Все произошло так стремительно,
что сторож не успел издать ни звука.
- Только пикни, и тебе конец! - угрожающе пообещал ему Ноэль.
- Веди нас к профессору Смоттлу, если не хочешь быть убитым! -
приказал Дилан.
Увидев приближающихся Сина О'Хара, майора Чакворда и еще двоих
офицеров с "Возмездия", сторож затрясся от страха. Он ни слова не
возразила когда Дилан, отобрав у него ключи, отпер ворота. Так же молча он
провел их по дорожке к дому и через французскую дверь ввел в тускло
освещенную библиотеку.
- Профессор спит в маленькой комнатке вон там, в гонце холла, -
наконец открыл рот сторож. От испуга он слегка заикался. - У него тут даже
спальни нет. Вообще, он какой-то странный тип, да, странный, - угрюмо
добавил он.
Дилан оглянулся на остальных и двинулся мимо сторожа к двери, на
которую тот показывал.
- Внимание! - вскрикнул Ноэль, вскидывая револьвер навстречу двум
выступившим из тьмы фигурам. - Джоги! Берегись!
Два кривоногих бородатых создания были действительно джогами. В этом
не было никакого-сомнения, несмотря на их вполне цивильные одежды. Зажав в
зубах ножи, они яростно размахивали своими ятаганами.
Не успев сориентироваться, Дилан тут же получил в плечо сильный удар
мечом и упал; револьвер вылетел у него из рук. Ноэль выстрелил прямо над
телом друга, попав одному из джогов точно между глаз. Однако другой тем
временем успел ранить в грудь лейтенанта ван Рэсселвея и нанести колющий
удар Сину, прежде чем Дилан смог наконец прийти в себя и, подобрав свой
револьвер, всадить три пули в завывающего варвара.
- Я не знал, что они здесь, ей-Богу, не знал, - испуганно блеял
сторож, пятясь под бешеным взглядом Ноэля.
- Подожди, - остановил Дилан занесенную для удара руку. - Где
профессор? - резко спросил он сторожа.
- Я же вам сказал, вон там, - снова показал сторож.
- А ну, как там еще дюжина этих созданий? - спросил Син.
- Есть только один способ проверить это, - флегматично ответил Дилан
и, сопровождаемый Ноэлем, Чаквордом и Сином, вошел в комнату. Джогов там
не было. Зато там был профессор Смоттл, который сидел за большим дубовым
столом, сжимая в руках глобус планеты Аннон и уставившись на него
остекленевшими глазами.
- Мы пришли за вами, профессор Смоттл, - с револьвером подступил к
нему Дилан.
Тот даже не поднял глаз. Все его внимание было приковано к глобусу.
Создавалось впечатление, что он не осознает их присутствия в комнате. Губы
его двигались, но произносимые слова казались совершенно с ними не
связанными, а словно возникающими откуда-то извне, да и голос никак не
походил на тот, который запомнился Дилану по их случайной словесной
стычке.
- В начале был Единый... - бормотал Смоттл, - Единый был начало и
конец... Единый был все сущее, весь вымысел, все ощущения. Единый был
сознание и сверхсознание. И дремал Единый и грезил, и творил в дреме своей
других Светозарных: Брана, Ллира, Гвина ал Надда, Муаллертах, Дану и
Керидвен [некоторые из перечисленных божеств идентифицируются с
аналогичными кельтскими богами, в частности, Бран, Ллир и богиня Дану;
последняя занимает в кельтской (ирландской) мифологии особое место - она
считается одной из главных богинь, и очень часто ее называют
"мать-прародительница богов"]. Потом Керидвен и другие тоже творили. И
сотворили они форморианцев и племена Дану [в кельтской (ирландской)
мифологии племена богини Дану являются основной группой богов (порожденных
богиней Дану); считается, что они прибыли с таинственных северных островов
и, победив демонов-фоморов, завоевали Ирландию. Правда, впоследствии они
уступили ее так называемым "сыновьям Миля", но затем заставили их поделить
с ними власть], и миры... все миры, что плавают в Котле Керидвен. Единый
слабел, когда они творили, он стал таким же как все, лишившись своего
былого могущества. И пытался Единый вновь обрести свою силу и вернуть все
назад, но потерпел поражение от детей своих - слишком сильными они уже
выросли. И заключен был Единый в песках Бэшема... Но вот зашевелился
Единый... Он все вбирает в себя. Он поедает плоть люден, и плоть камней, и
трав, и деревьев. Миры должны вернуться к Единому. Сайтрол пробуждается и
зовет всех вернуться в него. Не сопротивляйтесь, ничтожные. Сайтрол зовет,
Сайтрол зовет...
Голос замер, руки Смоттла разжались, и тело его тяжело осело в
кресле.
Ноэль наклонился над ним и тут же выпрямился с выражением удивления и
омерзения.
- Он мертв, - брезгливо произнес он. - Он мертв уже Бог знает сколько
времени. Его тело разлагается.
Отступив от этой твари в кресле, они подняли раненого лейтенанта и
вынесли его из дома. Не успели они выйти наружу, как послышался низкий гул
и земля под ними заколебалась. Затем все вдруг закачалось, запрыгало,
затряслось, и раздался оглушительный рев. Небеса кружились над головой,
звезды прыгали с места на место. Действительность расплывалась, исчезала,
уходила из-под ног, в душу заползал страх... и вновь все возвращалось по
своим местам.
"Сайтрол! Сайтрол пробуждается! - раздался в мозгу у Дилана голос
Кларинды, и голос этот был полон ужаса. - Сайтрол пробуждается!"
- Это землетрясение, - громко сказал Дилан.
"Нет, это Сайтрол пробуждается! Ты должен действовать быстрее, иначе
все пропало! - настаивал голос жрицы. - Дилан Мак-Брайд должен идти в
Бэшем!"
"Если Дилан Мак-Брайд пойдет в Бэшем, Кларинда Мак-Таг должна идти
вместе с ним, - мысленно ответил ей Дилан. - Я видел это в Котле
Керидвен".
"Нет! Нет! Нет!" - бился в сознании Дилана женский вопль.
Но уже через секунду он был вытеснен церковными колоколами,
фабричными гудками и прочими сигнальными средствами, которые вдруг все
разом зазвенели, загудели, засвистели, залязгали. Казалось, город Авалон
сошел с ума.
- Джоги! Джоги идут! - закричал Син.
- Да, паразиты Сайтрола в воротах! - подтвердил Дилан.

11
Ночь выдалась тревожной. По улицам взад и вперед маршировали войска,
слышался торопливым цокот копыт возвращающихся из дозоров кавалерийских
отрядов, повсюду суетились люди, рождались и умирали дикие слухи, один
другого страшнее. Джоги окружили город плотным кольцом, перекрыв все
большие и малые дороги, однако до рассвета, видимо, решили не нападать.
Дилан с друзьями сбились с ног, всю ночь помогая раздавать и устанавливать
только что изготовленные рэтлеры и обучая людей обращаться с ними.
К утру весь город был поднят на ноги и готов к обороне. Проходя с
оружием через Форум к Северным воротам, Дилан с Чаквордом увидели
стратегический резерв генерала Хорвитца, расположившийся в ожидании, когда
его бросят на подмогу в наиболее опасное место.
Три полка добровольческой кавалерии на роскошных чистокровных
скакунах стояли стройными колоннами, блестя плюмажами на киверах и яркой
окантовкой разношерстных мундиров. Однако Дилану они показались далеко не
столь эффектными, как единственный полк пограничной конницы или три роты
Трансмортийских конных стрелков, развалившихся неподалеку в своих седлах.
Тут же были построены два пехотных полка, которые, по счастью,
прибыли с юга слишком поздно, чтобы успеть присоединиться к безумному
походу принца-регента, а рядом с ними стояли около дюжины пестро одетых и
разнокалиберно вооруженных подразделений ополченцев.
- Взгляните-ка, старина, - показал Чакворд на одетый в килты полк. -
Не ваши ли это парни, а?
- Ну да, как же, - состроил гримасу Дилан. - Это всего лишь
Авалонские горцы. Этот разряженный парадный полк набирается из спортсменов
да великосветских щеголей. Настоящих горцев среди них нет.
У Северных ворот они разделились. Чакворд остался там с двумя
рэтлерами, а Дилан двинулся вдоль линии обороны, устанавливая через равные
интервалы пулеметы и ставя к ним людей.
Наконец джоги дали о себе знать. Внезапно показалась небольшая группа
всадников, которая во весь опор мчалась прямо на баррикады, возведенные
вокруг Больших Северных ворот. Раздались многочисленные крики часовых.
Поспешно бросившиеся к своим позициям защитники баррикад толкались и
мешали друг другу. Прозвучало несколько нестройных выстрелов, но джоги,
низко пригнувшись к седлам, продолжали мчаться вперед. Подскакав почти
вплотную, они перебросили через баррикаду два окровавленных пакета и с
торжествующими воплями умчались прочь.
Ударившись о землю с неприятным глухим стуком, оба пакета лопнули, и
из них выкатились головы принца Грегори и генерала сэра Хью ап
Александера. Осторожно подняв голову принца-регента, сержант обнаружил
засунутое в рот письмо. Написанное на англо ясным четким почерком, оно
было от самого Кэра Кабаллы и гласило следующее:
"Обреченным людям Авалона:
Я возвращаю вам головы ваших вождей. Мы с моими военачальниками с
удовольствием полакомились их телами, хотя, должен заметить, принц-регент
оказался слишком сухим и тощим.
Молитесь своим богам, авалонцы, ибо Кэр Кабалла ведет за собой
множество изголодавшихся воинов, и, как только город падет, в пищу, во имя
Сайтрола, пойдут все.
Кэр Кабалла, король джогов".
Дилан прямо зубами скрипел, слушая это письмо и припоминая, что у
Кларинды было видение - голова принца, катящаяся по улицам Авалона. Зато
уж теперь, после такого письма, сказал он себе, никаких разговоров о
капитуляции больше не будет.
Джоги появились под стенами города спустя час после восхода солнца.
Непрерывным штурмом - волна за волной, колонна за колонной - рвались они
сомкнутыми рядами вперед, прикрытые лишь навесным огнем батарей своей
полевой артиллерии. Надежно окопавшись, свежие силы авалонских ополченцев,
поддерживаемые умело действующими регулярными войсками, сотнями валили
нападавших губительным огнем магазинных винтовок. А умело размещенные
рэтлеры делали огромные бреши в надвигающихся цепях варваров.
Но этого было все равно недостаточно. Окружившим город тремстам
тысячам озверелых и опытных бойцов противостояло всего лишь тридцать-сорок
тысяч его защитников. И всегда в поле зрения был сам Кэр Кабалла,
возвышающийся на огромном вороном коне и сверкающий золотистыми латами и
алым плюмажем. На целую голову выше, чем любой из его войска, он везде,
где бы ни появлялся, действовал на своих воинов, как знамя - вдохновляя,
подбадривая, трубя в огромный боевой рог и раз за разом посылая их в
атаку.
И каждый раз джоги лезли на стены или пробивались сквозь колючую
проволоку и укрепления, возведенные в проломах стен. Но генерал Хорвитц
тут же бросал в контратаку свои резервные силы, и те штыками отгоняли
варваров обратно на их прежние позиции.
Битва длилась весь день, не утихнув даже после наступления сумерек.
Тогда "Возмездие" и еще три таких же корабля выпустили сигнальные ракеты,
осветившие всю арену битвы, и "Возмездие" обрушило потоки стальных пуль на
колонну джогов, которую Кэр Кабалла как рад собирался послать в бой.
Захватчики отступили, оставив на поле боя тысячу убитых и две тысячи
раненых. По приказу военного коменданта города последние были немедленно
добиты вооруженными горожанами, присланными губернатором в помощь
регулярным войскам.
Однако непрерывный штурм все продолжался. Ночь полнилась вспышками
выстрелов и грохотом взрывов. Раздавался резкий треск пулеметов, слышались
отрывистые лающие звуки орудий легкой артиллерии, пока их не заглушили
старые пушки с фортов, расположенные по обеим сторонам Серебристого
берега. Им в ответ раздался ужасающий рев орудий старинных линейных
кораблей, перенесенных сюда с илистых берегов реки и приспособленных для
защиты города.
При поддержке канонерок и переоборудованных малых судов военные
корабли попытались превратить береговую линию и подступы к ней в
смертельную ловушку для нападающих джогов. Однако тех это не остановило, и
атаки продолжались с прежним напором. Уже забрезжил рассвет следующего
дня, и после сигнального выстрела враги вновь устремились на защитников
города, пытаясь проникнуть внутрь, на площади и улицы, а главное, к
королевскому дворцу. Стены были сильно разрушены, и, хотя их еще яростно
отстаивали, разрушения эти сильно ослабляли оборону, а исправить их было
уже невозможно. Пешие джоги валили толпой, стремясь пробиться в тыл
обороняющимся. Встав к пулемету с двумя недавно обученными заряжающими,
Дилан разметал первую волну. Но они накатывались тысячами, укрываясь,
увертываясь, падая на землю и снова вскакивая, на ходу стреляя из
карабинов. Один из заряжающих пал, и огромный кузнец, весь черный от сажи,
заменил его. Второму заряжающему снарядом снесло голову, и его место
заняла тоненькая трогская девушка. Дилан продолжал стрелять до тех пор,
пока все десять стволов рэтлера не раскалились так, что до них невозможно
было дотронуться.
Орудуя мечами, секирами и карабинами, джоги прорвались к каналу на
правом фланге от Дилана и в Титберскую аллею на левом фланге. Улицы
заполнились обезумевшими от крови варварами.
А сражение все шло. Гнев против нелюдей поднял всех жителей Авалона,
и они мигом позабыли свой страх, показав себя достойными гражданами
столицы великой империи. Все, как один - мужчины, женщины, дети, -
теснились на крышах домов, вооруженные, кто чем мог: старинными
охотничьими ружьями, дробовиками и даже луками и стрелами. Они без устали
палили вниз по заполнившим улицы варварам, в то время как их безоружные
товарищи - а таких тоже было немало - сбрасывали на врагов камни, кирпичи,
куски кровельной черепицы, цветочные горшки и все, что было тяжелого под
рукой. Перед таким яростным отпором джоги дрогнули и заколебались, и, пока
они медлили, на них обрушились три полка добровольческой кавалерии. Бросив
поводья, они неистово бросились на врагов, стреляя из револьверов и
непрерывно работая саблями, так что бока их породистых белых лошадей
покраснели от крови.
А непрерывный поток джогов все катился. Брошенным топором был убит
кузнец, ранена трогская девушка, и их место занял молчаливый горбун,
который стал работать за двоих. Раненный ружейной пулей, Дилан дважды
падал на землю от изнеможения, но и тут не переставал нажимать рукоять
рэтлера, в то время как цепочка подростков из отряда Юных Разведчиков
подавала ему новые магазины с патронами.
В разных частях города начали загораться дома - то ли от взрывов
снарядов, то, ли подожженные предателями или одержимыми Сайтролом жителями
столицы. Команды общества страхования от огня метались от пожара к пожару,
всякий раз ухитряясь погасить огонь и молясь про себя, чтобы мощные насосы
городской системы водоснабжения не были выведены из строя.
Дилан держался уже из последних сил: непрерывное бодрствование в
течение трех последних дней и двух ночей, да еще и рана давали себя знать.
Наконец, что-то в нем надломилось, и он почти без сознания рухнул на
пулемет. Кто-то оттащил его прочь от огромной груды тел перед его позицией
- молчаливого свидетельства выдержанной им битвы. Несколько неясных фигур,
которые он не мог как следует разглядеть своим затуманенным взором, несли
его вниз по улице, полной трупов, вопящих людей и мечущихся лошадей без
всадников. Единственное, что смутно проникло в его сознание, - это то, что
все его спасители были рыжеволосы, причем ноги его поддерживали трое
детей, а за руки держала женщина, похожая на богиню.
А битва все бушевала. "Возмездие" и еще три воздушных корабля метали
в джогов динамитные бомбы и поливали их с воздуха пулеметным огнем. К
несчастью, один из кораблей напоролся на встречный огонь джогской легкой
артиллерии и был подбит.
Захватчики пустили на Большие ворота несколько фургонов, нагруженных
черным порохом, и вскоре мощный взрыв разметал и сами ворота, и все, что
их окружало. Первый Трогтаунский добровольческий полк, защищавший наспех
возведенную неподалеку от ворот уличную баррикаду, погиб полностью, до
единого человека. Однако тут подоспели королевские карабинеры на своих
тяжелых лошадях под командованием Филберта Сент-Джона, а также рота легкой
походы. Обрушившись объединенными усилиями на джогов, они оттеснили их за
груды камней - жалкие останки ворот и прилегающих к ним стен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23