Присмотревшись, я обнаружил, что это микрофон с кнопкой. К чему он был
присоединен, пока оставалось, однако, загадкой.
Чтобы разрешить ее, я взял его в руку, нажал кнопку и произнес очень
короткое и очень неприличное слово. После непродолжительной паузы из
коробочки донеслась какая-то фраза на турецком.
- А, кутельнга ским! - отозвался я, произнеся единственную фразу на
таджикском языке, которую сумел изучить в армии. Ее смысл не очень сильно
разнился с произнесенным мною ранее на родном наречии понятием, хотя и
обозначал действие, правда, извращенное. А поскольку всякое действие, как
учили меня великий Ньютон, школьный учитель физики и одна горячая подруга
(причем последняя исключительно на голой практике), рождает
противодействие, то ответ не заставил себя долго ждать.
Поток слов, понесшийся из рации, явно был сродни моим высказываниям,
но, судя по интонации, заключал в себе описание гораздо более активных и
значительно более неприличных действий. Дабы прекратить это безобразие, я
включил в кабине свет и попытался рассмотреть саму рацию. Она оказалась
закрепленной на потолке прямо перед ветровым стеклом. На ней располагалась
уйма всяких кнопок, в том числе одна с надписью "Line". Ее-то я и нажал.
Турецкие ругательства, посылаемые, судя по всему, из аэропорта, тут
же прекратились и в коробочке послышался непрерывный гудок. Я повеселел и
кнопками рации с нарисованными на них цифрами, набрал телефон редакции.
Во мне теплилась надежда на то, что приемопередатчик подключен
все-таки к нашему городскому телефону, а не к сети, скажем, города Анкары,
и что я таким образом не попаду в публичный, например, дом, ибо
одной-единственной моей фразы, которую там поймут, будет явно
недостаточно. О том, что она вообще может быть воспринята как оскорбление
сексуальных традиций ислама и моральных устоев шариата, я старался не
думать совсем.
- Але, - донеслось из трубки. Язык пока что был непонятен, но голос
явно мужской.
- Кутельнга ским, а? - осторожно предложил я на всякий случай своему
собеседнику.
- Это ты, паяц? - раздался в ответ знакомый баритон Поддубного.
- Я, я! - радостно согласился я. Ну как это только все в редакции
меня ухитряются так быстро распознавать, а? - Я тут катаюсь по городу, дай
думаю позвоню, спрошу как здоровье, как на работе дела.
- М-да? - задумчиво промычал главный. - А мы вот тут на казарменном
положении - завтрашний выпуск готовим. А что там за заваруха в гостинице,
не в курсе? Потайчук с Тихоновым уже туда полетели, хотя там, конечно,
Леночка, - его голос поплыл, - но, думаю, ей одной не справиться.
- Не справиться, - подтвердил я. - Там вот какое дело. Арабские
террористы под руководством главного инженера Фаталиева и начальника
стройки Керим-оглы слямзили с "потаскухи" ядерную боеголовку и привезли
туда, чтобы на самолете перебросить к себе. Но кто-то на них напал,
потравил газом и боеголовку умыкнул. Вот, собственно говоря, и все -
ничего такого особенного.
На другом конце провода молчали секунд десять.
- Гм... Ты знаешь, я верю, - наконец прохрипел Андрей Васильевич. -
То есть вообще-то я не верю, но я надеюсь, что я могу тебе доверять, и что
ты не до конца растратил остатки своего разума и совести и не врешь, хотя
по первому впечатлению, что у меня создалось... - он запнулся. - Не
суть... К тому же Леночка уже звонила и передала эту твою... - он снова
запнулся, - ...историю. А ты-то там с какого боку оказался?
- Долго рассказывать, - я свернул с проспекта Победы в боковую улицу
и затормозил. - Я искал зама директора "потаскухи" Борисова, а наткнулся
на все это. Мне, кстати, нужен номер его домашнего телефона и адрес. Не
поищете?
- Поищу, - буркнул Поддубный. - А зачем?
- Он, по моему мнению, как-то связан с убийством Платонова, -
объяснил я. - У них у всех одинаковые зажигалки. Я тут его сегодня утром
встретил... С бабой...
- С бабой это ты завсегда, - хмуро проговорил редактор. - Слушай, -
он продиктовал телефон и адрес, которые я и записал в блокнот,
пристегнутый к приборному щитку.
- Спасибо, - поблагодарил я, закончив записывать. С бабой, кстати, не
я, а он.
- Не оправдывайся, - мрачно усмехнулся шеф. - И заканчивай это дело,
мой тебе совет. Ты и так накуролесил лет на пятнадцать тюрьмы. Кончай и
сдавайся - я думаю, что Платонова на тебя теперь не повесят. А вот
остальное...
Вместо ответа я нажал красную кнопку на рации. Ее лампочка погасла.
Буду я еще всякие глупые советы от кого ни попадя выслушивать!

Трубку у Борисова никто не брал. Тем не менее я решил проверить
обстановку лично. Подъехав к дому заместителя генерального, я, прихватив
автомат, вылез из кабины и поднялся на нужный мне этаж.
Позвонив, я приложил ухо к двери. В квартире царила мертвая тишина. Я
позвонил еще. В этот момент зашевелился глазок соседней двери. Я попытался
спрятать оружие за спину, чтобы его не было видно.
- Э-э-э, простите, - громко прокричал я. - Я с завода, дежурный. У
нас там авария, Льва Алексеевича требуют срочно. Что-то никак не
дозвониться до него даже.
- На даче они, на даче, - донесся глухой голос. - Вся семья там, еще
днем уехали, и он собирался после работы прямо туда. А что за авария? - в
голосе появились любопытствующие интонации.
- Да трубу шестого цеха прорвало, - махнул я рукой. - Там такое
дерьмо льется!
- Понятно... - протянул сосед. - На даче он, на даче.
- А дача-то где? - поинтересовался я.
- А, не знаю, где-то в Сарамышевке. На заводе же должны знать.
- Да я-то не знаю, а мне сейчас ехать, - разочарованно ответил я. -
Ну да ладно, поеду узнавать, спасибо за информацию, - я зашагал вниз,
старательно пряча при этом автомат.
Усевшись в машину, я завел мотор и отъехал на пару кварталов, дабы
милиция, которую мог вызвать любопытный сосед, если он обратил внимание на
мое несколько необычное транспортное средство, искала меня подольше.
Впрочем, я сомневался, что сейчас вообще кто-нибудь приедет на вызов - все
силы несомненно были стянуты к отелю.
Последняя ниточка оборвалась. Где искать Борисова сейчас - звонить
Поддубному и узнавать адрес дачи? А там ли он на самом деле? На всякий
случай я все-таки позвонил, но нужной информации в редакции не оказалось.
Андрей Васильевич, конечно, пообещал все выяснить, но предупредил, что
раньше чем через час это вряд ли удастся сделать.
Часы показывали одиннадцать. Я вздохнул и решил попытать счастья еще
в одном месте. Там я уже был, но по ряду причин был вынужден покинуть его
досрочно. Место то называлось вокзал.
Остановившись на привокзальной площади, я натянул на голову турецкую
шапочку с эмблемой фирмы, лежавшую в кабине, завернул автомат в пиджак и,
закрыв свой "MAN", направился к месту назначения.
Войдя внутрь здания вокзала, я сразу же прошел в камеру хранения. На
этот раз там толпился народ, набежавший с только что прибывшего из
Петербурга поезда, и мне пришлось некоторое время переждать, стоя в
сторонке.
Наконец, в камере остались только приемщик - другой, не тот, что был
днем, и два милиционера - охрану после моего визита, по-видимому, решили
усилить. Ни один из них не был моим знакомым Сеней.
Я достал автомат, перевел предохранитель на одиночные выстрелы и
молча направил его в сторону милиционеров. Один из них принялся
расстегивать кобуру, а второй потянулся к кнопке сигнализации, и мне
пришлось выстрелить поверх их голов. Сухой щелчок, который только и
позволил себе глушитель, тем не менее отрезвил стража порядка.
- Все на пол, - приказал я и подошел поближе к стойке. - А ты стой! -
приказал я приемщику, увидев, что тот тоже собирается лечь рядом с
охраной. - Вы оба, - снова обратился я к милиционерам. - Медленно снимаем
портупеи, не делая резких движений. Чуть что, перекошу всех.
Через минуту все снаряжение, включая пистолеты и рации находилось у
меня.
- Теперь оба лежим на животе, вытянув руки вперед и не шевелимся, -
снова проинструктировал их я.
Они подчинились.
- Так, - удовлетворенно заметил я. - Теперь ты, дед, - этот приемщик
был такой же старый, как и его напарник. - Ищи копию квитанции с сорок
шестого места, с которого багаж взяли прошлой ночью. И быстро - я не могу
ждать.
Я встал так, чтобы видеть одновременно и всю троицу и вход в камеру.
Приемщик тем временем трясущимися руками перебирал книжку с квитанциями.
- Вот! - наконец нашел он.
- Сюда, - приказал я.
Быстро взглянув на квитанцию, я с радостью обнаружил, что на ней
значится фамилия клиента, которым являлась некая Вазаринова С.Р. Но почему
женщина? Может, кто-то из труппы Платонова?
- Молодец, дед, - похвалил я старика. - Правильно себя ведешь в
нештатных ситуациях. Не ты ли случайно дежурил, когда этот чемоданчик
забирали, а?
- Нет, - ответил он. - Сергеич дежурил. При мне его сдавали.
У меня открылся рот. Вот повезло, а!
- И ты помнишь, кто сдавал? - с надеждой вопросил я.
- Конечно, - выдавил тот из себя улыбку. - Трудно не запомнить. Такая
краля! Рыжая, в синем платье. Сиськи - во! Задница - во! Такую бы даже я
смог, хотя и старый уже совсем стал.
- А лицо? - заинтересовался я.
- Что, лицо? - почесал дед в затылке. - Лицо не хуже всего
остального. Лицо, оно ведь не главное.
- Ну ладно дед, спасибо и на этом, - поблагодарил я его еще раз. - И
как и твоему напарнику настоятельно советую читать газету "Про нас". Я
тебе номер с советами ветеранам постельных атак и девственных прорывов
бесплатно пришлю. Если жив останусь, конечно, - присовокупил я и позвал
охранников:
- Эй, молодцы, привет Сене передавайте и мои извинения. Я ведь не
специально - просто не люблю, когда меня пошло и примитивно бьют дубинкой.
Вот к огнестрельному оружию я отношусь лучше - советую запомнить, может
быть, еще пригодится.
И дабы показать, что в каждой шутке, даже столь низкопробной, есть
доля правды, я произвел еще один выстрел, после чего стал отступать к
выходу. Как только начались ступеньки, я развернулся и побежал.
Поднявшись в зал, я бросил тяжелые портупеи и с автоматом наперевес
помчался к выходу. Странно, но никто даже не попытался остановить меня.
Выбежав на площадь, я что было мочи полетел к автомобилю, в любой
момент ожидая пули в спину. Но лишь уже когда я открыл дверь кабины и даже
успел залезть внутрь ее, на улице показались три милиционера с
пистолетами.
- Билеты опоздавших действительны на следующий рейс, - пробормотал я,
завел машину и укатил. Вдогонку мне зазвучали бесполезные уже выстрелы.
Даже в колесо не смогли попасть. Эх, провинция...

- Ну да, ну уже вторая просьба. Ну у вас же связи, что вам стоит! -
упрашивал я по телефону Поддубного. - Пожалуйста, Андрей Васильевич! Может
быть, для меня это вопрос жизни и смерти!
- Ох, ну перезвони через полчасика, - сдался наконец тот.
Я все-таки решил проверить - чем черт не шутит, а вдруг эта
Вазаринова не мифическое лицо и может быть даже проживает в нашем городе.
Перезвонив через пятнадцать минут, я узнал, что по данным телефонной
станции единственным обладателем этой достаточно редкой фамилии является
некий Вазаринов Геннадий Борисович, адрес и телефон которого я и получил.
Наученный горьким опытом, на этот раз я решил не рисковать. Только
въехав во двор дома, в котором изволил проживать господин Вазаринов и
отыскав необходимый мне подъезд, я, постоянно держа его в поле зрения,
набрал на рации номер. Сначала к телефону долго не подходили, а затем я
услышал заспанный женский голос:
- Да.
- Здравствуйте, я могу поговорить с Вазариновой С.Р.? - вежливо
поинтересовался я.
- А что такое, в пол-двенадцатого ночи-то? - удивились на том конце.
- Речь пойдет о чемоданчике, оставленном вами несколько дней назад в
камере хранения вокзала, - честно признался я.
Из динамика послышался громкий вздох.
- Ну вот, допрыгалась, сволота! Извините, это я так... Вы из милиции?
- Гвардии майор Овчинников, - мгновенно среагировал я.
- Гвардии? - удивилась моя собеседница.
- Это я шучу, - успокоил я ее. - У нас здесь работа такая. Мы не
спим, не едим, и только на шутках да кофеине и держимся.
- Да... Я читала про вас статью в газете. А вас уже выписали? Там
было напечатано, что ранение тяжелое... А журналиста этого поймали?
- Пустяки, - уверенно заявил я. - Эти писаки страсть как любят
преувеличивать. Я уже давно в строю. А сволоту эту отыщем, дайте только
срок, - я помолчал, переваривая все сказанное и прикидывая не нужна ли мне
помощь психиатра. Взвесив все "за" и "против", я решил, что, пожалуй, пока
все-таки не нужна, и, успокоившись, продолжил разговор.
- Так как все-таки насчет чемоданчика?
- А никак, - послышалось в ответ. - Это все эта сволочь, падаль
поганая, Скокова Юлька. Она у нас в банке в соседнем отделе работает. Я ее
знать не знаю, а тут она звонит сегодня утром и говорит, чтобы я, если кто
придет насчет чемоданчика, то молчала. Я стала спрашивать, в чем,
собственно говоря, дело, что за чемоданчик, а она вдруг трубку повесила. И
на работе ее сегодня после обеда не было - я-то пол-дня сейчас только
работаю. А больше мне ничего неизвестно. Совсем ничего. Честно.
- Эта Скокова, такая рыжая и... - я сделал паузу, - ...фигуристая,
да?
- Точно! - засмеялась С.Р.Вазаринова, у которой я даже не удосужился
спросить имя-отчество. Впрочем, в нашем разговоре само собой разумелось,
что милиция и так все знает.
- А чего вы смеетесь? - заинтересовался я.
- Ну да, фигуристая, это вы точно сказали, - из динамика снова
донесся смех. - У нас к ней все мужики цепляются, а она на них - ноль
внимания. Ну как снежная королева прямо.
- Какое совпадение, это ж надо же, а, - пробормотал я. - Как много в
мире странных людей все-таки!
- Вы что-то сказали? - поинтересовалась женщина.
- Да нет, это я так, про себя. Метод научной дедукции применяю, -
хмуро буркнул в я ответ. - А как ее полностью зовут-то, эту Скокову?
- Понятия не имею. Скокова Юлька - и все. Да вы можете в кадрах у нас
узнать.
- Да, конечно, - поспешно согласился я. - Спасибо, извините
пожалуйста, что я вас разбудил, но - сами понимаете - работа. Мы вас
вызовем попозже, чтобы официально зафиксировать ваши показания. А сейчас -
спокойной ночи!
- Да ничего, я все понимаю. А в чем дело вы мне не скажете, конечно?
- Нет! - твердо заявил я. - Но вам ничего не угрожает, и вы ни в чем
не виноваты, так что спите спокойно.
- Спасибо, и вам того же желаю, - донеслось из рации. Я нажал
"отбой". Поддубный меня убьет. Если милиция, конечно, не сделает этого
раньше.

- Бог троицу любит! - аргументировано настаивал я. - Да не по бабам я
хожу, Андрей Васильевич, не проститутки это. Это важные следственные
данные. Я уже на финишной прямой. Я достану этим чертовым ментам мотивы и
окончательно сниму с себя обвинение в убийстве Платонова, - я был в этом
уверен настолько же, насколько петух, которого вдруг принялась ловить
хозяйка, может быть уверен в том, что впереди его ждет знакомство с новой
симпатичной курочкой, а не с суповой кастрюлей.
- Тебе без Платонова хватит, - злился шеф. - Кончай все. Не будет
тебе никаких данных. Приезжай сюда и сдавайся, а я уж позабочусь о том,
чтобы нанять тебе лучшего в городе адвоката.
- Надо, как хлеб надо. Вы только дайте данные, а я проверю и сразу же
приеду и тут же любое признание вам подпишу. Вам еще и орден дадут за то,
что вы меня поймали. Я скажу, что отстреливался до последнего патрона, но
вы меня все равно взяли, - настаивал я.
И настоял. К началу следующих суток в блокноте, закрепленном на
передней панели, я имел адреса и телефоны двадцати Скоковых. Самое
смешное, что среди них была и Скокова Юлия Федоровна. И хотя чудес на
свете не бывает, я направился прямо к ней.
На этот раз я решил прийти по-татарски - без приглашения. Использовав
самые темные переулки, так как мой необычный экипаж наверняка уже вовсю
искали, минут через пятнадцать я добрался к пункту назначения. Прибыв
туда, я прихватил трофейный автомат и двинулся искать нужную мне квартиру.
Квартира обнаружилась на четвертом этаже. Я нажал на кнопку звонка и
долго держал ее, не отпуская, однако дверь так и не открылась. Прижавшись
к ней ухом я попытался уловить хоть какие-нибудь звуки, но слышна была
только громкая музыка, игравшая по всей видимости у кого-то из соседей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20