- Так вот, Борн, то место, где мы
находимся, называется первичный разведпост, первый Дом моего народа в этом
мире. На его обустройство потребовались очень большие расходы. И то, что
он здесь - великая тайна, поскольку ставки очень велики. Сохранились ли у
вас представления, Борн, о том, что такое шахта, что такое фабрика, что
такое завод?
Лицо Борна не дрогнуло, выражение не изменилось.
- Так, вижу, что не сохранилось. Тогда, давайте, я попробую
объяснить. Мы можем очень многое, мы делаем материал, из которого
изготовлена эта станция, мы делаем пластик, из которого изготовлен этот
стол. Но мы можем не все. А в этом мире, насколько нам удалось определить,
содержатся кладовые совершенно бесценных вещей, и, заполучив такие
вещества, можно... понимаете ли, можно сделать жизнь лучше, лучше для
всех. Для вас и для нас. И ваша помощь в разработке богатств этого мира
была бы неоценима. Она сильно упростила бы нашу задачу. - Он перевел
дыхание. - В частности, мы здесь обнаружили вещество, с помощью которого...
- Извините, сэр, - начальника прервал человек по имени Сал, который
так и оставался в кабинете. - По-вашему можно...
Хансен махнул рукой.
- Борн, по-вашему, вернется на свое Дерево и первым делом по
межзвездной связи пошлет доклад ближайшему кораблю мирных сил Содружества?
- докончил Сал.
- Кроме того, - продолжил Хансен, снова обернувшись к Борну, - я верю
в откровенность. Я хочу, чтобы наши новые друзья поняли важность того, о
чем я говорю. Из сердцевины нароста одного дерева, Борн, которое растет в
вашем мире, можно извлечь препарат. - Борн никак не реагировал. - Дело в
том, что наросты на деревьях растут для того, чтобы выработать противоядие
против чуждых инфекций и паразитов, и даже формируются они вокруг
инородных вкраплений. И если мякоть из сердцевины конкретного нароста
должных образом обработать, то появляется жидкость, которая, судя по
всему, обладает способностью продлевать человеческую жизнь. Вы как насчет
этого, Борн? Вам не хотелось бы прожить в два раза больше?
- Не знаю, - честно ответил Борн. - А с какой стати?
- С какой стати, действительно? - Хансен встал и хлопнул ладонями по
столу. - Ну, на сегодня хватит философии. Хотите еще посмотреть станцию?
- Очень хочу.
Лостинг же просто проворчал себе под нос, выражая полное безразличие.
- А вы двое, - обратился Хансен к Логан и Кохоме, - отправляйтесь в
свои апартаменты. Их, правда, уже убрали, но я прослежу, чтобы ваши личные
принадлежности вернули на место. Вам предоставляется
двадцатичетырехчасовый отпуск с бесплатным пользованием услугами,
магазином и буфетом. Скажете сержанту Байндеру, что в течение следующих
трех приемов пищи у вас карт-бланш и заказывайте, что хотите.
- Спасибо, сэр, - сказали оба хором.
Хансен кивнул в сторону густого леса вокруг станции.
- Будете благодарить меня, когда снова окажетесь там, и будете снова
сидеть и думать, кто это грызет вам лодыжку и как его убить. А о ваших
друзьях я позабочусь. - Хансен обошел вокруг стола и дружески пожал плечо
Логан. - Ну а теперь идите и гуляйте на всю катушку. А после этого, если
медики найдут вас в порядке, очень надеюсь уже завтра, вы осмотрите и
примете новый скаммер и приступите к выполнению своих обязанностей.

12
Пока они путешествовали по этому дому чудес, Борн успел заметить, что
все великаны повинуются Хансену так, как у них повиновались бы вождю Сэнду
или Джойле. Из этого он сделал вывод, что Логан преуменьшила роль этого
человека, как вожака в делах охоты, поскольку власть его была более
высока.
Хансен показал им жилые помещения, где обитали сотрудники станции;
средства связи наверху в куполе из плексового сплава, благодаря которым
станция была в курсе того, что происходит в многочисленных скаммерах,
летающих над окрестным лесом, приемное помещение, в который скаммеры
возвращались, чтобы разгрузить привезенные карты, сводки и новые местные
материалы.
- А что это там вот за скаммер такой, - спросил Борн, показывая на
челнок, покоящийся на платформе. - Почему он настолько отличается от
остальных по форме и настолько больше их по размеру.
- Это не скаммер, Борн, - объяснил Хансен. - Это челнок. Он
предназначен для того, чтобы добираться на нем отсюда до транспортных
кораблей, находящихся в космосе. Это такое место, которое расположено выше
вашего Верхнего Ада. Большие транспортные корабли, которые летают к другим
мирам, могут путешествовать только в пустоте.
- А как можно путешествовать в пустоте?
- Для этого делают маленький искусственный мир из металла, вроде этой
станции, и погружают в него пищу, воду и воздух.
Двое охотников стойко вкусили чудеса буфета, где местные белки
смешивались с пищевыми красителями и ароматизаторами, после чего
видоизменялись так, чтобы их форма и вкус удовлетворяли пищевые запросы
великанов.
Выслушав это объяснение, Борн снова загорелся любопытством.
- Да, теперь я понимаю. А какую местную пищу вы используете, чтобы
получить вашу?
- О, какую придется. У нашей аппаратуры очень большие возможности. Мы
посылаем скаммеры, оборудованные специальной собирающей техникой, и они
возвращаются с необходимыми животными и растительным сырьем.
- А можно мне посмотреть, где происходит это чудо?
- Конечно, конечно, - и Хансен увлек их за собой из столовой в
производственные помещения. Там он показал им хоппер, где растения и
животные местного происхождения смешивались с дорогими инопланетными
питательными веществами, витаминами, ароматизаторами.
Борн внимательно рассмотрел листья ветвей и кустарников. Большая
часть растений, которые великаны собирали себе в пищу, были просто
небрежно ободраны, будто они не живые. И ничто из того, что было собрано,
не было подгнившим. Все листья, ветви, плоды были здоровыми, среди них не
было засыхающих или умирающих. Великаны не эмфолили, они просто брали то,
что им нужно, без оглядки, легко, слепо. Лицо Борна сохраняло дружелюбное
выражение, не мысли его были далеко не радужными.
После этого Хансен проводил охотников в комнаты отдыха, где даже
Лостинг был ошарашен чудесами, предназначенными для развлечения на досуге.
А вслед за этим похождением, специально предназначенным для того, чтобы
впечатлить местных жителей, они отправились в лаборатории, где проводились
исследования местных плодов, которые привозили из многочисленных полетов
скаммеры.
Борна и Лостинга представили работникам станции, мужчинам и женщинам,
занятым напряженным непонятным трудом.
- Маккей, - окликнул Хансен высокую худую женщину, одетую в темный
лабораторный халат. Волосы у нее на голове были уложены в высокую копну.
- Хелло, шеф. - Голос у женщины был низкий. Темные глаза смотрели
пронзительно. Она внимательно оглядела охотников. - Интересно. Значит,
говорите местные. Что ж, похоже, похоже.
- Если уж на то пошло, это Борн и Лостинг - великие охотники, -
высокопарно представил их Хансен. - Джентльмены, это Ган Маккей, одна из
наших лучших... Как... как вы их называете Борн?.. Ах да, шаманов. Это
одна из наших лучших шаманов.
- Я слышался, что Жану и Тими удалось вернуться. Это они им помогли?
- спросила Маккей.
- У вас будет возможность ознакомиться с их докладом, как только они
достаточно оправятся для того, чтобы представить его, - заявил Хансен. - А
сейчас мне хотелось бы, чтобы вы показали нашим друзьям то, что вам с
Изидом удалось добыть из этих раковин.
Маккей кивнула, и охотники в сопровождении Хансена проследовали за
ней по узкому проходу между скамьями, заставленными высокими, блестящими,
туго притягивающими свет приборами, пока наконец не достигли дальнего
конца стола. По одну его сторону стояли три больших ящика, сделанных из
того же прозрачного материала, что и окна станции. Они были доверху
наполнены ветвями чаги. Борн заметил, что ветви были сорваны с совершенно
живых кустов и были в полном цвету. Каждая из них была тяжело усыпана
цветами с красной каймой и белой горловиной, но теперь они уже начали
заметно увядать.
Женщина по имени Маккей открыла маленький ящичек и осторожно достала
небольшой пузыречек.
- Здесь очищенный экстракт более чем двух тысяч цветов. - Она
отвернула крышечку и предложила пузырек Хансену.
Тот отказался.
- Борн, а вы? - Маккей протянула пузыречек к Борну и объяснила, что
нужно понюхать из открытого горлышка.
Борн так и сделал. Запах, поднимавшийся оттуда, был запахом чаги,
только во много-много раз усиленным. Охотника закачало, но выражение его
лица не переменилось.
- Я с этим знаком, - сказал он.
Маккей, казалось, была разочарована и повернулась к Хансену за
поддержкой.
- Знаком. И это все, что он может сказать?
- Не забывайте, Ган, Борн живет среди этих ароматных цветов, он среди
них ежедневно охотится.
Маккей что-то пробормотала про себя и заперла пузырек обратно в ящик.
- Зачем это делается? - спросил Борн Хансена, когда они переходили в
следующую лабораторию.
- Должным образом очищенная и выстоянная, эта настойка в сочетании с
другими лекарствами и стабилизирующими препаратами послужит основой нового
сорта... - Хансен опять замялся, не зная, как объяснить охотнику это
неловкое понятие.
- Все равно не понимаю, для чего можно использовать такое? -
недоумевал Борн.
- Борн, этим будут пользоваться женщины, чтобы сделать себя более
привлекательными, чтобы казаться более красивыми.
- Они любят запах смерти?
- Что это значит, Борн? - поинтересовался Хансен, несколько
обескураженный замечанием охотника.
Он пытался с сочувствием относиться к совершенно естественному для
дикаря отсутствию понимания. Но, похоже, его объяснение едва ли что
прибавило Борну. А ведь Борн пытался уразуметь, честно пытался. Как и
Лостинг. Но чем дальше шли они по этому дому, чем больше видели работу его
обитателей, тем чуднее и непонятнее становилось им все окружающее.
Вот, к примеру, видели они три больших ящика, набитых цветущей чагой.
Ветви были без эмфола, сорваны со здоровых, зрелых растений, и еще тысячи
ветвей будут сорваны таким же образом только ради того, чтобы сделать
маленький флакончик концентрированного запаха чаги. Ради чего? Ради того,
чтобы излечить больного или накормить голодного? Нет, это будет сделано
ради развлечения и развлечения такого рода, которое выходит за рамки
понимания двух охотников. На понимание всего этого у Лостинга ушло
немногим больше времени, чем у Борна. Однако, когда и Лостинг осознал в
чем дело, он был гораздо менее склонен скрывать свои чувства, чем его
товарищ.
- Но это же ужасно!
Хансен к тому времени уже полностью успокоился и восстановился после
всплеска эмоций Борна и уже был готов к повторному нападению.
- Я прекрасно понимаю вашу точку зрения, и в то же время я абсолютно
убежден, что вы способны увидеть перспективы, которые это дает на будущее.
Разве нет? - Хансен перевел взгляд с Лостинга на Борна. - А вы?
- Плохо не то, что вы срываете ветви и цветы чаги, плохо то, как вы
их срываете, - медленно ответил Борн. - Вот если бы вы срывали чагу с
эмфолом...
- Это слово я слышал от Логан, но я не знаю, что оно значит, Борн.
Охотник пожал плечами.
- Это не то, что нельзя объяснить. Просто человек либо эмфолит, либо
не может этого сделать.
- Как же нам поступать? - спросил Хансен.
- Если вы крадете у чаги молодой побег, то тем самым вы крадете
будущее у ее рода. Ведь родительское дерево все равно со временем
погибнет.
- Да, Борн, но ведь в лесу, должно быть, очень много кустов чаги, -
очень тихо, до странного тихо возразил Хансен. - Ведь ничего не случится,
лес обойдется без нескольких.
- А вы обойдетесь без ног, без рук?
И тут на лице Хансена проступило понимание.
- Вижу. Стало быть, вы настолько заботитесь о растениях. Я просто не
понимал, как сильно вы из-за таких вещей переживаете. Конечно же, мы
сделаем все, что можем, обещаю вам. Естественно, мы же не хотим собирать
цветы, если самому растению от этого плохо.
- Да, - осторожно согласился Борн.
- Тем более, это для нас вещь совершенно второстепенная, вовсе не
обязательная, - сказал Хансен, жестом успокаивая Маккей, на лице которой
появилось удивленное выражение. - Ведь от этого прибыль - совершенно
незначительная, и без нее мы легко обойдемся.
Хансен повел охотников к следующей и последней лаборатории.
- И еще, Борн, мне хотелось показать вам самую последнюю и, быть
может, самую главную вещь. Именно здесь могут пригодиться ваши знания, как
местного человека. Именно в этом вы можете нам по-настоящему помочь. Речь
идет об особом наросте на деревьях, из которого получается экстракт,
продляющий жизнь. - Они свернули за угол. - До сих пор нам удалось
обнаружить всего два подобных нароста, несмотря на то, что мы очень
активно вели поиски. Дерево, на котором образуются такие наросты,
встречается часто, а вот сами наросты очень редки. Мои лучшие эксперты по
растениям сказали мне, что до крайности редки. То ли деревья эти обладают
необыкновенным здоровьем, то ли образование наростов - это нетипичный для
этих деревьев способ борьбы с инфекциями и паразитами. Я не знаю. Но вот
если бы вы смогли найти для нас обильный источник таких наростов, Борн, то
я твердо обещаю вам, что тогда мы очень крепко прислушивались бы к вашей
точке зрения на тот счет, какие растения можно срывать, какие оставить в
покое.
Хансен был восхищен своим изысканным профессионализмом и искусностью,
с которой он, подобно хирургу, орудовал скальпелем обмана.
Пройдя мимо двух крупных, спокойных мужчин, они вошли в комнату, чуть
большую по размеру, чем та, в которой они были перед этим. Как и все
прочие лаборатории, эта была наполнена приборами необъяснимого назначения,
изготовленными великанами.
Хансен невзначай представил охотникам темного, мрачного человека по
имени Читагонг и вечно возбужденного Цембес.
- Как дела идут, джентльмены? - спросил он.
Откликнулся, естественно, Цембес. В голосе его звучала смесь нервного
возбуждения и уверенности в себе.
- Вы ведь читали наш первый доклад два дня назад, сэр. Там, где мы
объясняли, почему с нашей точки зрения Ву соскочил с катушек.
- Я имею обыкновение читать все, что выходит из стен этой
лаборатории, даже заказы на обед. У меня еще все не уложилось до конца, но
я понимаю, почему и как человек с привычками Цинг-Ана мог столь остро
отреагировать на неправильное истолкование факта. Тем более, что его
нарост проявил ту же самую антропоморфную мимикрию, какую проявляет и этот
новый.
- Именно так думаем и мы, сэр. Вот он здесь.
Двое исследователей в белых халатах провели их к большому рабочему
столу, расположенному в дальнем конце комнаты.
Под яркими люминесцентными лампами, расположенными наверху, обманчиво
тускло сияла свежая краска. Нарост аккуратнейшим образом был разрезан
точно посередине, половинки были отделены друг от друга. Одна была
прислонена к стене позади стола, а другая зажата в тиски. На столе
блестела россыпь металлических и пластиковых инструментов, похожая на
полчище серебристых пауков, сползающихся на рассеченные половики
древесного нароста. Маленькие кусочки внутренности нароста были иссечены и
помещены в контейнеры самых разнообразных размеров. От всего этого
создавалось впечатление беспорядочной, но в то же время кропотливой
научной деятельности, которую внезапно прервали.
На срезе хорошо был виден внешний слой черной коры, за которым шел
первый слой древесины, похожей на красное дерево. Чем глубже, тем он
становился светлее, наконец принимал оттенок, похожий на светлое розовое
дерево, но где-то после полуметра древесина превращалась в нечто не
похожее ни на что когда-либо произраставшее на земле. Узорчатые черные
линии сплетались, удерживая жуткого вида красновато-желтую массу. Там,
где черные нити переплетались, образовывались неправильной формы серые
узлы. А в самом центре нароста помещалось несколько яйцевидных вкраплений
пунцово-коричневого цвета, как семена недоспелого яблока. Именно здесь
плотнее всего сплеталась иссиня-черная паутина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27