- Отношения с отчимом у нас установились
жуткие, я стал для него бельмом на глазу. Особенно его раздражали мои
воспоминания о Родине. А когда он слышал, что я разговариваю с матерью
только по-русски, приходил в бешенство. Но затем он стал сдерживать
себя и только поглядывал на меня со злой улыбкой: приближался срок
моего призыва в армию, а уж там, был он уверен, меня быстро приберут к
рукам. В израильских казармах не терпят "враждебных" настроений, там
строго взыскивают даже за хмурый взгляд, брошенный на сионистский
плакат... Хотя отчим поселил меня отдельно от себя и матери, взрыв все
равно произошел. Разговаривая с матерью, он опять позволил себе
назвать меня "комсодрольцем". Вбежав из соседней комнаты, я запустил в
него стулом... И тогда ради собственного спокойствия жадюга бакалейщик
предложил сделку: он дает мне деньги на дорогу, а я, не предупреждая
мать, убираюсь из страны. Я согласился. В военном мисраде, то есть
управлении, с него содрали крупную взятку, но с воинского учета меня
все-таки сняли, якобы как уезжающего на длительный срок в Америку по
приглашению несуществующих родственников... Мне удалось покинуть
Израиль, да еще с кое-какими деньжатами в кармане. Сотни молодых
переселенцев - их там называют "олим", - мечтающих вырваться из тьмы
сионистского государства, могли бы с полным правом назвать меня
счастливчиком. Больше года скитался я по разным странам. Был моряком,
уличным разносчиком, расклейщиком афиш. Все время не покидала меня
мысль, как бы вернуться в Советский Союз...
Роман замолк. Притворился заинтересованным чем-то в первой
бросившейся в глаза витрине. Затем, подавив волнение, продолжал:
- Вы, конечно, спросите, каким же образом я засел в Лондоне?
Думаете, здесь нашел наконец вторую родину? О нет! Теперь, с
опозданием, я понял: родина может быть только одна-единственная. И
прелести буржуазного строя ощущаешь в Лондоне так же, как и в Марселе
и в Гамбурге. Но случилось так, что в Лондоне меня, измученного
скитаниями и полуголодным существованием, приметила и, прямо скажу,
пригрела молодежная сионистская организация. И я, к своему стыду,
попался на удочку этой организации. Одной из наиболее богатых и
влиятельных в Англии...
Прерываю повествование парня, чтобы пояснить читателям: он точно
назвал мне подобравшую его организацию. Но я сознательно не называю
ее, как опускаю и некоторые другие документальные детали из
рассказанного мне Романом, который, конечно, носит совсем другое имя.
Читателям, надеюсь, понятно, что, не поступи я так, Романа могли
бы в Лондоне ожидать, мягко выражаясь, крупные неприятности.
Напоминаю, что, когда рассказывается правда о сионизме, такую
предусмотрительность вынуждены проявлять не только советские
литераторы, но и общественные организации буржуазных стран, например,
наблюдательная комиссия Швейцарской лиги по правам человека. Публикуя
свой доклад об увиденных на Западном берегу Иордана кровавых
издевательствах сионистских властей над арабским населением, комиссия
не случайно делает такую оговорку: "В нашем докладе практически не
приводятся имена людей. Делается это ради безопасности наших
собеседников".
А вот еще более убедительный пример того, насколько боятся
расплаты сионистов говорящие о них правду крупные политические
деятели. Гамбургский журнал "Штерн" опубликовал изобилующую
разительными фактами статью о "руке Израиля в Америке", то есть о
всесильном сионистском лобби, влияющем и на Белый дом, и на конгресс
США. Но обличивший лоббистов американский конгрессмен,
"сенатор-республиканец восточного штата с влиятельным еврейским
меньшинством, попросил корреспондентов журнала "Штерн" не называть его
фамилию". И прямо объяснил причину: "Лобби и организации (имеются в
виду сионистские. - Ц.С.) дают нам голоса избирателей и солидные
пожертвования в избирательный фонд. Если я выступлю против них
открыто, то я конченый человек".
Если такое признание публикует американский сенатор, то что уж
может поделать с сионистами стопроцентно зависящий от них бесправный
Роман! Вот почему в этой книге я обязан многое опускать ради
безопасности своих собеседников, встречавшихся со мной там, где
сионисты имеют возможность жестоко отомстить человеку, разгласившему о
них правду. Мало того, поделившемуся этой правдой с советским
писателем.
- Меня, - продолжал Роман, - парня без подданства, проживающего в
стране на птичьих правах и... что тут скрывать, основательно
опустившегося, сионисты материально поддержали и устроили на учебу.
Тогда, к стыду своему, я не задумался, чем же это я так приглянулся
неожиданным покровителям, хотя знал, что беженцев из Израиля не
принято оставлять в Англии. Тогда после долгих и совсем не
романтических скитаний по белу свету мне страшно хотелось учиться и
встать на ноги, и я не подумал, как и чем мне придется расплачиваться
с лондонскими сионистами. Правда, сразу понял: их подкупило то, что я
молод. Убежден, прежде всего моя молодость. При мне они даже не
пожелали разговаривать с пожилым и не очень здоровым беженцем из
Израиля, бывшим румынским гражданином. "Поскорее возвращайтесь в
Израиль, от нас вы не дождетесь ни цента, - безжалостно отрезали ему.
- Торопитесь в Израиль, у вас такой вид, что через несколько месяцев
вы и там не понадобитесь..." А спустя некоторое время мне намекнули:
лондонских сионистов заинтересовало мое отличное, с их точки зрения,
знание русской культуры, советского быта и особенно характерных черт
той союзной республики, где я родился и учился до выезда родителей в
Израиль. Когда я услышал намеки на характер платы за то, что меня
ценили как нужный им "интеллектуальный товар", мне стало совсем не по
себе. Надо добиться возвращения советского гражданства, твердо решил
я. Но тут же допустил непростительный промах...
Гримаса досады исказила лицо парня. Забыв, что на людной улице
его могут услышать, он воскликнул:
- Дурачок я, глупый щенок! Забыл, где живу! Забыл, кто меня
окружает! И слегка приоткрыл душу одному из окружавших меня молчунов.
Думал, он только туповат, а он оказался заправским негодяем. Сумел
всякими охами и вздохами побудить меня к дальнейшей откровенности. А я
растрогался и с пафосом выложил ему четыре строчки из поэмы Евгения
Евтушенко "Просека". Знаете, как я их запомнил? Еще до приезда в
Англию зашел в одно советское консульство узнать, как надо оформлять
заявление о возвращении советского гражданства. Там, в приемной, лежал
номер "Литературной газеты". И врезалось в память: "Когда я говорю
"Россия", то не позволит мне душа задеть хоть чем-нибудь грузина,
еврея или латыша". Молчун, ахая от восторга, попросил меня
продиктовать ему эти строки, старательно записал их, а затем выдал
меня, как говорится, с потрохами руководителям нашей сионистской
организации... Когда меня вызвали на "беседу", я пытался возразить:
"Вы же сами настаиваете, чтобы я изучал произведения советских
авторов, не забывал русский язык, был в курсе новостей советской
культуры!" Мне, разумеется, не поверили. Словом, со мной круто
поговорили. И предупредили. И пригрозили. Они ведь заарканили меня...
За оживленной беседой я не заметил, как мы с Ромой подошли почти
к самому повороту на Палас-гарден, ведущему к зданию нашего
посольства.
Но парень вдруг встрепенулся, стал нервно оглядываться по
сторонам и, сразу как-то осев, с нескрываемой тревогой сказал:
- Дальше не пойду... Мне за последнее время в Лондоне так везет,
что кто-нибудь из сионистов, как назло, застукает меня у советского
посольства. Да еще с человеком из Москвы!
Посмотрев на Романа, я удивился: передо мной стоял совсем другой
человек - опустившийся, боязливый, постаревший, совсем не тот, кто
несколько минут назад так оживленно беседовал со мной.
Словно прочитав мои мысли. Роман стал сбивчиво оправдываться:
- Не думайте, не такой уж я трус! Но поймите, совсем недавно в
Лондон приезжал Моше Даян. После его визита здешние сионисты вдвойне
подозрительны. А я проштрафившийся, мне надо быть особенно начеку...
Торопливо пожав мне руку, Роман убежал.
Плоды визита "ястреба из ястребов"
А я, честно говоря, остался в недоумении: какая связь может быть
между визитом израильского министра иностранных дел, "ястреба из
ястребов", одного из идеологов и практиков сионистского терроризма, и
судьбой одного из десятков тысяч несостоявшихся граждан Израиля?
Оказалось, есть прямая связь! И о ней следует рассказать
подробно.
Моше Даян получил портфель министра иностранных дел в кабинете
Менахема Бегина - самом реакционном из всех израильских правительств -
всего за несколько дней до своего визита в Лондон. Хотя оба "ястреба"
формально числились в разных партиях, экспансионистские интересы
сионизма и неприкрытая тяга к террористическим акциям возобладали над
межпартийными дрязгами (точнее, межгрупповыми - ведь оба они прежде
всего яростные сионисты!) и объединили Бегина и Даяна. Того самого
Даяна, который, будучи министром обороны в кабинете Голды Меир,
несказанно обогатился на "археологических раскопках" своих подчиненных
из оккупационных частей. Того самого Даяна, который в качестве
персонажа одной сатирической комедии, впоследствии запрещенной
израильской цензурой, дает такие обещания израильской молодежи:
Я обещаю вам кровь и слезы.
А мое слово - это слово.
И если уж я вам обещаю кровь и слезы,
То все вы знаете, что это кровь и слезы,
Не говоря уже о поте.
...Без всякой надежды будете продолжать жить.
А мое слово - это слово.
И если я говорю, что будете продолжать жить,
То некоторые действительно будут продолжать жить.
Но не спрашивайте, ради чего.
Почему же Даян свой первый визит в ранге главного дипломата
страны решил нанести английскому правительству?
В том-то и дело, что не правительству. Отчетливо понимая место и
значение английских сионистских организаций в системе международного
сионизма, Даян счел нужным безотлагательно посовещаться с их
влиятельными руководителями, что привычно было представлено в прессе
как встреча министра с руководителями еврейских общин.
Печать очень скупо освещала совещания Даяна с директором
английского филиала Сохнута Левенбергом, президентом всеобщей
сионистской организации Великобритании Фидлером, президентом
английского отделения столь близкого Бегину "Херута" Грандсоном, с
лидерами других сионистских организаций.
И все же стало известно, что на этих совещаниях, посвященных
преимущественно новым ассигнованиям на оружие для израильской армии,
господин министр не забыл и сионистскую молодежь Англии.
Он довольно скептически (один журналист выразился определенней -
"с кислой миной") выслушал информацию о работе молодежных сионистских
организаций Англии. А их там немало! И ассоциация еврейской молодежи,
и "Бнай-Брит", и "Бетар-Брит", и "Дрор", и "Хабоним", и "Союз
евреев-студентов", и комитет молодежи "За воссоединение на земле
предков" и т. д. и т. п.
Количество, однако, по мнению Даяна, упорно не переходит в
качество. Утверждают, что Даян иронически заметил: "Создается
впечатление, что влиять на политику правящих английских партий в
отношении Израиля вам легче, чем на собственную молодежь".
Если собрать воедино просочившиеся в печать и еврейские круги
Лондона высказывания Моше Даяна, то их скорее всего можно резюмировать
так:
- Английский сионизм стареет. Его моральный потенциал все
заметней отстает от материального. Причина - в недостаточности
молодого пополнения, в растущем идейном разрыве между отцами и детьми.
Обнадеживающие цифры носят чисто формальный характер. И если "Дрор" по
праздникам облачает десятки подростков в костюмы древнееврейского
покроя, то весьма сомнительно, воспитываются ли эти подростки
действительно в духе преданности еврейскому государству. Осознают ли
они, что многим из них (подразумеваются, естественно, подростки из
несостоятельных семей. - Ц.С.) придется стать израильтянами не только
по убеждениям, но и по месту жительства? По-моему, нет. Ваш комитет
"За воссоединение на земле предков" не жалеет денег, чтобы высылать
сионистскую литературу в Израиль детям новоприбывших из
социалистических стран. Потоком писем вы пытаетесь внушить им, чтобы
они успокаивали разочаровавшихся в исторической родине родителей. Это,
конечно, очень и очень трогательно, но надо же помнить и о собственных
детях, надо их заставить жить заботами государства Израиль и меньше
думать об этой проклятой ассимиляции.
Совершенно очевидно одно: Моше Даяна прежде всего интересовало,
сумеют ли английские сионисты заставить молодых людей жить заботами
государства Израиль, для того он и сгущал краски. А то, что из этих
молодых людей только некоторые будут продолжать жить, да и то, как
говорится в упомянутой комедии, без всякой надежды, "ястреба" мало
интересует.
Даян отбыл из Лондона. Но основательность его упреков побудила
сионистских функционеров Великобритании ретиво взяться за наведение
порядка в своих молодежных организациях. Решено было повести борьбу за
"каждую молодую душу". Можно ли, следовательно, удивляться, что
результаты даяновских внушений ощутил и проштрафившийся к тому времени
Роман? С ним круто поговорили. Его предупредили. Ему пригрозили.
Пригрозили, естественно, не одному ему. Виднейшие сионистские
лидеры непосредственно занялись, например, обленившимся, на их взгляд,
руководством "Союза евреев-студентов". И напомнили ему страницы
"славных традиций", подлежащие воскрешению и обновлению.
Вот одна из этих страниц.
Март 1970 года. Лондон. Заранее приглашенные операторы
кинохроники и телевидения стараются занять удобные позиции, чтобы
обстоятельно зафиксировать на пленке одну из первых и самых шумных в
английской столице демонстрацию еврейской молодежи в защиту...
советских евреев. Демонстрантов было действительно необычно много.
Почему вдруг так? Ларчик открывался очень просто.
"Союз евреев-студентов" строго предупредил всех своих членов:
каждый уклонившийся от участия в демонстрации "испытает на себе
вытекающие из этого последствия". Мало того, сионистские руководители
союза уговорили участвовать статистами в съемках и некоторых студентов
нееврейского происхождения. Но уж, разумеется, за плату. Вот почему на
экране можно было увидеть в рядах "еврейских демонстрантов" и
отпрысков из семей венгерских и югославских эмигрантов.
Коль скоро речь зашла о "славных традициях" сионистской молодежи
Англии, перелистаем еще одну страницу, календарно весьма давнюю, но по
содержанию и нацеленности стопроцентно современную. Не случайно о ней
часто вспоминает сионистская печать страны.
1902 год. Лондон. Первый международный конгресс молодых
сионистов. Из уст основного докладчика, Когана-Бернштейна, участники
конгресса слышат такое откровение: "В основе нашей экономической
деятельности должен лежать принцип: не делиться на классы. Классовая
борьба ведет к социализму. Сионизм же стремится, как раз наоборот,
сгладить классовые противоречия".
"Позывные бедствий"
Звучит вполне актуально! Неспроста Роману внушают, что у него, не
имеющего - английского гражданства и подрабатывающего в свободное от
учебы время уборкой мостов, не может быть никаких классовых
противоречий с главным меценатом сионизма в Великобритании Исааком
Вольфсоном, которого небезосновательно считают самым богатым человеком
в стране.
Правда, будь доклад на конгрессе молодых сионистов произнесен
сегодня, докладчик никак не ограничился бы утверждением, что
внеклассовость лежит в основе только экономической деятельности.
Обязательно было бы сказано: политической! И в наши дни именно это
подчеркивает вся сионистская пресса, в том числе английская.
Поэтому сионистов Великобритании, как я мог убедиться, совершенно
не беспокоит проникновение в молодежную среду маоистских и
троцкистских догм, они с иронической улыбкой выслушивают
разглагольствования о неизбежном конфликте старшего поколения с
молодым - "скептическим", "сердитым", "потерянным", "отрешенным",
"потрясенным", "бунтующим", "глухим" - черт его знает каким, как
презрительно воскликнул лорд Сэмюэль Фишер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40