— И доинтересуетесь до того, что вас тоже пристукнут.— Пустяки, дуракам везёт. А мы с вами, если помните, давно пришли к выводу: это может быть уже десятый владелец, сокровища запросто прошли через множество рук, об убийстве человек ничего не знает, что-нибудь авось расскажет.— Значит, так, — решительно произнёс Вальдемар, на которого произвела впечатление моя чистосердечная исповедь. — Вы правы, я и в самом деле признал тогда вашего мужа, но не говорил, потому что сначала не был на сто процентов уверен, в темноте легко ошибиться, а потом подумал — пани с ним заодно, чего же мне откровенничать, коли вы и без меня знаете. Ваш муж тогда на машине уехал. И все было так, как вы догадались. Я видел только конец представления, когда все его участники, так сказать, уже расходились. Очень возможно, муж ваш видел все. И знал больше всех.Я курила и думала. Наверняка знал, теперь в этом нет сомнения. Мне словечка не пикнул, ведь мы уже были на ножах, зато сразу же после развода женился снова. Той жене мог что-то и сказать. Может, имеет смысл поговорить с Аней, моей подругой, которая известила меня о смерти бывшего. Вдруг и в самом деле Пупсик умер при довольно подозрительных обстоятельствах? Тогда Аня вроде бы на что-то намекала. И может, она знала новую жену Пупсика?— Что же касается Франека, — вернулась я к прерванному разговору, — он жив и, сдаётся мне, ворочает большими делами. Старается особо не высовываться, а если с кем и общается, то не со здешними. А вы что думаете о нем?Вальдемар честно сосредоточился, прежде чем ответить.— Трудно сказать, я плохо его помню, прошло столько лет. Если бы встретил — не узнал.— Но ведь что-то думаете? — не отступала я.— Из того, что вспоминаю, и учитывая слухи… Думаю, он мог иметь с этим дело. Если кто-то и имел, так только он. И похоже, после этого сбежал, так ведь?— Если тоже не убит и исчез — значит, сбежал. Вы правы, без причины не бегут. Может, боялся расспросов, не хотел связываться с милицией…— Значит, понимал, что милиция займётся расследованием?— Вот я и говорю. Интересно, что об этом знает Валтасар, ведь они до сих пор вместе работают. Я уже поняла — тогда Франек смылся, а его место занял Валтасар. Вот только не знаю, кто у кого в подчинении, ну да это без разницы. И смотрите, как они все вдруг онемели: столько народу знало об убийстве, и все молчат. Тысячу лет молчит Франек, тысячу лет молчит Валтасар, тысячу лет молчит мой муж… Впрочем, это-то неудивительно, но при жизни мог же сказать! А идиот Терличак только сейчас заговорил, да и то несёт какую-то чушь.— А пани считает, что Валтасар тоже?..— Вот кому я бы ни на грош не поверила. Надо было видеть, как он смотрел на янтарь тогда, на пляже. Уверена — он в этот янтарь вцепился, как репей в собачий хвост. Вот вы помогли тем убитым донести янтарь до дома. Не заметили там случайно где-нибудь Валтасара?— Людей много крутилось; может, Валтасар и был.— Наверняка!Я злилась на себя за то, что не воспользовалась случаем, предоставленным мне судьбой много лет назад. Ведь была же здесь, когда совершилось преступление! По горячим следам многое можно было сделать. Да хотя бы прижать покрепче Пупсика, раскололся бы, как пить дать. Или вот ещё упущенная возможность. Мой Драгоценный отправился в милицию, когда обнаружили трупы. Надо было упереться всеми четырьмя лапами и ни на шаг от него! И вот ещё Флориан… Решили, что сам утонул, чтобы не портить себе статистику.Ну ладно, прошлого не вернёшь, придётся навёрстывать теперь. Плевать на Франека, займусь доступным мне Орешником, ведь это в его руках побывал янтарь с золотой мухой. Силой выдеру у него — откуда, устрою очную ставку с Адамчиком, переговорю с Аней, разыщу вторую жену сладкого пёсика.Я чуть было не ринулась в Варшаву тотчас, так воспылала желанием заняться расследованием. Удержал меня только ветер. * * * Проснулась в шесть утра и сразу почувствовала — в атмосфере что-то изменилось. Какое-то время прислушивалась. Нет, я не ошиблась, северный ветер стих. Когда дул сильный северный ветер, на чердаке со стороны моря раздавались такие завывания, куда там стае волков, а сейчас волков не слышно. Значит, или совсем нет ветра, или он сменил направление. Встав, выглянула в окно. Солнце уже взошло, все отлично видно.По листве деревьев не определишь, есть ли ветер, поскольку листвы уже не было. С надеждой уставилась на тряпку, висевшую на заборе. Тряпка не шелохнулась. Не выдержав, на цыпочках прокралась в комнату Мешека, лишь оттуда в окно виден флюгер на высоком шесте. Мешко спал как убитый, имел право, в школу ему только к восьми.Отогнув занавеску, я впилась взглядом во флюгер. Развернулся, да ещё как! Если ветер и дул, то только юго-восточный, после такого шторма просто идеальное направление! Для янтаря, разумеется.Чтобы окончательно увериться, пошла в ванную, открыла окно и высунула голову. Моря не слышно. Езус-Мария, стихло в таком темпе?!Снизу донёсся шум — наверняка Вальдемар отправляется на промысел. Вряд ли на залив, он ещё не успокоился, а при южном ветре успокоится ещё не скоро. Значит, к морю. Будет ставить сети на рыбу или идёт за тем же, что и я?Возможная конкуренция так меня подхлестнула, что я была готова к выходу через десять минут и лишь внизу затормозила, раздумывая: мчаться напрямик через лес или доехать до баржи?Затонувшая у берега баржа видна была лишь в безветренную погоду, при полном отсутствии волн. Находилась она как раз напротив того самого прохода сквозь дюны, который мы со сладким пёсиком некогда признали самым лучшим, на полпути между Лесничувкой и Песками. Ох, чуть сетку не забыла!За те годы, что я не пользовалась сеткой, она куда-то запропастилась, и осталась только сетка Драгоценного, та самая, на длиннющей рукоятке, которая не влезала в машину. Можно было бы, как раньше, держать её за палку снаружи, но при этом ещё и баранку крутить рук не хватало. Плюнув на транспорт, я помчалась пешком. В данном случае сачок мне показался нужнее машины.Море ещё основательно хлюпало, но мой любимый сор уже бултыхался недалеко от берега. И на берег немного выбросило за ночь, но здесь мне нечего было делать, кто-то до меня уже успел пошуровать. Значит, оставалось лезть в воду.Я чуть с ума не сошла при виде поблёскивающих кусочков янтаря. Казалось, желанная добыча плясала на волнах в двух шагах от берега, где море по колено, но куртка почему-то сразу намокла до пояса, да и в высокие сапоги налилась вода, хотя они были… э-э… по самое. Вода оказалась ледяной, правда, это я ощутила только в первый момент, сразу же занялась делом, разогрелась и забыла про неё. Поймать удалось кое-какие мелочи, самые крупные не давались в руки. Чуть живая от тяжести сетки и эмоций, я вслепую совала сачок в набегавшие волны, тут же отступая перед ними, так что добыча была мизерной. Немного дальше виднелись отличные клочки мусора, но туда мне не добраться, глубина превосходила мои возможности.По берегу примчался на мотоцикле Вальдемар и прокричал:— К полудню успокоится совсем!Перестав размахивать сачком, я повернулась к нему, на минутку облокотившись на сачок, чтобы руки передохнули.— Вон какие залежи, но мне никак не дотянуться. Может, пан сумеет? Из благородства уступаю.Благородство себя оправдало. Вальдемар слез с мотоцикла и через минуту, мокрый с головы до пят, был уже на берегу с полной сеткой. Он что-то разгрёб в своём улове, а заодно разворошил всю кучу в море, остатки которой теперь подплыли поближе, так что и я смогла дотянуться. Мне тоже грех было жаловаться на добычу.Я решила придерживаться этого урожайного участка берега, но тут какой-то молодой нахал имел наглость пристроиться буквально в ста метрах и тоже принялся вытаскивать сор, который по праву принадлежал только мне, первооткрывательнице, ну да что я могла с ним поделать?Вальдемар умчался дальше и так долго не возвращался, что я наконец сообразила — наверняка напал на что-то стоящее. Мокрая, вконец измотанная, но не побеждённая, я двинулась на запад.Добравшись до баржи, я узрела страшную картину: янтарный мусор явно счёл мелководье вокруг за самое благоприятное для себя место и сбился здесь чудовищными нагромождениями. Со всех сторон его атаковали семеро рыбаков с сачками, а на берегу все было завалено уже просмотренным ими чёрным мусором. И в ближайшей куче, ясное дело, уже копался этот паршивец Терличак.С отвращением прокралась я на цыпочках мимо него, чтобы не заметил и опять не присосался пиявкой.В центре янтарного безумия орудовал Вальдемар с братьями. Наверное, приехали по шоссе, иначе я бы их заметила. Я скромненько прошла подальше за баржу, извлекла из воды уже отброшенное рыбаками, от которого у меня сердце так и зашлось, и в дальнейшем уже подвизалась в роли кладбищенской гиены. Добыча оказалась грандиозной, наверняка благодаря японским шарикам, из-за которых рыбаки пренебрегали всем прочим.Ветер явно стихал в соответствии с прогнозом, а вернее, по собственной природе, и море успокаивалось на глазах. Были все шансы надеяться на ночь: к берегу наверняка прибьёт ещё больше, будет чем поживиться. Преступление, расследование, все эти пустяки вылетели из головы окончательно и бесповоротно.С пляжа я ушла последней, когда уже стало смеркаться. Потащилась по лесной дороге. Совершенно позабыла об опасных, оголодавших за зиму кабанах, о которых наслушалась ужасных историй. То они сожрали ребёнка, спешащего в школу, то с голодухи врывались в дома и пожирали все, что там было.Лично у меня, правда, с ними установились чуть ли не приятельские отношения: хозяева приучили их приходить к дому за объедками, вот они и заявлялись и ели чуть ли не из рук. Всю зиму мы подкармливали их кукурузными початками, остатками рыбы и засохшим хлебом. Ну, из рук — это слишком громко сказано, но все же.И вот один из таких оголодавших вдруг появился прямо передо мной. Не хотелось тащиться хожеными местами, и я пошла напрямик, тропинками, так что кабан имел полное право стоять на своей кабаньей тропе. Я шла снизу, а он вырос наверху, отчётливо вырисовываясь на фоне мрачнеющего неба. Дальше тропка спускалась вниз и там выходила на нормальную человеческую дорогу.— А ну брысь, пошёл отсюда! — недовольно буркнула я. — Здесь тесно, не разойтись. Может, от меня и пахнет рыбой, но сама я несъедобная.Стоявший доселе неподвижно кабан пошевелился и сделал два шага вперёд. И тут вдруг что-то сорвалось с дерева, под которым я стояла, и со сдавленным криком свалилось вниз, прямо на меня. Испуганно хрюкнув, огромный секач метнулся в заросли, мне же буквально в последние доли секунды удалось отшатнуться, но не совсем. Это что-то успело схватиться за меня, выдрало с корнем капюшон и вместе со мною повалилось на землю, придавив своей тяжестью.Ошеломлённая, я беспомощно барахталась, оно же вскочило на ноги и оказалось девушкой, насколько можно было разглядеть в сгустившихся сумерках.— Ох, простите, пожалуйста, — жалобно взмолилось оно, точнее, она. — Вела себя как последняя идиотка, но я так испугалась этого кабана…— Ничего, — вставая и отряхиваясь, великодушно ответила я. — Он ещё больше испугался. Давайте поспешим, надо выйти из лесочка, пока совсем не стемнело.И я решительно направилась по тропинке вверх, а девушка торопливо затопала следом, все ещё пытаясь оправдаться.— Первый раз наткнулась на дикого кабана на воле… А столько о них наслушалась… Он стоял и так, знаете, глазел на меня… Глупо, правда? Вряд ли накинулся бы, правда? А пани их совсем не боится? Нисколечко?— Не очень. Особенно в этих местах. Они здесь уже не очень дикие, почти домашние.— Это как же? — не поверила девушка.Мы остановились у конца тропинки, совсем близко виднелись дома с освещёнными окнами.— Да очень просто, их тут все подкармливают. Разве пани не знает этого? Раз здесь живёте…Девушка смутилась.— Да нет, я нездешняя. Вообще я тут первый раз, только сегодня приехала.— А, ну тогда понятно. Сейчас уже все растаяло, у кабанов нет недостатка в пище, но на ужин неизменно приходят. Они спокойные, вот только матке с поросятами лучше не попадаться, а остальные смирные. А вы уже нашли жильё?— Да, конечно. Тут, недалеко…Я стала спускаться по тропинке, девушка шла за мной. Вот мы вышли на дорогу, здесь было намного светлее, чем в лесу. Перед домом Вальдемара я первый раз смогла рассмотреть девушку, и что-то в её лице мне показалось знакомым. Вроде бы я уже видела когда-то эти глаза, встревоженные и испуганные, но когда и где? Не хотелось напрягать память, сегодня я и без того страшно устала.— Я остановилась здесь. А вам не советую в темноте ходить по лесу, лучше днём. Вечером кабана можно и на дороге встретить.— Понятно. Ещё раз прошу меня извинить.Закрывая за собой калитку, я остановилась и оглянулась вслед девушке. Она отошла совсем недалеко, замерла рядом с участком по ту сторону дороги и принялась озираться, словно желая убедиться, не грозит ли ей опасность.Девушка меня почему-то заинтересовала, и я непременно поговорила бы с ней подольше, если бы не страшная усталость. * * * Янтарная благодать продолжалась три дня.На четвёртый все как бы вернулось на исходные позиции. Ветер усилился, развернулся и теперь дул с северо-запада. Вряд ли придёт шторм, погода стояла прекрасная, но сезон явно близился к концу, вот я и торопилась выгрести как можно больше.Не одна я, все это понимали, и на пляж высыпало достаточно любителей, но, поскольку янтарь разбросало по всему побережью, теснота не докучала. Сбросив куртку, я закатала рукава свитера; а юбку оставила в покое — она уже так намокла, что ей было все равно, — и полезла в море. Нетипичная была у меня форма одежды, все бабы предпочитали ловить янтарь в брюках, не говоря уже о мужиках.Я забыла обо всем на свете и, растрёпанная и взопревшая, целиком предавалась здоровой гимнастике, когда неожиданно услышала:— Девушка, ты что, не в своём уме?— Да! — крикнула я не оборачиваясь, поскольку, вопрос относился явно ко мне, соседей у меня не было.— У тебя что, брюк нет? — не отставал мужской голос.— Нет! — сообщила я чистую правду, снова устремляясь в море и воинственно размахивая сачком.Вытаскивая очередную порцию, подумала — уже сколько лет я не имела права называться девушкой, хотела растрогаться, да сообразила, что он смотрит на меня сзади.Выбросив на песок содержимое сачка, искоса глянула на этого любопытного. Хватило одного взгляда. Не рыбак. И не из местных. Приезжий, наверное отдыхающий. Неопасный, на мою добычу не набрасывается.— То есть как это нет? — сурово поинтересовался он, упорно придерживаясь темы.Дурацкий разговор с долгими и очень мокрыми перерывами меня одновременно и раздражал, и смешил. Все силы уходили на вытаскивание из моря тяжеленных сачков, ни на что другое сил не оставалось. А тут ещё ветер начал крепчать, того и гляди вообще придётся закругляться, остались последние минуты.— Ну чего пристал? — все-таки не выдержала я, опять залезая в море. — Девочки должны носить юбки. Нету у меня брюк!Настырный тип успел прокричать в ответ:— Как это нет? Совсем? Никаких?Ответ он получил с опозданием, когда я была уже на берегу.— Никаких? — несказанно удивился он. — Даже лыжных? Или пижамных?И чего привязался, дались ему эти брюки, есть свои на заднице — и успокойся, на кой ему мои? Ну, последний раз ныряю, почти уже ничего и не осталось. Пора кончать забаву.И я окончательно выбралась на берег. Теперь можно было ответить и пообстоятельнее.— Так вот, если уж хотите знать, нет у меня никаких брюк. Пижамки ненавижу. Лыжные когда-то были, но радости мне не доставляли, выглядела я в них как корова. Что касается юбки, так я её и отжать могу.Что и сделала. Собрала вокруг ног мокрый подол и выжала. Не досуха, понятно, но все равно юбка сразу же стала легче. Теперь можно было приступать к разборке, при этом общество мне не требуется.А тип и не думал уходить.— Знаете, в это трудно поверить, — начал он, видимо переварив моё сообщение. — До сих пор я не встречал женщины, у которой бы не было брюк. Вы первая…— Прочь! — дико заорала я, так как, заговаривая мне зубы, он нагнулся над моей драгоценной кучей. — Все моё!!!— И это тоже? — Он с улыбкой указал на рыбий скелет с остатками хвоста.— Все!— Да не нужно мне ничего, я только собирался вежливо попросить ваше приспособление, на минутку, тоже захотелось махнуть.— Ладно, махай! — согласилась я, готовая на все, лишь бы он поскорее ушёл.Вон, под скелетом, что-то завлекательно поблёскивает. А вон тот красный янтарик откатился в сторону, надо же, размером чуть ли не с картофелину, правда молодую…Тут я неизвестно почему вспомнила своего Драгоценного и только сейчас поняла, какую же свинью ему подкладывала, разбирая его кучи. Ведь главное удовольствие — самому разбирать свой улов, выискивать янтарики и плавиться от счастья. Даже Вальдемар признался, что когда его личный мусор разгребает обожаемая жена, убил бы её в этот момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35