Они - лишь выродившиеся, регрессировавшие потомки нашего
народа.
- А скажи-ка мне, Жан, - прошептала Логан, - это и в самом деле
вырождение, регресс, или это - прогресс? Восхождение, но просто по
другому, чуждому нам пути.
- А? Что ты сказала?
- Ничего, ничего. Я устала, только и всего.

11
Трапеза состояла из жестких сушеных фруктов и еще более жесткого
сушеного мяса. После нее был запланирован отдых. Но измученная своими
вопросами Логан подошла к Борну. Охотник отдыхал рядом с огнем, прислонясь
спиной к туловищу спящего Руума-Хума. Лостинг уже спал в дальнем конце их
временного убежища. Да и Борн уже задремывал, неловко завернувшись в
коричневый плащ.
Логан же очень хотелось разрешить один важный вопрос.
- Скажи мне, Борн, ты и твой народ верите в Бога?
- В Бога или в богов? - переспросил охотник. На вопрос он совсем не
обиделся.
- Нет, в единого Бога. В единый, всемогущий, всевидящий разум,
который направляет все события во Вселенной, все исчислил и у которого на
все свой замысел.
- Но ведь это подразумевает отсутствие свободы воли у человека, -
ответил Борн, в который уже раз поразив Логан весьма умным ответом.
- Некоторые с этим смирились, - заметила она.
- А я ничего этого не принимаю, как и те, кого я знаю, - ответил
Борн. - Этот мир слишком богат и разнообразен, чтобы кто-то один мог все
это исчислить. А ты говоришь, есть и другие миры, столь же сложные, как и
наш. Нет, мы во все это не верим.
"Со всем этим уже можно спокойно отправляться к Хансену", - подумала
Логан.
А Борн продолжал:
- Все это плохо. Вера в существование единого Бога подразумевает
определенный набор этических и нравственных принципов, на которых можно
основывать определенные правила жизни. Духовная же анархия делает работу с
людьми гораздо сложнее. Тут уже не призовешь высшую силу в качестве
ограничивающего фактора.
"Да, ну и проблема для Хансена и прочих ксеносоциологов, которых
компания захочет послать для работы с народом Борна", - подумала Логан.
Ока собралась было уходить, но потом передумала. Если бы ей удалось
заронить хотя бы одно рациональное зерно в сознание Борна.
- Борн, а тебе не приходило в голову, что нам в пути сопутствует
невероятная удача?
- Я бы не назвал ночевку на дереве силверслита удачей.
- Но ведь мы спаслись от него, Борн. И, кроме того, еще десяток, да
нет, не один десяток раз мы могли погибнуть, а мы даже без серьезных
ранений обошлись. Так, обычные синяки и шишки.
Борн задумался. А потом проговорил:
- Я - великий охотник. Лостинг - хороший охотник, а Руума-Хум и
Джелливан мудры и опытны, так почему, собственно, нам не справиться со
всеми этими трудностями? Вот мы и справились.
- И ты не находишь это странным, ведь никто из ваших людей не уходил
из дома дольше, чем на пять дней. Я имею в виду тех, кто уходил и
вернулся.
- Но ведь мы еще даже до цели не дошли и тем более не вернулись.
- Это верно, - признала Логан, пятясь к месту своего ночлега. - То
есть, по-твоему, это не предполагает участия руководящей, направляющей
силы, подобной Богу, того, кто всегда знает, что для тебя будет хорошо и
следит за тобой.
Борн торжествующе посмотрел на нее.
- Никто нас не защитил, когда напали акади. Но я подумаю над тем,
что ты сказала, - и он отвернулся от Логан.
Итак, заронить семя ей удалось. Довольная этим и подумав, что Хансен
наверняка похвалит ее за проделанную работу, Логан завернулась в плащ и
закрыла глаза. На станции не было миссионеров, которые отблагодарили бы
ее. Да и деятельность станции вряд ли бы освятила церковь.
Равномерный звук крупных дождевых капель, просачивающихся на этот
уровень через миллионы листьев и лепестков, стеблей и сучьев, складывался
в убаюкивающий ритм на кризис навеса из листьев, и Логан, наконец, удалось
заснуть.
- Нам нужно подняться на самый верх Первого Уровня, Борн, -
настаивала Логан на следующее утро.
Борн качал головой:
- Ходить по небу слишком опасно.
- Нет, нет, - в отчаянии продолжала Логан. - Мы не будем высовывать
головы в открытое небо. Мы вполне можем оставаться в добрых двадцати пяти
метрах от него, - и она перевела это расстояние на относительную шкалу
Уровней. - Ни один небесный демон не спикирует на нас через такую толщу
листьев, которые будут выше нас.
- На Первом Уровне полно своих опасностей, - продолжал настороженно
возражать Борн. - По размерам они, конечно, меньше, чем те, которые живут
на Уровне Дома. Но они движутся быстрее, их труднее обнаружить и убить.
- Послушай, Борн, - попытался объяснить Кохома. - Если мы будем
ходить так низко, мы можем вообще потерять станцию. Ведь она построена,
подобно нашему скаммеру, из материалов, установленных вверху леса, но
сильно в него не углубляется. Если мы проскочим мимо, а затем будем
возвращаться и искать, то можем так запутаться в направлениях, что никогда
не найдем свой дом. После этого мы можем годами скитаться в этих джунглях.
- Для пущей доходчивости Кохома схватил компас и потряс им перед лицом
Борна и Лостинга, будто они могли понять его устройство. - Видите, наш
указатель направления. Лучше всего он работает во время первого поиска. Но
с каждой новой неудачей от него все меньше и меньше толку.
В конце концов, как и предполагала Логан, Борн уступил. У него было
всего два выхода: либо согласиться с их доводами, либо отказаться от
продолжения пути. После всего, что все они уже пережили, казалось
маловероятным, что Борн выберет второе.
Итак, люди продолжили восхождение. Теперь они продвигались
постепенно, не по убийственной для мышц вертикали, а по наклонной. Таким
образом, они продвигались не только вверх, но и вперед по Пятому Уровню,
затем по Четвертому, Третьему. Логан чувствовала, как аборигенам не
хочется покидать это уютное, знакомое для них окружение ради опасности и
неизвестности, которая ждет их наверху. Но они с Кохомой успели так хорошо
познать Мир, что ни один из охотников и не пытался обманом убедить их, что
они уже достигли верхнего уровня.
И вот путники уже на Втором Уровне, где солнечный свет такой яркий и
желто-зеленый, что большей части растительности он достигает напрямую, а
не отражается от зеркальной лозы, где день уже настолько ярок, что вполне
можно подумать, что ты где-то в глубине северного смешанного леса на
матери Земле.
Логан и Кохома воспрянули духом, в то время как Борн и Лостинг все
более и более настораживались.
И вот они на Первом Уровне. Вошли в буйство яростно окрашенных
цветов, изваянных, очерченных и раскрашенных природой, будто опьяневшей от
своей собственной красоты.
Логан подумала, что любой из ботаников, которых не выпускали со
станции и которым разрешали лишь изучать образцы, добываемые экипажами
скаммера, дал бы руку на отсечение ради возможности побыть сейчас здесь.
Но правила компании этого не допускали, ими учитывалась непредсказуемость
природы этого мира. Рисковать ботаниками было непозволительно.
Все основные тона и оттенки смешивались, перетекали один в другой,
придавая всему самую экзотическую окраску. Логан прошла мимо багрового
цветка диаметром в полметра. Пигментация была столь интенсивной, что
местами багровый цвет переходил в темно-лиловый, на лепестках были
ярко-аквамариновые прожилки, а сам цветок покоился на блестящих,
золотистых листьях. Пьяное буйство просматривалось не только в цвете, но и
в форме. Один из цветов похвалялся лепестками, произрастающими в виде
переплетенных, многочисленных спиралей розового, бирюзового и миндального
цвета. Кохома окрестил это растение вполне подходящим названием "клоун".
Были цветы, которые ощетинивались суставчатыми пиками, от зеленых стеблей
отпочковывались зеленые цветы, а с зеленых ветвей свисали зеленые гроздья.
Попадались цветы, внутри которых росли цветочки поменьше, цветы с оттенком
дымчатого кварца, цветы с прозрачными лепестками и запахом карамели. И
среди всего этого блеска, не уступая ему в эволюционной изощренности,
роилось множество представителей уже скорее фауны, чем флоры. Все это
ползало, прыгало, скользило, жужжало подобно ожившим снам, проносилось
перед взором двух онемевших пилотов скаммера.
Борн был прав, представители верхней фауны были меньше своих нижних
собратьев, но двигались быстрее. Некоторые мелькали на их пути так быстро,
что глаза едва улавливали их. Охотникам и собирателям плодов пришлось бы
здесь работать в четыре раза больше, чтобы добыть то же количество пищи -
слишком высока была здесь естественная конкуренция, а также, по словам
охотников, высока была и опасность.
Видимо, именно этим объяснялось то, что потомки оказавшихся здесь в
результате космической катастрофы людей предпочли оставить этот рай ради
менее живописных, но зато более безопасных мест. Кроме того, Логан с
безопасной станции доводилось наблюдать могучие ночные грозы, и она
решила, что еще одной причиной, побудившей этих людей спуститься вглубь,
были ужасные погодные условия верхних Уровней.
Не последнюю роль играл в этом и шум. На Первом Уровне можно было
оглохнуть. В основном, судя по всему, его производили огромные колонии
небольших шестилапых существ, доходящих человеку примерно до колена. В
длину они были с полметра, казались очень хрупкими и очень быстро
перемещались по тонким ветвям, цепляясь за них шестипалыми лапами.
Защищенные панцирем тонкие конечности произрастали из пушистого,
цилиндрической формы, тела, заканчивающегося с одной стороны длинным,
похожим на хлыст хвостом, а с другой стороны тупым рылом, на котором
красовались три глаза и упругая тонкая мембрана, которая, похоже, служила
ухом. Это были своего рода птицы-пересмешники этого мира, шестилапые
чудики, способные извлекать любые звуки от самого высокого посвиста до
красивых басовитых раскатов. Они сопровождали людей целыми стайками, и
пока путники шли по тропам из переплетенной лозы, чудные твари без конца
осыпали их неразборчивыми оскорблениями и предложениями. Иногда, когда
кто-нибудь из фуркотов угрожающе рычал, шестилапые бросались врассыпную,
но едва их природная, общинная храбрость снова брала верх, как они снова
появлялись вдоль дороги, и весь этот раздражающий шум и гам начинался
снова. Отвязывались шестилапые только тогда, когда им самим наскучивало.
И все же сама собой напрашивалась еще одна причина, по которой жизнь
внизу казалась предпочтительнее: даже здесь на расстоянии в много десятков
метров под кронами деревьев ветви и побеги были гораздо тоньше, чем внизу,
они были неудобны в качестве дорог. Соответственно тоньше были и лианы, а
значит, все чаще Логан и Кохоме приходилось пользоваться руками, а не
ногами, чтобы перебираться с одного места на другое. Но когда Борн
спросил, не устали ли они и не хотят ли спуститься немного пониже, туда,
где будет идти проще, оба, заскрипев зубами и утерев пот со лба, покачали
головами. Уж лучше истратить весь остаток сил здесь, чем подвергаться
риску пропустить станцию, пройдя под ней.
Так что путь продолжали на том же Уровне, лишь изредка спускаясь
пониже, когда верхний участок леса становился совсем редким, так что даже
Борну становилось тяжело передвигаться. Но едва крона Дерева снова
сгущалась, как они опять поднимались почти под самое небо.
Этим вечером дождь пошел рано. Впервые с тех пор, как разбился их
скаммер, оба великана насквозь промокли прежде, чем охотники смогли
возвести подходящее убежище. Здесь не было сотен метров листвы, защищавшей
от прямого дождя, и они испытали всю силу ночного потопа. Количество и
силу низвергавшейся с неба воды великаны предвидели, потому что уже
наблюдали подобные грозы со станции. Что их удивило, так это шум. Станция
обладала по-настоящему хорошей звукоизоляцией. Логан и Кохома вприпрыжку
спустились на добрые тридцать метров в надежде хотя бы чуть-чуть
защититься от него, но даже здесь лес рокотал и содрогался, здесь был
настоящий крепкий ветер, не то что потерянный унылый ветерок, который
бывает на Уровне Дома. Сквозь водопад, дождь и вой ветра звучали
оглушительные раскаты грома, и ничто не могло защитить от них.
Логан чихнула и грустно подумала, что первые колонисты неизбежно
погибли бы здесь от пневмонии, если бы не спустились на более защищенные
нижние Уровни. Логан не знала, что высокая влажность и постоянная жара не
позволили бы здесь серьезно простудиться.
Но когда на следующее утро в жарком влажном мареве взошло солнце, оба
великана по-прежнему были промокшими до костей. Под заботливым
руководством Борна и дружеской опекой Лостинга в течение нескольких
следующих дней Логан и Кохоме пришлось переучиться заново. Борн не
преуменьшал опасности мира, расположенного почти под самым небом.
Единственное - здесь методология убийства отличалась особой гибельностью
благодаря неприметности. Если бы не советы и защита Борна, Лостинга и
фуркотов, оба великана погибли бы в первый же день.
Ярче всего в сознании Логан запечатлелась угроза, исходившая от
ярко-желтого фрукта. Он имел форму песочных часов и был размером с грушу.
Куст, на котором росли подобные плоды, был усыпан цветами, источавшими
запах весеннего нектара. Борн указал остальным на то, что токкеры и другие
плодожорки тщательно избегают этого куста.
- А что, эти плоды горькие на вкус? - спросил Кохома.
Борн покачал головой.
- Нет, на вкус они великолепные, кроме того, они очень питательны и
освежают силы уставшего путника. Тут вся опасность связана с отделением
плода от находящихся внутри него семян.
- Ну, это проблема всех фруктов, - заметил великан.
- Но особо сложна эта проблема с плодами приветника, - сказал им Борн
и, протянув руку, небрежно сорвал один плод.
Логан заметила, как он долго и пристально смотрит на него. "Снова
эмфол", - подумала она.
- Ни одно животное в мире этой проблемы не разрешило, - продолжал
охотник, поворачивая и как бы взвешивая в руке привлекательный, безобидный
на вид плод. - Только люди.
Борн осмотрелся и нашел наконец неподалеку торчащую из куста длинную
и тонкую засохшую ветку. Аккуратно отклонив ее у основания, он заточил
ножом один конец. После этого проткнул острием фрукт, обращая особое
внимание на то, чтобы не попасть в центр. Положив пронзенный фрукт на сук,
он с помощью ножа сделал многочисленные надрезы на той стороне фрукта,
которая была дальше от палки. После этого он поднял плод на палке высоко
над головой и принялся стучать той стороной, где были сделаны надрезы, о
выступ дерева. На шестом ударе раздался взрыв, столь неожиданной силы, что
Логан и Кохома пригнулись.
Слева раздалось громкое рычание, из колючих кустов высунул голову
Руума-Хум. Увидев, что никто не пострадал, он презрительно хмыкнул по
поводу столь глупых мероприятий и тут же снова исчез в зарослях. Борн
опустил палку и показал плод великанам. Вся его левая сторона, на которой
были сделаны надрезы была напрочь снесена, будто внутри была вмонтирована
небольшая бомба, что в общем-то и соответствовало действительности.
- Вот таким образом приветник распространяет по миру свои семена, -
пояснил Борн.
После этого он поделил остаток фрукта на дольки и вручил их Кохоме и
Логан. Логан с опаской положила свою дольку в рот: недавняя демонстрация
остудила ее аппетит. Однако, едва почувствовав на языке вкус этого фрукта,
она сразу же избавилась от всяких сомнений и принялась с наслаждением
втягивать сок. Он был исключительно вкусным. Сахарный и в то же время
слегка кисловатый, подобно грейпфруту или лимону.
- А что в итоге случается с семенами? - спросила Логан, когда от
фрукта уже ничего не осталось.
Вместо ответа Борн повел их куда-то вверх и налево. Там он
внимательно осмотрел ствол близлежащего дерева и показал им пальцем.
Пилоты подошли вплотную и стали рассматривать. На стволе кучным,
аккуратным узором располагалось с дюжину маленьких дырочек, на несколько
сантиметров проникавших в глубь твердой древесины. И если внимательно
заглянуть в них, то на дне можно было увидеть маленькое темное семечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27