- Может, пойдем спать, - сказал Таппер.
- Я лягу немного погодя.
Лечь можно в любую минуту, как захочется, здесь это не хитрость:
растянулся на земле - вот тебе и постель.
Я осторожно коснулся шара.
Аппарат, который проникает вглубь прошлого и помогает увидеть и
услышать события, хранящиеся в скрытых пластах памяти
пространства-времени... Чего только не сделаешь при помощи такого
аппарата! Он стал бы бесценным оружием историков, исследователей минувших
эпох. Он уничтожил бы преступность - ведь можно было бы раскрыть, извлечь
из прошлого подробности любого преступления. Но какая это будет опасная
сила, попади он в нечистые руки или во власть правительства...
Если только удастся, я возьму его с собой, лишь бы самому вернуться в
Милвилл. Он будет вещественным доказательством, подтверждением всему, что
я буду рассказывать... ну, хорошо, я все расскажу, предъявлю этот шар и
мне поверят, а дальше что? Запереть его в сейф и уничтожить шифр, чтобы
никто не мог до него добраться? Взять молоток и раздробить его в пыль?
Отдать ученым? Что с ним делать?
- Ты этой штукой всю куртку измял, - сказал Таппер.
- Да она и так старая и мятая.
И тут я вспомнил про конверт с деньгами. Он лежал в нагрудном кармане
и запросто мог выпасть, пока я бегал, как шальной, по холмам или когда
заворачивал эту машинку времени.
Ах, болван, безмозглый осел! Так рисковать! Надо было заколоть карман
булавкой, либо сунуть конверт в башмак, либо еще что-то придумать. Шутка
ли, полторы тысячи долларов, такое не каждый день дается в руки.
Я наклонился, пощупал карман куртки - конверт был на месте, и у меня
гора с плеч свалилась. Но тотчас я почуял неладное: конверт на ощупь
совсем тоненький, а ведь в нем должна лежать пухлая пачка - тридцать
бумажек по пятьдесят долларов.
Я выхватил конверт из кармана, открыл... он был пуст.
Нечего и спрашивать. Нечему удивляться. Все ясно. Ах ты, мерзкий
слюнявый бездельник, недотепа, не знающий счета собственным пальцам... я
тебя излуплю до полусмерти, я вытрясу из тебя эти деньги!
Я уже приподнялся, готовый взять Таппера за горло, как вдруг он
заговорил со мной - и не своим голосом, а голосом красотки-дикторши с
экрана телевизора.
- Таппер говорит сейчас от имени Цветов, - сказал этот кокетливый
голосок. - А вы извольте сидеть смирно и ведите себя прилично.
- Ты меня не одурачишь, - огрызнулся я. - Нечего прикидываться, все
равно не обманешь...
- Но с вами говорят Цветы! - резко повторил голос.
И правда, лицо у Таппера опять стало безжизненное, глаза остекленели.
- Так ведь он взял мои деньги, - сказал я. - Он их вытащил из
конверта, пока я спал.
- Тише, тише, - промолвил мелодичный голосок. - Молчите и слушайте.
- Сперва я получу обратно свои полторы тысячи.
- Да, конечно. Вы получите гораздо больше, чем полторы тысячи.
- Вы можете за это поручиться?
- Ручаемся.
Я снова сел.
- Послушайте, - сказал я, - вам не понять, что значат для меня эти
деньги. Конечно, отчасти я сам виноват. Надо было подождать, пока
откроется банк, или припрятать их в каком-нибудь надежном местечке. Но
такая заварилась каша...
- Только не волнуйтесь, - сказали Цветы. - Мы вернем вам деньги.
- Ладно, - сказал я. - А Тапперу непременно надо говорить таким
голосом?
- Чем плох голос?
- А, черт... ну валяйте, говорите, как хотите. Мне надо с вами
потолковать, может, придется и поспорить, выходит нечестно... ну,
постараюсь помнить, с кем говорю.
- Хорошо, перейдем на другой, - сказали Цветы, и на полуслове голос
переменился на уже знакомый мне мужской, деловитый.
- Большое спасибо, - сказал я.
- Помните, мы беседовали с вами по телефону и предлагали вам стать
нашим представителем? - сказали Цветы.
- Конечно, помню. Но стать представителем...
- Нам очень нужен такой человек. Человек, которому мы доверяем.
- Да откуда вы знаете, что мне можно доверять?
- Знаем. Потому что вы нас любите.
- Послушайте, - сказал я, - с чего вы это взяли? Не понимаю...
- Ваш отец нашел тех из нас, кто погибал в вашем мире. Он взял нас к
себе и стал о нас заботиться. Он оберегал нас, выхаживал, он нас полюбил -
и мы расцвели.
- Все это мне известно.
- Вы - продолжение своего отца.
- Н-ну, не обязательно. Не в том смысле, как вы думаете.
- Нет, это так, - упрямо повторили Цветы. - Мы изучили человеческую
биологию. Мы знаем о законах наследственности. Ваша пословица говорит:
яблоко от яблони недалеко падает.
Что толку спорить. Их не переубедишь. У этого племени особая логика,
соприкасаясь с нашей Землей, они собрали уйму сведений, кое-как их
усвоили, кое-как осмыслили и сделали выводы. С их точки зрения, с точки
зрения растительного мира вполне естественно и логично, что отпрыск
растения почти неотличим от родителя. Бесполезно внушать им, что
рассуждения, безусловно справедливые для них, отнюдь не всегда приложимы к
людям.
- Ладно, - сказал я, - будь по-вашему. Вы убеждены, что можете мне
доверять, и, пожалуй, так оно и есть. Но только скажу вам по совести: не
могу я взяться за эту работу.
- Не можете?
- Вы хотите, чтобы я выступал от вашего имени перед людьми на Земле.
Хотите сделать меня вашим посланником. Вашим посредником.
- Совершенно верно.
- Но меня этому не учили. Я не дипломат. Понятия не имею, как
делаются такие дела. Просто не знаю, с какого конца за это браться.
- А вы уже взялись, - возразили Цветы. - Мы очень довольны вашими
первыми шагами.
Я даже вздрогнул.
- Какими шагами?
- Ну, как же. Неужели вы не помните. Вы просили Джералда Шервуда с
кем-нибудь переговорить. И еще подчеркнули: с кем-нибудь, кто облечен
властью.
- Я просил об этом вовсе не ради вас.
- Но вы можете выступать от нашего имени. Нам необходимо, чтобы
кто-то за нас объяснился.
- Давайте начистоту, - сказал я. - Как я могу за вас объясняться? Я
же ничего о вас не знаю.
- Мы вам расскажем все, что вы хотите знать.
- Начать с того, что ваша родина не здесь.
- Вы правы. Мы прошли через многие миры.
- А люди... ну, не люди, разумные существа... разумные жители тех
миров... что с ними сталось?
- Мы вас не поняли.
- Когда вы проникаете в какой-то новый мир и находите там мыслящих
обитателей, что вы с ними делаете?
- Мы очень редко находим в других мирах разум... подлинный,
высокоразвитый разум. Он развивается далеко не во всех мирах. Когда мы
встречаемся с мыслящими существами, мы находим с ними общий язык.
Сотрудничаем с ними. То есть, когда это удается.
- А если не удается?
- Пожалуйста, не поймите нас ложно, - попросили Цветы. - Раза два
бывало так, что мы не могли установить контакт с мыслящими обитателями
планеты. Они нас не слушали и не понимали. Мы остались для них просто
одной из форм жизни, одним из... как это у вас называется?.. Одним из
видов сорной травы.
- И что вы тогда делаете?
- Что же мы можем сделать?
Не очень-то прямой и честный ответ. Как я понимаю, они могут сделать
очень многое.
- И вы идете все дальше?
- Дальше?
- Ну, из мира в мир. Из одного мира в другой. Когда вы думаете
остановиться?
- Мы не знаем, - сказали Цветы.
- Какая у вас цель? Чего вы добиваетесь?
- Мы не знаем.
- Стоп, погодите. Вы уже второй раз говорите, что не знаете. Но вы
должны знать...
- Сэр, а у вашего народа есть какая-то цель? Цель, к которой вы все
сознательно стремитесь?
- Пожалуй, нет, - признался я.
- Значит, в этом мы равны.
- Да, верно.
- В вашем мире есть машины, которые называются электронным мозгом.
- Да. Их только недавно изобрели.
- Задача этих машин - собирать и хранить всевозможные сведения,
устанавливать между ними связь и сообщать их, как только вам это
понадобится.
- Тут еще много других задач. К примеру, исправлять устаревшие
данные...
- Это сейчас неважно. Скажите нам, как вы определите цель такого
электронного вычислителя?
- У него нет осознанной цели. Это ведь не живое существо, а машина.
- Ну, а если бы он был живой?
- Что ж, тогда, наверно, его конечной целью было бы собрать все факты
и сведения о Вселенной и установить соотношение между ними.
- Пожалуй, вы правы, - сказали Цветы. - Так вот, мы - живые
вычислители.
- Тогда вашим странствиям не будет конца. Вы никогда не остановитесь.
- Мы в этом не уверены.
- Но...
- Собирать факты и сведения - это лишь средство, - веско произнесли
Цветы. - Цель же одна: достичь истины. Быть может, чтобы достичь истины,
нам вовсе не нужно собрать сведения обо всей Вселенной.
- А как вы узнаете, что достигли ее?
- Узнаем, - был ответ.
Я только рукой махнул. Так мы ни до чего не договоримся.
- Стало быть, вы хотите захватить нашу Землю, - сказал я.
- Вы очень неправильно и несправедливо выражаетесь. Мы не хотим
захватить вашу Землю. Мы хотим получить доступ к вам, получить место, где
можно поселиться, хотим сотрудничества и содружества. Мы поделимся друг с
другом нашими познаниями.
- Дружная получится команда, - сказал а.
- Да, конечно.
- А потом?
- Мы вас не поняли.
- Ну вот, мы обменяемся знаниями, а потом что будет?
- Пойдем дальше, разумеется. В другие миры. И вы вместе с нами.
- Будем искать новые цивилизациях. И новые знания?
- Совершенно верно.
Очень у них все просто получается. А на самом деле это не так просто,
не может быть просто. На свете все очень и очень непросто.
Толкуй с ними хоть месяц подряд, задавай еще и еще вопросы - и все
равно не разберешь, что происходит, - разве что в самых общих чертах...
- Поймите одно, - сказал я. - Люди моей Земли не примут вас вот так,
вслепую, не поверят на слово. Им надо точно знать, чего вы ждете от нас и
чего нам ждать от вас. Им нужны доказательства, что мы и правда можем с
вами сотрудничать.
- Мы во многих отношениях можем вам помочь, - ответили Цветы. - Нам
вовсе не обязательно быть такими, как вы вас видите сейчас. Мы можем
обратиться в любое растение, какое вам полезно. Можем создать для вас
неисчерпаемые экономические ресурсы. Можем обратиться в привычные вам
растения, на которых издавна строится ваше хозяйство, но только лучше,
полноценнее. Мы дадим вам лучшую пищу, лучший строительный материал,
лучшее волокно. Только скажите, какие растения вам нужны, с какими
свойствами, - и мы в них обратимся.
- Как же так: вы согласны, чтобы мы вас ели, пилили на дрова, пряли и
ткали из вас одежду? Вы не против?
Ответом было что-то очень похожее на вздох.
- Ну как вам объяснить? Вы съедите кого-то из нас - но мы остаемся.
Вы спилите кого-то из нас - но мы остаемся. Мы все - одно, и наша жизнь
едина, вам никогда не убить нас всех, не съесть нас всех. Наша жизнь - это
наш мозг и нервная система, наши корни, луковицы, клубни. Ешьте нас, мы
совсем не против, нам только важно знать, что мы вам помогаем. И мы можем
стать не только такими растениями, которыми вы привыкли пользоваться в
вашем хозяйстве. Мы можем обратиться в другие злаки и деревья, вы о таких
и не слыхали. Мы можем приспособиться к любой почве, к любому климату.
Можем расти всюду, где вы только пожелаете. Вам нужны различные лекарства
и снадобья. Пусть ваши врачи и аптекари скажут, что вам требуется, и мы
вам это дадим. Мы будем растениями на заказ.
- И ко всему еще поделитесь вашими знаниями.
- Совершенно верно.
- А что же мы дадим вам взамен?
- То, что знаете вы. Мы соединим все наши познания и сообща будем ими
пользоваться. Вы поможете нам выразить себя, мы ведь лишены этой
способности. Мы богаты знанием, но само по себе знание - мертвый груз,
важно его применить. Мы жаждем, чтобы наши знания приносили пользу, жаждем
сотрудничать с народом, который способен воспользоваться тем, что мы можем
ему дать, только тогда мы обретем полноту бытия, сейчас нам недоступную.
И, конечно, мы надеемся, что сообща мы с вами найдем лучший способ
проникать через рубежи пространства-времени в новые миры.
- Вот вы накрыли Милвилл колпаком, куполом времени... для чего это?
- Мы хотели привлечь внимание вашего мира. Хотели дать вам знать, что
мы существуем, что мы ждем.
- Так ведь можно было сказать это кому-нибудь из людей, с которыми вы
общаетесь, а они бы передали всем. Да вы, наверно, кое-кому и говорили.
Например, Шкалику Гранту.
- Да, ему мы говорили. И еще некоторым людям.
- Вот они бы и сказали всему свету.
- Кто бы им поверил? Подумали бы, что они... как это у вас говорят?
Чокнутые.
- Да, правда, - согласился я. - Шкалика никто слушать не станет. Но
есть же и другие.
- Мы можем установить контакт не со всяким человеком, а только с
теми, у кого определенный склад ума. Мы понимаем мысли многих людей, но
лишь очень немногие понимают нас. А прежде всего нас надо понять - только
тогда вы нас узнаете и нам поверите.
- Что же, значит, вас понимают только разные чудаки?
- Да, по-видимому, так...
Если вдуматься, так оно и выходит. Самого большого взаимопонимания
они достигни с Таппером Тайлером, а что до Шкалика - он, конечно, в
здравом уме, но человеком почтенным, солидным членом общества его никак не
назовешь.
Любопытно знать, а почему они связались со мной и с Джералдом
Шервудом? Впрочем, это не одно и то же. Шервуд им полезен, он фабрикует
для них телефоны, при его помощи они получают оборотный капитал для своих
затей. Ну, а я? Неужели все дело в том, что о них заботился мой отец?
Хорошо, если так...
- Ладно, - сказал я. - Кажется, понял. А что это была за гроза с
ливнем из семян?
- Мы засеяли показательный участок, теперь вы своими глазами увидите,
что мы можем изменяться, как хотим.
Где уж мне с ними тягаться. Что ни спрошу, у них на все найдется
ответ.
Да, в сущности, разве я надеюсь до чего-то с ними договориться? Разве
я, по совести, этого хочу? Кажется, в глубине души я хочу только одного:
вернуться в Милвилл.
А может, это все Таппер? Может, и нет никаких Цветов? Может,
просто-напросто, покуда он торчал тут десять лет, он со своими мозгами
набекрень додумался до этакой хитрой шутки, затвердил ее, вызубрил и
сейчас всех нас дурачит?
Нет, чепуха. Таппер - придурок, ему вовек такого не сочинить. Слишком
это для него сложно. Не мог он додуматься до такой шутки, а если бы и
додумался, не сумел бы ее разыграть. И потом, он ведь как-то очутился
здесь, в этом непонятном мире, а за ним сюда попал и я, - этого никаким
розыгрышем не объяснишь.
Я медленно поднялся на ноги, обернулся лицом к склону холма над нами
- вот они темнеют в ярком лунном свете, несчетные лиловые цветы... а
Таппер сидит на прежнем месте, только подался вперед, согнулся в три
погибели и спит крепким сном, тихонько похрапывая.
Теперь они, кажется, пахнут сильнее, и лунный свет словно трепещет, и
чудится - там, на склоне, скрывается Нечто. Я смотрел во все глаза...
вот-вот, кажется, что-то различаю... но нет, все снова растаяло... и
все-таки я знаю: Оно там.
Сама эта ночь таит в себе Лиловость. И я ощущаю присутствие Разума,
он ждет только слова, найти бы это слово - и он сойдет с холма, и мы
заговорим, как двое друзей, нам больше не понадобится переводчик, мы сядем
у костра и проболтаем всю ночь напролет.
"Ты готов?" - вопрошает Оно.
Так что же нужно - найти какое-то слово, или просто что-то должно
пробудиться у меня в мозгу - что-то, рожденное Лиловостью и лунным светом?
- Да, - отвечаю, - я готов. Я сделаю все, что в моих силах.
Я наклонился, осторожно завернул шар из линз в куртку, зажал сверток
под мышкой и двинулся вверх по косогору. Я знал: Оно там, наверху, Оно
ждет... и меня пробирала дрожь. Может, и от страха, но чувство было
какое-то другое, на страх ничуть не похожее.
Я поднялся туда, где ждало Оно, - и ничего не разглядел, но я знал,
что Оно идет рядом со мною, бок о бок.
- Я тебя не боюсь, - сказал я.
Оно не ответило. Просто шло рядом. Мы перевалили через вершину холма
и стали спускаться в ложбину - ту самую, где в другом мире находились
цветник и теплицы.
"Чуть левее, - без слов сказало То, что шло в ночи рядом со мною, - а
потом прямо."
Я подался чуть левее, потом пошел прямо.
"Еще несколько шагов", - сказало Оно.
Я остановился, оглянулся в надежде его увидеть... ничего! Если
секундой раньше позади что-то было, оно уже исчезло.
На западе разинула золоченую пасть луна. В мире пустынно и одиноко;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28