из темно-зеленого бархата. Она была
слишком оголена даже для игорного заведения. Толпа сомкнулась снова и я
опять ничего не видел, кроме ее черной головы. Оба мужчины свернули от
двери к бару и заказали два стакана виски с содовой. Один из них был явно
возбужден и вытер лицо платочком далеко не первой свежести. Двойные
атласные полосы на его брюках своей шириной напоминали автостраду с
многорядным движением.
- Ну и ну! В жизни не видел ничего подобного, - возбужденно сказал
он. - Восемь выигрышей по очереди и все на "красное". Вот это игра,
парень, вот это игра!
- У меня прямо мороз по коже пошел. Она ставит все тысячи за один
раз. Она просто не может проиграть!
Они уткнули носы в стаканы с напитком, одним махом опрокинули их и
отправились восвояси.
- Много они понимают, эти любители, - сказал бармен, растягивая
гласные. - Великолепная игра, ха! В Гаване я видел когда-то одну старую
бабу с лошадиным лицом...
Гул голосов у соседнего стола вдруг усилился и пробившийся сквозь
него спокойный голос с иностранным акцентом произнес:
- Потерпите минутку, мадам. Этот стол не может покрыть вашу ставку.
Банк сорван. Мистер Марз сейчас подойдет.
Я поставил бокал на стойку и направился к столу. Маленький
мексиканский оркестр начал громко играть танго. Но никто не танцевал и не
собирался это делать. Я протиснулся через скопление людей в
послеобеденных, вечерних и даже спортивных костюмах прямо к среднему
столу. Это там была остановлена игра. Двое крупье стояли рядом,
уставившись взглядом в одну точку. Они глазели на Вивиан Риган.
Ее длинные ресницы трепетали, а лицо имело неестественно бледный
цвет. Она сидела в середине стола, прямо напротив колеса рулетки. Перед
ней лежала куча денег и фишек. Действительно порядочная кучка денег. Она
говорила крупье холодным и надменным, хотя и взволнованным голосом:
- Что за убогое заведение, хотелось бы мне знать! Беритесь за работу
и крутите это колесо, вы... жалкие воришки. Я собираюсь поставить еще раз,
и на все. Обычно вы очень скорые, когда сгребаете денежки, зато когда дело
доходит до выплаты, так вы медлительны до тошноты!
Крупье улыбнулся холодной и вежливой улыбкой человека, видевшего уже
тысячи выигрывающих и миллионы проигрывающих. Вел он себя безупречно, был
полон превосходства и абсолютно спокоен. Он серьезно произнес:
- Этот стол сейчас не может принять вашу ставку, миссис. У вас свыше
шестнадцати тысяч долларов.
- Ведь это же ваши деньги, - издевалась Вивиан. - Разве вы не хотите
их вернуть?
Стоявший рядом с ней мужчина хотел ей что-то растолковать. Она резко
повернулась к нему и произнесла пару таких слов, что он покраснел и быстро
отступил. В глубине зала, в той его части, которая была отделена латунным
ограждением, открылась дверь. Из нее вышел Эдди Марз с приклеенной к лицу
безразличной улыбкой и с руками в карманах смокинга. Он производил
впечатление человека, очень довольного собой. Подойдя к среднему столу, он
остановился и спросил спокойно, но менее вежливо, чем его крупье:
- Что-нибудь случилось, миссис Риган?
Она мгновенно повернулась к нему. Я увидел как челюсти ее сжались так
сильно, словно она уже больше не могла вынести внутреннего напряжения. На
его вопрос она не ответила.
- Если вы больше не желаете играть, - серьезным голосом сказал Эдди
Марз, - то позвольте послать кого-нибудь с вами, чтобы он провел вас до
дома.
Стиснутые челюсти Вивиан побелели, щеки зарумянились. Она громко
засмеялась и со злостью сказала:
- Еще одна игра, Эдди. Все на "красное". Я люблю красный цвет, цвет
крови.
Эдди Марз бледно улыбнулся, кивнул и сунул руку во внутренний карман
смокинга. Вынув большой бумажник из крокодильей кожи с монограммой и
позолоченными краями он небрежно бросил его на стол.
- Примите заклад на какую-нибудь сумму. Если никто из присутствующих
не возражает, колесо рулетки будет вращаться исключительно для вас, - он
склонил голову в сторону Вивиан.
Никто, естественно, не возражал. Вивиан Риган наклонилась и
раздраженно обеими руками передвинула все, что выиграла на красный цвет.
Крупье не спеша склонился над столом, сосчитал ее деньги и фишки и
уложил их ровными кучками, а несколько лишних фишек и банкнот отодвинул
своей лопаткой на край стола. Затем открыл бумажник Эдди Марза и вынул из
него две пачки кредиток достоинством в тысячу долларов. Он разорвал одну,
отсчитал шесть бумажек, приложил их к нераспечатанной пачке, а остальное
спрятал назад в бумажник, бросив его на стол с такой небрежностью, словно
это был простой коробок спичек. Эдди Марз не стал брать бумажник. Впрочем,
никто вообще не двигался, кроме крупье, который левой рукой запустил
рулетку, а правой профессионально легко бросил на середину диска шарик из
слоновой кости.
Губы Вивиан медленно раскрылись, зубы заблестели в сиянии
светильников. Шарик лениво катился по кругу, перескакивая цвета и номера.
Прошла вечность, прежде чем он с сухим стуком остановился. Диск замедлил
вращение, неся на себе уже неподвижный шарик. Крупье стоял, скрестив руки
и не разнял их, пока диск рулетки не застыл совершенно неподвижно.
- Красное выигрывает, - произнес он официально, голосом, полным
профессионального спокойствия.
Маленький шарик из слоновой кости лежал в секторе красного цвета,
обозначенного номером двадцать пять, в секторе, удаленном всего на два
поля от нуля. Вивиан Риган откинула голову назад и торжествующе
засмеялась. Крупье поднял лопатку, передвинул пачку тысячедолларовых
банкнот по столу и, присоединив их к поставленной сумме, отодвинул все
вместе за пределы игорного поля.
Эдди Марз улыбнулся, сунул бумажник в карман, повернулся и покинул
зал. Несколько дюжин людей, глядевших на все это, буквально затаив
дыхание, вздохнули и направились в сторону бара. Я пошел вместе с ними и
добрался до другого конца зала прежде чем, Вивиан Риган успела собрать
выигранное и встать со стула. Я вышел в большой тихий холл и взял у
девушки в гардеробе пальто и шляпу. Затем положил на маленький поднос
четверть доллара чаевых и пошел к выходу. Тут же возле меня появился
портье и спросил, вызвать ли такси.
- Нет, я хочу прогуляться, - ответил я.
Кариатиды, поддерживающие балконы, были мокрые от тумана,
превращавшегося на листьях кипарисов в тяжелые капли воды. Ничего не было
видно на расстоянии уже нескольких метров. Я спустился по ступенькам
веранды и пошел по неясно видневшейся между деревьями дорожке, пока не
услышал донесшийся сквозь туман шум волн, лизавших скалы морского
побережья. Нигде не видно было ни малейшего проблеска света. Я мог
различить перед собой какую-нибудь дюжину кипарисов, следующая дюжина
виднелась уже неясно, а остальные исчезали в тумане. Свернув влево, я
вернулся к главной дороге, ведущей к стоянке и уже начав различать контуры
дома, остановился. Прямо передо мной кто-то закашлял.
Я бесшумно ступал по мягкой влажной траве. Человек кашлянул еще раз,
потом сдержал кашель, прижав к губам платок или край рукава. Я подошел к
нему еще ближе, затем обошел его неясную тень на дорожке. Инстинкт
заставил меня спрятаться за деревом и присесть. Человек повернул голову.
Его лицо в темноте должно было бы маячить передо мной белым пятном. Но это
было не так. Я увидел темное пятно. На нем была маска.
Я ждал в укрытии.

23
Послышались приближавшиеся по невидимой дорожке легкие женские шаги.
Мужчина, стоявший передо мной, наклонился вперед. Создавалось впечатление,
что он будто опирался на туман. Женщину не было видно, но наконец я
заметил неясные очертания фигуры. Мужчина быстро направился к ней. Два
нечетких силуэта маячили в тумане, производя впечатление, что они его
составляющее. С минуту стояла напряженная тишина. Наконец раздался мужской
голос:
- Это револьвер, мышка. Только спокойно! Туман разносит любой звук.
Отдай сумочку!
Женщина не издала ни единого звука. Я сделал шаг вперед и увидел
туман, клубящийся над полями шляпы мужчины. Женщина стояла неподвижно. Ее
дыхание сделалось слегка хриплым, оно напоминало мне звук напильника,
трущегося по мягкому дереву.
- Крикни, - предложил мужчина. - Только крикни, и я тебя прихлопну.
Она не крикнула, даже не пошевелилась. А он сделал какое-то движение
и сухо хихикнул.
- Послышался глухой щелчок открывающегося замка, мужчина отвернулся и
прошел возле дерева, за которым я стоял. Отойдя на два-три шага, он снова
хихикнул. Этот смех оживил мою память. Я вытащил из кармана трубку и сжал
ее в руке, как револьвер.
- Как поживаешь, Лэнни, - тихо позвал я.
Мужчина остановился, словно пораженный громом и начал поднимать руки
вверх.
- Не делай этого, Лэнни. Я ведь тебе не велел. Не двигайся, нето я
тебя застрелю.
Мы стояли не двигаясь. Я, женщина на дорожке и Лэнни.
- Положи сумочку на землю, под ноги, Лэнни, - приказал я. - Медленно
и осторожно.
Он наклонился. Я подскочил к нему и схватил его за шиворот в тот
момент, когда он еще был в наклонном положении. Он выпрямился, тяжело
дыша. В руках у него ничего не было.
- Ну, вот, - сказал я, вынимая у него из кармана револьвер. - В
последнее время кто-нибудь постоянно дарит мне револьверы. Я уже так
нагружен ими, что хожу согнувшись. А теперь убирайся!
Наше дыхание смешалось, а глаза приобрели выражение глаз двух котов,
встретившихся на крыше. Я отошел назад.
- Лети к себе, Лэнни! И без обид. Не рассказывай об этом никому и я
тоже не расскажу. Идет?
- Идет, - глухо ответил он.
Его поглотил туман. Некоторое время еще слышны были его шаги, потом
все стихло. Я поднял сумочку, заглянул внутрь и направился к дорожке.
Женщина все еще неподвижно стояла там, рукой без перчатки придерживая у
шеи воротничок серой шубки, а на пальце у нее слабо поблескивал перстень.
Она была без шляпы. Ее черные волосы, с пробором посередине, сливались с
темнотой. Глаза тоже.
- Чистая работа, Марлоу. Значит, вы выступаете в роли моей личной
охраны? - в ее голосе звучали хрипловатые нотки.
- Похоже на то, - ответил я. - Вот ваша сумка.
Она взяла ее.
- У вас здесь есть машина?
- Я приехала сюда с мужчиной, - улыбнулась она. - Но что делаете тут
вы?
- Эдди Марз хотел поговорить со мной.
- Не знала, что вы с ним знакомы. Что он хотел от вас?
- Это я вам могу сказать. Он думал, что я ищу кое-кого, кто, по его
мнению, сбежал с его женой.
- А вы ищете?
- Нет.
- В таком случае, зачем же вы приехали?
- Чтобы проверить, почему он думает, что я ищу кое-кого, кто, по его
мнению, сбежал с его женой.
- Ну и проверили?
- Нет.
- Вы выдаете информацию как диктор - по капле, - сказала она. -
Пожалуй, меня это не касается... даже если этот человек был моим мужем.
Впрочем, я думала, что это дело вас не интересует.
- Люди постоянно напоминают мне о нем.
Она со злостью закусила губы. Казалось, инцидент с мужчиной в маске
вообще не произвел на нее впечатления.
- Что ж, можете провести меня до гаража, - обронила она. - Я должна
взглянуть на свой эскорт.
Мы пошли вдоль дорожки, обошли угол дома, миновали освещенный фасад и
за следующим углом оказались на залитом светом дворике перед конюшнями.
Как и в прошлые времена, он был вымощен булыжником и имел уклон в сторону
находившегося посередине зарешеченного стока. Блестели машины, сторож в
коричневой ливрее встал с табуретки и подошел к нам.
- Мой парень все еще не проспался? - вежливо спросила Вивиан.
- Боюсь, что да, миссис. Я укрыл его одеялом и открыл окно. Думаю,
все в порядке. Он просто отдыхает.
Мы подошли к большому "кадиллаку". Сторож открыл заднюю дверцу. На
широком заднем сиденьи лежал по уши заботливо укутанный в плед мужчина. Он
спал с открытым ртом и храпел. Это был блондин крупного телосложения и
было похоже, что выпить он может порядочно.
- Позвольте представить вам Ларри Кобба, - сказала Вивиан. - Мистер
Кобб, мистер Марлоу.
Я кашлянул.
- Мистер Кобб - это и есть мой эскорт, - пояснила она. - Милейший
парень, этот Кобб. Он исполняет все мои капризы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24